Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
22823
|
Официальные извинения
962
96239
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
231
77638
Распад СССР в современных школьных учебниках 29
5073
Центральным событием новейшей истории России, которое «продолжает терзать нацию» [20], остается распад СССР. Все контуры современных общественно-экономических процессов и политических структур сформированы непосредственно по результатам этого распада. В нем коренятся все проблемы и неопределенности, присущие жизни современного российского общества. И для начала осознанного движения в будущее ему необходимо выработать честную консолидированную оценку этого эпохального события. Сегодня, спустя три десятилетия после распада Советского Союза, российское общество дрейфует в неопределенном направлении, вектор исторического развития отсутствует. И связано это не в последнюю очередь с неспособностью общества ответить самому себе на главные вопросы о своем недавнем прошлом. Например, вопросы о том, чем был СССР и как относиться к его распаду. Важно понимать, что это не чисто теоретическая проблема, над которой уже давно работают как отечественные, так и зарубежные ученые, создавшие на этот счет целый спектр подходов и концепций [34]. Нас больше интересует практическая сторона ответа на этот вопрос, поскольку от него зависит очень многое. Речь идет о выборе типа исторического развития, пути движения в будущее. Поколения, жившие в Советском Союзе, навсегда уходят с исторической сцены, и вопросы обустройства будущего переходят в руки родившихся в позднем СССР и следующих поколений, вовсе не имеющих опыта советской общественной жизни. Нам и сейчас предстоит делать выбор между окончательным надломом и полным разрывом с прошлым, с одной стороны, и сохранением преемственности, с другой. Драматизма ситуации добавляет то, что мировая капиталистическая система уже второе десятилетие не может преодолеть всеобщий кризис, который некоторые ученые назвали «терминальным» [38], то есть смертельным. Перспективы капитализма как мировой системы выглядят сегодня как никогда туманно. Как же адаптируется к глобальной трансформации российское общество, сможет ли оно преодолеть изначально заложенную в нем травму, связанную с распадом СССР [22], и сможет ли, учтя непростой, но важный и богатый опыт пройденного пути, собрать силы для нового шага в развитии? Ответы на эти вопросы мы решили поискать в школьных учебниках по истории, - в частности, в тех разделах, которые описывают причины и ход процессов распада СССР. Поскольку это событие мы считаем главным в нашей современной истории, именно его трактовка в учебниках будет показательной. Исследуя то, как современные профессора и академики описывают советский опыт, как отзываются о нем, на какое место призывают его ставить в своей системе ценностей и социальной практике новые поколения российских людей, мы попытаемся выяснить, будет ли наше общество способно адаптироваться к сложным турбулентным условиям в будущем, и каково отношение к этому тех, кто сегодня в той или иной степени руководит этим обществом. Иными словами, мы попробуем выяснить, поможет или воспрепятствует изучение истории (в современной трактовке) российскому обществу в обретении себя в современных непростых и обостряющихся процессах. Мы проанализировали основные линейки учебников по истории России, рекомендованные Министерством просвещения РФ к использованию в учебном процессе [31], в которых освещается тема распада СССР.
2 Начнем анализ имеющихся учебников с методологических позиций, на основе которых они были написаны. В западной и постсоветской отечественной историографии выработано несколько основных подходов к анализу советской истории: марксистский, модернизационный, имперский, культурологический, социально-синергетический, тоталитаристский. При рассмотрении учебников сразу бросается в глаза явное преобладание одного из них – тоталитаристского. Тоталитаристский взгляд на советскую систему возник на Западе и окончательно сформировался после Второй мировой войны. Его сторонники делят мир на две части – свободное или открытое общество Запада и закрытый, тоталитарный коммунистический мир во главе с СССР [44]. Эта теория прямо постулирует ошибочность советского опыта по отношению к либеральному образцу [28, с. 293] и присутствие таких изъянов в его основаниях, которые ведут к его принципиальной нереформируемости [45, p. 5]. В соответствии с ее логикой советская система была изначально обречена на распад, и реформировать ее было бессмысленно. Практически все имеющиеся в нашем распоряжении учебники содержат соответствующие положения. Для большинства из них характерно признание наличия кризиса советской системы, который рассматривается как закономерно последний этап ее существования, после которого произошел логичный коллапс. Причины кризиса в большинстве случаев трактуются как объективные. Характерны названия глав и параграфов: «Кризис и раскол советского общества» [16 с. 325], «Апогей и кризис советской системы» [12, с. 3]. Авторы считают, что «социализм оказался в тяжелейшем экономическом кризисе» [14, с. 221], что «к середине 1980-х гг. советская экономика начала давать сбои, темпы ее роста замедлились до критических показателей» [13, с. 290], что сочетание объективных и субъективных факторов «привело к тотальному кризису советской системы и в конечном итоге развалу СССР» [11, с. 289]. То есть общая логика процессов соответствовала квинтэссенции литературно-публицистических изысканий периода гласности: «причина всех неудач – в самой общественной системе» [12, с. 21]. А главная заслуга Горбачева и его команды - то, что «ему удалось вывести реформы за рамки частичных, косметических мер, способных лишь продлить агонию старой системы» [16, с. 315]. Авторы учебников убеждены, что имела место «невозможность решительных перемен в обществе в рамках существующей общественно-политической системы. Коммунистический режим в силу своих специфических особенностей не мог быть реформирован без того, чтобы не рухнуть» [14, с. 221], более того, некоторые авторы постулируют даже «искусственность такого государственного образования, как СССР, заметная на протяжении всего периода его существования» [14, с. 225]. А реформы Горбачева, по их мнению, выступали «порождением объективного процесса распада …государства» [14, с. 225] либо следствием «глубинных характерных черт советской системы» [13, с. 274]. Все теми же объективными причинами объясняется «невозможность сохранения СССР» [14, с. 225]. Авторы полагают, что еще в брежневское время обнаружилась «исчерпанность социализма как общественно-экономической и коммунизма как идейно-политической систем» [13, с. 273]. Так что в целом весь период «с середины XX в. до распада Советского Союза в декабре 1991 г. – это 45 лет восходящего движения к созданию сверхдержавы и затем нисходящего сползания к глубокому, всестороннему и гибельному социально-экономическому, идеологическому и политическому кризису» [13, с. 302]. В то же самое время на внешней арене, будучи государством-изгоем, «закрытый от внешнего мира идеологическими шорами СССР все с большим трудом вписывался в постиндустриальный мир» [12, с. 5]. Таким образом, концептуальные позиции авторов учебников понятны: Советский Союз был обречен на развал по объективным причинам. Попробуем разобраться, что подразумевается под объективными причинами (исключая те случаи, когда упоминаются «глубинные характерные черты советской системы» или что-то подобное).
3 Одно из проявлений кризиса состояло в том, что ослабло действие коммунистической идеологии, более того, в некоторых случаях было очевидно ее превращение в фарс. Действительно, наличие проблем в советской идеологии признается учеными, исследовавшими распад СССР [24, с. 626]. В рассмотренных нами учебниках эти проблемы также упоминаются, хотя им не отводится решающая роль в том всестороннем кризисе, который якобы охватил советское общество в 1980-е годы. Одним из главных проявлений кризиса советской идеологии авторам учебников представляется формирование диссидентского движения в СССР, которое не было «агентурой внешних противников СССР» [16, с. 313], а возникло вследствие внутренних процессов в советском обществе. В соответствии с духом повествования учебников все, кто так или иначе вступал в противоречия с советской властью, должны быть примером для сегодняшней молодежи. В частности, «честью и славой отечества» изображается А. И. Солженицын [12, с. 22], не обходится без упоминаний реформаторских проектов А. Д. Сахарова [11, с. 272]. При описании застоя и кризисных явлений в общественной жизни (а также и в других случаях) факты трактуются однобоко – против Советской власти. Так, сумасбродная выходка помощника капитана одного из советских военных судов, который то ли собирался сбежать в Швецию за лучшей жизнью, то ли хотел сделать какое-то заявление по телевидению [39], громко именуется авторами одного из учебников «восстание против существующего режима на корабле “Сторожевой”» [16, с. 312]. У специалистов не вызывает сомнений наличие идеологических проблем в позднем СССР [18, с. 207]. Действительно, коммунистическая идеология больше подходила для периодов форсированной мобилизации, а не для мирной, размеренной жизни, каковая наступила в СССР. Однако невозможно согласиться с авторами учебников по ряду важных пунктов. В частности, о том, что советские диссиденты не поддерживались из-за рубежа, да и в самой постановке вопроса. Рассмотрение внутренних проявлений антисоветских настроений отдельно от внешнего контекста - существенное искажение реальности. В то время СССР находился в состоянии идеологической войны с капиталистическим миром. Очевидно, что в период войны поиск на территории противника его внутренних врагов и использование этих врагов в своих целях – одна из самых древних и распространенных тактик. Поэтому у изучавших данный вопрос специалистов не вызывает сомнения тот факт, что «диссиденты работали в системном взаимодействии с пропагандистской машиной Запада» [18, с. 212]. Действительно, общеизвестны такие формы западной поддержки советских диссидентов, да и вообще антисоветских настроений в СССР, как зачитывание на западных радиостанциях, вещавших на его территорию, произведений диссидентов, издание на Западе (в том числе при участии ЦРУ) антисоветских книг на местных языках и на русском с последующим их распространением среди советских граждан, публикация советских диссидентов в западных СМИ, создание ими собственных СМИ на Западе (журнал В. Осипова в ФРГ и др.). Выдворенным или уехавшим из СССР диссидентам на Западе охотно предоставляли все условия для комфортной жизни, творчества, трудоустройства при условии, что они продолжат антисоветскую деятельность. Так было с А. И. Солженицыным, проживавшим сначала в Цюрихе, а затем в Кавендише (США). Александр Зиновьев (которого по ошибке приняли за очередного банального антисоветчика) рассказывал, что ему предлагали в Германии должности главного редактора журнала или руководителя исследовательского центра, но при условии сохранения лояльности западной пропаганде [1]. Можно вспомнить историю с публикацией «Доктора Живаго» и присуждением Б. Пастернаку Нобелевской премии, а также множество других подобных сюжетов. Поскольку советский общественный строй держался, в конечном счете, на идее, то есть был идеократическим, именно на разрушение идеи коммунизма и следовало направить основные усилия. Именно этим и занималась западная пропагандистская машина. И именно в этом, решающем для социалистического отечества вопросе, и в самый судьбоносный момент диссиденты, чье влияние на умы советских людей, особенно интеллигенции, было несравненно выше всех вместе взятых западных СМИ, воевали на передовой. И воевали на стороне врагов своего (пусть и социалистического), но все же Отечества. То есть фактически это те, кто предал Родину в самый трудный и решающий момент, привел ее к поражению в войне. Как можно ставить такое поведение в пример молодежи, называя его честью и славой? А не бесчестье и не позор ли перед нами, причем как со стороны самих диссидентов, так и тех, кто воспевает их дела? Не говоря уж о том, что некоторые из этих «истовых правдолюбцев» имеют, как минимум, очень противоречивую биографию. Так, некоторые источники указывают, что тот же А. И. Солженицын являлся сексотом НКВД [3, с. 72-79.]. Кроме того, наличие идеологических проблем (и даже кризиса) не означало автоматический распад страны и всей сложившейся системы. Иными словами, какова связь между идеологическим кризисом и прекращением существования государства? Вряд ли возможно доказать, что первое само по себе привело ко второму. Важно то, как именно преподнести молодому поколению рассказ об этих проблемах: как принципиальную нереформируемость, порочность тоталитарной системы или как один из многих факторов, который без сочетания с подрывной деятельностью внутри и извне вовсе не являлся смертельным и мог быть преодолен. Может возникнуть вопрос, а зачем вообще было нужно противостояние с Западом, - не проще ли было войти в так называемый цивилизованный мир, в «постиндустриальное общество» [12, с. 5] и т. д.? Однако вопрос состоял в условиях такого возможного вхождения. Ведь место современной Россия в системе мировых экономических отношений (со всеми вытекающими социальными, демографическими, политическими и иными последствиями) не устраивало Советский Союз. Так, в советское время уровень высокотехнологичной продукции в производстве «не превышал 38%» [12, с. 8], что сегодня преподносится как плохой показатель. Однако не указывается, что доля высокотехнологичных и наукоемких отраслей в ВВП современной РФ значительно ниже [8]. Именно в этом и были причины противостояния - СССР не хотел отказываться от экономической, политической, социальной независимости, лишаться большей части своего суверенитета, своего собственного проекта будущего. Мы еще вернемся к этому вопросу ниже. А сейчас перейдем к разбору следующего тезиса школьных учебников по истории - об имевшем будто бы место в СССР смертельном экономическом кризисе, которому отводится центральное место в обосновании нежизнеспособности системы.
4 Как уже указывалось выше, период позднего СССР рассматривается авторами учебников исключительно как время «сползания к глубокому, всестороннему и гибельному социально-экономическому, идеологическому и политическому кризису» [13, с. 302]. Когда автор говорит о кризисе, тем более о смертельном кризисе системы, необходимо указывать главные проявления этого кризиса, приведшие систему к краху. Рассмотрим главные тезисы авторов школьных учебников, касающиеся экономического кризиса. Одним из таковых является утверждение, что «видимость благополучия народного хозяйства обеспечивалась в 1970-е гг. в значительной степени за счет “нефтяного допинга”. С начала 1980-х гг. из-за …падения цен на мировом рынке поток нефтяных денег… иссякает, …за этим прекращается основанный на нефтедоходах экономический рост» [12, с. 8]. Это утверждение подчеркивает, что экономика СССР была несостоятельной, зависела от нефтяных доходов, и, как только они прекратились, все здание советского хозяйства быстро зашаталось и рухнуло. По сути, это изложение позиции Е. Т. Гайдара [5]. Однако подобные тезисы полностью опровергнуты более поздними исследованиями. Так, в работе «Народное хозяйство СССР» С. Г. Кара-Мурза, обратившись к фактическим данным статистики, убедительно показал, что ни в начале, ни в середине 1980-х годов «никакого катастрофического кризиса в экономике СССР не было» [17, c.32]. Из множества представленных в книге объективных данных хорошо видно лишь то, «что начало реального кризиса есть именно следствие реформ, оно стало очевидным с 1991 года» [17, с. 33]. Что касается «нефтяного допинга», то на 1988 год «экспорт энергоносителей на конвертируемую валюту составил всего 1,03% от ВНП СССР (в долях валового общественного продукта это 0,59%)» [17, с. 36-37]. В предыдущие годы объемы были сопоставимыми, поэтому со всей очевидностью «не могло сокращение [выделено автором – А. К.] экспорта нефти привести к краху экономику … СССР» [17, с. 37]. Другой фактор, который указывается в качестве явного проявления кризиса системы – затратный характер советской экономики и «низкая производительность труда по сравнению с капиталистическим производством» [13, с. 273]. Действительно, когда над человеком висит дамоклов меч экономической несостоятельности, потери источника дохода для себя и детей и полного разорения, он будет работать с чисто экономической точки зрения гораздо эффективнее, чем человек, который работает не ради выживания, а просто потому, что так надо. Но этот вопрос имеет и другую тсорону, помимо сугубо коммерческого. Уровень психического напряжения, связанный с неуверенностью в завтрашнем дне, характерный для системы капитализма, во многом нивелирует ее чисто экономические характеристики. И мы должны определить для себя, является ли экономика лишь средством выживания для общества, или же экономическая эффективность (вещь, несомненно, важная) превыше всего, в том числе самого человека. Нетрудно догадаться, что вторая точка зрения характерна для тех, кто сосредоточил в своих руках основные средства производства и управляет потоками денег [21, с. 25]. Исследователи распада СССР обращали внимание на «функциональность» советской экономики: она полностью «обеспечивала жизнедеятельность общества, его главные потребности, внешние интересы государства» [41, с. 68]. А также на то, что «не всякая организация производства и вообще деловой жизни общества осуществляется в соответствии с экономическими принципами» [9, с. 350]. В советском обществе главными принципами организации экономики были социальные. «С чисто экономической точки зрения все сто процентов коммунистических предприятий, взятых по отдельности, являются нерентабельными. Какие из них считать экономически нерентабельными, это решают управляющие органы, а не конкуренция» [9, с. 351]. Важно, что результатом этого является сравнительно низкий «коэффициент эксплуатации» [9, с. 38]: в СССР в целом человек получал за свой труд гораздо большую часть произведенного им, чем на капиталистическом Западе; соответственно, степень его эксплуатации была ниже [9, с. 37]. Все эти соображения, важные, в частности, для формирования у школьников критического мышления, о котором сегодня модно говорить, никак не представлены в школьных учебниках по истории.
5 Одним из проявлений экономической несостоятельности СССР традиционно называют то, что военный бюджет был непомерно раздут и «доля военных расходов в валовом национальном продукте составляла 20-25%… Военная экономика, по существу, разоряла страну» [12, с. 8]. Хотя даже сами авторы учебника признают, что «США рассчитывали с помощью новой гонки вооружений ослабить СССР и его союзников» [12, с. 5]. При этом специалисты давно признали, что указанные цифры сильно завышены. Они основаны на неверной методике подсчета, а на деле доля военных расходов в ВНП СССР была значительно ниже, в частности, за 1990 год составляла 8,65 % [42, с. 2]. Стремясь подчеркнуть неэффективность огромных трат на оборону, авторы учебника характеризуют горбачевскую концепцию асимметричного ответа на программу «звездных войн» Рейгана как результат отставания «от Запада в производстве новейшего вооружения» [12, с. 9]. Но и с этим тезисом нельзя согласиться в полной мере. Как ни странно, но эта концепция стала тем редким случаем, когда решение горбачевского руководства было действительно эффективным, а сама его идея «сегодня не менее, а может быть, даже более актуальна с экономической точки зрения» [27, с. 53]. Благодаря концепции асимметричного ответа СССР поддерживал паритет с ядерными силами США, избежав при этом разорительных трат, на которые его вынуждали. Эффективное взаимодействие специализированных научных учреждений, военных и советской дипломатии сделали дорогостоящие приготовления США в области СОИ бессмысленными, и в стратегическом балансе сил ничего не изменилось. Подобные способности - достоинство системы, а никак не проявление ее кризиса. Кроме того, в данном случае снова не уточняются суть и смысл противостояния СССР с западным миром, что очень важно, когда речь идет об анализе военных расходов. Еще одним проявлением кризиса советской системы традиционно считается рост теневой экономики, которая, впрочем, характерна не только для социалистического, но и для капиталистического строя. Со времен перестройки принято мнение, что в СССР в годы так называемого застоя сложилась чуть ли не государственно-коррупционная система. Одной из вершин советской коррупции все с тех же времен называют знаменитое «узбекское дело», которое показало, что вся партийная верхушка Узбекистана погрязла в приписках, воровстве, взяточничестве и т. п. [25, с. 467-473]. Считается, что это дело высветило государственную коррупцию огромных масштабов, поразившую всю систему, что явилось очередным признаком ее несостоятельности. Однако и здесь появились новые аспекты. Так, историк Ф. Раззаков обратил внимание, что уровень коррупции в Узбекистане не был особенно высоким по сравнению с другими союзными республиками, и к тому же здесь не было никаких сепаратистских тенденций. Но именно по этой республике почему-то ударили мощные репрессии центра, оттолкнув ее от Союза, в то время как республики Закавказья, Прибалтики и Молдавию, также не лишенные проявлений коррупции и явно стремившиеся к независимости, никто не тронул. То есть центр своими руками разрушил одну из главных цементирующих связей всего СССР – славянско-азиатскую (мусульманскую). И именно в этом, а не в борьбе с коррупцией было все дело [32]. В школьных учебниках никакого намека на это нет: там все та же тоталитаристская трактовка событий. Так, в одном из них говорится, что первый секретарь компартии Узбекистана Ш. Рашидов, видимо, не выдержав тяжести собранных против него улик, «покончил жизнь самоубийством» [16, с. 314]. Эта версия встречается у историков либеральной ориентации [29, с. 676], но она нуждается в доказательствах, так как общепринята все же версия смерти из-за проблем с сердцем, которые начались у Ш. Рашидова еще из-за ранения, полученного на фронте в начале 1942 года.
6 Мы постепенно подошли к тому, что авторы учебников считают самым ярким внешним проявлением кризиса советской системы – к национальным проблемам, внезапно возникшим в СССР во второй половине 1980-х годов. [16, с. 325]. То, что наиболее остро национальные проблемы проявились, когда советская система уже рушилась (при системе, работавшей в штатном режиме, таких проблем не было), не мешает авторам учебников винить во всем именно систему. Национальные проблемы они считают «во многом …порождением советского периода истории, когда коммунистический режим в собственных интересах проводил произвольно и целенаправленно межреспубликанские административные границы» [14, с. 228]. Советская власть «не считалась с историческими особенностями народов», проводила «чистки» и депортации. Причины возникновения движений за национальное самоопределение и выход из состава СССР описываются весьма обтекаемо: «появляются движения, чьи лозунги были связаны с нарастанием социального недовольства и националистических настроений» [13, с. 293], как бы сами собой «возникают народные фронты в Прибалтике» [12, с. 28], то есть в очередной раз процессы, связанные с распадом СССР, представляются в качестве неких объективных обстоятельств. В частности, нигде не упоминается, что народные фронты всех трех прибалтийских республик возникли «почти синхронно» [36, с. 285] в октябре 1988 года, аккурат после визита в эти республики высокого начальника из Москвы - А. Яковлева, который, как утверждает генерал КГБ, «откровенно подстрекал националистические настроения» [43, с. 154]. Не вполне объективно описываются события января 1990 года в столице Литвы. «В ночь с 12 на 13 января 1991 г. подразделения Советской Армии и КГБ захватили телецентр в Вильнюсе. В результате столкновений с населением 14 человек было убито» [11, с. 302]. То есть выходит, что советские силовые структуры - армия и КГБ - убили 14 мирных жителей. Но умалчивается о том, что все эти события были во многом срежиссированы западными спецслужбами, и что на крышах жилых домов у телерадиоцентра и у Вильнюсской телебашни находились снайперы, стрелявшие по толпе [43, с. 167-172]. И эти снайперы были сотрудниками отнюдь не советских спецслужб. Хотя авторы учебников и не отрицают, что горбачевское руководство проявило «бездействие и нерешительность» [12, с. 37] в национальных вопросах, общий вывод состоит в признании все той же «истины», - что система, дескать, себя изжила и не была способна решить возникшие проблемы. При этом тема роли Горбачева и его сподвижников в разжигании национальных конфликтов нигде не затрагивается, - в отличие от научной литературы [26, с. 334]. Во всех без исключения учебниках приводится одна и та же, так называемая официальная версия событий августа 1991 года, по которой «демократические силы и Президент России Б. Н. Ельцин» [16, с. 329] «призвали не подчиняться незаконным решениям ГКЧП, квалифицировав действия его членов как антиконституционный переворот» [13, с. 299]. ГКЧП создавался «якобы в целях предотвращения хаоса и анархии в отдельных районах страны», но на самом деле эта группа высших должностных лиц выступила лишь потому, что просто испугалась, что Горбачев лишит их « власти, постов и привилегий» [11, с. 303]. При этом ни один из авторов учебников, описывая такие ключевые для судьбы СССР события, как запрет на деятельность КПСС и изъятие ее имущества в пользу РСФСР, референдум на Украине 1 декабря 1991 года, Беловежские соглашения и ряд других, не ставит вопрос о правомерности этих действий республиканских властей с точки зрения союзного законодательства. Не дается никакой оценки действиям союзного руководства в этих ситуациях, приведших фактически к рукотворному разрушению государства. Игнорирование этих вопросов существенно искажает суть процесса, в очередной раз представляя его более объективным, чем он был на самом деле.
8 Нельзя не сказать о самом языке повествования, о его приемах и методах. Так, авторы учебников часто предпочитают по западным стандартам писать «страны Балтии» [14, с. 228, 16, с. 181] вместо Прибалтики. Повсюду в учебниках используется слово «демократия» и его производные. И часто это, как представляется, не корректно. В частности, выражения «демократия», «демократическая ориентация», «либеральная ориентация», «демократическая трансформация» т. п. фактически являются эвфемизмами для таких терминов, как «капитализм» и «буржуазные отношения», которые вообще не употребляются в учебниках. На наш взгляд, это делается авторами сознательно, чтобы не возник закономерный вывод о том, что распад СССР был возвращением к общественным отношениям двухсотлетней давности, то есть «революцией регресса» [18, с. 226]. В одном из учебников читаем: «Единственно возможной альтернативой теперь виделась демократическая трансформация общества» [16, с. 323]. Под этим подразумевается: многопартийность, независимость СМИ, свободный рынок и т. п., то есть фактически – буржуазные отношения времен Французской революции. При этом о революционном изменении общественного строя не говорится, а только о «демократической трансформации». То есть выходит, что при распаде СССР все дело было лишь в политическом режиме. Хотя очевидно, что изменения имели гораздо более глубокую сущность и касались фундаментальных основ общественного строя (например, отношений собственности). Поскольку это учебник, который призван формировать мировоззрение учащихся, необходимо не вуалировать процессы, а раскладывать «по полочкам». Борьба в руководстве партии изображается как противостояние ретроградов и сторонников «демократических свобод» [14, с.225]. Здесь у читающего ученика, который формирует свое мировоззрение, складывается впечатление, что реформаторы были правы, поскольку нельзя выступать против «свобод», тем более «демократических». И снова поверхностный, а не глубокий подход. Ведь эти самые демократические (буржуазные) свободы были лишь верхушкой айсберга и средством идеологической борьбы. А здесь они преподносятся как некая универсальная ценность, против которой могли выступать только ненормальные люди. Приводятся следующие теоретические построения. «При монопольной государственной собственности отсутствовал фундамент для социально-политических свобод, для демократии, так как их материальной предпосылкой является борьба хозяйствующих субъектов. На этой основе создаются политические партии и другие организации, отражающие интересы социально-экономических групп, что является базой демократического устройства» [13, с. 273-274]. Позволим себе не согласиться с автором, ибо все это является базой не для «демократического», а для капиталистического устройства (для буржуазного строя). Здесь снова производное от слова «демократия» лишь вводит читателя в заблуждение, дезориентируют его. Как известно, демократия, демократический режим – это лишь политический режим, а не весь комплекс социально-экономических отношений. Демократия была и в древних Афинах, и в магнатской Речи Посполитой, была она и в СССР, примерами чего могут служить принцип коллективного руководства в Политбюро или выборы председателя колхоза. В преамбуле Конституции СССР 1977 года сказано, что в Советском Союзе установлена «подлинная демократия для трудящихся масс». ГКЧП в своем обращении заявлял, что выступает за «истинно демократические процессы» [7, с. 7]. С другой стороны, капиталистические общества не обязательно являются демократическими (взять хотя бы современную Саудовскую Аравию). Поэтому бесконечное употребление слова «демократия» и производных от него, причем не в контексте изучаемого в рамках школьного курса обществознания понятийного аппарата, а в рамках некоего искусственно усложненного политологического дискурса, помещенного на страницах учебника истории, может лишь ввести школьника в заблуждение. Нельзя согласиться и с тем, что отдельные учебники представляют «сочетание социализма с демократией» [12, с. 12] как некий оксюморон, несочетаемое. Повторим: демократия – лишь политический режим, а не весь общественный строй, и она вполне может сочетаться и с социализмом и с капитализмом, и с рабовладением. Главное – что понимать под ней. При многочисленных упоминаниях этого слова в учебниках никаких уточняющих характеристик не приводится, поэтому нет оснований считать его каким-то антиподом социализма или советской системы в целом. Очевидно, что в учебниках имеется в виду буржуазная, представительская демократия, но само слово «буржуазная», видимо, запрещено (или очень неудобно) для авторов учебников, так как применительно к описанию распада СССР не употребляется нигде. В результате этого достижения западной буржуазной демократии эпохи нового времени представляются всеобщими, универсальными ценностями, на пути к которым от советского социалистического строя следовало отказаться. Если рассуждать так, то становится понятно, почему, например, «введение института президентства стало шагом вперед в деле демократизации страны, создания правового государства» [12, с. 29], а не тривиальной попыткой Горбачева сохранить власть, которая «стала ускользать из его рук» [35, с. 288]. Другой пример. Члены Межрегиональной депутатской группы (МДГ), которые на I Съезде народных депутатов СССР выступали за всевозможное ослабление центральной власти, то есть фактически приближали распад страны, именуются без кавычек «демократические политики» [11, с. 299]. На страницах перестроечных газет, такое было допустимо, но сейчас, по прошествии стольких лет, использовать лозунговую лексику перестройки в качестве объяснения сути происходивших событий неприемлемо. Получается, что время, которое прошло с момента описываемых событий, никак не изменило представления авторов учебника о политических силах первого съезда, и они до сих пор мыслят категориями конца 1980-х – начала 1990-х годов при оценке тех событий и передают этот взгляд учащимся. При этом для демонстрации демократичности членов МДГ авторы отмечают, что события на съезде пошли якобы «не по сценарию, написанному в ЦК КПСС» [11, с. 298], - в то время, как исследователи приводят прямо противоположные сведения. Например, о том, что само первое лицо КПСС – Горбачев - делал на съезде все, чтобы выступали в основном именно члены МДГ, и решались только обозначаемые ими вопросы. В результате «Съезд занимался не рассмотрением законопроектов или докладов руководства страны о положении дел…, а обсуждал выступления двух депутатов [Афанасьева и Попова – А. К.], вносивших раскол в Съезд» [23, с. 122-123].
9 Приведенных примеров, как представляется, достаточно, чтобы сделать вывод о том, что все рассмотренные учебники имеют единую теоретико-методологическую базу – концепцию тоталитаризма. Ее основной посыл состоит в том, что СССР распался естественным путем и что распад был неизбежен. Хотя в учебниках и встречаются упоминания о комплексе причин, способствовавших распаду [11, с. 289], и можно даже обнаружить некоторые элементы иных подходов к пониманию явления [11, с. 295], в целом логика построения изложения и интерпретации фактов сводятся к тому, что советский опыт был исторической ошибкой, а СССР был обречен на распад. С точки зрения объяснения причин преобладания указанного подхода все выглядит вполне логично. Господствующий слой современного российского общества – бывшие «второй и третий “эшелоны” партийно-государственной номенклатуры» [11, с. 317], ставший таковым в результате событий конца 1980-х начала 1990-х годов, - нуждается в легитимации своего социального статуса. Отсюда и социальный заказ, реализуемый через конкурс учебников, проводимый министерством образования. Однако последствия применения такого подхода для российского общества требуют серьезного внимания. Утверждения о принципиальной ошибочности советского опыта, его тупикового, экспериментального характера не могут не девальвировать все достижения советской эпохи, многие из которых до сих пор имеют фундаментальное значение не только для общества, но и для самой власти. В частности, одним из таковых является победа в Великой Отечественной войне. Это событие до сих пор остается центральным в плане воспитания патриотизма, хотя нельзя не отметить, что вся патриотическая деятельность основана сегодня главным образом на различных разовых мероприятиях – шествиях, минутах молчания, так называемых «акциях», которые направлены в основном на эмоциональную сферу и не предполагают серьезной, основанной на историческом материале работы, способной сформировать устойчивую личностную позицию молодого человека по поводу прошлого. Кроме того, переход на линейную систему преподавания истории в общеобразовательных школах в соответствии с Концепцией нового учебно-методического комплекса по отечественной истории, разработанной в 2013 году и начавшей внедряться в школах с 2015 года, фактически отсёк от изучения истории Великой Отечественной войны огромную часть школьников, так как в учреждениях среднего профессионального образования общеобразовательные предметы изучаются лишь номинально. Так, в 2016 – 2017 учебном году 41% городских и 55,7% сельских девятиклассников не пошли учиться в 10-й класс [40, с. 155]. Переход на линейную систему преподавания истории властей сделал недоступным для данной группы молодых людей изучение истории России XX – XXI вв.. Фундаментальные труды советских историков, детально изучивших причины возникновения фашизма и нацизма, их сущность, причины, ход и последствия войны [10], оказываются невостребованными. Кроме этого, возникает главный вопрос - как строить воспитательную работу вокруг Победы, если СССР был исторической ошибкой и обреченным на распад государством? С этой точки зрения те, кто победил и не допустил гибели СССР, совершали не благое дело, а преступление против своих потомков, которые вынуждены были еще несколько десятилетий жить в этой обреченной на гибель тоталитарной стране вместо того, чтобы уже в 1940-е годы влиться в так называемый «цивилизованный мир». Ведь не секрет, что сегодня довольно широко, и именно среди молодежи, распространено мнение, что, если бы не Сталин, то мы бы сейчас не влачили жалкое существование, а «блаженствовали, попивая баварское». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что если Советский Союз – это ошибочный путь, и, раз уж теперь мы на правильном пути, то надо ориентироваться на лидеров этого пути – США, Европу, Китай, Канаду и т.д. .Помыслы молодежи связываются теперь не с захолустной страной, плетущейся, пусть уже и по столбовой дороге, но все же в самом хвосте колонны цивилизованных стран. Прозорливые и наиболее талантливые молодые люди, воспитанные в таком ключе, сделают все, чтобы переехать в один из центров глобального развития и построить свою карьеру там, отдать свои лучшие годы этим странам, а не России. Не в этом ли одна из важных причин так называемой «утечки мозгов», наносящей огромный урон экономике? И именно в этом состояла суть того идеологического противостояния СССР и Запада, о котором говорилось выше. Не секрет, что советский проект движения в будущее был прежде всего русским проектом. Именно русский народ был тем «клеем», который скреплял в единое целое всю сложную структуру советской экономики, политики, культуры и других сфер. В частности, именно его роль была решающей в победе над фашизмом, что признал в своем знаменитом тосте «За русский народ» И. В. Сталин [2, с. 226]. Помимо этого, только русский народ смог предложить миру альтернативный западному капитализму и вполне жизнеспособный путь социальной эволюции. Поэтому признание советского проекта заблуждением и фикцией, пустышкой и бессмысленным мифом больно бьет по национальной гордости русских. Такой подход призван предостеречь современное поколение этого народа от неблагоразумных попыток в той или иной форме вернуться к объективному взгляду на свое прошлое и использовать лучшее из него в решении текущих проблем. За этим проступают мрачные очертания того, что А. Зиновьев называл «исторической виной русских» [9, с. 170], посмевших бросить вызов Западу, но проигравших. За это дерзновенный народ ждет суровое наказание: «нас, русских, вообще вычеркнут из истории. Будет так, как будто нас вообще не было. Все сделанное нами разворуют, присвоят, припишут другим, исказят до неузнаваемости» [9, с. 179]. Этот процесс уже идет, и начался он именно с советской истории. Людей в России, стоящих за воплощением данного подхода, сложно охарактеризовать иначе, как «национал-предателей» [30, с. 26]. В условиях перманентного экономического кризиса, когда будущее выглядит необычайно туманным и полным неопределенности, когда мировая капиталистическая система подошла к пределу своих экзистенциальных возможностей, российское общество через соответствующее воспитание молодежи сильно ограничивается в способности адекватно оценить свою историю в XX веке, осуществить передачу накопленного опыта от советского поколения к современному. Это наносит опасную историко-цивилизационную травму всему обществу, не позволяет выработать концептуальных перспективных целей, сформулировать стратегию движения в будущее, которая, несомненно, должна учитывать и накопленные веками, а затем актуализированные в Советском Союзе коллективистские ценности народа, и те преимущества, которыми сильна частная инициатива. Российское общество, исторический опыт которого, вероятно, наиболее обширен и богат, лишается возможности осуществить рефлексию и обрекается на прозябание в системе периферийного капитализма. Те позиции в отношении советской истории, с которых написаны школьные учебники, не выходят за рамки известных представлений о «конце истории» [37]. Такая трактовка приводит к умственному оскудению, к парализации воли всего российского общества, гнетущей неуверенности в завтрашнем дне, который может быть представлен только в виде соответствующего места в западном глобалистском проекте. Стоит ли говорить о том, что совершенно забытым остается вопрос о всемирно-историческом значении опыта СССР.Было бы большой ошибкой считать советский строй земным раем, вряд ли возможно и его полное возрождение, но слепое игнорирование всех наработанных в советский период социальных практик – преступление перед потомками. Многие социальные завоевания не только в России, но и в странах Запада – результат возникновения Советского Союза, государства трудящихся [33].В свое время такие проницательные люди, как Б. Шоу, отмечали, что появление Советского Союза – надежда для всего мира, так как «коммунистическая система способна вывести человечество из современного кризиса» [4]. Бывшие враги советского строя признавали его создание «вершиной человечества» [19] и сожалели о его распаде [6]. Подобного рода сведения из школьных учебников исключены.Между тем в условиях обострения борьбы за ресурсы преимущество получат общества, сумевшие эффективно адаптировать действие морально-нравственных регуляторов, которые, в частности, лежали в основании лучших достижений советского строя. Вместо бесконечного повторения мантр об объективном характере разрушения СССР сегодня стоит сосредоточиться на более сложной, но и несравнимо более важной задаче - тщательном изучении механизмов действия этих регуляторов и причин их ослабления на заключительном этапе жизни Советского Союза.Таким образом, несмотря на наличие в науке многих подходов к анализу распада СССР, российские школьные учебники базируются на тоталитаристской парадигме. Эта концепция отвечает интересам лишь узкой прослойки российского общества, которая полагает, что для нее ниша в западном проекте будущего гарантирована. Всем остальным общественным слоям такой подход несет только вред, так как лишает российское общество как обособленный, самобытный и самоценный субъект истории всякой возможности на объективную оценку и осмысление своего прошлого, а значит, и шанса на самостоятельное определение своего будущего.
Литература 1. Александр Зиновьев – Завещание. Электронный ресурс: https://www.youtube.com/watch?v=8hBIk6nRg3s Дата обращения – 10.12.2020. 2. Вдовин А. И.Русские в XXвеке. Трагедии и триумфы великого народа / А. И. Вдовин. – М.: Вече, 2013. – 634 с. 3. Ветров, он же – Солженицын / Военно-исторический журнал. 1990. №12. 4. Воронцова Т. В гостях у «старшего брата» / Литература. №9 (537). 2003. Электронный ресурс: https://lit.1sept.ru/article.php?ID=200300909 Дата обращения: 18.12.2020. 5. Гайдар Е.Т. Гибель империи: уроки для современной России. М.: РОССПЭН, 2006. 448 с 6. Генри Киссинджер разочаровался в капитализме и назвал развал СССР «величайшим преступлением Америки». Электронный ресурс: https://panorama.pub/6491-genri-kissindzher.html Дата обращения: 18.12.2020. 7. ГКЧП СССР. Сборник опубликованных документов (август 1991 года). – М.: Самиздат, 2011. – 36 с. 8. Доля высоких технологий в экономике России снизилась до уровня 2015 года. Электронный ресурс: https://www.rbc.ru/economics/06/02/2019/5c598ccb9a7947731eea7477 Дата обращения: 10.12.2020. 9. Зиновьев А. Несостоявшийся проект: Распутье. Русская трагедия : [сб.] / Александр Зиновьев. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009. – 542, [2] c. 10. История Второй мировой войны 1939 – 1945. В двенадцати томах. Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство министерства обороны СССР. Москва – 1973. 11. История России : 11 класс : учебник для учащихся общеобразовательных учреждений / В. С. Измозик, С. Н. Рудник ; под общ. ред. Р. Ш. Ганелина. – 2-е изд., дораб., и доп. – М. : Вентана-Граф, 2013. – 384 с. : ил. 12. История России. 10 класс. Учеб. Для общеобразоват. организаций. В 3 ч. Ч. 3 / [М. М. Горинов, А. А. Данилов, М. Ю. Моруков и др.] ; под ред. А. В. Торкунова. – М. : Просвещение, 2016. – 160 с. : ил., карт. 13. История России: начало XX – начало XXI века. Базовый уровень : 10 класс : учебник / О. В. Волобуев, С. П. Карпачев, В. А. Клоков. – М. : Дрофа, 2020. – 368 с.: ил., карт. (Российский учебник). 14. История. Всеобщая история. 11 класс : учеб. Для общеобразоват. организаций : базовый уровень / А. А. Улунян, Е. Ю. Сергеев ; под ред. А. О. Чубарьяна. – М. : Просвещение, 2014. – 287 с. : ил., карт. 15. История. Всеобщая история. Новейшая история. 1914г. – начало XXI в.: учебник для 10 – 11 классов общеобразовательных организаций. Базовый и углубленный уровни / Н. В. Загладин, Л. С. Белоусов; под науч. ред. С. П. Карпова. – 2-е изд. – М.: ООО «Русское слово» - учебник», 2020. – 288 с.: ил. – (ФГОС. Инновационная школа). 16. История. Конец XIX – начало XXI века: учебник для 10-11 классов общеобразовательных организаций. Базовый и углубленный уровни: в 2 ч. Ч. 2 / А. Н. Сахаров, Н. В. Загладин, Ю. А. Петров. – М. : ООО «Русское слово - учебник», 2019. – 448 с.: ил. – (ФГОС. Инновационная школа). 17. Кара-Мурза С. Г. Народное хозяйство СССР. – М.: Алгоритм, 2012. – 480с. 18. Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. Книга вторая. От Великой Победы до наших дней. (Серия: История России. Современный взгляд). – М.: Алгоритм, 2001 – 688 с. 19. Колпакиди А.: «Любой другой вариант, кроме революции большевиков, означал бы развал России» Электронный ресурс: https://www.kp.ru/daily/26752/3782921/ Дата обращения: 18.12.2020. 20. Коэн С. Можно ли было реформировать советскую систему / Свободная мысль – XXI, 2005, №1. 21. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Издательство политической литературы. Москва. 1981. Том 29. 22. Линченко А. А. «Распад СССР»: этапы и стратегии конструирования культурной травмы в медийном дискурсе современной России / Социодинамика. – 2019. – № 1. – С. 108 - 121. DOI: 10.25136/2409-7144.2019.1.28565 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=28565 23. Лукашевич Д. Юридический механизм разрушения СССР / Д. Лукашевич. – М. : ООО «ТД Алгоритм», 2016 – 448 с. 24. Медведев Р. Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи/ Рой Медведев. – М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2010. – 637, [3] с. 25. Млечин Л. М. Брежнев / Леонид Млечин. – М.: Молодая гвардия, 2008. – 620 [4]с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1125). 26. Мяло К. Г. Россия и последние войны XX века (1989-2000). К истории падения сверхдержавы. – М.: Вече, 2002. – 480 с. 27. Ознобищев С.К., Потапов В.Я., Скоков В.В. Как готовился «асимметричный ответ» на «Стратегическую оборонную инициативу» Р.Рейгана. Велихов, Кокошин и другие. – М.: ЛЕНАНД, 2008. – 56 с. 28. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.: Независимая газета, 1993. 421 с. 29. Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны, 1945 – 1985 / Рудольф Пихоя. – М.: Русь – Олимп: Астрель: АСТ, 2007. – 715, [5] с. 30. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации в связи с принятием в Российскую Федерацию Республики Крым и образованием в составе Российской Федерации новых субъектов. Москва – 2014. 31. Приказ Министерства просвещения Российской Федерации от 28.12.2018 №345 (ред. от 18.05.2020) «О федеральном перечне учебников, рекомендуемых к использованию при реализации имеющих государственную аккредитацию образовательных программ начального общего, основного общего, среднего общего образования». Электронный ресурс: https://rulaws.ru/acts/Prikaz-Minprosvescheniya-Rossii-ot-28.12.2018-N-345/ Дата обращения: 06.01.2021. 32. Раззаков Ф. И. Дело, взорвавшее СССР / Федор Раззаков. – М. : Алгоритм, 2012. – 352 с. 33. Русаков В. М., Саранчин Ю. К. Социальное государство: кризис или закат? / Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). №11 (19). 2012. 34. Семенов А. Чем был Советский Союз и что означает его распад. Дискуссии западных историков / Неприкосновенный запас. 2001. № 6 (20). URL: https://magazines.gorky.media/nz/2001/6/chem-byl-sovetskij-soyuz-i-chto-oznachaet-ego-raspad-diskussii-zapadnyh-istorikov.html (Дата обращения: 28. 09. 2019); Кириллов В. В. Распад СССР: историографическая парадигма / Вестник МГПУ. Сер. «Исторические науки». 2008. №1(22). С.67-72.; Корочаров А. В. Распад СССР в отечественной историографии: основные методологические подходы / Россия и современный мир. 2020. №1(106). с. 221 – 242. 35. Соловьев В., Клепикова Е. Борис Ельцин. Политические метаморфозы. Москва., 1992. 36. Фроянов И. Я. Погружение в бездну (Россия на исходе XX века). - СПб.: Издательство Санкт – Петербургского университета, 1999. – 795 с. 37. Фукуяма Ф. Конец истории? / Вопросы философии. 1990. №3. 38. Фурсов А. «Пути капитала и капитализма разошлись». Электронный ресурс: https://newizv.ru/article/general/03-06-2020/andrey-fursov-puti-kapitala-i-kapitalizma-razoshlis Дата обращения: 08.12.2020. 39. Цымбалов А. Вооруженный мятеж на Балтфлоте. Независимое военное обозрение. 20 августа 2004. Электронный ресурс: https://nvo.ng.ru/history/2004-08-20/6_bunt.html Дата обращения: 23.12.2020. 40. Чередниченко Г. А. Российская молодежь в системе образования: от уровня к уровню / Вопросы образования / Educational Studies Moscow. 2017. № 3. 41. Чешко С. В. Распад Советского Союза: этнополитический анализ. 2-е изд. – М.:ИЭА РАН, 2000. – 398 с. 42. Что погубило Советский Союз? Американская разведка о советских военных расходах / Военный вестник МФИТ, №8, апрель 2001. 43. Широнин В. Под колпаком контрразведки. Тайная подоплека перестройки. – ООО «Камский издательский дом», 1998 – 336 с. 44. Friedrich C. J., Brzezinski Zb. Totalitarian dictatorship and autocracy. New York: Praeger, 1961. 346 p. 45. Malia M. The Soviet Tragedy: A History of Socialism in Russia, 1917 – 1991. New York: The Free Press, 1994. 592 p.
комментарии - 29
Спасибо, ваш сайт очень полезный! джона сины видео [url=https://wm-lend.ru]кредит вебмани online[/url] анимэ про школу картинки даров -разуй бельма. гутен морген -ну, смотри. доброго здоровья -запомни же. Как сам, как дети? -вот оно как. доброго времени суток -постой. Наш поклон -ну, смотри. здравия желаem -разуй бельма. вишь ты -разуй бельма. Как ты?... -разуй бельма. здравствуйте други -разуй бельма. Как жизнь? -дело хозяйское. здрасти-мордасти -разуй глаза. физкульт-привет -постойте. Быстромонтажные здания: бизнес-польза в каждом кирпиче! Скоростроительные здания: коммерческая выгода в каждом блоке! Быстро возводимые здания: финансовая выгода в каждой составляющей! Моментально возводимые здания: экономический доход в каждой части! Мой комментарий
|
Подписка
|
Спасибо<a href="https://worldgreatsuccess.ru/" >.</a>