1
Прогноз советского и российского философа и социолога Александра Зиновьева относительно формирования в XXI веке глобального «Сверхобщества», впервые сформулированный им еще в 1980 году в работе «Мы и Запад» [4], оказался настолько точен, что не нуждается в обсуждении. При этом Зиновьев неоднократно отмечал, что начавшийся в 70-е годы на Западе процесс интенсивного формирования «Сверхобщества» носит не линейный и не абсолютный характер; важнейшим же его атрибутом является «Сверхвойна» - война эволюционного типа [3].
Действительно, глобальный Запад эволюционирует, ни на секунду не прекращая цивилизационно-эволюционной войны против всех и по любому поводу за глобальное доминирование. Тем не менее, в нулевые годы нынешнего века его многовековое восхождение сменилось системным кризисом, плавно переходящим сегодня в экономический спад, социальную деградацию и моральное разложение. Вот почему нам сегодня следует обратить внимание на то, что представляет собой глобальный мир сегодня – спустя почти сорок лет после диагноза, поставленного ему Зиновьевым.
Поистине кафкианское «превращение» так называемого Запада в монструозное «Сверхобщество» происходило в несколько этапов.
Первоначально основные составные части этого Запада (США, Британское содружество и Евросоюз) вольно или невольно сплотились вокруг Вашингтона как главного планетарного «центра силы», средоточия ценностей «свободного» мира и принятия ключевых глобалистских решений. Это происходило в течение нескольких десятилетий после окончания Второй мировой войны (с 1945 до начала 80-х) в контексте формирования по инициативе США блока НАТО, подчинения европейских стран «Старшему брату» и ухода Англии на вторые роли в мировой политике в процессе деколонизации стран Третьего мира. Итогом этого «сплочения» стало формирование объединенного Запада, выработка им новой идеологии своей «цивилизационной исключительности», своеобразный «консервативный ренессанс» в политике США и ЕС после подавления выступлений «левых» в 1968 году и сворачивание политики «разрядки» международной напряженности, которой добивался Советский Союз.
Содержанием второго этапа названного «превращения» (примерно с 1980-го по 2015 год) стали переход госдепа к реализации стратегии «Сверхвойны», соответствующая «гонка вооружений» в США и запуск спецопераций Запада по организации прозападной «перестройки» главного геополитического противника США - Советского Союза с его последующим упразднением. На этом этапе началась интенсивная и целенаправленная «цивилизационная перекодировка» России и бывших советских республик, утилизация советского наследия и закрепления за постсоветским пространством положения сырьевой периферии Запада в контексте проведения в отношении этой периферии политики неоколониализма [6].
В этот период Запад и, в первую очередь, Вашингтон уверовали в то, что «человечество», избавившись от СССР и социалистической альтернативы глобалистскому капитализму, вышло на как бы магистральный путь развития, описываемый в терминах «свободный рынок», «глобальное доминирование», «вестернизация», «монетизация» и т.п.
Во время президентства в США Джорджа Буша младшего (2000-2008 гг.) и Барака Обамы (2008-2016 гг.) ощущение американской мощи и исключительности достигло апогея. Период этот начался с масштабного теракта в Торговом центре Нью-Йорка, к которому имели прямое отношение (сегодня в этом уже мало кто сомневается) американские спецслужбы. В эти же годы Пентагон – приступив к полномасштабному решению задач «эволюционной войны» - начал военные операции в Афганистане и Ираке; по инициативе западных (в первую очередь, американских и британских) спецслужб и различных сетевых киберкоманд почти в десятке стран произошли так называемые «цветные революции», в ряде случаев (в Ливии, Йемене, Сирии, на Украине и т.д.) приведшие к кровавой бойне, которую Западу, благодаря монополии на мировые СМИ, до сих пор удается списывать на «международных террористов».
2
Однако в 2014-2016 гг. в пространстве внешнеполитических активностей гегемона что-то пошло не так. Отсюда – появление предпосылок для перехода «Сверхобщества» к третьему этапу своего развития, которое связано больше с такими понятиями, как «инверсия» и «трансформация».
Основные причины системного сбоя в триумфальном шествии американских политиков и военных по планете следует искать в сопротивлении ряда незападных стран (Китай, Индия, Иран, Турция, Бразилия, Венесуэла, Боливия, Египет, Малайзия, Сирия, Ливия и т.п.), включая Россию. Так, в 2014 году руководство РФ проявило себя в качестве самостоятельного и жесткого геополитического игрока, поддержав русскоязычное население Крыма в его стремлении к воссоединению с исторической родиной, а в 2015 году оказало прямую военную помощь правительству Башара Асада в его борьбе с международными террористами, за которыми, как выяснилось впоследствии, стояла американская и иная западная агентура. В завершение процесса перенастройки части глобалистских сил на новую, антиглобалистскую волну, в 2016 году президентом США был избран «изоляционист» Дональд Трамп.
По сути, именно с этого момента в эволюции «Сверхобщества» начинается новый, третий её этап, связанный со сменой самой модели глобализации.
Так что конкретно происходит в наши дни? Какие метаморфозы происходят со «сверхобществом», в котором сегодня уже нет ни однозначного и безоговорочного американского лидерства, ни единства основных геополитических субъектов?
Трамп предлагает Европе самой финансировать НАТО. Англия всеми силами стремится выйти из Евросоюза, продвигая брексит. Западная «антитеррористическая» коалиция в Сирии приказала долго жить, а Нормандский формат по Украине заморожен.
Российский философ Владимир Лепехин в ряде статей описывает такое явление, как «Глобализация 2.0» или «Постглобализация» [5]. США столь нагло и с явным ущербом для своей репутации добивались в последние годы мирового доминирования, что столкнулись с сопротивлением самых разных растущих сил – от Китая и России до Сирии и Венесуэлы и формированием и укреплением новых, незападных «центров силы».
Об этом же почти синхронно пишет Иммануил Валлерстайн в одной из своих последних статей: «любая монополия рано или поздно ликвидируется… Даже если державе-гегемону удается поддерживать высокую эффективность …экономики, экономическая эффективность других стран тоже растет. Набираясь мощи, они лишаются желания подчиняться диктату державы-гегемона. Та вступает в период медленного упадка по отношению к усиливающимся державам. И пусть этот упадок происходит постепенно, тем не менее он …необратим…» [1].
Что важно в этих двух высказываниях?
Во-первых, держава гегемон (США) в самом деле столкнулась с фактом появления конкурентов, к числу которых следует причислить, конечно же, Китай и, отчасти, Россию, которая, обладая на порядок меньшими ресурсами в сравнении с США и КНР, также сделала заявку (еще в 2007 году в Мюнхене) на проведение суверенной внешней политики.
Во-вторых, американское «исключительное» государство вступило в период «медленного, но неотвратимого упадка» или, по меньшей мере, утраты лидерства.
В-третьих, характеризуя мировые процессы мы отныне должны говорить уже не о глобализации, а о ПОСТГЛОБАЛИЗАЦИИ – как новом этапе эволюции антропосферы.
Впрочем, растущее стремление многих стран к обеспечению национального суверенитета и формированию многополярного мира – субъективная сторона нарастающей демонополизации мирового порядка. Объективный фактор – неспособность нынешней политической модели мироустройства обеспечить дальнейшее развитие капиталистической экономики. Об этом подробно пишут ведущие российские нелиберальные экономисты: Сергей Глазьев, Михаил Хазин, Валентин Катасонов, Михаил Делягин и другие [2, 8]. В последние годы Вашингтон уповал на силовые методы обеспечения контроля за глобальной периферией, которые в большинстве случаев привели те или иные страны и регионы не к процветанию, а к вооруженным конфликтам, экономическим диспропорциям и падению уровня жизни.
3
Управление миром посредством насилия не эффективно. Это, судя по всему, стали понимать в кабинетах, где принимаются планетарные решения. Мир все больше нуждается не только в политической, но и в экономической альтернативе, которая, судя по всему, вновь может сформироваться именно в России, хотя Зиновьев справедливо писал: «Россия по многочисленным каналам включена в сферу влияния глобального западнистского сверхобщества. Вырваться из его объятий для неё в нынешнем состоянии чрезвычайно трудно, если это вообще возможно в обозримом будущем. Стратеги западного сверхобщества скорее всего будут стремиться навязать России роль антикоммунистического бастиона в войне против Китая…» [3]
В статье «Глобализация 2.0 как Постглобализация» Владимир Лепехин пишет, что «к вектору на глобализацию и универсализацию мира под пятой Госдепа в последние годы добавился вектор на РЕГИОНАЛИЗАЦИЮ и ДИВЕРСИФИКАЦИЮ планетарной политики и поиск формулы эффективного взаимодействия нескольких мировых центров силы». В анализе современных геополитических процессов, а главное – в прогнозе грядущих событий он опирается на зиновьевскую методологию, по которой валлерстайновская концепция «мирсистемы», предполагающая иерархическое устройство и разделение мира по вертикали – на центр (Запад), полупериферию (страны-лимитрофы) и периферию (все остальные незападные регионы), изжила себя еще в 90-е.
Александр Зиновьев видел мир в постоянном развитии и неоднократно подчеркивал вариативность сценариев его эволюции. Опираясь на эту логическую посылку, мы прогнозируем сегодня неизбежное не только иерархическое (пирамидальное) устройство Сверхобщества, но и конкурентную, сетевую его дифференциацию в ближайшем будущем ПО ГОРИЗОНТАЛИ – на субконтиненты и цивилизационные союзы. Зиновьев опирался в своем прогнозе эволюции мира на логический закон «самоликвидации монополии», который тот же Валлерстайн осознал, лишь когда демонополизация глобального мира стала реальностью; мы опираемся в своих прогнозах не только на методологию Зиновьева, но и на новые данные о состоянии капиталистической экономики, вынужденной избавляться от монопольных управленческих систем и технологий, сдерживающих как реальную конкуренцию, так и отношения партнерства, без которых невозможно выживание человечества.
Переход от глобализации иерархического, вертикального типа к глобализации конкурентного, горизонтального типа – вот сущностная сторона процесса постглобализации.
Полагаю, что этот тезис, продвигаемый сегодня Институтом ЕАЭС в своей практической работе по концептуальному обеспечению процесса евразийской интеграции [7], нуждается в самом серьезном осмыслении российским экспертном сообществом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Валлерстайн Иммануил. Динамика глобального кризиса: тридцать лет спустя. // Эксперт, 02.09.2019.
2. Делягин М.Г. Конец глобализации и крах глобализма - дверь в новый мир. – Режим доступа: https://www.delyagin.ru/articles/195-drugie-o-deljagine/68704-konets-globalizatsii-i-krakh-globalizma-dver-v-novyy-mir [дата доступа – 6 сентября 2019 года]
3. Зиновьев А.А. Логическая социология. Избранные сочинения. // М., Астрель, 2008.
4. Зиновьев А.А. Мы и Запад. – Лозанна, L'Âge d'Homme, 1981.
5. Лепехин В.А. Глобализация 2.0 как Постглобализация. // Евразийский вектор, 02.09.2019. – Режим доступа: http://i-eeu.ru/category/news/globalizaciya-2-0-kak-postglobalizaciya/ [дата доступа – 6 сентября 2019 года]
6. Лепехин В.А. О перекодировках сознания и цивилизационных зомби. // РИА-новости, 25.11.2014. – Режим доступа: https://ria.ru/20141125/1035044235.html [дата доступа – 6 сентября 2019 года]
7. Лепехин В.А., Бельский В.Ю., Беляков С.А и др. От «Новой России» к евразийской цивилизации. М., Наука, 2012. 56 с.
8. Хазин М.Л. «Глобализация рассыпается, а региональная интеграция стала глобальным трендом» и другие материалы на World Crisis.ru. – Режим доступа: https://aurora.network/articles/1-mirovoy-krizis/2871-mikhail-khazin-uot-globalizatsija-rassypaetsja-a-regional-naja-integratsija-stala-global-nym-trendom-uot [дата доступа – 6 сентября 2019 года]
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
Comprare Cialis Generico Italia [url=http://apcialisle.com/#]canadian pharmacy cialis 20mg[/url] Levitra Non Prescription <a href=http://apcialisle.com/#>Cialis</a> Pharmacies In Canada