Приближается тридцатая годовщина трагических событий 1993 года -
самого острого внутривластного и внутриполитического конфликта за всю
постсоветскую историю. Данная статья, как наверняка многие другие в
юбилейном для этого события году, является попыткой раскрыть и
представить события 1993 года спустя 30 лет в широком
междисциплинарном подходе.
После 1991 г., 1993 г. явился еще одной непредсказуемой политической
развилкой для судеб российской государственности, когда ее политическое и
иное развитие могло пойти по любому сценарию. Но только не к попятному
возвращению в старую советскую систему. Поскольку об этом хорошо
«постарался» 1991 год. На наш взгляд, 1993 год, это переломная точка
бифуркации в траектории развития последующей постсоветской истории, во
многом определившей ход следующих трех десяток лет. В тоже время
события 1993 г. стали логическим завершением процесса распада советско-
коммунистических институтов и отношений, начало которым положила
горбачевская перестройка советской модели. Когда ее радикальные
преобразования, начиная с 1989 г. привели к неуправляемым процессам и в
итоге способствовали полной потере контроля над страной и ее базовыми
параметрами организованности всей системы[1]. И все же даже после начала
рыночных реформ с 1 января 1992 г. продолжали еще сохраняться политико-
правовые элементы во многом уже разрушенной советско-коммунистической
системы: во- первых, это сама Конституция 1977 г. (аналог Конституция
РСФСР 1978 г.), по которой по инерции продолжала жить переходящая к
рынку страна, во- вторых, сохранявшиеся органы советов на местах во главе
с венчающей их высшим законодательным органом страны- Верховным
Советом (парламентом)- избираемый Съездом народных депутатов РФ. Вот
только проблема заключалась в том, что страна уже качественно изменилась
с 1 января 1992 г., что не учитывала старая советская Конституция. Да и
Президент РФ по факту обладал не только исполнительными, но и
законодательными функциями. И пусть он в иерархической системе высших
государственных органов страны уступал Верховному Совету, но неизбежно
встал вопрос о новой конституционной реформе и новой системе
государственного управления. Политический конфликт 1993 года и стал тем
политическим разломом старой системы и выбором новой, в которой
столкнулись между собой разные противоборствующие друг другу
политические силы, за гегемонию в стране и за право повести развитие
страны в выгодном для себя направлении.
О политическом моделировании конфликта 1993 года.
Выбрав рынок и капитализм в качестве основной модели социально-
экономического развития страны, российские правящие элиты в лице с одной
стороны, президента с правительством, с другой стороны, депутатов
Верховного Совета и его спикера, не могли договориться по следующим
базовым вопросам. Во-первых, какую модель капитализма следует выбрать:
неолиберальную модель (меньше государства и больше рынка) или
кейнсианскую модель с сильным государственным вмешательством в
экономику и развитой некоммерческой социальной сферой. Очевидно, что
гайдаро-ельцинская команда выступала за первый неолиберальный вариант,
который по факту вводил страну в невыгодную нишу во всем зависимого от
западного капиталистического центра периферийно-сырьевого придатка[2, С.
61-63]. Депутаты Верховного Совета во главе с Русланом Хасбулатовым,
были вовсе не против рынка, но они выступали за осторожные и постепенные
реформы, с сохранением базовых отраслей в руках государства. Как заявлял
о себе сам Хасбулатов: «я являюсь твердым приверженцем укрепления
российского государства, реформатором- сторонником «мягкого развития
российского капитализма» [23, С. 396]. Вторым, но отнюдь не по степени
важности вопросом стоял вопрос о власти. Кто должен быть в стране (даже
после окончания конституционной реформы) самым главным: президент или
парламент? Политические амбиции Бориса Ельцина были широко известны.
Это был человек во всем предельно властный, который очень умело, играл
роль демократического популиста. «Царь Борис» (как тогда его звали за глаза
кремлевские придворные) ни с кем не привык делить свою «царскую» власть.
Но и парламентский лидер Руслан Хасбулатов, отнюдь не был лишен
политических амбиций, мог претендовать, в рамках скажем, возможной
парламентско-президентской системы, на роль сильного премьера при
слабом президенте .
С точки зрения исследователей политики, сущностными сторонами
любого политического конфликта, влияющего на его ход и динамику,
выступают: уровень нестабильности в стране; раскол властных элит;
легитимность/делегитимация действующей власти и режима. Раскол элит
здесь будет занимать главенствующее место. Судьба страны в политическом
конфликте во многом зависит от уровня раскола властной элиты и появление
контрэлиты с существенными политическими ресурсами, недовольной
властью, своим положением и рассчитывающей на улучшение своих позиций
при смене власти [19, С. 37]. Ну а побеждает в гражданском конфликте та
сторона, которая обладает большими ресурсами для победы во всех сферах
конфликтности (например, военными, медийными); которая пользуется
большим доверием, большей легитимностью; и предлагает более
перспективные планы всему обществу, особенно тем, кто так или иначе был
вовлечен в этот конфликт. по выходу из конфликта. «В вооруженном
конфликте успех той или иной стороны определяется, наряду с военно-
организационными и военно-техническими факторами, также
геополитическими и социальными обстоятельствами: наличием/отсутствием
внешних союзников, характером, масштабом их поддержки, а также
солидарностью/разобщенностью ведущего войну общества, способностью
его лидеров и элит мобилизовать армию и ополчение вокруг символов,
настолько значимых и привлекательных, что люди ради них готовы убивать
и умирать» [19, С. 375].
Следует отметить, что конфликт 1993 года был преимущественно
внутривластным конфликтом, а не конфликтом, в котором новая
революционная контрэлита пытается столкнуть властвующую элиту с
государственного олимпа и занять ее место . Не лишне напомнить, что в 1991
году и Руцкой и Хасбулатов со многими депутатами Верховного Совета
выступали с Ельциным в одной политической связке против ГКЧП.
Политические радикалы (особенно из прокоммунистического движения
«Трудовая Россия») принимали довольно активную роль в конфликте 1993 г.
Однако самые яркие представители этого крыла (Анпилов др.), не смогли
завоевать протестное большинство, особенно за пределами столицы.
Радикалов губило раскольничья распря между их лидерами. Да и в целом у
них отсутствовали лидеры, обладающие большими теоретическими и
политическими знаниями и опытом. Наконец, радикалам не удалось
завоевать на свою сторону мыслящую часть общества- интеллигенцию . Но
еще Грамши убедительно показал, что в борьбе за политическую гегемонию
в стране весомая роль принадлежит интеллигенции, выступающей в качестве
идейного авангарда борющегося за власть класса[6, С. 81-113]. Все вместе
взятое и предопределило маргинализацию политических радикалов в
гражданском конфликте 1993 г.
Предпосылки конфликта.
Кровавые события октября 1993 г. для огромной страны явились
неожиданным финалом, поскольку большинство ее граждан, жило далеко от
столицы, жило аполитично, выживали в непростых для себя условиях рынка
и поэтому наблюдали на происходящее в Москве с экрана телевизора с
изумлением. Другое дело - москвичи. Многие из них в той или иной форме:
кто пассивно и просто с любопытством, кто сочувствуя «своим», вживую
наблюдали за разгоряченными маршами уличных протестантов, все больше
вовлекались в политический спектакль (горячей весны- осени 1993), который
в итоге разразился гражданской бурей и кровавой развязкой.
Предпосылки «боевого» 1993 года сформировались еще в 1992 году.
Весь 1992 год быстро накапливался протестный потенциал народных масс,
вызванный резкими антисоциальными реформами правительства Е. Гайдара
при полной поддержке президента Ельцина. Уже в декабре 1992 г. в «Новой
газете» Юрий Буртин констатирует: «Народ и власть стали друг другу
чужими» [4]. При этом, само название статьи Ю. Буртина, - «Чужая власть»,
звучало как приговор новому «демократическому» режиму[4]. По словам
другого исследователя: «Брожение в обществе нарастало - недовольны были
практически все…»[25, С. 100]. Именно в 1992 г. появляются первые
признаки открытого недовольства президентом в обществе, и формируется
широкая разномастная антиельцинская оппозиция. Лидером народного
протеста стала «Трудовая Россия» во главе с харизматичным вожаком В.
Анпиловым. «Фактически она превратилась в «ударную силу» оппозиции
и…выполняла функции народного фронта, сплачивающего под своим
руководством самые широкие протестные силы» [20, С. 34]. Сам же Виктор
Анпилов, вдохновлял в то время многих радикалов левого спектра.
Например, по воспоминаниям будущего эксцентричного политика Э.
Лимонова, восхищенного Анпиловым, «своим якобинством», «целостностью
характера», магнетическим влиянием во время многотысячных митингов на
старшее поколение мужчин и женщин, которые реагировали на Анпилова,
своего кумира, как на «рок-звезду» [13, С. 24].
Между тем, политическая борьба вступила в новую фазу. По данным
коллектива монографии «Перестройка и крах СССР. 1985-1993», уже к лету
1992 г. в РФ стало складываться двоевластие» [3, С. 199]. В новом 1993 г.,
оппозиционное движение выросло количественно и организационно
(«Всенародное Вече», «Трудовая Россия», КПРФ, ФНС, «Офицеры России» и
т.д.), и представлена была многообразным политическим спектром. Здесь
были консерваторы-государственники, националисты, всевозможные левые
радикалы и т.д. Многих рассерженных обывателей в «непримиримую»
оппозицию влекло даже не резкое ухудшение их жизни в ходе реформ,
сколько, во-первых, острое ощущение обмана на скорую и процветающую
жизнь при рынке, во-вторых, стыд за резко упавший международный рейтинг
России. Последний фактор будет горько отзываться в российском державном
коллективном сознании все 90-е годы.
Уже ранней весной обозначился раскол между двумя ветвями власти,
законодательной (Верховным Советом) и президентской. Все это происходит
на фоне растущего народного недовольства рыночными реформами,
инициируемые Кремлем. В конце марта 1993 г. на внеочередном IX Съезде
народных депутатов его депутаты открыто обвинили Бориса Ельцина в
антиконституционных действиях и попытались (правда, безуспешно)
отрешить его от должности президента РФ. Чтобы укрепить свои позиции в
стране, нейтрализовать оппозиционный ему высший законодательный орган-
Верховный Совет, и стать полновластным хозяином в стране, Ельцин
проводит всероссийский референдум (апрель 1993). В нем перед гражданами
ставится целый ряд вопросов: о доверии к президенту и его политике; о
необходимости досрочных выборов президента и Верховного Совета. В
результате мощной пропагандистской «прокачки» со стороны провластных
СМИ, Ельцину удалось получить поддержку россиян с минимальным
большинством голосов (58,67%)- себе как президенту и (53,05%) социально-
экономической политике им же возглавляемой. Результаты референдума
показали, еще не растраченный полностью кредит доверия граждан первому
лицу государства, что произошло чуть позже. Однако уровень раскола и
радикализация общества были тогда столь велики, что такие результаты
референдума лишь подлили масло в огонь для консолидации действий
оппозиции. Многочисленные митинги и шествия протестантов (возглавили
«Трудовая Россия», ФНС и КПРФ) закончились масштабным уличным
побоищем протестантов с сотрудниками милиции и ОМОН 1 мая 1993 г.
Итогами кровавого противостояния московских и правительственных
властей с оппозицией стало свыше 600 раненных и один погибший. Зато
официальные либеральные СМИ (например, «Итоги» с Е. Киселевым) в свою
очередь, требовали от Ельцина более решительных мер по «успокоению»
непримиримой оппозиции. Кровь 1 мая послужила лишь прологом к еще
более кровавым побоищам сентября-октября 1993 г .
Одновременно с этим, происходит раскол уже самого политически
доминирующего в стране либерально-демократического движения[3, С. 62].
Так, на умеренно оппозиционные позиции к курсу президента Ельцина встал
«Гражданский Союз» (российских промышленников) с Аркадием Вольским
во главе. Сам раскол внутри демократического движения, ранее
сформированной «августовской революцией» 1991 г. показателен. Он явился
серьезным свидетельством, что праволиберальный правительственный курс
растерял большинство своих прежних сторонников. Налицо произошел
отрыв ее лидеров во главе с Б. Ельциным, от своей социальной базы- сотен
тысяч горожан-москвичей, которые еще два года назад (19-21 августа 91)
были готовы с энтузиазмом стоять насмерть на баррикадах, защищая идеалы
российской демократии. Но вот уже в сентябре-октябре 1993 г., в числе
многих защитников «Белого дома» (Верховного Совета) от военных
президента Ельцина, (как свидетельствовали очевидцы), были как раз его же
(Ельцина) бывшие защитники от коммунистической ГКЧП. «Практически
каждый третий признавался в том, что в августе 91-го года тоже приходил
защищать «Белый дом», а сейчас вот раскаивается за свое тогдашнее
поведение. Не смогли разобраться, обвели вокруг пальца» [17, С. 82].
Характерно, что уже в 1993 г., по данным социологических опросов об
утрате доверия к демократии и «демократам» заявило подавляющее
большинство граждан. А именно: лишь 22% граждан РФ признали
установившейся режим в России демократическим (резко против режима
были 52%)[16, С. 33]. Все этого говорило о шаткости политического режима
Ельцина, утратившего прежний налет демократичности в глазах
большинства.
Известный кинорежиссер Станислав Говорухин справедливо писал в тот
год: «нынешние авторитаристы играют перед всем миром роль демократов»
[5]. Впрочем, типичный автократ Ельцин, всегда был лишь популистом, а не
подлинным демократом. Сама же модель демократии в российском
либеральном лагере была броской демагогической фразой, грубой
манипуляцией. Гайдаро-чубайсовский либеральный бомонд реально
осознавал, что при настоящей демократии народ за них и за их социал-
дарвинистские реформы не проголосует . Вот почему они с самого начала
сделали ставку на решительного автократа Б. Ельцина. Который лишь с виду,
по грубым мужицким повадкам (вплоть до самодурства), казался
демократом, но при этом ни с кем свою власть делить не собирался в
принципе. Зато решительный как танк Ельцин был крайне необходим
российским либералам, чтобы «сломать через колено» всех кто
сопротивлялся либерально-рыночным реформам. Вот почему прирожденного
автократа Ельцина либералы всегда считали «своим президентом».
По мнению Н. Чувашовой, в условиях эскалации конфликта российский
парламент стал центром тяготения всех оппозиционных сил, включая
леворадикальные, национал-патриотические и коммунистические партии и
организации, наметился рост поддержки парламента массовыми группами
населения, не сумевшими адаптироваться в условиях либеральных
реформ[24, С. 126]. По словам историка С. Рузанова, «Таким образом, против
Ельцина выступили все три ветви власти: законодательная (Верховный Совет
и Съезд народных депутатов), судебная (Конституционный Суд) и
исполнительная (вице-президент Руцкой). С этого момента фигура Руцкого
становится центром притяжения всех антипрезидентских сил, а сам Руцкой
является наиболее вероятным претендентом на пост президента РФ…»[20, С.
62].
Острая фаза вооруженного конфликта в сентябре-октябре 1993 г.,
явилась логической, но все равно неожиданной кровавой развязкой всей
предшествующей политики правительства и президента. Исследователи по-
разному определяют суть этого конфликта. С точки зрения В. Дахина, это
внутриэлитный конфликт, вызванный резким расхождением мнений по
поводу перехода к демократии и рынку, принявшей форму противоборства
законодательной и исполнительно властей[7, С. 141]. Приблизительно такой
же точки зрения придерживается политолог Э. Шульц, указывая на событие
21 сентября- 4 октября 1993 г., как на своеобразную кульминацию
конституционного кризиса, «начавшегося в России в 1992 г., связанного с
противостоянием президента Бориса Ельцина и Верховного Совета РФ во
главе с Русланом Хасбулатовым, поддержанного вице-президентом России
Александром Руцким» [26, С. 141]. По мнению С. Рузанова,
«антиконституционные действия группы президента, отражавшей интересы
крайне узкой социальной прослойки, стали решающим фактором эскалации
противостояния между властью и обществом. Социальное напряжение,
сопровождавшее весь период 1992-1993 гг., и особенно обострившееся в
результате противостояния между парламентом и президентом, нашло
окончательный выплеск в ходе стихийного народного восстания в Москве»
[20, С. 76].
Чечня как диктаторский «полигон».
Как это ни парадоксально, но «полигоном» для силового решения
проблемы с непримиримым парламентом для Б. Ельцина выступил
чеченский режим Джохара Дудаева. Дудаев в самопровозглашенной
Ичкерии-Чечне взял курс на установление единоличной власти в республике.
Однако первоначально главным противником для его диктаторской власти
выступил отнюдь не Кремль, а сам чеченский парламент. Чеченские
парламентарии с апреля 1993 г. в центре Грозного начали бессрочный митинг
протеста, добиваясь отставки непопулярного президента Дудаева. Когда
терпение Дудаева иссякло, то против чеченских депутатов в ночь на 5 июня
1993 г. были брошены дудаевские спецподразделения на танках и бэтээрах,
которыми командовал Шамиль Басаев! Штурмом было захвачено здание
грозненского парламента, погибло около 30 человек[12]. Уничтожив
парламентскую оппозицию, Дудаев отнюдь не привел гордую Чечню к
покорности , но зато показал пример Ельцину, как надо «решать» подобные
проблемы . Примечательно, что позже, уже после московского расстрела
парламента, Дудаев отправил (7 октября 1993 г.) в Кремль письмо-
телеграмму, в которой лично выразил Ельцину полное ему одобрение «по
подавлению коммунистическо-фашистского мятежа в Москве» [23, С. 243].
Впоследствии Руслан Хасбулатов подчеркивал, близкие и однотипные
методы решения политических проблем (Ельцина и Дудаева),- танки,
бронетранспортеры, спецназ, расстрелы людей. «Очевидна и их духовная,
внутренняя близость- дудаевцев и ельцинистов: одинаково циничное
отношение к человеческой жизни, морали, нравственности, презрения к
демократии, народу, животная страсть к власти и наживе, и…ложь…и-
насилие» [23, С.242].
Силы «непримиримой» оппозиции.
Воспоминания активистов тех событий рисуют довольно сложный
состав участников вооруженного сопротивления режиму президента
Ельцина. Хорошо известно мнение участника А. Залесского о защитниках
Дома Советов: «Не было красно-коричневых как единой организованной
группы» [9, С. 211]. Но дальше, тот же Залесский среди условно «красных»
называет православизированных «коммунистов зюгановского толка»,
«твердокаменных марксистов» -атеистов, а еще ультранационалистов-
баркашевцев (не более 40 человек), и даже «белых» - христианских
демократов, монархистов, казаков. «Все они были недовольны спекулянтами,
проституцией, нищетой народа» [9, С. 211]. Короче сопротивление режиму
президента составили люди самых разных политических оттенков и
убеждений.
Под стать пестрой оппозиции были и их лидеры- люди с разными
биографиями и политическими взглядами. Бывший военный и вице-
президент, прямой и грубоватый Руцкой был уже достаточно популярен в
протестном движении. Однако многие из числа активистов радикальной
оппозиции, видели в нем лишь самого удобного правителя на переходном
этапе получения полной власти в стране Верховным Советом[20, С. 86].
Другое дело, спикер Верховного Совета, экономист и интеллектуал Руслан
Хасбулатов. Центрист Хасбулатов не был сторонником политического
левого радикализма, как многие защитники Белого Дома из «Трудовой
России» с их лево-социалистическим вождем В. Анпиловым. Сам
парламентский «рулевой» Р. Хасбулатов, неявно, но очевидно также
претендовал, на высший государственный пост страны . Но, как и Руцкой,
Хасбулатов был бесконечно далек от народной стихии уличной борьбы (это
была «привилегия» Анпилова), являясь скорее добропорядочным буржуазно-
демократическим лидером с неизжитыми просоветскими убеждениями. Но в
силу сложившейся ситуации и типичный популист Руцкой, и парламентский
трибун Хасбулатов, склоняясь к умеренной центристской позиции, могли
опереться только на силу уличного народного протеста, но при этом,
нисколько не разделяя их радикальные настроения.
На стороне противников режима Ельцина было немало военных в
погонах. Виной тому были: массовые сокращения офицерского состава и
скудное жалование, что в результате подорвало доверие военных к
президенту Ельцину и его реформам. В этой среде на роль одного из видных
вожаков радикально-протестного движения выдвинулся генерал Альберт
Макашев. Офицер с ярко выраженной харизмой, Альберт Макашов, в свою
очередь представлял собой образ «лево-радикального генерала», открыто
выражающего мнение проигравшего от реформ, как материально и статусно,
офицерского состава. Как типично военный, Макашев не стеснялся в сочных
выражениях. И потому был крайне уязвим для критики. Либеральные СМИ
демонизировали образ Макашова как реакционера, антисемита, генерала
стремящегося к установлению личной диктатуры латиноамериканского
толка. В действительности все было несколько сложнее. Колоритный боевой
вожак восстания (как В. Анпилов), Макашев, был, однако русско-советским
националистом, ностальгирующим по утраченной советской державе. Точнее
сказать, он был национал-большевиком, поскольку Макашев являлся
активным сторонником полного возвращения к утраченным советским
управленческим и производственным формам и отношениям.
В своих мемуарах, А. Макашев, довольно точно на наш взгляд, выразил
отношение «боевого протеста» к ее формальным вождям (Руцкому и
Хасбулатову). Последних он называл не иначе как «присосками» народного
восстания за сохранение Советской власти. «Не мы, патриоты, пришли к
Руцкому и Хасбулатову. Они к нам пришли. Им нужно было удержаться,
спастись, а нам нужно было спасать народ, государство. Сбросили бы
Ельцина в октябре 93, избавились бы от «присосков»[14]. Сам же Макашев,
как он выразился, «защищал не Руцкого и Хасбулатова, а остатки Советской
власти»[14].
В любом случае, прежние насквозь идеологизированные либеральные
штампы о «коммуно-фашистском мятеже», о «красных фашистах», якобы
выступивших против «законной» власти, сегодня не релевантны. Напомним,
что даже Конституционный суд РФ признал неконституционным
президентский Указ 1400 (21 сентября 1993) о конституционной реформе и
роспуске Верховного Совета. Причем многие тогда регионы-субъекты РФ
также не признали законными действие президентского указа. Но все
регионы (за исключением Чечни) вынужденно подчинялись центральной
власти, заняв выжидательную позицию.
Важно также отметить, что все самые крупные лидеры «непримиримой»
оппозиции, вели себя крайне не согласовано, хаотично, без продуманной
стратегии действий, что облегчало победу правительства и президента. Имея
в своем составе небольшие полувооруженные формирования, повстанцы не
имели доступа к массовой пропаганде своих взглядов на тот момент- к
телевидению. А именно телевизор как самый действенный источник
новостей во всем контролировался Кремлем, Президентом. Отчаянным
положением телевизионного бойкота оппозиции и объяснялся во многом
безрассудный (в силу военного превосходства в пользу президента) поход на
Останкино, с последующим его штурмом.
Силы Президента.
Для Б. Ельцина, политика, безусловно, авторитарного типа, двоевластие
казалось нетерпимым. В свойственной ему манере «рубить с плеча», Ельцин
именно так и собирался решить затянувшийся политический кризис. Как
глава государства, имея контроль над всеми силовыми структурами страны,
«телевизором», и получив политическое «добро» Запада , он деятельно
готовился к насильственному захвату полной власти в стране.
Немаловажную роль в поддержке президента Ельцина в конфликте с
Верховным Советом играли долгосрочные интересы быстрорастущего
отечественного бизнес-класса, сросшегося пополам с криминалом. Многим
из них тогда казалось, что депутаты во многом еще советского парламента
выступают серьезной помехой на пути широкомасштабной приватизации
общероссийской государственной собственности. Такого же мнения
придерживалось и ближайшее окружение Б. Ельцина, делая ставку на
«сильного президента», не связанного по рукам и ногам парламентской
коллегиальной «говорильней». А если у президента- убежденного
рыночника, будет вся власть, то тогда он может быстро, по своему Указу (и
совету «мудрых царедворцев») решить, кому и сколько, из стратегических
объектов госсобственности дать в частные руки. Ведь частная собственность
и бизнес- основа «процветания» страны. Как тотально думали тогда все в
ельцинском окружении. По мнению исследователя, «формирование
либерально-авторитарного режима идеально соответствовало как целям
русской коррумпированной бюрократии, стремившейся завладеть бывшей
общенародной собственностью, так и интересами западных элит, которые
были заинтересованы в жесткой и твердой власти, способной подавить любое
сопротивление народа реформам, но не хотели нести ответственность за
поддержку «эксцессов» открытой диктатуры латиноамериканского типа».
[11, С.172]. Собственно впоследствии так оно и произошло. Проведенная
«сверху» узкоклановая приватизация и сформировала класс собственников,
далеко не тех, что описывали в теоретических трудах либеральные
экономисты или в учебнике «Экономикс». Но это мелочи, издержки
большого и нужного дела. Выходит, как не крути, сейчас одна загвоздка -
Верховный Совет. Значит, надо лишь быстро «убрать» на пути рыночного
«прогресса» зловредный парламент. И все дела.
Самого Ельцина, помимо его ближайшего окружения, к вооруженному
насилию в отношении Верховного Совета все время подталкивала активисты
из либерального лагеря. В том числе из числа московской творческой
интеллигенции . Знаменитое «письмо 42» известных литераторов к
президенту (5 октября 1993), содержало не только полное одобрение
силового разгона парламента Ельциным, но изобиловало такими эпитетами в
отношении расстрелянных парламентариев, как «негодяи», «убийцы»,
«фашисты» [18]. Неистовая диссидентка, правозащитница и либералка
Валерия Новодворская писала тогда: «Я жалела и жалею только о том, что
кто-то (абсолютное большинство боевиков, депутатов, наци, коммунистов)
из «Белого дома» ушел живым»… Мы хотим, чтобы митинги наших врагов
разгонялись мощными водометами, и, несомненно, выделим бюджетные
средства для закупки резиновых и пластиковых пуль. Если бы год назад мне
сказали, что это будет со мной, я бы такому пророку в лицо плюнула. Я
больше никогда не буду защищать коммунистов и нацистов, даже если
ОМОН из них сделает битки по-казацки» [15]. Подобные откровения наводят
на мысль, что в острой фазе гражданского конфликта компромисс,
гуманность почти всегда отходят на второй план, уступая место
многовековому принципу: «или мы их или они нас».
«Шок и трепет» по-русски.
Даже такой либеральный исследователь, как Лилия Шевцова признает:
«Ельциным был избран самый жестокий вариант ликвидации оппозиции»
[25, С.140]. С. Говорухин в книге «Великая криминальная революция»,
изданной в 1993 г., безапелляционно утверждал: «Властям нужна была кровь,
чтобы развязать террор. Она пролилась» [5]. Один из очевидцев тех событий
Б.Ю. Кагарлицкий : «3-4 октября власть преподнесла обществу кровавый
урок. Сначала толпа была безжалостно расстреляна у телецентра
«Останкино», затем подошедшие к зданию парламента танки открыли по
нему огонь. В течение двух суток в городе проходили обыски и аресты» [10].
При этом сразу закрыли практически все крупные оппозиционные СМИ.
Очевидцы трагедии в Москве в многочисленных интервью,
воспоминаниях утверждают о невиданном насилии и бесчинствах в
отношении пленных и раненных защитников Белого Дома, со стороны
сотрудников МВД. Есть немало эпизодов, в воспоминаниях потерпевших,
которые полны откровенной садистской жестокости со стороны
правоохранителей. Порой страшные истории. Приведем один эпизод,
который, на наш взгляд является мерзостно характерным для всех
гражданских войн. Из предсмертного письма Воробьевой: «Осенью 1993 г. я
была у «Белого дома»…когда началась настоящая бойня. На моих глазах
убили подругу, с которой мы дружили больше десяти лет…А потом я
очутилась между раненным в живот мужчиной и спецназовцем с
перекошенным от ненависти лицом. Я крикнула ему: Не стреляй, он же
ранен!»…бросилась и заслонила того мужчину, думала в женщину тот
подонок не выстрелит, но пуля вошла в мою спину… А потом в
замызганном, грязном подъезде, меня раненную, все время теряющую
сознание, насиловали два омоновца» [17, С.297].
Характерно, что общественность и непосредственные очевидцы
кровавого противостояния у Останкино, Белого Дома так и не приняла
официально объявленную цифру в 147 погибших . И по горячим следам и
позже, цифры приводились другие, на порядок выше . По сведениям
Хасбулатова всего в Белом доме обнаружено 1500 человек убитыми[23,
С.370]. Бросается в глаза принципиальная разница между мягкотелыми
действиями «тоталитарных путчистов» - ГКЧП (в августе 1991) в попытке
подавления демократической оппозиции и беспощадными действиями уже
самой «демократичной власти» в 1993 г. Как говорится, почувствуйте
разницу.
О политэкономии конфликта и его победителях.
В открытом политическом противоборстве сентябре-октябре 1993,
несмотря на цветовую идеологическую палитру в стране оппозиции, линия
размежевания проходила, по мнению Н. Чувашовой, между сторонниками
умеренного и радикально-либерального вариантов перехода к
демократической политической системе и рыночной экономике[24, С.126].
Действительно, среди открытых противников Ельцина, убежденных
антиреформистов-антирыночников было мало. Оппоненты Кремля в целом
выступали за справедливый, общедемократический рынок (популистский
«народный капитализм»), исходя из интересов большинства граждан. Некую
своеобразную конвергентную модель: «социализма с капиталистическим
лицом» (по Ю. Буртину). Вот только в тех исторических условиях,
радикальная оппозиция могла реализовать свои политические цели, лишь
прибегнув к практике политического экстремизма . Последнее отпугивало
не только интеллигенцию, но и многих сочувствующих протесту граждан,
считавших, что политическое насилие вовсе должно покинуть Россию. Эту
тему затем обыгрывала победившая сторона Президента, которая как раз
насилие масштабно применяла. В любом случае, восставшие оппозиционеры
были убежденными противниками узкой, верхушечной, олигархической
приватизации с глубоким имущественным расслоением. Другими словами, в
конфликте 1993 г. столкнулись две версии, две модели капитализма:
социализированного, правового и более демократичного с капитализмом
недемократичным, неправовым, аппаратным, олигархическим, с
праворадикальными либералами во главе.
После по пиночетовски жестокого подавления восстания , Ельцин,
наконец, по мнению Л. Шевцовой, получил полную и никем не
оспариваемую власть. А в самой России с установлением персоналистского
режима движение к консолидированной демократии замедлилось[25, С.145-
149]. Шевцовой вторит В. Согрин, утверждая, что отныне, «властвующая
элита приобретает все более закрытый характер»[21, С.14]. По словам
левопатриотичного публициста А. Фефелова, «1993-й год загнал
патриотическое движение в политический ступор.<> Результатом поражения
стало приспособленчество, безбрежный конформизм, цинизм и безверие»
[22]. Лишенный политкорректности, режиссер Говорухин, как всегда
выражал свои мысли брутальнее: «Уголовно-мафиозное государство под
рукоплескания общественности, под аплодисменты всего мира победило. <>
А еще: «победили фашисты, называющие себя демократами» [5]. Так или
иначе, но перевес сил, в первую очередь, вооруженных, в самом остром
политическом конфликте постсоветской РФ оказался явно на стороне
Ельцина. Кроме силовых структур, телевизора, СМИ, за него был Запад, за
него была творческая интеллигенция. Широкие народные массы
традиционно поддерживали главу государства (Ельцина), своего рода царя,
считая что любая смута принесет стране только беду. Сам Ельцин тогда не
успел утратить доверие своего электората и не утратил свою легитимность,
как это уже случилось много позже. Действия разношерстной оппозиции
были не согласованы между собой. Не было единого и яркого политического
лидера, с альтернативной и привлекательной политической программой. Ни
Хасбулатов, ни Руцкой не годились на роль общеоппозиционного
политического лидера, готового к решительным и радикальным мерами.
Наконец, непримиримая к Ельцину оппозиция не смогла выйти за пределы
столицы. Население страны, перекормленные провластной информацией
СМИ, по факту безучастно наблюдало за тем, как президентские силовые
структуры, по военному, четко расправляются с беспорядочной толпой
мятежников- экстремистов, почему то плохо вооруженных.
Последствия гражданского конфликта 1993 г.
Происходивший в острой форме насилия с обеих сторон гражданский
конфликт 1993 г., оставил после себя тяжелое политическое наследие,
которое, по мнению ряда исследователей, привело ко всем последующим
политическим и социально-экономическим девиациям. Вот как это
описывает Михаил Делягин. «Государственный переворот, уничтожение
парламента и его подмена лишенной реальных полномочий, карманной
Госдумой, формирование, по сути дела, самодержавного режима открыло
дорогу чудовищным преступлениям 90-х: от уничтожения развитой
экономики и формирования олигархии, подмявшей под себя ошметки
государства, до первой чеченской войны – «маленькой победоносной
прогулки» для повышения личного авторитета (и, возможно, списания
загнанных «налево» танков, за которые был убит журналист Холодов),
выросшей в крупнейший коммерческий проект «новой России». [8].
Заключение.
Во-первых, боевой 1993 г. окончательно завершился полной военной
победой авторитарных правых либералов. Во-вторых, непримиримая
оппозиция потерпела жестокое поражение, фактически слилась. На
политическом плаву остались лишь безопасные режиму системно-
оппозиционные КПРФ и ЛДПР. А само население страны, которое
вынуждено было голосовать за навязанную победителями Конституцию 1993
г. (декабрь 1993 г.), все-таки отомстило власти: отдав большинство голосов
за оппозицию (КПРФ и ЛДПР), а не за либеральную провластную партию Е.
Гайдара «Выбор России». В сухом остатке: публичный расстрел парламента
с множеством обычных граждан, прямое нарушение существующего
законодательства и права, жесткое преследование инакомыслящих, наряду с
цензурой, принятие самодержавно-президентской Конституции (декабрь
1993). Все это означало одно: Россия не только окончательно порывала с
остатками советской демократии, но и с демократией вообще. А еще ставила
крест на более смягченном варианте социализированного капитализма,
сделав выбор в пользу узкосоциального кланового и периферийного
капитализма- полуколониального придатка Запада. Дальнейший во многом
негативный ход развития истории страны, явился закономерной траекторией
трагического финала Октября 1993 г., вследствие победы одной
политической силы. Явно непрогрессивной. К сожалению, так часто бывает в
истории. Не всегда побеждают силы социального прогресса, как например, в
октябре 1917 г. Иногда побеждают пиночеты, гамсахурдии, ельцины. Россия
же за политический выбор 1993 г. расплатилась сполна. Фактически
проигранным последующим тридцатилетием постсоветской истории.
Литература.
1.Бакланов В.И. Перестройка и крушение СССР в междисциплинарно-
синергетической версии // Современная наука: актуальные проблемы теории
и практики. Серия: Гуманитарные науки. 2022. № 5. С.6-15.
2.Бакланов В.И. Россия: генезис капитализма гибридного типа // Философия
хозяйства. 2022. № 2. С. 57-67. URL:
http://philh.ru/images/nomera_jurnalov/fh2_22.pdf (дата обращения 1 февраля
2023 г.).
3.Безбородов А, Елисеева Н, Шестаков В. Перестройка и крах СССР. 1985-
1993- СПб.: Норма, 2010- 216 с.
4.Буртин Юрий. Чужая власть. 1 декабря 1992. URL:
https://www.ng.ru/specfile/2000-10-13/12_vlast.html (дата обращения 1 февраля
2023 г.).
5.Говорухин С. С. Великая криминальная революция. – М.: Андреевский
флаг, – 1993. 126 с. URL: https://litresp.ru/chitat/ru/Г/govoruhin-stanislav-
sergeevich/strana-vorov-na-doroge-v-svetloe-buduschee/4(дата обращения 1
февраля 2023 г.).
6.Грамши А, Лукач Д. Наука политики. Как управлять народом/А. Грамши,
Д. Лукач.- М.: Родина, 2021.- 336 с.
7.Дахин В.Н. Эволюция и революция в российском кризисе // Pro et Сontra,
1999, т. 4, № 3.
8.Делягин Михаил. Конституционный кризис 1993 года. 20 лет спустя. URL:
https://delyagin.ru/articles/187-pozitsija/51285-konstitutsionny-krizis-1993-goda-
20-let-spustja (дата обращения 1 февраля 2023 г.).
9.Залесский А.А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца)//. Наш
современник. 2003. №9. URL: http://www.nash-
sovremennik.ru/p.php?y=2003&n=9&id=5(дата обращения 1 февраля 2023 г.).
10.Кагарлицкий Б.Ю. (признан иностранным агентом) Реставрация в России.
М. Едиториал УРСС. 2003. URL:
https://www.rulit.me/books/restavraciya-v-rossii-read-667269-2.html(дата
обращения 1 февраля 2023 г.).
11.Кагарлицкий Б.Ю. Управляемая демократия. Россия, которую нам
навязали. М. «Новые перспективы». 2020. 512 с.
12.Кавказский архив. 20 лет назад. Июнь-1993. URL:
https://grozniy.bezformata.com/listnews/arhiv-20-let-nazad-iyun/13666083/ (дата
обращения 1 февраля 2023 г.).
13.Лимонов Э. Лимонов против Жириновского.-М. «Конец века», 1994.-192
с.
14.Макашев А.М. Знамени и присяге не изменил. М., 2006. URL:
https://knigogid.ru/books/122167-znameni-i-prisyage-ne-izmenil/toread/page-66.
(дата обращения 1 февраля 2023 г.).
15.Новодворская Валерия. На той единственной, гражданской// «Огонек»
№2-3 январь 1994 г. URL:
http://krotov.info/library/14_n/ov/ovodvorskaya_0334.htm (дата обращения 1
февраля 2023 г.).).
16.Образы Российской власти: От Ельцина до Путина/Под ред. Е.Б.
Шестопал.- М.: РОССПЭН, 2008.- 416 с.
17.Островский А. Расстрел «Белого дома».- М.: Яуза, Эксмо, 2008.-640 с.
URL: https://www.litmir.me/br/?b=119324&p=1(дата обращения 1 февраля
2023 г.).).
18.«Писатели требуют от правительства решительных действий». URL:
http://vivovoco.ibmh.msk.su/VV/PAPERS/HONOUR/LETT42.HTM (дата
обращения 1 февраля 2023 г.).
19.Розов Н.С., Пустовойт Ю.А, Филиппов С.И., Цыганков В.В.
Революционные волны в ритмах глобальной модернизации. М.: КРАСАНД,
2020.- 408 с.
20.Рузанов С. 1991-1993, История сопротивления в России. Краткий курс
социального противостояния в ходе реформ в Российской Федерации - от
разрушения СССР до расстрела «советского парламента». М. 2011. 136 с.
21.Согрин В.В. Второе пришествие либерализма в Россию (опыт историко-
политологического анализа) (105-117)// Отечественная история. 1997. № 1.
22.Фефелов. А. Девяносто третий год. Завтра. 3 октября 2013. URL:
https://zavtra.ru/blogs/devyanosto-tretij-god (дата обращения 1 февраля 2023 г.).
23.Хасбулатов Р.И. Правда о 1993 годе. Мятеж Ельцина и международный
заговор против России. М.: Яуза- пресс, 2013.- 416 с.
24.Чувашова Н. Октябрь 1993 года: противоречивость оценок и выводов.
(125-128). Власть. 2013.08.
25.Шевцова Л. Режим Бориса Ельцина. М., 1999. Моск. Центр Карнеги. - М.:
РОССПЭН, 1999.- 535 с. URL: https://studfile.net/preview/3563562/page:6/ (дата
обращения 1 февраля 2023 г.).
26.Шульц.Э.Э. Современный российский политический протест:
монография.- М.: Проспект, 2021.- 168 с.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
