США и конституционный переворот 1993 года в России
644
 114100
На Западе… слишком многие до сих пор испытывают угрызения сове-
сти и, пребывая в молчании, ждут не дождутся, когда время сначала за-
тушует, а затем и полностью изгладит из памяти ельцинское десятиле-
тие, лишь бы им не предъявили счет за многочисленные льстивые речи
и манипуляцию данными. Опасаются неприятных последствий.
А. Рубби«Мы поддерживаем демократию и реформы,
и Ельцин — лидер движения реформ»
(Брифинг в Белом доме 21.03.1993)
Прошедший юбилей Конституции РФ дает повод взглянуть на некото-
рые не всегда известные современникам обстоятельства принятия Ос-
новного закона страны и на предшествующие ему события осени 1993
года. Стенограммы выступлений американских законодателей, публика-
ции в ведущих заокеанских СМИ того времени и вышедшие за по следние
годы мемуары политических деятелей США позволяют составить более
полную и объективную картину об отношении «вашингтонского обко-
ма» к ключевому событию конституционного процесса 1993 года: госу-
дарственному перевороту и расстрелу российского парламента.Представляется весьма символичным, что президент РФ Б. Н. Ельцин
предпринял первую открытую попытку государственного переворота
ровно через два месяца после инаугурации и вступления в должность
Билла Клинтона — 20 марта 1993 года. Появление Ельцина на россий-
ском телевидении (также ретранслированное на американском канале
CNN) с указом об «особом порядке управления страной» (ОПУС), предпо-
лагавшим роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ,
спичрайтер президента Клинтона Джордж Стефанопулос (1993—1996)
называет в своих мемуарах «первым реальным кризисом» для новой
американской администрации. Срочно вызванные Клинтоном в Оваль-
ный кабинет Белого дома советник президента по национальной без-
опасности Энтони Лэйк и его заместитель Сэнди Бергер, госсекретарь
США Уоррен Кристофер, посол по особым поручениям и специальный
советник госсекретаря по связям с бывшими республиками СССР (впо-
следстии заместитель госсекретаря и основной архитектор отношений
с Россией) Строуб Тэлботт и спичрайтер Стефанопулос столкнулись
с необходимостью впервые сформулировать официальную позицию
руководства США в отношении драматически разворачивавшегося кон-
фликта между ветвями власти в России.
Перед Клинтоном и его командой стояла дилемма, от решения ко-
торой во многом зависело дальнейшее развитие не только российско-
американских отношений, но и сугубо внутренних событий в России.
Возобладала следующая точка зрения: «может быть, Ельцин действовал
вне рамок новой конституции (Стефанопулос ошибается: до принятия
“новой” конституции в России оставалось еще девять месяцев. — А. Д.),
но казалось, что он делает это во имя демократических реформ». При-
ятель Клинтона по стажировке в Оксфорде в 1969—1970 годах Строуб
Тэлботт (впоследствии корреспондент и глава вашингтонского отделе-
ния журнала «Тайм», получивший известность благодаря переводу ме-
муаров Н. С. Хрущева), «настоял» на том, что «Ельцин был единственной
лошадью реформаторских сил» в России.
Результатом совещания стала следующая уродливая формула, офи-
циально озвученная Стефанопулосом на брифинге 21 марта 1993
года: «Мы поддерживаем демократию и реформы, и Ельцин — лидер
движения реформ»2. Иными словами, нет бога, кроме «движения ре-
форм», и Ельцин — пророк его. Тем самым администрация США пол-
ностью солидаризировалась с Ельциным и дала ему санкцию на го-
сударственный переворот. Не получилось в марте — получится через
полгода.«Противостояние в Москве: США поддерживают
действия российского лидера по преодолению кризиса»
(«Нью-Йорк таймс». 22.09.1993)
Переворот 1993 года и расстрел Верховного Совета РФ широко ос-
вещались американскими СМИ. В период с 22 сентября по 5 октября
только в газете «Нью-Йорк таймс» вышло порядка полусотни статей и
материалов объемом от 600 до 2500 слов каждый. Примерно столько же
публикаций было посвящено событиям в России во всех других веду-
щих печатных СМИ. Так, если 22 сентября газета американских деловых
кругов «Уолл-стрит джорнэл» напечатала всего одну статью о происходя-
щем в Москве, то на следующий день их было уже шесть.
Первая же статья в «Нью-Йорк таймс», вышедшая 22 сентября 1993
года, «Противостояние в Москве: США поддерживают действия россий-
ского лидера по преодолению кризиса»4, содержит деталь, не совпада-
ющую с сформулированной впоследствии (и в частности, отраженной
в мемуарах Строуба Тэлботта5) официальной картиной событий. По
сообщению репортера газеты Элейн Сциолино, ссылающейся на за-
явление тогдашнего государственного секретаря США Уоррена Крис-
тофера, об указе № 1400 в Белом доме узнали не из новостей, а «за час
до» ельцинского выступления по телевидению 21 сентября 1993 года.
Жители России еще были в полном неведении относительно того, что
они услышат с телеэкранов в 20.00, а российский МИД уже услужли-
во сообщил эту информацию послу США в Москве Томасу Пикерингу,
а также послам Великобритании, Франции, Германии, Италии, Канады
и Японии (послы других держав, в том числе стран СНГ, такой чести
не удостоились).
Сразу после 17-минутного телефонного разговора с Ельциным, состо-
явшегося через 20 минут после ельцинского выступления по телевиде-
нию, Клинтон сделал официальное заявление о том, что он «полностью»
поддерживает президента России. Более точно заявление Клинтона зву-
чало следующим образом: «При демократии [сами] люди должны при-
нимать окончательные решения по вопросам, находящимся в центре
политических и социальных дебатов. Президент Ельцин сделал свой
выбор, и я его поддерживаю полностью»6. Первое предложение явно не
состыковывалось со вторым. В 1990 году «[сами] люди» избрали верхов-
ную законодательную ветвь власти, распускать которую президент был
не вправе. Единоличное решение Ельцина о разгоне Верховного Совета
и Съезда народных депутатов и о назначении новых парламентских вы-
боров, «полностью» поддержанное Клинтоном, не имело ничего общего
с демократией.Позиция Клинтона явно контрастировала cо значительно более взве-
шенной и уважительной политикой по отношению к России (и СССР)
его предшественника — президента Джорджа Буша-ст. На протяжении
всего своего президентства Дж. Буш и его советник по национальной
без опасности Брент Скоукрофт придерживались политики невмеша-
тельства, не давая себя втянуть в «парад суверенитетов» и нарастаю-
щий конфликт между Горбачевым и Ельциным (естественно, на стороне
Ельцина), несмотря на все усилия тогдашнего министра обороны Дика
Чейни и руководства ЦРУ7. Достаточно сказать, что Дж. Буш только на
второй день осудил ГКЧП8.
Апеллирование Клинтона к апрельскому (1993 года) референдуму
«да-да-нет-да», якобы давшему Ельцину «моральное право» распус-
кать парламент9, также не выдерживает критики. Во-первых, соглас-
но решению Конституционного суда РФ (а не по решению «легисла-
туры», как пишет Эрлангер10) результаты референдума сами по себе
не давали оснований для фактического проведения досрочных вы-
боров. Во-вторых, если американское руководство является горячим
сторонником такой формы народного волеизъявления, как референ-
дум, отчего же оно отказалось признать еще более внушительные ре-
зультаты прошедшего в октябре 2004 года в Беларуси референдума,
санкционировавшего выдвижение столь нелюбимого Вашингтоном
А. Лукашенко на третий срок? Наконец, разве не поддержали США
Ельцина еще во время его первой попытки распустить парламент и
ввести «особый порядок управления в стране» в марте 1993 года, за
месяц до референдума?
Разве не было выражено отношение правящей элиты США к первой
попытке конституционного переворота в России в заголовке передо-
вицы в «Нью-Йорк таймс» от 22 марта 1993-го: «На баррикады с г-ном
Ельциным»?11 Как пошутил советник президента по национальной без-
опасности Энтони Лейк, сравнивая сентябрьский кризис в России с мар-
товским, это был «“День сурка” только хуже».Cам Билл Клинтон пишет в своих мемуарах, что наблюдал речь
Ельцина о введении ОПУС по одному из телевизоров, установленных
в Овальном кабинете Белого дома. По другому в это же время транс-
лировалась игра в баскетбол между университетскими командами из
Нью-Йорка и Арканзаса, родного штата Клинтона. «В обоих случаях, —
пишет экс-президент, — были команды, за которые я болел»13. Очень
образное сравнение…
Реформы Ельцина являются «инвестицией в
национальную безопасность США»
(госсекретарь США Уоррен Кристофер. 22.09.1993)
22 сентября президент США и «другие официальные представители
Белого дома» обратились к европейским лидерам с призывом сделать
аналогичные заявления в поддержку Ельцина. Клинтон лично связался
с канцлером ФРГ Гельмутом Колем, чтобы пересказать ему содержание
разговора с президентом РФ.
По словам Клинтона, он «почти со вздохом облегчения» воспринял
обещание Ельцина провести в декабре новые «свободные и справед-
ливые» выборы «во имя демократии» и «обеспечить этой осенью мир,
стабильность и открытый политический процесс». Отказываясь при-
знавать издание указа № 1400 антиконституционным переворотом,
Клинтон заявил, что, напротив, действия Ельцина «подчеркивают
сложность процесса реформ, которые он проводит», и сами вызваны
«конституционным кризисом, который достиг критической остроты и
парализовал политический процесс» в России. Ельцин в глазах Клин-
тона и членов его администрации представал «лучшей надеждой на
демократию» в России, «своего рода российским Шарлем де Голлем,
прибегающим к авторитарным полномочиям для спасения страны из
хаоса».
Клинтону вторили его коллеги по партии. Лидер демократов в сена-
те, избранный в ноябре 2008-го вице-президентом США, Джозеф Бай-
ден со всей ковбойской прямолинейностью назвал президента России
«единственной лошадью, на которой [нам] можно ехать»14. Опытный
юрист-практик, выпускник престижной Стэнфордской школы права
госсекретарь США Уоррен Кристофер на встрече с представителями
американских СМИ со словами «я не намерен вдаваться в дискуссию
о конституционных и правовых вопросах России» отказался отве-
чать на вопрос «Выходят ли действия г-на Ельцина за пределы его
властных полномочий?». Однако предельно откровенно заявил, что
реформы Ельцина являются «инвестицией в национальную безопас-
ность Соединенных Штатов (курсив мой. — А. Д.)». В этом все дело!
А если мы сопоставим заявление Кристофера со словами общавшегося с репортером «Нью-Йорк таймс» на условиях анонимности 21 сен-
тября высокопоставленного лица администрации США (может быть,
Тэлботта?) о том, что в ходе телефонного разговора Ельцин дважды
заверил Клинтона в своих намерениях «ускорить темп реформ», то
становится еще более очевидным, что президенту России «вашинг-
тонским обкомом» был фактиче ски предоставлен карт-бланш. Указ
№ 1400 стал крупной «инвестицией в национальную безопасность
Соединенных Штатов».
В целом слово «инвестиция» в политическом лексиконе президента
Клинтона и его администрации было одним из наиболее часто упо-
требляемых. Еще накануне его первой встречи с Ельциным на саммите
в Ванкувере в апреле 1993-го Клинтон в своей речи «Стратегический
альянс с российскими реформами» (именно с «реформами», а не с Рос-
сией»!) использовал слово «инвестиции» 20 раз. Какие именно «инвес-
тиции»? Президент предельно откровенно заявил, что необходимость
щедрой финансовой поддержки «реформаторов» в России вызвана не
тем, что США — «благотворительная организация, но потому что это
мудрая инвестиция… Несмотря на то, что наши усилия будут предпо-
лагать новые расходы, мы сможем сорвать значительно большие диви-
денды за нашу безопасность и наше процветание… Реформы в России
важны для нас, поскольку они являются одним из ключей для инвести-
рования в наше собственное будущее… Мы должны сконцентрировать-
ся на тех инвестициях в Россию, которые укрепляют нашу соб ственную
безопасность». Закончил Клинтон свою речь словами: «Возможность,
которая предоставлена нашей нации сегодня, является ответом на сме-
лый вызов российских реформ — как выражение нашей собственной
ценности, как инвестиции в собственную без опасность и процвета-
ние, [и] в качестве демонстрации наших целей в новом мире (курсив
мой. — А. Д.)» 15.
A 21 сентября 1993-го все тот же анонимный источник сделал еще
одно исключительно любопытное признание, фактически являющееся
ответом на вопрос, знала ли администрация США о готовящемся кон-
ституционном перевороте в России. По его словам, еще 13 сентября,
то есть за восемь дней до обнародования Ельциным пресловутого ука-
за № 1400, находившийся в Вашингтоне при подписании израильско-
палестин ского мирного соглашения «дорогой Андрей» Козырев отозвал
в сторону своего американского визави госсекретаря Уоррена Кристо-
фера и предупредил его о «драматических событиях», которые «скоро»
должны были произойти. «Ясно», что «Козырев старался дать госсекрета-
рю сигнал», писала «Нью-Йорк таймс».
«Уолл-стрит джорнэл» сделал важное уточнение: Козырев не только
информировал американцев о планах президента РФ, но и призвал правительство США оказать ему необходимую поддержку16. Доверительное
сообщение Козырева было, несомненно, доведено до Клинтона, и санк-
ция была получена.
Приведенные заявления представителей Белого дома документально
подтверждают заключение ряда наблюдателей, в том числе автора этих
строк, о том, что Ельцин и его окружение часто (или даже, как правило)
информировали администрацию Клинтона о подготовке наиболее важ-
ных внутриполитических событий и решений в Москве. Происходило
это по крайней мере до перевыборов Ельцина на второй президентский
срок и до осложнения отношений между РФ и США из-за агрессии НАТО
на Балканах.
Дмитрий Саймс (Симис) делает еще более сильное заявление. По его
словам, «без особых размышлений» администрация Клинтона начала
давать «мгновенные советы, часто больше похожие на откровенное дав-
ление на правительство Ельцина, относительно того, как Россия должна
проводить экономические реформы, — и даже в отношении того, какие
именно люди подойдут для этой работы». «Духовный отец реформато-
ров» Тэлботт играл при этом роль «проконсула Строуба», как называли
его в российском МИД17.
Отставка Коржакова, Барсукова и Сосковца в июне 1996-го, напри-
мер, не была спонтанным и неожиданным шагом непредсказуемого
президента РФ. Согласно Тэлботту, «Ельцин снял Коржакова после на-
мека, сделанного им (Ельциным. — А. Д.) в ходе телефонного разговора
с Клинтоном за месяц до события»18. Не соответствует действительно-
сти и официальная версия о том, что в январе 1994 года Егор Гайдар и
Борис Федоров «подали в отставку» — такая информация содержится,
например, в справочнике «Федеральная элита. Кто есть кто в полити-
ке и экономике» (М.: Центр политической информации, 1999). О своем
намерении уволить этих реформаторов «в розовых штанишках» Ельцин
сообщил Клинтону еще «накануне». Несмотря на попытку зам. министра
финансов и ближайшего подельника «молодых реформаторов» в амери-
канской администрации Ларри Саммерса (впоследствии министра фи-
нансов и президента Гарвардского университета, со скандалом изгнан-
ного из стен этого уважаемого заведения)19 через Тэлботта «передать Клинтону, чтобы он немедленно надавил на Ельцина оставить Гайдара и
Федорова на их должностях»20, президент США не стал размениваться на
такой, как он считал, «второстепенный кадровый вопрос», и «реформа-
торы» вылетели из правительства.
Помимо официальных каналов связи между Москвой и Вашингто-
ном, важным источником политической информации для американ-
ского госдепартамента, как свидетельствуют мемуары Строуба Тэлбот-
та, служил «крот» в кремлевской администрации — помощник Ельцина
по международным делам Д. Б. Рюриков, на дочери которого вторым
браком был женат президент Центра Никсона Д. Саймс. По словам
Тэлботта, запрятанным в набранные мелким шрифтом примечания в
конце его книги, Рюриков через свою дочь организовывал утечки ин-
формации из Кремля Саймсу, а тот «передавал ее нам», то есть в гос-
деп. «Почему нам давалась возможность заглянуть за закрытые ворота
Кремля, никогда не было вполне понятно», — неубедительно лукавит
Тэлботт21. Экстраполируя на США эту совершенно нездоровую для лю-
бой нормальной государственной машины ситуацию, когда помощник
одного президента по налаженному каналу через члена своей семьи
передает служебную информацию в правительство другой страны, хо-
чется спросить: а был бы сам Тэлботт утвержден на свою должность се-
натом, если бы, скажем, его сын Эдриан был женат на дочери генерала
КГБ? Абсурд! Но только не в «демократической» России времен «царя
Бориса».
После прочтения мемуаров Тэлботта, в которых он, в частности, за-
свечивает Рюрикова, я долго не мог найти ответа на вопрос: зачем он
это сделал? Или почему он так откровенен в признании, что долгие годы
фактически давал указания, инструктировал Козырева? Конечно, никого не
удивляет тот факт, что особую теплоту и симпатию как бывшего зам. госсек-
ретаря, так и его шефа Уоррена Кристофера вызывал именно Андрей Козырев,
называемый в мемуарах Тэлботта не иначе, как «архитектор независимости
не только России, но и ее соседей» (Р. 166), человеком, «персонифицирующим
радикальный разрыв России с ее прошлым» (Р. 160), чья отставка в конечном
итоге была вызвана тем, что «его видение страны совпадало с нашим соб-
ственным» (Р. 189). Козырев трогательно плачется в жилетку Тэлботта: «Я долго
не продержусь. Я устал быть единственным голосом, устал быть единственным
человеком в окружении Ельцина, который защищает такие позиции, которые
вы, американцы, признали бы приемлемыми» (Р. 178). Ну а поскольку Козы-
рев и не скрывает, что его взгляды на Россию и ее внешнюю политику совпа-
дают с госдеповскими, то Тэлботт позволяет себе открыто инструктировать
министра РФ. «Андрей, — сказал я, — отправляйтесь домой и примените свою
магию на своем боссе (Ельцине. — А. Д.), чтобы он и Леннарт Мери (президент
Эстонии. — А. Д.) решили эту проблему (о выводе российских войск из Эсто-
нии. — А. Д.) раз и навсегда» (Р. 128). «Дорогой Андрей» послушно берет под
козырек.Думаю, что хотя бы в какой-то мере ответ на эти вопросы заключается в
том, что американцы не любят «шестерок»22. (Да и кто их любит?) И вот уже
Тэлботт начинает подтрунивать и издеваться над Козыревым, который умо-
ляет госсекретаря США Уоррена Кристофера в апреле 1996 года в Нью-Йорке
организовать ему совместную фотосессию с Клинтоном в Овальном кабине-
те Белого дома, что, по мнению Козырева, должно было укрепить его поло-
жение в глазах Ельцина: Клинтон-де меня ценит и не даст в обиду. «По по-
ручению Криса (Кристофера. — А. Д.) я вылетел в Нью-Йорк для того, чтобы
попытаться убедить Козырева в том, что его просьба просто смехотворна», —
пишет Тэлботт. И, подразнив, предлагает сделку: «Я сказал ему, что он увидит
президента только и исключительно в том случае, если он подтвердит Крису
план, который мы подготовили». План, о котором говорит Тэлботт, — это не
что иное, как план расширения НАТО на восток, активнейшим сторонником
которого был «Стробович» (такой была кличка Тэлботта в студенческие
годы), несмотря на первоначальные возражения Пентагона и прохладное
отношение со стороны Уоррена Кристофера. Козырев «согласился, прибыл
в Вашингтон, сказал все правильные слова Крису и заработал короткую по-
ездку на лимузине на Пенсильвания-авеню, 1600 для встречи с Клинтоном»
(Р. 157).
Но, как мне представляется, есть еще одно объяснение «засветки» Рю-
рикова в мемуарах Тэлботта. Разгадка, видимо, заключается в том, что
в своей книге Д. Саймс называет Игоря Малашенко ближайшим пособ-
ником Тэлботта в ближнем круге Ельцина и координатором активного
вмешательства администрации Клинтона в ходе президентской избира-
тельной кампании 1996 года в России (непосредственно о президент-
ских выборах в РФ 1996 года см. ниже). По сути, Тэлботт в своих мемуа-
рах сводит счеты с Саймсом за это заявление и наносит ответный удар,
обвиняя Рюрикова и самого Саймса в сливании закрытой информации
о происходящем «за закрытыми воротами Кремля» в госдеп. Подленькие
мемуары получились.
И не только в этом эпизоде. Вспоминается такой случай. На излете
своей дипломатической карьеры в конце второго президентского срока
Клинтона и, видимо, не веря в победу на президентских выборах 2000
года демократа Гора, «Стробович» объехал ведущие академические цен-
тры США в поисках места для мягкой посадки после ухода в отставку.
(В конечном итоге он сначала получил предложение создать и возглавить Центр изучения проблем глобализма при Йельском университете,
а затем занял должность президента The Brookings Institution в Вашинг-
тоне.) В феврале 2000-го Тэлботт был с помпой принят на юридическом
факультете Нью-Йоркского университета, где я в то время преподавал.
Представленный Тэлботту деканом Школы права (ныне — президентом
всего университета) Джоном Секстоном как первый за историю факуль-
тета приглашенный профессор права из России, я не мог не доставить
себе такого удовольствия и не обратить внимание заместителя госсек-
ретаря на то, что в 1990—1993 годах работал ведущим, а затем главным
специалистом Комитета по международным делам Верховного Совета
России. «Если Вы полагаете, что первый российский парламент действи-
тельно был “бандой коммунистов и фашистов”, то я из их числа». «Я ни-
когда не говорил о фашистах в Верховном Совете», — холодно произнес
Тэлботт и демонстративно отвернулся, давая всем своим видом понять
декану факультета, что его выбор русского приглашенного профессора
был не самым удачным.
Признаюсь: первое, что я сделал после выхода мемуаров Тэлботта, —
открыл страницы, посвященные Верховному Совету. И что мы видим?
Многочисленные упоминания «красных» и «коричневых» в Верховном
Совете, блокировавших в начале 1990-х ельцинские «реформы» по ре-
цептам американских советников и МВФ. Как же так, г-н Тэлботт? Что
«фашисты», что «коричневые» — разницы никакой! Даже Клинтон не
позволяет себе такого в своих мемуарах и в худшем случае называ-
ет оппонентов Ельцина (почему-то в «Думе, парламенте России») «ре-
акционными элементами» или «старыми коммунистами и прочими
реакционерами»23. (А преподавать в Нью-Йоркском университете меня,
кстати, больше не приглашали.)
«Удержание Ельциным России на прозападном
курсе» является «императивом… для наших
собственных интересов»
(из выступления в палате представителей
конгрессмена Стени Хойера. 22.09.1993)
Во второй половине дня 21 сентября Кристофер проинформировал
американских конгрессменов о событиях в Москве и призвал их «удво-
ить усилия по принятию амбициозного пакета помощи» «реформато-
рам» в России и республиках СНГ размером в 2,5 миллиарда долларов;
1,8 миллиарда из них предназначались России! «Я думаю, что причины
(такого шага. — А. Д.) еще более веские сейчас, чем они были раньше», —
заявил Кристофер24. 29 сентября палата представителей 321 голосом
против 108 приняла пакет помощи «реформаторам». Голосование в се-
нате 30 сентября, в последний день финансового года, было еще более единодушным: пакет был поддер жан 87 сенаторами против 11. Тем же
вечером финансовый закон был подписан Клинтоном. Впрочем, как пи-
шет Сциолино, у конгресса США и без слов Кристофера не было наме-
рения «наказать г-на Ельцина, приостановив предоставление американ-
ской помощи»25.
Конституционный переворот в России был горячо поддержан не
только президентом США, но подавляющим большинством голосов в
обеих палатах конгресса. 22 сентября 1993 года, то есть уже на следую-
щий день после издания указа № 1400, конгрессмен от штата Мэриленд
Стени Хойер, занимавший в то время четвертое по значимости поло-
жение среди конгрессменов-демократов, выступил с показательной ре-
чью в палате представителей. Признавая, что указ о роспуске россий-
ского парламента был «технически.. . незаконным», Хойер утверждал,
что Ельцин «действовал, следуя духу демократии, нарушая букву зако-
на». Однако «основная причина продолжающейся западной поддержки
Ельцина» в его противостоянии с законодательной властью, согласно
конгрессмену, заключалась даже не в якобы демократическом харак-
тере ельцинского режима, но в том, что «Ельцин является откровенно
проамериканским, прозападным, прорыночным» политиком, тогда как
Верховный Совет «обвиняет Запад в стремлении подорвать и ослабить
Россию» и «выступает против ельцинской программы приватизации».
Таким образом, резюмировал Хойер, «проведение необходимых ре-
форм» правительством Ельцина и «удержание им России на прозапад-
ном курсе» является «императивом... для наших собственных интересов
(курсив мой. — А. Д.)».
Конгрессмен-демократ от Калифорнии и один из главных русо-
фобов на Капитолийском холме Том Лантос заявил о своем желании
«пожелать удачи Борису Ельцину». Почему? Потому что «первый за
1000 лет русской истории демократически избранный президент
сейчас ведет борьбу против сил тьмы, зла и тоталитаризма, стремя-
щихся повернуть вспять часы истории»26. В тот же день, 22 сентября,
сенатор-демократ от штата Род-Айленд Клэборн Пелл приветствовал
«быструю, недвусмысленную поддержку администрацией Клинтона
действий президента Ельцина по консолидации демократических ре-
форм в России» и призвал сенат проголосовать за выделение пакета
«помощи», для того чтобы «продемонстрировать реформаторам, что
мы на их стороне».
Ельцин распустил парламент? Не страшно! Ведь у него «длинный по-
служной список приверженности демократическим принципам», как
заявил 23 сентября еще один видный конгрессмен-республиканец от
штата Нью-Йорк Джеральд Соломон. Ельцин призвал к быстрому прове-
дению выборов, а потому парламент был распущен ради «усиления, а не
ликвидации парламентской демократии в России».26 октября 1993 года все тот же конгрессмен Соломон направил офи-
циальное обращение президенту Клинтону, в котором прогнозировал,
что предстоящие выборы в России «приведут к образованию первого
действительно представительного парламента в истории России», ко-
торый «почти наверняка» будет «значительно более демократическим и
дружественным по отношению к Западу, чем только что распущенный
Верховный Совет». Далее следовал призыв объявить предстоящие выбо-
ры в России одним из «основных приоритетов внешней политики США
(курсив мой. — А. Д.)» и предоставить «как можно больше помощи демо-
кратическим кандидатам в России»27. Один из прогнозов конгрессмена
все же сбылся: в декабре 1993 года в России был-таки избран «действи-
тельно представительный парламент», но без большинства столь любез-
ных Соломонову сердцу «реформаторов».
Обстоятельства принятия пакета «помощи» Ельцину дают достаточ-
ные основания усомниться в искренности заверений высокопостав-
ленных должностных лиц США о том, что после окончания «холод-
ной войны» приоритетные цели американской внешней политики
включали «поддержку России в трансформации ее политических,
экономических и социальных институтов (курсив мой. — А. Д.)», если
только «трансформация» в данном случае не означает разложение
и разрушение. Кто мог всерьез воспринимать характеристику рос-
сийско-американских отношений (в частности, отраженную в под-
писанной 14 января 1994 года Клинтоном и Ельциным Московской
декларации) как «новую стадию зрелого стратегического партнер-
ства, основанного на равенстве, взаимной выгоде и признании наци-
ональных интересов друг друга»? В действительности в 1990-е годы
основополагающим принципом внешней политики США являлась
не поддержка России как таковой, а помощь «реформам» в России,
являющимся, по оценке Главного контрольно-финансового управле-
ния США, «критическими для целей США (курсив мой. — А. Д.)»28, не
содействие демократизации России и ее движению к правовому го-
сударству, а конкретно «помощь российским реформаторам» — что
отнюдь не одно и то же.
Американский канал СNN именно так определил цель визита в Мос-
кву Клинтона 12—15 января 1994 года: «Продемонстрировать поддер-
жку Ельцину и реформаторам, перенесшим потрясение в результате
победы ультранационалистов и коммунистов на декабрьских выбо-
рах в парламент»29. Визит президента одного государства для поддер-
жки группы лиц в другой стране (даже когда эта группа находится у власти) утрачивает характер «государственного» визита, приобре-
тает характер сговора и является вмешательством во внутренние дела
такой страны.
В то же время если обращение министра одной страны (А. Козырева)
к экс-президенту другого государства (Р. Никсону) с просьбой о помощи
в «формулировании/определении национальных интересов России»30
еще можно рассматривать как чудачество «дорогого Андрея», то крити-
ка из уст Козырева в разговоре с тем же Никсоном в феврале 1993-го в
адрес посла России в Вашингтоне В. П. Лукина как «некомпетентного»
дипломата, не являющегося к тому же (о ужас!) «истинным другом Со-
единенных Штатов»31 (видимо, по сравнению с самим Козыревым, ныне
проживающим в штате Флорида), выходит за рамки ябедничества пред-
ставителю заморского «хозяина» и носит признаки предательства, ко-
гда западная перспектива признается «стратегически и морально» более
значимой, чем российская.
К слову о «некомпетентности» или, цитируя указ № 1400, «неудов-
летворяющем парламентским стандартам качестве работы Верховного
Совета и Съезда народных депутатов РФ». (Так по-русски не говорят:
«неудовлетворяющее стандартам… качество» — звучит словно плохой
перевод с иностранного источника.) Не будем идеализировать оппо-
нентов Ельцина в парламенте и за его пределами. Первая российская
легислатура не была совершенной ни по своей структуре, ни по своему
профессиональному составу. Хотя Съезд народных депутатов РФ был в
два раза меньше союзного (1068 депутатов в первом случае и 2250 — во
втором), во многом он сохранил черты митинга, а не эффективно рабо-
тающего механизма. Что, впрочем, само по себе еще не давало основа-
ния для его роспуска.
Качество работы парламента и его аппарата не отвечало «парламент-
ским стандартам»? Бывало и такое.. . Особенно в первый год-полтора
после выборов. Но разве не Ельцин был тогда спикером? И отвечал ли
он сам — на посту лидера законодательной, а позже исполнительной
власти в стране — соответствующим «стандартам»? Был ли более компе-
тентен? Сегодня эти вопросы представляются риторическими.Характерен эпизод первой встречи Ельцина с Никсоном в марте
1991-го, рассказанный много лет спустя Д. Саймсом. Предложив вы-
сокому гостю выпить (Никсон отказался), Ельцин огорошил его ут-
верждением о том, что у них много общего, поскольку дед Никсона
занимался бизнесом… в Екатеринбурге и мог знать деда Ельцина. «Мо-
жет быть, мы даже родственники», — радостно продолжил российский
президент. Когда Симис отвел в сторону присутствовавшего при встре-
че заместителя министра иностранных дел России Андрея Федорова и
поинтересовался источником столь странной информации Ельцина,
все, что мог ответить обескураженный зам. министра: «Убей меня, если
я знаю!»32 Но ведь кто-то же из «компетентного» окружения Ельцина
внушил ему этот бред!
В конечном итоге, разве из-за неэффективности и пресловутого
«неудовлетворяющего парламентским стандартам качества работы»
была распущена и расстреляна законодательная власть в стране —
или из-за того, что сильный и независимый парламент был последней
преградой на пути ельцинской клептократии и фундаменталистов-
ры ночников?комментарии - 644
|
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
Следить за любым делом со подъема журавлиного перелета всякий раз увлекательно, так тому возможно просмотреть крупный широту вида плюс расположившеюся живописность, такое способ как чаще приспособляется именно для снимания не лишь процедур, однако еще маркетинговых-операций, какие разумно запускать по веб-сайтах вашей фирмы. Призыв опытных специалистов под съемка с дрона сделает для Вас высокое публичное продвижение, какое может заслужить молодую посетителей и партнеров. Команда Квадрокопчик <a href="https://kvadrokopchik.ru/offer/aerosemka-klipa/">https://kvadrokopchik.ru/offer/aerosemka-klipa/</a> специализируется на безупречной съемке с дрона фотографий и ролики, также предоставляет большой сочетание кейсов для воздушную съемку также монтажу ролика необходимого формата: аэросъемка свадьбы, клипа, пропаганда, производственного завода, наземных усадьбы, love story, имущества и подобные варианты записи. Здесь на указанном сайте Вы имеет возможность запросто заказать аэросъемку с дрона с целью узнаваемости компанию либо личного мероприятия по минимальную цены, еще просмотреть всяческие отснятые существующие ролики с квадрокоптера касательно съемке с неба и просмотреть целесообразную статьи про свойств указанного типа продвижения бренда.