Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года    7   23659  | Официальные извинения    970   98612  | Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности    237   80116 

№7-8

Сентябрь / 2012

Венесуэла: от представительной демократии к «социализму ХХ1 века»

 39  24035

Приход к власти  Уго Чавеса, заняв­шего президентское кресло в феврале 1999 года, завершил период Четвертой Республи­ки в Венесуэле и при­вел к смене модели экономического и по­литического развития. Проводимые в стране глубокие реформы приковывают к себе пристальное внима­ние в отечественной и зарубежной лати-ноамериканистике и служат поводом для острых дискуссий как в политическом соци­уме, так и в научном сообществе. В связи с этим внимание чи­тателя, интересую­щегося проблемами альтернативных путей общественного разви­тия, нового авторитаризма и судеб демо­кратии в регионе и современном мире в целом, не может не привлечь новая рабо­та Э. С. Дабагяна, ветерана Института Ла­тинской Америки РАН, известного учено­го и публициста, который более полувека пристально следит за развитием событий в Венесуэле.

К югу от Сахары. Страны АЮС в меняющемся мире

 148  43597

После окончания «холодной войны» и противостояния двух систем, важным плац­дармом которого были африкан­ские страны, Африка южнее Сахары (АЮС)1 оказалась на периферии вни­мания мировых держав. Но на исходе XX века отношения со странами ре­гиона стали одним из приоритетных направлений внешнеполитической стратегии не только их многолетних и главных торгово-экономических партнеров — США, Франции, Вели­кобритании, ЕС, но и крупнейших развивающихся стран — Китая, Ин­дии, Бразилии. Такой поворот в их политике был вызван стремлением всех этих государства укрепить и рас­ширить свои позиции в АЮС, явля­ющейся кладовой энергетического и минерального сырья, прежде всего вследствие истощения запасов этих стратегических ресурсов на земле и усиления конкуренции за доступ к ним.

«Схватка за Африку» стала геоэко­номической и геополитической вехой 2010-х годов во взаимоотношениях мировых западных держав и ведущих азиатских стран с растущей экономи­кой. Кроме того, Запад был озабочен стремлением обеспечить решающее воздействие на основные параметры социально-экономической и полити­ческой эволюции стран АЮС, чтобы иметь возможность снизить потенци­ал гуманитарных, демографических, экологических, террористических и других угроз.

К концу первого десятилетия XXI века начал меняться имидж африкан­ских стран. Вместо «вечных маргина­лов мировой экономики» — «ее новый динамичный полюс», вместо «глав­ных получателей помощи со сторо­ны ведущих мировых держав» — «их экономические партнеры, без актив­ного включения которых в глобаль­ное развитие оно не может быть ус­тойчивым». Но изменилось ли место государств АЮС в претерпевающих качественные трансформации меж­дународно-политических процессах? Появились ли новые тренды в этой сфере внутри самого этого региона?

Развивающиеся страны в меняющемся мире

 120  63938

Развивающиеся страны Азии и Африки занимают важную нишу в современном миро­устройстве, процесс становления которого оказался растянутым на не­сколько временных периодов.

Первый период (1991—2001 годы) вступления глобального мира в но­вую фазу своего развития ознамено­вался исчезновением биполярной системы, порожденной Второй ми­ровой войной, роспуском Советско­го Союза вместе с мировой системой социализма с ее странами «народной демократии» в Восточной Европе и государствами «социалистической ориентации» в Азии, Африке и Ла­тинской Америке. С ликвидацией Организации Варшавского догово­ра наступило время практически не­ограниченного доминирования на мировой арене НАТО и ведущей де­ржавы мира — США, которым удалось на время оттеснить на вторые роли в мировой политике не только своих союзников по Североатлантическому альянсу, но и все остальные государс­тва.

В условиях новой эпохи междуна­родные политические конструкции (и в первую очередь ООН), функци­онировавшие всю вторую половину ХХ столетия, были если не демонти­рованы окончательно, то по меньшей мере серьезно расшатаны. Полити­ческой теорией и практикой были предложены альтернативные моде­ли мирового порядка. Так, широкое хождение получила концепция «рас­творения суверенитета», частично реализованная практикой Европей­ского Союза. В период президентства Б. Клинтона популярность приобрела идея «глобального демократического консенсуса», предлагавшая сделать центром принятия военных и поли­тических действий не ООН, а «сооб­щество демократических стран». Но уже и тогда одновременно с демонтажом выросшего на развалинах СССР постялтинского мира и утвержде­нием курса на «односторонность» в мировом политическом процессе многие геополитические события де-факто прокладывали дорогу к ста­новлению полицентричного мира.

Конец России?

 774  159735
По всей видимости, те люди, которые в свое время принимали решение о роспуске СССР как геополитической реальности и субъекта между­народного права, не отдавали себе отчета в том, что этим актом они ликвидируют не только СССР. Минуло всего лишь 10 лет со времени подпи­сания Беловежских соглашений, а уже со всей очевидностью вырисовывается картина медленного ухода под воду и самой России. Если после гибели запад­ной части Римской империи ее восточная часть, Византия, прожила славную тысячелетнюю историю, то теперь создается впечатление, что Россия как го­сударство, как субъект международной политики и как геополитическая реаль­ность вряд ли протянет и сто лет после распада Советского Союза в нынешних своих границах.

Пишу об этом с огромным чувством горечи и с надеждой на иную участь для расчлененной Родины. Но существующие реалии заставляют смотреть на вещи трезвыми глазами и видеть то, от чего пытаются отворачиваться поли­тики, так как это портит им настроение, и значительная часть экспертов, так как это не может дать им никаких возможностей заработать здесь и сейчас. Даже такая грандиозная дата, как десятилетие распада СССР, не стала пово­дом для серьезного обсуждения вопросов о том, что с нами произошло? По­чему это произошло? Что нас ждет впереди? И что нам делать? Политический класс, бизнес-элита и экспертное сообщество полностью погрузились в про­цесс бесконечного дележа нажитых в СССР собственности и богатств, когда одни госчиновники и лидеры отечественного бизнеса, сговариваясь, берут себе жирные куски, а эксперты интерпретируют этот процесс как строитель­ство демократических институтов и рыночных механизмов, как встраивание России в цивилизованный мир. По поводу того, как на деле происходит стро­ительство рынка и демократии, сказано много, в том числе и мною, а потому остановлюсь на вопросе встраивания России в цивилизованный мир — то есть на поиске Россией своей ниши в сложившихся в мире новых междуна­родных отношениях.

Ф. М. Достоевский, император Александр III и русская идея

 133  49552

Ну что будет с Россией, если мы, последние Могикане, умрем?

Из письма Ф. М. Достоевского К. П. Победоносцеву 24 августа (5 сентября) 1879 года.

Величайшие философы, писа­тели и ученые, композиторы и художники, творившие в России в конце XIX — начале ХХ века, в «эпоху мысли и разума», оставили потомкам глубочайшие философские работы, непревзойденные до сих пор произведения культуры. Среди выдаю­щихся русских мыслителей того вре­мени особое место занимает Ф. М. До­стоевский, всемирно признанный писатель и пророк-философ. Рядом с ним, но в тени его, стоит ученый, философ, правовед, писатель — не оцененный современниками и по­томками К. П. Победоносцев. Дружба и идейная близость этих людей, их влияние друг на друга, на верховную власть, а тем самым — на выбор исто­рического пути развития России тре­буют пристального внимания.

Летом 1873 года Победоносцев ста­новится помощником Достоевского в редакции журнала «Гражданин», со­вместно работая над редактировани­ем поступавших в редакцию матери­алов. Из письма Ф. М. Достоевского жене Анне Григорьевне от26 июля 1873 года: «Вчера приехал Победонос­цев, был в редакции, ждал меня, но я не был, и просил запиской заехать к себе в 9-м часу. Я был у него вчера и сидел до 12. Все говорил, много сообщил и ужасно просил опять сегодня при­ехать. Если же я буду болен, то дать ему знать, и он сам ко мне приедет сидеть. Укутал меня пледом, и так как кроме служанки в пустой квартире не было никого, то, несмотря на выбежавшую в переднюю служанку, провожал меня по трем темным лестницам вниз, со свечой в руках, до самого подъезда. На острове Вайте читал мое "Пре­ступление и наказание" (в первый раз в жизни) по рекомендации одного лица, слишком известного тебе одно­го моего почитателя, который сопро­вождал в Англию, следовательно, дела еще не совсем плохи»

Стратегии экономического развития Хорватии в 2008—2012 годах

 11  22413

Социально-экономическое раз­витие Хорватии в 2008 году, как и в других странах, подверглось нега­тивному воздействию мирового фи­нансового кризиса, начавшегося в середине года. По данным официаль­ной статистики, в четвертом квартале 2008-го наметились замедление тем­пов роста валового внутреннего про­дукта (ВВП), выпуска промышленной продукции, розничного товарообо­рота, а также рост внешнеторгового дефицита, постепенное увеличение численности безработных.

Критика по вопросу промедления с принятием антикризисных мер была услышана руководством толь­ко в 2009 году, после обнародования первых предварительных данных об итогах развития страны в 2008-м. Сразу же стало очевидным, что все наиболее важные экономические по­казатели за четвертый квартал преды­дущего года имели рост незначитель­ный или негативный. Прирост ВВП в третьем квартале 2008-го составил 1,6 процента, а в четвертом — всего 0,4 процента по отношению к тем же периодам 2007 года. В то же время за первые два квартала рост объема валового внутреннего продукта Хор­ватии был значительно выше — соот­ветственно 4,3 и 3,4 процента. Таким образом, годовой прирост ВВП, ко­торый в 2008 году должен был соста­вить 5 процентов, в действительности был выполнен наполовину и достиг уровня лишь 2,8 процента. Темпы промышленного производства сни­зились с 5,6 (2007 год) до 1,6 (2008-й) процента.

Экономический кризис и парадигма нового времени

 289  55498

Экономический кризис 2008 года, рассматриваемый вна­чале как циклический кризис глобальной экономики, фактически явился этапом начавшегося систем­ного кризиса. Выхода из него внутри системы не видно. Типичный при­мер пата — внутрисистемная анти­кризисная политика, когда государ­ство берет на себя ответственность за «токсичные» активы. Далее кризис становится кризисом суверенных долгов, а причины, вызвавшие появ­ление этих «токсичных» активов, не меняются. Выход из системного кри­зиса — это конец одной системы и рождение другой, не только с иным технологическим укладом, но в целом экономическим и даже культурным. Это смена парадигмы.

Нынешняя парадигма западной ци­вилизации превратила понятие ком­форта в наивысшую ценность. Деньги стали главным индикатором места человека в обществе, а статус опреде­ляется стилем потребления товаров и услуг. Рост значения денег снижает роль морали. Способность денег все связывать дается ценой поверхност­ного характера этой связи, в которой ложь является правилом. Законода­тельство от развития нравственных норм переходит к защите от проти­воправных посягательств на матери­альные блага, что, собственно, раз­вивает взгляды Локка на государство. Создание государств на таком пра­ве ведет к подмене морали законом. Опора в регулировании социальных отношений только на законы обще­ства потребления вообще не оставля­ет места для морали. Правовое про­странство Запада призвано развивать и закреплять такой порядок вещей.