1
В качества фундамента идейно-воспитательной работы в вооруженных силах ФРГ с момента их создания в 1955 году постулируется концепция «гражданина в форме», реализующаяся в принципах «внутреннего руководства», которые должны служить решению задач, сформулированных еще в 1953 году были Ведомством Бланка как «создание и постоянное формирование солдата нового типа, являющегося одновременно свободным человеком, добропорядочным гражданином и полноценным солдатом» [17. S. 151].
По этой идее для вооруженных сил ФРГ характерно пристальное внимание к вопросам политического и идейно-нравственного воспитания личного состава (что не характерно для армий других государств-членов НАТО) без ущерба для их боеспособности. Концепция «внутреннего руководства» критикуется: с одной стороны, за формализм [8; 25]; с другой, за беспомощность в ситуации, когда войска должны решать новые задачи в новых условиях ведения войны. Предполагается и отказ от идей внутреннего руководства, исключительная сосредоточенность на формировании операциональных и командно-прогностических компетенций, необходимых для решения боевых задач, с неизбежным переосмыслением объема содержания понятия «военный профессионализм» и требованием большего внимания к профессионализации военных кадров в условиях их избыточной политизации [1. S. 106-128].
Интересны причины этого сдвига. Тезис о том, что высокотехнологичная война требует большего внимания к техническим аспектам подготовки военнослужащего в ущерб моральным, нуждается в дополнительной проверке, поскольку именно переход от линейной войны XIX века к нелинейным войнам ХХ века [6] легли в основу требования более тщательной морально-этической и политической подготовки личного состава и приобретают особое звучание в условиях ведения современных гибридных войн.
Вторая причина заслуживает особого внимания: изменение парадигмы военного образования обусловлено завершившейся сменой общественной парадигмы в странах НАТО, где на смену героическому обществу пришло постгероическое [2][1]. Поскольку глобальная концепция общественного развития от догероического общества к постгероическому активно используется в германской академической среде и влияет на концепцию военного образования в ФРГ, анализ этого идейного конструкта актуален для современной военной педагогики.
2
Концепция постгероического общества в том виде, в котором она дискутируется в современной интеллектуальной среде Германии, основывается на работах Герфрида Мюнклера. Она сложилась в первое десятилетие XXI века [18; 19] и приобрела законченный вид к 2016 году [21; 20]. Видение Мюнклером героического как острого личного осознания своего призвания к участию в общем деле пусть даже ценой своей жизни опирается на идеи Й. Хёйзинги [18. S. 310]) и связано с осмыслением наследия английской исторической школы и теории войны [13], а также М. Ховарда, впервые использовавшего термин «постгероический» в самом конце XX века применительно к американскому обществу [10].
Г. Мюнклер никогда не догматизировал свою концепцию, видя в ней эвристический ad-hoc-инструмент, позволяющий лучше понять феномены современной политической жизни, а не универсальную модель общества. Наибольшее внимание он уделял разработке ценностно-идейной архитектуры постгероического общества, которая предстает в его трудах ключом к пониманию общественно-политической ситуации в странах Запада.
Методу Г. Мюнклера присуще построение объяснительных гипотез-конструктов, но здесь справедливо будет упоминание И.-В. Гете, полагавшего, что «гипотезы представляют собой леса, которые сооружают перед зданием и которые разбирают, когда здание готово. Рабочему без них не обойтись, но он будет неправ, если примет леса за само здание» [7. S. 653].
3
Общественное развитие предстает как трехступенчатый процесс: первая стадия - догероическое общество, на смену ему приходит героическое общество, которое трансформируется в постгероическое.
Наименее разработан концепт негероического общества, впервые использованный Г. Мюнклером применительно к задачам военной социологии в 2016 году [20. S. 9] и противопоставляемый постгероическому обществу. Негероическое общество - наивное социальное образование, которое в силу своей неискушенности и неготовности к социофилософской рефлексии не испытывает ни неудобств, ни угрызений совести, когда оно покупает безопасность, обращаясь к наемникам, не награждая их при этом лаврами героев, тогда как постгероическое общество такого рода наивность утрачивает.
Догероическое общество предстает образованием, в котором уже существует или герой-одиночка, или впоследствии замкнутое героическое сообщество. При этом общество создает материальные условия для существования героического сообщества, не разделяя героический этос последнего. Образ героя в концепции Г. Мюнклера лишен динамизма и мыслится надисторически, поэтому герою догероического общества присущи черты героев поздних эпох.
В рассматриваемой концепции герой – лицо, живущее не будничными делами повседневности, но ожидающее ситуации, в которой есть место подвигу, который видится как жертва героя за благо общества, в которое он включен и которое без этой жертвы оказывается перед лицом тотальной угрозы. Содержание, предоставляемое обществом героическому сообществу, никак ставится в зависимость от грядущего подвига. Герой совершает подвиг, принося в жертву собственную жизнь, не в ответ на поддержку общества, а в силу сопричастности героическому этосу, который подобно кантовской этике, имеет деонтологический характер: он не может поступить иначе, подвиг для него – нечто проистекающее из его естества.
Говоря о соотношении догероического и героического общества, Г. Мюнклер считает последнее исключением, так как более часты общественные структуры, инкорпорирующие в себя героические сообщества. При этом четких границ между догероическим и героическим обществами не дается, а проводимая им в одной из работ граница, маркирующая переход к героическому обществу эпохой Великой французской революции, произвольна [18. S. 332]. Тем не менее, опираясь на статьи Г. Мюнклера, можно предположить, что героическое общество признает и принимает героический этос, восхищаясь им и воздавая герою почтение (см. сказанное выше о культе героя в античной культурной традиции), тогда как применительно к догероическому обществу отмечается лишь наличие ритуальных практик, складывающихся внутри героического сообщества и индуцированных общностью этоса, цементирующего сообщество.
4
Особое значение для понимания концепции героического общества имеет постулируемая Г. Мюнклером необходимость нарративного освоения героя, так как необходимо, чтобы о герое рассказывали (иначе герой был бы вынужден повествовать о себе сам, что создает предпосылки самовосхваления, несовместимые с героическим этосом). Как следствие, герой нуждается в свидетеле своих деяний, и поэтому герой и поэт представляют собой неразрывное единство [19. S. 742-743].
Если принять тезис об исключительной важности литературы для героического общества, то придется признать, что такое общество без литературы – всего лишь общество насилия: литература не только фиксирует идентичность героя, но и превращает насильника в героя. Она выполняет эту роль тем более успешно, чем глубже проникает во внутреннюю жизнь героя или примысливает ее. Возражением против этой яркой мысли можно считать то, что психологизм литературного персонажа – достижение литературы Новейшего времени, поскольку даже в произведениях Сервантеса мы встречаемся не с психологией индивидуального литературного персонажа, а с психологизмом сюжетной коллизии, в рамках которой персонаж не обнаруживает динамики в своем характере[2].
Особое значение в концепции героического общества приобретает идея чести и, как следствие, кодекса чести, который фиксируется в литературе, примером чему может служить фиксация рыцарского кодекса в европейской литературе XII-XIII веков. Честь героя и его ритуализируемое почитание в обществе – элемент, интегрирующий героическое общество. Было бы несправедливым полагать, что такая концепция героического общества в силу литературной ретроспективности лишена потенциала развития: к литературному кодексу чести присоединяются впоследствии зафиксированные в нормах международного права требования к ведению войны, при этом международно-правовые нормы ведения войны вовсе не ведут к утрате взаимосвязей между понятием чести и профессионализацией военного специалиста.
В этих условиях дискуссия об эрозии этики воюющих сторон и о необходимости реэтизации военнослужащих для защиты гражданского населения является доказательством сдерживающей функции военного этоса, отраженного в литературе. В постгероическом обществе этическая дискуссия утрачивает актуальность, так как в нем особую роль играют «предприниматели от войны» с привносимыми ими новым стремлениями – к деньгам и власти, а не к чести.
5
Характерны для героического общества ретроспективность и обусловленный ею пессимизм: обращение к свершившемуся факту, зафиксированному в литературе подвигу с неизбежностью влечет за собой негативную на фоне подвигов оценку актуального момента и перспектив социума, где нет точек соприкосновения между горизонтом ожиданий героя и горизонтом общественного развития.
Героизация общества, когда все общество охватывают готовность к самопожертвованию и жажда чести, является для Г. Мюнклера редким явлением в истории, поэтому возникает необходимость во включении героического идеала и его носителей в жизнь и структуру общества, примером чему в истории является спартанское войско и прусская армия при Фридрихе II. Альтернатива - расширение героических предпосылок на все общество, что мы видим в афинской демократии, в революционной Франции и затем в самой Германии, где с расширением возможностей участия в политической жизни и подъема по социальной лестнице героическое самопожертвование ожидается от любого гражданина. В результате героизации общества исчезает пессимизм, взгляд на будущее становится подчеркнуто оптимистичным, оно проникается ощущением собственной силы и уверенностью в победе.
В понимании Г. Мюнклера важен демографически фактор существования героического общества: жертвы в его концепции рассматриваются положительно, только если общество обладает переизбытком молодых сил, которые лишены иных возможностей для интеграции в общество и самореализации в нем, как только через участие в вооруженной борьбе. При этом людские потери не воспринимаются обществом как нечто негативное и лишь стимулируют дальнейшую борьбу. Именно такова социально-демографическая ситуация в странах третьего мира, которые немецкий политолог относит к героическим обществам.
6
Постгероическое общество для Г. Мюнклера – следующий этап общественного развития и видится формацией, пересматривающей героическое наследие. Оно не склонно рассматривать себя как воплощение пессимистических предчувствий прежней эпохи, – напротив, в переходе к новой стадии оно видит политический прогресс, преодоление прежней социальной и моральной ситуации, которая рассматривается им как нечто патологическое. Постгероическое общество избегает мысли о необходимости мобилизации, склоняясь к фиксации на достигнутом. Необходимые реформы рассматриваются не как средство продвижения вперед, поскольку существующий порядок представляется чем-то оптимальным, а как средство поддержания функционирование общественного организма.
На этой стадии развития общество не нуждается, по мысли Г. Мюнклера, в герое, готовность к самопожертвованию рассматривается как готовность к риску и является одним из факторов, обеспечивающих выбор будущей профессии. Историческая память утрачивает культовый и ритуализованный характер, на смену герою приходит человек-пример, с чем мы и встречаемся в новой концепции военной традиции, входящей в жизнь вооруженных сил ФРГ в настоящее время[3]. На смену концепту жертвы героя приходит идея четко прописанного в контракте обмена определенных обязательств, которые общество берет на себя по отношению к тем, кто берет на себя обязательства по его защите, взамен на профессионально оказываемые услуги.
Постгероические общества, под которыми в первую очередь понимаются страны НАТО, оказывается уязвимыми, несмотря на свое техническое превосходство: во-первых, они теряют поддержку у населения, даже когда эффективно избегают собственных потерь в живой силе, – достаточно сообщений о гибели гражданского населения в недружественном государстве [3. S. 9]; во-вторых, постгероические общества возникают асимметрично: богатые страны Запада уже вступили в постгероическую эпоху, тогда как страны третьего мира осуществляют переход от догероического этапа к героическому, а динамизм развития героических обществ индуцирует осознание угрозы и незащищенности внутри постгероических обществ, сопровождаемое истерией и паническими настроениями, чувством беззащитности перед террористической угрозой.
Современные постгероические общества Запада стратегически недальновидно противопоставляют актуальным террористическим вызовам стремление побороть его причины материальными средствами, что, как показывает Г. Мюнклер, не решает проблем стратегической безопасности, а лишь дает возможность временно купить ощущение стабильности. Таким образом, насущной задачей постгероических обществ является построение архитектуры безопасности, которая создавала бы условия для глобального гармоничного развития человечества в целом, а не только благополучных постгероических обществ Запада.
* * *
Оценивая концепцию Г. Мюнклера, следует отметить ее эвристическую притягательность для западных обществ, которые можно отнести к постгероическим, поскольку они предстают более прогрессивными образованиями, чем другие общественные формации, особенно когда стоящие перед ними угрозы оказываются вне фокуса внимания.
Однако при всей идейной привлекательности для нужд политического образования в странах Запада необходимо отметить эклектичность и уязвимость этой концепции в конкретно-историческом плане, истоки которой можно видеть в смешении мифологического, литературно-фольклорного и конкретно-исторического материала. Правда, это неизбежно при попытке построить философию истории вокруг одной мифологемы, да еще и постоянно меняющей свое содержание.
Кроме того, следует признать, учитывая данные наблюдений за развитием культуры памяти, публичной риторики и за настроениями в странах НАТО, что тезис о постгероическом обществе как вершине общественного развития сомнителен, так как постгероический характер того или иного социума представляется обратимым [22. S. 274].
Литература
- Armee im Aufbruch: Zur Gedankenwelt junger Offiziere in den Kampftruppen der Bundeswehr / Hrsg. von M. Bohnert, L. J. Reitstetter. Berlin: Hartmann Miles-Verlag, 2014.
- Bohnert M. Armee im Aufbruch: Zum anhaltenden Diskurs um das Buch der Leutnante 2014 // Jahrbuch Innere Führung 2016: Innere Führung als kritische Instanz / Hrsg. von U. Hartmann, C. von Rosen. Berlin: Hartmann Miles-Verlag, 2016.
- Deixler A. Wie geht Deutschland mit Toten im Krieg um? Soldatengedenken in einer postheroischen Gesellschaft // Passauer Jean Monnet Papiere / Universität Passau. 2012. Nr. 3.
- Dörfler-Dierken A. Das Reden von der „postheroischen Gesellschaft“. Und dessen Auswirkungen auf militärische Strategie und Einsätze // Jahrbuch Innere Führung 2016: Innere Führung als kritische Instanz / Hrsg. von U. Hartmann, C. von Rosen. Berlin: Hartmann Miles-Verlag, 2016.
- Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Bd. 1: A-Ko. 2. Aufl. Heidelberg: Carl Winter, 1973.
- Fuller J. F. Ch. The Conduct of War, 1789-1961: A Study of the Impact of the French, Industrial, and Russian Revolutions on War and Its Conduct [= Fuller J. F. Ch. Die entartete Kunst Krieg zu führen 1789–1961 / Aus d. Engl. Dt. von R. Schmitz, O. Ruuben. Köln, Verlag Wissenschaft und Politik, 1964].
- Goethe J. W. Maximen und Reflexionen // Goethe J. W. Berliner Ausgabe / Hrsg. von S. Seidel. Bd. 18: Schriften zur Literatur II. Berlin: Aufbau-Verlag, 1984.
- Hartmann U. Innere Führung. Erfolge und Defizite der Führungsphilosophie der Bundeswehr. Berlin: Hartmann, Miles-Verlag, 2007.
- Historisches Wörterbuch der Philosophie / Hrsg. von J. Ritter. Bd. 3: G-H. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft [= Basel: Schwalbe & Co], 1974.
- Howard M. The Invention of Peace: Reflections on War and International Order. New Haven: Yale University Press, 2000 [= Howard M. Die Erfindung des Friedens: über den Krieg und die Ordnung der Welt / Übers. von M. Haupt. Lüneburg: zu Klampen, 2001].
- if Spezial: Zeitschrift für Innere Führung. 2018. Nr. 2.
- Jahrbuch Innere Führung 2016: Innere Führung als kritische Instanz / Hrsg. von U. Hartmann, C. von Rosen. Berlin: Hartmann Miles-Verlag, 2016.
- Keegan J. D. P. The Mask of Command: Alexander the Great, Wellington, Ulysses S. Grant, Hitler, and the Nature of Leadership. London: Penguin Books, 1988 [= Keegan J. Die Maske des Feldherrn. Alexander der Große, Wellington, Grant, Hitler / Übers. von B. Rullkötter. Weinheim, Berlin: Beltz Quadriga, 1997].
- Kluge Fr. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache / Bearb. von E. Seebold. 23., erw. Aufl. Berlin; New York: De Gruyter, 1999.
- Kraus W. Nihilismus heute oder die Geduld der Weltgeschichte. Wien; Hamburg: Paul Zsolnay, 1983.
- Leonhard K. Akzentuierte Persönlichkeiten. 2., überarb. Aufl. Berlin: Volk und Gesundheit, 1976.
- Lexikon Innere Führung / H.-J. Reeb, P. Többicke. 4., neu bearb. Aufl. Regensburg: Walhalla-Fachverlag, 2014.
- Münkler H. Die postheroische Gesellschaft und ihre jüngste Herausforderung // Münkler H. Der Wandel des Krieges: Von der Symmetrie zur Asymmetrie / Münkler H. Weilerwist: Velbrück Wissenschaft, 2006.
- Münkler H. Heroische und postheroische Gesellschaften // Merkur. 2007. 61 (700).
- Münkler H. Kein Platz für Helden // zur sache bw. Ausgabe 29: 1/2016.
- Münkler H. Kriegssplitter: die Evolution der Gewalt im 20. und 21. Jahrhundert. Berlin: Rowohlt Berlin, 2015 [= Мюнклер Г. Осколки войны: Эволюция насилия в XX и XXI веках / Перев. с нем. А. И. Лоскутовой. М.: Кучково поле, 2018].
- Schwarz Chr. Krieg trotz Risikoaversion – Die fragwürdige These von der postheroischen Verfasstheit entwickelter Gesellschaften und die soziale Dimension strategischen Handelns // Demokratie, Recht und Legitimität im 21. Jahrhundert / Hrsg. von M. Biegi. Wiesbaden: VS, Verlag für Sozialwissenschaften, 2008.
- Vries J. de. Altnordisches etymologisches Wörterbuch. 2. Aufl. Leiden: E. J. Brill, 1977.
- Walde A., Hoffmann J. B. Lateinisches etymologisches Wörterbuch. Bd. 2: M-Z. 5. Aufl. Heidelberg: Carl Winter, 1972.
- Zurückgestutzt, sinnentleert, unverstanden: die innere Führung der Bundeswehr / Hrsg. von D. Bald. 1. Aufl. Baden-Baden: Nomos, 2008.
[1] Критическую позицию занимает А. Дёрфлер-Диркен [4].
[2] См. раздел о психологизме в литературе без индивидуально-динамических персонажей в работе К. Леонгарда [16. S. 157-159].
[3] См. материалы, приведенные в специальном выпуске ежеквартальника, специализирующегося на вопросах идейно-этической работы с военнослужащими вооруженных сил ФРГ: [11].
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
Propecia Prostate Tadacip Where Can I Buy Alli Diet Pill [url=http://cidovir.com]canadian pharmacy cialis 20mg[/url] order accutane online australia