Формирование нового мирового порядка всегда происходит через различные формы насилия, которые и создают прочные связки, необходимые для устойчивого функционирования системы. Подобно аппарату принуждения и управления в виде государств, миропорядок требует иерархии, баланса и соответствующей среды. Без и вне этих явлений система стагнирует и разрушается, но на ее обломках непременно рождается последователь, подтверждающий спираль истории.
Развал СССР не разрушил другие элементы и ключевые связки внутри системы международных отношений, но привел к изменению всех системных факторов.
Формального изменения иерархии не произошло. Совет Безопасности ООН сохранился в той же конфигурации (место СССР просто заняла Россия), институциональная и международно-правовая база в постсоветском периоде была также в основном унаследована. При этом реальная иерархия на первый план выдвинула США, оказавшихся в позиции лидера и с самого начала ошибочно воспринявших роспуск СССР как собственную победу в «холодной войне».
На фоне ложного ощущения благоприятности мировой политической среды Россия в лице ее первого президента произносила «Господь, благослови Америку», а США воспринимали добро и открытость как слабость, медленно захватывая возникшие системные анклавы и пустоты. Все это привело к дисбалансу и ощущению вседозволенности у гегемона, который после бомбардировок Югославии установил курс на моноцентризм.
Однако, как известно, однополярность не может долго существовать в мире, она одномоментна и часто иллюзорна. С самого начала навязанное лидерство США стало ставиться под сомнение даже приближенными элементами, что создало условия для относительного плюрализма для тех, кто рядом [2. С.25-36].
По мере распространения сомнений в мире гегемону для оправдания своего доминирования требовалось больше насилия и меньше демократии при декларировании ровно противоположного. Нужны были доказательства могущества, которые подразумевали «бусы для дикарей» в виде «мягкой силы», а также насилие для особо непонятливых. Требовался и общий враг, причем планетарного масштаба. Таковым лишь на короткий период мог стать абстрактный международный терроризм. Враг должен был иметь конкретное лицо.
Соединенные Штаты на протяжении последних лет планомерно разрушали всю международно-правовую базу миропорядка, ускоряя тем самым его системную перестройку. США попытались подменить международное право своими собственными правилами, но смогли преуспеть лишь на западном направлении, особенно в агрессивной среде. Навязывание исключительности Штатов относительно иного мира лишь углубляло разделительные линии в системе международных отношений.
Иллюзии монополярности и гегемонизма привели к развитию параллельно сосуществующих мировосприятий. Запад продолжил жить в логиках конфронтации эпохи «холодной войны», Россия пережила эпоху наивного политического младенчества и перешла к сосредоточению и поиску своего пути, а Незапад, заряженный глобализацией, стал выстраивать свои внутрисистемные связи.
Перенапряжение Запада тесно связано с дефицитом стратегического мышления. Пытаясь ограничить и изолировать Россию и вводя незаконные санкции, он не просто подрывает международную стабильность, формируя искусственные разделительные линии, но и закрывает себя от мира, снижает перспективы своего сохранения в миропорядке будущего.
Колонизация Европы была жизненно необходима США для недопущения собственного угасания, формирования альянса Европа-Россия-Китай, а также для поддержания агонии иллюзии гегемонизма. Осознание собственной немощности толкает США к резким и опасным действиям.
* * *
В политической науке есть сложившиеся концепты миропорядков. Выделяют моноцентричные (однополярные), биполярные и полицентричные (многополярные) системы международных отношений. Однако мир всегда сложнее упрощенной модели и может иметь более сложную иерархию. Более того, системы могут меняться быстрее, чем происходит осознание самих изменений. Кроме того, системы, являясь лишь воображаемой реальностью, могут по-разному осознаваться в различных частях света и в умах разных лидеров и элит.
Для Запада мир уже прошел стадию переформатирования от биполярности к моноцентризму. Все, кто не согласен, нарушают негласные правила, навязываемые США. Незапад живет идеей плюрализма в международных отношениях, что легко проследить по высказываниям лидеров Китая, Индии и Турции.
При этом условная биполярность по линии Запад-Незапад была бы классическим упрощением. Если об относительном единстве Запада речь еще может идти в ближайшей перспективе, то Незапад объединяется неохотно и чаще представляет собой набор конкурирующих и сотрудничающих центров притяжения, образующих вокруг себя условные подсистемы из слабых и ослабленных элементов мировой политики.
Такая система может быть условно охарактеризована как многокомпонентная биполярность или биполярный полицентризм. Будущее этого осязаемого, но несформулированного и незафиксированного баланса сил зависит от степени ответственности ключевых игроков. При этом вариант тут только один – переход к различным новым формам полицентризма. В данном случае степень ответственности определит, как именно случится переход. Здесь как раз вариантов много: от поиска компромиссов за столом переговоров до даже безумного апокалипсиса в виде ядерной войны, против чего не раз категорически выступала Россия [5].
В любом случае, переходные периоды между системами проходят не только через зазеркалье взаимного восприятия, но и через болезненные разломы. Конфликтность процесса системного строительства естественна и неизбежна. Точки слома и разлома при этом оказываются спонтанно и судьбоносно определяемыми. Это может быть убийство наследного принца или конфликт вокруг малых или средних государств.
Постукраинский и постглобальный миропорядок формируется через агрессивную политическую среду. Агрессивность Запада базируется на подсознательном ощущении ухода эпохи относительного доминирования и необходимости уступить пьедестал новым ключевым игрокам, которые неизбежно наступают на обломки системы и формируют свои неподконтрольные Западу связки.
Североатлантический альянс, рудимент «холодной войны», стал «агрессором, совершившим многочисленные военные преступления» и живущим «за счет нагнетания искусственной конфронтации» [4. С.52-69].
Конечно, агрессивность среды естественна при любых переходах, но ее чрезмерность в нынешних условиях – результат потери стратегического мышления Западом. Несмотря на низкую интенсивность физической конфликтности по сравнению с двумя мировыми войнами, острота сегодняшней конфликтности зашкаливает.
Затрагиваются главные и жизненно важные интересы ключевых игроков, что формирует угрозы расширения бесконтрольного конфликтного поля на всю мировую политическую среду. Надежда на управляемость конфликтности, которую питают США, в корне неверна.
При этом одним из наиболее опасных элементов глобальной перестройки можно назвать острый дефицит ответственности. Следует констатировать, что безответственное поведение ряда мировых держав свело на нет многолетние усилия по поддержанию баланса, сформировало дефицит защищенности и обрекло целые народы на поиск путей спасения себя, а зачастую и просто выживания.
Суверенитет не может быть частичным, а значит, всем государствам перед переходом в миропорядок будущего предстоит сделать свой выбор. Он будет болезненным, но неизбежным. Единственный путь избежать дальнейшего выбора – примкнуть к одному из ядер формирующейся полицентричности. Пока что такой шанс есть, хотя окно возможностей явно сужается.
* * *
Ложная вера в универсальность западной модели на базе секулярных и «либерально-демократических» ценностей ведет не к гармонизации мирового сообщества, а к его разобщению, дестабилизации, возникновению новых и усугублению старых проблем [1. С. 117].
Президент России В.В. Путин недавно заявил, что модель американского глобализма является «обновленным изданием неоколониализма…, миром для избранных, в котором права всех остальных попросту попираются [6]».
Главными центрами грядущего миропорядка станут те державы, которые смогут предложить модели будущего хотя бы сопредельным государствам и вовлечь их в новое мироустройство. Для Москвы сложившийся межсистемный переход представляется шансом на национализацию себя как внутри, так и на международной арене.
Лицо России будущего в мире должно быть открытым, понятным и естественным. Справедливость, безопасность и спасение – то, чем исторически была сильна наша страна. Доброе и безопасное сосуществование может стать основой грядущей модели.
Следует учитывать, что «для эволюционных трансформаций время упущено», «современный мир стал слишком сложным, чтобы функционально значимые его трансформации могли бы осуществляться в эволюционном режиме [3. С.38-49]».
Это значит, что построение нового миропорядка будет идти через агрессивное поведение ключевых акторов, от степени ответственности которых зависит глубина кризиса. К «чистому листу» перейти вряд ли удастся, потому что писать новую историю предстоит на обломках прошлого, как это всегда бывает в таких переломных моментах. Однако будущее действительно будет писаться с нуля, когда практически все балансовые элементы прошлого уничтожены или не действуют.
Мир не сможет быть целостным даже в долгосрочной перспективе. Различные системы отношений должны будут научиться уживаться друг с другом. Это – один из крупнейших вызовов, с которым сталкиваться раньше не приходилось: подсистемы во многом станут самостоятельными системами. Глубина разделительных линий между ними будет априори велика: от новых берлинских стен до неприступных китайских.
Три ключевых мира новой полицентричности определились: США с подчиненной Европой, Россия и Китай. Но «миров» явно будет больше. В кратко- и среднесрочной перспективах борьба развернется за места в партере, очередь задворок мировой политики вынужденно выстроится сама, что сформирует потенциал борьбы в рамках следующего витка конфликтности. А как быстро этот виток наступит – зависит от устойчивости нового мирового порядка, созидаемого сегодня.
Контуры нового миропорядка только формируются, причем происходит это и естественным, и искусственным путем. Во многом можно назвать этот процесс частично управляемым при желании, что подразумевает необходимость активизации усилий ключевых игроков, от которых зависят параметры будущего.
Агрессивизация Запада является неизбежной на фоне слома и перехода к новой системе международных отношений, в которой ему не удастся сохранить свои исключительность и гегемонизм. Ключевым вызовом в контексте перехода к многокомпонентной биполярности (биполярному полицентризму) станет эта самая агрессивизация Запада, которому предстоит осознать и принять свое новое положение в системе.
Литература
1. Аватков В. А., Останин-Головня В. Д.Идейно-ценностное измерение мировой политики и дихотомия Восток–Запад // Свободная мысль. 2022. № 3.
2. Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность и интересы России // Свободная мысль. 1996. № 2.
3. Евстафьев Д. Г. Новый мировой порядок: потребность в «чистом листе» и геоэкономические реалии сегодняшнего дня // Международная жизнь. 2022. № 4.
4. Караганов С. А. От конструктивного разрушения к собиранию // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. № 2.
5. Комментарий официального представителя МИД России М.В. Захаровой в связи с завершением первой Конференции государств-участников (КГУ) Договора о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО). МИД России. – https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1819461/ (дата обращения: 06.07.2022).
6. Путин обвинил Запад в использовании Украины для сдерживания РФ // Интерфакс. – https://www.interfax.ru/world/849829 (дата обращения: 06.07.2022).
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
