Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
23836
|
Официальные извинения
970
99056
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
238
80458
Ибероамерика в глобальном водовороте. Cтарые и новые тренды 75
8405
В силу исторических, социокультурных, языковых, гуманитарных и многих других факторов Ибероамерика достаточно органично включает в себя Испанию и Португалию, а также государства Латинской Америки, или, как нередко обозначают этот район мира – Латино-Карибской Америки (ЛКА). Связи государств Пиренейского полуострова и ЛКА настольно прочны и многогранны, что позволяют ставить вопрос о тенденции к формированию ибероамериканского политического и экономического пространства, своего рода макрорегиона, попыткой создания которого в начале 1990-х годов стал проект Ибероамериканского сообщества наций (ИСН). На первоначальном этапе в нем приняли участие Испания, Португалия и 19 латиноамериканских государств, а затем присоединилась Андорра [11. С. 243-302]. Реальность Ибероамерики соткана из множества экономических и социально-политических нитей, которые будут оказывать существенное влияние на ее будущее. Эта реальность до кроев заполнена исключительно важными, разнонаправленными и одновременно драматическими событиями. В последние десятилетия ибероамериканские страны прошли через этап диверсификации своих международных отношений, беспрецедентно расширили пространство внешнеполитических и внешнеэкономических связей, пережили времена значимого общественного подъема и сильных финансово-экономических и социально-политических потрясений, не раз оказывались в тисках кризисов и в эпицентре «идеального шторма», вплотную столкнулись с жестким императивом проведения структурных и институциональных реформ. Целый ряд ибероамериканских государств вошел в число стран, максимально пострадавших от пандемии COVID-19 [14, 20]. Тернистый путь в ХХI век Ученым-обществоведам старшего поколения, занимающимся проблемами Ибероамерики, выпал завидный научный жребий быть свидетелями нескольких значимых переломов трендов – исторических поворотов в иберийских и латиноамериканских странах, происходивших на разных уровнях и в различных формах, носивших порой противоположную политико-идеологическую окраску, но всегда кардинально менявших привычный облик этих государств, корректирующих их позиции и роль в мировой экономике и политике, место в процессах глобализации. Указанные повороты зачастую были настолько значительными, что приковывали к себе всемирное внимание, помещались в фокусе жарких теоретических дискуссий и приоритетного международно-политического дискурса. Они ставили перед отечественными профессионалами научного знания непростые задачи осмысления и интерпретации складывающейся новой реальности, а на этой когнитивной основе – выхода на принципиально важные глобальные вопросы современности, проблемы, непосредственно связанные с продвижением на мировой арене стратегических интересов сначала Советского Союза, а затем – Российской Федерации. Включив историческую память, расставим вехи в траектории развития ибероамериканских стран, ретроспективно рассмотрим реперные точки их опыта общественных трансформаций и кратко (пунктиром) охарактеризуем основные переломные моменты. Подчеркнем, что во второй половине XX в. ход исторического времени на Пиренейском полуострове и в Латинской Америке резко ускорился, Ибероамерика вступила в эпоху быстрой политики, когда в течение нескольких десятилетий перемены буквально следовали одна за другой [5, 8]. Первый социально-политический поворот в латиноамериканском регионе, прочно запечатленный в общественном сознании, был связан с Кубинской революцией и запуском администрацией Дж. Кеннеди широко разрекламированной программы «Союз ради прогресса». Этот сдвиг произошел в самом начале 1960-х гг., был отмечен лобовым и бескомпромиссным столкновением революционной (с ориентацией на строительство социалистического общества) и буржуазно-реформистской моделей развития и обозначил выход региона из зоны международно-политической полутьмы в бурные воды геополитики. Два десятилетия Латинскую Америку (ее не случайно тогда называли «Пылающим континентом») сотрясали революции и контрреволюции, военные перевороты и партизанские войны, массовые движения протеста и жестокие репрессии властей. Итогом этого бурного исторического отрезка времени явилось закрепление Кубы в роли ключевого военно-политического союзника и экономического партнера СССР в Западном полушарии. Но одновременно последовал разрыв американо-кубинских дипломатических и торгово-экономических отношений, а вслед за этим – почти полная изоляция Острова свободы в ЛКА и проведение в странах региона спонсируемых Соединенными Штатами реформ, оставивших после себя обновленный экономический пейзаж и подготовивших будущие социально-политические трансформации. С событиями вокруг Кубы был связан и Карибский ракетный кризис (октябрь 1962 г.), ставший кульминацией «холодной войны», апогеем глобального военно-политического противостояния СССР и США, поставивший человечество на грань ядерного Армагеддона. Совместными усилиями Кремля и Белого дома кризис был купирован, но напряженные отношения Вашингтона с Гаваной сохранились, а попытки перекрыть Кубе кислород (с помощью торгово-экономического эмбарго) продолжали отравлять международную атмосферу в Западном полушарии и в течение десятилетий служили той призмой, сквозь которую многие латиноамериканцы оценивали политику Соединенных Штатов в регионе [9]. Можно сказать иначе: противостояние Кубы и США на долгие годы «взломало» межамериканское политическое пространство и стало для вашингтонского истеблишмента вопросом национальной безопасности [30. Р. 268-307]. В 1960 г., с учреждением Центральноамериканского общего рынка, был дан старт интеграционным процессам в регионе. С того момента и до сегодняшнего дня в Латинской Америке возникло порядка 30 различных межгосударственных объединений, ставивших целью расширение торговых обменов, сопряжение экономических усилий латиноамериканских стран и их политико-дипломатическое сближение [27. Р. 65]. Развитие интеграции, по замыслу ее сторонников, должно было вызвать кумулятивный эффект: через наращивание внутрирегионального сотрудничества обеспечить ускорение хозяйственного роста и модернизацию национальных производственных структур. Однако интеграционный процесс протекал вяло, в чем проявилось патологическое отсутствие стратегического видения, которое отличало большинство авторитарных правителей и военные режимы, утвердившиеся во многих странах региона. Иначе разворачивались события на Пиренейском полуострове. В середине 1970-х годов в иберийских странах произошли коренные политические трансформации, открывшие путь к глубоким социально-экономическим переменам и кардинально изменившие место и роль Мадрида и Лиссабона в системе международных отношений. В апреле 1974 г. «Революция гвоздик» покончила с диктаторским режимом в Португалии и ознаменовала начало мощной волны демократизации, захватившей десятки стран в Европе и Латинской Америке. Встав на траекторию демократического развития, Португальская Республика в исторически короткие сроки из отсталой европейской окраины и одряхлевшей колониальной империи превратилась в современное государство с консолидированными политическими институтами и рядом эффективно функционирующих высокоразвитых отраслей экономики [19. С. 80-83]. В 1975 г., после смерти диктатора Ф. Франко, собственный вариант общественных преобразований выбрала Испания, что приобрело контуры тройного трансформационного перехода: строительство демократической политической структуры; формирование либеральной хозяйственной системы; включение в глобальную экономику на основе открытой макроэкономической модели. Как отмечалось в коллективной монографии сотрудников Института Латинской Америки РАН, «долго сдерживавшийся потенциал перемен стал реализовываться с калейдоскопической быстротой...» [4. С. 13]. Благодаря этому Королевство Испании уже к началу XXI в. стало примером в целом успешно проведенной комплексной национальной модернизации. В Латинской Америке начало второму переломному периоду (рубеж 1970 – 1980-х гг.) положил процесс либерализации, который смел с политической карты дискредитировавшие себя диктаторские режимы и открыл (впервые в истории региона) эпоху сравнительно устойчивого демократического развития. Позитивное значение имел переход к конституционной форме правления крупнейших южноамериканских стран – Аргентины и Бразилии, имевший демонстрационный эффект в региональном масштабе. Сложнее развивались дела в экономике, ставшей объектом рискованных экспериментов и «нырявшей» из кризиса в кризис. Вслед за «потерянным десятилетием» 1980-х, отмеченным нулевым ростом ВВП, пришли турбулентные 1990-е годы. В хозяйственной сфере этот период ознаменовался жесткими рыночными реформами, открытием ранее закрытых национальных экономик, отходом от десятилетиями проводившейся политики импортозамещения, доминированием концепций и практик неолиберализма, попытками «изгнать» государство из экономической жизни и перекроить производственные структуры региона по лекалам Вашингтонского консенсуса. Именно тогда регион стал интенсивно втягиваться в процессы глобализации [13]. Параллельно в Латинской Америке были предприняты шаги по оживлению региональной интеграции. Впавший в спячку в 1970 – 1980-е годы латиноамериканский регионализм в десятилетие 1990-х заметно активизировался. Ключевым событием явилось создание в 1991 г. Общего рынка юга (МЕРКОСУР), объединившего Аргентину, Бразилию, Парагвай и Уругвай. Другой знаковой новеллой этого периода явилось рождение ибероамериканского объединительного проекта – начало регулярных (долгое время – ежегодных) Ибероамериканских саммитов – встреч глав государств и правительств иберийских и латиноамериканских стран, ставших осью формирования ИСН. И еще один важный «штрих к портрету»: подписание в декабре 1992 г. Североамериканского соглашения о зоне свободной торговле (НАФТА) с участием США, Канады и Мексики. Тем самым Вашингтон непосредственно вмешался в интеграционные процессы в Латинской Америке и не без успеха попытался «оттянуть» на себя экономику одной из крупнейших стран региона, расширив тем самым поле торговой, финансовой и производственной деятельности собственных бизнес-структур [22]. Противоречивый характер носили макроэкономические последствия рыночных реформ 1990-х годов в Латинской Америке, поэтому их трудно подвести под общий знаменатель. С одной стороны, неолиберальные трансформации стали своего рода шоковой терапией для экономики и бизнеса, заставили их перестроиться, стать более конкурентоспособными. ЛКА на ряде направлений ощутимо продвинулась вперед, в регионе окрепли новые перспективные отрасли промышленности и сельского хозяйства, повысилось качество местной продукции, вырос экспорт. В известной мере произошло то, что Йозеф Шумпетер называл «созидательным разрушением». Вместе с тем, процесс модернизации возглавили транснациональные корпорации и банки (ТНК и ТНБ) США, Западной Европы и Японии, которые извлекли максимальные выгоды из проведенных структурных преобразований и укрепили свои позиции в латиноамериканской экономике, приняв активное участие в приватизации государственных предприятий и выдавливая частный национальный капитал из наиболее рентабельных отраслей. Латиноамериканским народам пришлось заплатить высокую социальную цену за неолиберальную передозировку и «приобщение» к глобальным правилам игры [7. С. 22-24]. Третий переломный период (пожалуй, самый короткий) родился на рубеже тысячелетий. Его «повивальной бабкой» стал фактический провал рыночно ориентированной модели развития в ее латиноамериканской версии, самым ярким проявлением чего явился крупнейший в мировой истории аргентинский дефолт по суверенным долгам 2001 г., разделивший экономическую траекторию региона на «до» и «после». В данной связи заметим, что мясорубка кризиса качнула общественные настроения и стала отрезвляющим моментом, развеявшим неолиберальные иллюзии, заставила правящие круги и бизнес-сообщество латиноамериканских стран пересмотреть устаревшие догмы, отказаться от не оправдавших себя макроэкономических рецептов. Неолиберальная модель «сломалась» на кризисе 2001-2002 годов. В Латинской Америке произошел почти тотальный пересмотр стратегической перспективы, начался поиск альтернативных вариантов подъема национальных экономик, новых схем региональной интеграционной архитектуры и отношений с окружающим миром [1]. В значительной степени по другому сценарию развивалась ситуация в иберийских странах. Начало XXI столетия Испания и Португалия встретили на волне хозяйственных и социально-политических успехов. Вплоть до мирового воспроизводственного кризиса 2008-2009 гг. иберийские экономики демонстрировали устойчивый рост, сопровождавшийся ощутимым повышением жизненного уровня основной массы населения. Особенно впечатляющих результатов добилась Испания, которая в 2000-2007 гг. по темпам прироста ВВП опережала подавляющее большинство развитых государств. Как образно писал лондонский еженедельник «Economist», «Больше десятилетия попутный ветер наполнял паруса испанского экономического галеона» [15. С. 6]. Таким образом, ибероамериканские страны вступили в XXI век с различным хозяйственным багажом: Испания и Португалия «оседлали» социально-экономический подъем, тогда как большинство латиноамериканских государств столкнулись с серьезными трудностями. Однако бурные события первых десятилетий текущего столетия вызвали к жизни новые внутренне противоречивые явления, «спутали все карты», и Ибероамерика в очередной раз пережила весьма болезненный перелом трендов общественного развития.
Ибероамериканские страны в кризисных тисках
В первые десятилетия XXI века, отмеченные разрушительными эффектами кризиса 2008-2009 гг. и последовавшей мировой рецессии, иберийские страны перешли на понижательную траекторию хозяйственного роста, а Латинская Америка в попытках преодолеть глубокие внутренние кризисные явления встала на путь интенсивной диверсификации внешних политических и торгово-экономических связей [6]. В результате латиноамериканские государства беспрецедентно расширили и углубили сотрудничество с новым глобальным игроком – Китаем, ставшим сильным конкурентом США к югу от Рио-Гранде. Знаковые подвижки произошли и в отношениях ибероамериканских стран с Российской Федерацией. Можно констатировать, что Россия и государства Ибероамерики (в первую очередь, ЛКА) по многим политико-дипломатическим, торгово-экономическим и военно-техническим вопросам «нашли общий язык», расширили диапазон взаимодействия в самых разных форматах и в целом ряде случаев вышли на уровень стратегического партнерства. Позитивный опыт этого сближения, несмотря на все сложности, проблемы и препятствия, можно характеризовать как «большую игру», в которой результат зависит не только от уже сделанных ходов, но и от тех, которые партнерам еще предстоит сделать в настоящем и будущем [16]. Однако глубокая встроенность стран Ибероамерики в процессы неолиберальной глобализации принесла не только ощутимые дивиденды (увеличение притока иностранных инвестиций, расширение рынков сбыта, технико-технологическое обновление местных производств и т. д.), но и определенные издержки, усугубила риски внешних шоков. В частности, латиноамериканские и иберийские экономики стали крайне восприимчивыми к перепадам международной финансово-экономической и торговой конъюнктуры. Вследствие этого, начавшееся в конце 2010-х годов глобальное замедление экономического роста распространилось и на ибероамериканские страны. Это, прежде всего, выразилось в торможении прироста ВВП, что отчетливо проявилось в 2018-2019 годах (см. таблицу 1). Таблица 1 Динамика изменения объема ВВП (%)
Источник: [25. Р. 141-146].
Особенно тяжелое положение сложилось в Латинской Америке, где на региональном уровне в 2019 г. был зафиксирован нулевой рост, а такие крупные экономики как Аргентина и Мексика продемонстрировали снижение объема ВВП. Следующим сильнейшим ударом явилась пандемия COVID-19. С уверенностью можно констатировать, что в условиях эпидемии коронавируса в большинстве государств Ибероамерики кризисные явления, уже ставшие печальной банальностью, приобрели новый, временами зловещий характер. Наглядной иллюстрацией явилось обвальное падение ВВП в 2020 г.: в Португалии – на 10%, Испании – на 12,8%, в регионе ЛКА – на 8,1% [2. Р. 142-145]. В этом, на наш взгляд, также проявился глобальный подтекст экономических и социально-политических процессов, протекающих в иберийских и латиноамериканских странах. Эпидемия коронавируса, буквально захлестнувшая крупнейшие ибероамериканские государства, до предела обострила имеющиеся противоречия, усугубив и без того непростые проблемы их экономического и социально-политического развития. Для иберийских и (особенно) латиноамериканских государств коронакризис стал своего рода «кризисом внутри кризиса» – синтетической и многогранной угрозой. Прежде всего, это, безусловно, был санитарный кризис. В таком смысле он явился как бы внешним (экстернальным) по отношению к социально-экономической сфере. Но, однажды начавшись, коронакризис «перешагнул» через границы здравоохранения и стремительно приобрел макроэкономическую коннотацию, стал одновременно кризисом спроса и предложения: спрос упал в связи с сокращением доходов большой части населения практически всех ибероамериканских стран, а предложение – в результате временного закрытия тысяч предприятий и остановки многочисленных производств (lockdown) [23]. Пандемия COVID-19, выявив в странах Ибероамерики серьезные структурные и организационные слабости национальных систем здравоохранения, послужила катализатором негативных трендов, явилась суровым экономическим и социальным испытанием для обеих иберийских и большинства латиноамериканских стран, включая все наиболее крупные и развитые в хозяйственном отношении. Подчеркнем, что даже по официальным данным ибероамериканские государства плотно сконцентрировались в списке стран мира, в максимальной степени пораженных COVID-19. В частности, по данным на 1 января 2021 г., в списке топ-20 «государств-жертв коронавируса» фигурировали Испания, Бразилия, Аргентина, Колумбия, Мексика и Перу по числу инфицированных (около 15,4 млн человек или свыше 18% общемирового показателя), а также – по количеству умерших (суммарно почти 500 тыс. человек или более 27% общемирового показателя). И это при том, что на всю Ибероамерику приходится порядка 8% населения Земли. Борьба с коронавирусом потребовала от ибероамериканских стран колоссального напряжения сил и значительных дополнительных расходов из государственного бюджета. Например, в 2020 г. Испания для смягчения только прямых негативных социальных последствий от COVID-19 (создание так называемого «социального щита») затратила свыше 35 млрд евро. Кроме того, крупные суммы были предназначены на поддержку бизнеса [28]. Суммарные ресурсы, направленные на борьбу с коронакризисом в Аргентине, составили порядка 6% ВВП этой страны, а в Бразилии, где сложилась особенно тяжелая ситуация, данный показатель достиг 12% [24]. Указанные выше факторы, как представляется, будут определять и значительную растянутость во времени процесса выхода ибероамериканских государств из коронакризиса и состояния общей депрессии. Вряд ли стоит ожидать скорого экономического отскока по сценарию V. Более вероятен длительный и сложный восстановительный период (сценарий U или L), способный подготовить очередной перелом трендов общественного развития на пути приспособления Ибероамерики к жестким правилам геоэкономической и геополитической игры в XXI веке. Но нельзя исключать и гистерезисную модель с частичным, а не полным восстановлением экономической и социальной сферы. Это именно тот вызов, на который должна ответить меняющаяся Ибероамерика в обозримом будущем.
Возможности Ибероамерики в постковидном мире
В последние годы в режиме реального времени в мире почти повсеместно радикально трансформируется внутриполитическая обстановка, то тут, то там вспыхивают острые социальные конфликты, с завидной регулярностью лихорадит товарные и финансовые рынки. Резкие перепады характеризуют цены на сырье и продовольствие, интенсивно форматируются альтернативные направления внешних связей, строятся и параллельно распадаются стратегические и ситуативные альянсы, множатся очаги международной напряженности, вспыхивают вооруженные трансграничные столкновения. Государственные органы и социумы вынуждены противостоять новым вызовам, главным из которых в начале третьего десятилетия XXI в. явился бич человечества – пандемия коронавируса COVID-19. Ибероамерика не стала исключением, она изменялась и изменяется вместе с меняющимся миром как неотъемлемая часть огромного пазла – глобальной геоэкономической и геополитической головоломки. При этом далеко не всегда скорость и точность реакции правящих кругов иберийских и латиноамериканских государств на возникавшие вызовы были адекватными. За примерами далеко ходить не надо. Это и мировой кризис 2008-2009 гг., резко затормозивший хозяйственный рост, и широкая волна массовых протестных выступлений, прокатившаяся в 2019 г. по Латинской Америке, и эпидемия коронавируса, до предела обострившая имеющиеся противоречия, усугубившая проблемы экономического и социально-политического развития ибероамериканских стран [18]. На Пиренейском полуострове пандемия однозначно акцентировала историческую значимость интенсивного хозяйственного и научно-технического сближения Испании и Португалии, усиления взаимосвязанности их экономик, прежде всего, в отраслях, определяющих магистральный путь инноватизации и цифровизации. В Латинской Америке коронакризис во главу угла поставил задачу активизации региональных интеграционных процессов, решительного преодоления существующих политико-идеологических разногласий, которые стали препятствием на пути латиноамериканского сотрудничества, а на фоне нынешних глобальных вызовов кажутся откровенно второстепенными и контрпродуктивными. И, разумеется, сверхзадачей выступает качественное развитие межрегионального ибероамериканского проекта, преодоление возникшей в кризисные годы паузы, запуск очередного, более продвинутого этапа ибероамериканского взаимодействия. Есть ли для этого нового старта фундаментальные условия и необходимые предпосылки? Представляется, что есть. В последнее десятилетие исследователи все чаще обращают внимание на такой перспективный феномен международной жизни, как динамичное складывание транснациональных пространств – обширных регионов (мегарегионов), характеризуемых наличием развитых политических и экономических связей, а также институтов и механизмов, обеспечивающих широкое взаимодействие на различных уровнях и в разных областях [10]. Со многих точек зрения, указанный тренд – своего рода ответ на кризис, переживаемый неолиберальной глобализацией. На наш взгляд, Ибероамерика вполне подпадает под определение транснационального пространства в стадии формирования и вплоть до мировых кризисных потрясений в целом эволюционировала в направлении образования особой ибероамериканской подсистемы международных отношений [12]. Из числа факторов, детерминировавших ее конфигурацию и архитектуру, можно выделить следующие:
С учетом сказанного можно констатировать, что Ибероамериканское сообщество наций (как оно мыслилось на начальном этапе) – это потенциальное межрегиональное пространство многовекторных связей и разноуровневого партнерства, которое в состоянии концептуально и практически выражать и подпитывать тенденцию к сближению иберийских и латиноамериканских государств. До настоящего времени ибероамериканский мегарегионализм воплотился преимущественно в экономико-финансовых (через интенсивные межкорпоративные связи) и культурно-образовательных формах. Актуальной задачей остается вовлечение максимального количества стран в процессы динамичной, устойчивой и целенаправленной модернизации, смещение центра тяжести происходящих на данном пространстве процессов в сферу комплексного инновационного развития, основанного на национальных и зарубежных технических достижениях. Для этого необходимо теснее соединить ибероамериканские государства плотной сетью торгово-экономических, инвестиционных, научных, технологических и политических связей, двинуть вперед евро-латиноамериканское сотрудничество. Стратегической целью может быть завершение процесса формирования ИСН, превращение Ибероамерики в одну из несущих конструкций формирующегося полицентричного миропорядка. В этом случае Испания и Португалия будут одновременно представлены в двух центрах новой мировой системы – в ЕС и ИСН. Как отмечал директор института Ибероамерики университета Саламанки Франсиско Санчес, данное обстоятельство в исторической перспективе может дать Мадриду и Лиссабону важные геоэкономические и геополитические шансы [29]. Следует также отметить тренд, направленный на расширение ибероамериканского цивилизационного пространства, в частности, за счет массовой латиноамериканской эмиграции в США, где так называемые «латинос» (выходцы из Испании и стран ЛКА), образуют самое многочисленное этническое меньшинство, превышающее 60 млн человек, из которых свыше 32 млн имеют право голоса. Разумеется, возрастает и их роль в политической жизни Соединенных Штатов, примером чему стали последние президентские выборы. На них 68% проголосовавших «латинос» поддержали Джозефа Байдена, по существу, обеспечив победу демократического кандидата [31]. Далеко не случайно на пост вице-президента Дж. Байден выбрал сенатора от Калифорнии Камалу Харрис, имеющую не только индийские, но и карибские корни (в скобках заметим, что ее место в сенате занял сын иммигрантов из Мексики Алекс Падилья). В современном мире формируется новый глобализм, в контексте которого Ибероамерика может (и должна) попытаться расширить свое присутствие в международной экономике и политике. Но для этого необходимо придать ибероамериканскому сотрудничеству эффективность и жесткость третьего десятилетия XXI века, что позволит иберийским и латиноамериканским странам успешнее конкурировать на мировых рынках и в глобальном масштабе добиваться продвижения собственных интересов. Можно утверждать, что кризис 2008-2009 гг., а затем и негативные эффекты пандемии COVID-19 подвели черту под первоначальным периодом в целом успешной реализации ибероамериканского проекта и стали точкой отсчета нового политического времени, началом более сложного и противоречивого этапа в развитии сотрудничества в рамках ИСН, протекающего на фоне экономической турбулентности и коронакризиса. Но констатация возникших проблем и трудностей – не повод для пессимизма, а стимул для продуманных и активных действий, нацеленных на очищение элит, инноватизацию производственных структур, возрождение и модернизацию региональных и межрегиональных институтов и механизмов. Все названные факторы оказали свое воздействие на отношение к ибероамериканским странам со стороны Российской Федерации, в той или иной степени повлияли на взаимодействие России с государствами Ибероамерики: старые правила все хуже работали в новых реалиях. Например, несмотря на политическую поддержку со стороны государства, российскому бизнесу в первые десятилетия XXI в. далеко не полностью удалось реализовать имевшиеся возможности для продвижения своей технологической продукции на латиноамериканские рынки [17]. В настоящий период фундаментальное значение приобретет, на наш взгляд, интенсификация всего комплекса связей РФ с иберийскими и латиноамериканскими государствами. Критически важно окончательно преодолеть тот спад, который был детерминироваан глобальными потрясениями и внутренними проблемами середины и конца 2010-х годов. Пандемия коронавируса, вызвавшая исключительно широкий по географическому охвату и беспрецедентный по глубине коронакризис, дала повод взглянуть на реалии российско-латиноамериканского взаимодействия под новым углом зрения. Главное – для стран латиноамериканского региона ощутимо повысилась значимость сотрудничества с теми государствами, которые стали пионерами в разработке вакцин от коронавируса COVID-19. В данном контексте следует упомянуть тот интерес, который вызвала в Латинской Америке регистрация в Российской Федерации первой отечественной вакцины Спутник V. Об этом уведомили официальные представители Аргентины, Бразилии, Венесуэлы, Кубы, Мексики и других стран региона. И дело не ограничилось декларациями. Как заявила замминистра здравоохранения Карла Виссотти, уже к началу 2021 г. Аргентина вакцинировала свыше 200 тыс. человек российской вакциной [2]. Таким образом, в отношениях Российской Федерации со странами Латинской Америки в постковидный период могут открыться новые и многообещающие горизонты сотрудничества в той области, которая в наши дни (без каких-либо преувеличений) приобретает первостепенное значение. С Испанией и Португалией акцент должен быть сделан на общей заинтересованности вывести из глухого тупика отношения России с Европейским союзом, «изгнать» политику из сферы торгово-экономического взаимодействия, закончить непрекращающуюся «войну санкций», открыть дополнительный спектр возможностей для деловых кругов, в первую очередь – занятых в высокотехнологичных отраслях. Только так можно в полной мере реализовать имеющийся огромный потенциал взаимодополняемости экономик РФ и ЕС и преодолеть их растущее отставание от мирового хозяйственного авангарда. Мадрид и Лиссабон, будучи заинтересованы в российском рынке, могут сыграть заметную роль в достижении этой стратегической цели [32].
* * * Пример Ибероамерики говорит о том, что в последние десятилетия окружающий нас мир стремительно меняется, темп политических и социально-экономических перемен в большинстве стран всех континентов заметно возрос, уровень предсказуемости международных процессов ощутимо снизился, а коридор геостратегических возможностей национальных государств в глобальной экономике и мировой политике во многих случаях становится более узким. Страны Ибероамерики не остались в стороне от этих процессов, они изменялись в русле глобальных перемен, практически всегда находились в водовороте мировых потрясений.
Литература
10. Транснациональные политические пространства: явление и практика (отв. ред. М. В. Стрежнева). М.: Весь Мир, 2011. 11. Яковлев П. П. Глобальные головоломки: Ибероамерика в меняющемся мире. М.: ИЛА РАН, 2020. 12. Яковлев П. П. Иберо-Американское сообщество наций в формирующемся миропорядке // Латинская Америка, 2016, № 8. 13. Яковлев П. П. Импортозамещение в Аргентине // Мировая экономика и международные отношения, 2016, т. 60, № 5. 14. Яковлев П. П. Испания в «красной зоне». Политическая перезагрузка в условиях пандемии // Свободная мысль, 2020, № 4 (1682). 15. Яковлев П.П. Испания: период экономического кризиса и политических испытаний. М.: ИЛА РАН, 2009. 16. Яковлев П.П. Россия и Латинская Америка в контексте глобального напряжения // Мировая экономика и международные отношения, 2016, т. 60, № 11. 17. Яковлев П.П. Россия – Латинская Америка: стратегия прорыва на рынки несырьевой продукции // Латинская Америка, 2017, № 12. 18. Яковлев П.П., Яковлева Н.М. Протестный потенциал Латинской Америки: региональный срез глобального феномена // Мировая экономика и международные отношения, 2020, т. 64, № 7. 19. Яковлева Н.М. Португалия: история политической модернизации. М.: ИЛА РАН, 2016. 20. Яковлева Н.М., Яковлев П.П. Латинская Америка: дорога к коронакризису // Контуры глобальных трансформаций: экономика, политика, право, 2020, т. 13, № 5. 21. Ocampo J. Una historia económica de América Latina desde la independencia. Desarollo, vaivenes y desigualdad. Madrid: Secretaría General Iberoamericana, 2011. 22. Desarrollo e integración en América Latina. Santiago: CEPAL, 2016. 23. El-Erian M. Las cuatro etapas del impacto económico del coronavirus // Cinco Días. Madrid, 29.02.2020. 24. IMF. Policy Responses to COVID-19. October 24, 2020. – https://www.imf.org/en/Topics/imf-and-covid19/Policy-Responses-to-COVID-19 (accessed 29.10.2020). 25. IMF. World Economic Outlook. A Long and Difficult Ascent. October 2020. Washington: International Monetary Fund, 2020. 26. Johns Hopkins University. Coronavirus Resource Center. Available at: https://coronavirus.jhu.edu/ (accessed 02.01.2021). 27. Los desafíos del desarrollo en América Latina. Dinámicas socioeconómicas y políticas públicas. Paris, Institut des Amériques, enero de 2014. 28. Pascual Cortés R. Un escudo sin precedentes de más de 35.000 millones para evitar el derribo social // Cinco Días,.01.2021. 29. Sánchez F. Iberoamérica y Asuntos Exteriores: una cuestión de fondo y no de forma // El País, Madrid, 03.05.2020. 30. Schoultz L. National Security and United States Policy Toward Latin America. Princeton: Princeton University Press, 1987. 31. Sulbarán Lovera P. Joe Biden: como los latinos beneficiaron y perjudicaron al presidente electo al mismo tiempo. 6.11.2020. – https://www.bbc.com/mundo/noticias-internacional-54833629 (accessed 10.01.2020). 32. Yákovlev P.P. Rusia – España: las relaciones económico-comerciales // Iberoamérica, 2020, № 3.
комментарии - 75
Я считаю, что Вы не правы. Я уверен. Давайте обсудим. Верный ответ По моему мнению Вы не правы. Я уверен. Давайте обсудим это. Я считаю, что Вы ошибаетесь. Пишите мне в PM, пообщаемся. <a href="https://vsiknygy.net.ua/wp-content/pages/betwinner_promokod_2020.html">промокод на бетвиннер на бесплатную ставку</a> <a href="https://www.hayesdavidson.com/includes/pages/1xbet_bonus_casino_2020.html">1хбет промокод при регистрации</a> <a href="https://novopet.ru/">https://novopet.ru/</a> Замечательно, это весьма ценное сообщение Идеальный вариант <a href=https://24livesexchat.com/>chat porn live</a> Абсолютно с Вами согласен. Идея хорошая, поддерживаю. Я думаю, что Вы не правы. Я уверен. Пишите мне в PM, поговорим. Браво, какие нужные слова..., отличная мысль Согласен, эта отличная мысль придется как раз кстати <a href="https://spbdosuk.ru/?metro%5B%5D=prospekt_bolshevikov">шлюхи метро большевиков</a> <a href="https://irongamers.ru/sale/keys/24120>buy?lang=ru-RU&page=1">https://irongamers.ru/sale/keys/24120>buy?lang=ru-RU&page=1</a> <a href="https://gamesell.ru/gkeys/22206">https://gamesell.ru/gkeys/22206</a> <a href="https://irongamers.ru/sale/keys/20887">https://irongamers.ru/sale/keys/20887</a> <a href="https://irongamers.ru/obzor-thief-the-dark-project.html">https://irongamers.ru/obzor-thief-the-dark-project.html</a> Мой комментарий
|
Подписка
|
На текущее время заняться маструбацией в любое час также произвести оргазм в момент, если Вам этого хочется совсем не является трудностью. Даже если Вы одинокий и в рядом только дисплей телефона – из благодаря нашему порно-веб-портала [url=https://rt.beautygocams.com/]порно секс чат[/url] наша команда гарантируем создаст Вам поток ярких чувств и зависимости от возбуждающих девушек, какие желают совместно с клиентом утешиться. По ресурсу онлайн порно читатель имеет возможность применить различные варианты связи, начиная по простого просмотра порно видео с веб-прибора и заключая закрытым общением вместе с приглянувшейся девченкой. Для комфорту Вы можете включить бесплатную оформление и создать доступную лишь Вам кабинет, на ней достаточно использовать копить криптовалюту потом применять токеты для возможностей Вип юзера на нашем онлайн ресурсе. Кликайте по разновидность, находите прямые трансляции затем сами направляйте движениями порно с помощью чатику либо веб-камеру из лучшими аппетитными девченками России.