Англия традиционно ослабляла Европу поддержкой второго по силе континентального субъекта (кем бы он ни был) против сильнейшего, чтобы не допустить его власти над континентом. Эта объективно обусловленная и постоянная стратегия была творчески переработана Ротшильдами в стремление к максимальному раздроблению Европы и распаду империй на незначительные национальные государства для установления финансового контроля за последними.
Глубочайшая, длившаяся поколениями, поистине талмудическая по непримиримости ненависть Ротшильдов к Российской империи (которая казалась иррациональной наивным российским императорам, как минимум дважды посылавшим к ним парламентеров), увенчавшаяся войной против нее на уничтожение, ведшейся в основном американской ветвью Ротшильдов (через Кунов и, прежде всего, Якоба Шиффа), была вызвана именно блокированием этих планов – и после наполеоновских войн, и в ходе революций 1848-1849 годов.
Вместе с положением мирового гегемона США унаследовали и многие объективно обусловленные стратегии Британской империи, в том числе и по отношению к континентальной Европе. Начиная с планов уничтожения послевоенной Германии (одно из преступлений Сталина перед англосаксонской цивилизацией – их блокирование, включая идею Рузвельта об уничтожении немецкого народа поголовной насильственной стерилизацией [6]; впрочем, несколько миллионов немцев в западных зонах оккупации успели стремительно и весьма эффективно выморить[1] до развязывания США «холодной войны»), стратегия США заключалась в предельном политико-интеллектуальном ослаблении Европы, чтобы она никогда не могла стать им стратегическим конкурентом.
Морально-идеологическое ничтожество Европы во многом вызвано ее соучастием в американо-английском послевоенном проекте уничтожения немецкого национального сознания. Как признал Черчилль, «мы стремимся уничтожить не нацизм Гитлера, а дух Шиллера». С упоением выполнявшие эту функцию в отношении немцев другие европейцы выполнили ее (по мере расширения данного проекта на них) и по отношению к себе – в рамках единых принципов толерастии [6].
Переформатирование Европейского экономического сообщества (ЕЭС) в Евросоюз, качественно усилившую принципиально безответственную (в стиле советской интеллигенции) и при том диктующую национальным властям брюссельскую евробюрократию, как и хаотическое расширение последнего как можно дальше за рамки не только культурной идентичности, но и элементарной управляемости, были элементами реализации этой стратегии. США даже не надо было прилагать особых усилий: достаточно было сыграть «в поддавки», позволив реализоваться свойственному любой организации, как и любому другому живому существу, инстинкт экспансии.
Развязанные США балканские войны и подчинение евробюрократии НАТО ликвидировали глобальный потенциал объединенной Европы, не дали ей стать самостоятельным геополитическим субъектом и вернуться на арену большой политики, замкнули ее в собственной региональной местечковости, - обусловив тем самым ее загнивание.
Успех этой стратегии диалектически привел к самоотрицанию в виде Brexit’а: английская элита, сохранившая самосознание, поддалась инстинкту самосохранения и в ужасе шарахнулась от Брюсселя, когда тот оказался готов всерьез обсуждать предложенное Обамой в виде Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства (TTIP) самоубийство Европы во благо американских хозяев. TTIP предполагало не только заведомо непосильную для континентальной Европы зону свободной торговли с США (Англия, создав такую зону с Канадой сразу после решения о Brexit’e, показала, что боится не этого), но и урегулирование споров стран Европы с глобальными (в основном американскими) корпорациями на основе арбитража, создаваемого не правительствами, но, в конечном счете, самими этими корпорациями. Это превращало европейские государства в региональных менеджеров глобального бизнеса и лишало их субъектности.
2
Эмансипация английской элиты от брюссельской бюрократии не только повысила самостоятельность Англии и сделала ее «одиноким игроком» в грядущем распаде мира (заставив пытаться стать партнером Китая и тщетно попытавшись вернуть контроль за арабским миром), но и завершила процесс исторического высвобождения Германии, начатый ценой своей карьеры «лучшим немцем 1989 года» Горбачевым (именно объединение Германии его волей вопреки интересам США, Англии и Франции и привело к его выбрасыванию из политики, став заметным фактором распада СССР).
В рамках созданного США «расширенного» ЕС Германия жестко удерживалась в тисках между Англией и Восточной Европой: политический бомонд последней настолько же верно служил купившим и воспитавшим его (в том числе руками проамериканских немцев, в том числе из спецслужб) США, насколько плотно их экономика контролировалась Германией. Выход Англии из Евросоюза выпускает Германию на исторический оперативный простор, - а уход Меркель из политики лишает США возможности править Германией непосредственно, на агентурной основе.
Ослабление позиций Восточной Европы в Евросоюзе из-за утраты ее старшего проамериканского партнера в лице Англии и ухудшения экономической конъюнктуры (вынуждающего помогать сильным, а не слабым для спасения системы в целом) выразилось в намеченной на 2021 год переориентации европейской помощи с востока на юг. Для западноевропейского костяка ЕС Южная Европа важнее Восточной в силу как культурной близости, так и экономической развитости: Южная Европа несравнимо глубже Восточной интегрирована в общеевропейскую (в том числе финансово, через крупные государственные долги) и потому оказывает на нее качественно большее воздействие.
Уход Англии, обеспечивавшей 10% европейского бюджета, стал лишь поводом для глубоких структурных изменений, на самом деле вызванных кризисом. Снижение отчислений в общеевропейский бюджет поддержит наиболее богатых членов Евросоюза (расчетная экономия за 2021-25 годы Германии – 8,4 млрд.евро, Нидерландов – 3.8, Швеции – 1.7, Дании – 354 млн. и Австрии – 343 млн.евро), а новые взносы (в первую очередь за непереработанный пластик) ударят по относительно бедным, прежде всего восточноевропейским странам, культурно чуждым западноевропейскому костяку ЕС.
Естественный выход для Восточной Европы - поддержание экономик (и уровня жизни) реинтеграцией с Россией, однако ее блокирует отсутствие модернизации (а значит, и привлекательного имиджа, и растущих возможностей) последней и длительная (продиктованная Западом в качестве условия евроинтеграции) русофобия элит, приведшая в Польше и Прибалтике к формированию глубокой вражды к России в обществе.
Поэтому единственным источником необходимых денег для Восточной Европы становится управляемое США НАТО, а средством их получения – разжигание вражды к России (и в целом превращение себя в европейскую Палестину, утратившую способность к развитию, элиты которой имеют влияние и деньги исключительно из-за создаваемой ими напряженности, опасной для более развитых участников глобальной конкуренции). Но опыт Польши, разместившей огромную базу США за свой счет, показал: новая администрация США требует, чтобы за ее базы платили сами европейцы. Понятно, что попытка заставить немцев платить американцам за восточных европейцев (обслуживающих американские базы) не удастся даже при Меркель.
Это лишает Восточную Европу стратегических перспектив и превращает этих брошенных лимитрофов в перспективное для разнообразных геополитических игр и противоборств, но обреченное на деградацию пространство.
Европа же в целом (включая даже импотентную брюссельскую евробюрократию) испытывает объективную потребность создания противовеса потенциальному Четвертому рейху. Это соответствует и интересам России, ибо даже самый мудрый из ныне живущих немцев, Штайнмайер[2], лично приводил к власти на Украине откровенных нацистов и их пособников - в соответствии с не только американскими указаниями, но и, возможно, собственно германской исторической традицией.
Новая стратегия США, ориентированная на сохранение максимальной власти при неизбежном распаде глобальных рынков на макрорегионы и срыве в Глобальную депрессию, также ориентирована на недопущение немецкого доминирования в Европе. Помимо миссии выдающегося оперативника современности Бэннона, разжигающего патриотизм европейских народов для максимального ослабления Европы как целого и имеющей стратегической целью ликвидацию ЕС в его нынешнем виде (представляющем собой готовую оргструктуру Четвертого рейха, просто пока с чужеродным для него кадровым и идеологическим наполнением), США нуждаются в уничтожении самой идеи европейской армии. Ведь та неминуемо станет противовесом полностью управляемой США НАТО и заменит ее, став (наряду с немецкими концернами) основой Четвертого рейха. Не случайно «желтые жилеты» (некоторые группы которых демонстрировали удивительную тактическую выучку) дискредитировали Макрона и на время вывели Францию из европейской политики немедленно после поддержки им этой идеи.
3
Ключом к реализации устремлений и планов по созданию нового механизма сдерживания Германии объективно становится Австрия. Эта страна, несправедливо воспринимаемая в России в основном как дружественный альпийский курорт, сохранила не просто память о жившей за счет уникальных социальных технологий Австро-Венгерской империи[3], но и элиту, являющуюся частью и эхом этого общественного организма.
Австрия сдержанно относится к Германии, не принимая ее самоощущения как «старшего брата», жестко хранит нейтралитет (она непредставима в статусе Швеции и Финляндии, обязавшихся по приказу НАТО принять обязанности ее членов, включая финансирование ее войск, - без каких бы то ни было прав) и является ключом к будущему энергетическому доминированию Германии в Европе («Северный поток-2» и последующие проекты, если газ Туркмении не удастся развернуть в Европу, лишив его Китая, сделают ее важнейшим газовым хабом).
Новое стратегическое положение Австрии поставило ее в центр внимания глобальных групп, борющихся за управление будущим и за формирование мира Глобальной депрессии.
Австрийская элита становится ключевым элементом консервативного проекта обновления Европы – создания так называемой «внутренней Европы». Опираясь на «старую элиту»[4], он вберет в себя американскую энергию дезинтеграционного проекта и, направив ее на размывание брюссельской бюрократии, затем попытается преобразовать ее в неприемлемое для США созидание новой континентальной Европы как геополитического субъекта. Экономическое доминирование Германии может быть уравновешено и нейтрализовано в нем не только Ватиканом с примыкающим к нему «черным интернационалом», а также условными Ротшильдами, но и глубинными политическими и идеологическими структурами, обеспечивающими немцам достойное, но не исключительное место, безопасное и полезное как для других европейцев (от Исландии до России, от Турции до Норвегии), так и (прежде всего) для них самих.
Но возможность успеха этого проекта в силу глубины европейской деградации невелика. Даже лучшие из европейских патриотов далеки от давно привычных для их либеральных противников американских технологий системной организации политического процесса и поражают отечественных аналитиков феноменальными разгильдяйством и безответственностью.
Поэтому возрождение патриотизма в Европе не только будет порождать в ряде случаев фашистские проявления (что показывает, например, Польша, жаждущая реализации своей сокровенной мечты о превращении на костях Украины и Белоруссии в рабовладельческое общество), но и не будет обладать должным уровнем осознанности и организации.
Эта внутренняя слабость, с одной стороны, превратит разрозненный европейский патриотизм в орудие США по разрушению европейского единства (вместо вывода его на новый уровень) по «схеме Бэннона», лишь усиливающее деградацию Европы во сравнению с господством либералов, а с другой – не позволит ему выстоять в цивилизационном конфликте, меняющем лицо и внутреннее содержание Европы прямо сейчас.
4
Меркель, пригласив в Германию беженцев (или «бешенцев» - от слова «бешенство», как говорят многие русские Европы) для отвлечения среднего класса от неумолимого обеднения и замены в повестке дня вопросов благосостояния вопросами безопасности, лишь ускорила процесс исламизации Европы (как ранее ускорил его Обама, превративший исламский фундаментализм в геополитический инструмент США).
Смирение европейского среднего класса с падением уровня жизни и утратой жизненных перспектив (вызванных глобальным кризисом и потому неустранимых) ценой ускорения исламизации Европы – наглядное выражение ее убожества.
И, поскольку единственным способом сдержать протест беднеющих европейцев для любых европейских руководителей является создание для них прямой и непосредственной угрозы прямо в местах их обитания и замещение культуры потребления культурой повседневного выживания, в ближайшие 30 лет Евросоюз будет превращаться в евроХалифат.
Бывший директор оперативного управления разведки Венгрии Ласло Фёльди указал: «Богатые арабские страны отказываются принимать беженцев не потому, что не могут их интегрировать, а потому, что им в Европе нужен свой человеческий ресурс в эпоху «после нефти». Тогда арабские элиты перебазируются в Европу и создадут здесь политические партии, для которых у них …уже будет готовый электорат. Таким образом, они сразу попадут в местные парламенты, во власть… Им совершенно не с руки отказываться от столь удобной возможности, когда Европа сама приглашает к себе их будущих избирателей. Ведь вряд ли кто-то из беженцев будет голосовать за …местные партии. Но как только будут созданы исламские партии, на которые у нефтяных государств достаточно денег, мигранты будут голосовать только за них» [5].
Кроме того, в Западной и Центральной Европе наблюдается пока не массовое, но выразительное принятие ислама местными жителями как единственного способа сохранить нормальность семейных отношений в условиях агрессивной политики преобразования человека, энергично и разнообразно навязываемой либералами.
Ударной силой исламизации представляется либеральный проект, направляемый США (в этом отношении его борьба с «проектом Бэннона» - борьба нанайских мальчиков, преследующих общую задача: деструкцию и раздробление Европы). Представители проекта «внутренней Европы» попытались реализовать в Германии «греческую схему», в которой левые Ципраса в союзе с более слабой правой партией проводили политику в интересах немецких кредиторов (союз левых с правыми в патриотических целях поддержания национальной промышленности сложился и в Италии). Однако эта схема была разрушена спецоперацией, выкинувшей из политики «идеального канцлера» - лидера левых пламенную Сару Вагенкнехт[5] (уход которой показательно замолчали все медиа). Неизбежный же уход из политики Гизи приведет к ликвидации немецких левых по стандартной для постсоциалистического мира (от Польши до Украины) сценарию.
Наглядная и, по-видимому, необратимая деградация структурообразующих партий – ХДС/ХСС и СДПГ – открывает дорогу во власть третьей силе.
В расчете на это интеллигенцией создавалась патриотическая AfD («Альтернатива для Германии»), но она не получила поддержки испуганного либеральным шельмованием немецкого капитала и потому выдержала удар либеральных оппонентов и не смогла выработать концепт, приемлемый для основной части расколотого (в том числе по образу жизни и в значительной части по возрасту – на индустриальную и информационную части[6]) немецкого общества.
В результате лучшие шансы оказываются у принципиально антииндустриальных (а в силу производящего характера немецкой и в целом европейской экономики – антинемецких и антиевропейских) «зеленых». Они уже занялись массовым и, по сути, антиевропейским экологическим терроризмом (в блокировании работы важного для экономики Германии угольного карьера 22 июня 2019 года на западе страны участвовали несколько тысяч протестующих – по сути дела, экологических штурмовиков [8]).
При создании «зеленых» (в 1979 году в ФРГ) их поддерживали и СССР - как антикапиталистическую, и США - как антиевропейскую силу. Сейчас это ударная либеральная сила, направляемая и глобальными либералами, и американскими патриотами на сокрушение равно опасного для них общеевропейского проекта «внутренней Европы» и в целом любой возможности превращения Европы в субъекта глобальной конкуренции, - и способных противостоять им сил в Германии (а значит, и в Европе в целом) не наблюдается. Характерен их успех на досрочных парламентских выборах в Австрии (они впервые вошли в парламент) на фоне провала респектабельных социал-демократов.
Таким образом, германская корпоратократия – представители промышленного капитала, пытающегося реализовать проект «внутренней Европы», - вновь (как во времена Гитлера) проигрывает будущее глобальным финансовым спекулянтам.
В силу этого союз либералов с исламистами против патриотов (постмодерна и контрмодерна против модерна, по Кургиняну [4]) представляется непреодолимой силой, которая и определит будущее Европы.
Еще в начале нулевых, задолго до призыва Меркель бешенцев в 2015 году в Западной Европе сложились и были подробно описаны обширные районы, в которые немусульмане не могли без опасности для здоровья и даже жизни заходить. На политкорректном европейском языке давно обогативший современные словари (и происходящий из американского военного жаргона) термин No-Go-Zone означает: «1) область, в которую вход опасен, невозможен или запрещен; 2) область проживания людей не просто чужой, но враждебной общности; 3) область, над которой утрачен контроль государственной власти (полиции, чиновников, социальных служб, закона); 4) область господства фундаментально неприемлемых норм и ценностей» [5].
В 2006 г. эксперты насчитали только во Франции 751 «зону ограниченного доступа» [9]. С 1996 по 2014 год французские власти признали их существование; в них проживает 7% населения страны – 4,5 млн. чел.. В отчете шведской полиции за 2016 год зафиксировано наличие 56 «запретных» для немусульман зон; их существование констатирует и австрийская полиция.
Пресс-секретарь правительства Германии Хайе (лишившийся должности из-за этого высказывания) констатировал: «В Бранденбурге и других регионах Германии есть маленькие и средние города, в которые я бы не рекомендовал ездить тем, кто имеет другой [то есть белый – М.Д.] цвет кожи. Оттуда, возможно, не удастся выбраться живым» [2]. Однако в 2018 году Меркель внезапно признала отчаянно отрицавшееся к тому времени всей западной пропагандой существование таких зон [7].
Межведомственная Комиссия французского правительства по борьбе с незаконным оборотом наркотиков отметила, что «зоны» стали центрами наркотрафика. 550 тыс. чел. во Франции потребляют марихуану ежедневно и 1,2 млн. регулярно. Ежегодное потребление марихуаны составляет 208 тонн — 832 млн. евро. Оптовые наркоторговцы работают из «зон» и потому находятся «вне досягаемости французских властей. Эти зоны существуют не только потому, что мусульмане хотят жить …согласно их …культуре и …законам шариата, но и потому, что оргпреступность хочет работать без …вмешательства …государства. Во Франции закон шариата и правление мафии стали почти идентичными» [5].
Подчинение беженцев интересам Европы и изгнание их неинтегрирующейся части представляется невозможным. Прибывшим из разрушенных Западом исламских стран завоевывать Европу изнутри не грозит участь цыган (кочующих кузнецов и иных ремесленников, врачей и актеров, пришедших в Европу из Византии и первыми оказавшихся «лишними» на раннем этапе формирования капитализма), тотальное истребление которых началось в конце XV века и продолжалось вплоть до промышленной революции (хотя еще в 1849 году в Польше польские кочевые цыгане были объявлены вне закона – и это положение было отменено только после восстания 1863 года и отмены российским императором автономии царства Польского) [1].
Объективность исламизации богатой части Европы превращает для России в необходимость, наряду с поддержкой консервативных и патриотических сил в Европе (носящей характер арьергардных боев против США), системную подготовку как минимум управленческих кадров грядущего евроХалифата. Помимо реализации российских геополитических интересов, это даст «социальный лифт» выходцам из Средней Азии (ослабив связанное с ними напряжение в России и частично восстановив ее влияние в Средней Азии и исламском мире в целом) и сохранит максимальную часть достижений европейской культуры (включая восприимчивость к технологиям и абстрактное мышление) после ее глубокого этнорелигиозного переформатирования.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бессонов Н., Деметер Н., Кутенков В. История цыган: новый взгляд. Воронеж: Институт этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН, 2000.
2. Гаврилова С. No-Go-Areas. Иностранцам вход воспрещен! В Германии начали создавать нежелательные для небелых зоны. http://cripo.com.ua/print.php?sect_id=10&aid=40447 [Дата обращения - 23 октября 2019 года].
3. Комосса Г.-Х. Немецкая карта: тайная игра секретный служб. Бывший глава Службы военной контрразведки рассказывает… М.: Фолио, 2009.
4. Кургинян С. Контрнаступление модерна. Возможности и альтер-нативы. «Россия XXI» № 3, 2010.
5. Русаков В., Русакова О. No-go-zone и проблемы суверенитета западноевропейских государств. «Свободная мысль» № 5, 2019.
6. Фурсов А. Ничейный дом Европа! Завтра.ру, 27 июля 2018 года. http://zavtra.ru/blogs/nichejnij_dom_evropa [Дата обращения - 23 октября 2019 года].
7. Angela Merkel has admitted German no-go zones are a “reality” in shocking comments which add to fears there are places in the country. https://www.express.co.uk/news/world/925727/Angela-Merkel-Germany-latest-news-no-go-zone-reality-refugee-crisis [Дата обращения - 23 октября 2019 года].
8. Klima-Proteste beendet – Innerminister Reul kritisiert «gewalttatige Aktionen». Die Welt, 23.06.2019.
9. Pipes D. The 751 no-go-zones of France. http://www.danielpipes.org/blog/ 2006/11/the-751-no-go-zones-of-france [Дата обращения - 23 октября 2019 года].
[1] В этом отношении наибольший опыт наблюдался у англичан; буквально накануне, в 1943 году Черчилль прекращением не значимых для потребления Англии поставок риса организовал голод в Бенгалии, в котором погибло от 4 до 9 млн. чел. из ее населения в 60,3 млн..
[2] Вместе с министром иностранных дел Польши полусумасшедшим русофобом Сикорским, который во время афганской войны, наплевав на свой статус журналиста, с оружием в руках воевал на стороне душманов (в 2005 году он стал министром обороны Польши, будучи при этом гражданином Англии; в 2014-2015 – маршал (спикер) Сейма Польши), а также руководителем департамента континентальной Европы МИДа Франции Фурнье.
Впоследствии Штайнмайер иезуитски объяснил отказ от данных Януковичу гарантий бегством последнего (которое произошло как раз в результате этого отказа), по сути, обвинив его в том, что он посмел не быть растерзанным нацистами, de facto поддержанными Германией (наравне с Францией и Польшей).
При этом сразу после совершения государственного переворота от вместе с Сикорским и министром иностранных дел Фабиусом столь же иезуитски признал невыполнение «оппозицией» своих обязательств и обещал «срочно предпринять дополнительные шаги с целью реализации договоренностей».
[3] Значительная часть австрийской элиты сохранила и благодарность Советскому Союзу, кормившему австрийцев во время вымаривания немцев голодом в западных зонах оккупации (между завершением Великой Отечественной и началом «холодной войны»), распространяя это чувство и на нынешнюю Россию.
[4] Когда-то проигравшую американскому финансовому капиталу влияние на Гитлера и так и не оправившуюся от этого поражения.
[5] Ее муж (с 2014 года), выдающийся немецкий политики Оскар Лафонтен, в 1998 году как лидер победившей на выборах СДПГ должен был стать канцлером, но, по имеющимся данным, отказался присягать на абсолютную верность США (если верить ряду источников, отказавшись подписывать легендарный «Канцлер-акт», устанавливающий до 2099 года полный контроль США за медиа и золотым запасом Германии [3]), мотивировав это исчезновением необходимости такой верности после распада СССР и исчезновения «советской угрозы». Второй человек в СДПГ технократ Шредер стал канцлером, по его свидетельству, из-за «непреодолимого» страха Лафонтена перед новым покушением (в 1990 году он, борясь за плавное социально-экономическое преобразование ГДР, сохранение ее субъектности и невступление в НАТО в соответствии с данными Горбачеву обязательствами, был тяжело ранен во время предвыборного выступления, что и привело к стремительному поглощению Восточной Германии). Тяжелое онкологическое заболевание (по некоторым данным, полученное еще в больнице после покушения) лишило Лафонтена возможности политической деятельности в начале 2010 года.
[6] Разделение между носителями двух образов жизни по возрасту, конечно, не является абсолютным, но характерно для всего мира. Так, война на Донбассе наглядно была войной 20-летних, воспитанных информационными технологиями, против 40-летних, воспитанных индустрией.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
Baclofen Acheter En France [url=https://apcialisle.com/#]Cialis[/url] Levitra Generika <a href=https://apcialisle.com/#>Cialis</a> Keflex And Pregnancy