1
В связи с выступлениями «желтых жилетов» во Франции выдвигаются раличные версии, в том числе и откровенно конспирологические (вроде «руки Кремля» или «руки Вашингтона») и столь же откровенно эпатажные («начало европейской революции» [9]). Но чаще всего эти выступления связывают как с реальными социальными проблемами Франции и Европы в целом, так и со все более обостряющимися болезнями либеральной (представительной) демократии. Только слепой мог не замечать этих болезней в последние десятилетия, а также не обращать внимания на, к примеру, разочарование людей в ведущих партиях, рост популизма (как правого, так и левого), а также попытки отчаянного и обычно неудачного сопротивления неолиберальной социально-экономической политике.
Сегодня мы становимся свидетелями начала преобразования режима функционирования европейских систем представительной демократии. Смысл этого преобразования - своего рода майданизация европейской публичной политики, в результате которой она начинает приобретать сходство с политическими циклами периферийных «цветных революций». Не случайно при описании французских событий часто возникает соблазн поставить их в один ряд с цветными революциями [12], даже прямо сравнивать движение «желтых жилетов» с украинскими майданами.
Цветные революции корректируют «неправильные» либерально-демократические режимы. Описания таких режимов - суть описания разного рода «демократий с приставками», обычно молодых и так или иначе спотыкающихся на своем нелегком пути. Но в случае Франции и других стран Европы, где появились «желтые жилеты», мы имеем дело с политическими режимами другого сорта. Одну из старейших демократий вряд было бы корректно сравнивать с какой-нибудь Киргизией или даже Украиной. Гораздо уместней сравнивать ее если не с демократическим идеалом, то с перечнем критериев просто работоспособной, успешно функционирующей демократии.
Такая демократия далеко не идеальна. По выражению Н. Боббио, она дает обещания, которые не выполняет, да и не может выполнить. Например, при ближайшем рассмотрении выясняется, что непропорционально большое значение играют элиты, что технически невозможно действительно дать власть народу, что между народом и властью вклиниваются прослойка бюрократии и политические партии, - и это не говоря уж о разного рода классовых коллизиях, препятствующих достижению общего блага [2. С.174-176]. Тем не менее, демократия считается работающей, если выполняются следующие основные условия:
1) Правительство избирается народом и ему подотчетно;
2) «Народ» имеет возможность корректировать курс правительства как путем голосования, так и легальными возможностями протеста. Для последнего у народа есть партии, профсоюзы и прочие общественные организации, голос которых, будучи достаточно сильным, будет услышан. Иными словами, легальные каналы выражения протеста должны работать.
Выполнение двух этих условий дает основание считать, что в либеральных демократиях нет нужды в революциях. Все потребные социальные преобразования могут быть достигнуты путем если не голосования, так канализированного посредством существующих институтов протеста. Революции же случаются исключительно где-то на периферии, где либеральных демократий еще нет или же они существуют лишь формально. В последнем случае на помощь приходят цветные революции, при успешном осуществлении которых лимит на революции также исчерпывается.
Все это благолепие оказывается под вопросом, когда указанные условия работоспособности демократии выполняются чем дальше, тем хуже, если вообще выполняются. Становится очевидно, что формально избранное народом правительство подотчетно не ему, а элитам. Официальные каналы доведения пожеланий народа до правительства как бы засорились. Можно отдавать голоса за какие угодно партии, меняя их у власти, но их политика становится одинаковой. Голосуете за президента, пытаясь не допустить к власти ужасных правых популистов, - а он повышает цены на бензин. Вы можете выходить сотнями тысяч на улицы, бастовать против повышения пенсионного возраста, но это не заставит правительство отступить хотя бы на шаг. Оно больше не ваше - и требуется предпринять непропорционально большие усилия, на грани гражданской войны, чтобы добиться от него хоть чего-нибудь.
Иными словами, выясняется, что либеральная демократия вовсе не демократия: она давно подменена либерально-парламентарным «смешанным правлением» [5], и сейчас лишь в очередной раз обнажает свою совсем недемократическую суть. Массы на практике постигают, что если и была когда-либо демократия, то суть ее заключалась в том, что «народ» должен быть бдительным и постоянно защищаться от «элиты», - иначе она его при всяком удобном случае готова «съесть» [15. С.67].
Это происходит в ситуации мирового кризиса неолиберализма, который, как замечает А. Сахнин, «развивается в почти полном соответствии с алармистскими предсказаниями радикальных критиков капитализма, которые годами пророчили – казавшийся незыблемым порядок однажды рухнет. Единственное, но важное несоответствие наших прогнозов происходящему – это скорость и темп. «Катастрофа» должна происходить почти мгновенно, не оставляя ни секунды на размышления. Однако коллапс неолиберального капитализма, словно в замедленной съемке, уже растянулся на десятилетие. Ужасный конец наступил в формате ужаса без конца» [13].
В то же время альтернативы существующему общественному строю не выдвигается. Она существует лишь в головах левых интеллектуалов, рассуждающих о желательности возродить социалистическую альтернативу или о «посткапитализме», но их теории так и не смогли стать материальной силой, овладев массами. А сами интеллектуалы в лучшем случае смотрят на протестующих «сочувственно и одновременно скептически-покровительственно или снисходительно-иронически. Мол, граждане, конечно, правы, что протестуют, но требования их неоднозначны, перспективы их победы не очевидны, а взгляды противоречивы. И самое главное, почти все аналитики дружно заявляют, что программа, стихийно сформулированная движением, невыполнима» [4].
Остается безальтернативным и представление о наилучшей политической системе – это, разумеется, демократическая система. По крайней мере, до недавних пор считалось доказанным, что в демократических странах, «даже если численность неудовлетворенных граждан велика в течение длительного времени, легитимность режима не подлежит сомнению …Демократические режимы не погибают, потому что им нет более приемлемой альтернативы, чем реформировать демократию демократическим путем» [3]. Наличие же политических сил, способных периодически потрясать политическую систему, традиционно воспринимается как признак жизнеспособности демократии. В конце концов, разве не говорил отец-основатель великой демократии, что древо свободы должно поливаться кровью патриотов? В этих условиях протестующие обречены: а) придерживаться парадигмы совершенствования демократии (например, предлагать перейти к прямой демократии и т.д.) и б) продолжать давить на имеющуюся политическую систему все сильней, чтобы требования «народа» дошли до власти через засорившиеся каналы коммуникации.
В такой ситуации не стоит ожидать ни полноценной политической, ни тем более социальной «революции», ведущей к социализму или «посткапитализму». Можно ожидать лишь периодического повторения ситуации насильственного (или на грани) давления на власть, которое будет приводить к определенным уступкам, не меняя расстановки классовых сил в целом, не вырывая ключевых политических и экономических позиций у правящих элит и т.д. Можно сказать, что какой-то аналог цветных революций в «конце истории» остается единственно возможным интеллектуально и морально легитимным путем осуществления радикальных преобразований. Майданы (или нечто напоминающее их) окажутся по большому счету ничего не способными скорректировать ни на периферии, ни в центре капиталистической миросистемы (КМС). Но иллюзии, связанные с ними, еще будут иметь силу достаточно долгое время, - причем в центре КМС оснований для таких иллюзий окажется больше, чем на периферии. Ведь формально есть все основания принимать появление «желтых жилетов» и подобных им движений за признаки нормального функционирования демократии.
2
Вернемся к сходству таких ситуаций с майданами (мы предпочитаем этот термин, поскольку на Украине они превращаются в традицию, в способ функционирования политической системы). По ряду объективных причин это сходство во многом внешнее. Европейские майданы не обязательно будут инспирированы внешними силами, а требования их нынешних и будущих участников, как это уже происходит с «желтыми жилетами», станут вдохновляться тотальным неприятием неолиберальной политики [18]. Но в обоих случаях не следует упускать из виду и принципиального институционально-процессуального и идеологического сходства. В обоих случаях мы имеем дело с порчей «работающей» либеральной демократии и переводом ее функционирования в другой формат, только со спецификой «центра» или «периферии» капиталистической миросистемы.
Сходство процессов в странах «центра» капиталистической миросистемы с цветными революциями, прежде всего, в следующем. Как мы уже замечали, специфика последних заключается в том, что в них группировка, захватившая власть, выполняет чужую волю. Национальный правящий класс переживает политический распад, а этот распад влечет за собой его политический коллапс как национальной общественной силы, поскольку он контролируется извне. Он перестает быть национальным в политическом смысле, становится компрадорским, равно как и поддерживающая его часть гражданского общества становится компрадорским гражданским обществом [16]. Но его победа в условиях кризиса неолиберальной модели капитализма становится залогом повторения цветных революций. Поскольку после осуществления цветной революции он правит слишком уж явным образом в интересах меньшинства, он не может установить ничего, кроме какой-то разновидности дефектной демократии. Что и является поводом для ее следующей коррекции в виде очередной цветной революции.
Это, как минимум, наполовину относится и к национальным правящим классам наиболее развитых капиталистических стран, с той лишь разницей, что в них ко власти компрадорский политический класс пришел без видимых «революционных» потрясений. (Впрочем, неолиберальный поворот Рейгана и Тэтчер нередко описывают как своего рода «революцию»). Не один раз говорилось о том, что правящие национальные элиты стали частью глобальных, что они отказались разделять с «народом» его судьбу [10. С. 36.], что возникла единая элита, безмерно далекая от нужд простых людей [7. С. 8], что, к примеру, политики европейских стран охотно жертвуют интересами своих избирателей в пользу «экономической эффективности» наднационального проекта ЕС.
Недовольство прорвалось именно во Франции не случайно – в ней многие из перечисленных аспектов отрыва элит от народа (при всех французских социалистических традициях) проявились наиболее ярко. Новое поколение французской политической элиты – это «молодые люди, вписавшиеся в новый глобальный мир, нередко имеющие опыт учебы и работы за рубежом, активно присутствующие в социальных сетях, свободно владеющие английским языком… Они адаптировались к социально-экономическим и технологическим изменениям и хотели бы превратить Францию в новую глобальную державу – «нацию start-up» [8]. Но такая элита весьма далека в своих желаниях и стремлениях от рабочей и провинциальной Франции. «Во Франции из-за высокомерия парижской элиты сигналы из глубинки доходят до бюрократических высот крайне медленно. Недовольство долго «настаивается» в регионах, но потом оборачивается взрывом в столице. И не случайно в многочисленных интервью, которые сегодня дают представители «жёлтых жилетов», часто звучат слова «зажравшаяся элита»» [6]. Наконец, одним из признаков порчи представительной демократии является то, что перестают работать вспомогательные институты, которые в спорных случаях призваны выразить непосредственную волю народа. Именно так и было во Франции, где представительная власть перестала принимать во внимание результаты референдумов – даже по такому вопросу, как принятие европейской конституции [14].
3
Подведем итоги. Если в условиях кризиса неолиберальной модели капитализма вопрос о смене общественного строя все еще замещается вопросом о ремонте демократии, то каким образом можно починить демократии центра капиталистической миросистемы? Существуют ли способы ремонта, принципиально отличные от применяющихся на периферии?
Нет оснований полагать, что такие способы существуют. Начнем с того, что идейные обоснования исправления дефектов демократии как на периферии, так и в центре КМС не могут принципиально различаться. В обоих случаях они предполагают апелляцию к некоему идеалу политического устройства, в котором правит «народ», власть ему полностью подотчетна, политические коммуникации прозрачны и т.д. В конечном счете, все сводится к, по выражению Дж. Александера, «утопии гражданского ремонта».
Утопией гражданского ремонта вдохновлялись интеллектуалы, идеализировавшие антикоммунистические революции 1980-х годов, она затем служила нормативным стандартом тем, кто свергал, без насилия, авторитарные диктатуры в Латинской Америке и Азии», как и участники более поздних цветных революций. Как замечал Дж. Александер, эта утопия «требует доверия, сотрудничества, солидарности и критицизма по отношению к иерархии и неравенству». Ее устремления описывались как продиктованные идеалом «совершенства само-регулируемого сообщества», характеризуемого «неограниченными несдерживаемыми формами солидарности, созданной путем свободной, добровольной интеракции» [1. С. 9]. Показательно, что и в этом «желтые жилеты» (как ранее участники Occupy Wall Street) воспроизводят риторику и практику «самоорганизации гражданского общества», свойственную участникам цветных революций. Они самоорганизуются посредством социальных сетей, не связывая себя с конкретными партиями и движениями, не имеют всеми признаваемых лидеров [19]. Уже хрестоматийным стал пример попытки переговоров представителей правительства и «желтых жилетов», когда со стороны последних пришли всего два случайным образом выдвинувшихся человека.
Наконец, утопия гражданского ремонта изначально позиционировала себя как безальтернативная, поскольку строилась на безусловном отрицании разного рода «тоталитаризма» - как правого, так и, особенно, левого, социалистического. Инерция такой безальтернативности четко прослеживается и сейчас: популисты правого и левого толка охотно выдвигают лозунги, ранее бывшие принадлежностью левых партий. Но, вырванные из целостного идеологического контекста, они превращаются в недифференцированную право-левую апелляцию к еще могущему быть отремонтированным демократическому государству, в своего рода этатизм надежды на грани отчаяния.
Похоже, именно безальтернативность утопии гражданского ремонта теперь будет играть дурную шутку с европейскими демократиями. Даже сравнительно здоровая демократия постоянно нуждается в ремонте. Демократия, уже не могущая считаться здоровой, нуждается в ремонте серьезном. При этом способы коррекции существенно отклонившейся от нормы демократии не могут принципиально отличаться от уже многократно опробованных и отлично себя зарекомендовавших в цветных революциях. А это - сочетание многократно опробованных насильственных и ненасильственных методов. Первая волна цветных революций свергала «диктатуры» (и именно борьбе с «диктатурами» и «тираниями» учит известная книга Джина Шарпа [17]). Более поздние цветные революции, в которых используется, однако, тот же арсенал методов, уже имеют дело с «дефектными демократиями» [11]. Но что мешает применить все эти методы в политической практике Запада по мере того, как его демократии приобретают все больше сходств с дефектными?
В период прогрессивного подъема мирового капитализма появился феномен социальной и политической революции – как буржуазной, так и социалистической. По мере распространения капитализма, происходившие позже революции становились все более похожими друг на друга, шаблонными, управляемыми, с высокой долей вмешательства извне – со стороны более развитой демократической страны в дела страны, только становящейся на путь демократии. В конце концов, это обычная практика если не со времен Великой Французской революции, так с 1848 года, когда одни страны центра КМС являются образцом для других, а также оказывают помощь демократам других стран центра, а затем и периферии. Итогом стала волна антиавторитарных и цветных революций, призванная утвердить по всему миру неолиберальную версию капитализма.
В период нарастания кризиса неолиберальной версии капитализма происходит дестабилизация его политической надстройки, которая начинается с периферии, вызывая очередную волну цветных революций, а затем переходит в центр. Бумеранг, запущенный в конце XX века, похоже, описал круг.
Таким образом, мы становимся свидетелями майданизации западной политической сферы, начиная от Occupy WaLL Street и заканчивая «желтыми жилетами». К. Крауч в свое время описал ситуацию, когда «постдемократические общества будут и дальше сохранять все черты демократии, …но энергия и жизненная сила вернутся туда, где они находились в эпоху, предшествующую демократии, — к немногочисленной элите и состоятельным группам, концентрирующимся вокруг властных центров и стремящимся получить от них привилегии» [7. С. 9]. Но, возможно, эта мирная эпоха теперь отодвигается в совсем уж далекое будущее, поскольку «немногочисленные элиты и состоятельные группы» исчерпывают лимит терпения тех, чья энергия и жизненная сила до определенных пор давала западным политическим режимам право называться демократиями.
Литература:
- Александер Дж. Прочные утопии и гражданский ремонт //СОЦИС, 2002, №10.
- Баранов Н.А. Современная демократия: эволюционный подход. СПб. 2007.
- Доган М. Эрозия доверия в развитых демократиях - https://info.wikireading.ru/241634
- Кагарлицкий Б. Жижек и популизм - http://rabkor.ru/columns/debates/2019/01/08/zizek-populism/
- Канфорра Л. Демократия. История одной идеологии. СПб.: «Александрия». 2012.
- Костиков В. Кто шьёт жёлтые жилеты?- http://www.aif.ru/politics/opinion/kto_shyot_zhyoltye_zhilety
- Крауч К. Постдемократия. М.: Издательский дом ГУ-ВШЭ. 2010.
- Лапина Н. Смена элит во Франции: выигравшие и проигравшие// Свободная мысль, №5, 2018 - http://svom.info/entry/864-cmena-elit-vo-francii-vyig/
- Лимонов Э. «Populism du people»: акт VIII мобилизации. - http://www.km.ru/world/2019/01/08/aktsii-protesta-i-demonstratsii-v-mire/839712-populism-du-people-akt-viii-mobilizat
- Лэш К. Восстание элит и предательство демократии. М.: Логос : Прогресс. 2002.
- Меркель В., Круасан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях - https://info.wikireading.ru/241664
- Новая демократия ХХI века - это «жёлтые жилеты». - https://ldpr61.ru/ldpr/6977-novaya-demokratiya-hhi-veka-eto-zheltye-zhilety.html
- Сахнин А. Кризис в замедленной съемке - http://liva.com.ua/krizis-v-zamedlennoj-semke.html
- Тарханов А. «Желтые жилеты» уходят с перекрестков на референдум. Поредевшие участники протестов требуют прямой демократии - https://www.kommersant.ru/doc/3833406#id1683537
- Фишман Л.Г. Создают ли демократию элиты? // Научный ежегодник ИФиП УРО РАН, 2015, № 2.
- Фишман Л., Коряковцев А. Оранжевые небеса буржуазных революций. О буржуазной идеологии «цветных» или «оранжевых» переворотов.// Свободная мысль, 2017, №3(1663).
- Шарп Д. От диктатуры к демократии: Стратегия и тактика освобождения. М.: Новое издательство. 2005.
- Baisse des taxes, référendum populaire, zéro SDF... On a décortiqué les 42 revendications des "gilets jaunes"- https://www.francetvinfo.fr/economie/transports/gilets-jaunes/baisse-des-taxes-referendum-populaire-zero-sdf-on-a-decortique-les-42-revendications-des-gilets-jaunes_3077229.html
- Qui sont les internautes à l'origine de l'appel aux blocages contre la hausse du prix du carburant ? - https://www.francetvinfo.fr/economie/automobile/essence/appel-aux-blocages-contre-la-hausse-du-prix-du-carburant-partout-en-france-les-gens-sont-prets-a-se-mobiliser_3003467.html
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
Nicely put. Many thanks.
<a href="https://customthesiswritingservice.com/">thesis help</a> thesis <a href="https://writingthesistops.com/">thesis proposal example</a> a thesis statement