Политика Японии в Тихоокеанской Азии и интересы России
72
24438
В начале второго десятилетия XXI века ситуация в области безопас- ности в Тихоокеанской Азии становится все более непредсказуемой и сложной. Она развивается на фоне смены ролей ключевых регио- нальных акторов и наращивания их военной мощи. В условиях усиления неопределенности в регионе интересы России заключаются сегодня в со- здании политической и экономической инфраструктуры для обеспечения политики «разворота на Восток». Ставя задачи диверсификации связей и выстраивания стратегически перспективных отношений на Тихоокеанском пространстве, Россия заинтересована в налаживании широкого взаимо- действия с крупнейшими региональными державами, среди которых важ- ное место занимает Япония. При этом следует иметь в виду, что в японском внешнеполитическом мышлении и планировании в последние годы про- исходят значительные изменения. Их учет и анализ необходимы для фор- мирования сбалансированной повестки двустороннего сотрудничества. Становление нового стратегического курса Во времена «холодной войны» в стратегическом мышлении Японии доминировал подход, основанный на так называемой доктрине Есида. Согласно ей при сохранении широкого запрета на ведение военных действий задача обеспечения безопасности страны возлагалась на со- юзника — США взамен предоставления и обслуживания американских военных баз на японской территории. Это позволило сконцентриро- вать все усилия на экономическом восстановлении1. После окончания «холодной войны» Япония постепенно дистанцировалась от этой пара- дигмы, проводя курс на «нормализацию», основными направлениями которой в последние годы стали укрепление обороноспособности, при- нятие больших обязательств в рамках японо-американского альянса, ак- тивизация международной деятельности.Одним из примеров реализации политики «нормализации» служит постепенное снятие ограничений на зарубежную деятельность сил са- мообороны (ССО) Японии. В начале XXI века ССО оказывали невоен- ную помощь в операции по поддержанию мира в Ираке (2003—2008), а также участвовали в тыловом обеспечении контингентов антитерро- ристической коалиции в Афганистане (2001—2010). Кроме того, с 2011 года Япония направляет ССО в состав международной миротворческой миссии ООН в Южном Судане. С 2009-го ССО ведут борьбу с пиратством у берегов Сомали, обеспечивая сопровождение торговых судов. Для под- держки этой деятельности в Джибути в 2011 году была открыта первая после Второй мировой войны японская военная база за рубежом. В нормативно-правовой области для повышения эффективности управления ССО в 2007 году статус оборонного ведомства, носившего с 1954 года название Управления национальной обороны, был повышен до министерского. Это позволило ему напрямую участвовать в распре- делении бюджетных заявок, а также обеспечило военному руководству более самостоятельную позицию в правительстве. Ключевым документом, закрепившим изменения стратегического мышления Японии в начале второго десятилетия XXI века, стали выпу- щенные правительством Демократической партии «Основные направ- ления национальной обороны на период с 2011 года». Документ озна- меновал окончательный отказ от подхода времен «холодной войны», призывавшего готовиться к обороне против полномасштабного втор- жения Советского Союза. Вместо этого акцент ныне сделан на угрозах, находящихся в так называемой серой зоне, которые невозможно с оп- ределенностью классифицировать как вооруженное нападение. Вводи- лось понятие «динамическая оборона», отвечающее задачам обеспече- ния без опасности в таких ситуациях, как, например, террористическая атака, присутствие в территориальных водах неидентифицируемого судна, нападение на отдаленные острова и др.2 Смена правительства в декабре 2012 года и приход к власти возглав- ляемой Синдзо Абэ Либерально-демократической партии не привели к существенным изменениям стратегического курса. Можно выделить три ключевых приоритета оборонной политики, обозначившихся за первые два года пребывания Абэ на посту премьера, дополнивших меры его предшественников. Во-первых, это увеличение военных расходов. С 2013 финансового года сокращение оборонного бюджета, наблюдав- шееся в течение 11 лет, было остановлено (см. табл.). Таблица Оборонные расходы Японии в 2010—2015 финансовых годах (млрд иен) Финансовый год (начинается 1 апреля) 2010 2011 2012 2013 2014 2015 (запрос) Общие расходы 4683 4663 4645 4680 4784 4980 Прирост (процент) –0,4 –0,4 –0,4 0,8 2,2 4 Источник: Министерство обороны Японии. — www.mod.go.jp/e/d_budgetПОЛИТИКА ЯПОНИИ В ТИХООКЕАНСКОЙ АЗИИ И ИНТЕРЕСЫ РОССИИ Рост затрат по большей части обеспечивают мероприятия по укрепле- нию обороны отдаленных островов Японского архипелага. Среди них — увеличение числа служащих и создание дополнительных подразделе- ний, наращивание количества учений, а также принятие на во оружение для этих целей дополнительных единиц боевой техники — беспилотных самолетов, патрульных вертолетов, подводных лодок и пр. Вторым приоритетом правительства Либерально-демократической партии стало усиление оборонных институтов. В декабре 2013 года создан новый Совет национальной безопасности (СНБ) — консульта- тивный и координационный орган при кабинете министров, призван- ный усилить его роль в принятии решений, повысить их качество и оперативность. Одним из первых распоряжений СНБ стал пересмотр порядка экспорта вооружений, фактически запрещенного с 1967 года. Это обстоятельство тормозило развитие военно-промышленного ком- плекса, а также препятствовало увеличению взаимодействия в рамках японо-американского альянса. Согласно новым смягченным принци- пам экспорт вооружений из Японии возможен, если он соответствует задачам национальной безопасности, укреплению мира и развитию международного сотрудничества3. Данная формулировка развязывает руки экспортерам, однако в ближайшей перспективе потенциальными получателями японских вооружений и технологий будут США, а также избранные партнеры в АТР: Индия, Австралия, Филиппины и, возможно, Южная Корея. Наконец, третьим приоритетом стала дальнейшая переориентация оборонной политики с упором на противодействие нетрадиционным угрозам безопасности. Правительство Либерально-демократической партии приняло новые «Основные направления национальной оборо- ны на период с 2014 года». В них были поставлены задачи создать «ди- намичные силы обороны»; повысить возможности сбора разведданных, наблюдения, рекогносцировки; не допустить атаки на отдаленные ост- рова; усилить защиту от ракетного нападения; эффективно реагировать на угрозы в области космической, кибербезопасности; активно участ- вовать в международном сотрудничестве по поддержанию мира и ста- бильности4. Анализ решений правительства Либерально-демократической партии в оборонной сфере позволяет сделать вывод о продолжении политики «нормализации», которая рассматривается правящей элитой как естест- венный способ адаптации к изменяющимся международным условиям. Полноценным нововведением в этот курс, сделанным Абэ, можно счи- тать пересмотр права Японии участвовать в коллективной самообороне, де-факто находящегося под конституционным запретом.Премьер-министр является сторонником пересмотра Конституции, положения которой, по его мнению, накладывают ограничения, не со- ответствующие новым задачам обеспечения безопасности. В период своего первого премьерского срока (2006—2007) он заявил о намере- нии «завершить конституционную реформу, пока находится у власти». Несмотря на то, что тогда Абэ не удалось достичь задуманного, в 2007 году парламент принял законопроект, устанавливающий правила про- ведения референдума о поправках к Конституции. Заняв пост главы правительства во второй раз, Абэ продолжил доби- ваться внесения изменений в Основной закон, выбрав путь расширения толкования отдельных его положений. Проведенные Абэ кадровые пе- рестановки, в частности смена главы законодательного бюро кабине- та министров на сторонника изменения интерпретации Конституции, призваны ослабить нажим японской бюрократии, традиционно вы- ступающей против любых нововведений. Итогом усилий Абэ на этом направлении стало решение кабинета министров от 1 июля 2014 года «о разработке целостного оборонного законодательства для обеспече- ния безопасности Японии и ее народа». Согласно ему право на коллек- тивную самооборону может быть признано, если оно применяется для ответа на фундаментальные угрозы существованию страны и благопо- лучию ее населения5. Тем не менее конкретные границы применения новой интерпретации остаются предметом споров. Высказываются опасения, что слишком гибкая и расширительная трактовка права на коллективную самообо- рону может быть использована для вовлечения в войны и конфликты, которые и население, и большинство политиков в Японии считают чу- жими. Поэтому вопрос о том, на что японские военные должны иметь право, до сих пор остается неопределенным и спорным. Основные направления тихоокеанской политики Абэ: американский приоритет Политические элиты Японии и США не подвергают сомнению японо- американский военно-политический альянс как центральный элемент политики в области безопасности и обеспечения территориальной це- лостности японского государства. В последние годы увеличивается число задач и сфер деятельности альянса, включая противоракетную оборону, обмен разведывательной информацией, международные миротворче- ские операции и т. д. Продолжается перераспределение ответственности в рамках альянса и принятие Японией на себя больших обязательств. В то же время в отношениях между союзниками возникают новые нюансы, способные осложнить их взаимодействие. В частности, в по- следнее время появились различия в трактовке угроз безопасности, тре- бующих американского военного участия. Например, сегодня Японию беспокоит возможность односторонних действий Китая, включая угро- зу его вооруженного присутствия в районе спорных островов Сэнкаку / Дяоюйдао. Рост военно-морской активности КНР в Восточно-Китайском море вос- принимается как угроза безопасности, для снятия которой Япония стре- мится заручиться поддержкой американских союзников. В апреле 2014 года президент США Б. Обама впервые официально заявил, что на острова Сэнкаку распространяется действие договора безопасности, согласно ко- торому США обязуются обеспечивать оборону Японии в случае внешней агрессии6. Однако, осуждая односторонние шаги КНР, США одновремен- но подчеркивают, что конфликт должен быть решен самими сторонами и обязательно в мирной форме. Поэтому полной уверенно сти в том, что в случае демонстративных действий со стороны Китая в этом районе США решатся на применение вооруженной силы, у Японии, по-видимому, нет. Кроме того, периодическую напряженность в двусторонних связях вызывает ситуация вокруг перемещения военных баз на острове Окина- ва. Подписанный в 2006 году «Японо-американский план перемещения войск США» определил порядок сокращения численности и передисло- кации американских контингентов, в частности с авиабазы «Футэмма» на новый объект, который должен быть построен на Окинаве7. Однако население префектуры во главе с избранным в декабре 2014 года губер- натором Т. Онага оказывает сопротивление планам правительства, тре- буя переместить авиабазу «Футэмма» за пределы острова. Вероятно, про- блемы на Окинаве, где американские военные объекты располагаются в густонаселенных районах, останутся в среднесрочной перспективе фактором, осложняющим японо-американские отношения. «Ценностная дипломатия» В течение многих десятилетий во время «холодной войны» американ- ская система международных отношений в Тихоокеанской Азии строи- лась на основе модели так называемой «втулки и спиц колеса» (hub and spokes system), в которой американский «центр» через усиление взаимо- действия с союзниками обеспечивал сдерживание противников. После окончания «холодной войны» была поставлена задача по построению более прочных «боковых» альянсов, где Японии, возможно, будет отво- диться роль центра координации и повышения боевых возможностей для стран-союзников и партнеров.Одной из форм укрепления военно-политического взаимодействия с Тихоокеанской Азией стала так называемая ценностная дипломатия. Япония провозглашает общность стран, разделяющих ценности демо- кратии, свободы, прав человека, верховенства закона и т. д., к которым, помимо США, относятся Южная Корея, Австралия и некоторые страны АСЕАН. Импульс развитию военно-политических отношений с Австралией был дан в 2007 году, когда состоялась встреча между министрами ино- странных дел и обороны в формате «2+2». В развитие сотрудничества в 2010 году между силами самообороны Японии и вооруженными сила- ми Австралии было подписано соглашение о предоставлении поставок и услуг9. Условия соглашения ограничивают взаимодействие миротвор- ческими, гуманитарными и спасательными операциями и не вклю- чают возможность предоставления оружия и амуниции. Тем не менее Австралия стала второй страной после США, с которой Япония может проводить отдельные оборонные мероприятия. Развивая стратегиче- ское направление японо-австралийского партнерства, в 2013 году было подписано соглашение об охране информации, призванное обеспечить увеличение объемов сбора и обмена данными между военными ведом- ствами и специальными службами стран. Рост беспокойства по поводу усиления военно-морской активности КНР стал одной из причин повышения внимания в начале 2010-х годов к странам Юго-Восточной Азии, в особенности к тем, кто испытывает опасения в связи с действиями Китая в акватории Южно-Китайского моря. После возвращения на пост премьер-министра Абэ за два года (2013—2014) посетил всю десятку членов АСЕАН. Подчеркивая общность азиатских морских держав, разделяющих ценности свободы судоход- ства и демократии, Абэ призывал лидеров АСЕАН поддержать политику США по увеличению своего присутствия в регионе10. Особое место в тихоокеанской политике Токио занимает южноко- рейское направление. Подчеркивается значение Южной Кореи как важного экономического партнера и военно-политического союзника США, а также как страны, декларирующей приверженность общим цен- ностям. Однако Японии не всегда удается купировать периодические обострения территориального спора, а также некоторые проблемы гу- манитарного и исторического характера, существующие в отношени- ях соседей, и не допустить их отрицательного влияния на состояние двусторонних связей. В результате отмечается негативная реакция на усиление японской внешнеполитической роли со стороны Южной Ко- реи, которая, в свою очередь, наталкивается на непонимание в самой Японии. В более общем плане ситуация усугубляется растущей само- оценкой и националистическими настроениями, которые социологи наблюдают у населения Северо-Восточной Азии, что заставляет поли- тиков придерживаться более жестких позиций по проблемам междуна- родного взаимодействия. Для сближения союзников США еще в 1999 году инициировали трех- сторонний диалоговый формат, включающий Японию и Южную Корею. Главной целью провозглашались координация мер в отношении Север- ной Кореи и углубление взаимодействия в военно-политической сфере. Итогом японо-южнокорейского сотрудничества должно было стать со- глашение об обмене разведывательной информацией11. Однако оно так и не было подписано из-за усиления антияпонских настроений в южно- корейском обществе. Впоследствии было принято решение об измене- нии формата соглашения и включении в него США. В конце 2014 года был подписан меморандум об обмене секретной информацией в обла- сти обороны по ракетной и ядерной программам КНДР, установивший механизм непрямого обмена данными между Японией и Южной Кореей через США. «Ценностная дипломатия» рассматривается как инструмент повыше- ния внешнеполитической роли Японии в Тихоокеанской Азии, форми- рования вокруг японских границ стабильной международной среды, а также как элемент системы обеспечения безопасности, служащий до- полнением союзу с США. При этом американский фактор играет ключе- вую роль: развитие сотрудничества происходит, преимущественно, со странами-союзниками и партнерами США в Азии и идет по направле- нию создания широкой и прочной сети партнерств, объединяемых об- щими интересами и ценностями.Китайский вызов Рост китайского экономического и военного могущества в Азиатско- Тихоокеанском регионе неоднозначно воспринимается политическим истеблишментом Японии, который видит в КНР как важнейшего эконо- мического партнера, так и потенциальный источник серьезных угроз безопасности. Наиболее существенное противоречие в двусторонних отношениях связано с различиями в восприятии стратегических уста- новок и намерений друг друга, существующими у политических элит Японии и КНР. Особенно остро воспринимается наращивание военных возможностей одной стороной, которое оценивается противоположной как потенциальная и даже реальная угроза. В начале 2010-х годов острые разногласия вокруг островов Сэнкаку/ Дяоюйдао в Восточно-Китайском море привели к ухудшению японо-ки- тайских отношений. Покупка в 2012 году правительством Японии ос- тровов у частного владельца вызвала резкий протест со стороны КНР, за которым последовала приостановка или снижение дипломатических контактов. В частности, в течение двух лет с конца 2012 года не проис- ходило встреч лидеров обеих стран. Ситуация усугублялась ростом военно-морской активности и уси- лением напряженности между сторонами в спорной зоне Восточно- Китайского моря, приведшим к резонансному инциденту с наведени- ем китайского боевого радара на корабли морских сил самообороны Японии. В ноябре 2013 года КНР в одностороннем порядке объявила о расширении опознавательной зоны противовоздушной обороны в Восточно-Китайском море с охватом воздушного пространства над спорными островами Сэнкаку/Дяоюйдао. Требования ко всем воздуш- ным судам запрашивать разрешение у китайских властей при заходе в эту зону вызвали критику Токио, который отказался признать такой шаг Пекина. При этом экономическая взаимозависимость двух крупнейших ази- атских экономик продолжает измеряться сотнями миллиардов долларов ежегодных объемов взаимной торговли и инвестиций. С 2006 года КНР занимает первое место среди крупнейших торговых партнеров Японии, которая, в свою очередь, является четвертым крупнейшим торговым партнером КНР после США, ЕС и АСЕАН. В 2013 году объем двусторон- ней торговли превысил 310 миллиардов долларов. В 2012 году объем японских инвестиций в экономику КНР составил около 13,5 миллиарда долларов. Между предприятиями Китая и Японии сохраняется высокий уровень разделения труда и производственной кооперации, в особен- ности в машиностроительной, электрической и электронной отраслях12. Участие японских инвестиций остается решающим компонентом, необ- ходимым для повышения технологического уровня и инновационного потенциала китайских производств.Оживление японо-китайских связей, наметившееся в конце 2014 года, после встречи и переговоров Синдзо Абэ и Си Цзиньпина в Пекине, от- ражает общность долгосрочных интересов двух крупнейших азиатских экономик. Их взаимодействие сегодня является условием как для успеш- ного продвижения региональных интеграционных проектов, так и для поиска согласованного решения общих проблем безопасности и разви- тия в Тихоокеанской Азии. Однако недостаток доверия, наблюдающийся на высшем политическом уровне, сужает поиск компромиссных реше- ний и препятствует устойчивому развитию диалога13. Перспективы российско-японского взаимодействия В начале XXI века развитие российско-японских отношений имело не- ровную динамику. После благоприятного в целом периода и дружеских личных контактов президента В. Путина с премьер-министрами Е. Мори и Д. Коидзуми в 2000—2006 годах дальнейшее развитие отношений по- теряло прежний динамизм. Это было не в последнюю очередь связано с частой сменой премьер-министров и кабинетов в Японии в 2006—2012 годах. Во время пребывания на посту президента России Д. Медведева двусторонние политические связи в 2009—2011 годах пережили период охлаждения. В Японии был негативно воспринят первый визит главы РФ на остров Кунашир в 2010 году, после которого на несколько недель из Москвы был отозван японский посол14. После вторичного прихода на пост премьер-министра Синдзо Абэ попытался распространить провозглашенный курс на «активную дип- ломатию» на российское направление. Он поставил задачу реанимиро- вать переговоры по решению территориального спора, для чего заявил о намерении установить «доверительные личные отношения» с прези- дентом России. В апреле 2013 года глава японского государства посетил Москву. По итогам встречи на высшем уровне стороны признали «не- нормальным» отсутствие мирного договора и согласились возобновить и ускорить консультации по его подписанию15. В июне того же года на- чались российско-японские переговоры на уровне заместителей мини- стров иностранных дел двух государств. Дальнейшему оживлению японо-российских связей способствовала встреча в формате «2+2» между министрами иностранных дел и оборо- ны, впервые состоявшаяся в ноябре 2013 года. Данный формат исполь- зовался с 1990-х годов в Японии как механизм альянса с США, а в начале XXI века был распространен на взаимодействие Японии с рядом других стран, например Австралией и Францией. Российско-японские консультации «2+2» охватили вопросы противодействия пиратству, терроризму, международной преступности; проведения совместных военно-мор ских учений; кибербезопасности; взаимодействия в региональных и глобаль- ных организациях и др. Стороны подтвердили важность совместных усилий для обеспечения стабильности в динамично изменяющейся си- туации в Тихоокеанском регионе16. Вместе с тем переговоры выявили различия интересов и установок оборонной политики России и Японии. Российские министры отмеча- ли, что укрепление японо-американского альянса не соответствует рос- сийским приоритетам построения системы комплексной «неделимой» региональной безопасности на внеблоковой основе. Осуществление японской программы создания системы противоракетной обороны вы- зывает беспокойство российских военных. Не встретили ожидавшегося понимания со стороны официальной России и алармистские высказы- вания государственных деятелей Японии по поводу военных усилий и региональной политики КНР. Тем не менее встреча в формате «2+2» имела большое значение для ук- репления доверия между оборонными ведомствами двух стран и поиска сфер будущего практического сотрудничества. Появилась возможность расширить список тем межгосударственного взаимодействия, включив в него, наряду с территориальными вопросами, обсуждение насущных проблем безопасности в Тихоокеанской Азии. Однако после заметного улучшения российско-японских отношений в 2013 году последовало их не менее значительное охлаждение в 2014-м, вызванное в первую очередь украинским кризисом. После воссоедине- ния с Россией Крымского полуострова Япония солидаризировалась с ог- раничительными мерами, предпринятыми странами Запада (март 2014 года). Она не признала результаты крымского референдума, поддержала приостановку членства России в «большой восьмерке», отложила пере- говоры по облегчению визового режима, подготовку двустороннего ин- вестиционного соглашения, приостановила сотрудничество в военной и космической сферах. В рамках второго раунда санкций (апрель 2014 года) Токио ввел запрет на въезд 23 российским гражданам, связанным с событиями на Украине. В качестве третьего этапа санкций (август 2014 года) японские власти включили в список лиц, которым запрещен въезд в Японию, 40 крымских чиновников и представителей Луганской и До- нецкой самопровозглашенных республик (ЛНР и ДНР), а также ограни- чили импорт товаров из Крыма. Четвертый раунд санкций (сентябрь 2014 года) ввел ограничения для пяти российских банков с госучастием на привлечение средств в Японии, запретил экспорт японского воору- жения в Россию. В качестве пятого этапа (декабрь 2014 года) японское правительство расширило «черный» список лицами и организациями, представляющими ЛНР и ДНР.Особенностью позиции Токио стала попытка увязать события вокруг Украины с ситуацией в Восточно-Китайском море. Опасения прави- тельства Японии по поводу усиления военно-морской активности КНР в районе спорных островов Сэнкаку/Дяоюйдао, а также необходимость придерживаться согласованной линии с США и другими членами «боль- шой семерки» предопределили японский курс на осуждение действий РФ в связи с событиями на Украине. В ходе европейского турне весной— летом 2014 года премьер-министр Абэ заявил о «недопустимости изме- нения статус-кво при помощи силы», что, как было подчеркнуто, отно- сится как к Европе, так и к островам, расположенным в Азии17. В то же время санкции Японии носили достаточно мягкий характер, в отличие от мер, принятых США и Евросоюзом. Реальное их влияние на экономику России можно оценить как незначительное: по позициям, включенным в санкционный список, российско-японское взаимодей- ствие оказалось небольшим или вовсе отсутствовало. Так, в Японии не было обнаружено имущества и личных счетов лиц, попавших в «черный список»; Япония не экспортирует вооружение в РФ и не импортирует крымские товары; российские банки до сих пор не выпускали облига- ции в Японии. Кроме того, между странами были сохранены многие двусторонние контакты, в том числе на высоком уровне. Таким образом, конфигурация российско-японских связей в кратко- срочной перспективе во многом будет зависеть от того, как правитель- ство Японии и лично премьер-министр Абэ преодолеют противоречие между стремлением поддерживать хорошие отношения с президентом РФ и необходимостью проявлять солидарность со странами «семерки». С российской стороны — несмотря на то, что официальная риторика указывает на недостаточную самостоятельность японской внешней по- литики и ее зависимость от американской линии, — в то же время посы- лаются сигналы о необходимости продолжать взаимодействие по широ- кому спектру отношений18. В целом ощущается потребность «переждать» этот неблагоприятный период для двусторонних связей, приостановив (но не прекратив) сотрудничество по проектам, где требуется серьезная государственная поддержка. Возобновление российско-японских пере- говоров на уровне заместителей министров иностранных дел в феврале 2015 года фиксирует публично выражаемое руководством обеих стран признание необходимости продолжать диалог, невзирая на неблагопри- ятные внешние условия для его ведения. На фоне динамичных изменений в глобальных и региональных процессах сохраняются потребности японского политическо- го класса к продолжению курса, направленного на «нормализацию». При сохранении миролюбивой национальной идентичности происходит постепенный отказ от утративших свою актуальность под- ходов к восприятию Японии как нации, чей военный потенциал должен быть объектом сдерживания; постепенно увеличиваются военные воз- можности страны; снимаются ограничения, наложенные на оборонную сферу после окончания Второй мировой войны. Кроме того, несмотря на то, что приоритет по-прежнему отдается военно-политическому альянсу с США, усиление неопределенности вблизи границ Японии вынуждает ее искать возможности укрепления безопасности способами, выходящими за рамки альянса, в том числе дополняя его другими двусторонними и многосторонними инициати- вами. Диверсификация военно-политических контактов Японии проис- ходит в первую очередь за счет стран, разделяющих ценности демокра- тии, верховенства закона и прав человека. Китай сохраняет значение главного стратегического вызова. Про- тиворечия, связанные с различиями восприятия стратегических уста- новок и намерений друг друга, а также разногласия по территориаль- ным и историческим вопросам преодолеть очень сложно, что приводит к периодическим кризисам. Однако объективная стратегическая значи- мость сторон друг для друга актуализирует потребности двустороннего сотрудничества для решения проблем развития. А это значит, что кри- зисы, появляющиеся в двусторонних отношениях, не выйдут за рамки, контролируемые правительствами обеих стран. Состояние российско-японских связей на обозримую перспективу продолжит определяться общими тенденциями взаимоотношений Рос- сии и Запада. Для развития двусторонних контактов в этих условиях первоочередной задачей является сохранение самостоятельной повест- ки взаимодействия, включающей, помимо консультаций по террито- риальной проблеме, поиск возможностей сотрудничества по вопросам экономики и безопасности.
комментарии - 72
|
If you're looking to buy these areclits make it way easier.