2021 г. Турция завершила в состоянии кризиса, который является закономерным результатом ее внутренней и внешней политики. Подобное состояние связано с санкциями США, ростом «эрдоганоцентризма» экономики, а также упрямой наступательностью в рамках идеологии «хаба», ставшей неотъемлемой частью турецкого «неоосманизма».
Общественно-политический кризис, который стал логичным продолжением кризиса экономического и отчетливо проявился в протестах, прокатившихся по турецким городам в ноябре минувшего года, очевиден при наблюдении извне. Но внутри страны он все еще купируется сохраняющимся авторитетом правящей верхушки, которая прочно ассоциируется с радикальным переустройством политики и экономики Турции начала ХХI века. Пока что ситуация далека от нестерпимого для «низов» положения.
Турки привыкли терпеть и возлагать надежды на руководителя по принципу «царь хороший, бояре плохие». Это позволяет системе сохранять устойчивость. Однако привычка турецкого населения к быстрым переменам может изменить ситуацию в любой момент, особенно в условиях недовольства Запада усилением самостоятельности Анкары.
Турецкая Республика продолжает продвигать идею о том, что «более справедливый мир возможен». В сентябре 2021 г. президент Эрдоган даже выпустил на эту тему книгу и презентовал ее в ООН. Значимая часть книги посвящена разного рода глобальным проблемам, в том числе вопросу реформы Совета Безопасности ООН. Из этого следует, что краеугольным камнем турецкой политики можно считать идеологему «мир больше пяти», которая базируется на стремлении трансформировать действующий мировой порядок и предоставить больше возможностей развивающимся государствам, в первую очередь Турция. Последняя выступает в качестве ревизионистской державы относительно всей системы миропорядка и не боится бросать ей вызов, что связано с двумя общественно-политическими, даже политико-психологическими синдромами: имперскости и ущемленности.
Турция – «хаб»
Имперскость и ущемленность сложившейся в мире системой требуют от турецкого руководства активной и наступательной политики, для которой Турция не располагает, однако, достаточными ресурсами и стремится компенсировать их нехватку использованием возможностей других. Так, развитие получила турецкая идеология «хаба» – центра притяжения, которым должна стать Республика, пытаясь через инфраструктурные пути объединять Север и Юг, Запад и Восток [9. C. 118].
Это подразумевает, что проходящие через турецкие руки товары и услуги приобретают дополнительную стоимость, направляемую в бюджет Турецкой Республики. Сегодня эта идея успешно реализуется за счет уже функционирующих энергетических и инфраструктурных проектов (Трансанатолийский газопровод (TANAP), нефтепровод «Баку–Тбилиси–Джейхан», Южно-Кавказский газопровод «Баку–Тбилиси–Эрзурум», железная дорога «Баку–Тбилиси–Карс»), а также проектов в стадии проектирования. В 2021 г. Турция расширила двусторонние контакты с рядом среднеазиатских государств, включая богатый природными ресурсами Туркменистан.
На фоне эскалации обстановки в Афганистане и прихода к власти запрещенного в России террористического движения «Талибан» вопросы пользования ресурсами Средней Азии и Южного Кавказа приобрели особую значимость. В этих условиях Анкара стремится стать транзитным центром для других государств и получать выгоду от поставок через ее территорию.
Так, еще в январе 2021 г. представителями Туркменистана, Азербайджана и Афганистана была согласована «дорожная карта» транзитного «Лазуритового коридора» по маршруту Афганистан–Туркменистан–Азербайджан–Грузия–Турция. В конце ноября 2021 г. Р.Т. Эрдоган принял участие в 15-м заседании Организации экономического сотрудничества (ОЭС) в Ашхабаде, в ходе которого, помимо переговоров с лидерами Ирана и Таджикистана, провел встречи с несколькими главами-участниками «Лазуритового коридора» – президентами Туркменистана, Азербайджана и Пакистана. При этом на самом заседании туркменский лидер Г. Бердымухамедов много говорил о необходимости развития взаимодействия в сфере энергетики и транспорта. Примечательно, что в состав турецкой делегации в Ашхабад вошли в том числе министр энергетики и природных ресурсов Ф. Донмез, министр национальной обороны Х. Акар и министр торговли М. Муш [11].
Не менее интересной тенденцией 2021 г. стало продвижение турецких интересов через создаваемые внутри других государств протурецкие группы влияния. Многие их них под воздействием сформированного там протурецкого лобби начинают сами спонсировать турецкие проекты или позволяют Анкаре зарабатывать на себе деньги.
Особенно ярко это видно на примере тюркских государств постсоветского пространства, которые были провозглашены Турцией зоной своего влияния. Так, в июле прошлого года по инициативе азербайджанского Агентства международной информации «Trend» и турецкой «Albayrak Media Group» была создана первая медиаплатформа «Тюркский мир», объединяющая новости тюркских государств мира [5]. Кроме того, в июне правительство Казахстана утвердило подписанный за год до того в Стамбуле Протокол «О шкале обязательных взносов государств-членов в бюджет Фонда тюркской культуры и наследия», в соответствии с которым Азербайджаном будет финансироваться 44,5% бюджета организации, Казахстаном – 25%, а Турцией – лишь 30% [7].
Турецкий истеблишмент пытается создать условия для функционирования выгодных стране туркоцентричных структур, подменяющих тюркское разнообразие. Традиции и обычаи тюрок, бережно пронесенные сквозь века в союзе с Россией, подменяются турецкими, объявленными Анкарой единственно верными. Карта «тюркского мира», фото Р. Т. Эрдогана и Д. Бахчели (лидера второй правящей в Турции Партии националистического движения (ПНД)), публикация которой вызвало широкий общественный резонанс из-за изображенных на ней тюркоязычных субъектов России, является наглядным примером сказанного. Показательно в этой связи заявление пресс-секретаря президента России Д. С. Пескова, который справедливо отметил, что на нашумевшей карте не хватает «большой красной звезды», символизирующей исторический центр тюрок, – находящийся в России Алтай [3].
За год в туркоцентричной интеграции произошли важные перемены. Так, была заключена Шушинская декларация, положившая начало созданию союзного государства Турции и Азербайджана. Интересно, что в этом контексте президент Р. Т. Эрдоган не исключил создание в перспективе базы Турции (НАТО) в Азербайджане. В ответ на это пресс-секретарь президента России Д. С. Песков, осознающий, что база может возникнуть в регионе Каспийского моря, предупредил, что появление военной инфраструктуры НАТО вблизи российских границ потребует принятия мер для обеспечения безопасности и интересов России [18].
Кроме того, на саммите в ноябре 2021 г. Тюркский совет был преобразован в интеграционную платформу – Организацию тюркских государств. Структура будет обладать собственным фондом, пополняемым участниками. Интересно, что наблюдателем в ней стал Туркменистан – ранее нейтральное государство, не участвовавшее в подобных начинаниях. На этой же встрече странами-участниками был принят стратегический документ «Видение тюркского мира – 2040», очерчивающий приоритетные направления сотрудничества тюркских государств, в числе которых безопасность, энергетика, транспорт, образование и ряд других [16].
Внутренняя политика: ПСР сдает позиции, но не сдается
Для турецкого руководства крайне важно поддерживать иллюзию лидерства в трех мирах – тюркском, исламском и постосманском. Это важно для реализации идеи Новой Турции и сохранения лояльности электората, представленного преимущественно консерваторами и националистами.
Последние опросы населения при этом демонстрируют неутешительные для правящей элиты показатели. Доверие избирателей как к самой Партии справедливости и развития, так и к ее «Народному альянсу» с Партией националистического движения снижается. По данным интернет-версии газеты «Cumhuriyet», опубликованным в марте 2021 г., исходя из результатов анкетирования 16-ти социологических компаний, среднее арифметическое поддержки ПСР равняется рекордно низким 36,3%. «Народный альянс» рискует получить на грядущих в 2023 г. выборах только 45,9%, в то время как в ходе прошлой избирательной кампании 2018 г. получил 53,66% голосов [14]. В условиях серьезного экономического спада эти показатели будут понижаться, а раскол в турецком обществе, напротив, увеличиваться.
Для ПСР ситуация ухудшается в том числе из-за призывов оппозиционных партий к досрочным выборам, к которым она не готова. Так, на фоне рекордной девальвации лиры осенью 2021 г. с подачи главы «Хорошей партии» (İYİ Parti) М. Акшенер, заявившей об отсутствии необходимости ждать выборов до 2023 г., в соцсетях был запущен антиправительственной хэштег «#ArtıkYeter» (с тур. – «Хватит уже») [13]. При этом на внутриполитическом поле Р. Т. Эрдоган, осознавая серьезность ситуации и степень общественного недовольства, продолжает «закручивать гайки» в целях сохранения своих позиций и создания безопасной для себя и своей партии обстановки. Так, не осталось и следа от феноменальной в свое время модели турецкой демократии. Вместо нее над де-юре существующей свободой слова довлеет консерватизм с элементами диктатуры – любые идущие вразрез с мнением президента акции караются различными формальными и неформальными мерами.
Показательным в этом плане стало начатое в апреле минувшего года Генеральной прокуратурой Анкары расследование и последующий арест 10 адмиралов в отставке, обратившихся с открытым письмом к президенту Турции, в котором выражалось опасение по поводу строительства спорного Канала «Стамбул» и возможного выхода Турции из конвенции Мотрё.
В своем обращении к нации после этих событий Р. Т. Эрдоган прямо заявил, что «никакой отставной военный не может вмешиваться в политические темы» [8]. Тем самым он в очередной раз напомнил армии, ранее являвшейся по заветам Ататюрка хранителем его принципов, ее неполитический статус и наглядно продемонстрировал последствия каких-либо выступлений со стороны как действующих, так и отставных военнослужащих. Подобная резкая реакция может быть вызвана нарастающим беспокойством Эрдогана относительно своих властных позиций и желанием исключить вероятность очередных государственных переворотов, которых в истории страны, включая «странный переворот» 2016 г., насчитывается пять.
Отдельно стоит упомянуть действия правящей элиты в отношении политических партий. Так, в марте 2021 г. стало известно о том, что Прокуратура Турции подала иск в Конституционный суд Республики о закрытии прокурдской Партии демократии и народов (ПДН), обвиняемой в расколе между государством и обществом. Ее лидер с 2017 г. обвиняется в терроризме и содействии запрещенной в Турции Рабочей партии Курдистана (РПК). При этом кейс с ПНД, в ответ обвинившей власть в использовании инструментов правосудия в собственных целях, предположительно, был создан не столько с целью устранения данной партии как таковой (она, хотя и создает Р. Т. Эрдогану определенные проблемы, не является серьезным конкурентом ПСР), сколько для демонстрации влияния правящей элиты и донесения до других акторов политического процесса мысли, что «так будет с каждым».
Турция, Запад и статическая стабильность
Взаимодействие Турции с Западом вступило в фазу затяжной статической стабильности, в рамках которой «модельное партнерство» с США сменилось недоверием и спадом торговли. Американцы готовы были терпеть турецкую экспансию только для подрыва российских интересов на постсоветском пространстве – на Южном Кавказе, в Средней Азии и на Украине. Но попытки Турции бросить вызов всей западоцентричной системе вызывают недовольство в США, которые периодически в свойственной им жесткой рестрикционной манере доводят до сведения турок свои желания.
Например, за то, что официальная Анкара, будучи членом НАТО, не отказалась от российских С-400 в пользу американской техники, в апреле 2021 г. США ввели очередной антитурецкий пакет санкций. Под ограничения попали сотрудники Управления по оборонной индустрии Министерства оборонной промышленности, включая его главу И. Демира.
В этом же месяце Пентагон официально подтвердил исключение Турции из программы производства самолетов F-35. Консультации по данному вопросу состоялись лишь в октябре [10]. Обеспокоенные состоянием турецко-американских отношений прозападные турецкие эксперты предупреждают, что применение к Турции санкций может не только усилить стремление Анкары к стратегической автономии, но и подтолкнуть ее к России, тем самым укрепляя, а не подрывая оборонную промышленность последней [15. P. 124].
Однако Дж. Байден не принимает во внимание подобные предупреждения. Придя к власти, он взялся за исполнение предвыборных обещаний и в первую очередь признал геноцид армян, чем серьезно озадачил турецких партнеров, лелеявших надежды на повышение конструктивности американо-турецкого диалога с избранием нового президента. Представителям МИД Турции на тот момент не оставалось ничего, кроме как обвинить Байдена в популизме и осознать, что тон всем предстоящим двусторонним контактам был задан заведомо недружественный.
Ситуацию не спасли ни ожидаемые мировой общественностью первые очные переговоры Р. Т. Эрдогана с Д. Байденом на полях саммита НАТО в Брюсселе в июне 2021 г., ни повторная беседа в ходе саммита G20 в Риме, состоявшаяся в октябре – точек соприкосновения по наиболее волнующим Турецкую Республику вопросам найдено не было. Стороны лишь условились продолжать контакты и консультации.
Что касается европейского направления внешней политики Турции, то европейская идея все еще сильна в умах молодого поколения и светской части турецкого общества, однако сегодня уже кажется несбыточной мечтой и скорее вызывает раздражение. Европейский вектор турецкой политики фактически свелся к вопросам мигрантов и Кипра.
В марте 2021 г. прошло 5 лет со дня подписания Турцией и ЕС миграционного соглашения, призванного раз и навсегда решить вопрос с наполнившими Европу беженцами. Но вместо продуктивной реализации договоренностей сотрудничество сторон по данной проблематике ограничивается бесконечными консультациями по урегулированию накопившихся друг к другу претензий, в то время как миграционный вопрос практически не сдвинулся с мертвой точки.
Турция, видимо, оставив надежды на сотрудничество по проблематике с официальными представителями ЕС, предложила свои посреднические усилия Польше и Белоруссии в содействии разрешению аналогичной миграционной ситуации на польско-белорусской границе. В ноябре 2021 г., помимо достижения договоренностей по линии внешнеполитических ведомств Турции и Польши, турецкая авиакомпания Turkish Airlines приостановила полеты в Минск для граждан Сирии, Ирака и Йемена. Таким образом, длительному и зачастую безрезультативному процессу выработки и согласования миграционной политики с наднациональными европейскими институтами Анкара предпочла сотрудничество в двустороннем формате.
Однако взаимодействие с ЕС омрачается не только проблемой беженцев. Напряженными остаются отношения Турции и с отдельными странами-членами ЕС, в частности, с Грецией. Прошедший год ознаменовался греко-турецким противостоянием в Восточном Средиземноморье в связи с непреклонным намерением Турции продолжать геологоразведочные работы и взаимными обвинениями. Кроме того, Грецию не может не угнетать факт развития контактов Анкары с Северным Кипром. Напряженность между Грецией и Турцией характеризуется не только как конфликт двух государств Средиземноморья, но и как двух стран-членов НАТО. Показательно, что на стороне Афин в этом вопросе выступают США и Франция. Турцию же не поддерживает никто из членов «коллективного Запада».
Кризис в экономике – кризис в обществе
Пандемия коронавируса больно ударила по турецкой экономике, которая не досчиталась части туристов и потеряла определенную долю бизнеса. На момент написания статьи хотя бы одной дозой вакцины было вакцинировано более 92% населения Турции, двумя – более 80%. Это дает надежды на снижение заболеваемости в стране и восстановление экономики.
На туристическом секторе сказались также сильнейшие в Турции лесные пожары, начавшиеся в разгар курортного сезона и спровоцировавшие бегство туристов. Для увеличения туристического потока, в частности, из России, в сентябре 2021 г. Турецкая Республика признала сертификаты о вакцинации российским «Спутником V». Ранее, в апреле, Турция также одобрила производство этой вакцины. При этом, несмотря на сложности, по данным Турецкого института статистики, в первом квартале года, приходящемся на июль-сентябрь, доходы от туризма выросли на 181,8%, достигнув 11 млрд 395 млн 117 тыс. долларов. 78% этого дохода было получено от иностранных туристов [19]. Общеэкономическая ситуация, тем не менее, оставляет желать лучшего.
Ударом для турецкой экономики стала игра на ключевых ставках, в результате которой произошел значительный спад экономических показателей. Действия Центрального банка Турции по снижению процентных ставок, во многом проведенных по настоянию Эрдогана, привела к обвалу турецкой национальной валюты и рекордной инфляции. Антирекордный курс лиры к началу декабря достиг 13,89 лир за доллар. При этом индекс потребительских цен в ноябре вырос на 3,51% по сравнению с предыдущим месяцем и до 21,31% в годовом исчислении [20]. Таким образом, годовая инфляция достигла максимума с осени 2018 года.
Однако Эрдоган в интервью телеканалу «TRT» в конце ноября 2021 г. заявил, что турецкая экономика продемонстрировала сильные темпы роста в первой половине года и сохранила эту тенденцию в третьем квартале [12], что вызвало недоумение не только турецкого, но и мирового сообщества. Помимо этого, президент озвучил уверенность в том, что процентные ставки и далее продолжат снижаться. Таким образом, в то время как зарубежные инвесторы начинают обходить Турцию стороной, глава государства за счет популистских фраз [2. C. 544] пытается убедить население, что турецкая экономика находится в полном в порядке.
Ухудшающееся социально-экономическое положение и стремление к пропагандируемой самим же правительством идее справедливости заставило население выйти на улицы в знак протеста. В середине ноября по Анкаре, Стамбулу и Измиру прокатилась волна массовых антиправительственных демонстраций под лозунгом «Hükümet istifa!» («Правительство – в отставку!») Содействие в организации шествий рассерженным гражданам оказывали левые политические силы, в частности, Рабочая партия Турции (TİP), Коммунистическая партия Турции (TKP) и Левая партия (SOL Parti). Нельзя исключать возможности вмешательства внешних сил с целью создания в Турции аналога «арабской весны» 2011 года.
Из-за падения лиры с турецкого рынка начался отток поставщиков товаров и услуг. В конце ноября, например, американская компания «Apple» объявила о временном прекращении онлайн-продаж на территории Турции. На фоне красноречивых выступлений Р. Т. Эрдогана в отставку был отправлен министр финансов и казначейства Турции Л. Эльван. Его место занял экс-заместитель министра Н. Небати [17] – политолог по образованию.
Итоги внешней политики
Несмотря на существенные экономические проблемы, Турция продолжает наращивать «жесткую силу». Турецкие вооруженные силы активно действуют в Ливии, Сирии, Ираке [6. C. 144]. Они проявили себя в Азербайджане, обладают базой в Катаре. Продолжают проводиться турецко-азербайджанские учения, нацеленные на переориентацию ВС Азербайджана на турецкую технику. Идет активное развитие собственного ВПК.
За год были успешно проведены испытания: гибридного ракетного двигателя для беспилотного космического корабля (апрель); беспилотных летательных аппаратов «Saka» и «Alpagu» (май-июнь); высокоточной противокорабельной ракеты «Atmaca», которую можно устанавливать на фрегатах, корветах и эсминцах (июнь); 155-мм колесной самоходной гаубицы «T-155 Yavuz» (июнь); системы ПВО большой дальности «HISAR-U Siper», заявленной как аналог российских систем С-400 (ноябрь), а также другой техники турецкого производства.
На этом фоне расширился сбыт новых вооружений. Особой популярностью за рубежом пользуются турецкие ударные БПЛА «Bayraktar TB-2», годом ранее зарекомендовавшие себя в Нагорном Карабахе. В 2021 г. турецкие БПЛА понадобились Киргизии и Польше, которая станет первой страной-членом Североатлантического альянса (не считая страны-производителя), решившейся на такой шаг. О закупке дополнительной партии также объявила Украина, которая с октября начала применять «Bayraktar TB-2» на Донбассе.
С руководством этой страны у Турции сложилось теплое сотрудничество по переустройству украинской армии на «турецкий лад» [1. C. 223]. В 2021 г. стороны заключили ряд соглашений по взаимодействию в данной области, одно из которых касалось передачи технологий и совместного производства корветов и БПЛА для нужд украинских вооруженных сил. В сентябре стороны подписали также Меморандум о создании центра обслуживания БПЛА «Bayraktar».
В фазе статической стабильности при этом находятся и российско-турецкие отношения. Несколько раз за год они оказывались под ударом – в связи с ситуацией на Южном Кавказе, в Сирии и вокруг Украины. Россия является единственной державой, способной ослабить великодержавные амбиции Р.Т. Эрдогана. Именно поэтому на переговорах, состоявшихся в год 100-летия со дня подписания Московского договора о дружбе и братстве, стороны были вынуждены обсуждать не столько перспективы двустороннего сотрудничества, сколько вопросы глобальной повестки и последствия турецкого «посредничества».
На первой очной встрече лидеров двух стран в 2021 г., из-за коронавируса прошедшей в Сочи только в сентябре, В. В. Путин и Эрдоган обсуждали среди прочего Ливию, Сирию, а также работу центра по контролю за прекращением огня в Карабахе. При этом в ходе состоявшихся в начале декабря телефонных переговоров президент России был вынужден акцентировать внимание турецкого коллеги на деструктивном применении украинскими военными турецких беспилотников, подрывающих реализацию Минских соглашений. Заявления В. В. Путина прозвучали сразу после того, как Эрдоган в очередной раз заявил о желании стать «медиатором» между Москвой и Киевом.
Президент России, характеризуя переговоры с турецкой стороной, однажды отметил: «Диалог всегда идет непросто, по-деловому. Но мы научились договариваться, …искать и находить приемлемые для обеих сторон компромиссы» [4]. В отношениях России и Турции есть много вопросов, осложняющих двусторонний диалог и сигнализирующих о несовпадении интересов. В 2021 г., помимо вышеперечисленного, это и участие главы МИД Турции в саммите «Крымская платформа» с продвижением там явной антироссийской позиции по Крыму, и наступательная, зачастую фамильярная политика в отношении «братских» тюркских государств и народов, и подготовка к съемкам сериала про неоднозначную личность имама Шамиля с целью воздействия через «культурное» пространство на кавказские народы России, и многое другое.
Но сам факт подобного диалога свидетельствует о стремлении, во всяком случае, с российской стороны, решать возникающие на пути российско-турецкого сотрудничества трудности. Подобный диалог не должен превращаться в монолог – за невыполнением или нарушением любых договоренностей, невзирая на степень «дружественности», должны следовать жесткие меры. И если, по словам президента России, договариваться мы с Турцией уже научились, настала пора вырабатывать долгосрочные механизмы реализации принятых решений и осуществлять своевременный контроль за их обоюдным исполнением – особенно не в экономической, а в геополитической сфере и в рамках межкультурной коммуникации.
* * *
С Турцией можно пытаться договариваться (и, в отличие от Запада, удается слышать друг друга) и вести диалог. Наиболее успешен он в экономической плоскости, наиболее проблематичен – в геополитической. Без преодоления разногласий в идейно-ценностном поле и создания «красных линий» в геополитическом равновесии говорить о перспективах динамичного развития двусторонней коммуникации не приходится – в лучшем случае удастся сохранить статическую стабильность.
Весь год для Турции напоминает попытку сохранения этого направления. Его можно охарактеризовать как стремление Анкары, вопреки череде внутри- и внешнеполитических кризисов, уберечь свой хрупкий «неоосманизм» и вывести политику по всем азимутам в состояние как минимум стабильности. Пока что относительная стабильность наблюдается лишь в отношениях с Москвой и – с большой натяжкой – с Вашингтоном. Поэтому ключевым словосочетанием года в этой связи можно назвать «статическую стабильность». 2022 г. станет для Анкары бурным и определяющим ее развитие, а вместе с этим и будущее российско-турецкого взаимодействия. Но для поступательного развития во всех областях и реализации имперских амбиций, которые не исчезли даже в условиях переживаемых сложностей, Турции необходимо решить если не все, то большую часть накопившихся кризисов, и стоит признать, что с этой задачей по состоянию на конец 2021 г. Анкара справлялась недостаточно успешно.
Литература
- Аватков В. А. Геополитическое измерение турецко-украинских отношений // Постсоветские исследования. 2021. № 4 (3).
- Аватков В. А. Популизм // Вестник РУДН. Серия: Международные отношения. 2021. Т. 21. № 3.
- В Кремле прокомментировали фото Эрдогана с картой тюркского мира // Известия. 2021.11.21. – https://iz.ru/1253102/2021-11-21/v-kremle-prokommentirovali-foto-erdogana-s-kartoi-tiurkskogo-mira (дата обращения: 02.12.2021)
- Встреча с Президентом Турции РеджепомТайипом Эрдоганом // Президент России. 2020.19.01. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/62611 (дата обращения: 04.12.2021)
- Медиаплатформа «Тюркский мир» отныне доступна еще на двух языках // Trend. 2021.29.07. – https://www.trend.az/azerbaijan/society/3462156.html (дата обращения: 02.12.2021)
- Надеин-Раевский В. А. Политика Турции на Ближнем Востоке // Пути к миру и безопасности. 2020. № 1 (58).
- Постановление Правительства Республики Казахстан от 30 июня 2021 года № 447 «Об утверждении Протокола о шкале обязательных взносов государств-членов в бюджет Фонда тюркской культуры и наследия» // Информационно-правовая система нормативно-правовых актов Республики Казахстан. 2021.30.06. – https://adilet.zan.kz/rus/docs/P2100000447 (дата обращения: 02.12.2021)
- Президент Эрдоган раскрыл заговор пенсионеров // Коммерстантъ. 2021.05.04. – https://www.kommersant.ru/doc/4761046 (дата обращения: 03.12.2021)
- Федоровская И. М. Транспортные проекты Азербайджана // Россия и новые государства Евразии. 2019. № 1 (42). С. 118-126.
- 2021 U.S.-Turkey F-35 Dispute Resolution Meeting // U.S. Department of Defence. 2021.27.10. – https://www.defense.gov/News/Releases/Release/Article/2824734/2021-us-turkey-f-35-dispute-resolution-meeting/ (дата обращения: 03.12.2021)
- Cumhurbaşkanı Erdoğan Türkmenistan’da // Türkiye Cumhuriyeti Cumhurbaşkanlığı. 2021.27.11. – https://www.tccb.gov.tr/haberler/410/133643/cumhurbaskani-erdogan-turkmenistan-da (дата обращения: 02.12.2021)
- Cumhurbaşkanı Erdoğan, TRT ortak yayınına katıldı // Türkiye Cumhuriyeti Cumhurbaşkanlığı. 2021.30.11. – https://www.tccb.gov.tr/haberler/410/133699/cumhurbaskani-erdogan-trt-ortak-yayinina-katildi (дата обращения: 04.12.2021)
- Meral Akşener ‘Artik yeter’ diyerek erken seçim çağrısı yaptı // Sözcü. 2021.18.11. – https://www.sozcu.com.tr/2021/gundem/meral-aksener-artik-yeter-diyerek-erken-secim-cagrisi-yapti-6776967/ (дата обращения: 03.12.2021)
- Son üç ayda 16 anket şirketi inceledi: İşte partilerin oy oranı // Cumhuriyet. 2021.02.03. –https://www.cumhuriyet.com.tr/haber/son-uc-ayda-16-anket-sirketi-inceledi-iste-partilerin-oy-oranlari-1817641 (дата обращения: 03.12.2021)
- Eldem T.Spotlight Turkey: a Pivotal Swing State in NATO // Turkish Policy Quarterly. Vol. 2. № 2. Pp. 117-125.
- Türk Dünyası 2040 Vizyonu // Türk Konseyi. – https://www.turkkon.org/assets/pdf/haberler/turk-dunyasi-2040-vizyonu-2396-98.pdf (дата обращения: 03.12.2021)
- 573 Sayılı Atama Kararı // Resmi Gazete. 2021.01.12. – https://www.resmigazete.gov.tr/eskiler/2021/12/20211202-7.pdf (дата обращения: 04.12.2021)
- Rusya’dan Azerbaycan’a Türk üssü tepkisi // Hürriyet. 2021.05.11. – https://www.hurriyet.com.tr/dunya/rusyadan-azerbaycana-turk-ussu-tepkisi-41835205 (дата обращения: 03.12.2021)
- Tourism Statistics, Quarter III: July-September, 2021 // Turkish Statistical Institute. 2021.28.10. – https://data.tuik.gov.tr/Bulten/Index?p=Turizm-Istatistikleri-III.-Ceyrek:-Temmuz---Eylul,-2021-37445 (дата обращения: 04.12.2021)
- Consumer Price Index, November 2021 // Turkish Statistical Institute. 2021.03.12. – https://data.tuik.gov.tr/Bulten/Index? (дата обращения: 04.12.2021)
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
