Разразившийся в октябре кризис вокруг Газы стал шоком регионального масштаба, а его последствия для дальнейшей динамики арабо-израильского конфликта еще предстоит оценить. Но противостояние между Израилем и палестинским движением ХАМАС затмило ряд важных событий и процессов, которые с высокой степенью вероятности будут оказывать влияние на развитие всего Ближнего Востока.
Динамика региональной обстановки в течение минувшего года внушала сдержанный оптимизм. Почти все региональные кризисы, в частности, в Сирии, Ливии и Йемене, оставались в замороженном состоянии, а ключевые государства региона продолжали работу по общей деэскалации. Речь о разрядке между Саудовской Аравией и Ираном, а также о нормализации отношений Израиля с арабскими странами. В целом удалось взять под контроль негативные последствия украинского кризиса для экономики и продовольственной безопасности региона, хотя это и не отменяло сохранявшийся риск обострения социально-экономических кризисов в ряде уязвимых стран, таких как Ливан, Тунис, Иордания, Египет или Ирак.
Монархии Залива и кризис вокруг Газы
Давать оценку последствиям кризиса вокруг Газы еще преждевременно, но даже по итогам первых месяцев можно отметить ряд важных перемен. События в Газе затронули не только интересы соседних с Израилем арабских стран, но и монархий Залива. Прежде всего, между двух огней оказались ОАЭ и Бахрейн, подписавшие с Израилем т.н. «Соглашения Авраама». Эти две страны столкнулись с критикой и давлением, поскольку нормализовали отношения с Израилем вопреки общеарабской позиции Суть ее в том, что подобный шаг может быть предпринят только после справедливого решения палестинского вопроса. Однако ни Абу-Даби, ни Манама не стали спешить с разрывом отношений с еврейским государством, ограничившись лишь дипломатическими демаршами [7]. Последнее может трактоваться как стремление сохранить прогресс в плане сближения с Израилем, которого удалось достичь за предшествовавшие годы.
Кризис вокруг Газы создал непосредственную угрозу безопасности для монархий Залива. В случае горизонтальной эскалации конфликта и вовлечения в него Ирана под удар могли бы попасть и американские базы с странах Залива. На то, что риск прямого конфликта между Ираном и Израилем всерьез встревожил руководство Саудовской Аравии (КСА), указывает состоявшийся всего через пять дней после начала конфликта телефонный разговор наследного принца Мухаммеда бин Салмана с президентом Ирана Ибрагимом Раиси. Это была первая их беседа с момента восстановления дипотношений.
Впрочем, сценарий большой региональной войны между Израилем и Ираном с самого начала считался наиболее пессимистичным. Гораздо важнее, что были существенно осложнены усилия КСА и его партнеров по снижению напряженности в регионе. Особенно это касается нормализации отношений с Израилем и его интеграции в регион. Эр-Рияд накануне рейда ХАМАС был, по мнению ряда наблюдателей, близок к соглашению о нормализации отношений с Израилем [4]. В среднесрочной перспективе дальнейшее потепление арабо-израильских отношений будет возможно, только если Израиль пойдет на уступки палестинцам.
В долгосрочной перспективе кризис вокруг Газы и порожденный им рост региональной напряженности могут замедлить реализацию программ развития аравийских монархий, поскольку у стран Залива, помимо политических соображений, были экономические мотивы для нормализации отношений с Израилем: трансфер технологий, развитие торговли, создание новых транспортных коридоров. Кризис вокруг Газы может привести к тому, что Израиль еще больше ужесточит политику в отношении палестинцев, что будет мешать любым экономическим проектам.
Кризис вокруг Газы также повлиял на отношения страны Залива с США. Аравийские монархии обратили внимание на то, что американская реакция была очень быстрой, очень эмоциональной и очень произраильской. Администрация Байдена повела себя так, будто палестино-израильский конфликт начался только 7 октября 2023 г., проигнорировав все исторические обстоятельства, включая оккупацию и блокаду Газы после 2007 года. Более того, США направили в регион несколько авианосных ударных групп и экспедиционные силы морской пехоты, чтобы дать Израилю возможность провести войну возмездия без помех со стороны Ирана и союзного ему ливанского движения Хезболла. Это было расценено странами Залива как готовность администрации Байдена подстегнуть эскалацию в регионе [15].
В связи с кризисом вокруг Газы встал вопрос о том, как страны Залива могут повлиять на ситуацию, поскольку в отличие от 1973 г. ни КСА, ни другие монархии не могут позволить себе использовать нефть для давления на Израиль или США. Главный рычаг для КСА и ОАЭ – нормализация отношений с Израилем. Руководство КСА уже дало понять, что дальнейшей нормализации не будет, если Израиль продолжит свою жесткую политику [13]. Другой рычаг монархий Залива - будущее восстановление Газы. США и Европа находятся в непростой экономической ситуации, и поэтому наиболее вероятные спонсоры восстановления Газы – нефтяные монархии. Арабы в состоянии поставить вопрос следующим образом: нормализация с Израилем и инвестиции в Газу, но только если будет решен палестинский вопрос.
Хотя кризис вокруг Газы поставил под вопрос нормализацию отношений между арабскими странами и Израилем, многие другие значимые региональные тренды сохранились.
Арабы и Иран в режиме разрядки
В первой половине 2023 г. ярко проявился тренд на разрядку напряженности в отношениях между Ираном и Саудовской Аравией. Именно саудовско-иранское соперничество определяло обстановку в регионе последние 20 лет. Оно приобрело черты региональной «холодной войны» со всеми характерными атрибутами – гонкой вооружений, прокси-конфликтами и формированием противоборствующих лагерей (последнее в реалиях Ближнего Востока приобрело выраженный религиозный оттенок). Но в марте минувшего года эти две страны договорились о возобновлении дипломатических отношений, разорванных в 2016-м. Подготовка к восстановлению дипотношений заняла два года. Сперва контакты осуществлялись при иракском посредничестве, а на финальной стадии к процессу подключился Китай, который стал де-факто гарантом сделки.
В соответствии с подписанным соглашением, стороны подтвердили свою готовность уважать суверенитет друг друга и следовать принципу невмешательства во внутренние дела. Это можно воспринимать как своеобразный пакт о ненападении, поскольку главной причиной разрыва в 2016 г. стали опасения подрывной деятельности, носившей, судя по всему, взаимный характер. Саудовская Аравия подозревала Иран в подпитке протестных настроений среди проживающих в ней шиитов, а тот подозревал Эр-Рияд в помощи иранской оппозиции. Вероятно, важным компонентом сделки, заключенной в марте, стали договоренности относительно дальнейшего развития ситуации в Йемене, где с 2015 г. Саудовская Аравия ведет войну против связанного с Ираном шиитского движения «Ансар Алла». КСА в последние годы безуспешно пыталось найти способ достойно завершить данный конфликт и выйти из него без существенных имиджевых потерь [12].
Мартовское соглашение выглядит пока именно как разрядка, а не конец саудовско-иранского противостояния. Соперничество двух региональных держав за доминирование в Заливе и на Ближнем Востоке никуда не исчезло, но каждой из них по своим причинам выгодно снизить его напряженность. Саудовская Аравия сосредоточена на реализации амбициозной программы модернизации экономики и общества «Видение-2030», а Иран сталкивается с ощутимыми экономическими трудностями, социальными протестами и с угрозами на других направлениях (например, на Южном Кавказе).
Ближайшие партнеры КСА, малые монархии Залива, кроме Бахрейна, приветствовали саудовско-иранские договоренности. Саудовско-иранская разрядка сопровождалась миролюбивыми жестами в отношении и других монархий. В 2023 г. Иран, после семилетнего перерыва, назначил нового посла в ОАЭ.
В течение прошлого года можно было наблюдать признаки потепления в саудовско-иранских отношениях. Активизировался дипломатический диалог - весной-летом происходили регулярные контакты на уровне глав МИД двух стран. В мае Сирия вернулась в ЛАГ, а в сентябре делегация хуситов в Эр-Рияде провела переговоры с министром обороны королевства. В ноябре президент Ирана Раиси был приглашен в Эр-Рияд на саммит, на котором обсуждалась ситуация вокруг Газы.
Саудовские официальные лица рассуждали про начало «новой фазы» в двусторонних отношениях [9]. Однако для перехода от разрядки к полноценному и долгосрочному урегулированию сторонам еще надо подписать настоящий пакт о ненападении (или документ, схожий по содержанию) и договориться об условиях мирного сосуществования. Саудовская Аравия по-прежнему выражает опасения в связи с реализацией иранской ядерной программы, но гораздо сильнее в Эр-Рияде озабочены тем, как эффективно Тегеран использует прокси-группировки для расширения своего влияния в регионе [3].
Впрочем, вряд ли можно рассчитывать на отказ ИРИ от использования прокси-группировок. Заключение пакта о ненападении, скорее всего, будет означать не прекращение Ираном сотрудничества со своими партнерами (в том числе негосударственными) в других странах, но его обязательство не использовать их для агрессивных действий против КСА. Не менее важно договориться о создании надежных механизмов деэскалации на случай инцидентов и кризисных ситуаций.
Возвращение Сирии в ЛАГ
Другим символичным и резонансным событием 2023 г. для региона стало возвращение Сирии в ЛАГ. Оно состоялось в мае на саммите этой организации, проходившем в Саудовской Аравии, которая использовала свое влияние, чтобы убедить большинство (но не всех) членов ЛАГ поддержать де-факто признание легитимности правительства в Дамаске.
Восстановлению официальных контактов монархий Залива с Дамаском способствовали изменения регионального политического ландшафта. Во-первых, все более явно проявляется внешнеполитическая самостоятельность монархий, когда они принимают решения в рамках региональной политики, - временами вопреки мнению США. Во-вторых, к началу 2020-х гг. снизилась значимость сирийского вопроса для монархий Залива и изменились приоритеты (вместо смены режима -, стремление стабилизировать Сирию). В-третьих, начавшаяся разрядка в отношениях КСА и ИРИ создала условия для активизации контактов с Дамаском, который рассматривается в Заливе как союзник Тегерана.
Ключевую роль в возвращении САР в ЛАГ сыграли ОАЭ и Саудовская Аравия. Инициировали процесс Эмираты. Они поднимали вопрос о необходимости нормализации с Дамаском еще с 2016 г., когда пришло понимание, что политика свержения Асада провалилась, а значит, надо вести с ним диалог и налаживать экономические связи, чтобы сдерживать турецкое и иранское влияние. В 2018 г. ОАЭ призвали вернуть Сирию в ЛАГ и вновь открыли свое посольство в Дамаске. В ноябре 2021 г. состоялся визит главы МИД ОАЭ в Дамаск, а в марте 2022-го имел место ответный визит президента Асада в Абу-Даби.
Однако на фоне жесткой позиции США Эмираты не могли в одиночку продавить возвращение Асада в ЛАГ. Им требовалась поддержка региональных тяжеловесов, прежде всего Саудовской Аравии, за которой последнее слово в ЛАГ по большинству вопросов. Если на начальном этапе сирийского конфликта КСА занимало жесткую позицию в отношении правительства Асада и помогало сирийской оппозиции, стремясь путем смены режима вывести Сирию из-под иранского влияния, то уже в 2018 г. начались контакты Эр-Рияда с Дамаском при посредничестве ОАЭ. Затем свое посольство в Дамаске открыл Бахрейн, который нередко выступает в роли посредника КСА. В 2021 г. начались саудовско-сирийские контакты по линии спецслужб и на уровне второстепенных министерств. Наконец, в мае 2023 г. КСА возобновило работу своего посольства в Дамаске, а в октябре в Эр-Рияд прибыли представители МИД Сирии, чтобы открыть диппредставительства.
Восстановление полноценного членства Сирии в ЛАГ, хоть и стало несомненным дипломатическим прорывом для Дамаска и личным триумфом для президента Асада, не решило главную проблему Сирии – проблему западных санкций, которые к 2023 г. поставили экономику на грань коллапса. Страны Залива, несмотря на восстановление отношений, не решились выделить правительству Асада финансовую помощь или начать вкладывать средства в восстановление Сирии. Более того, в СМИ и экспертных кругах муссировалось недовольство аравийских монархий продолжающейся контрабандой наркотиков из Сирии [1].
Диверсификация внешней политики арабских тяжеловесов
Саудовско-иранская сделка стала наглядной демонстрацией возросшей роли Китая, который из экономического партнера все быстрее превращается в заметного дипломатического, а в перспективе - и в военно-политического игрока. При подписании соглашения между КСА и ИРИ Китай не давал каких-то официальных гарантий выполнения договоренностей, но сам авторитет Пекина в Заливе достаточен, чтобы каждая из сторон старалась не подводить своего партнера.
Арабские страны Залива уже не первый год единодушно демонстрируют заинтересованность в развитии экономических связей с Китаем и увеличении политической роли КНР в регионе. Это разворот арабского мира на Восток. КСА и ОАЭ исходят из того, что отношения Залива с Китаем приобрели характер взаимозависимости. Китай – крупнейший потребитель арабских энергоносителей, но от него зависят доходы стран Залива от транзита грузов из Азии в Европу. Аравийские монархии стремятся сделать Пекин партнером в сфере безопасности, защите морских коммуникаций, борьбе с терроризмом и пиратством. Китай воспринимается как страна, которая вместе с другими великими державами способна стать частью новой архитектуры безопасности в Заливе.
Интересен и подход КНР к выстраиванию отношений со странами Ближнего Востока и Персидского залива. На протяжении последних 10 лет он остается неизменным – в его основе формула «стабильность через развитие», т.е. через повышение благосостояния и усиление экономических связей за счет роста торговли, вовлечения стран региона в масштабные экономические проекты, оказания помощи в развитии здравоохранения, обеспечении продовольственной безопасности. Китай готов развивать со странами Залива военное сотрудничество и взаимодействие по вопросам борьбы с терроризмом. В частности, КНР готова поставлять БПЛА и системы ПВО, обучать военных специалистов [8].
Пекин понимает, что сотрудничество со странами Залива – важный фактор экономического роста КНР, поскольку от этого зависят стабильные поставки энергоносителей и возможность использовать морские торговые пути. Соответственно, Пекин был крайне озабочен растущей арабо-иранской напряженностью в Заливе, поскольку она создавала риски для его энергетической безопасности и экономического роста. Китайские дипломаты считают, что снижение интереса США к Заливу может привести к возникновению вакуума, нарушению баланса силы и эскалации. Для решения данной проблемы Китай призывает к созданию новой архитектуры безопасности в Заливе, чтобы снизить риск конфликта. Страны региона должны сами определить параметры новой архитектуры безопасности, а Пекин поддержит их инициативы. При этом Китай намерен проводить сбалансированную политику в регионе, т.е. развивать отношения и с арабскими странами, и с Ираном. По словам главы МИД КНР, Пекин готов содействовать диалогу между Ираном и арабами. При этом КНР считает Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) основой для урегулирования разногласий между Ираном и монархиями Залива [14].
Новые игроки в ШОС и БРИКС
В публикациях арабских экспертов все чаще можно встретить указание на то, что Ближний Восток – это Западная Азия, а следовательно, для стран этого региона логично больше внимания уделять развитию отношений с Азией. Такие рассуждения стыкуются со все более заметным разворотом арабского мира на Восток. Он происходит как в двустороннем формате, так и за счет сотрудничества с региональными интеграционными объединениями.
Саудовско-иранская разрядка открыла путь для присоединения КСА к Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Поскольку Иран стал полноправным членом этой организации в 2023 г., от его согласия зависело и присоединение Саудовской Аравии.
Арабские страны внимательно наблюдали, как ШОС росла и развивалась. К настоящему времени эта организация стала восприниматься ими как важный компонент формирующегося многополярного мироустройства, предназначенный для развития сотрудничества и поддержания стабильности в Евразии. Это еще и возможная альтернатива западноцентричным организациям и механизм для взаимодействия по линии Юг-Юг. Монархии Залива стремятся стать одним из полюсов в многополярном мире, поэтому они хотят присутствовать на всех влиятельных международных площадках.
При этом КСА в долгосрочной перспективе заинтересовано в экономической и инфраструктурной интеграции в евразийское пространство [11]. Решение саудовских властей о вступлении в ШОС можно расценивать как еще одно подтверждение готовности королевства добиваться стратегической автономии в рамках многополярного мира, а также как демонстрацию важности связей с Китаем. Впрочем, для Эр-Рияда сотрудничество с ШОС открывает дополнительные возможности в плане развития отношений не только с Китаем, но и с Индией, государствами Средней Азии, Россией и даже Ираном.
Росту интереса аравийских монархий к ШОС способствуют экономические обстоятельства. Китай становится для арабов более важным экономическим партнером, чем США или ЕС. Торговля Китая с арабским миром превышает 300 млрд долл. в год [5]. 60% китайского экспорта в Европу проходит через порты Персидского залива (Дубай). Еще одним мощным мотивом для присоединения к ШОС является надежда на создание зоны свободной торговли в рамках этой организации. Арабские страны видят, что за время существования ШОС торговля Китая с членами этой организации выросла более чем в 20 раз. Для некоторых арабских стран членство в ШОС также ассоциируется с возможностью реализовать крупные проекты развития, построить инфраструктуру, улучшить связанность.
Еще более резонансным событием, чем обнародование планов по вступлению Саудовской Аравии в ШОС, стало приглашение КСА, ОАЭ и Египту присоединиться к БРИКС [10]. Можно предположить, что присоединение ключевых стран Залива выгодно БРИКС, поскольку оно увеличит его влияние в сфере энергетической безопасности и расширит его инвестиционные возможности. Для арабских стран это стало дополнительным подтверждением их растущей роли, в том числе в масштабах глобального Юга. Немаловажно, что в отличие от ШОС функционирование БРИКС мало формализовано, а значит, арабским странам не нужно будет проходить различные ступени на пути к полноценному членству, и они смогут уже с 2024 г. принимать активное участие во всех мероприятиях и проектах по линии БРИКС.
Украина отошла на второй план
Если в 2022 г. тема украинского кризиса занимала видное место во внешнеполитической повестке арабских стран, то сейчас она отошла на второй план. Этому способствовало как снижение внимания СМИ к конфликту, так и отсутствие влияния украинских событий на ситуацию на Ближнем Востоке или в зоне Залива. Тем не менее, Саудовская Аравия минимум дважды использовала украинскую проблематику, чтобы привлечь к себе внимание и продемонстрировать свой возросший дипломатический вес. В мае украинский президент был приглашен в качестве почетного гостя на саммит ЛАГ, а в августе королевство провело на своей территории международную конференцию по урегулированию украинского кризиса, на которую прибыли делегаты из 42 стран, включая Китай и Индию. Как и ожидалось, встреча не дала результатов, но показала стремление КСА, и лично наследного принца Мухаммеда бин Салмана играть более заметную роль на мировой арене, в том числе в качестве посредника [6].
КСА сделало ставку на «позитивный нейтралитет», который, согласно официальному нарративу, обусловлен тем, что через урегулирование украинского кризиса Эр-Рияд стремится обеспечить безопасность других стран, а также вдохновить своим примером иные государства предпринять миротворческие усилия [2]. При этом постепенно менялась позиция КСА в отношении РФ. Если в начале украинского кризиса в саудовских СМИ можно было встретить намеки на то, что Эр-Рияду понятны российские озабоченности в связи с расширением НАТО и политикой США в Восточной Европе, то в 2023 г. основной акцент делался на том, что продолжение войны создает риски для всех остальных государств, а значит, Россия и Украина должны сесть за стол переговоров и искать дипломатическое решение, раз они не могут определить исход кризиса на поле боя.
Арабские наблюдатели признавали, что Россия остановила летнее украинское контрнаступление, но выражали сомнения в том, что она сможет выиграть войну. Отсюда вытекает посыл: если другие страны не предпримут усилий и не найдут некие «креативные» решения, то эскалация на фронте будет продолжаться, порождая новые риски и вызовы. Большой резонанс имели удары украинских дронов по Москве и другим российским городам. Они были расценены как якобы подтверждение слабости России и ее неподготовленности к войне XXI в. и противостоянию с высокотехнологичными армиями стран НАТО.
Стоит обратить внимание на арабский взгляд на логику поведения российского руководства. С арабской точки зрения, Россия увязла в неудачной военной затее, наподобие войны КСА против хуситов в Йемене, из которой можно при желании выйти, понеся определенные репутационные и финансовые издержки. В силу особенностей арабской политической культуры ключевым фактором, препятствующим урегулированию, считается личный престиж президента Владимира Путина. В арабской экспертной среде отсутствует понимание того, что Россия вовлечена в конфликт, который она рассматривает как экзистенциальный. Такая ошибка ставит под сомнение эффективность любых посреднических усилий.
Между тем в арабском мире стали задумываться о среднесрочных и долгосрочных последствиях украинского кризиса для всей системы международных отношений. Можно встретить мнение, что из-за вмешательства НАТО Россия не смогла одержать быструю победу и оказалась вынуждена вести затяжную войну, а это ограничивает ее возможности проводить активную внешнюю политику на Ближнем Востоке и выступать в роли одного из контрбалансов для США и Запада.
Арабские эксперты проанализировали опубликованную весной 2023 г. обновленную Концепцию внешней политики России и пришли к выводу, что Москва вступила в новую глобальную конфронтацию с Западом. Они не стали открыто критиковать РФ за это, но дали понять, что для арабского мира куда более комфортен подход Китая, который делает ставку на мирную трансформацию мироустройства и сбалансированное экономическое развитие всех регионов. Соответственно, политико-дипломатические усилия арабских стран были направлены на маневрирование и обеспечение себе максимально нейтрального статуса, чтобы оставаться над схваткой между РФ и Западом.
Впрочем, арабы приветствуют стремление РФ построить новый многополярный мир без американской или чьей-то еще гегемонии. Считается, что в рамках такой системы арабские страны обретут возможность добиваться стратегической автономии, которая предполагает внеблоковый статус и дает возможность проводить прагматичную политику, получая выгоду от сотрудничества со всеми полюсами. Кроме того, арабские страны считают себя частью глобального Юга, а посему им импонирует продвигаемая Москвой идея борьбы с неоколониализмом и ликвидации диспропорций в развитии.
Заключение
Развитие событий подтвердило устойчивость уже существовавших на Ближнем Востоке трендов и выявило новые. Так, кризис вокруг Газы продемонстрировал возросшую взаимосвязанность двух субрегионов арабского мира – Леванта и Залива. Стала очевидна большая, чем в предыдущие десятилетия, вовлеченность аравийских монархий в решение палестинского вопроса. Благодаря процессу нормализации и т.н. «соглашениям Авраама» у этих стран появились новые инструменты влияния на Израиль. Еще до окончания кризиса обозначилась их будущая роль как безальтернативных спонсоров восстановления Газы. Трагедия в Газе показала таким странам, как КСА и ОАЭ, что события в Палестине могут влиять на их стратегические планы.
Одним из главных достижений последнего времени стало сохранение и развитие тренда на разрядку по линии арабские страны – Иран. Наступила новая фаза во взаимодействии КСА и их союзников с Ираном. Восстановление дипломатических отношений между Эр-Риядом и Тегераном, мирные переговоры саудовцев с йеменскими хуситами, допуск Сирии к участию в работе ЛАГ дают основания надеяться, что разрядка в Заливе и на Аравийском полуострове перерастет в общее снижение напряженности в регионе.
Обозначилось расширение роли Китая в зоне Залива. Пекин сделал первый шаг к превращению из экономического партнера в игрока, который влияет на ключевые политические процессы и может стать частью новой архитектуры безопасности. Пока же новая роль Китая – посредника в региональных конфликтах и гаранта заключаемых соглашений. Прежде в данной роли на Ближнем Востоке выступали в основном США.
Шло дальнейшее сближение арабских стран с Азией в рамках разворота на восток. Стартовала интеграция ведущих арабских стран, прежде всего Саудовской Аравии, в евразийские структуры, а именно в ШОС. Сразу три арабские страны, включая КСА и ОАЭ, присоединились к БРИКС, ключевому международному форуму, представляющему интересы глобального Юга. Последнее стало подтверждением диверсификации внешней политики арабских стран и их стремления обеспечить себе стратегическую автономию за счет участия в незападных интеграционных объединениях.
Арабские страны не желают становиться участниками новой конфронтации между супердержавами. Дополнительным подтверждением тезиса о стратегической автономии в русле идей неприсоединения и внеблоковости можно считать позицию арабских стран по украинскому конфликту, которую использовали как повод продемонстрировать свои дипломатические возможности.
Литература
1. Aftandilian G. The Captagon Problem in Saudi Arabia and Other Gulf States // Arab Center Washington DC. 2022. 22.09. - https://arabcenterdc.org/resource/the-captagon-problem-in-saudi-arabia-and-other-gulf-states/ (дата обращения: 16.11.2023).
2. Al-Dayni Y. Virtue of Neutrality: Path to Global Peace Runs Through Saudi Arabia // Asharq Al Awsat. 2023. 08.08. - https://english.aawsat.com/opinion/4476751-virtue-neutrality-path-global-peace-runs-through-saudi-arabia (дата обращения: 16.11.2023).
3. Alghannam H., Divsallar A. The Strategic Calculus behind the Saudi-Iranian Agreement // The Cairo Review of Global Affairs. 2023. 09.04. - https://www.thecairoreview.com/essays/the-strategic-calculus-behind-the-saudi-iranian-agreement/ (дата обращения: 16.11.2023).
4. Bret Baier interviews Saudi Prince: Israel peace, 9/11 ties, Iran nuke fears: 'Cannot see another Hiroshima' // FOX NEWS. 2023. 20.09. - https://www.foxnews.com/world/bret-baier-interviews-saudi-prince-israel-peace-ties-iran-nuke-fears-cannot-see-another-hiroshima (дата обращения: 16.11.2023).
5. Carrying Forward the Spirit of China-Arab Friendship and Jointly Building a China-Arab Community with a Shared Future in the New Era // МИД КНР. 2022. 10.12. - https://www.fmprc.gov.cn/eng/wjdt_665385/zyjh_665391/202212/t20221210_10988473.html (дата обращения: 16.11.2023).
6. China joins Ukraine talks in Jeddah // Arab News. 2023. 05.08. - https://www.arabnews.com/node/2349881/world (дата обращения: 16.11.2023).
7. Exclusive: UAE plans to maintain ties with Israel despite Gaza outcry, sources say // Reuters. 2023. 11.11. - https://www.reuters.com/world/middle-east/uae-plans-maintain-ties-with-israel-despite-gaza-outcry-sources-say-2023-11-11/ (дата обращения: 16.11.2023).
8. Iran and China Loom Large in Saudi Arabia’s “Game of Drones” // Gulf International Forum. 2022. 15.12. - https://gulfif.org/iran-and-china-loom-large-in-saudi-arabias-game-of-drones/ (дата обращения: 16.11.2023).
9. Iran FM in Saudi Arabia, says relations ‘on the right track’ // Aljazeera. 2023. 17.08. - https://www.aljazeera.com/news/2023/8/17/iran-fm-in-saudi-arabia-says-relations-on-the-right-track (дата обращения: 16.11.2023).
10. Saudi Arabia, Iran among six nations invited to join BRICS // Aljazzera. 2023. 24.08. - https://www.aljazeera.com/economy/2023/8/24/saudi-arabia-iran-to-join-brics-as-grouping-admits-six-new-members (дата обращения: 16.11.2023).
11. Saudi Arabia Boosts Ties with China, Eurasian Countries // Asharq Al Awsat. 2023. 30.03. - https://english.aawsat.com/home/article/4242336/saudi-arabia-boosts-ties-china-eurasian-countries (дата обращения: 16.11.2023).
12. Saudi Arabia Invites Houthi Rebels to Talks in Riyadh // WSJ. 2020. 30.03. - https://www.wsj.com/articles/saudi-arabia-invites-houthi-rebels-to-talks-in-riyadh-11585616096 (дата обращения: 16.11.2023).
13. Saudi crown prince indicates Israel normalization can resume after war – White House // Times of Israel. 2023. 25.10. - https://www.timesofisrael.com/saudi-crown-prince-indicates-israel-normalization-can-resume-after-war-white-house/ (дата обращения: 16.11.2023).
14. Wang Yi Talks about the Three Principles of Building a Multilateral Dialogue Platform for the Persian Gulf Region // МИД КНР. 2020. 21.10. - https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/wjb_663304/wjbz_663308/activities_663312/202010/t20201022_478270.html (дата обращения: 16.11.2023).
15. Will unconditional US support for Israel harm its ties with the Arab world? // Aljazeera. 2023. 27.10. - https://www.aljazeera.com/features/2023/10/27/analysis-is-the-us-approach-to-gaza-damaging-ties-with-its-arab-allies (дата обращения: 16.11.2023).
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
