2016 г. стал переломным в развитии Турецкой Республики. Многие идеологемы, закладывавшиеся в предыдущий период правления Партии справедливости и развития, были изменены, продолжился поиск новой идентичности [10]. Происшедшие трансформации были связаны с изменением внутренней и внешней политической среды. Свою роль сыграла и выверенная внешнеполитическая линия России – в отношении как Анкары, так и Ближнего и Среднего Востока в целом.
* * *
Последнее десятилетие Турция выстраивала политику обнуления проблем с соседями. Изначально она проявлялась в виде попыток выстроить конструктивное партнерство, но по мере увеличения экономического и политического веса Анкара перешла к наступательной внешней политике, которая подразумевала воздействие на соседей, формирование подконтрольного лобби [8]. Происходило это в рамках различных концепций, зачастую не оформленных. Более того, это делалось на основе формирования различных «полей» – близкого (изобретенная, но так и не сложившаяся система «тюркского мира» [4]) и дальнего.
Эта политика показала свои возможности в среднесрочном и долгосрочном, но не в краткосрочном плане, важном для мобилизации населения. Поэтому Турция сконцентрировалась на решении внутренних проблем – от поиска, как это происходит и в России [3], новых логик построения нации, до курдской проблемы [2]. Кроме того, она решила укреплять региональное лидерство не только инструментами «мягкой силы», но и военными методами.
Успешное сотрудничество с отдельными сирийскими группами и длительная идеологическая, репутационная и информационная войны с режимом Б. Асада толкнули Турцию к проведению операции «Щит Евфрата». Формально она была направлена против запрещенной в России и ряде других стран террористической группировки «Исламское государство», но преследовала и иные цели: оттеснение курдов от Евфрата, создание буферной зоны, укрепление позиций сирийской оппозиции. Кроме того, ввод войск в Сирию стал ответом на рост терактов в Турции и показателем роста ее региональных и международных амбиций.
Президент Р.Т. Эрдоган заявил о недовольстве системой международных отношений, основанной на воле Запада и Совета Безопасности ООН. Он не раз говорил, что «мир - больше пяти», намекая на необходимость расширения состава постоянных членов Совета Безопасности ООН и ставя под сомнение ялтинскую систему международной безопасности.
Похоже, у официальной Анкары нет сомнений, что Турция уже стала региональным лидером и может претендовать на позиции одного из ведущих мировых акторов. Уверенность растет по мере концентрации экономических и политических маршрутов через Турцию – будь то «Турецкий поток» или Транскавказская железная дорога. Многие игроки, намеренно или случайно, своим участием в турецких проектах поддерживают Анкаре в ее стремлении к лидерству.
* * *
Турецкие войска находятся в Сирии и Ираке, а президент Эрдоган периодически делал в 2016 г. нестандартные заявления, свидетельствующие о внешнеполитических амбициях. Так, он неоднократно заявлял, что Севрский договор 1920 г. и Лозаннский договор 1923 г., которые окончательно закрепили распад Османской империи и лишили Турцию права предъявлять территориальные претензии, были навязаны туркам западными державами. Давая подобный «исторический урок», он явно намекал на имеющиеся у националистических слоев амбиции по расширению территории. Эти амбиции базируются на «Национальном обете» - документе, который был принят в 1919 г. на турецких конгрессах в Сивасе и Эрзуруме, затем ратифицирован парламентом Османской империи в Стамбуле, а 23 апреля 1920 года – на открывшейся в Анкаре сессии Великого национального собрания Турции. Не имеющий срока давности «Национальный обет» подразумевал включение в состав Турции отдельных территорий современных Ирака, Сирии, Кипра, Кавказа, Болгарии и Греции.
В Турции сейчас наблюдается два направления политической мысли. Первое - «Севрский синдром»: страх расчленения Тупции сторонними державами. Второе направление, связанное с «Севрским синдромом», – неоимперские амбиции, стремление распространить влияние Турции за пределы ее территории. Эти два вектора органично сочетаются в сознании и общества, и политической элиты.
Укрепляя позиций, турецкий истеблишмент, не обладающий достаточным стратегическим мышлением, зачастую не соотносит ресурсы и амбиции, что влияет на баланс сил в регионе.
После «странного переворота» лета 2016 г. у руководства Турции оказались максимальные полномочия - мандат доверия, выданный большей частью общества. Это позволило начать не только внутриполитические реформы, но и трансформацию идеологем внешней политики.
Турция, которая после Второй мировой войны была сконцентрирована на отношениях с НАТО, США и Европой, проявляет все признаки утомления от евроинтеграции. Этот вектор традиционно разделял турецкое общество на две примерно равные части, вызывал дискуссии в обществе и элитах, но не подвергался принципиальному сомнению. В конце 2016 г. турецкое руководство заявило, что устало от растущих требований ЕС и готово немного подождать, но планирует выносить на референдум вопрос о необходимости дальнейшего стремления к евроинтеграции.
После краха политики «ноль проблем с соседями», учитывая стремление Турции стать мировой державой, надо было пройти через ужесточение, «агрессивизацию» политики к поиску решений. «Агрессивизация» выразилась в уничтожении российского самолета (что вызвало большую дискуссию по поводу будущего российско-турецких отношений [9]), поддержке сирийской оппозиции, ввода войск в Сирию и Ирак, жестких переговорах с ЕС.
Похоже, в основном «агрессивизация» осталась в 2016 г. Первый признак снижения - стали переговоры Москвы и Анкары, а затем Москва-Анкара-Тегеран, открывшие новые возможности политического урегулирования на Ближнем Востоке.
* * *
Отход Турции от прозападной политики (напоминающий трансформацию России после 1990-х гг. [1]), разочарование в мечтах о взаимовыгодном партнерстве с Западом сделали Анкару более самостоятельной, - а с самостоятельным игроком проще иметь дело. Но это не снижает остроты геополитических, военных и информационных противоречий между Россией и Турцией [5] и не устраняет необходимость внимательно следить за деятельностью и риторике политических субъектов Турции [7]. Отрадно, что 2016 г. привел к поиску решений на уровне военных, спецслужб и руководства обоих государств, но сам факт поиска вызывает негативную реакцию у радикалов, националистов, гюленистов, пантюркистов, не говоря о политических кругах Запада.
Эта реакция, к сожалению, привела к гибели российского посла в Турции А.Г.Карлова – блистательного дипломата, который многое сделал для интересов России. Напряжённая обстановка и участившиеся теракты в Турции придают особую остроту проблемам безопасности дипломатов, туристов и бизнесменов из России. Убийство посла – явное, но, хочется верить, ненамеренное упущение: руководству Турции оно невыгодно. При этом остаются открытыми важнейшие вопросы: как прошел убийца, кто его направлял в зале, кто его надоумил, почему он стрелял со спины на фоне церквей (все-таки Турция – восточная страна, страна символов), почему охрана убила его не сразу, а лишь через некоторое время?
Российско-турецкие отношения в декабре 2016 г. пережили сильнейший удар, но их восстановление по-прежнему идет активно: 6 декабря Москву с официальным визитом посетил премьер-министр Турции Бинали Йылдырым. Он встретился с президентом России В.В. Путиным, а также посетил МГИМО, где прочитал лекцию для студентов.
16 декабря Российский совет по международным делам (РСМД) в сотрудничестве с Центром стратегических исследований МИД Турции (SAM) провел в Анкаре международную конференцию «Углубление двусторонних отношений России и Турции». Первая подобная конференция прошла в Москве еще до начала кризиса двусторонних отношений, в октябре 2015 года.
20 декабря 2016 г. в Москве прошли переговоры глав МИД России, Турции и Ирана. Параллельно шли переговоры министров обороны трех стран. По итогам трехсторонней встречи глав МИД было принято совместное заявление по Сирии. Основной прорыв связан с признанием того, что главная цель в Сирии – не смена режима, а борьба с терроризмом. Эти переговоры стали предтечей встречи лидеров трех стран в Астане в середине января.
Уступки со стороны Турции продолжились, когда 27 декабря президент Р.Т. Эрдоган на пресс-конференции заявил, что коалиция, возглавляемая США, поддерживает террористов, а не борется с ними. Хотя оно вызвало фурор в российских СМИ, такие же обвинения со стороны президента Турции можно было услышать еще 17 ноября, в его выступлении в пакистанском парламенте. Поэтому поворот в турецкой политике связан, скорее всего, не с улучшением отношений с Россией, а с победой Трампа.
Тем не менее, взаимодействие России и Турции дало положительные результаты: 29 декабря 2016 г. президент В.В. Путин объявил о перемирии в Сирии, что стало возможным в том числе благодаря взаимодействию с Турцией. В конце января 2017 г. в Астане прошли переговоры между руководством Сирии и оппозицией. Усадить за один стол непримиримые силы удалось России, Турции и Ирану, между которыми сложился вызывающий надежды альянс. Он представляется временным, но необходимым с точки зрения региональной и мировой политических сред. С учетом имеющихся ценностей и интересов его членов долгосрочное объединение их маловероятно, несмотря на волю лидеров или социально-классовых субъектов. Основной целью может быть только построение продуктивного, неэмоционального взаимодействия, основанного на интересах трех стран. Сопрячь ценностную составляющую внешнеполитических курсов будет невозможно, и это надо учитывать.
Переговоры в Астане не принесли моментальных результатов, но повлияли на оппозицию, сформировали диалоговую площадку, выявили ключевые противоречия, определили границы взаимодействия России, Турции и Ирана. Судьба Сирии, похоже, будет решена в 2017 г. Во многом ее будущее находится в руках трех указанных государств и нового лидера США.
* * *
На фоне российско-турецкого сближениям будущее отношений Турции и США неясно. Турция активно использует переходный период в США для укрепления позиций в регионе и, по-видимому, исходит из того, что с приходом администрации Трампа позиция США по Сирии изменится.
Турция перешла к критике курса Обамы. Она пытается играть роль регионального лидера, которая может учитывать, а может и не учитывать американские интересы. Проявление этого - заявления турецких официальных лиц о возможном отказе Турции от предоставлении США военной базы Инджирлик. Это делает непредсказуемым будущее американо-турецких отношений.
При этом укрепляется взаимодействие России и Турции по вопросам геополитики и безопасности, что дает надежду на улучшение их отношений. 12 января 2017 г. был подписан Меморандум Министерства обороны России и Генерального штаба Вооруженных Сил Турции о предотвращении инцидентов и обеспечении безопасности полетов авиации в ходе операций в Сирии. «Документ определяет механизмы координации и взаимодействия авиации ВКС России и ВВС Турции при нанесении ударов по объектам террористов, а также порядок действий сторон по предотвращению инцидентов при нахождении самолетов и беспилотных летательных аппаратов в воздушном пространстве Сирии» [6].
Несмотря на укрепление взаимодействия с Россией в области безопасности, Турция остается членом НАТО и действует в рамках своих внешнеполитических идеологем, направленных на расширение влияния на пространстве тюркоязычных государств и регионов России, а также в исламском мире. Соотнесение интересов не гарантирует отсутствие конфликтов, так как в рамках реализации своего внешнеполитического курса Турция основывается не только на интересах, но и на ценностях.
Литература
- Аватков В.А. Идеологемы внешней политики России: 25 лет поиска // Свободная мысль. — 2016. — №5(1659). — С.27–39.
- Аватков В.А. Курдская проблема на турецком поле // Вестник МГИМО-Университета. — 2012. — №2. — С. 128–133.
- Аватков В.А. О нации, идентичности и логиках современной России: основные сложности и решения /В.А. Аватков // Национальная безопасность. — 2016. — №6. — С.685-689
- Аватков В.А., Бадранов А.Ш. «Мягкая сила» Турции во внутренней политики России // Право и управление ХХI. №2(27), 2013. С. 5-10
- Аватков В.А., Иванова Н.А. Россия и Турция: противостояние идеологий // Свободная мысль. - 2012. - № 9-10 (1635). - С. 187-196.
- В Минобороны России состоялись консультации делегаций вооруженных сил Российской Федерации и Турции. Режим доступа: http://pda.mil.ru/pda/news_main.htm?id=12108281%40egNews
- Внешнеполитический дискурс ведущих субъектов турецкой политики (2010 - лето 2015 г.). Коллективная монография. / [В.А.Аватков и др.]; под. ред. В.А.Аваткова. М.: ООО "Паблис", 2015. - 88 стр.
- Дружиловский С.Б., Аватков В.А. Внешнеполитические идеологемы Турции // Обозреватель (Observer). - 2013. - № 6(281). - С. 73-89.
- Мозлоев А.Т. Обострение отношений между Россией и Турцией: перспектива сотрудничества // Вестник МГИМО Университета, № 2(47), 2016, сс. 49-52
- Надеин-Раевский В.А. Поиск новой идентичности и внешняя политика Турции. Режим доступа: http://russiancouncil. ru/inner/?id_4=739#top-content
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
Good data. Many thanks.
<a href="https://dissertationwritingtops.com/">definition of dissertation</a> custom dissertation writing services <a href="https://helpwritingdissertation.com/">definition of dissertation</a> writing dissertations