Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
23659
|
Официальные извинения
970
98612
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
237
80116
Политэкономия финансового капитализма 7
10600
Основные тенденции, обусловившие становление финансового капитализма, пришедшего на смену его первородному облику, основанному на «материальной экономике» и конкуренции, описал еще К. Маркс [20]. Конечно, создаваемый в эпоху промышленного переворота «Капитал» не мог дать полного представления о последствиях «финансовой экспансии», тем более что, по мнению К. Маркса, монополизация экономики должна была, обеспечив материальную основу социалистической трансформации, прервать эволюцию капитализма. В работе «Накопление капитала» Р. Люксембург [11] «продлила» жизнь капитализма за счет освоения (или вовлечения в накопление) «некапиталистической периферии, чем вызвала острую критику В. И. Ленина и Н. И. Бухарина. Ближе других марксистов к характеристике современной стадии капитализма подошел Р. Гильфердинг. В работе «Финансовый капитал», изданной в 1910 г. и переведенной на русский язык в 1924 г., он обосновал тезис об империализме как эпохе господства банковского капитала [6]. «Капитал становится завоевателем мира, - писал он, - но каждый раз, как он завоевывает новую страну, он завоевывает только новую границу, которую необходимо отодвинуть дальше. Это стремление превращается в экономическую необходимость, потому что остановка понижает прибыль финансового капитала, уменьшает его способность к конкуренции и может, в конце концов, меньшую хозяйственную область превратить в данницу крупной… На место идеала демократического равенства выступил идеал олигархического господства» [6]. Однако даже Р. Гильфердинг до конца не представлял масштабов и глубины финансовой «реинкарнации» капитализма, полагая, что уже к началу ХХ века его развитие достигло уровня, достаточного для социалистических преобразований [6]. Итальянский экономист и социолог Дж. Арриги, по аналогии с Ф. Броделем, рассматривавшим динамику рынка в качестве фактора, обуславливающего эволюцию капитализма, обнаружил другой, не менее значимый, источник его трансформации, свойственный «эпохе финансиализации» капитала [8]. «Реальным новшеством капитализма», - по мнению Д. Харви, на которого ссылается Дж. Арриги, - стал «переход к власти финансового капитала над национальными государствами» [8]. В миросистеме Д. Арриги чередование товарной (или материальной) и финансовой экспансий капиталистического накопления составляют сущность «длинных циклов» развития, демонстрирующих «фундаментальную преемственность мировых процессов накопления капитала в современную эпоху», завершение «однонаправленной материальной экспансии», «приблизившейся к своему пределу» и финансовой экспансии, призванной через радикальную реструктуризацию и реорганизацию «способствовать переходу «на другое направление» (всего он выделяет четыре цикла: Генуэзский (XV-XVI вв.); Голландский (XVII в.); Британский (XIX в.); Американский (ХХ в.)) [8]. Движущей силой постоянного возобновления циклов Д. Арриги считает имманентное свойство капитала к воспроизводству. Результатом его анализа капиталистической эволюции стали несколько выводов. Во-первых, «необычайная экспансия капиталистической мировой экономики за последние пятьсот лет произошла не благодаря межгосударственной конкуренции как таковой, а благодаря сочетанию межгосударственной конкуренции с постоянно растущей концентрацией капиталистической власти в миросистеме в целом». Во-вторых, «современная межгосударственная система… приобрела свое нынешнее глобальное измерение благодаря последовательному росту гегемоний, сокращавших исключительность действительных прав суверенитета, которыми пользовались их члены». В-третьих, «финансовая экспансия», завершающая цикл капиталистического накопления, связанная с вызревшими противоречиями, требующими реструктуризации всего экономического организма, обусловливает смену центров капиталистического доминирования [8]. В-четвертых, накопление в финансовой сфере означает агрегирование богатства в «верхнем слое» олигархов. По меткому выражению К. Филипса, «финансы не могут взрастить [многочисленный средний] класс, потому что лишь незначительная часть населения… может разделить прибыль, получаемую на фондовой бирже и в коммерческом банке» [38]. В-пятых, источником возобновления очередного цикла накопления до настоящего времени являлся возврат оборота в материальную сферу (торговли и производства). Но, воспроизводя закон А. Смита о постоянном снижении нормы прибыли, К. Маркс заметил, что «настоящий предел капиталистического производства – это сам капитал», который можно преодолеть «только при помощи средств», воспроизводящих те же пределы, только «в гораздо большем масштабе», имея в виду тенденцию прогрессирующего снижения привлекательности накопления капитала в рамках «материальной экспансии». В момент, когда «прибыль на капитал», инвестированный в торговлю и производство, «хотя и останется положительной, но упадет ниже некоторого критического уровня (Rx), соответствующего тому, что капитал может заработать в торговле деньгами, число капиталистических организаций, которое воздержится от реинвестирования прибыли» в материальную экономику, возрастет [8]. Таким образом, «самовозрастание» капитала в сочетании со снижением нормы прибыли приводят к аннигиляции пространства его накопления в производстве и торговле и конституированию механизма «финансовой экспансии», не связанного «с ростом мир-экономики». Описанный сценарий капиталистической эволюции характерен, по мнению Д. Арриги, для современного цикла накопления, который вкупе с интернационализацией и сосредоточением «в Соединенных Штатах ликвидных активов» породил системный кризис капитализма. В 1950–1960-е годы капиталистическая эволюция пережила последнюю «фазу материальной экспансии», «то есть период, в течение которого избыточный капитал направлялся в торговлю и производство товаров в достаточно массовом масштабе»…» С этого времени финансовая экспансия стала непреодолимой. По оценкам, к 1979 г. торговля иностранной валютой составила 17,5 трлн. долларов или более, что в 11 раз больше всего оборота мировой торговли (1,5 трлн. долларов); через пять лет торговля иностранной валютой выросла до 35 трлн. долларов, или почти в 20 раз больше оборота мировой торговли, который также выросла, но только на 20% [8]. В-шестых, «кризис послевоенного американского валютного порядка с самого начала был связан с кризисом американской мировой гегемонии в военной и идеологической сферах», восполняемой наращиванием агрессивных попыток «универсализации» мирового социально-политического ландшафта [8]. Т. Пикетти считает финансиализацию следствием того, что даже незначительное превышение доходности капитала над уровнем экономического роста ведет к возрастанию капитала и социального неравенства [16]. Подходя к природе «финансового пузыря» с разных сторон, и П. Арриги и Т. Пикетти не видят перспективы преодоления деструктивных последствий его образования.
2 «Олигархическая доминация», выражаясь словами французского социолога А. Сораля, привела к системным изменениям всего социально-экономического миропорядка. «Процесс умышленной всеобщей и неизбежной задолженности, изначально коснувшийся только мира частного предпринимательства, совершил качественный скачок после приватизации всех центральных банков на Западе». Созданная 22 декабря 1913 г. Федеральная Резервная Система США стала «мировым картелем двенадцати самых крупных частных банков (Берингс, Амброс, Лазар, Эрленгер, Шредер, Зелигман, Шпейер, Малле, Ротшильд, Морган, Рокфеллер), действующих совместно для контролирования доллара, ставшего международной валютой» [24]. Полная приватизация национальных финансовых систем логически завершилась выстраиванием глобальной иерархии, контролируемой международным интернационалом «избранных». «Пущенная в оборот банками денежная масса всегда оказывается больше, чем объемы роста производства (увеличение добавочной стоимости), и ссудные проценты, таким образом, даже теоретически погасить в такой ситуации невозможно. Ссуда фиктивных денег, доверенная в исключительное ведение самим банком, приводит к тому, что на основании ипотечных гарантий …постепенно все частные богатства переходят во владения Банку» [24]. Пользуясь неосведомленностью масс, финансовый капитал приобрел в собственность все центральные банки, а затем навязал государствам отказ от их суверенного права заимствовать у них «под нулевой процент». Согласно 104-й статье Мастрихтского соглашения (ставшей 123-й статьей Лиссабонского договора) норма, запрещающая беспроцентное кредитование государств, была распространена на «старые банки членов Евросоюза». По оценкам, выплата государствами центральным банкам по процентам за кредиты в точности равна подоходному налогу» [24]. Осознавая утрату суверенитета США, президент В. Вильсон заметил: «Я несчастнейший человек. Я бессознательно разрушил свою страну. Наша великая индустриальная нация, – говорил он по поводу ФРС, – теперь контролируется их системой кредитов. Наша кредитная система приватизирована, поэтому развитие страны и вся наша деятельность находятся в руках горстки людей, которые, если захотят, по любому поводу могут заморозить и разрушить подлинную экономическую свободу. Таким образом, мы стали самым плохо управляемым, самым контролируемым, самым подчиненным правительством в цивилизованном мире. Речь уже не идет о правительстве со свободным мнением или о правительстве убеждений, избранном большинством, но о правительстве, подчиняющемся воле и твердости маленькой группы влиятельных людей» [13]. Другой американский президент Дж. Кеннеди в июне 1963 г., подписав «Executive Order 11110», попытался избавиться от всевластия Федеральной Резервной Системы через возврат «привязки доллара» к золотому обеспечению. Однако в том же 1963 г., четыре месяца спустя, Дж. Кеннеди был убит, а декрет ЕО 11110 аннулирован [37]. Мировая архитектура гегемонизма финансовой олигархии получила институционально завершенную форму, включающую Всемирный Банк, Международный Валютный Фонд, хедж-фонды и биржи ценных бумаг, разветвленную систему деривативов, рынок которых только в США в 2010 г. оценивался в 600 трлн. долларов, что почти в десять раз превышает мировой ВВП. Таблица 1. Количество деривативных контрактов на крупнейших мировых биржах
Источник: The Futures Industry Association, Report on trading volume in the global listed derivatives markets, 2011.
Фондовый рынок, ставший центральным институтом финансового капитализма, перестал быть источником инвестиций в реальный сектор, а является площадкой для «игры на росте или падении котировок», механизмом «коротких» спекулятивных финансовых операций [10]. До 1971 г. международные правовые нормы сдерживали бесконтрольный рост денежной массы. Так, в США банки должны были иметь 20 долларов резервов на каждые 100 долларов депозитов, чтобы вкладчики могли свободно распорядиться своими сбережениями. Первое Базельское соглашение (1988 г.) снизило порог банковских резервов до 8 долларов, а «Базель II» вообще изъял количественный показатель резервов, заменив его качественной оценкой финансовой состоятельности банков, определяемой рейтинговыми агентствами. ««Базель II» стал открытым приглашением к обману системы – этим и занялись банкиры и юристы» [12]. Превращение фидуциарных денег в самовоспроизводимый субъект рынка ведет к появлению и прогрессивному расширению его сегмента, прямо не связанного с реальной экономикой, и к неконтролируемому росту долгов (начиная с долгов домохозяйств и заканчивая национальными обязательствами), обеспечивающих доход структур, контролирующих финансовые государственные и планетарные потоки.
Рисунок 1. Чистый государственный долг (2000–2012 гг.) Источник: World Economic Outlook Database. April 2012. –http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2012/01/weodata/index.aspx
Совокупный долг домохозяйств, корпораций и государства в Японии составляет 512% ВВП, в Великобритании – 507%, во Франции – 346%, в Италии – 314%, в США – 279%, в Германии – 278% [28]. Сопровождающая рост госдолга «бюджетная экономия» перекладывает его бремя на реципиентов социальных благ. Вынужденное сокращение социальных благ оборачивается ростом пенсионного возраста, платы за здравоохранение, образование и т.д. На Давосском форуме в 2012 г. Т. Тиам назвал «права рабочих» и «достойная зарплата» препятствием на пути «восстановления капитализма», которые должны неизбежно исчезнуть [40]. Анализирующий смену цивилизаций Н. Фергюсон пришел к выводу о том, что этой трансформации всегда предшествовали «трудности с финансированием госдолга». «Так, в Испании к 1543 г. почти 2/3 обычного дохода уходило на обслуживание juros (заимствований) Габсбургов. Уже в 1559 г. совокупные расходы по обслуживанию juros превысили обычный доход Испании. Ситуация несколько улучшилась в 1584 г. (84% обычного дохода), однако к 1598 г. доля вернулась к 100%. Во …Франции… в 1751-1788 гг. выплаты по процентам и платежи в счет погашения долга выросли примерно с четверти налоговых поступлений до 62%. Подобное случилось и в Турции в XIX веке. Стоимость обслуживания госдолга выросла с 17% дохода (1868 г.) до 32% (1871 г.) и 50% (1877 г.) – через 2 года после кризиса неплатежей, который предшествовал отпадению Балкан от Османской империи. Наконец, вспомним Великобританию в ХХ веке. К середине 20-х годов расходы по обслуживанию долга составляли уже 44% совокупных госрасходов и превышали военные расходы до 1937 г., когда всерьез началось перевооружение. Настоящие трудности… у Великобритании возникли после 1945 года, когда значительная доля ее внешнего долга оказалась в руках иностранцев: из 21 млрд. ф. ст. около 14 млрд. (около трети ВВП) составляла задолженность перед иностранными кредиторами. За десятилетие, прошедшее с 2001 г., американский федеральный долг, находящийся в частных руках, удвоился с 32% ВВП до 66% (2011 г.). …Долг может …достичь 150% к 2031 г. и 300% к 2047 г.» [29]. Нарастающий госдолг в финансовом центре мира - «пороховая бочка», поджечь которую может даже самый незначительный фактор.
3 Нарастание богатства финансового интернационала сопровождается ростом имущественного и социального неравенства, обнищанием значительной части населения планеты и вымыванием среднего класса. Уровень социального неравенства в мире достиг предельных значений. По последним данным, состояние 62 самых богатых людей мира (половина которых проживает в США) равно совокупному состоянию 3,5 млрд.чел. [36]. Распределение дохода в развитых странах приобретает тенденцию аккумулирования в «верхних» 20% «самых образованных специалистов, выигравших от глобализации», в большей части обслуживающих мировые финансовые институты [7]. Имущественное неравенство, ведущее к поляризации социумов, оставляет в прошлом перспективу общественной консолидации и повышает потенциал социально-политической нестабильности. Согласно отчету Credit Suisse, половина мирового богатства (50,8%) принадлежит 1% сверхбогатых олигархов, более трех четвертей (77,7%) - 5% жителей планеты, почти 90% - 10% наиболее обеспеченных персон. На долю населения США приходится 33,2% глобального достояния, Китая – 9,1%, на россиян – 0,4% (примерно столько же, сколько у Дании и Сингапура). Наиболее бедные 20% мирового населения - должники, у которых на каждый доллар дохода имеется долгов на 10,5 долларов США [2]. В современном миропорядке «напрасными» людьми стало подавляющее большинство. В этой связи наднациональные структуры, обслуживающие финансовый интернационал, откровенно заявляют об опасности роста народонаселения [17]. Можно было считать «опасения» экспертов финансового интернационала по поводу перенаселения безобидными академическими изысканиями, если бы не совпадение их выводов с политическими решениями центров мировой силы. Так в 2002 г. США блокировали проект по сокращению к 2015 г. на 1,2 млрд. человек числа жителей планеты, не имеющих канализации. Решение о мерах улучшения санитарно-гигиенических условий жизни землян должно было приниматься на саммите в Йоханнесбурге. А ведь ежегодно от недостатка элементарной санитарии на планете погибает 2,2 млн. человек, преимущественно детей из стран «третьего мира» [30]. Многие интеллектуалы склонны считать, что сейчас реализуется план сокращения планетарного народонаселения. Раздувание финансового пузыря, способного в случае краха погрести под своими руинами мировую экономику, разрушает экономику США и американский образ жизни. Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц в книге «Цена неравенства» отмечает: «в Америке доля национального дохода 0,01% (это примерно 16 тыс. семей) увеличилась с 1% в 1980 г. до почти 5% сейчас». В 2009 г. час работы каждого из 400 самых богатых американцев стоит 97 тыс. долларов; за три последних года ХХI столетия средний доход представителей среднего класса сократился на 40%, а «средний уровень благосостояния четверти низшего класса составлял (до кризиса 2008 г.) отрицательную величину (недостаток) в 2300 долларов, а после кризиса он возрос почти вшестеро – до отрицательной величины в 12800 долларов» [25]. Если прежние сбои, связанные с цикличностью процесса накопления, завершались структурной перестройкой капитала, позволяющей вывести его воспроизводство на восходящую траекторию, то последствия начавшегося в 2008 г. системного кризиса выглядят не так оптимистично. Общий мировой долг банков, домохозяйств, корпораций и государств с начала кризиса увеличился на 57 трлн. долларов и превысил мировой ВВП в три раза, а один процент самых богатых людей планеты стал еще богаче [41]. По прогнозу OECD, неравенство в мире к 2060 г. вырастет на 40% и усугубит проблему «Север-Юг», бедности и нищеты, миграционных потоков, уже накаляющих социально-политическую обстановку в Старом Свете [34]. Однако, как ни парадоксально, неконтролируемая миграция, угрожающая стабильности западного мира, является условием его выживания. Чтобы поддержать состоятельность бюджетов европейских стран и США, – утверждают авторы прогноза, – Запад должен будет принять до 2060 г. не менее 50 миллионов мигрантов. «Без этого рабочая сила и налогооблагаемая база на Западе сократятся таким образом, что государства рухнут». Планетарная «финансовая доминация» обусловила изменение геополитического ландшафта мира. Глубоко расколотые социумы центров мирового «финансового картеля» неуклонно теряют социальный слой, считавшийся носителем либерально-демократических ценностей. К 2030 г. в «незападной» Азии сконцентрируется 66% мирового среднего класса и 59% потребления (для сравнения: к середине второго десятилетия нынешнего столетия эти показатели составляют 28% и 23%) [33]. Вместе с убыванием среднего класса законодатели финансовой архитектуры мира теряют одно из своих главных достояний – гражданское общество, занимающее важнейшее место в системе «политических сдержек и противовесов». Один из основоположников демократической идеи А. Токвиль описал возможный исход развития общества, утрачивающего свойства «ассоциативности»: «Я вижу неисчислимые толпы равных и похожих друг на друга людей, – писал он, – которые тратят свою жизнь в неустанных поисках маленьких и пошлых радостей, заполняющих их души. Каждый из них, взятый в отдельности, безразличен к судьбе всех прочих: его дети и наиболее близкие из друзей и составляют для него весь род людской. Что же касается других сограждан, то он находится рядом с ними, но не видит их; он задевает их, но не ощущает; он существует лишь сам по себе и только для себя… Над всеми этими толпами возвышается гигантская охранительная власть, обеспечивающая всех удовольствиями и следящая за судьбой каждого в толпе. Власть эта абсолютна, дотошна, справедлива, предусмотрительна и ласкова. Ее можно было бы сравнить с родительским влиянием, если бы ее задачей, подобно родительской, была подготовка человека к взрослой жизни. Между тем власть эта, напротив, стремится к тому, чтобы сохранить людей в их младенческом состоянии…»[27]. Этот сценарий буквально описывает современное западное общество, определяемого К. Краучем как «постдемократия» [9].
4 По мнению британского историка Н. Фергюсона [29], системный кризис Запада обусловлен «вырождением наших (западных – авт.), некогда лучших в мире, институтов» [28]. Причина нарастающих государственных заимствований, явившихся основным препятствием на пути общественного развития, - депривация института парламентской демократии, уже не обеспечивающего должного контроля за исполнительной властью. Рост имущественного неравенства, по мнению авторов доклада о глобальных рисках Всемирного экономического форума, спровоцировали «масштабные политические изменения», канализирующиеся в деструкции традиционных демократических ценностей и институтов [2]. Общественность осознает дефицит публичной политики и ее сужения до формата политтехнологий, управляемых из центров социальной силы (финансовыми структурами). Результаты «внесистемной» эмансипации общественных настроений проявились в ходе британского плебисцита за Brexit, поправении европейского электората, избрании президентом США Д. Трампа. В миропорядке, где вершина социальной «пирамиды» безраздельно принадлежит узкой группе мировой олигархии, политическое пространство редуцируется до механизма коммуникации с обществом. Контроль над институтами служит средством управления национальными финансовыми системами и амортизатором социальной напряженности, возлагающим на государства бремя ответственности за несовершенства приватизированной финансовым интернационалом политики. «Банк, основанный на чистой абстракции цифр и причинении ущерба людям (через спекуляции), освобожденный от всех политических и социальных обязательств (посредством финансового контроля над политикой и СМИ), стремительно становится – принимая во внимание саму логику своего существования – абсолютно хищническим и жестоким механизмом…» [24]. Уместно вспомнить указание Ф. Броделя, воплотившееся в современной политической реальности Запада: «капитализм торжествует лишь тогда, когда идентифицирует себя с государством, когда сам становится государством» [3]. По данным западных политологов Р. Фоа и Я. Моунка [17], граждане США и стран Европы утрачивают доверие к демократическим институтам. Каждый шестой американец допускает власть военных, а в 1995 г. так полагал только каждый шестнадцатый. Только 30% родившихся в 1980-е годы граждан США считает необходимостью демократическое устройство общества (среди родившихся в 1930-е годы таких 70%). «Если демократическая система не может обеспечить рабочие места, как в ЮАР, или безопасность, как на Филиппинах, либо если она ассоциируется со снижением жизненных стандартов, как в США, некоторые избиратели могут счесть авторитарную модель более привлекательной». Когда демократия трансформируется в технологию, обеспечивающую власть олигархической верхушки и «является только средством достижения цели, а не целью самой по себе» [17], ее общественная значимость постепенно утрачивается. Перманентная социальная нестабильность, обусловленная системным кризисом капитализма, дезавуирует основания, обеспечивающие политические устои: конкуренцию, правовой порядок и демократию, - и ведет к разрушению институтов, составляющих системообразующий стержень западной цивилизации. Неолиберальный порядок, являющийся «естественной средой обитания» финансового капитала, стремящегося к преодолению национальных, государственных, региональных идентичностей, направляет в тупик глобальный демократический транзит. Анализируя «неадекватность» политики бюджетной экономии в Южной Европе (Греции, Испании, Португалии), экономисты JP Morgan пришли к выводу: «чтобы неолиберализм мог выжить, демократия должна отмереть» [12]. В странах, где усиливаются антилиберальные политические движения, финансовые центры инициируют один и тот же сценарий: добиваются панического изъятия банковских вкладов, что ставит под угрозу финансовую систему «провинившейся» страны. Именно так был инсценирован, вопреки демократическому выбору народа, возврат к «общим правилам игры» на Кипре (2013 г.), в Шотландии (2014 г.), в Греции (2015 г.) Зодчие финансового капитализма получили всеобъемлющий инструмент универсализации человечества. Глобализация финансового оборота породила стремление его «модераторов» сформировать мировой политический ландшафт для обеспечения себе беспрепятственного доступа к национальным рынкам и региональным ресурсам, вплоть до демонтажа суверенитетов и национальных идентичностей, что определило универсалистскую доминанту миропорядка, инициируемую мировыми финансовыми центрами. Один из идеологов Чэтем-Хауса, британской структуры финансового интернационала, А. Тойнби писал: «Мы сотрудничаем со всеми, кто может заставить все национальные государства нашего мира забыть о загадочной силе, называемой суверенитетом» [30]. В 1989 г. английский экономист Дж. Уильямс сформировал некий Кодекс правил, первоначально для стран Латинской Америки, в дальнейшем продвигаемый повсеместно, предполагающий переход экономик к рыночной модели, агрегирующей западный опыт развития. Реализация принципов «Вашингтонского консенсуса» обернулась для большинства стран-получателей «помощи» деструктивными последствиями. Дж. Стиглиц, выделяя в этом особо одиозную роль МВФ, считает, что именно его диктат наносит наибольший урон мировой экономике, обрекая через отработанный механизм (бюджетную экономию, высокий процент базовой ставки и борьбу с инфляцией) реципиентов на «саморазрушение» и консервацию застоя. По данным Б. Джонсона и Б. Шерера, из 89 стран – участниц программы «Вашингтонского консенсуса» с 1965 г. - к 2010 г. в 57 экономическое положение осталось на прежнем уровне, а в 32 ухудшилось. Бывший глава МВФ Д. Стросс-Кан в апреле 2011 г. заявил: «Вашингтонский» консенсус с «его упрощенным экономическим представлением и рецептами рухнул» [4]. «Когда проекты как в области сельского хозяйства, так и в области инфраструктуры, рекомендованные Западом, разработанные с помощью западных советников и финансируемые Всемирным банком или другими международными организациями, проваливались, бремя возврата кредитов тем не менее ложилось на бедные слои населения развивающихся стран, если, конечно, не было в той или иной форме соглашений о списании долгов» [26]. Мысль о праве США устанавливать «демократический» порядок во всем мире из экзотики превратилась в рутину американской официальной лексики и политической практики [1]. Специальными статьями бюджета по линии Госдепартамента предусматривается «финансовая помощь», обеспечивающая «единство политической позиции» [35]. Ежегодные (2016 г.) американские вливания в Израиль составляют 3,1 млрд. долларов, Афганистан – 1,5 млрд. долларов, Египет – 1, 5 млрд. долларов, Иорданию – 1 млрд. долларов, Пакистан – 804 млн. долларов, Кению – 630 млн. долларов, Нигерию – 608 млн. долларов, Танзанию – 591 млн. долларов По статье «операция за рубежом в особой обстановке» в 2016 г. были финансированы «действия в интересах национальной безопасности США» в Афганистане, Пакистане, Сирии, Ираке, Иордании, Украине в объеме 7 млрд. долларов Значительные средства отпускаются бюджетом США в рамках программы военной помощи зарубежным государствам (Foreign Military Financing – FMF).
5 Миропорядок с финансовым доминированием не встраивается в цивилизационный тренд, ведущий к построению информационного общества, идущего на смену «материальной экономике». Дематериализация факторов производства не совпадает с всеобъемлющим господством финансового капитала, стремящегося через институты модерна сохранить status quo. Еще 10 лет назад, по данным Всемирного банка, 80% мирового богатства заключалось в неосязаемых ценностях – информации и знании. Действующая система защиты интеллектуальной собственности не стимулирует продуцирование нового знания, а группа нобелевских лауреатов в Манчестерском манифесте указывает на нее как главное препятствие развитию науки [21]. Цель максимизации прибыли, особенно в финансовом обороте капитала, практически никогда не совпадает с долгосрочными вложениями в наукоемкое производство. 53% из тысячи наиболее инновационных компаний мира «ставят во главу угла исследования рынка» и работу на клиента, не придавая значения внедрению нового знания [31]. По идеям, изложенным К. Марксом в «Отрывке о машинах», увидевшим свет значительно позднее «Капитала» и далеко выходящим за рамки, очерченные теорией прибавочной стоимости, по мере развития крупной промышленности, благодаря заключенным в машинах знаниям и информации, создаваемая ими «производительная мощь» «совершенно непропорциональна непосредственному рабочему времени, затраченному на их производство, и зависит скорее от общего состояния науки и от прогресса технологий или внедрения этой науки в производство». Когда знание превращается в самостоятельную производительную силу, вопрос соотношения зарплат и прибыли становится перфектным, а «социальная» природа знания «под контролем общего интеллекта» вступает в противоречие с «общественными отношениями» [39]. Разнонаправленность векторов социальной стратегии финансового интернационала и цивилизационного развития иллюстрируют данные о ста богатейших людях планеты по версии «Форбс». Только половина миллиардеров получили образование на уровне бакалавра, лишь 20% смогли получить магистерскую степень, лишь 5% защитили докторские диссертации [5]. Оторвавшийся от реальной экономики и воспроизводящий цикл накопления в сфере, не требующей масштабного привлечения работников и, напротив, испытывающей тенденцию к сужению, финансовый капитал создает непреодолимую проблему, связанную с увеличением армии «лишних людей», высвобождаемых компьютеризацией и роботизацией. К 2055 г. без работы останется 1,1 млрд. человек по всему миру, которые лишатся заработка в размере 15,8 трлн. долларов. В числе пострадавших от роботизации в первую очередь промышленные рабочие, из которых роботы заменят 64% (230 млн. человек в мире). Работу потеряют 60% занятых в сфере грузоперевозок и складского хранения. Из 338 млн. работающих в торговле лишатся своих мест 54%. В аграрном секторе окажутся невостребованными 320 млн. человек [22]. По словам представителя ЮHKTAД по экономическим вопросам И. Пауновича, «по прошествии шести лет, как разразился глобальный экономический кризис (2014г. – авт.), устойчивая модель роста в мире еще не выработана» [14].
6 Один из ведущих американских финансовых аналитиков Дж. Рикардс в книге «Смерть денег» пишет, что по мере увеличения масштабов мировой финансовой системы «вдвое или втрое риск катастрофы возрастает в десять или сто раз», при этом «грядущий крах доллара и международной финансовой системы абсолютно предсказуем» [18]. Наряду с имманентными составляющими финансового пузыря угрозой гиперинфляции – «скрытого разрушителя сбережений, капитала и экономического роста» и дефляции, «увеличивающей реальную стоимость государственного долга» [18], крах финансовой системы может быть спровоцирован внешними факторами. Например, финансовыми войнами, ставшими неотъемлемым компонентом гибридных войн. Закономерно, что финансовые войны были спровоцированы центром финансовой гегемонии - США и, как ни парадоксально, стали основным орудием в борьбе за сохранение их доминирующего положения в мире. Финансовая война против Ирана, развертывающееся противоборство с Китаем и Россией, объединенных «в своем желании освободиться от долларового стандарта» [18] уже во многом, определяют политическую обстановку в мире. Средства финансовой борьбы приняли на вооружение мировые террористические структуры и, напротив, финансовые спекулянты инициируют теракты, чтобы, обладая инсайдерской информацией, зарабатывать на фондовых рынках. Стремление финансового интернационала «оседлать» объективный процесс глобализации инициирует усилия по созданию «управляемого мира». Мировое правительство как проводника интересов и воли узкого круга олигархата вполне замещают его легальные организации, в ряду которых особое место принадлежит Бильдербергскому клубу, объединяющему мировых политиков и представителей самых влиятельных компаний: среди известных членоа клуба Б. Клинтон, А. Меркель, Ж. Ширак, Г. Киссинджер и др. Д. Эстулин пишет о нем: «Конечная цель этого кошмара – посредством единого глобального рынка превратить Землю в тюрьму, находящуюся под властью единого мирового правительства и под надзором единой мировой армии, экономически управляемую мировым банком и населенную контролируемыми с помощью микрочипов людьми, жизненные потребности которых ограничатся материальными ценностями и выживанием: работать, покупать, размножаться, спать» [32]. Несмотря на плотную завесу тайны, периодически на «поверхность» случайные волны выносят свидетельства о прямом участии Бильдербергского клуба в дестабилизации политической обстановки в странах и целых регионах, которые подлежат реструктуризации в соответствии с его стратегией. Политические деятели, пытающиеся подвергнуть сомнению гегемонию «финансового пузыря», в лучшем случае подлежат обструкции заранее подготовленного общественного мнения. После того, как М. Ле Пен пообещала обеспечить приоритет «реальной экономики перед спекулятивными финансами» [15] и выход Франции из «проекта» единой Европы, над которым работали многие интеллектуалы и политики, обслуживающие глобалистские устремления финансового капитала, она упоминается ведущими западными СМИ только негативно. Аналогичная ситуация складывается вокруг представителя «Партии Свободы» в Голландии Г. Вардеса, партия которого набирает популярность. Полное подчинение глобализации интересам финансовой олигархии, так же как попытки ее консолидации в подобии «мирового правительства», обречены на провал. В успехе «мирового правительства» справедливо сомневается большая часть научного сообщества. Например, А. А. Аузан говорит: «…«мировое правительство» создать невозможно... По причинам, которые институциональная теория знает очень хорошо. Я имею в виду запретительно высокие трансакционные издержки коммуникации в больших иерархиях» [23]. Человечество периодически сталкивается с попытками финансового интернационала «оседлать» объективный процесс глобализации. В этой связи следует обратить внимание на два важных обстоятельства, следующих из ее обусловленности финансиализацией. Во-первых, финансовые потоки, составляющие материальную основу доминирования международной олигархии, создают кумулятивный эффект форматирования миропорядка, соответствующего интересам их «архитекторов», и препятствуют закономерному продвижению человечества к «посткапитализму». Во-вторых, финансовое доминирование глобализационного мейнстрима порождает стремление суверенитетов, осознающих опасность вовлеченности в неизбежную катастрофу финансового «пузыря», реанимировать протекционизм, тем самым позиционируя собственную стратегию развития вне закономерного хода цивилизационного процесса. Таким образом, имманентное качество капитала к воспроизводству, являвшееся на протяжении столетий движущей силой, позволяющей не только достичь высот научно-технического прогресса, но и преодолевать неизбежно возникающие структурные противоречия, утратило инициирующую развитие способность. По мнению Р. Мейсона, «когда капитализм утрачивает способность адаптироваться к технологическим изменениям, посткапитализм становится необходимым» [13].
Литература
комментарии - 7
Привет всем! Я ищу людей, которые хотели бы начать зарабатывать онлайн!Начать очень просто, нужно всего лишь установить браузер по ссылке http://bit.ly/2OOmu60 и пользоваться им, как основным. Он очень легкий, удобный и быстрый - вы полюбите работать в нем! Но самое главное это то, что можете зарабатывать Биткойны с его помощью! Звучит интересно? Тогда не упускайте возможность и присоединяйтесь! Хочу поделиться со всеми вами невероятно простым способом заработать - встречайте CryptoTab Браузер, великолепный браузер со знакомым интерфейсом Chromium и крутой встроенной функцией майнинга. Но самое главное - это то, что вы можете не только получать Биткойны, просто занимаясь своими делами в браузере. Вы также можете приглашать своих друзей и получать процент с их дохода! Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, но так и есть! Переходи по ссылке и пробуй - http://bit.ly/2uZLOgc [url=https://stromectolgf.com/#]ivermectin brand name[/url] ivermectin tablets cialis without prescriptions <a href=" https://tadalafilusi.com/# ">tadalafil without a doctor's prescription</a> https://stromectolgf.com/# ivermectin 500ml stromectol 12mg <a href=" https://stromectolgf.com/# ">buy ivermectin online</a> Мой комментарий
|
Подписка
|
Наверное, <a href=http://kinoblg.ru/>фильм</a> «Ворон» смотрели все. И многие расстроились, что он закончился. <a href=http://kinoblg.ru/Games-Online-VID/>Режиссеру</a> приходило огромное сумма разных писем от фанатов и поклонников, а их набралось много много. И практически однако просят продолжить совлекать фильм. Немного подумав, режиссер решил порадовать поклонников новым ремейком на этот фильм. И тут мнения разделились. Некоторые фанаты обрадовались и сказали, что будут сомневаться премьеру. А вот другие наизворот не вовсе обрадовались и сказали, сколько это скудоумие и этого не нужно делать. Между них даже оказались те, кому вообще фильм не понравился. Помимо этого <a href=http://kinoblg.ru/Games-Online-VID/>у фильма</a> поменялась комната, для которой будут скидывать римейк. В этом случае его будут срывать на студии Сони Пикчерз. Опять до конца не понятно кто именно довольно забавлять главную роль в нем. А вот раньше ее занимал Джейсон Момоа. Сначала фильм «Ворон» обещали спонсировать нераздельно проект, только капелька позже стало известно о часть, что данный намерение обанкротился и эту идею перехватил противоположный проект, с которым режиссер заключил договор. Изза время съемки ремейка многое поменялось не токмо в фильме, только и следовать фильмом. Примерно, весь намедни поменялся прозелит режиссер, кто внес приманка коррективы в съемочную группу, только вдобавок и в сценарий фильма.