Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
23679
|
Официальные извинения
970
98814
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
237
80195
Страны Центрально-Восточной Европы сегодня: общественное мнение о трансформации и евроинтеграции 841
177218
25 лет тому назад бывшие социалистические страны практически одновременно решили коренным образом преобразовать свои общественно-экономические системы. Причинами таких судьбоносных сдвигов, как считает видный венгерский ученый А. Вертеш, явились плохие результаты хозяйственной деятельности, отставание от западноевропейских стран по конкурентоспособности и жизненному уровню. В действительности же речь шла не только об экономике, но и, возможно, даже в большей степени, о демократии, открытости общества, европейском сотрудничестве [4. С. 29]. Население стран Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ) ожидало, что благодаря смене строя оно станет жить, как Западная Европа: ездить на таких же автомобилях, жить в таких же домах и пользоваться такими же благами. Интеллигенция рассчитывала на более значительную свободу в духовной области, а также в области масс-медиа и зарубежных поездок, международного обмена мнениями. Однако большая часть общества в странах ЦВЕ выпала из процесса смены строя: изменения произошли, минуя их. Представления широких слоев населения о целях и последствиях трансформационных преобразований были расплывчатыми и абстрактными, во многом продиктованными идеологическими установками. Например, в Венгрии и Польше решения формально принимались на так называемых «Круглых столах», но значительная часть этих решений не была востребована, а другая часть даже понята. Отчетливо все понимали лишь то, что на смену старому идет новый, более свободный мир, от которого следует ждать исключительно хорошего. «Массы» надеялись, что смогут и сохранить всеобщую занятость, и догнать развитые капиталистические страны по уровню жизни и потребительской корзине. В Польше социологический опрос о направлениях необходимых общественно-политических перемен, проведенный в мае 1989 г., показал, что 22,4% респондентов считали нужным лишь реформу тогдашней модели социализма, 38,6% – введение новой модели, но тоже социализма, и всего 22,4% – отказ от социалистического строя. При этом 17,3% вовсе не смогли изложить свою позицию [7. С. 52]. Как отмечает венгерский историк М. Митрович, социологические исследования периода 1988–1992 гг. свидетельствуют, что общество постсоциалистической Польши (как и других стран Восточной Европы) не осознавало последствий введения рыночного капитализма. Так, более половины польского общества выступало за сокращение дифференциации доходов, но от 2/3 до 3/4 граждан поддерживали государственное регулирование цен; около 80% одобряли конкуренцию между предприятиями, но выступали за обеспечение полной занятости [5. С. 97]. Как метко подметил А. Михник, «большинство польского общества совсем не понимали, за какую реформу они голосовали в 1989 году, …они хотели социализма без коммунистов» [8. С. 13]. В Чехии – в то время, еще части Чехословакии, – почти 90% опрошенных на старте экономических реформ выступали за полную либерализацию всех сфер экономики, но почти столько же респондентов (то есть практически те же люди) ратовали за сохранение широких контрольных функций государства в экономике. Таким образом, чешскоеобщество хотело жить при капитализме, но с социальными гарантиями социализма. Если в Чехии однозначно, без каких-либо оговорок рыночные реформы поддерживало 40–50% населения, то в Словакии общество было настроено не столь «реформистски». Идеи системной трансформации разделяло только 20% населения [32. S. 127]. Разная степень готовности чешского и словацкого населения к рыночным реформам послужила одной из причин распада чехословацкого государства. 1992 г. стал последним годом существования федеративной Чехословакии. Со временем горечь утраты общего государства притупилась, и сегодня большинство населения считает, что разделение Чехословакии улучшило отношения между чехами и словаками. В 1993 г. 60% респондентов выступало против раздела ЧСФР, 22% – «за», 18% не имело определенной позиции. А в 2003 году, накануне вступления в ЕС, против раздела высказалось 46% опрошенных, за раздел – 40%, 11% не имело определенной позиции [13. S. 8]. Однако по-прежнему широко распространено мнение, по которому раздел Чехословакии стал значительной потерей для народов и должен быть отнесен к издержкам трансформации [10. S. 119-150]. Если раздел Чехословакии был произведен бескровно, хотя и вопреки воле большинства чешских и словацких граждан, без проведения общенационального референдума, то распад Югославии сопровождался военными действиями, что не могло не повлиять на общественное мнение в странах-преемницах. Экономика Сербии, например, в 1990-е гг. испытала глубокий кризис, вызванный не только проблемами переходного периода, но и последствиями межэтнических конфликтов, действием всеобъемлющих санкций ООН (в 1992 – 1995 гг.), разрушениями от военной операции НАТО (в 1999 г.). Вынужденная экономическая изоляция и урон от бомбардировок поставили страну на грань гуманитарной катастрофы, и к началу 2000-х гг. она стала беднейшей в Европе, хотя в начале 1990-х гг. Югославия была одной из наиболее экономически развитых стран социализма.
О результатах трансформации Венгерский социолог М. Вашархейи в книге «Время разочарований. Смена строя – взгляд снизу» на основе социологических исследований, проведенных спустя 15 лет после окончательного слома в 1990 г. социалистической системы, отмечает, что всего 14% населения Венгрии считают, что они стали жить лучше, чем при социализме. Большинству же людей смена общественно-экономической системы не принесла ничего хорошего: их экономическое, экзистенциальное и социальное положение существенно ухудшилось [31]. Другой венгерский социолог, Ж. Ферге, в 2010 г. оценила численность проигравших в результате смены строя в 45–50% населения, причем многие из них стали безнадежно нищими. Были утрачены 1 млн. рабочих мест, которые не удалось компенсировать; занятость в Венгрии по европейским меркам также низка. Венгерское общество все сильнее самоизолируется, а общественно-экономическое неравенство ощущается намного сильнее, чем до 1989 г. [4. С. 34]. Людям не по душе ставшие повседневностью неуверенность в завтрашнем дне, безработица, снижение качества и уровня жизни, ограничение социальных прав. Бедность и незащищенность они связывают с капиталистической рыночной экономикой, которая ведет к снижению общественной солидарности. Аналогичная картина наблюдается и в других странах ЦВЕ. Так, в Румынии простые люди ожидали, что результатом трансформации, как им обещали идеологи реформ, станут быстрая «европеизация» страны и сближение стандартов жизни с Западом. Однако по мере реализации реформ эйфория и надежды, вызванные падением коммунистического режима, сменялись разочарованием. Страна столкнулась с небывалым имущественным расслоением, разрывом в уровне социально-экономического развития и доходов населения между регионами. Возникли армия лишних рабочих рук и массовая эмиграция. Оценивая условия жизни и труда в дореформенное время и в конце 2012 г., до 1/3 респондентов отдают предпочтение социализму [6. С. 221]. Несмотря на начавшийся в 2000-е гг. процесс реальной евроинтеграции, самой бедной страной ЕС стала Болгария. Недовольство населения размерами доходов, реформами здравоохранения и образования, высокой безработицей и угрозой банкротства предприятий привело к росту социальной напряженности, которая проявилась в массовых протестах представителей различных слоев общества. К концу 2006 г. более одной пятой части граждан Хорватии оказались на грани нищеты [29]. О неудовлетворенности населения своим положением свидетельствуют массовые забастовки, сотрясающие страну на протяжении последних 10–12 лет. Особенно крупными были забастовки преподавателей средних учебных заведений и врачей, недовольных уровнем оплаты труда. В забастовках участвовало до 76% занятых в этих сферах. Основным требованием забастовщиков было повышение зарплаты в частном и государственном секторах, а также принятие нового закона о минимальном размере оплаты труда. Председатель независимых профсоюзов Хорватии А. Кнежевич заявляла: «Сегодня мы требуем изменения политики, а в следующий раз будем требовать смены власти». Если принять во внимание отмену льгот и дотаций, которые получало население при социалистическом самоуправлении времен И. Броз Тито, то неудивительно, что взрослое население Хорватии все критичнее относится к настоящему и ностальгирует по прошлой жизни. Аналогичная картина наблюдается в Боснии и Герцеговине. Согласно исследованиям, проведенным Европейским банком реконструкции и развития в 2006 г., около 80% опрошенных заявили, что как экономическая, так и политическая ситуация в стране хуже, чем в 1989 г. Опрос этого же банка в 2010 г. показал, что лишь 32% респондентов в целом довольны качеством жизни и лишь 35% верят, что у будущих поколений жизнь окажется лучше, чем у них [18]. Спустя годы ощутимо изменилось отношение населения к трансформации в Сербии. Результаты опросов, совместно проводившихся немецким фондом FES и сербской общественной организацией CESiD, показали, что, если в 2000 г. реформаторская деятельность властей пользовалась поддержкой почти половины граждан, то в 2005 г. положительную оценку политическим реформам дала треть, а в 2010 г. – лишь одна шестая опрошенных. Социалистический период считают лучшим в современной истории страны 81,3% респондентов. Для сербского общества характерно разочарование в способности власти улучшить ситуацию. По опросу 2011 г. 2/5 граждан уверено, что страной де-факто управляют не легитимные органы власти, а преступные сообщества (23%) и олигархи (18%). Оценка приватизации лишь подтверждает тезис о слабой и коррумпированной власти: 44% опрошенных назвали ее прямым обманом населения [6. С. 265–266]. Результаты исследования чешского общества в период с 1990-х гг. до сегодняшнего времени, проведенного Международным агентством TNSAisa, показали, что чехи адаптировались к капитализму ценой потери социального оптимизма и уверенности в себе. Если в 1995 г. чувство самодостаточности и уверенности в себе испытывали 25% граждан страны, то в 2012 г. – всего 8%. Каждый пятый чех скорее «недоволен своей жизнью», а каждый второй «не хотел бы еще раз так прожить свою жизнь». В чешском обществе растет число недовольных: если в 2005 г. 45% граждан считали, что жизнь в стране в целом была лучше до 1989 г., то в 2012 г. – уже 67% «ностальгировали по прошлому» [11. S. 5-6]. Более благополучна Польша. Но и здесь, несмотря на экономический прогресс, доходы 6,5 млн. поляков (17% численности населения) обеспечивают им выживание лишь на грани бедности. А в зоне крайней нищеты (доходы ниже прожиточного минимума) оказались 2,2 млн. граждан (5,7%), или 14% семей [16]. В основном это семьи, где есть безработные, а также 34% многодетных семей (с четырьмя и более детьми). Эти показатели выше, чем в среднем по странам ЕС [14]. Только 7% поляков считают свои доходы достаточными для удовлетворения всех потребностей, почти половина (48%) живет неплохо, но не может позволить себе незапланированные траты. 22% утверждает, что вынуждены сильно экономить, а 4% - что их доходы не покрывают даже самых необходимых расходов. Статистика свидетельствует, что, хотя в годы мирового финансово-экономического кризиса динамика основных показателей в Польше снизилась, резкого спада уровня жизни не произошло. В рамках опроса Главного статистического управления Польши 20% оценили качество своей жизни как низкое, 50% как среднее и 25% как хорошее или очень хорошее [15]. До мирового финансово-экономического кризиса аналогичная ситуация наблюдалась и в Словении: здесь 2/3 граждан были удовлетворены условиями своей жизни. В результате кризиса словенские предприятия и банки остались без зарубежной поддержки, многие отечественные производители лишились заказов иностранных фирм, озабоченных собственным выживанием. Оказалось, что инкорпорированные в европейскую и мировую экономику предприятия сильнее страдают от глобальных потрясений. Это настраивает словенцев на серьезные размышления и оказывает влияние на выбор дальнейшего пути [6. С. 327–329]. В Албании особенно острой проблемой в посттрансформационный период стала коррупция. По данным опросов, проведенных в 2011 г. Фондом Гэллапа, 70% албанцев считают коррупцию широко распространенной. По другим данным, такого мнения придерживаются 92% всех граждан и 98% бизнесменов.Наиболее коррумпироваными считаются сфера услуг, здравоохранение, налоговая и судебная системы, а также полиция, службы регистрации собственности и лицензирования и даже парламент. Одновременно с разочарованием в результатах трансформации все более четко проявляются неприятие рыночной экономики и негативное отношение к таким ее органичным составляющим, как частная собственность и приватизация. Большинство населения в странах ЦВЕ чаще сталкивается с негативными сторонами этих изменений, чем с положительными. При этом отрицательное отношение к приватизации не только не ослабевает, а, наоборот, усиливается. В Венгрии, например, уже почти 2/3 населения считает, что крупные предприятия нельзя было передавать в частную собственность [8. С. 9]. Как свидетельствует венгерский историк и социолог Э. Барта на основе интервью с рабочими машиностроительного завода «Раба», вся история предприятия после 1989 г., особенно период приватизации, ассоциируется у них с разрушением, «растаскиванием» и обнищанием. В итоге получается, что весь путь перехода от социализма к капитализму в Венгрии сопровождался нарастанием упадка [1. С. 219–221]. В своих рассказах об истории завода рабочие неуклонно проводят противопоставление между «раньше» и «сейчас», и если понятие «раньше» однозначно ассоциируется с позитивными ценностями, то «сейчас» – с неуверенностью в завтрашнем дне. При этом «раньше» люди чувствовали свою сопричастность к чему-то великому: работать на заводе «Раба» было престижно, люди гордились тем, что их завод обеспечивал множество стран: от ГДР и Болгарии до Югославии и всего СССР. Никто не жил от зарплаты до зарплаты, работа находилась всегда. Оценивая процесс смены строя, люди удивляются, как государство могло бросить на произвол судьбы крупные и перспективные, далеко не убыточные предприятия, оставив их без поддержки. При этом иностранные компании (чаще всего в качестве примера упоминалась «Ауди»), массово учредившие на территории Венгрии свои филиалы, пользуются существенной материальной поддержкой венгерского государства. Но эти фирмы не вписываются органично в венгерскую экономику, и в длительной перспективе на них рассчитывать нельзя. В погоне за большей прибылью, – справедливо негодуют опрошенные, – они в любой момент могут свернуть производство в Венгрии и перенести его куда-нибудь еще. Большинство венгров (около 2/3) полагает, что «страна и сегодня служит интересам иностранных держав», и только 38% опрошенных не думает, что «смена строя – это распродажа страны» [8. С. 9 – 10]. Вышеупомянутый А. Вертеш справедливо отмечает, что венгерское общество сегодня уже совсем не так, как 25 лет назад, воспринимает смену строя. Иллюзии улетучились. Весьма значительная часть общества, как правило, люди с низким уровнем образования и низкой квалификацией, проживающие в отсталых регионах и не обладающие предпринимательской жилкой, однозначно негативно отзываются о смене строя. С их точки зрения это полностью оправдано: социализм хотя и был обществом с низкой экономической эффективностью и ограниченной свободой, но обеспечивал существенно меньшие различия между гражданами по уровню доходов и образу жизни. Слоям с низкой квалификацией он предоставлял хотя и довольно примитивный, но все же прожиточный минимум. Бои политических сил с их популистскими риторикой и акциями, а также оболванивающими масс-медиа сделали эти слои еще более непримиримыми противниками произошедших изменений [4. С. 37]. Вскоре после первых свободных выборов в Венгрии среди широких слоев населения отмечалось разочарование в новом политическом режиме: заметно выросло недовольство общества переменами, усилилось противостояние новому общественно-политическому устройству. Избиратели быстро обнаружили, что политическая демократия вместо реализации воли народа «означает неприглядное соперничество, споры и ссоры между партиями. Из четырех человек трое не ощущают благотворного воздействия плюрализма» [8. С. 10]. К началу 2008 г. как в венгерском обществе, так и в правительстве все ощутимее стали проявляться «усталость от реформ» и признаки глубокой депрессии. Их причины следует искать в банкротстве курса политической элиты страны, отсутствии зрелого гражданского общества, иждивенческом поведении населения. Как показали результаты опросов, проведенных весной 2008 г. Институтом социологии Венгерской академии наук, 75% венгров - сторонники авторитарного правления. По их мнению, стране нужен решительный руководитель, который бы управлял «сильной рукой», исключая всевозможные межпартийные и внутрипартийные споры [30]. Не случайно в последние годы в Венгрии возрождается культ М. Хорти: в его честь переименовываются честь улицы и площади, открываются памятники и памятные доски. Идеи Хорти о «Великой Венгрии» находят отклик в сердцах. В системе ценностей сегодня, как и раньше, в 1970–1980-е гг., демократия и свобода слова стоят на одном из последних мест. Самыми большими ценностями люди считают уверенность в завтрашнем дне и уровень жизни. Более 3/4 опрошенных с презрением высказались о базовых ценностях капитализма (свободе предпринимательства и духе состязательности). Как считает большинство, «режим Я. Кадара был более справедливым и человечным, чем нынешний: больше уважали труд, у бедных было больше шансов, а общественная солидарность была сильнее, чем сегодня» [8. С. 11]. Американский социолог И. Валлерстайн еще во время смены строя в странах ЦВЕ писал, что либеральные надежды на рынок беспочвенны, поскольку в условиях глобальной конкуренции менее развитым странам приходится конкурировать в неравных условиях. Обретение политической независимости не означает равенства в международном разделении труда в рамках системы мировой экономики, организационным принципом которой является иерархия [4. С. 48].
О членстве в Евросоюзе В 2004 г. ряд стран ЦВЕ наконец-то вступили в Европейский союз – с надеждой, что это крупное политико-экономическое сообщество решит их проблемы. Предварительно во многих из них были проведены референдумы, на которых подавляющее большинство высказалось за вступление в ЕС. Так, в Венгрии на референдуме 12 апреля 2003 г. 84% принявших в нем участие проголосовали за вступление в Евросоюз. В Чехии общенациональный референдум был проведен 14 июля 2003 г.; в нем приняли участие 52,2% граждан, 77,3% из них высказались за вступление в Евросоюз. Болгария и Румыния, присоединившиеся к ЕС в 2007 г., не проводили референдумов. В Болгарии после потрясений 1997 г. в политических кругах и обществе утвердился консенсус о безальтернативности евроинтеграции. Вступление в ЕС воспринималось как главный национальный проект широкомасштабной модернизации страны, предполагавший фундаментальные преобразования во всех областях жизни. В Хорватии, вступившей в ЕС в середине 2013 г., доля положительно относившихся к евроинтеграции, согласно соцопросам, несколько лет колебалась около 50%, но на референдуме (в январе 2012 г.) за вступление высказались уже 66,3% граждан. Примерно половина взрослого населения в Хорватии считала, что вступление в ЕС не гарантирует стране ни стабильности, ни благополучия. Тезис «Нам будет хуже, когда войдем в ЕС» имел довольно много сторонников. Проводимые в рамках программы Евробарометра социологические исследования показывают, что с 2005 г., когда вопрос о поддержке вступления Албании в ЕС стал задаваться и ее гражданам, уровень поддержки редко опускался ниже уровня в 90%. В Албании практически нет евроскептиков среди политиков и интеллектуальной элиты. Отдельные газеты иногда пытаются начать дискуссию о плюсах и минусах интеграции с ЕС, но быстро уходят от этой темы. В 2008 г. 94% респондентов одобряли вступление в ЕС, хотя 83% опрошенных и осознавали, что Албания еще не готова к этому [2]. Возможно, поэтому многие полагали, что присоединение к ЕС не может произойти ранее 2020 г. В июне 2013 г. Европейский Совет принял решение о запуске переговоров о вступлении в Евросоюз Сербии. Первая межправительственная конференция, означавшая формальное их начало, состоялась в январе 2014 г. в Брюсселе. Сербский премьер-министр И. Дачич посчитал эту встречу ни много, ни мало «самым значительным событием для Сербии после Второй мировой войны». Участвовавший в конференции первый заместитель премьера А. Вучич заявил, что присоединиться к ЕС Сербия сможет уже в 2020 г., но для этого нужно будет до 2018 г. закончить переговоры и в 2019-м провести референдум. Таким образом, перед властями Сербии стоит не только задача скорейшей адаптации общеевропейских норм, но и увеличение числа сторонников евроинтеграции. В январе 2012 г. вступление в Евросоюз поддерживало 47% респондентов, в мае 2013 г. – 51%, а в сентябре 2014 г. – 57% [6.С. 310 – 311], хотя в июне 2008 г. за вступление в Евросоюз высказались 73,5% респондентов. В Боснии и Герцеговине в 2009 – 2012 гг. до 90% респондентов одобряли вступление в Евросоюз [9. P. 44]. Однако в тех странах ЦВЕ, которые 8 – 11 лет тому назад получили членство в ЕС, отношение к евроинтеграции заметно изменилось. Эйфорию, характерную для первых «медовых» лет пребывания в Евросоюзе, сменило разочарование, поскольку ожидаемое благосостояние и подтягивание к уровню Запада не состоялись. Населению стран ЦВЕ до их вступления в ЕС объясняли, что Евросоюз –воплощение европейских ценностей, он обеспечит реализацию демократических базовых прав и тем самым повышение благосостояния. Что в нем все страны равноправны, а более сильные государства солидарны с более слабыми и помогают им подняться до их уровня жизни. Теперь же многие начинают понимать, что, хотя ЕС и выступает за свободное передвижение людей, это далеко не социальный союз [20]. Ведущие державы в ЕС оставляют за собой право, – считает председатель Венгерской рабочей партии А. Вайнаи, – выстраивать систему управления, при которой смогут еще энергичнее эксплуатировать менее развитые страны. Они не танками, а банками сумели оккупировать малые страны ЕС. Дальнейшая концентрация власти в руках ведущих стран ЕС позволяет им еще результативнее грабить бедные страны ЕС, что приводит не к расцвету демократии, а к установлению там авторитарной диктатуры. Нынешняя Европа станет не демократическим союзом народов, а трансатлантической зоной свободной торговли, навязанной европейцам транснациональными корпорациями США и ЕС [25]. Мировой финансово-экономический кризис 2008 г., недавний долговой кризис в еврозоне, исход молодежи на Запад, нынешний миграционный кризис, навязанные странам ЦВЕ санкции в отношении России усилили скептические настроения по отношению к ЕС у населения стран ЦВЕ и, прежде всего, «Вышеградской четверки» (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия). Европейское сообщество оказалось более бюрократизированным, чем полагали граждане стран ЦВЕ. Сегодня они более трезво оценивает членство своих стран в Евросоюзе. В Венгрии, например, почти 3/4 опрошенных полагают, что для ЕС главной причиной расширения было получение новых рынков: «ЕС расширяется, чтобы западноевропейские державы могли оказывать политическое и экономическое влияние на страны Центральной и Восточной Европы». Более половины убеждены, что Евросоюз колонизирует Венгрию и другие малые европейские страны, а 2/3 считают, что в результате присоединения к ЕС в Венгрии увеличилась численность бедняков, беженцев и наркоманов [8. С. 10]. Болезненно в странах ЦВЕ воспринимается рост массовой эмиграции молодежи. Квалифицированные кадры в этих странах получают гораздо меньшие зарплаты, чем в Западной Европе, в силу чего в больших количествах покидают отечество. В Венгрии, например, ежегодно по этому каналу наблюдается «утечка» 40–60 тыс. человек. По оценкам, 300–500 тыс. венгров сейчас трудятся в других странах Евросоюза и не планируют вернуться на родину. В венгерском исходе доля высококвалифицированных кадров гораздо выше, чем в других странах ЦВЕ [33]. Почему современная Восточная Европа стала столь малопривлекательной альтернативой? – спрашивает венгерский социолог Э. Барта. Почему столь многие ищут несбыточного счастья на Западе, даже ценой отказа от карьеры, которую легко могли бы сделать дома? Ведь многие устраиваются на должности, не соответствующие уровню их образования, и, в отличие от эмигрантских мифов, часто берутся за работу, не привлекающую местных. Как полагает Э. Барта, в рамках ЕС воспроизводится иерархическая система отношений «Центр – периферия», при которой периферия снабжает страны Центра дешевой рабочей силой и сырьем. А это подпитывает цивилизационно-расистские доводы западных центров силы, по которым восточноевропейцы якобы «априори» являются гражданами второго сорта или, по крайней мере, они – экзотические «другие» [4. C. 34, 53–54] … Острым раздражителем в странах ЦВЕ стал разразившийся в ЕС миграционный кризис. Как заявил премьер-министр Венгрии В. Орбан, венгерское общество не желает видеть беженцев у себя в стране, оно испытывает страх от перспективы жить вместе с многочисленной мусульманской общиной, поскольку видит, что происходит в Западной Европе, и это ему не нравится [24]. Спикер венгерского парламента Л. Кёвер отмечает, что Европа больна, а нынешний миграционный кризис вторичен – первичен же глубокий духовный, моральный и вытекающий из этого политический кризис Евросоюза. На саммите «Вышеградской четверки» в Братиславе 19 июня 2015 г. лидеры стран-участниц назвали неприемлемыми инициируемые Еврокомиссией обязательные квоты приема беженцев. О напряженности в отношениях стран «Вышеградской четверки» с Еврокомиссией свидетельствует высказывание премьер-министра Словакии Р. Фицо о том, что никто в ЕС не реагировал, когда поток нелегальных беженцев устремился в Венгрию. «Зашевелились» лишь когда мигранты стали прибывать в Италию и Грецию, причем в гораздо меньших количествах, чем в Венгрию. Словакия, по его словам, поддерживает Великобританию в стремлении реформировать Евросоюз, повысить роль национальных парламентов в принятии решений [26]. Не все страны ЦВЕ безоговорочно поддерживают введение санкций в отношении России. По мнению В. Орбана, они противоречат национальным интересам Венгрии. Как и премьер-министр Словакии Р. Фицо, премьер-министр Венгрии полагает, что из-за взаимных санкций Запад теряет больше, чем Россия. «Мы, – заявил он, – сами выстрелили себе в ногу»[22]. В силу этого В. Орбан решил искать единомышленников в Евросоюзе с тем, чтобы переосмыслить и изменить всю санкционную политику ЕС. Необходимо, – считает В. Орбан, – созвать конференцию, на которой ЕС и Россия смогли бы обсудить перспективы сотрудничества, включая и украинский вопрос. По-разному относится к санкциям в отношении России и население стран ЦВЕ. Даже в Болгарии, правящая элита которой стала активным проводником санкционной войны против России, спустя полтора года после введения санкций 64,5% населения не поддержали их, 20,5% не имели мнения и только 15% были солидарны с руководством страны, занявшим непримиримую русофобскую позицию [19]. В то же время в Польше на уровне общественности отмечается недоверие и настороженность по отношению к сотрудничеству с Россией. 62% поляков хотят, чтобы правительство блокировало установление контроля российских инвесторов над польскими предприятиями, и только 19% считают, что российские инвестиции не должны ограничиваться [27]. Хотя новое руководство Сербии подчеркивает приверженность «европейскому» курсу, оно не присоединилось к санкциям против России. Перспективы углубления политического и социально-экономического сотрудничества с Россией остаются благоприятными. Согласно одному из соцопросов 2012 г., расширение взаимоотношений с Россией поддерживали более 3/5 опрошенных, а возможное вступление в ЕС и присоединение к НАТО – менее половины и седьмой части соответственно [6. С. 244 – 245]. По-разному относятся в странах ЦВЕ и к переходу на евро, особенно после долгового кризиса в еврозоне. Из 11 стран региона лишь 5 присоединились к еврозоне: Латвия, Литва, Эстония, Словакия и Словения. Причем Латвия и Литва перешли на евро в последние годы, когда еврозона уже испытывала кризис. Остальные 6 стран заняли выжидательную позицию. Как отмечает венгерский эксперт Г. Каршаи, в регионе распространено мнение, что странам ЦВЕ надо стремиться лишь к выполнению критериев введения евро. От перехода на евро надо воздержаться[17]. Российский историк Н. Коровицына провела сравнение результатов опросов в 2013 г. и в кризисном 2009 г., выявив значительный рост скептицизма среди населения «новых» стран ЕС относительно перехода на евро [3. С. 166 – 167]. Самое негативное отношение к переходу на евро отмечается в Польше и, особенно, в Чехии. Если в 2009 г. в первой из этих стран за переход на евро высказались больше половины опрошенных, то в 2013 г. – всего 24%. В Чехии в 2009 г. доли сторонников и противников перехода на евро были примерно равными, а в 2013 г. под влиянием долгового кризиса в еврозоне за евро высказались уже всего 18%, а против – 3/4, причем решительно против – почти половина [3. C. 166 – 167]. В Венгрии в 2009 г. против евро высказывалось всего 1/4 респондентов, а в 2013-м – уже 3/5. Мнение венгерского общества по этому вопросу хорошо выразил премьер-министр страны В. Орбан. Касаясь обязательства Венгрии отказаться от национальной валюты и перейти на евро, которое она взяла на себя в 2004 г. при вступлении в Евросоюз, В. Орбан заявил, что теперь, когда еврозона в кризисе, многие страны задают себе вопрос: хотят ли они вводить у себя евро? Венгрия на всякий случай обезопасила себя: в новой Конституции зафиксировано, что платежным средством в Венгрии является форинт. Следовательно, венгры могут быть спокойны: для перехода на другую валюту необходимо либо изменить Конституцию, либо получить в парламенте страны квалифицированное большинство в 2/3 голосов [23]. В Словакии, перешедшей на евро с 1 января 2009 г., спустя 5 лет большинство граждан довольно европейской валютой. Это подтверждают и результаты исследований Евробарометра, согласно которым словаки наиболее оптимистично настроены и по отношению к евро, и по отношению к Евросоюзу в целом. Более 55% опрошенных оценивают евро как привлекательную и стабильную валюту. При этом граждане осознают рост цен с переходом на евро. Зато вследствие ослабления валют соседних стран (Чехии, Польши и Венгрии) приобретение там товаров за евро стало для словаков более выгодным. Как бы ни были критично настроены жители стран ЦВЕ по отношению к Евросоюзу, мало кто задумывается о выходе из него. По опросам, проведенным в 2014 г. международным агентством Ipsos в 10 странах ЕС, включая Венгрию и Польшу, 68% респондентов признали, что дела в Евросоюзе идут в плохом направлении, но, о необходимости выхода из ЕС заявили всего 19%. Наименее терпимыми оказались шведы и британцы, соответственно 28 и 26% которых высказались за оставление ЕС. Поляки и испанцы, наоборот, настроены менее решительно: здесь всего 11 и 12% выступает за выход из ЕС. Среди венгров покинуть ЕС готовы 17% [34]. 62% респодентов полагают, что требование ЕС сократить бюджетные расходы оказало плохую услугу экономике их стран. Всего 35% респондентов признали нынешний уровень жизни более высоким, чем бывший до вступления в ЕС. Идеальной жители 10 стран ЕС, принявших участие в опросах, считают ситуацию, при которой страна остается в ЕС, но давление со стороны ЕС сведено до минимума. Такой точки зрения придерживаются 34% респондентов, в том числе 25% венгров, 43% шведов, 40% британцев и 47% голландцев. 18% опрошенных полагают, что необходимо и дальше наращивать влияние Евросоюза на страны-члены, но при этом они высказались за создание самостоятельного европейского наднационального правительства. 73% испанцев, 71% итальянцев, 64% поляков и 55% венгров полагают несправедливыми привилегии более богатых стран Евросоюза. Такого же мнения придерживаются 38% немцев, 39% голландцев и 45% шведов. В Польше негативное отношение общества к некоторым элементам социальной политики не снижает поддержку членства Польши в ЕС; ее уровень сейчас даже выше, чем накануне присоединения. По данным Евробарометра, положительная оценка поляками результатов членства в ЕС (73%) значительно выше, чем в среднем по странам ЕС (52%). Поляки чаще среднестатистических европейцев верят в действенность общеевропейских антикризисных мер (39% против 28) [6. С. 199]. В Венгрии, судя по результатам опросов, проведенных по случаю 10-летия членства Венгрии в Евросоюзе, 55% респондентов в целом позитивно относятся к Евросоюзу и лишь 1/3 – негативно. Наиболее привлекает их возможность свободного передвижения граждан, услуг и товаров, а также гарантии мира между странами-членами [35]. Как свидетельствует А. Вертеш, участие Венгрии в региональной интеграции, вступление в Евросоюз были большой мечтой, и во многих отношениях эти мечты реализовались. С точки зрения общества и хозяйственной деятельности самыми важными изменениями стали новые возможности, открывшиеся в результате свободы передвижения и выбора местожительства, торговли и предпринимательства, упразднения внутренних границ. Это породило чрезвычайно позитивное ощущение в обществе в целом [4. С. 51]. За прошедшие годы Евросоюз поддержал венгерскую экономику, выделив ей почти 30 млрд. евро безвозвратных инвестиций. Это 30% годового венгерского ВВП – поистине ошеломительная сумма[33]! За счет этого построено много автодорог, железнодорожных путей, прочих инфраструктурных сооружений, реализовано много проектов в области экологии, здравоохранения, образования, культуры и т.д. Последствия этих инвестиций можно обнаружить повсюду. Венгерское общество теперь воспринимает как должное то, что ЕС дает на развитие много денег. Оно уже забыло, что 15 лет тому назад этой помощи не было вовсе [4. С. 51]. Подобное отношение к членству в Евросоюзе отмечает у жителей стран «Вышеградской четверки» Н. Коровицына. Она объясняет это тем, что спустя четверть века после смены общественных систем произошло привыкание, социокультурная адаптация населения к новому мировому порядку, сложившемуся на рубеже XX–XXI вв.. И это несмотря на относительно невысокие и в ряде случаев понижающиеся оценки экономической ситуации в этих странах [3. С. 165]. Общее мнение венгерского общества, да и других стран ЦВЕ, по проблематике их членства в Евросоюзе выразил В. Орбан в парламенте Венгрии в октябре 2012 г. По его словам, «теми средствами, благодаря которым Европа стала ведущей цивилизацией в мире, в дальнейшем уже нельзя обеспечить ее былую конкурентоспособность. Так больше жить нельзя. Следующий этап общественного развития в Европе должен основываться на традиционных ценностях в духе 10 заповедей, взятых из христианской религии, на укреплении семьи и возрождении наций. Мировоззрение нынешней западноевропейской элиты, состоящей в большинстве своем из поколения 68-го года, не позволяет ей обеспечить будущее Европы, выстоять перед ударами следующих 20 лет. Нынешние нападки на венгерское руководство со стороны Евросоюза как раз и объясняются этим другим пониманием европейской культуры» [21].
Литература 1. Барта Э. «Изменений в лучшую сторону не вижу, только в худшую»: класс и этнос в Венгрии после смены режимов. – Eszmélet – Раздумья. Специальный выпуск журнала «Смена режима глазами венгров (1989–2009)». Будапешт – Москва. 2009. 2. БИКИ. 2008. № 32. 3. Коровицына Н. «Новые члены ЕС» в самооценках экономической ситуации. – Мир перемен. 2014. №3. 4. Мир перемен. 2015. №4. 5. Митрович М. От самоуправления до капитализма. Особенности польской смены режима. – Eszmélet – Раздумья. Специальный выпуск журнала «Смена режима глазами венгров (1989–2009)». Будапешт – Москва. 2009. 6. Результаты трансформации в странах Центральной и Восточной Европы (общественно-политический и экономический аспекты). / Отв. ред. Н.В. Куликова. М.: ИЭ РАН, 2013. 7. Синицына И. От социализма к демократии: некоторые вопросы новейшей истории Польши. – Мир перемен. 2014. №2. 8. Тютё Л. Там, где есть демократия, есть и тирания? Смена режима в ожидании чуда – демократия разочарований. – Eszmélet – Раздумья. Специальный выпуск журнала «Смена режима глазами венгров (1989–2009)». Будапешт – Москва. 2009. 9.BiHPublicOpinionontheEUIntegrationProcesses, 2009–2012. ForeignPolicyInitiativeBH. 10. Bútorov M., Butorová Z. Neznesitelná láhkostrozchodu. – Kipké R., Vodička K. Rozlučení s Československém. Praga: Český spisovatel, 1993. 11. Češi v roce 2012: ztrúta sebevĕdomi. – Ekonom. 2012. № 38. 12. Dokument roboczy służb komisji. Sprawozdanie krajowe. Polska 2015 r. – http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_poland_pl.pdf (датаобращения: 17.04.2016). 13. Ekonom. 2003. N 1. 14. Gąsior M. Pravda o polskiej biedzie. W kraju żyją dwa miliony ubogich. – http://natemat.pl/2457,prawda-o-polskiej-biedzie-w-kraju-zyja-dwa-miliony-ubogich (датаобращения: 17.04.2016). 15. Gazeta Wyborcza. 01.06.2012. 16. Jakie państwo, taka bieda. Progi ubóstwa w Europie. – http://biznes.onet.pl/praca/zarobki/jakie-panstwo-taka-bieda-progi-ubostwa-w-europie/x3kt6(датаобращения: 17.04.2016). 17. Karsai G. Nem akarásnak... . – Világgazdaság. 29.01.2016. 18. Life in Transition Survey. Bosnia and Herzegovina. EBRD. 2006, 2010. 19. Mediapool.bg. 15.07.2015. – http://www.mediapool.bg/(дата обращения: 17.04.2016). 20.MerkelpospotakaniuzCameronemniewykuczazmianytraktatówUE. – PolskieRadio. 29.05.2015 (http://www.polskieradio.pl/5/3/Artykul/1452569,Merkel-po-spotkaniu-z-Cameronem-nie-wyklucza-zmiany-traktatow-UE (дата обращения: 17.04.2016). 21. MTI. 08.10.2012. 22. MTI. 15.08.2014. 23. MTI. 28.09.2012. 24. Népszabadság. 03.09.2015.. 25. Népszabadság. 04.08.2015. 26. Népszabadság. 19.06.2015. 27. PAP. Puls Biznesu. 11.06.2012. 28. Polska agencja prasowa. – http://www.pap.pl/palio/html.run?_Instance=cms_www.pap.pl&_PageID=1&s=infopakiet&dz=gospodarka&idNewsComp=199296&filename=&idnews=202607&data=infopakiet&status=biezace&_CheckSum=-1250802284(датаобращения: 17.04.2016). 29. PrivredniVjesnik. № 3437. 30.10.2006. 30. Tamás P. Radikális újközép. – Népszabadság. 13.09.2008. 31. Vásárhelyi M. Csalódások kora. Rendszerváltás alulnézetben. MTA Társadalomkutató Központ. Budapest, 2005. 32. Večerník J. Občan a tržní ekonomika. Příjmy, nerovnosti a politické postoje v české společnosti. Pr., nakl. Lidové noviny, 1998. S. 127. 33. Vértes A. Üzlet legyen az üzlet. – Világgazdaság. 17.12.2015. 34. Závecz T. Inkább együtt, mint külön. – Ipsos. 2014. 15.01 (http://ipsos.hu/hu/news/inkabb-egyutt-mint-kulon(дата обращения: 17.04.2016)). 35. Závecz T. Mérlegen az Európai Unió. – Ipsos. 22.05.2014 (http://ipsos.hu/hu/news/merlegen-az-europai-unio(дата обращения: 17.04.2016)).
комментарии - 841
<a href="http://merchandisecafe.com/#levitra-10-mg">levitra 10 mg online bestellen</a> cialis generico lilly achat cialis en europe cialis baratos compran uk canadian drugs generic cialis cheaper than cialis <a href="http://blackhawkdowns.com/#levitra">how to take levitra 20 mg</a> cost of cialis cvs buy online cialis 5mg we choice cialis uk cialis kaufen bankberweisung cialis reviews forum <a href="http://lamarspeciallighting.com/#viagra-pills">where to buy viagra in kuching</a> cialis pills in singapore <a href="http://mayavanrosendaal.com">Buy Cialis Without Prescription</a>cialis enhanced erections cialis y dolor de cabez we choice cialis canda [url=http://mayavanrosendaal.com/#cialis-coupons]viagra vs cialis[/url] <a href="http://mayavanrosendaal.com">Cialis Without Prescription</a>best ever cialis picture cialis prezzo di mercato buy cialis over counter 2010 [url=http://mayavanrosendaal.com/#cialis-without-a-doctor's-prescription]side effects for cialis[/url] <a href="http://cialistlm.com/#buy-cheap-cialis">buy cialis uk cheap</a> generic cialis soft tab 50mg cheap cialis sale online click now cialis side effects <a href="http://cialistlm.com/#buy-cheap-cialis">where can i buy cialis online cheap</a> cialis dangereux link for you canadian cialis cialis malm <a href="http://cialistlm.com/#cheap">buy cheap cialis on line</a> preis cialis generika with cialis buy order cheap cialis deals <a href="http://cialisfurr.com/#buy-cialis-online">can i buy cialis online</a> levitra cialis side effects buy cialis amsterdam try it generic form of cialis <a href="http://cialisfurr.com/#buy">buy cialis online cheap</a> order cialis nepal cialis pfizer usa 100mg preis lowest price cialis 10 pills <a href="http://cialisfurr.com/#buy">buy cialis 20mg online</a> 100mg cialis price buy cialis bradford cialis dose eccessiv <a href="http://cialisfurr.com/#buy-online">best place to buy cialis online reviews</a> cialis occasion pr precio caja cialis 100mg acheter vrai cialis en ligne <a href="http://cialisfurr.com">where can i buy cialis online</a> cialis barato para venta en uk out of date cialis cialis use by women effective <a href="http://lamarcontracting.com/">sildenafil citrate 100 mg pills</a> viagra italia gratis costo in farmacia viagra <a href="http://musicalgraffitee.com/">cheap place to buy sildenafil</a> viagra et insomni dose size of viagra <a href="http://musicalgraffitee.com/">buy brand sildenafil cheap</a> we recommend viagra info we choice free trial of viagra <a href="http://lamarcontracting.com/#sildenafil-citrate">Buy sildenafil 100 mg tablets</a> viagra 05 viagra super acti <a href="http://chineseteacraft.com/#buy-cialis">cialis price</a> best place get cialis uk cialis best price get best results cialis cialis nz le meilleur prix cialis frauen online kaufen <a href="http://chineseteacraft.com/#buy-cheap-cialis">cheap cialis online</a> erfahrung cialis bestellen cialus acheter du cialis au qubec buy vaginal cialis cialis patent expiry uk Мой комментарий
|
Подписка
|
<a href="http://blackhawkdowns.com/">levitra 20 mg online</a> cialis 5 mg effetti collateral mycanadyanpharmacycialis cialis for sale south africa buy original cialis cialis precio peru
viagra testpackun
<a href="http://blackhawkdowns.com/#buy-levitra">levitra 20 mg for sale</a> cialis rezept online [url=http://blackhawkdowns.com/#levitra-20-mg]lowest price for 20 mg of levitra[/url]
paypal cialis euro[url=http://merchandisecafe.com/#levitra]levitra 10 mg costo[/url]
best deal for cialis
http://blackhawkdowns.com/#levitra-20-mg