Современные средства массовой коммуникации предоставляют развитым государствам почти безграничные возможности реализовывать свои интересы в различных регионах мира опосредованно, не прибегая к прямому военному вмешательству. Обеспечивая материальную и информационную поддержку оппозиционных сил в стране-мишени, западные государства обеспечивают дальнейшую лояльность новой политической элиты. После апробации технологии организации «цветной революции» в Югославии в 2000 году, стратегия смены режимов стала активно применяться на постсоветском пространстве [13; C. 48-49].
Не везде подобная политика оказывалась успешной. Так, «васильковая революция» в Белоруссии 2006 г. была признана провалом. Но Запад не отказывается от данной стратегии в отношении дружественных России режимов. Поскольку ключевым ресурсом «цветных» сценариев является подогреваемое недовольство широких слоев населения, неспокойные времена остаются наиболее подходящим моментом для их развертывания. Коронакризис 2020 г. выявил взрывной потенциал общественных настроений в Белоруссии, поставив существование режима Александра Лукашенко под угрозу. Ряд фактов, – в особенности, зарубежное финансирование информационных ресурсов оппозиции – свидетельствует, что события в Белоруссии имеют внешнюю природу [12; C. 6-7]. Тем не менее, зарубежное влияние часто становится заметным лишь после обострения ситуации до критического уровня.
Благоприятные предпосылки для развертывания «цветного» сценария сейчас складывается в ряде других стран, с которыми Россию связывает стратегическое партнерство. Так, в июле 2020 г. протестная волна возобновилась в Сербии. Хотя изначальным поводом являлась попытка властей ввести новые ограничения в связи с распространением коронавирусной инфекции, через некоторое время наиболее активные протестующие перешли к активной критике действующего президента Александра Вучича. Именно во время его президентства отношения между Россией и Сербией достигли наивысшего уровня.
Помимо того, что РФ – крупнейший военно-технический донор сербской армии, оба государства связаны разноплановым гуманитарно-экономическим сотрудничеством [11; C. 90]. Этот факт говорит о необходимости пристального наблюдения за внутриполитической обстановкой в республике, где повторение «цветного» сценария может свести на нет многолетний потенциал отношений. Умение распознавать в протестных движениях характерные черты «цветной революции» дает шанс разработать комплексные меры противодействия ей. Цель данной статьи -сопоставить общие черты сербской и белорусской оппозиции и определить наличие «цветной» составляющей в планах объединенной оппозиции Сербии.
Интересы внешних участников в развитии белорусского кризиса
Первоначально в активизации технологий «цветных революций» (ЦР) как на постсоветском пространстве, так и на Балканах прослеживался американский след. США планировали приобрести газотранспортную систему Украины, которая являлась одним из основных маршрутов экспорта российского газа в Европу, в то время как пророссийский курс украинских властей мешал им это сделать [7; C. 255]. Соответственно, в подготовке ЦР на Украине центральное место занимали финансовые каналы США: USAID, USIA, IREX, NDI, GDN, Фонд Форда, Фонд Макартура, госдепартамент и др. [13; C. 48].
Будучи схожей по своему механизму с остальными ЦР на постсоветском пространстве, ситуация в Белоруссии имеет свои особенности. Существенное отличие протестов в ней от протестов на Украине кроется в отсутствии единства Запада по белорусскому вопросу. В данной ситуации со стороны официального Вашингтона наблюдалось поразительно мало активности. Еще летом 2019 г. администрация Трампа окончательно поняла, что санкционная политика не даёт результатов, в то время как проникновение западных структур в белорусское политическое пространство, договорённости с Лукашенко, визиты американских аналитиков и дипломатов, подписанный с США договор о поставках нефти дают рычаг влияния на Россию и способствует западным стратегическим интересам в Евразии [23].
Таким образом, можно утверждать, что в санкциях Брюсселя кроется заинтересованность ближайших соседей Белоруссии. Весьма показательно, что лицо оппозиции – С. Тихановская - выбрала (скорее всего, ей посоветовали) в качестве места политического убежища именно соседнюю Литву. На территории этого государства располагается большое количество НКО, работающих с белорусской оппозицией, университет, функционирующий на гранты таких организаций, как Институт «Открытое общество» (Фонд Сороса), Фонд «Евразия», Фонд Аденауэра, Freedom House [15]. Таким образом, существует прямая связь между действиями литовских НКО (поддерживаемыми литовским правительством) и проводимыми акциями протеста оппозиции в Белоруссии. Кроме того, антипатия к Лукашенко не раз высказывалась со стороны Польши, которая в данной ситуации не осталась в стороне. Характерно, что создатель оппозиционного телеграмм-канала NEXTA Степан Путило пользовался поддержкой Агентства внутренней безопасности (ABW) и Агентства разведки (AW) Польши [12; C. 7]. Очевидно, что победа оппозиции нужна была, прежде всего, именно Литве и Польше, что заставляет искать истинную причину их заинтересованности и дает повод обратиться к экономике.
Разгадка кроется в разделе «Энергетика» предвыборной программы, опубликованной на сайте С. Тихановской. За некоторое время до выборов оппозицией был разработан «Реанимационный пакет реформ для Беларуси», большинство положений которого позже вошли в официальную программу кандидата [14]. В данном разделе программы особое внимание уделяется проблеме высокой зависимости от внешних энергетических ресурсов и указывается в качестве проблемы энергетическая зависимость от России. Ее снижение предполагается за счет массового введения в эксплуатацию возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Одновременно оппозиция видит ошибку властей в замещении зарубежных поставок газа энергией Белорусской АЭС. Интересным совпадением является то, что и Литва, и Польша были главными противниками ее сооружения.
Стремясь ослабить зависимость от поставок российского газа, Вильнюс активно поддерживает развитие ВИЭ, в результате чего уровень его использования в этой политии превышает средний уровень по Евросоюзу [18]. Кроме того, в стране имеется сильное энергетическое лобби представителей частного бизнеса. В результате Литва заявила о своем выходе из общей энергетической системы БРЭЛЛ, проходящей через г. Островец, где построена БелАЭС, рассчитывая на солидарность Латвии и Эстонии, чьи системы также относятся к Энергетическому кольцу БРЭЛЛ [8].
Единственным государством, которое поддержало действия Литвы, оказалась Польша. Однако ей выгодна сама инициатива Литвы. Выход Литвы из БРЭЛЛ не может не отразиться на качестве энергоснабжения страны, и ей придется искать альтернативу. Сооружение интерконнектора LitPol между Литвой и Польшей позволило бы Польше сбывать в Литву электроэнергию, получаемую при сжигании каменного угля, на который до сих пор приходится до 80% электроэнергии [8]. А так как по сравнению с другими членами ЕС, принявшими план по декарбонизации, энергетика Польши является самой грязной, сбывать электроэнергию, произведенную «грязным» способом, она сможет только своим восточным соседям. Если новая белорусская власть откажется от проектов с РФ, с нехваткой электроэнергии может столкнуться и Белоруссия, поэтому стратегия Польши по уничтожению БелАЭС также весьма понятна.
Как и в других случаях, когда ЕС видит, что отстаиваемые им «демократические ценности» находятся под угрозой, рупором общеевропейского недовольства выступили наднациональные органы ЕС – Европарламент и Еврокомиссия, в котором присутствует сильное лобби вышеназванных восточноевропейских стран. Тем не менее, беспрецедентной на этот раз оказалась реакция на происходящее в РБ остальных государств Евросоюза.
На самом деле, режим Лукашенко находится под ограничениями уже очень давно. ЕС впервые ввел санкции против белорусского руководства в 1997 году и с тех пор неоднократно усиливал их или ослаблял [2; C. 94-95]. Однако, если ранее санкционная политика ЕС не была препятствием для реализации белорусским президентом принятой в 2000 г. концепции «ответственного соседства», которое подразумевало развитие отношений с соседями, то новые санкции, затронули не только высокопоставленных лиц, но и самого действующего президента. Таким образом, ЕС обозначил, что больше не собирается сотрудничать с Лукашенко.
При этом активную позицию заняла Германия, которая, как правило, неохотно идет на выстраивание санкционной политики. Так, именно немецкий МИД последовательно лоббировал введение санкций против президента лично. Немецкий бундестаг также принял резолюцию об оказании мер поддержки белорусской оппозиции: финансирование программ гражданского общества, облегчение въезда в Европу белорусским гражданам, которые подверглись «политическим репрессиям», а также поддержка «независимых» журналистов и СМИ [17].
Однако экономический императив присутствует и в намерениях Германии. Об этом свидетельствуют ее планы по созданию общеевропейской системы электроснабжения. Речь идет о стратегии поглощения Центрально-Европейской синхронной зоной (UCTE) других синхронных зон Европы: так, в 2009 году началось объединение UCTE и NORDELL, куда входят скандинавские страны [8]. Соединение UCTE и NORDELL только с западной стороны, через границу Дании и Швеции, не решает технических проблем синхронизации; соответственно, в проекте появилось объединение этих систем через территорию Прибалтики [8]. В проектах по синхронизации Прибалтики последнее слово - далеко не за странами региона: решение в этом вопросе будет приниматься в Брюсселе. Для стабильной работы энергосистемы необходимо наличие параллельной электроэнергетической системы, которая как раз и должна опираться на белорусскую электростанцию.
Таким образом, для ЕС виделось необходимым обрести контроль над белорусской энергетикой, а децентрализация ее энергосектора в случае прихода к власти оппозиции была бы для ЕС очень кстати. Пример Белоруссии иллюстрирует то, что в поддержке Западом оппозиции всегда необходимо искать материальные выгоды, а также готовность ЕС к самостоятельной организации в случае необходимости «цветного» сценария в стране-мишени.
Многовекторный подход Вучича как препятствие
стратегии поглощения
Интересы внешних игроков в Сербии имеют схожую природу с белорусским кейсом, что определено ее геополитическим положением в центре Балканского региона. Важно помнить, что вмешательство европейцев в косовский конфликт в 1999 г. являлось попыткой нового империализма путем устранения непокорного режима присвоить природные ресурсы региона [9].
Прежде всего, на Балканах ЕС интересовал контроль важнейших энергокоридоров для обеспечения собственной энергетической независимости. В этом вопросе серьезную конкуренцию европейцам составил российский энергетический бизнес. Итогом сложнейших переговоров и закулисных интриг в Сербии стала фактически заново отстроенная разрушенная во время бомбардировок 1999 г. стратегическая инфраструктура, а модернизация крупнейшего газового хранилища «Банатский двор» способствовало тому, что России удалось убедить Турцию отказаться от европейского проекта «Набукко» и присоединиться к «Южному потоку». Позже это обеспечило участие Сербии в «Турецком потоке» [7; C. 257]. В рамках общего курса на диверсификацию источников поставок природного газа для ЕС необходимо было обеспечение политического контроля над транзитным государством с целью его последующего отказа от российского газа. Для этого маневра надо было поставить Белград в уязвимое положение и создать пространство для манипуляций, что достигнуто отторжением части территории страны – Косово.
В качестве одного из условий интеграции Сербии в ЕС в 2011 г. депутаты немецкого бундестага выдвинули необходимость признания независимого Косово [4]. Это неприемлемо для Белграда, поскольку означает политическое самоубийство любой власти. В ходе многолетних переговоров ЕС демонстрировал полную несостоятельность и предвзятость, действуя исключительно в пользу Приштины. В течение более семи лет переговоров по решению косовской проблемы, которые стали возможны благодаря подписанию в 2013 г. Брюссельских соглашений между Белградом и Приштиной, ЕС показал полную неспособность гарантировать их соблюдение. Так, Приштиной так и не было создано сообщество сербских муниципалитетов, которое должно было обеспечить косовским сербам политическую репрезентацию [21].
Первоначально складывалось впечатление, будто бы следование в фарватере ЕС является главной целью А. Вучича. Именно при его посредничестве 25 января 2017 г. впервые с 2011 года власти Сербии и самопровозглашенной республики Косово договорились о продолжении диалога под наблюдением ЕС [16]. Именно Вучич стал активно проводить линию на имплементацию в сербское законодательство европейских норм. Такой жест заставил ЕС закрыть глаза на принятие нескольких важных законов, усиливающих полномочия президента и ведущих к консолидации правящей элиты, за что сейчас президента Сербии обвиняют в авторитаризме [25; P. 7].
Усиление власти Вучича внутри страны получило продолжение и вовне – многовекторность стала основной характеристикой внешнеполитической стратегии. Вучич смог воспользоваться нарастающими противоречиями между США и ЕС и выстроить противовес безоговорочному присутствию ЕС в регионе [11; C. 92]. Новая стратегия США, ориентированная на сохранение максимальной власти при неизбежном распаде глобальных рынков на макрорегионы, а соответственно – и на недопущение немецкого доминирования в Европе - обозначала также расхождение между союзниками в вопросах европейской безопасности [3]. Президент Сербии подыграл Вашингтону в его стремлении стать активным посредником в решении косовской проблемы.
В феврале 2019 г. в качестве варианта решения территориального спора Вучичем был назван план обмена территориями: части южных территорий Сербии отходили бы к самопровозглашенному Косову, а Северное Косово – к Сербии. Германия и ряд стран ЕС не одобрили этот план и выразили опасения, что на этот прецедент сможет ссылаться Босния и Герцеговина, где соседствуют боснийцы, хорваты и сербы, а также албанское меньшинство в Македонии, в результате чего Балканы поделятся между этнически однородными группами, и ЕС придется признать провал своей политики сближения и добрососедства разных этносов [5]. Брюссель дал понять, что приемлет только полное признание Сербией Косово и стал лоббировать косовских политиков, которые смогли бы обеспечить приемлемое для него решение. ими стали Р. Харадинай и А. Курти, которые заблокировали переговоры с Белградом, ультимативно введя 100% пошлины на сербские товары и потребовав признание Косово в обмен на их отмену.
Однако европейские политики не учли уровень влияния США на косовскую элиту. С целью приблизить отставку А. Курти решением Сената была приостановлена программа Millennium Challenge Corporation, предполагавшая инвестиции в создание «независимой» энергетической системы Косово стоимостью около 200 млн евро [20]. В то же время оказывалась всяческая поддержка косовским сторонникам плана по обмену территориями с Сербией. Именно с этой целью спецпосланник США по диалогу Белград-Приштина Р. Гренелл организовал в марте 2000 г. встречу А. Вучича и Х. Тачи. Существенное американское влияние среди большей части косовских политиков привело к тому, что правительству Курти был вынесен вотум недоверия, а поддерживаемый американцами Тачи одобрил в качестве кандидатуры на пост нового премьера А. Хоти – главного сторонника и проводника американских инициатив [24]. Тем самым Белый дом разблокировал путь для продвижения своих интересов, воплотив их в роли гаранта Вашингтонских соглашений, подписанных 4 сентября 2020 г.
В отличие от призрачной надежды на механизм защиты прав косовских сербов через Сообщество сербских муниципалитетов, пункт Вашингтонских соглашений о взаимном уважении прав национальных меньшинств в Сербии и в Косово был подкреплен экономическими гарантиями. Пакет соглашений также включал положения об участии двух сторон в инфраструктурном проекте стоимостью 13 млрд. долл. по строительству железной дороги, которая пройдет от Сербии через Косово в сторону албанского порта Дуррес. Доля Сербии в этих проектах должна была составить 3,7 млрд долл., именно Белград должен будет стать центром расположения штаба Американской финансовой корпорации, - а значит, крупнейшим региональным инвестиционным центром. При этом Вучичу удалось договориться о том, что любые вопросы о признании Косово были исключены из соглашения; оно, несомненно, качественно выигрывает по сравнению со всеми соглашениями, которые были заключены до этого под покровительством ЕС. Благодаря реализации этих проектов косовские сербы должны обрести большую мобильность, а их уровень жизни – существенно повыситься [21]. И, хотя данный документ не является окончательным решением косовского вопроса, впервые в истории Сербии ее лидер смог приступить к урегулированию региональных противоречий на условиях, которые были бы выгодны сербам.
Планами по созданию инфраструктуры на Балканах Белый дом вступил в конкуренцию с ЕС, поскольку его проекты повторяют европейские или дублируют их. Так, модернизация албанского порта Дуррес началась еще несколько лет назад при финансовой поддержке ЕБРР и ЕИБ ЕС. Идея проекта европейской железной дороги, которая соединила бы Европу с Западными Балканами, кроме Сербии, затрагивая Черногорию, Албанию и Северную Македонию, также была предложена ЕС [21]. За неимением возможности повлиять на лидеров Косово и согласовать курс Вучича в соответствии со своими интересами, единственный путь для ЕС повысить свою вовлеченность в региональные дела – организовать в Сербии политический переворот и привести к власти более лояльного кандидата. В рядах оппозиции такими фигурами являются Вук Еремич и Драган Джилас.
Оба они были активными исполнителями прозападного курса при президенте Борисе Тадиче. Так, будучи министром иностранных дел Сербии, В. Еремич согласился на то, чтобы решение косовского вопроса было переведено из-под ответственности международного сообщества в лице компетентных органов ООН под исключительное ведение ЕС. В результате в 2008 г. европейская миссия ЕУЛЕКС заменила миссию ООН в крае и возможность других сил, например, России влиять на ход дела была минимизирована, - как и возможность защиты интересов косовских сербов. Именно во время активной деятельности этих двух политиков Сербия согласилась предоставить на рассмотрение Международного суда ООН вопрос о соответствии декларации о независимости Косова международному праву, хотя подвергать сомнению принадлежность Косова Сербии – политическое табу [21].
Названные политики выступают за децентрализацию госаппарата [27], что в балканских реалиях может привести лишь к очередной разбалансировке политической системы и в условиях ее дезорганизации приблизить признание Косова. Определенным потенциалом сецессии располагает и северная автономная провинция Сербии – Воеводина, в которой часть населения составляют венгры. Присутствие в коалиции с оппозицией нескольких партий венгерского меньшинства дает шанс предположить, что национальный вопрос все еще является острым для региона и в любой момент может быть использован Западом, в частности, ЕС, для дестабилизации обстановки в свою пользу.
Методы и сценарии сербской и белорусской оппозиции
Несмотря на различную специфику внутренних проблем, срежиссированный характер политической деструкции как в Сербии, так и в Белоруссии очевиден и проявляется в технологических приемах и этапах эволюции протестов. На начальном этапе формируются группы оппозиционных политиков [13]. Оппозиция в рассматриваемых странах очень схожа по своей оргструктуре: она состоит из движений совершенно разной направленности, единственной точкой соприкосновения которых является стремление свержения существующего режима и действующего лидера как его олицетворения.
В Белоруссии штабы оппозиционных кандидатов объединились на основе консенсуса, по которому от кандидата оппозиции не требовалось давать никакой позитивной программы до тех пор, пока победа С. Тихановской не обеспечит транзит власти [1]. В свою очередь, Объединенная оппозиция Сербии сформирована двенадцатью различными политическими организациями, представители которых также не видят необходимости в создании единой платформы. Учитывая столь разнородный характер оппозиции, выработка взаимоприемлемого внутреннего и внешнего курса не является ее целью.
Как заявил на пресс-конференции Д. Веселинович, представляющий инициативу «Не отдадим Белград», именно отказ от сотрудничества с режимом Вучича и бойкот парламентских выборов выступил объединяющим фактором для новой оппозиции [28]. С одной стороны, разношерстный состав оппозиции способствует уязвимости любого политического движения. С другой, не стоит игнорировать пример Черногории, где за счет своего разнообразия оппозиции удалось привлечь избирателей с совершенно полярными взглядами – от либералов до убежденных консерваторов – и таким образом одержать победу над десятилетиями существовавшим режимом.
В случае Сербии не стоит питать иллюзий по поводу конструктивной роли правого крыла оппозиции, главной претензией которой к действующей власти является обвинение в сдаче сербских интересов в Косово. Участие праворадикальных представителей оппозиции в крупнейших массовых беспорядках в Белграде 7-8 июля 2020 г. было поддержано Д. Джиласом и, несомненно, за счет этой части оппозиции предполагается привлечь противников режима, не разделяющих евроатлантизм, присущий основной массе оппозиционных партий [6].
Другим сходством оппозиции двух стран является отсутствие опытного и харизматичного лидера. В обоих случаях ставка делается на новизну потенциального кандидата, который выступает лицом оппозиции, в то время как реальный лидер (возможно) остается в тени. Бывшая домохозяйка С. Тихановская позиционирует себя не как потенциального лидера государства, но как президента, чье временное избрание должно открыть путь для других оппозиционных кандидатов.
Как показал итог встречи оппозиционных партий 24 сентября 2020 г., в Сербии возможно повторение подобного сценария. Отсутствие политического опыта у нового кандидата позволит избежать ассоциирования с действующей политической системой, против которой оппозиция выступает. Предполагается, что для потенциального избирателя достаточно ознакомиться с кандидатурой за два месяца перед выборами [27]. Хотя пока неизвестно, кто может представлять Объединенную оппозицию на президентских выборах, у сербской оппозиции все же есть предполагаемое лицо. Это молодой политик Мариника Тепич, вице-председатель Партии свободы и справедливости Джиласа. Тепич принимала активное участие в раскрытии «преступлений» правящего режима и информировании о них общественности [19]. В этом отношении также прослеживается технологичность политпереворотов современности, поскольку лидером белорусской оппозиции также являлась женщина с имиджем борца за справедливость. Организаторам переворотов нужна не конкретная программа, а яркий образ, который побудил бы избирателя принимать решение на основе эмоций, а не прагматизма.
Следующий этап любого «цветного» сценария, через который уже прошла Белоруссия и к которому проходит Сербия, реализуется через создание в стране разветвлённой сети НПО, необходимой как для раскачки общественного мнения, так и для трансфера денег из зарубежных фондов [13].
Отличительная характеристика этого этапа – активное ведение информационной войны с целью нарушить равновесие в обществе и подорвать доверие к первому лицу государства. Лучшим выбором для сценаристов являются слабо поддающиеся контролю властей соцсети и интернет-ресурсы. Так, при активном финансировании Польши дестабилизирующим белорусское общество ресурсом является телеканал БелСат и аффилированный с ним телеграмм-канал НЕХТА [12]. С 28 февраля 2021 г. канал приостановил работу: старый контент существует, но новых публикаций нет.
Кроме того, оппозицией была создана электронная платформа «Зубр» для наблюдателей и избирателей, позволяющая любому пользователю фиксировать нарушения на избирательных участках [10]. С 2016 г. аналог подобной мониторинговой платформы действует в Сербии в рамках деятельности CRTA (Центра исследований по обеспечению прозрачности и подотчетности). Он не только ведет подготовку к активной работе на президентских выборах в апреле 2022 г., но и является площадкой для объединения представителей различных НПО, а также располагает крупным штатом специалистов в сфере рекламы, обученных по западным технологиям [22]. Таким образом, сербская оппозиция располагает достаточным потенциалом для ведения информационной войны. При этом онлайн-форматом оппозиция не собирается ограничиваться: активно обсуждается необходимость привлечения 25 тыс. чел. для добровольного дежурства на президентских выборах с целью противодействия предполагаемым фальсификациям [27].
Как показывает история, если все предыдущие этапы подготовки политического переворота успешно реализованы, триггерной точкой его развития становятся выборы, которые не признаются внесистемной оппозицией легитимными [13]. Даже если результаты голосования соответствуют реальному соотношению взглядов среди населения, они будут признаваться оппозицией недействительными, пока власть не перейдет к оппозиционному кандидату. Белоруссия – наглядный пример подобного сценария. В Сербии он был реализован в ходе парламентских выборов, победа президентского блока на которых не была признана лидерами Объединенной оппозиции.
Однако, как отмечает сербский либеральный политолог В. Велебит, парламентские выборы не являлись важной целью для оппозиции, поскольку в Сербии (как и в Белоруссии) власть сконцентрирована не вокруг правящей партии, а вокруг личности президента [26]. Сербия уже имеет опыт «цветного» переворота (октябрь 2000 г.), и, более того, является первой страной, на которой данные технологии были апробированы. Поскольку Объединенная оппозиция не рассматривает законные методы борьбы за власть, она будет пытаться создать инфоповод для дестабилизации обстановки в стране. Во время «бульдозерной революции» им стала неспособность лидера оппозиционного блока набрать достаточное количество голосов для однозначной победы. По закону это означало обязательное проведение второго тура, что оппозицией было обосновано как намеренная попытка власти воспрепятствовать победе ее кандидата.
На предстоящих выборах обвинения в фальсификациях будут звучать громче. Благодаря успешным мерам по выводу страны из кризиса и обеспечению экономического роста Вучич имеет гораздо больше шансов на победу, чем в свое время имел С. Милошевич. Однако его неоднозначно воспринимаемая в обществе внешняя и внутренняя политика даст больше оснований для обвинений в фальсификации результатов выборов и дальнейшей демонизации лидера. Поэтому попытка осуществить политический переворот в Сербии по итогам президентских выборов 2022 г. является вполне очевидным сценарием.
Выводы
Сравнительный анализ оппозиционных движений в Сербии и Белоруссии позволяет сделать вывод о единой природе и ангажированности внесистемных сил. Как и в Белоруссии, Объединенная оппозиция Сербии активно поддерживается из-за рубежа и является инструментом внешних игроков. Победа этих сил изменит основы внешней политики государства. Тем не менее, оценивая вероятность успеха оппозиции с точки зрения его соответствия интересам рядовых граждан, можно утверждать, что отсутствие конкретной программы – ее ахиллесова пята. Оппозиционный программный вакуум фиксирует существующую тенденцию: после прихода к власти оппозиционных политиков в странах победивших политпереворотов (Армения, Грузия, Киргизия, Украина) не происходит реальных изменений в тех аспектах, за которые оппозиция критиковала предыдущую власть.
На этом фоне манипуляция общественным сознанием и создание информационного хаоса является традиционной практикой оппозиционных политиков. Сравнительный анализ двух кейсов выявляет предсказуемость действий оппозиции и игнорирование западными политтехнологами индивидуальных особенностей страны-мишени. Ограниченный успех белорусской оппозиции продемонстрировал, что наличие у власти сильного политического лидера и консолидация вокруг него лояльного госаппарата способны повернуть вспять развитие «цветного» сценария. Благодаря многовекторной линии Вучича Сербия также далеко ушла от политических и социально-экономических реалий, которые сделали возможным переворот в 2000 г. Таким образом, при своевременной подготовке и ведении активного диалога власти и общества у сербской политической элиты есть все шансы избежать модифицированного «цветного» сценария.
Список литературы
- Атасунцев А. Как устроена объединенная оппозиция в Беларуси и что сделало домохозяйку Тихановскую реальной соперницей Лукашенко // «РосБизнесКонсалтинг» - информационное агентство. 8 авг. 2020. URL:: https://www.rbc.ru/politics/08/08/2020/5f29281c9a79472b04e07ed9 (дата обращения: 28.02.2021)
- Виноградова К.В. Актуальные проблемы отношений Белоруссии и Европейского Союза // Вестник Российского ун-та дружбы народов. Сер. Международные отношения. 2010. № 3 С. 94-95.
- Делягин М. Г. Эскиз будущего Европы: сочетание и борьба трех проектов. // Свободная мысль. 2019. № 6. С. 25-34. URL: http://www.svom.info/entry/988-eskiz-budushego-evropy-sochetanie-i-borba-treh-pro/ (дата обращения: 28.02.2021)
- Европа. Евразия. XXI век начинается. М.: ИСл РАН; ПОЛИМЕДИА, 2018. С. 400.
- Ибрагимова Г. Передел границ. Какая сделка готовится между Сербией и Косово // РИА Новости. 7 сент. 2018. URL: https://ria.ru/20180907/1527979022.html . (дата обращения 28.02.2021)
- Иностранные агенты и сербские радикалы: кто этой ночью устраивал хаос в центре Белграда? // Балканист.ру. 8.июля 2020. URL: https://balkanist.ru/inostrannye-agenty-i-serbskie-radikaly-kto-etoj-nochyu-ustraival-haos-v-tsentre-belgrada/ (дата обращения: 28.02.2021)
- Максакова М.А. «Южный поток» как фактор экономической и энергетической стабильности Балкан / М.А. Максакова // Политеиа. 2014 Бр. 7 С. 255.
- Марцинкевич Б. БРЭЛЛ и энергетические объединения Европы / Б. Марцинкевич // Геоэнергетика.ru.16 апр. 2018. URL: http://geoenergetics.ru/2018/04/16/brell-i-energeticheskie-obedineniya-evropy/ (дата обращения: 28.02.2021)
- Михайлович Д. Геополитика будущего: войны за ресурсы и новый империализм. // Свободная мысль. 2016. №2. С. 58 – 80. URL: http://www.svom.info/authors/deyan-mihajlovich/ (дата обращения: 28.02.2021)
- О проекте. Платформа ZUBR. URL: https://zubr.in/elections/about (дата обращения: 28.02.2021)
- Пономарева Е.Г., Младенович М. Сербия: многовекторность как выход из тупика стратегической уязвимости // Сравнительная политика. 2020. № 11(1). URL: https://doi.org/10.24411/2221-3279-2020-10007
- Пономарева Е.Г. Протестное движение в Белоруссии: эволюции, технологии, символы // Обозреватель. 2021. № 2. С. 5-28.
- Пономарева Е.Г., Рябинин Е.В. «Цветные революции» в контексте стратегии управляемого хаоса // Обозреватель. 2015. № 12. С. 38-51.
- Программа кандидата в Президенты Республики Беларусь Светланы Тихановской. URL: http://reformby.com/2020/05/12/energy/
- Севастьянов К. С распростертыми объятиями. Как Литва поддерживает белорусскую оппозицию // РИА Новости. 28 авг. 2020. URL: https://ria.ru/20200828/litva-belorussiya-1576335670.html (дата обращения: 28.02.2021)
- Сербия и Косово договорились о продолжении диалога на высшем уровне // РИА Новости. 25 янв. 2017. URL: https://ria.ru/20170125/1486408131.html. (дата обращения 28.02.2021)
- Являнский И. Бундестаг «по полной» вписался за белорусскую оппозицию. // Еженедельник «Звезда». 18 ноября 2020. URL: https://zvezdaweekly.ru/news/20201116160-gwybe.html (дата обращения: 28.02.2021)
- Янчис В. Как Литва сделала рывок к «зеленой» энергетике // Русскоязычный сайт издания Deutsche Welle 27 февр. 2020. URL: https://p.dw.com/p/3YS3P (дата обращения: 28.02.2021)
- Ђурковић М. Кад опозиција тихује // Ин4с. 1 окт. 2020. URL: https://www.in4s.net/kad-opozicija-tihuje/ (дата обращения: 28.02.2021)
- Ступиле на снагу санкције САД приштинским властима / Политика. 2020. 10 марта. URL: http://www.politika.rs/scc/clanak/449662/ (accessed: 28.02 2021)
- Bakerac N. Vašingtonski sporazum – mir, ekonomija, kompromis // Kosovo Online. 18. septembar 2020. URL: https://www.kosovo-online.com/licni-stav/vasingtonski-sporazum-mir-ekonomija-kompromis-18-9-2020 (accessed: 28.02.2021)
- Centar za istraživanje, transparentnost i odgovornost (CRTA) URL: https://crta.rs/o-nama (accessed: 28.02.2021)
- Episkopos М. Why America’s Belarus Strategy Backfired // The National Interest. November 20, 2020. URL: https://nationalinterest.org/feature/why-america%E2%80%99s-belarus-strategy-backfired-172938 (accessed: 28.02.2021)
- Gazeta Ekspres: Kandidati za premijera Hoti, Šalja i Mustafa // Kosovo Online. 2020. 16 Apr. URL: https://www.kosovo-online.com/vesti/politika/gazeta-ekspres-kandidati-za-premijera-hoti-salja-i-mustafa-16-4-2020 (accessed: 28.02 2021)
- Milosavljevic I. R. Change in the EU accession approach: A case for a flexible membership // EU Frontier Policy Brief No.19, Center for European Neighborhood Studies. July, 2017. 13 р.
- Velebit: Sama ideja da su promene na Balkanu moguće – velika ideja // N1 Beograd. 25. sep. 2020. URL: http://rs.n1info.com/Vesti/a653625/Velebit-Sama-ideja-da-su-promene-na-Balkanu-moguce-velika-ideja.html (accessed: 28.02.2021)
- Živković o sastanku opozicije: Žao mi je izostanka predstavnika UoS-a, čekamo ih // N1 Beograd. 25. sep. 2020. URL: https://rs.n1info.com/vesti/a653891-zivkovic-o-sastanku-opozicije-zao-mi-je-izostanka-predstavnika-uos-a-cekamo-ih/ (accessed: 28.02.2021)
- 360 stepeni: Više kolona na izborima = veća izlaznost = veća šansa za uspeh // N1 Beograd. 24 sep. 2020. URL: http://rs.n1info.com/Vesti/a653558/Dobrica-Veselinovic-i-Predrag-Vostinic-Fer-izborni-uslovi-i-nastup-u-vise-kolona.html (accessed: 28.02.2021)
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
