Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
23660
|
Официальные извинения
970
98627
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
237
80127
Унионизм в современной Румынии: комплексный анализ 2674
406435
Оценка современной ситуации Последняя декада марта 2016 года ознаменовалась всплеском унионистских настроений в Республике Молдова (РМ)1, нашедшим выражение в двух нетривиальных событиях. Первым стала публикация молдавской прессой плана объединения с Румынией к 2018 г., предполагающего «одномоментное, без переходных периодов, включение территории между Днестром и Прутом в состав Румынии, ЕС и НАТО <...>. Автором выступил бывший советник премьер-министра Румынии, эксперт Фонда университета Черного моря Румынской Академии наук Петришор Пую» [3]. Причем «план появился спустя два дня после того, как экс-президент Румынии Траян Бэсеску и его супруга Мария официально запросили гражданство Молдавии (то есть РМ. – В. В.)», в чем прослеживается связь с предстоящими в 2016 г. президентскими выборами в Молдове, которые могут не обойтись без Т. Бэсеску как кандидата [12]. Второе событие заключается в проведении 27 марта в Кишиневе Конгресса унионистов, состоявшего из 1700 делегатов, объявивших о создании Сфатул Цэрий 2 [29]. Что касается, «первой версии» Сфатул Цэрий (Совет страны), то она представляла собой учрежденный 21 октября 1917 г. исполнительный орган Всероссийского военно-молдавского съезда, который под непосредственным румынским военным давлением 27 марта 1918 г. принял Декларацию об объединении с Румынией, не являясь при этом не только законодательным, но и defacto выборным органом [20. С. 57–58]. План Пую не лишен промолдавских мотивов. Так, «в парламенте и правительстве предлагается сохранить для представителей Молдавии (то есть РМ – В. В.) квоту в 20 процентов в течение 20 лет. Живущие в бывшей советской республике национальные меньшинства включаются в румынское общество по модели, примененной к проживающим в Трансильвании венграм» [12]. Тем не менее, разработка подобной стратегии - откровенная диверсия, подрывающая государственный фундамент Молдовы. И подобная активность Румынии в последние годы стала систематической. Еще в 2004 г. главный инициатор процессов вхождения РМ в состав Румынии Т. Бэсеску, «придя <...> к власти <...> сразу же поставил под сомнение молдавскую государственность» [34]. В дальнейшем он «неоднократно говорил, что за Прутом проживают 4,5 миллиона румын, которым необходимо вернуть гражданство» [28]. Румыния начала претворять в жизнь, пожалуй, главную составляющую формально-правового направления ирредентизма на микросоциальном уровне. Так, «в 2007 году Бэсеску громогласно объявил, что уже полтора миллиона молдаван обзавелись румынскими паспортами» по упрощенной схеме [28; 34]. Стоит напомнить, что практику выдачи паспортов зарубежным соотечественникам после вступления в силу 20 августа 2010 г. соответствующего закона проводит Венгрия, демонстрирующая с приходом к власти в 2010 г. национал-консервативной партии FIDESZ во главе с Виктором Орбаном националистические устремления [7]. Но получением румынского гражданства жителями Молдовы дело не ограничилось. Особенно активно унионистские тенденции начали проявлять себя в Молдове после утверждения в июле 2009 г. главенства в парламенте Альянса за Европейскую Интеграцию, костяк которого, в свою очередь, после декабря 2010 г. начали составлять прорумынские Либерально-демократическая и Либеральная партии Молдовы [31]. Перечислим наиболее одиозные шаги правительства Молдовы этого периода, совершенные в угоду Румынии.
По отношению к Молдове Румыния твердо следует в фарватере своей Конституции, которая «заявляет о необходимости отказаться от защитительных мер национальных меньшинств, которые нарушают «принцип равенства и отказа от дискриминации по отношению к другим румынским гражданам»», а также закрепляет «преобладание языка коренного этноса» [26. C. 175–176]. Отождествление в этническом плане молдаван с румынами (см. далее) означает констатацию права румынских граждан занимать государственные должности в соседнем государстве. Изложенное делает актуальным всесторонний анализ взаимоотношений Румынии и Молдовы по схеме, использовавшейся нами ранее [5]. Такой анализ базируется на контекстуальном полипарадигмальном подходе, представляющем собой синтез соответствующих подходов этнополитической конфликтологии [35. С. 413]. Следует получить ответ на вопрос: какова природа действий Румынии как основного актора соответствующей этнополитической напряженности?
Этнические и конфессиональные аспекты При рассмотрении этнических характеристик на первый план сразу же выходит обстоятельство, роднящее Румынию с Венгрией. Венгрия – это государство, которое существует с 1000 г. И, «несмотря на полное несоответствие европейскому окружению в культурно-языковом отношении, смогло сохранить самобытность важных этнических атрибутов», прежде всего языка [7. C. 384]. Аналогично, Румыния и Молдова представляют собой романский полуэксклав, имеющий чужеродное в языковом плане социальное окружение, но при этом ведущий историю с XIV в. [15. С. 369–371]. Этот факт свидетельствует об этнической устойчивости местных романских социумов, проверенной веками. Ключевым моментом является вопрос о степени различия между румынским и молдавским языками как главными этническими атрибутами соответствующих этносов. «Чисто лингвистически молдавский язык – один из диалектов дако-румынского», начавший свое развитие только в 1812 г. после присоединения Бессарабии к Российской империи [27]. Во многом стимулом для появления молдавского языка стало прекращение фанариотского засилья2 в городах Молдовы, что вывело романский язык на первый план и обогатило его множеством неологизмов и славянизмов [33. C. 133]. Тем не менее, если, по некоторым сведениям, на начало XX в. румынский и молдавский языки имели явные семантические расхождения, то на сегодня, после перевода их на латинский алфавит (в 1864 и 1989 гг., соответственно), «различия между языками определяются в основном в особенностях произношения» [23. C. 381; 27; 33. C. 135]. Однако несравнимо более значимым обстоятельством выступает утверждение Конституционным судом РМ 5 декабря 2013 г. на основе Декларации независимости Молдовы румынского языка в качестве государственного [27]. Объективности ради необходимо признать, что жизнь в Молдове не оказалась после этого парализована. А вот долгосрочные последствия такого решения состоят в формально-правовой институциализации причисления молдаван к румынскому этносу, поскольку этническая принадлежность определяется как раз через обращение к социокультурным признакам. Это весьма серьезно, поскольку точкой отсчета реализации права национальностей на самоопределение выступает именно обращение к этническим атрибутам. Тем не менее, рассмотрение фактической ситуации свидетельствует не в пользу этнического единства Румынии и Молдавии. Сегодня «по опросам в Румынии число сторонников слияния двух стран составляет почти 68 процентов, в Молдавии – лишь 21 процент жителей» [12]. Таким образом, этнический подтекст унионизма двойственен: с одной стороны, имеет место фактическое языковое единство Румынии и Молдовы, с другой, – отсутствие поддержки унионистских настроений со стороны большинства населения РМ. Конфессиональные основания унионизма также не отличаются однозначностью. На первый взгляд, нынешние Румыния и Молдова характеризуются высокими значениями доли последователей той или иной конфессии: в первой на 2011 г. таковых было 93,7 %, во второй на 2004 г. – 96,4%. При этом о приверженности православию из указанных 93,7% населения Румынии заявили 86,5%, а из 96,4% жителей РМ – 96,8% [39; 41. P. 2]. Исторически православие действительно сыграло в Валахии и Молдавии огромную роль. Еще на заре становления относительно централизованного княжества Валахия, которому «приходилось противостоять натиску королевства Венгрия», «в противовес стремлениям венгерской католической церкви распространить свое влияние на валашские земли в 1359 году в Арджеше была учреждена православная “угро-валашская” митрополия, что имело важное значение для консолидации государства» [15. C. 371]. Аналогичным образом в Молдавии «католицизм не пустил глубокие корни <...>, так как основная масса народа, в том числе и многие бояре, поддерживали православную церковь. В 1401 году и в Молдавии была учреждена автономная православная митрополия» [15. C. 371]. В дальнейшем, «несмотря на зависимость от Османской империи, положение Церкви в Валахии и Молдавии было намного лучше, чем в сопредельных землях» [1]. Однако церковному единству в Валахии и Молдавии положил конец Бухарестский мирный договор 1812 г., по которому Бессарабия вошла в состав Российской империи, и вслед за этим «из православных приходов Бессарабии <...> была образована Кишиневская епархия» под юрисдикцией Русской православной церкви (РПЦ), обретение которой статуса патриархии было канонически признано еще в 1589 г. [1; 4. C. 50]. Валашская же и Молдавская митрополии остались в Константинопольском патриархате, но в 1865 г. объединились в Румынскую православную церковь, которая была клерикально легализована как автокефальная 23 апреля 1885 г., а 4 февраля 1925-го приобрела статус патриархии [1]. На протяжении XX в. наблюдалось восстановление позиций Румынской церкви на территории Бессарабии только в условиях ее пребывания в составе румынского государства. Так, в 1918 г. Кишиневская епархия «была произвольно, в одностороннем порядке включена в состав Румынской Церкви под наименованием “Бессарабской митрополии”» [13]. Аналогичным образом события развивались после заключения германо-румынского соглашения в Бендерах 30 августа 1941 г., благодаря которому к Румынии отошла территория между Прутом и Южным Бугом, что дало возможность Румынской церкви начать распространять свое влияние и на Транснистрию (Заднестровье) [1]. До этого «в июне 1940 года к Советскому Союзу были присоединены Бессарабия и Северная Буковина. Находившиеся на этой территории православные приходы перешли в каноническое ведение Московской Патриархии» [1]. Значительное обострение соперничества двух патриархатов приурочено к 1990-м гг. В условиях провозгласившей независимость Молдовы Кишиневская епархия была преобразована в Молдавскую митрополию РПЦ [19]. После этого епископ Бельский, Петр (Пэдурару), и протоиерей, Петр Бубуруз, 19 декабря 1992 г. нелегально (с клерикальных позиций) перешли под юрисдикцию Румынской церкви, что ознаменовало собой начало воссоздания Бессарабской митрополии [1]. Весьма показательно, что «конфликт с Русской Православной Церковью позволил румынским церковным иерархам обрести поддержку националистической части румынского общества, преодолеть кризис (связанный с обвинениями в сотрудничестве с режимом Н. Чаушеску. – В. В.) и восстановить свой авторитет. <...> Раздел приходов, храмов и церковного имущества (в Молдове. – В. В.) сопровождался многочисленными скандалами и потасовками, причем в качестве ударной силы Бессарабской митрополии часто выступали боевики из унионистких организаций. <...> С момента создания Бессарабской митрополии ее руководство и священнослужители поддерживают тесные связи с экстремистскими унионистскими организациями, выступающими за объединение с Румынией» [19]. Хотя в сентябре 2001 г. правительство Молдовы признало Молдавскую митрополию РПЦ «единственным правопреемником исторической Бессарабской митрополии» на территории РМ, в июле 2002 г. Бессарабская митрополия Румынской церкви под давлением Совета Европы прошла светскую легализацию [19]. При этом в 2007 г. под предлогом восстановления структур, существовавших до 1940 г., Румынская церковь инициировала создание 3 новых епархий [30]. Это вызвало резкое обострение взаимоотношений Румынского патриархата с Московским [13]. Однако реальный вклад конфессионального компонента в этнополитическую напряженность не столь значителен. По положению на 2011 год из 97% населения Молдовы, заявивших о приверженности православной религии, 88,7% поддерживали Православную церковь Молдовы и, соответственно, 11,3% – Бессарабскую митрополию [32. C. 2]. Однако несравнимо важнее учет того, что за декларированием тех или иных ориентиров всегда скрывается априорная заинтересованность православия в наличии сильного государственного аппарата, который служит для него основной опорой [4. C. 48–49]. В истории Молдовы тому есть более, чем веское подтверждение, состоящее в поддержке значительной частью священнослужителей решения Сфатул Цэрий о присоединении к Румынии в 1918 г. при том, что только 2–3 процента населения Бессарабии одобряли это решение [22. C. 71]. Так что, несмотря на характер процесса воссоздания Бессарабской митрополии в конце XX в., имевший явное обличие конструктивистского конфликта3, потенциальное вхождение Молдовы в состав Румынии не должно вылиться в противодействие со стороны православных иерархов вне зависимости от их юрисдикционной принадлежности.
Исторические и геополитические основания унионизма Валахию и Молдавию объединяет сохранявшаяся на протяжении веков слабая государственная централизация, которая объяснялась, во многом, экономической неразвитостью обеих областей. На протяжении нескольких веков с момента образования Валахии (в 1324 г.) и Молдавии (в 1359 г.) основную роль в их экономиках играло животноводство [15. C. 370–372; 16. C. 294]. В земледельческой отрасли даже к началу XVI в. «денежная рента на частновладельческих землях почти не распространилась. Барщина носила нерегулярный, нефиксированный характер» [16. C. 295]. Показательным следствием такого положения дел выступает появление постоянных рынков здесь лишь с конца XVI – середины XVII вв. [16. C. 294]. Архаичность социального уклада проявлялась также в участии крестьян в господарских войсках вплоть до 1574 г. (в Молдавии) [15. C. 372; 16. C. 297]. После попадания Дунайских княжеств в зависимость от Османской империи экономическая ситуация усугубилась. В первой половине XVIII в. «местное боярство скудело, крестьянство нищало. Бегство из княжеств в соседние пределы стало массовым; села обезлюдели» [23. C. 379]. Хозяйственные проблемы сохранялись веками и имели место на начало XX в. в уже объединенной (к 1862 г.) Румынии. «По данным 1913 года из 1130 тысяч крестьянских семейств 477 тысячи имели меньше, чем 2 га земли <...>, а 377 тысяч вообще не имело наделов» [24. C. 399]. Даже после аграрной реформы «к 1934 году землю получили лишь 2/3 нуждающихся, а наделы по-прежнему в основном оставались карликовыми – до 3 га» [24. C. 412]. Экономическая отсталость Валахии и Молдавии изначально отражалась на особенностях их политического устройства. В XIV и XV вв. в этих областях «представители местного управления (в административно-территориальных округах. – В. В.) не получали жалованья за свою службу, а жили за счет доходов от населения», что свидетельствовало о неразвитости фискальной системы, без которой невозможно устойчивое существование государства [15. C. 373]. Слабая централизация Валахии и Молдавии проявляла себя также в отсутствии династической преемственности глав княжеств, господарей, что, в свою очередь, было следствием безоговорочного преобладания до попадания в зависимость от Османской империи крупнейших феодалов, в руках которых «находились все высшие правительственные органы и должности» [15. C. 373]. В результате «до середины XV века в принятии важнейших …решений участвовали широкие собрания светских и духовных феодалов (рады). Горожан на такие собрания не приглашали4» [15. C. 373]. Боярство Валахии и Молдавии не претерпело значительных изменений по типу джентрификации. Это связано с тем, что наметившееся в XV–XVI вв. усиление позиций военно-служилого сословия («дунайских джентри»), выразившееся в росте его численности в XV – первой половине XVI вв. с 2 до 9 тысяч человек, с начала XVII в. было пресечено начавшимся захватом их земель крупными боярами. «Это повлекло за собой сокращение земельных владений мелких вотчинников, их окрестьянивание и привело к ликвидации военных сил княжеств. В то же время ослабевала власть господарей» [16. C. 296]. В итоге, включившись в XVII в. в госаппарат Османской империи, боярство Валахии и Молдавии начало демонстрировать все более возраставшее замыкание [16. C. 296–297]. Оно стало соответствовать дворянству Испании, внутри которого «не сложилось такой группы, как английское «новое дворянство»», при этом оказавшись в положении французского «дворянства мантии» – основной опоры «бюрократической» монархии 1653–1789 годов [6. C. 84; 23. C. 106]. Однако, если французское «дворянство мантии» действовало, так или иначе, на благо Франции, то боярство Валахии и Молдавии не считалось с национальными интересами господарств и, в частности, дважды, в 1538 и 1574 гг., бояре Молдавии предавали господарей в борьбе против османов [16. C. 297]. В то же время между историческим развитием Молдавии и Валахии совершенно недопустимо ставить знак равенства. Молдавия, вследствие менее выгодного географического положения, характеризующегося наличием защиты в виде Карпатского хребта лишь с запада, развивалась в несравнимо более сложных условиях. До конца XIV в. молдавские земли поочередно входили в состав Галицко-Волынского княжества, Золотой Орды, королевств Венгрия и Польша [15. C. 371]. Очередной виток внешнеполитической нестабильности для Молдавии начался во второй половине XV в., когда к венгерско-польскому соперничеству за установление сюзеренитета над Молдавией прибавился натиск со стороны Османской империи [15. C. 375–376]. Правда, относительная стабилизация положения Молдавии наступила как раз после ее попадания в зависимость от последней [16. C. 293–294]. Такие условия не могли не отразиться на развитии Молдавии, отодвинув ее на вторые роли в сравнении с Валахией. Последняя, более основательно защищенная Карпатами, а также имеющая доступ к крупной транспортной артерии – Дунаю, действительно всегда являлась флагманов романского полуэксклава. Лидерство Валахии по отношению к Молдавии подтверждается рядом фактов ее исторического развития [15. C. 372]. Тем не менее, складывание в дальнейшем второго издания крепостничества в Восточной Европе ухудшило к началу XVII в. рыночную конъюнктуру для Молдавии и Валахии, которые были вынуждены переориентировать свой сельскохозяйственный экспорт на Османскую империю с ее монопольно заниженным ценами [16. C. 29, 295]. Попадание в зависимость от последней привело к тому, что «из-за высоких поборов медленно формировалось купечество и росли его капиталы» [16. C. 294]. Однако, несмотря на это, процесс вторичного накопления капитала5 в Валахии не был остановлен и достиг относительно высокого уровня, индикатором чего выступает высокая революционная активность на ее территории в 1848 г. [23. C. 381]. По опыту цеховых революций XIII–XV вв. мы знаем, что буржуазно-революционная активность есть всегда показатель стремления соответствующих социальных страт защитить и стратегически обезопасить накопленные капиталы, и именно вторичное накопление капитала служит индуктором буржуазных революций всех уровней: от городского до общегосударственного [6. C. 78–82]. Таким образом, Молдавия представляет собой, по большей части, валашский буфер, игравший в романском полуэксклаве неизменно второстепенную роль6. Для разъяснения этого утверждения обратимся к анализу геополитической конъюнктуры развития унионизма. Следуя в этом направлении, необходимо получить ответы на два вопроса: насколько самостоятельна Румыния в геополитическом отношении и, как следствие, каков геополитический лейтмотив взаимоотношений между Румынией и Россией как основным геополитическим субъектом Восточной Европы? Совершив не совсем корректный методологический маневр, мы начнем со следствия. Союзничество Румынии и России неизменно носило дискретный характер. Первый серьезный эпизод тяготения еще не объединившихся Дунайских княжеств к такому союзничеству связан с их стремлением обрести независимость от Османской империи. «Будучи реалистами, они (боярство и православное духовенство. – В. В.) не строили умозрительных схем освобождения собственными силами. Стремление встать под защиту России, признав свое подданство, стало константой внешнеполитических усилий княжеств на протяжении полутора веков (середина XVII – конец XVIII века)» [23. C. 379]. Таковы действия боярства Дунайских княжеств в 1644 г. (под предводительством молдаванина, Василе Лупу), в 1656 г. (под руководством молдаванина, Георге Штефана) [16. C. 298; 23. C. 379]. Во время Прутского похода 1711 г. Молдавия выступила союзницей России [23. C. 379]. Наконец, после окончания русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Дунайские княжества перешли под протекторат Российской империи [23. C. 380]. Однако Россия рассматривала Валахию и Молдавию лишь как подконтрольную территорию. Так что в 30–40-е гг. XIX в., уже после присоединения Бессарабии в 1812 г., началось отмежевание княжеств от России. Упомянутая революция 1848 г. «была направлена как против внутренней реакции, так и против осуществлявшегося царизмом протектората» [23. C. 381]. А после того, как в ее подавлении активную роль сыграли царские войска, в Валахии и Молдавии «широко распространилось стремление к <...> унии» [23. C. 381]. И подобно тому, как полное объединение Италии стало возможным только после разгрома Франции во франко-прусской войне 1870–1871 гг., поскольку с 1849 г. в Риме дислоцировались французские войска, образование Румынского княжества в 1859–1862 гг. стало реальностью лишь вслед за поражением России в Крымской войне [6. C. 72; 23. C. 381]. В 1870-х гг. произошел очередной виток русско-румынского сближения, имевший весьма показательную предысторию. Стремясь заполучить неограниченный суверенитет, «сменявшие друг друга румынские правительства пытались добиться цели путем переговоров с Портой и западными державами, но натолкнулись на категорический отказ <...>. И тогда Румыния примкнула к России», поддержав последнюю в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. и приобретя статус королевства в 1881 г. [23. C. 721]. Однако Румыния лишилась Южной Бессарабии, с чем в Бухаресте не смирились, и вплоть до начала XX в. реваншизм Румынии выражался в поддержке ею австро-германского военного союза [23. C. 721–722]. Тем не менее, перевод взора накануне Первой Мировой войны на многочисленных и неполноправных румын Трансильвании послужил причиной того, что «союз с Веной превратился в анахронизм, и пока еще скрытно Румыния начала переориентацию на лагерь Антанты» [23. C. 723]. Таким образом, относительно взаимоотношений Румынии и России правомерно утверждать, что первая неизменно прибегала к союзничеству со второй лишь в периоды складывания условий для укрепления собственного суверенитета и объединения румынских земель, с которым Румыния в одиночку справиться не имела возможности. В противном случае союз между Румынией и Россией начинал претерпевать изменения в противоположную сторону. Но насколько Румыния отвечала и отвечает требованиям состоятельного в геополитическом отношении государства (в том числе и в узком смысле данного слова)? Несмотря на то, что вплоть до 1930 г. Румыния представляла собой очень слабо централизованное олигархическое образование, уже во второй половине XIX в. госаппарат Румынии проявил себя как полноценная структура [24. C. 398, 416]. В те годы была проведена defacto «реформация сверху», поставившая Румынскую православную церковь на службу интересам государства7. Собственно, само учреждение и растянувшаяся на 20 лет, с 1865 по 1885 гг., клерикальная легализация автокефальной Румынской церкви представляли собой результат акций румынского правительства. В XX в. особый статус церкви сохранится даже в условиях социалистической Румынии, где церковь,по Конституции 1965 г. не была отделена от государства [1]. В рамках этого аспекта анализа геополитической конъюнктуры обращает на себя внимание то, что проводившаяся в Румынии аграрная реформа 1920 – 1930-х гг. исполнялась во многом методами внеэкономического принуждения, подобно огораживаниям в Англии и форсированному первичному накоплению капитала в СССР – коллективизации 1930-х гг. [6. C. 54]. Так, в Трансильвании «только по официальным данным 3 118 570 акров земли <...> были конфискованы в пользу государства», причем 87,2 процента из этого числа принадлежали венграм [10. C. 87]. Также «румынское правительство конфисковало большую часть <...> земель (венгерских Церквей. – В. В.) – 149 000 акров (85 процентов)» [10. C. 87]. При этом конфискованные земли раздавались «в основном, румынским кооперативам, румынской православной церкви и румынским крестьянам» [10. C. 87]. Особенно ярко геополитическая самостоятельность Румынии проявила себя после Второй Мировой войны. Наиболее показательным фактом выступает то, что лишь Румыния сумела на рубеже 1940 – 1950-х гг. избежать репрессий по «делу Филда», что дало ей возможность отдалиться от Москвы и взять ориентир на «национальную модель социализма» [26. C. 115]. Румыния вошла в состав «второго эшелона» соцстран, отличавшихся наиболее завершенной организацией тоталитаризма как в политической, так и в хозяйственной сфере [26. C. 115]. Своеобразным, но при этом информативным индикатором-подтверждением такого положения дел выступила уникальность революции 1989–1990 гг. в Румынии: «в отличие от других стран социалистического содружества, смена власти …произошла в результате переворота, а радикального обновления правящей элиты не произошло» [17. C. 14]. Наконец, на рубеже тысячелетий Румыния вновь подтвердила свой статус автономного субъекта геополитики. Необходимо обратить внимание на позицию, занятую страной в период обострения кризиса в Югославии и состоявшую в поддержке натовских бомбардировок [18. C. 243]. Этим Румыния обрела в лице Великобритании последовательного протектора, поскольку та выступила «сторонником наиболее жестких действий против Югославии» и, как следствие, пролоббировала интересы Румынии по вступлению в Евросоюз (ЕС) [5. C. 146–147; 18. C. 243]. Вхождение Румынии в ЕС 1 января 2007 г. стало результатом политических процессов, но не экономической интеграции, «к которой Румыния была совершенно не готова, возлагая большие надежды на помощь международного сообщества и иностранные инвестиции» [18. C. 244]. В конце 2006-го Европейская комиссия опубликовала доклад, в котором выделяла четыре проблемные сферы румынского государства (так называемые «красные флажки»), а после вступления страны в ЕС комиссией был начал жесткий мониторинг, который, к примеру, в правоохранительной системе проводился и в 2015 году [9. C. 61; 21. C. 210]. Таким образом, Румыния действительно должна расцениваться как самостоятельный геополитический субъект, демонстрирующий на протяжении многих десятилетий устойчивое продвижение своих интересов. С опорой на представленную выше информацию представим геополитическую периодизацию развития Румынии [5. C. 145–147].
Сделаем акцент на том, что экстенсивно-ориентированная направленность экономики Румынии на освоение ресурсной базы, демонстрируемая ею с 1968 г. и проявившая себя в процессе вступления в ЕС, служит подтверждением заинтересованности в слиянии с Молдовой. Однако окончательную ясность в решение вопроса о характере анализируемой этнополитической напряженности может внести лишь анализ экономической конъюнктуры.
Экономическая составляющая причин роста унионистских настроений Румыния - страна с переходной экономикой. Так, доля сельского хозяйства на начало 2000-х гг. составляла около 25% (с занятостью в нем до 40% экономически активного населения), промышленности – более 40%, сферы услуг – 41,7% [18. C. 242]. Основные макроэкономические показатели Румынии последних лет (таблица 1), за исключением отрицательного сальдо торгового баланса, свидетельствуют о преодолении последствий финансово-экономического кризиса 2008–2010 гг., - правда, за счет увеличения госдолга. Таблица 1 Основные макроэкономические показатели Румынии в 2008–2015 гг.
Источники: по всем показателям, кроме процентного отношения дефицита бюджета к номинальному ВВП: 37; по процентному отношению дефицита бюджета к номинальному ВВП: 40.
А ведь, если речь идет о развивающемся государстве, высокий госдолг нельзя недооценивать. Так, именно проблема госдолга в социалистической Польше, составлявшего на начало 1970-х гг. 1,1 млрд. долларов, а на конец 1980-х гг. – 39,2 млрд. долларов, привела к «бархатной революции» 1989–1990 гг. [26. C. 144, 151]. Стремительное возрастание госдолга во многом «сгубило» также и ГДР: «если в 1971 году долг ГДР западным странам составлял 3,5 миллиарда марок, то к 1989 году он увеличился в 10 раз» [25. C. 319]. Что касается Румынии, то она еще на рубеже XIX – XX вв. начала погружаться в зависимость от иностранного капитала (прежде всего немецкого), а социалистическая Румыния уже в 1970-х гг. задолжала МБРР и странам Запада 11 миллиардов долларов [23. C. 722; 26. C. 129]. В нынешнее время ситуация развивалась схожим образом. Так, на рубеже XX – XXI вв. Румыния получила от ЕС 209 млн. евро, а в 2007–2013 гг. – 32 млрд. евро [18. C. 244; 21. C. 211]. Присоединение Молдовы, похоже, рассматривается Румынией как средство хотя бы частичного решения этой проблемы. При этом госдолг самой Молдовы, ложащийся в этом случае на Румынию, не создаст трудностей, поскольку на 2015 г. он составлял 16,2% ВВП, то есть порядка 1 млрд. долларов [36]. Относительно перспектив Молдовы нельзя не упомянуть, что сейчас defacto расширение Евросоюза на Восток остановлено всерьез и надолго. Одним из подтверждений стал кризис заключения соглашения об ассоциации ЕС с Украиной, наиболее знаковым выражением которого выступил состоявшийся 6 апреля 2016 г. референдум в Нидерландах: более 60% проголосовавших высказались против сближения с Украиной [38]. С учетом данного прецедента, а также роста евроскептических настроений в самом Евросоюзе (референдум 2016 г. в Соединенном Королевстве о выходе из ЕС, результаты выборов 2016 г. в ландтаги Германии и др.), возможность вхождения Молдовы в ЕС безальтернативно сведена к слиянию с Румынией [11; 14]. Так что заявления Т. Бэсеску на этот счет не должны рассматриваться как преувеличение [2]. Таблица 2 Соотношение прироста населения и ВВП по ППС на душу населения в Румынии и Молдове в 1992–2015 гг. (%)
Источники: по приросту населения: 36; 37; по приросту ВВП по ППС на душу населения: 8.
Оценив уровень социально-экономической напряженности в Румынии и Молдове, посредством соотнесения динамик возрастания численности населения и ВВП по ППС на душу населения, следует отметить, что в обеих странах имеются условия для недовольства населением качества жизни (таблица 2). Хотя Молдове к 2006 г. удалось преодолеть естественную убыль населения, ВВП на душу населения в 2006–2013 гг. рос в 1,7 раза медленнее, чем в 1999–2006 гг. В Румынии же ВВП на душу населения рос в 1999–2006 гг. в 2,4 раза быстрее, чем в 2006–2013 гг., но именно в 2006–2013 гг. динамика изменения численности населения Румынии сменилась с отрицательной на положительную. Такие диспропорции влияют на социальные настроения и усиливают политическую напряженность.
Заключение Таким образом, для слияния Молдовы с Румынией имеются значительные основания исторического, геополитического, этнического, конфессионального и экономического характера. Поведение Румынии имеет объективные основания, краеугольным камнем которых выступают ее экономические проблемы [35. C. 413]. Относительно специфики управления данными процессами, отметим, что, исходя из установленной природы действий Румынии как основного актора, меры воздействия должны носить преимущественно экономический характер. Таким образом, свою результативность должны продемонстрировать реструктуризация госдолга Румынии, дополнительное предоставление ей займов на более выгодных условиях, а также стимулирование повышения эффективности в решении правительством Румынии проблем, выделенных Европейской комиссией накануне ее выступления в ЕС («красных флажков»).
Литература
1 Здесь и далее – под термином «Молдова» имеется в виду территория исторической области, Бессарабия, за исключением юга междуречья Днестра и Дуная; под термином «Молдавия» – историческая область, включающая как Восточную (Бессарабию), так и Западную Молдавию. 2 Греки-фанариоты представляли собой знатные греческие семьи, занявшие видное положение в политической жизни Османской империи. С XVII в. они приобрели большое значение среди нового служилого боярства Валахии и Молдавии и вызывали особую ненависть местного населения. Далее, с 1716 по 1820-е гг., из числа фанариотов назначались господари Дунайских княжеств. Их приближенные, в свою очередь, занимали ведущие государственные должности. Недовольство диктатом фанариотов росло и было настолько сильным, что в 1821 г. во время восстания морейских греков румыны и молдаване не поддержали восставших, а наоборот – оказали поддержку турецким войскам. После этого в 1822 г. султан восстановил право молдавских и валашских бояр самостоятельно избирать господарей. 3 Учреждение в 1992 г. Бессарабской митрополии, принявшее характер диверсии, в целом не соответствует лейтмотиву внешней политики Румынии того периода, поскольку таковая состояла во всевозможных шагах по вступлению в Евросоюз, а не в присоединении Молдовы, что приобрело актуальность позднее. Таким образом, в начале 1990-х гг. объективные условия для дестабилизации Румынией обстановки в Молдове отсутствовали, и именно поэтому учреждение Бессарабской митрополии следует расценивать как конструктивистский конфликт. 4 Этим рады полностью повторяли состоявшее исключительно из делегатов от магнатерии Государственное собрание Королевства Венгрия, которое, в свою очередь, до 1867 года представляло собой политически чрезвычайно слабо централизованный регион. 5 Под вторичным накоплением капитала на сегодня понимается концентрация капитала как ресурса производства в руках соответствующего класса – собственников капитала. В ходе первичного накопления капитала концентрации подвергался иной ресурс производства – земля (что, к примеру, в Англии носило ярко выраженный убыстренный характер в виде проведения огораживаний и легализации таковых парламентом). 6 В этом смысле необходимо сразу же обратить внимание на одну из геополитических закономерностей, состоящую в том, что в периоды политического усиления государства (пусть даже таковое сопряжено лишь отчасти с усилением экономическим) оно стремится включить в свой состав государства, являющиеся для него буфером. комментарии - 2674
Вы отдалились от беседы P.S. даю 9 балов из 10. улыбнуло...' [url=http://apotheke-online-24.com/drugs/viagraoriginal]original viagra per nachnahme [/url] Бомба смотреть всем! Я думаю, что Вы не правы. Я уверен. Могу это доказать. Согласен, весьма полезная информация Послушайте. та ну их Пожалуй, я соглашусь с вашей фразой Аффтар - аццкий сотона !! Пеши исчо !! Браво, отличный ответ. Присоединяюсь. Всё выше сказанное правда. Давайте обсудим этот вопрос. Здесь или в PM. Ха вот вы жжоте[url=http://agrolinepro.ru/cigarette-production-lines],[/url] wh0cd61065 [url=http://viagraprice247.us.org/]viagra price[/url] [url=http://viagra247.us.org/]Viagra[/url] Вы определенно правы Полностью поддерживаю[url=http://agrolinepro.ru/liniya-po-pererabotke-tabaka].[/url] ооо как раз про это сегодня думал[url=http://nexusnet.md/rom/blog/test-nvit-pe-toi-la-cursuri];)[/url] Вот это самое то<a href=http://agrolinepro.ru/pictures-of-equipment>,</a> Мой комментарий
|
Подписка
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Какие нужные слова... супер, великолепная идея
-----
[url=http://criminal.bz/forum/5-shemi-zarabotka/]сайт[/url]