1
В конце прошлого века многие – не только политики, но и учёные – посчитали, что историческая Россия, существовавшая, в том числе, в формате СССР, навсегда утратила геополитическую субъектность и статус ведущего международного актора. Прежде всего в это уверовали в США и в Европе. В 1989 году Ф. Фукуяма пишет статью под названием «Конец истории?» с вопросительным знаком. Хотя в ней не вопросы, а сплошные утверждения о конце эпохи конкуренции СССР и США вследствие дискредитации коммунистической идеологии в первом и победы последних в геополитическом противоборстве [6]. А вот три года спустя Ф. Фукуяма выпускает уже книгу без вопросительного знака: «Конец истории и последний человек», давая понять, что его предвидение подтверждается, и наступает эпоха торжества тотального либерализма, а на международной арене остаётся один полновластный хозяин – США и их политические сателлиты: Канада, Евросоюз, Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия [7].
Спустя менее чем полтора месяца после прекращения существования СССР, 7 февраля 1992 года, в Маастрихте был подписан Договор о Европейском Союзе, который вступил в силу 1 ноября 1993 г. Последовавшее затем расширение ЕС с поглощением бывших частей исторической России (республик СССР) однозначно указывал на стремление Запада геополитически подавить Россию, оставшуюся в формате Российской Федерации, а также говорил о претензиях Евроатлантической цивилизации (геополитическим доминатором которой выступают США, контролирующие ЕС как региональное политико-административное образование) на единоличное геополитическое господство и окончательное вытеснение России с геополитического поля, превращения её во второсортное государство. В таком же ракурсе следует рассматривать и существование НАТО с его вектором расширения и претензиями на доминирование уже не только на европейском континенте, но и во всём мире.
Образование ЕС и начавшееся в 1990-х годах возрождение Китая (благодаря реформам Дэн Сяопина и при поддержке США) подвигало политиков и аналитиков к формированию картины мира, в которой его устройство будет определяться США с участием ЕС и Китая. Рисовались схемы, особенно на рубеже тысячелетий, по которым ЕС и Китай становились главными противовесами США. Казалось, катастрофа СССР лишил его преемницу - Российскую Федерацию - шансов вернуться в геополитическое пространство в статусе субъекта международной деятельности, и она может рассчитывать лишь на функции статиста.
Однако в XXI в. ни ЕС, ни даже Китай не стали геополитическими конкурентами США. Наиболее решительное и заметное противодействие США на международной арене оказывает именно Российская Федерация, которая является политическим олицетворением исторической России, выразителем и представителем российского культурно-цивилизационного пространства. Несмотря на все внутренние трудности, Россия остаётся не только ведущим геополитическим игроком, но и, по сути, единственным противником глобального доминирования США. Причём обнаружилось это ещё в 1990-х годах. И не только разворотом самолёта над Атлантикой Министром иностранных дел Е.М. Примаковым, но прежде всего сохранением ядерного потенциала.
Сложившаяся геополитическая система выводит США в статус одного из главных субъектов благодаря тому, что они выступают как представители евроатлантического культурно-цивилизационного комплекса, который сохраняет уровень наиболее высокого развития, хотя и с очевидными следами упадка. На статус США как преемника могущества Британской Империи указывает Ф. Семпа в исследовании «Геополитика: от холодной войны до 21 века» [9,]. Взяв на себя функции доминатора и геополитического центра Европейской цивилизации, США достигли состояния, которого не смогла добиться Германия в начале и середине ХХ века и которое частично было у Франции конца XVIII – начала XIX вв.
При этом внутри европейского цивилизационного «концерна» сохраняются государства и государственные объединения, имеющие склонность оспорить статус доминатора. Такая внутрицивилизационная борьба за центры доминирования – особенность Европейской цивилизации дисперсного типа [3, с. 165-166] с присущими ей чертами полицентричности. Их отличие от моноцентричных цивилизаций интегративного типа, создаваемых вокруг одного исторического центра, как Китай или Россия, состоит в том, что в полицентричной цивилизации различные государства с потенциалом на обретение статуса (гео)политического центра борются за цивилизационное доминирование. В то время как в моноцентрической цивилизации за контроль и обладание уже сформировавшимся центром борются элитные группы.
Ещё более отчётливо влияние культурно-цивилизационных факторов на геополитический статус проявляется на примере Российской Федерации. Исчерпав к концу ХХ века возможности модели, сформированной на базе коммунистического варианта Европейской цивилизации, Россия встала перед очередной необходимостью выбора пути и способа своего развития. Наработки, обеспечивавшие прежние формы имплантационного моделирования, исходящие от Византийской и Европейской цивилизаций, поступательно нацеливающие Россию на обретение цивилизационной особости и выводящие её в разряд ведущих геополитических игроков, никуда не исчезли.
Даже в эпоху перепутья, обозначившуюся в 80-90-х годах прошлого века и, к сожалению, не преодолённую до наших дней, Россия остаётся в геополитическом поле современного мира благодаря социокультурной матрице, хотя и проявляющей себя пока в виде имплантационной цивилизационной модели.
2
Геополитическое противоборство России и США схоже с историей межгосударственного противостояния более чем двухтысячелетней давности. Сходство не столько по внешним статусным признакам, хотя и их достаточно, сколько по смыслам и содержанию двух геополитических конфликтов, один из которых начался в 264 г. до н.э. в Средиземноморье и закончился через 118 лет в 146 г. до н.э. Речь идёт об исторической аналогии между Пуническими войнами Римской республики с Карфагеном, с одной стороны, и обозначенными сразу после окончания Второй Мировой войны глубинными российско-американскими противоречиями.
Любая историческая аналогия не означает тождества рассматриваемых явлений, но даёт возможность обнаружить подобие разворачивающихся в современности процессов и событий с теми, что некогда уже происходили. А это сходство и подобие позволяет показать возможные тенденции современного исторического процесса. Значимым является обнаружение в исторических явлениях признаков, которые могут быть соразмерны нынешним. Именно отмеченные соответствия позволяют сейчас сравнивать Римскую республику эпохи Пунических войн с Россией, а противостоящий Риму Карфаген с США.
3
Карфаген, как колония и город, был основан в последней четверти IX в. до н.э. выходцами из Финикии, страны в Передней Азии, входившей в социокультурное пространство Междуреченской (Месопотамской) цивилизации, имевшей на своей территории различные города-государства с царской властью, включённой, в конечном итоге в VIII ст. до н.э. в состав Ассирийской державы, одного из самых могущественных государств Междуречья в древности.
Особенностью Междуреченской цивилизации был её дисперсный тип, который означал наличие в культурно-цивилизационном пространстве несколько центров влияния, борющихся за геополитическое доминирование как внутри своей цивилизационной системы, так и вовне её. Одним из отличительных признаков цивилизаций такого типа является высокая агрессивность их доминирующих центров, образуемых самыми мощными государствами или союзом государств [3, с. 159]. Из этого не следует миролюбие отличного от дисперсного, интегративного типа цивилизации. Но, если дисперсной модели (к ней относится и современная Евроатлантическая цивилизация) присуща внутрицивилизационная борьба (гео)политических центров за доминирование внутри своей цивилизации и от её лица во внешнем мире, то в интегративной цивилизации (типа Египетской, Китайской, Российской) такой стимул отсутствует. Хотя, особенно в условиях цивилизационного кризиса и внешних угроз, интегративные цивилизации совсем не чужды агрессии.
Карфаген, ставший осколком Междуреченской цивилизации в юго-западной части Средиземноморья, несмотря на торговый стержень, казалось бы, ориентирующий государство на невоенную деятельность, развивался благодаря воинственной политике и включил в состав своей державы значительные прибрежные территории Средиземного моря в Африке и Европе. В этом отношении он сохранял агрессивные свойства своей цивилизационной модели, являясь её колониальным ответвлением.
Карфаген к началу Пунических войн (264-146 гг. до н.э.) был не просто фрагментом Междуреченской цивилизации, но и самым сильным её проявлением. Причём не только Междуреченской, но и той же Египетской, которая также относилась к первородным культурно-цивилизационным очагам[1]. С конца IV в. до н.э. в результате завоевательных походов Александра Македонского Междуреченская и Египетская цивилизации были трансформированы до состояния эллинизма как культурно-цивилизационного симбиоза. В этом контексте Карфаген, избежавший греческих завоеваний Александра Македонского и даже одержавший победу над крупнейшей греческой колонией Сиракузами в непрерывных войнах на протяжении всего IV в. до н.э., являлся полным выражением первородной культурно-цивилизационной системы и непосредственно её Междуреченского конструкта.
Отсюда, борьба Римской цивилизации, находящейся в процессе своего становления и утверждения и в качестве восприемника Греческой цивилизации, и как разновидности Северосредиземноморской цивилизационной конструкции, разворачивалась с государством, которое претендовало на статус геополитического доминатора от имени некогда господствовавшей культурно-цивилизационной структуры.
Особенностью борьбы Римской державы с Карфагеном было не только межцивилизационное противоборство развивающейся Северосредиземноморской модели (в рамках которой Рим был следующим за Грецией этапом развития) с затухающей Междуреченской (частью которой являлся Карфаген), но и утверждение новых фундаментальных норм человеческого поведения в контексте всего исторического развития, что возможно отнести к признакам межцивилизационной борьбы. Так, в ханаанской религии, воспринятой карфагенянами от своих финикийских предков из Междуречья, широко практиковалось человеческое жертвоприношение. Особо жестоким было приношение в жертву детей. С этой практикой тоже было покончено благодаря победе Рима. Показательно, что в современном мире именно в США и в целом на Западе детей приносят в жертву однополым бракам, ЛГБТ, педофилии, что можно рассматривать как форму жертвоприношения детей в нынешней Евроатлантической цивилизации.
Другим признаком для Римской державы и Карфагена, который можно обнаружить и в современном мире у России и США (а шире – всей Евроатлантической цивилизации) является используемая рядом геополитических теорий типологизация государств и цивилизаций, исходя из географического источника их могущества – суши или моря. Карфаген представлял цивилизацию так называемой талассократии (власть, господство моря), а Рим – теллурократии (власть, господство суши). Рим создаёт флот только в период Первой Пунической войны.
По таким признакам США обнаруживает свой исторический аналог в Карфагене, а Россия – в Риме. В пользу таких соответствий можно сослаться на работу А. Мэхэна [1], а шире – на всю историю Евроатлантической цивилизации, расцвет которой знаменует эпоха Великих географических открытий. Для России её сухопутное могущество определяется теми пространствами, которые она осваивает на протяжении сотен лет. А США своё морское могущество ведут от преемственности традициям британского морского флота.
США, как и Карфаген, созданы переселенцами, среди которых преобладали торговцы. Карфаген был продуктом и выразителем Древнемесопотамской социокультурной конструкции, характерным признаком которой была дисперсная цивилизационная модель. Таким же образом США, созданные меркантильно настроенными людьми, являются частью Евроатлантической цивилизации, со свойственным для неё также дисперсным типом.
Римская республика III-II вв. до н.э. и историческая Россия - континентальные державы, которые не колонизируют окружающее или отдалённое пространство, а осваивают его, включая в свой социокультурный контекст инокультурные ценности в преобразованном виде. Так, пространство, освоенное Римом в Западной Европе, уже после падения Западной Римской Империи долго продолжало сохранять римские культурно-цивилизационные ценности, стандарты и технологии – и в сфере хозяйственной жизни (агрокультура), и в сфере духовной жизни (латинский язык был языком науки и творчества вплоть до XVIII века), и в политической сфере (Священная Римская Империя, образованная в Х столетии, существовала до 1806 г.).
Русская цивилизация ещё находится в стадии формирования как самостный конструкт мироустройства, но в своём предшествующем развитии как имплантационно-репродуктивная модель [4] она создала культурно-цивилизационные устои, которые имеют ценностное выражение в русском языке, выполняющем важнейшие коммуникативные функции в хозяйственной, духовной и политической жизни постсоветских государств. Агрессия против русской культуры и языка со стороны русофобских политических режимов на Украине, в Прибалтике и в Молдавии является подтверждением значимости для местных сообществ сложившихся русских социокультурных ценностей, с которыми пытаются бороться силовыми методами, не в состоянии противопоставить им иную ценностную систему. Русофобская агрессия - попытка компенсировать собственную социальную ущербность, которая возникает по причине культурно-цивилизационной разорванности, когда сообщества отмеченных регионов, насильственно разрывая связи с российским социокультурным пространством, не могут вписаться в европейский культурно-цивилизационный комплекс.
К середине III в. до н.э. Карфаген и Рим – сильнейшие государства Средиземноморья, по сути, мировые державы. Греция, расширившаяся в результате завоеваний Александра Македонского до африканских и среднеазиатских пределов, находится в постмакедонском распаде. Индия и Китай замкнуты в себе и во внешнем мире себя не проявляют, как и впоследствии [8]. Исходя из этого, можно определять Карфаген и Римскую республику в III – II вв. до н.э. как основных игроков и противников во всемирном масштабе того времени.
Геополитический спор между Римом и Карфагеном был решён тремя Пуническими войнами, продолжавшимися с интервалами (241-218 гг. до н.э. и 201-149 гг. до н.э.) более ста лет – с 264 по 146 гг. до н.э. Каждая из войн закончилась победой Рима, вплоть до разрушения Карфагена в 146 г. до н.э.
Почти два столетия к началу Первой Пунической войны Рим и Карфаген были союзниками, периодически предававшими друг друга. Как правило, это делал Карфаген. Соответственно, союзнические отношения между Россией и США хорошо известны. Это не только Вторая Мировая война, но и последние десятилетия – совместная борьба с терроризмом, например. Именно ради борьбы с ним Россия ввела воинский контингент в Сирию в 2015 году. А ранее, в 2012 году сотрудничество России с США в борьбе с терроризмом, в тот раз в Афганистане, едва не закончилось созданием в Ульяновске перевалочного пункта НАТО.
Рим и Карфаген одно время вместе боролись против греческих государств. При этом Рим выступал, по сути, преемником греческой цивилизации и культуры. В этом контексте современная ситуация любопытна тем, что США являются частью (ныне доминирующей) Европейской цивилизации, а Россия (и в образе СССР, и теперь) по-прежнему использует имплантационно-репродуктивную цивилизационную модель, заимствуя европейские цивилизационные технологии и стандарты. В этом же плане следует рассматривать не только совместную борьбу СССР и США против нацистской Германии, которая в 30-х – первой половине 40-х годов ХХ века позиционировала себя в статусе выразителя и представителя всей Европейской цивилизации, но и текущее подавление Евросоюза Соединёнными Штатами со ссылками на необходимость противодействия России. В последнем случае результат может оказаться выгоден не только США, но и России, для которой санкции, объявленные Евроатлантическим сообществом, стали стимулом социально-экономического развития.
В начале III в. до н.э. Рим и Карфаген договорились поделить между собой греческие владения в Италии: Апеннинский полуостров доставался Риму, а Сицилия – Карфагену. В истории российско-штатовских отношений подобный эпизод сложился по итогам Ялтинской и Потсдамской конференций, когда были поделены Европа и Дальний Восток на сферы влияния и территориального контроля.
К середине III столетия до н.э. логика цивилизационного развития Рима, который всё более явно оформлялся в самобытную цивилизационную модель, с одной стороны, а с дугой стороны, выступал как преемник и продолжатель греческой культурно-цивилизационной конструкции в общей системе Северосредиземноморского культурно-цивилизационного очага, вела к оппонированию Карфагену как фрагменту прежней цивилизационной модели. Преемственность Рима особо заметной и потребной становилась в условиях кризиса ранней Греческой модели и порождённых ею постмакедонских государств диадохов. Как Греческая цивилизация и создаваемые ею государственные образования, так и Римская цивилизация в политическом формате сначала республики, а затем империи, а в целом Северосредиземноморский культурно-цивилизационный комплекс (вкупе с последующей Византийской цивилизацией) оппонировали Первородному культурно-цивилизационному очагу, к которому принадлежала Междуреченская цивилизация с её финикийским (пуническим) ответвлением в виде Карфагенской державы.
Отсюда возникает главный вывод для выстраивания современной Россией своего геополитического поведения: какие бы общие внешнеполитические интересы, тем более интересы политических элит Рима и Карфагена ни возникали (даже объединяющие Рим с Карфагеном против родственной ему Греческой цивилизации), логика межцивилизационного противодействия вела к геополитической конфронтации. Исторические эпизоды сближения Рима и Карфагена, включая взаимные уступки и даже военные союзы, не остановили Пунические войны, ибо противоборство двух сверхдержав древности было следствием их цивилизационных противоречий. Противоречий между цивилизацией старого типа, каковой была Междуреченская / Месопотамская цивилизация с карфагенским фрагментом, и цивилизацией нового типа, оформляющейся в Северном Средиземноморье, в её римском варианте.
Подобная ситуация складывается в современном мире, когда историческая Россия, существующая пока лишь в культурно-цивилизационной конструкции имплантационно-репродуктивного типа [5], оказывается неизбежным геополитическим противником США. В этом сравнении Россия похожана Рим, который к середине III ст. до н.э. находился также в имплантационно-репродуктивном состоянии своего культурно-цивилизационного развития, перерабатывая социокультурные достижения и цивилизационные стандарты Греческой цивилизации.
4
Историческая аналогия противоборства России / СССР против США в XX-XXI вв. и Римской республики против Карфагена в III-II вв. до н.э. интересна обнаружением ряда схожих явлений. Её значимость состоит в выводах о схожести причин геополитического противоборства и его неизбежности. Из этого пункта вытекает актуальный вывод: конфронтация между Россией и США неизбежна, ибо она следует из самой природы их цивилизационных конструкций.
Почему Россия, а не Евросоюз или Китай становятся геополитическими конкурентами и противниками США? ЕС – часть Евроатлантического культурно-цивилизационного комплекса, в котором доминируют США, выступая в качестве культурно-цивилизационного и геополитического центра. А Китай в его нынешнем культурно-цивилизационном состоянии воспроизводит европейские цивилизационные стандарты и технологии, вследствие исторической исчерпаемости собственной цивилизационной модели. Именно потому, что Россия является пространством формирования новой культурно-цивилизационной модели [5], она и становится основным геополитическим противником США, которые являются доминирующим центром и выражением предшествующей в контексте исторического развития Евроатлантической цивилизации. В технологическом плане, включая социально-культурные и военные технологии, Карфаген также опережал Рим к середине III века до н.э. (как отмечалось, например, до начала Пунических войн Римская республика не располагала военно-морскими силами, а создавала их в процессе вооружённой борьбы с Карфагеном и на его опыте), что не исключило не только борьбу между ними, но и, что для нас весьма важно, победу Рима над Карфагеном.
Соответствующие тенденции отмечались значительно ранее авторитетным исследователем социальных (в широком смысле, включая политические) процессов. В 1831 году Алексис де Токвиль писал: «В настоящее время в мире существуют два великих народа, которые, несмотря на все свои различия, движутся, как представляется, к единой цели. Это русские и англоамериканцы... Все остальные народы, по-видимому, уже достигли пределов своего количественного роста, им остаётся лишь сохранять имеющееся; эти же постоянно растут. Развитие остальных народов уже остановилось или требует бесчисленных усилий, они же легко и быстро идут вперед, к пока еще неизвестной цели» [2, с. 272].
Оставив утверждение А. де Токвиля об одной цели для США и России без комментариев, отметим более важное: почти двести лет тому назад французский учёный увидел и отметил особое место в миропорядке, которое будут занимать США и Россия. А то, что цели каждой из этих держав не совпадают, если не противоречат в корне, мы наблюдаем с эпохи Холодной войны, развернувшейся в середине ХХ века. Здесь важно другое – А. де Токвиль выделяет двух основных геополитических игроков современности.
Проведённое историческое сравнение позволяет найти новые смысловые оттенки в концепции «Москва – Третий Рим», а определение США Вторым Карфагеном даёт возможность более чётко обозначить признаки культурно-цивилизационного кризиса и увядания Евроатлантической цивилизации, проявляющиеся в реализации человеконенавистнических, губительных установок
Смысловые коннотации, связанные с определением России как Третьего Рима, а США как Второго Карфагена, кроме метафоричной образности, позволяют более чётко обозначить культурно-цивилизационные факторы геополитических противоречий, специфику основных противоборствующих сторон в условиях современного миропорядка, каковыми являются Россия и США. Можем допустить, что термин Второй Карфаген позволит более образно представлять состояние, функции и роль США в системе современных международных отношений в целом и в сфере геополитики непосредственно.
Невозможно оставить без внимания один эпизод, относящийся ко Второй Пунической войне, но передающий суть всех трёх войн – произнесение Катоном Старшим фразы «Карфаген должен быть разрушен» после каждого выступления в римском Сенате. Есть основания предполагать, что Катон Старший с регулярностью выступал с этим призывом потому, что не все в Риме хотели необходимой борьбы и даже непременной победы над Карфагеном. Более того, большинство римского правящего класса более склонялось к договорённостям и компромиссам с Карфагеном, руководствуюсь личными либо корпоративными интересами.
Призыв Катона Старшего не выражал сугубо агрессивную природу его характера, а был следствием оценки им сущности карфагенского государства, цивилизационно враждебного Риму. Эти оценки строились Катоном Старшим в том числе и на основе собственного опыта, полученного, в том числе, в результате личного посещения Карфагена в конце 150-х гг. до н.э., размышлений и анализа складывающихся римско-карфагенских отношений. В конце концов требование Катона Старшего было воспринято римским государством, и в год его смерти в 149 г. до н.э. началась Третья Пуническая война, которая завершилась полной победой Римской республики и сожжением Карфагена.
Из этого опыта отнюдь не должно возникнуть прямой аналогии применительно к современному геополитическому противоборству России с США и призыва «Вашингтон должен быть разрушен». Ныне иная ситуация в мире, нежели была в регионе Средиземноморья в III-II вв. до н.э. И не только тем, что она имеет распространение на весь земной шар, и не столько, даже, потому, что современные вооружения, особенно те, которыми обладают Россия и США, не просто более разрушительные, а скорее – катастрофические, но оттого, что за два с лишним тысячелетия, после Пунических войн, человечество осознало, что решать межцивилизационные противоречия и вытекающие из них геополитические конфликты позволительно и без прямого военного столкновения. В крайнем случае, на это хочется надеяться.
ЛИТЕРАТУРА
1. Мэхэн, А.Т. Влияние морской силы на историю, 1660-1783 / А.Т. Мэхэн. – М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2002.
2. Токвиль, А. де. Демократия в Америке: Пер. с франц. / Предисл. Гарольда Дж. Ласки / Алексис де Токвиль. – М.: Прогресс, 1992.
3. Филатов А.С. Евроатлантическая цивилизационная агрессия в контексте геополитического противоборства с Россией / А.С. Филатов // Журнал «Свободная мысль». – 2022. – № 1 (1691).
4. Филатов, А.С. Мироосвоение России: в себе и для себя: монография / А.С. Филатов. – Москва: изд-во «Проспект», 2022.
5. Филатов, А.С. Россия и мир. Геополитика в цивилизационном измерении: монография / А.С. Филатов. – М.: изд-во «Проспект», 2020.
6. Фукуяма, Ф. Конец истории? / Фрэнсис Фукуяма // «Вопросы философии». – 1990 – № 3.
7. Фукуяма, Ф. Конец истории и последний человек / Фрэнсис Фукуяма; пер. с англ. М.Б. Левина. – М.: АСТ, 2007.
8. Хронология мировых событий III – II вв. до н.э. – URL: https://history-klio.ru/chronol/chron_3_2.htm (дата обращения: 29.01.2024).
9. Sempa, F. Geopolitics: from the Cold War to the 21st century / F.P. Sempa. – New Brunswick, N.J.; London (U.K.): Transaction Publishers, 2002. – 124 p.
[1] Первородные культурно-цивилизационные очаги обеспечили формирование цивилизационных моделей в древних Египте, Ближневосточном Междуречье (Месопотамия), Индии, Китае, Центральной Америке (Майя).
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
