Удел стратегии «Газпрома»
30
 18561
Недавно Президент России высказал мысль, что ОАО «Газпром» в связи с революцией в добыче «сланцевого газа» должен разработать новую экспортную политику. Эта фраза вызвала сразу несколько вопросов. Первое. У ОАО «Газпром» должны быть уже разработаны различные варианты экспортной политики в зависимости от складывающейся конъюнктуры газового рынка в мире, и прежде всего в Европе. Его экспортная политика является лишь частью общей стратегии развития компании, поэтому различные варианты стратегии развития уже должны быть разработаны. Так где они? Второе. ОАО «Газпром», является акционерным обществом, но с государственным контролем, а поэтому помимо вариантов стратегии компании, разрабатываемых наемными менеджерами в лице правления компании, должны быть варианты стратегии, разрабатываемые собственником компании, то есть российским государством в лице, например, Министерства энергетики или Экспертного совета при Президенте России. Более того, стратегия развития такой компании, как ОАО «Газпром» должна быть частью общей стратегии промышленной и торговой политики российского государства, которой, по-видимому, еще нет. И третье — это вопрос ответственности. Компания может разрабатывать различные стратегии и реализовывать их с тем или иным успехом. Но кто ответит за результаты в случае, например, провальной стратегии — пусть даже не тюрьмой, но хотя бы должностью и заработком? Один руководитель Газэкспорта? Вопрос персонификации принятия решения и ответственности за принятое решение требует однозначного ответа. Противоречие между интересами менеджмента компании и собственника компании — российского государства — проявляется во многих направлениях. Задача менеджеров любой компании — это получение прибыли и (или) повышение экономической эффективности, о которой с гордостью говорят в «Газпроме», а задачи государства шире и иные, чем прибыль какой-либо компании. С точки зрения менеджмента компании повышение цен на газ как внутри страны, так и вне ее является абсолютным благом. Но государство не заинтересовано в социальном взрыве, к которому может привести безудержный рост цен на газ — один из основных товаров, доступных нашему, скажем прямо, небогатому населению. Другим объектом расхождения менеджеров компании, государства и граждан России является отношение к недропользованию. Оптимальным для менеджеров является «снятие сливок», то есть выработка только высокоэффективных запасов. А как быть с нашими детьми и внуками? Нужно добиваться повышения углеводородо-отдачи недр — применительно к «Газпрому» это, прежде всего, конденсат и нефть в оторочках. Под увеличение конденсатоотдачи валанжинской залежи Северо-Уренгойского месторождения было принято решение о проведении сайклинг-процесса. Создано совместное с «Бектел» предприятие — «Норд-газ». Где сайклинг? Где «Бектел» с новыми технологиями? И это — не единственный пример нерационального, но «высокоэффективного» использования недр. Нефть из оторочек Оренбургского и Уренгойского месторождений практически вся останется неизвлеченной. В свое время команда управленцев под руководством Р. Вяхирева действительно совмещала роли менеджеров и представителей государства. В тот переходный период такое совмещение было допустимым, тем более что Р. Вяхирев являлся не только менеджером, но и профессионалом, прошедшим путь от оператора по обслуживанию скважин до министра, он обладал государственным мышлением. А сейчас ситуация изменилась коренным образом, и отдавать весь комплекс стратегических решений команде менеджеров, не являющихся высокими профессионалами, — значит нанести огромный вред интересам России — как государства, так и его жителей — россиян. «Газпром» и так уже улучшил экономические показатели достаточно искусственным методом, за счет реформирования электроэнергетики, в процессе которого были завышены тарифы на электроэнергию с целью повышения инвестиционной привлекательности генерирующих компаний, которые пошли на продажу. Купив значительные активы генерирующих компаний, «Газпром» сделал их центрами прибыли даже при ценах на газ ниже, чем в Европе. Следующий шаг — повышение цен на газ в России до европейского уровня в соответствии с требованиями ВТО? Но с точки зрения экономики России разве это правильный шаг?  Экспортная политика ОАО «Газпром» затрагивает интересы всех граждан России, а не только менеджмента компании. А как мы можем поучаствовать в принятии решения, если для этого не созданы никакие инструменты и механизмы? Не секрет, что Запад ведет систематическую принципиальную атаку на «Газпром» с целью перераспределения российского национального достояния в свою пользу. Более того, в России уже созданы пропагандистские центры, ведущие работу в интересах Запада и в ущерб интересам нашей страны, по существу, выполняющие роль «пятой колонны». Так, ряд ведущих изданий и так называемых экспертов убеждают нас, что необходимо разрушить систему долгосрочных договоров и принцип «take-or-pay». При этом ссылаются на то, что другой крупный газовый экспортер, Норвегия, уже перешел на краткосрочные контракты и привязку цены газа к цене спотовых контрактов. Что это: глупость, непрофессионализм или заказ Запада? Последнее — вернее.
В чем же заключаются глупость и непрофессионализм таких заявлений? Газовый бизнес в России и Норвегии принципиально отличается. Норвегия уже ввела все свои месторождения в разработку, более того — вышла на пик добычи, который продержится 8—9, максимум 10 лет постоянной добычи. Затем она перейдет в падающую добычу газа, и как нефтегазовая держава Норвегия прекратит существование, исчерпав свой нефтегазовый потенциал, — вернется к рыбе и морепродуктам. Норвегии не требуются инвестиции и, соответственно, гарантии возврата инвестиций. А Россия только выходит на Ямал (Бованенковское месторождение), а значит — это гигантские инвестиции, требующие гарантий своего возврата в виде долгосрочных договоров с прогнозируемыми ценами и гарантий принятия определенных объемов. Переход на привязку долгосрочных поставок к спотовым ценам означает неприемлемые риски для России и полную зависимость от европейского картеля. В Европе был проведен ряд полностью закрытых энергетических совещаний на высшем уровне. И вполне очевидно, что заключен некий секретный антироссийский энергетический пакт, в котором с удовольствием приняли участие страны, в свое время истерично осудившие пакт Молотова— Риббентропа. Лицемерие Польши, Литвы, Латвии и Эстонии проявилось с явной очевидностью. Плохи не сами секретные пакты, а лишь те, которые против них, а против России — это очень хорошо. Хотелось бы обратить внимание на оценку Президентом России роли революции в добыче газа из «глинистых сланцев». Большинство профессиональных российских экспертов считают, что резкое увеличение добычи газа в США из плотных пород, к которым относятся и глинистые сланцы, связано скорее с определенной экономической конъюнктурой и финансовой поддержкой американским правительством, а не с какими-либо революционными изменениями в технике и технологии добычи нефти и газа. Это мнение о перевороте в энергетике скорее журналистов и политтехнологов, подготовленное спецслужбами США. И получается, что они достигли поставленной цели. Возникает вопрос: кто же тогда готовит высказывания нашего президента, кто, по существу, его дезинформирует? Другим важным полем боя полит-технологий и пропаганды является строительство новых магистральных газопроводов в Европу — «Северный» и «Южный» потоки. Здесь «Газпрому» не хватает откровенности в разговоре со своими гражданами, хотя доводов в пользу строительства этих газопроводов можно привести достаточно много — в частности на примере «Южного потока». Вот ряд достоинств проекта строительства газопровода «Южный поток»: 1. Экономическая целесообразность. Затраты на транспортировку газа через Украину и Румынию составляют 25—30 долларов за тысячу кубометров, или 25—30 миллионов долларов за 1 миллиард кубометров. Проектный объем транспортировки — 63 миллиарда кубометров. За прокачку такого объема тарифные платежи составляют 1,5—2 миллиарда долларов в год. Первоначальная стоимость проекта оценивалась в 8,6 миллиарда долларов, после уточненных расчетов предполагаемая стоимость составляет 20 миллиардов долларов. Окупаемость, 10—13 лет, вполне нормальна для инфраструктурных проектов такого уровня. Амортизационный период для газопроводов — 33 года. То есть только за этот период — 20 лет прибыльной эксплуатации. Реальные сроки службы газопроводов при соблюдении мероприятий по защите от коррозии — свыше 60 лет. Этот газопровод за свой жизненный цикл принесет значительную прибыль. - Ввод в строй газопровода «Южный поток» существенно повысит надежность газоснабжения Южной Европы, поскольку образует вместе с традиционным путем поставки кольцевую структуру, что будет иметь преимущества как экономические (снижение рисков уплаты штрафов за непоставленный газ), так и технологические (возможность более качественного проведения ремонтно-профилактических работ). Создание избыточных мощностей по перекачке газа в Европу создает условия для снижения тарифных платежей и способствует формированию рыночных отношений при транспортировке газа.
- Строительство газопровода «Южный поток» окончательно решает вопрос зависимости от транзитных стран, использовавших газотранспортную систему как средство получения преференций в других сферах.
- Газопровод «Южный поток» окончательно «хоронит» альтернативный газопровод «Набукко», что имеет важное геостратегическое значение для России.
- Строительство газопровода «Южный поток» потребует 3—4 миллиона тонн высокосортной стали. Заказ такого количества стали в период кризиса может спасти металлургическую отрасль целой страны, например Италии или Германии, что в свою очередь будет способствовать оживлению производства в горнорудной промышленности и других смежных отраслях. Заказ такого объема стали может сопровождаться получением Россией преференций в других областях сотрудничества со страной— исполнителем заказа.
- Крупный инвестиционный инфраструктурный проект позволяет снизить риски обесценивания золотовалютных запасов России, повысить кредитный рейтинг России.
- Риски по инвестированию разделяются между Россией, Италией, Германией и, вероятно, другими крупными европейскими государствами, что дает России возможность упрочить свои позиции в указанных государствах, закрепить репутацию надежного партнера, которая подрывалась транзитными странами. Кроме того, это будет способствовать увеличению политического авторитета России.
- Использование современных компрессоров приведет к снижению энергозатрат на перекачку, а также к модернизации парка компрессоров на других газопроводах за счет либо покупки лицензий на производство компрессоров последнего поколения, либо снижения стоимости покупки при увеличение объемов приобретения. Вероятным продавцом может стать немецкая компания «Сименс», что также сыграет свою роль для улучшения российско-германских отношений.
После ответа на эти вопросы сразу возникли вопросы новые. Насколько эффективно вообще управляются наши крупнейшие государственные компании? Нужны ли они нам в том виде, в котором сейчас находятся, следует ли их приватизировать или нужно идти по пути совершенствования их управления, сохраняя в государ ственной собственности? Как вообще государство влияет на стратегию таких компаний, кто находится в совете директоров таких компаний, можно ли в условиях российской реальности сделать так, чтобы собственник действовал в интересах России и граждан России, а не отдельных людей и групп? Реальная роль чиновников в управлении государственными компаниями заключена в двух полярных и одинаково неприемлемых позициях: либо полное безразличие, либо собственный бизнес с присвоением результатов. Ключевым вопросом управления государственными компаниями, по моему мнению, является вопрос ответственности за принятые решения. В настоящее время в стране началась кампания (а возможно, и долговременная политика) борьбы с коррупцией, в частности в государственных компаниях. Безусловно, это одно из важнейших действий по решению проблемы, замедляющей развитие страны; и хотелось бы, чтобы в этом направлении были достигнуты успехи. Но это — ответственность, по существу, за уголовные преступления — воровство, мошенничество и т. д. Я же хочу обратить внимание на ответственность за некомпетентность, непрофессионализм, а порой — за откровенную глупость. Советский Союз успешно развивался, когда ответственность за ошибки и некомпетентность руководителей предприятий была персональной и жесткой: как говаривал Л. Берия, «У каждой аварии есть конкретная фамилия, имя и отчество». В случае взрыва на производстве к ответственности привлекали и проектировщиков, и строителей, и надзорные органы, то есть всех причастных (а порой — и непричастных). Так или иначе, но номенклатура, получавшая привилегии в обществе, за некомпетентность и ошибки наказывалась строго. Н. Хрущев сделал шаг, который разрушил социализм, — избавил номенклатуру от ответственности, оставив ей все привилегии. Удивительно, что социализм просуществовал еще так долго — видимо, был создан большой запас прочности. На Западе вопрос ответственности за некомпетентность и ошибки людей, принимающих решение, имеет иную форму, но также весьма эффективен, поскольку это — вопрос денег: ошибся, проявил некомпетентность — разорился. Аварии — это вопрос страхования; при этом страховые эксперты никогда не завизируют договор в случае серьезных проблем в обеспечении безопасности, так как для них это — также вопрос денег, а значит, и личного разорения. То есть там ответственность персонифицирована. Россия же сейчас находится в некотором промежуточном положении: и не «сталинская» ответственность, и не западная. При этом тенденция к снижению персональной ответственности, начавшаяся при Н. Хрущеве, в настоящее время достигла своего апогея. Чиновники, имеющие право принимать решения, получают (официально или неофициально) огромные деньги, но при этом никакой ответственности не несут! Это убивает экономическое развитие России не меньше, чем коррупция. Хотя оба эти процесса очень часто идут вместе и неразрывно. «Газпром» — действительно национальное достояние России, всех ее граждан; и это должно быть не пустым слоганом, а реальным фактом. На Западе вполне отдают отчет роли «Газпрома» для России, поэтому идет мощное давление, целью которого является интернационализация природных богатств России, а как локальная цель — снижение доходов России от продажи природных ресурсов, в частности газа, путем так называемой либерализации европейского рынка газа, проводимой варварскими методами, без учета мнения стран, владеющих ресурсами газа. Они исходят из сомнительного тезиса, будто сила на их стороне и эта сила заключается в создании картельного соглашения. Картель является монопольным потребителем российского газа, и деваться России, в частности «Газпрому», некуда. Китай занял очень выгодную позицию затягивания переговоров по ценам на газ, так как уже имеет в своем активе победу над Россией в территориальных спорах именно за счет многолетнего давления и использования периода слабости России. По-видимому, этот опыт пытаются перенести и на поставки газа из России, тем более что Туркмению уже удалось склонить на подписание невыгодного контракта, используя неблагоприятную для нее конъюнктуру. Казалось бы, сложилась безвыходная ситуация для России и «Газпрома». Однако это не так. Сокращение доходов от экспорта газа в Европу Россия может компенсировать переводом высвобождающихся объемов для внутреннего использования, для стратегического замещения жидких углеводородов на газ с целью продления экспортного потенциала по нефти, где ресурсная база России хуже, чем по газу, а картельного соглашения против производителей потребителям создать не удается. У этого направления три составных части. Речь идет о замене дизельного топлива при обработке пахотных земель на газ, что, как известно, дает 30 процентов снижения издержек, да и более широкое использование газа как моторного топлива; замене мазута как резервного топлива на СПГ, и более широкое использование СПГ при генерации тепла и электроэнергии. Следует учесть и возможности развития газохимии, включая производство этилена, полиэтилена и азотных удобрений. Стратегическая линия на замену жидких углеводородов на газ в России — это путь инноваций, повышения технологического и технического уровня. Были обращения в Росрезерв с предложением составить программу перевода части резерва с мазута на СПГ. Если убрать канцеляризмы, то ответ заключался в следующем: существуют большие проблемы — и кадровые, и технические в обслуживании мазутного резерва, а переход на СПГ — это переход от лошади к трактору, нет ни специалистов, ни системы обслуживания криогенной техники и т. д. Так нужно и создавать систему, и готовить специалистов, что требует затрат и ума, и энергии руководства. Но это — путь в будущее, это путь инноваций. Ибо сколько можно пустословить об этом?! Может быть, уже пора начать действовать? А тех руководителей, кто к этому не готов, — заменять. То же самое касается замены дизельного топлива на газ. Вроде все есть — а не работает. Как по Жванецкому — все повторили. С2Н5 на пару —ане работает. Есть трактора и комбайны, оборудованные для использования как сжатого газа, так и СПГ, есть сеть АГНКС1 по России, созданная «Газпромом». А вот система не создана: не хватает важного элемента — структуры, которая будет ремонтировать газовые двигатели и доставлять СПГ или сжатый газ до «поля». И «невидимая рука рынка» почему-то не работает. Да и в экспорте газа в страны АТР ситуация не так безнадежна, если переводить в реальное русло договоренности с Японией и Республикой Корея. Следует учесть, что традиционные поставщики газа в эти страны — Малайзия и Индонезия — в связи с истощением ресурсов могут от экспорта газа перейти к его импорту. Программы же освоения ресурсной базы Австралии сталкиваются с проблемой высоких издержек на добычу из сложных шельфовых месторождений и высоких рисков техногенных аварий. Тем более что надежды Китая на сланцевый газ могут оказаться беспочвенными. Есть у Китая одна проблема, на которую пока не обращают должного внимания, — на самом деле она может стать главной в стратегии энергообеспечения страны. Дело в том, что газ, добытый из сланцевых отложений, предназначен для местного потребления. Он не транспортируется на большие расстояния по экономическим соображениям, а идет на генерацию электроэнергии. Но с генерацией электроэнергии из угля у Китая нет проблем, а есть проблема тяжелой экологии в промышленных южных районах, например в Шанхайском. То есть сланцевый газ не решает проблем Шанхая — вне зависимости от того, удастся получать его экономически оправданными методами или нет. Не случайно компания «Шеврон», лидер в освоении сланцевых отложений в Китае, высказывает очень осторожные заявления по перспективам добычи газа. Более того, эксперты-специалисты хорошо помнят предыдущую эйфорию с перспективами добычи газа из угля в Китае, которая сменилась сильным разочарованием. Скорее всего это же ждет и эйфорию с добычей сланцевого газа.  Поэтому фактор времени работает не против России, а на Россию, и сегодня не требуется принимать резких, опрометчивых решений, шарахаться из стороны в сторону. Нужно набраться терпения, возможно, пойти на временные уступки, но жестко выдерживать стратегическую линию как в отношении Европы, так и в отношении Китая.
В заключение попытаюсь наметить комплекс мер, необходимых для повышения эффективности крупных государственных компаний. Во-первых, высшим руководителям России следует осознать, что наличие государственных компаний — не временная, промежуточная стадия перехода их в частные руки, а постоянная и перспективная парадигма. Такие компании, как «Газпром», никогда не перейдут в частную собственность — вследствие их особой роли в жизни страны. И слова о национальном достоянии сказаны отнюдь не случайно. Во-вторых, в следует принять меры по выработке долгосрочной стратегии развития таких компаний. Это должны сделать структуры, независимые от менеджмента компании, например Министерство энергетики, Экспертный совет при Президенте России или иной, но обязательно не зависимый от менеджмента компании орган. В-третьих, необходимо повысить роль Совета директоров компании, где мнение менеджмента является лишь мнением людей, задача которых —зарабатывать деньги, но не определять стратегические задачи в интересах всего российского общества. Соответственно при председателе Совета директоров должен быть экспертный орган, состоящий из людей, не связанных с текущим управлением компании. В-четвертых, следует повысить роль переговорных площадок для учета мнения всех участников бизнеса, включая потребителей газа. Преобразовать ныне существующее марионеточное «Российское газовое общество», служащее исключительно формой лоббирования интересов «Газпрома» в законодательных органах России, в подлинно независимое экспертно-дискуссионное сообщество, где важную роль должны сыграть бывшие топ-менеджеры «Газпрома», находящиеся в настоящее время на пенсии, но имеющие свой, независимый взгляд на развитие компании. В-пятых, важную роль должны сыграть аудиторы компании, включая Счетную палату. Если аудитор Счетной палаты не обнаруживает серьезных нарушений в работе такой компании, как «Газпром», он должен быть немедленно отстранен от проведения аудита в будущем. При этом выбор аудиторских компаний должен осуществлять Совет директоров (председатель Совета директоров). ♦ комментарии - 30
|
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
Пятьдесят лет бухгалтерского и аудиторского стажа позволяет мне сделать вывод о необходимости проведения комплексной проверки производственной и финансово-хозяйственной деятельности ГазПрома