Одной из партий, стоявших у истоков формирования идеологического дискурса еврокоммунизма, была Итальянская коммунистическая партия (ИКП). На протяжении ряда лет она оставалась самой массовой и влиятельной компартией Европы. В 1944 г. её численность составляла 1,7 млн человек, а на первых парламентских выборах после Второй мировой войны коммунисты получили 19% голосов [8. С. 166]. Задолго до того, как возник термин «еврокоммунизм», такие идеологи и руководители итальянского коммунистического движения, как Антонио Грамши и Пальмиро Тольятти, сформулировали теоретические положения, которые впоследствии стали фундаментом для формирования еврокоммунизма.
Окончательное теоретическое его оформление можно отнести к 1970-м годам. Это связано с выходом работы «Еврокоммунизм и государство» (1977) генерального секретаря Коммунистической партии Испании (КПИ) Сантьяго Каррильо и совместным заявлением лидеров итальянской, испанской и французской компартий на встрече в Мадриде 2-3 марта 1977 г., которое в дальнейшем было названо «Еврокоммунистическим манифестом». Однако некоторые характерные для идеологии еврокоммунизма положения были изложены одним из лидеров ИКП Антонио Грамши еще в «Тюремных тетрадях» за 40 лет до теоретического обоснования еврокоммунизма и за 30 лет до возникновения этого термина. В частности, А. Грамши высказывал мысль, что пролетариат не сможет взять власть посредством одной, хоть и хорошо подготовленной, атаки на государственный аппарат снизу [10. С. 33]. Исходя из этого, он считал необходимым борьбу рабочего класса за идейно-нравственное господство в обществе и завоевание прочных позиций в экономике. Это положение нашло своё отражение в тезисе о возможности продвижения к социализму в рамках демократической законности в связи с возросшей популярностью социалистических идей [9. С. 48].
Послевоенную Конституцию Италии коммунисты считали «своеобразным результатом классовой борьбы» и доминирования рабочего класса в народном движении, и, по мнению ИКП, её соблюдение и являлось почвой, на которой сталкивались силы социалистического обновления и реакции [9. С. 51]. Лидеры и теоретики ИКП полагали, что парламентский путь к социализму не является прямым отрицанием революционного процесса и что утвердившаяся в 1950-х годах в Италии и и ряде других стран Западной Европы модель демократии сама по себе является результатом вооружённой борьбы и Октябрьской революции, в результате которой возник СССР. Поясняя этот тезис, П. Тольятти отмечал в докладе на VIII съезде ИКП: «Разве возможно было бы существование в Западной Европе широкой политической демократии, если бы не Октябрьская революция, если бы Советский Союз не превратился в столь могущественное государство? Именно революционная борьба, одержанные в боях победы открыли демократический путь движения к социализму» [9. С. 50].
Обоснование прихода коммунистов к власти парламентским путём лидеры ИКП искали у А. Грамши. А он сравнивал политическую борьбу в либерально-демократических условиях с позиционной войной: «Прочная структура современных демократий — и как государственных организаций и как комплекса ассоциаций в гражданской жизни — представляет с точки зрения политического искусства как бы систему «траншей и долговременных фронтовых укреплений» в позиционной войне: они составляют только «частный» элемент движения, которое раньше было «всей» войной, и т. д.» [1. С. 213]. Одновременно Грамши упоминает, что методы позиционной войны должны сочетаться с «маневренной войной»: «Таким образом, тактика ударных отрядов не может иметь для определенных классов такого же значения, какое она имеет для других; некоторым классам необходимо вести маневренную, подвижную войну (ибо она удобна для них), которую — в сфере политической борьбы — полезно, а быть может, и необходимо комбинировать с тактикой, связанной с применением отрядов «отважных». Но делать это по военному образцу — значит совершать глупость: политические соображения в этом случае должны быть поставлены выше собственно военной части, и только политика создает возможность маневренных, подвижных действий» [1. С. 191].
Продвижение к социализму по парламентскому пути подразумевало взаимодействие ИКП с другими политическими силами и социальными группами, имеющими неоднородную социальную структуру, то есть создание «нового исторического блока», о котором писал А. Грамши: «Теоретически правильный тезис, согласно которому каждый класс имеет только одну партию, подтверждается тем фактом, что в решительные моменты различные политические группировки, каждая из которых выступала как «независимая» партия, объединяются, образуя единый блок» [1. С. 146].
В случае с ИКП формированию подобного «блока» способствовало взаимодействие коммунистов с некоммунистическими силами. Это содействовало завоеванию авторитета партии не только среди трудового населения, но и у идеологических оппонентов, в числе которых были умеренные социалисты и христианские демократы. Последовательная антифашистская позиция коммунистов способствовала росту их популярности в послевоенной Италии и делала невозможной маргинализацию партии. На официальном уровне политика «единства прогрессивных сил» была сформулирована руководящими органами ИКП после т.н. «Салернского поворота»: «Национальный совет Итальянской коммунистической партии вновь подтверждает проводимую партией политику единства рабочего класса, а также братского и последовательного сотрудничества с Социалистической партией, единства демократических и либеральных антифашистских сил движения Комитетов национального освобождения» [18]. Логическим итогом «Салернского поворота» стал призыв к формированию «демократического правительства, которое очистит раны, оставленные двадцатилетней фашистской тиранией, и сделает итальянский народ полностью свободным и хозяином своей судьбы», который заложил основы для курса на участие ИКП в конкурентной политической борьбе и демократическим методам реализации своей программы.
Сотрудничество ИКП с демократическими партиями и взаимное признание в качестве равноправных политических субъектов сделало возможным политику «исторического компромисса», который подразумевал сотрудничество коммунистов и социалистов с Христианско-демократической партией (ХДП) и всеми силами, входившими в Движение Сопротивления. В начале 1970-х многие в Италии боялись правого путча, и Энрико Берлингуэр, возглавлявший на тот момент ИКП, считал, что ХДП действительно имеет «глубокие корни в народе» и две наиболее массовые партии – ИКП и ХДП – должны найти точки соприкосновения [5. С. 363].
Коммунистические лидеры пытались найти связь своей партии с католическими массами и на основе реально существующих национальных условий внедрять элементы социализма, что называется «здесь и сейчас», используя для этого кооперативное движение и местные органы самоуправления. Отчасти такая политика была продиктована правым военным переворотом в Чили: «Очевидно, что единство, политическая и электоральная сила левых и все более прочное взаимопонимание между их различными автономными выражениями являются необходимым условием для поддержания в стране растущего стремления к переменам и их осуществления. Но было бы совершенно иллюзорно думать, что, даже если бы партиям и левым силам удалось достичь 51 процента голосов и представительства в парламенте (что само по себе означало бы большой шаг вперед в расстановке сил в Италии), этот факт гарантировал бы выживание и работу правительства, которое было выражением этого 51 процента» [13].
Э. Берлингуэр говорил, что чилийские события касаются всех, после чего в партийном издании «Ринашита» вышло три статьи, в одной из которых ёмко и однозначно давалась характеристика политике «исторического компромисса»: «Мы говорим не о левой альтернативе, а о демократической альтернативе. Иными словами, о возможном сотрудничестве и соглашениях между народными массами, идущими за коммунистами и социалистами; с народными массами, идущими за католиками, а также о сотрудничестве с другими демократическими формированиями» [13].
* * *
В то же время ряд исследователей полагают, что «исторический компромисс» нельзя считать неотъемлемым элементом идеологии ИКП, и его можно рассматривать как взаимовыгодное тактическое соглашение лидеров ИКП и ХДП для формирования правительства. Против подобной позиции говорит тот факт, что руководство ИКП посвятило ряд теоретических статей причинам крушения демократическо-социалистического проекта в Чили и, имея достаточное влияние для мобилизации масс, не ставило вопрос о взятии власти путём единовременного восстания, вместо этого стремясь приблизить идеологических оппонентов к своим политическим установкам для формирования «широкого блока демократических сил» [10. С. 39].
Э. Берлингуэр писал: «Мы всегда думали об этом, и сегодня чилийский опыт укрепляет нас в этом убеждении, – что единство рабочих партий и левых сил не является достаточным условием для обеспечения защиты и прогресса демократии, так что этому единству противостоит блок партий, расположенных от центра до крайне правых. Центральной политической проблемой в Италии было и остается больше, чем когда-либо, именно то, чтобы избежать стабильной и органической консолидации между центром и правыми, широкого клерикально-фашистского фронта и вместо этого иметь возможность сместить социальные и политические силы, расположенные в центре, на последовательно демократические позиции» [13]. Исходя из позиции Э. Берлингуэра, «исторический компромисс» был осознанной политикой, направленной на то, чтобы предотвратить возможный правый поворот ХДП и центристских партий, максимально приблизив их к компромиссной позиции, которую ИКП считала приемлемой и соотносящейся со своими идеями и ценностями.
Одним из фундаментальных теоретических положений еврокоммунизма стал отказ от политической практики и воспроизведения идеологических нарративов сталинизма (т.е. сверхцентрализации партийной структуры, строгого подчинения центру коммунистического движения, героизации личности И. В. Сталина и т.д.). Выступая на ХХ съезде КПСС, П. Тольтятти признал репрессивность сталинской системы и высказался за необходимость уточнения критики в ходе нового ознакомления с историей социалистического строительства в Советском Союзе [7. С. 88].
Рассматривая десталинизацию политики ИКП и её последствия, следует особо отметить, что П. Тольятти долго выступал проводником политики сталинизма в итальянском коммунистическом движении. Об этом свидетельствует тот факт, что его подпись стояла под документом о роспуске польской компартии. Один из руководителей ИКП Умберто Террачини вспоминал, что после избрания в Президиум Интернационала П. Тольятти нёс ответственность за проведение в жизнь крайне суровых решений в отношении лидеров других компартий [4. С. 15]. Эти факты помогают понять, почему, оценивая последствия сталинизма для коммунистического движения, он не воспроизводил идеологические клише антисталинской оппозиции 1920-х годов и ограничивал свою критику утверждениями о легитимности сталинской политики: «Мне кажется гораздо более правильным признать, что, несмотря на допущенные им ошибки, Сталин имел согласие очень большой части страны и прежде всего её руководящих кадров, а также масс» [17].
Одной из причин отказа ИКП от сталинизма можно считать клеймо, которое было наложено на коммунистическую идеологию в целом после оглашения масштабов репрессий и фактов нарушения законности в интерпретации советского законодательства того времени. Дальнейшая апологетика сталинизма со стороны ИКП могла привести не только к сокращению членской базы, но и к потере электоральной поддержки партии, которая и без того вынуждена была парировать обвинения социалистов и правых в работе на иностранное государство и антидемократизме.
Стоит также отметить, что озвученные в докладе Н. С. Хрущёва на ХХ съезде КПСС факты о сталинских методах управления не соответствовали теории А. Грамши, которая представлялась лидерами ИКП как единственно верная и безошибочная адаптация марксизма-ленинизма к итальянским условиям. В результате П. Тольятти не только воспринял критику, которую дали сами советские коммунисты сталинской эпохе, но и высказал мысль, созвучную позициям Л. Троцкого, о «бюрократическом перерождении советского общества»: «Несомненно, что ошибки Сталина были связаны с чрезмерным увеличением веса бюрократического аппарата в советской экономической и политической жизни и, может быть, прежде всего, в жизни партии. И тут очень сложно сказать, что было causa, каково следствие. Одно мало-помалу стало выражением другого» [11].
Критика сталинизма в интерпретации ИКП зачастую была резкой, но не затрагивала причин произошедшего, основной её целью можно назвать попытку сохранить симпатии избирателей, показать, что ИКП, отрицая капитализм, не станет заменять его тоталитарной системой и ликвидировать демократические права. Здесь можно согласиться с оценкой теоретика IV Интернационала Эрнста Манделя, которую он дал при рассмотрении причин критики еврокоммунистами репрессивных практик в СССР: «Основной причиной последних тактических поворотов еврокоммунистов является электоральная политика: целью является преодоление препятствий в завоевании голосов избирателей и… сторонников из профсоюзов» [16. Р. 49]. Это возымело должный электоральный эффект: из-за коллизий избирательной системы ИКП потеряла три депутатских мандата на выборах 1958 г. по сравнению с 1953 г., но в количественном отношении получила больше голосов.
Официальное «отречение» итальянских коммунистов от сталинизма дало начало формированию положения о национальном пути к социализму. П. Тольятти, приветствуя ХХ съезд КПСС, наиболее энергично поддержал тезис о многообразии форм перехода к социализму, высказав мысль о необходимости для ИКП поиска «итальянского пути к социализму» [7. С. 84]. По его словам, «обновить означает определить с большей ясностью основу и содержание проводимой нами в Италии деятельности за завоевание демократии, мира и социализма. Это означает ещё раз подчеркнуть национальный и демократический характер нашей партии» [9. С. 7].
Говоря об «итальянском пути к социализму», П. Тольятти использовал марксистско-ленинскую методологию, ориентируясь на членов партии. Но, обращая эти слова также и к беспартийным сторонникам партии, он уверял их в том, что ИКП не станет копировать худшие практики советского проекта и в случае прихода к власти не допустит гипотетического ввода советских войск, как это происходило в Венгрии. Требование западными компартиями автономии и поиск собственных путей к преодолению капитализма отчасти обусловлены конкурентной политической средой, в которой они действовали, и отрицание плюрализма означало бы для них прямую дорогу в политическую маргиналию [15. Р. 105].
* * *
ИКП также считала, что в число национальных особенностей входит социально-классовая структура общества и религиозно-конфессиональный состав. «Итальянский путь» к социализму подразумевал, что рабочий класс достиг необходимого уровня осознания своих социальных интересов и политической субъектности, чтобы возглавить демократические преобразования, которые по мнению лидеров и теоретиков ИКП должны были привести к преодолению капитализма.
Механизмами такой трансформации должны были стать положения итальянской конституции о национализации и ограничении крупной земельной собственности, заложенные в неё под влиянием левых сил и совпадавшие с программными целями ИКП. «Теперь, когда мы говорим о демократическом пути к демократическому социализму, – отмечал еврокоммунист и марксистский социолог Никос Пуланзас, – такая стратегия должна не только глубоко преобразовать, но и сохранить формы представительной демократии и формы свобод (то, что мы долгое время называли «формальными свободами», но которые не просто «формальные»). Эта представительная демократия должна в то же время идти рука об руку с созданием прямой демократии в основе» [19. Р. 196].
Помимо индустриального пролетариата, к которому традиционно апеллируют представители ортодоксальных направлений в коммунистическом движении, ИКП рассматривала в качестве целевых дискриминируемые группы со своими специфическими групповыми интересами: женщин, молодёжь, средний класс, представителей религиозных конфессий и ремесленников. Коммунисты делали акцент на неоднородности этих групп и их потенциальной заинтересованности в социальных преобразованиях. К примеру, ИКП считала, что среди католического электората значительная часть относится к наёмным работникам, интересы которых не тождественны интересам руководства ХДП. Часть ремесленников, в соответствии с этой логикой, должна была поддержать коммунистов из-за объективной необходимости вступить в неравную конкуренцию с монополистическим капиталом.
Эти программные установки позволяют охарактеризовать взгляд ИКП на роль т.н. «мелкобуржуазных» групп в реализации транзита от капитализма к социализму с использованием институтов либеральной демократии.
ИКП считала необходимым дистанцирование от КПСС, децентрализацию международного коммунистического движения без окончательного разрыва с советской компартией. В своей «Памятной записке» (1964) П. Тольятти, развивая мысль о текущем состоянии международного сотрудничества коммунистических партий, обосновал принципы т.н. «полицентризма» в коммунистическом движении. В ней лидер итальянских коммунистов настаивает на том, что каждая коммунистическая партия должна научиться самостоятельности, и выступает против создания новой централизованной международной коммунистической организации наподобие Коминтерна.
Вместо этого П. Тольятти предлагает проведение регулярных совещаний и обмен опытом между отдельными партиями. «Самостоятельность партий, решительными сторонниками которой мы являемся, – писал Тольятти, – это не только внутренняя потребность нашего движения, но и существенное условие нашего прогресса в нынешних условиях. Поэтому мы высказываемся против любых предложений создать снова какую-либо международную централизованную организацию. Мы являемся решительными сторонниками единства нашего движения и международного рабочего движения, но это единство должно осуществляться в обстановке многообразия конкретных политических позиций, соответствующих положению в различных странах и степени развития последних» [11].
П. Тольятти уделял значительное внимание критике тогдашних позиций китайских и албанских коммунистов. В то же время он выступал против изоляции компартии Китая и считал несвоевременным созыв международного совещания коммунистических партий исключительно ради «отречения» китайских и албанских коммунистов, противопоставивших себя КПСС: «Единство всех социалистических сил в единых действиях, так, чтобы они стояли даже выше идеологических разногласий, в борьбе против самых реакционных группировок империализма является неотложной необходимостью. Нельзя считать, что из этого единства могут быть исключены Китай и китайские коммунисты» [11].
Он считал, что консолидация коммунистического движения возможна через отказ от теоретических дебатов, которые не касались участия компартий в текущем политическом процессе и не приближали бы их к возможности принимать и реализовывать политические решения. Отстаивая эти позиции, он ссылался на внутренний опыт ИКП: «…Мы развернули по всем темам полемики с китайцами широкие обсуждения на собраниях ячеек и секций, на городских активах. Наибольшего успеха мы достигали тогда, когда от рассмотрения общих тем (характер империализма и государства, движущие силы революции и т. д.) переходили к конкретным вопросам нашей текущей политики (борьба против правительства, критика по адресу социалистической партии, вопросы профсоюзного единства, забастовок и т. д.). По этим темам полемика китайцев совершенно безоружна и бессильна» [11].
Постепенно ИКП занимала всё более независимую позицию, и в 1970-х под руководством Э. Берлингуэра отказалась участвовать в развёрнутой СССР кампании по осуждению КНР, а в 1968 г. осудила ввод советских войск в Чехословакию [7. С. 195]. Принцип полицентризма устранил режим механической ориентации национальных компартий на политическую линию централизованной международной организации вертикального типа, что предполагало возможность самостоятельно определять инструменты и методы, используемые для реализации политической повестки.
* * *
В 1991 г. ИКП прекратила своё существование и была пробразована в Демократическую партию левых сил (ДПЛС), а позже и вовсе стала называться «Демократической партией» (ДП), и на сегодняшний день считает даже социал-демократические установки слишком радикальными. Причиной фактической самоликвидации ИКП можно считать вульгарное применение политики «исторического компромисса» и последующий отрыв от своей социальной базы. После «исторического компромисса» ИКП, вступив в коалицию с христианскими демократами, отторгла обвинения в связи с террористической организацией «Красные бригады», при этом некоторые из сторонников партии почувствовали себя преданными [8. С. 172]. Доля представителей рабочего класса в партии при этом с 1968 г. по 1981 г. снизилась с 50,4% до 45,4%. Представительство т.н. «мелкой буржуазии» выросло с 6,6% до 9,1%. Наиболее заметные изменения социального состава шли в руководящих органах партии среднего звена: там с 1951 г. по 1975-й доля выходцев из рабочего класса сократилась с 44,2% до 26,6% [12. С. 300].
Современные итальянские коммунисты считают, что старая ИКП исчезла из-за «damnatio memoriae», то есть отказа от своего идеологического и культурного прошлого, но отмечают, что на это повлияли факторы внутринациональной и международной политики, а также экономические причины. ИКП, повлияв на своих политических оппонентов и толкнув их политические установки влево, растеряла собственную гегемонию, утратив связь с социальными движениями и своей электоральной базой. Взяв курс на встраивание в буржуазно-демократическую политическую систему, ИКП приняла только стадию «позиционной войны», сконцентрировавшись исключительно на получении мест в представительных органах власти, отодвинув на неопределённый срок этап «маневренной войны», без которой использование механизмов капиталистической демократии превратилось в случае ИКП из этапа достижения программных задач в самоцель.
Радикально настроенная часть партии, которая не приняла трансформацию ИКП в ДПЛС и не превратилась в итоге в ДП, пытаясь сохранить коммунистическую организацию в Италии, создала Партию коммунистического возрождения (ПКВ). ПКВ базируется на идеях ИКП 1970-х годов, обогащает свою идеологическую платформу идеями «новых левых» и имплементирует в свою идеологию феминистскую, экологическую и антиглобалистскую повестку, а также запросы социальных движений, существующих независимо от партии. ПКВ выдвигает наиболее жёсткую критику сталинизма и некоторых негативных аспектов так называемого «реального социализма», считая, что марксизм-ленинизм должен быть не снят с повестки, но творчески развит и «перефразирован»: «Единственный способ восстановить силу левых — это бороться вместе и пытаться предложить альтернативу капиталистической системе» [3].
Сегодняшние итальянские коммунисты, таким образом, не отказываются от идейно-теоретического наследия еврокоммунизма, пытаясь дополнить его опытом некоммунистических социальных движений, идеология которых не противоречит коммунистической идеологии. В то же время концентрация ПКВ на парламентских методах борьбы за власть и повторение трагических ошибок ИКП выразились в участии ПКВ в правительстве премьер-министра от ДП Романо Проди и, как следствие, голосовании за неолиберальную экономическую политику. ПКВ также проголосовала за участие итальянской армии в военной операции в Афганистане, что снизило её популярность в глазах сторонников и привело к череде расколов.
Подобная политика исходит из политической культуры, которую многие члены старшего поколения ПКВ унаследовали от старой ИКП, воспринимавшей тезис об «историческом компромиссе» как политическое поведение в конкретной тактической ситуации. В данном случае ПКВ шла на уступки партнёрам по коалиции ради недопущения реванша со стороны Берлускони и его сторонников. Другим негативным итогом соглашений ПКВ с истеблишментом стал её отрыв от низовых социальных движений, что изолировало партию от потенциальных сторонников и не позволяло сформировать единую политическую и культурную программу [14. Р. 160].
Кризис в партии и потеря сторонников привели ПКВ к левому повороту в 2008 г., и, в отличие от других итальянских партий, считающих себя коммунистическими, ПКВ начала выступать за независимую левую политику и против участия в коалициях с ДП [6]. ПКВ, проявляя внешнюю приверженность еврокоммунистической линии, обогащает свои установки повесткой дискриминируемых групп, идеологией новых социальных движений и отказывается от «исторического компромисса» в пользу самостоятельной политической субъектности и укрепления коммунистической идентичности.
Деятели ИКП впервые озвучили и перевели в практическую плоскость такие характерные для идеологического комплекса еврокоммунизма элементы, как исторический компромисс и принцип полицентризма, а также раньше других еврокоммунистических партий через теорию гегемонии А. Грамши обосновали использование механизмов буржуазной демократии для прихода коммунистических и социально близких к ним сил к власти. Ещё одним положением, ставшим одной из основ идеологического дискурса еврокоммунизма, было признание переходного периода между капитализмом и социализмом – так называемой «прогрессивной демократии», в рамках которой должны быть заложены рычаги для последующего перехода к некапиталистическому обществу.
Крупнейшая коммунистическая партия в Италии – ПКВ – пересмотрела своё отношение к политике «исторического компромисса», сохранив курс на взаимовлияние с некоммунистическими социальными движениями. Идеологические положения ИКП стали основной для политической повестки партий, которые можно назвать еврокоммунистическими, т.е. французской (ФКП) и испанской (КПИ) компартий. КПИ обосновала экономические позиции еврокоммунизма, а ФКП дала практическое обоснование организационно-партийного реформирования коммунистических партий.
* * *
Внешними факторами идеологической трансформации ИКП стали ХХ съезд КПСС и раскол в международном коммунистическом движении, ввод советских войск в Венгрию и Чехословакию, провал социалистических революций в развитых промышленных странах Европы, военный переворот в Чили и подъём антиколониального движения в странах «третьего мира». Внутренние факторы - взаимодействие с некоммунистическими силами, участие коммунистов в создании конституции, рост популярности леворадикальных террористических движений, а также дифференциация между северными и южными регионами Италии, особенности традиционного экономического уклада и религиозно-конфессионального состава населения.
Сейчас некоторые еврокоммунистические установки отвергнуты современной политической практикой еврокоммунистических партий и крушением «старой» ИКП.
Главный практический вывод из истории итальянского коммунистического движения для современных радикальных левых заключается в вопросах тактики для получения возможности влиять на принятие политических решений и участвовать в процессе их реализации. Естественно, с поправкой на отличия политического пространства ХХI в. от специфических условий Италии второй половины ХХ века.
Можно согласиться с утверждением о том, что идеологические положения еврокоммунизма, выработанные, в том числе, деятелями итальянского коммунистического движения, являются связующим звеном между прошлым и настоящим радикальных левых, занимающих сегодня положение правее большевизма, но левее современной социал-демократии, фактически отказавшейся от своей левой идентичности [2. С. 541].
Литература
1. Грамши, А. Избранные произведения: в 3 т. Т. 3: Тюремные тетради. М.: Издательство иностранной литературы, 1953.
2. Гуторов В.А., Ширинянц А.А. Интерпретации коммунизма и посткоммунистических трансформаций в России: современные теоретические дискуссии // Вестник Российского университета дружбы народов. 2021. Т. 23. № 4.
3. Единственный способ восстановить силу левых — это бороться вместе и пытаться предложить альтернативу капиталистической системе. URL: http://left.by/archives/19731 (дата обращения: 19.01.2022)
4. Кин Ц. И. Выбираем правду // Полис. Политические исследования. 1991. № 1.
5. Кин Ц. И. Итальянский ребус. М.: Политиздат, 1991.
6. Левый поворот “Rifondazione Сomunista”. URL: https://www.1917.com/XML/rgzBAUER8Fxk3tDnockHnvdOZOg.xml (дата обращения: 19.01.2022)
7. Леонхард В. Еврокоммунизм. Вызов Востоку и Западу. М.: Прогресс, 1979.
8. Ляшева А. Левые в Италии: от побед к провалам. // Ліва Європа. Киев: Фамільна друкарня huss, 2017.
9. Материалы VIII съезда Итальянской коммунистической партии. М.: Госполитиздат, 1957.
10. Попов Л. Б. Воспоминания о еврокоммунизме. М.: Международные отношения, 2008.
11. Тольятти П. Памятная записка (1964) URL: https://rabkrin.org/tolyatti-palmiro-pamyatnaya-zapiska-1964 (дата обращения: 17.02.2022)
12. Холодковский К .Г., Ярополов Е. И. Партийная структура и внутриполитическая борьба // Современный монополистический капитализм. Италия / отв. ред. Н. П. Васильков, К. Г. Холодковский М.: Мысль, 1983.
13. Berlinguer E. Riflessioni sull’Italia dopo i fatti del Cile URL: https://enricoberlinguer.org/home/enrico-berlinguer/documenti-politici/5-riflessioni-sull-italia-dopo-i-fatti-del-cile.html (дата обращения: 17.02.2022)
14. Daiber B., Hilderbrandt C. The Left in Europe. Political Parties and Party Alliances between Norway and Turkey. Brussels: Diarama Académique, 2008.
15. Escalona F. The heritage of Eurocommunism in the Contemporary Radical Left // Socialist Register. 2017. Vol. 53.
16. Mandel E. From Stalinism to Eurocommunism. Thetford: Lowe and Brydone Printers Limited, 1979.
17. Togliatti P. Intervista a Nuovi argomenti (1956) URL: https://www.sitocomunista.it/pci/documenti/togliatti/nuoviargomenti.html (дата обращения: 17.02.2022)
18. Secchia P. The Salerno Turning Point. 1975. URL: www.marxists.org/history/international/comintern/sections/italy/1975/salerno.htm (дата обращения: 17.02.2022)
19. Hall S., Hunt A. Interview with Nicos Poulantzas // Marxism Today. 1979. July.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
Helpful data. Many thanks.
<a href="https://essaytyperhelp.com/">help writing essay</a> essays help <a href="https://helptowriteanessay.com/">help with writing an essay</a> essay helper