Бунт врачей и покаяние бюрократов
Последнее время в СМИ стали появляться статьи с броскими заголовками вроде: «Реальность ужасает: здравоохранению России поставлен страшный диагноз» [7], «Песков заявил, что система здравоохранения России не способна к саморегулированию» [18] «Правительство Медведева признало полный провал в медицине: россияне смогут жить до 40 лет» [16] и т. п. [3;6;11;12]. В нынешнем году избитая тема развала медицины получила новый толчок: сегодня она развивается политиками, общественниками и СМИ на фоне протестов врачей. Итальянские забастовки врачей «Скорой» в Великом Новгороде, Орле, Перми, Пензе, Петрозаводске, Тольятти, протестные увольнения медицинского персонала во Владимире, Нижнем Тагиле и других городах пресса окрестила «Бунтом врачей» [17].
Министр образования и науки не так давно удостоился громких заголовков в прессе вроде «Путин разнес министра науки и высшего образования Котюкова» [14] и т. п. [2; 20]. Речь идет о Совете по русскому языку, на котором Владимир Путин раскритиковал министра за его подход в определении необходимого количества бюджетных мест.
О провалах в развитии системы социальной защиты пишут гораздо реже, так как эта отрасль не очень понятна и не очень интересна для прессы. А вот о проблемах с управлением здравоохранением, образованием, Пенсионным фондом, учреждениями культуры дискутируют и пишут очень часто. И нередко недовольство выражают именно высшие руководители, недоумевая, как это так чудно вышло, что то, чем они так блестяще управляли, столь неумолимо разваливается. И объяснение очень быстро находится: виной всему недобросовестные чиновники.
Чиновников никто не любит, но все хотят присоединиться к ним
Чиновники в нашей стране — излюбленный объект для критики. Казалось бы, никто их не любит, но отношение общества к служивым людям нельзя сводить к неприязни и недоверию: оно более сложно и противоречиво. «…Бюрократия… в своем качестве элиты, верха любых статусных лестниц, является …вожделенным социальным состоянием, целью социальной̆ мобильности. При этом ее этос ценностно созначен ценностям массы. Она в качестве эксплуататора и притеснителя «чужая», но в качестве жизненного идеала — «своя»» [8. С. 63].
Тем не менее социологические исследования показывают, что бюрократическая система в глазах большинства населения — причина того, что «ничего нельзя изменить, потому что это система». Именно это является для граждан оправданием собственной политической пассивности: «ничего невозможно изменить, они все друг за друга стоят, это же система, она любого сожрёт».
Таким образом, с одной стороны, бюрократия бестелесна и деперсонализирована, существует внутри огромной сложной системы, недоступной пониманию и изменению со стороны общества. С другой стороны, в неэффективности государственного управления и граждане, и представители самого государства склонны обвинять конкретных чиновников. Поэтому после любой катастрофы, любого сбоя в управлении отдельными сферами жизнедеятельности общества следует серия отставок. Граждане какое-то время радуются, а потом повторяют обречённо: «Ничего нельзя изменить, это же система, они все на одно лицо, они все повязаны». Таков распространенный образ бюрократии в массовом сознании: она безлика, бесчувственна и поэтому непобедима.
Почему бюрократизм не удалось «выгрызть»
Бюрократия — синоним формализации, отсутствия заинтересованности в деле, подавления всякой живой инициативы. В подобном представлении бюрократия выглядит просто нагромождением процедур, нелепым культом формы в ущерб содержанию. Именно так она выглядела в сатирических произведениях 1930-х гг., так изображал, обличая её, Маяковский. Поэт был убеждён, что победа коммунизма станет концом бюрократии и бюрократов.
Теорию бюрократии как социального явления разрабатывали Георг Гегель, Карл Маркс, Макс Вебер, Владимир Ленин, Лев Троцкий.
У Маркса и Ленина бюрократия имеет ту же классовую природу, что и буржуазия, но в силу своей деятельности обладает особыми свойствами. Маркс говорил о захвате бюрократией государства: «Бюрократия есть мнимое государство, она есть спиритуализация государства… Бюрократия имеет в своем обладании государство, спиритуалистическую сущность общества: это и есть её частная собственность. Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в её собственной среде её иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру — её замкнутым корпоративным характером» [10. С. 272]. Маркс, в отличие от Вебера, не видел в бюрократии особую рациональную составляющую, полагая её формой правления именно классового общества, частью аппарата угнетения масс.
Ленин в «Государстве и революции» писал и о том, что бюрократия есть механизм отчуждения власти, а научный прогресс помогает преодолеть это отчуждение. «Капиталистическая культура создала крупное производство, фабрики, железные дороги, почту, телефоны и прочее, а на этой базе громадное большинство функций старой “государственной власти” так упростилось и может быть сведено к простейшим операциям регистрации, записи, проверки, что эти функции станут вполне доступны простым грамотным людям, что эти функции вполне можно будет выполнять за обычную “заработную плату рабочего”, что можно (и должно) отнять у этих функций всякую тень чего-либо привилегированного, начальственного» [9. С. 44].
Депривилегизацию, дебюрократизацию управления на тактическом и стратегическом уровнях Ленин вслед за Марксом и Энгельсом предполагал осуществить распространением выборности на все должности при отмене всех привилегий для всех должностных лиц, как административных так и партийных. Заработок чиновника должен быть равен средней зарплате рабочего, работники управления не должны иметь никаких привилегий — Ленин на разные лады повторяет эту мысль в работах, посвященных госуправлению.
Но советская бюрократия после Октябрьской революции возникла так быстро, что о демонтаже старой государственной машины и об отмирании государства речь зайти не успела. Как и некому стало принимать законы об ограничении зарплат и недопущении привилегий для чиновников.
Предавшая революцию
Советская партийная бюрократия — предмет изучения Льва Троцкого. Особенность её состояла в отсутствии родовой связи с буржуазией, формировании из руководства победившей революционной партии. Отчасти это объяснялось низкой грамотностью населения. Троцкий пишет о запросе на бюрократию: «Социальный спрос на бюрократию возникает во всех тех положениях, когда налицо имеются острые антагонизмы, которые требуется “смягчать”, “улаживать”, “регулировать” (всегда в интересах привилегированных и имущих, всегда к выгоде для самой бюрократии). Через все буржуазные революции, как бы демократичны они ни были, проходит, поэтому, укрепление и усовершенствование бюрократического аппарата» [19. С. 24. ].
Троцкий говорит также о монополизации бюрократией власти через создание строгой и сложной иерархии и закрытых процедур принятия решений. Процедурные сети, как показал Троцкий, могут спасти от неэффективности управления. «Руководить, значит хоть до некоторой степени предвидеть. Фракция Сталина …не предвидела …неизбежных результатов развития, которые каждый раз обрушивались ей на голову. Она реагировала на них в порядке административных рефлексов» [19. С. 40]. Закрытость процедур принятия решений, в том числе и зашифрованность параметров контроля, разветвленная система отчужденного дифференцированного управления приводят к тому, что бюрократическая система по мере роста и развития ориентируется, прежде всего, на собственное сохранение. И, в конце концов, в ней начинают побеждать именно те решения, которые спасают систему, каковы бы ни были её внешние цели и предписанные задачи.
Советская бюрократия была объектом внимания и многих неомарксистов, анализирующих опыт СССР, особенности его социальной структуры. «Самая известная попытка…. была предпринята югославским ревизионистом М. Джиласом в его концепции “нового класса”. По мнению этого автора, «социалистические революции привели к утверждению власти особого класса, использующего в качестве своей базы коммунистическую партию и состоящего из части вчерашних революционеров и “наростов бюрократии”… Получив монопольную политическую власть и используя государство как аппарат насилия, этот класс распоряжается всей национальной собственностью (включая, косвенно, и собственностью на рабочую силу), обращая её в источник собственных привилегий. Все же прочие виды собственности попросту уничтожаются» [15. С. 242].
На закате советской эпохи некоторые обществоведы обратили внимание на генезис бюрократии, пытаясь понять ее роль в развитии и проблемах СССР. Корни советской бюрократии можно найти уже в ранние послереволюционные годы. «Ещё на VIII съезде партии в марте 1919 года Осинский говорил: “С констатирования того, что у нас возродился бюрократизм, я должен начать свой доклад… Решение дел сосредоточивается в узких коллегиях, которые… отрываются от масс, …у нас …развивается покровительство близким людям, протекционизм, а параллельно — злоупотребления и взяточничество… Старые партийные товарищи создали целый чиновничий аппарат, построенный… по старому образцу. У нас создалась чиновничья иерархия”… В таком же духе выступали Капронов, Игнатов, Зиновьев и другие, ставшие впоследствии жертвами …бюрократической машины» [5. С. 326].
В годы перестройки в ходу был термин «тоталитарная бюрократия», которая противопоставлялась бюрократии «рационально-буржуазной». Тоталитарная бюрократия, по мнению её исследователей, монополизирует не только государственную власть, но и всё общество, для этого она «…должна была неустанно превращать его в неё саму, осуществляя сплошную “перековку” народа и делая каждого бюрократом, чиновником, пусть мелким, даже мельчайшим, но находящимся у неё на службе» [4. С. 224].
Современная российская бюрократия наследует бюрократии советской, копирует её черты, отбрасывая идеологию и свойственную части советской бюрократии — и хозяйственной, и партийной — ориентацию на стратегические задачи развития. В первые годы рыночных реформ много говорили о противостоянии рынка и бюрократии, уповали на то, что развитие частной инициативы и коммерциализация производства сможет победить бюрократию. Но всё оказалось гораздо сложнее.
Крах этих надежд ярко показывает в том числе и управление социальной сферой. Здравоохранение, образование, наука, культура энергично коммерциализируются. Одновременно растёт бюрократический контроль над этими секторами, который коммерциализация никак не сдерживает, а часто и порождает. Так, в учреждениях образования существует отдельная отчетность и статистика, требуемая министерством и касающаяся студентов, обучающихся на платной основе. Не миновала бюрократизация и платные медицинские центры. Такие секторы просто коммерциализированы, то есть в них энергично развиваются денежные отношения, действует логика рынка, но они не стали зоной свободы и инициативы. Система финансирования науки через гранты формализована и бюрократизирована и при этом носит субъективный, даже волюнтаристский характер.
Бюрократизация образования и медицины ведет к созданию сфер коммерческой деятельности, которых попросту не было бы без формирования бюрократией новых требований к учреждениям науки и образования. Я даже не говорю про неформальную зону: различные откаты, рынок фальшивых дипломов, статей и диссертаций. Речь идет про, например, ставшую вполне легитимной плату за размещение статьи в журнале, за тендеры на разработку тестов для массового тестирования студентов или компьютерных программ составления учебных планов, на создание федеральных стандартов, которые совершенствуются сейчас не реже, чем раз в два года. При управлении социальной сферой бюрократизация и коммерциализация, введение в управления рыночных принципов (очень точен ёмкий польский аналог — «урынкование») не противоречат, а помогают друг другу.
Провозглашенный правительством курс на модернизацию вызвал дискуссии об эффективности труда в науке и образовании. Не счесть попыток найти надежные и свободные от какой-либо субъективности критерии оценки деятельности научных сотрудников, профессоров и доцентов, при которых чиновники используют не только весь свой интеллект и бюрократический опыт, но и недюжинное воображение. За подобными попытками, как представляется, прячется сомнение в добросовестности и трудолюбии большинства представителей научно-преподавательского сообщества. Бюрократическая строгость не приемлет академическую вольницу интуитивно, на эмоциональном уровне и пытается загнать любое творчество в привычные, понятные бюрократические рамки.
Государство смертельно боится переплатить чуждым строгому бюрократическому духу «физикам» и «лирикам». Особенно лирикам – этим философам, социологам, историкам, политологам, психологам, филологам! «Наверху» вообще непонятно, кому и зачем они нужны. Контроль приводит пока только к тому, что растет административный аппарат в самих образовательных и научных учреждениях, а вопрос их результативности и, тем более, эффективности остается открытым.
Опасения по поводу качества научного производства и образования нельзя назвать необоснованными. Не берусь судить о сфере естественнонаучной, но в гуманитарной сфере качество научного продукта в целом удручает, как и уровень подготовки студентов и молодых преподавателей. Получается, правы чиновники в своих опасениях и стремлении прижать весь этот недисциплинированный мир к ногтю?
«Бюрократический восторг» против мук творчества
Конечно, представление о научном или преподавательском труде как о свободном творчестве – не что иное, как идеальная схема. В науке все больше распространяется разделение труда и появляется ряд операций и даже направлений, в которых доля творчества невелика. Кроме того, и в преподавании должны быть определенные процессы, графики, критерии отбора и оценок учащихся, правила работы с кадрами.
Здесь уместно вспомнить о рациональной бюрократии в понимании Макса Вебера: «бюрократия есть позитивная форма организации коллективной деятельности. Бюрократия “позитивна” в значении синонима всякого института, отличающегося своей упорядоченностью и рациональностью. Последняя же в веберовском понимании есть наивысшая форма целесообразно-упорядоченного функционирования любого института» [1. С. 86].
Но именно в управлении социальными секторами, в частности, образованием и наукой, бюрократия, создавая и множа нормальные критерии контроля, создаёт множество фиктивных сущностей и порождает абсурдные результаты: рост показателей эффективности образования и науки оказывается чуть ли не обратно пропорционален динамике её качества.
Казалось бы, можно формулировать цель науки и образования, и соотнесение результата работы с этой целью должно стать самым надежным критерием. Так что остается только четко и детально описать эту цель. А если их еще и измерить, можно и с затратами сопоставить и посчитать эффективность.
Однако на деле эта задача не поддается решению.
Как организовать вдохновение
Если необходимо постоянное производство научной продукции, масштабная подготовка специалистов с высшим образованием, то мы не можем надеяться на озарения отдельных гениев. Нас не устроят отдельные, спонтанно возникающие очаги культуры и познания. Нужна организация этого процесса. А организация предполагает распределение обязанностей, их закрепление, иерархию и, конечно, контроль за выполнением работы. По определенным, гласным и постоянным критериям. Эти критерии должны быть общими, чтобы результаты труда разных работников можно было сопоставлять. Это необходимо при определении зарплаты, при оценке эффективности использования вложенных средств.
Эти проблемы можно разрешить, только организовав труд, установив для сходных обязанностей одинаковые должности (и оклады), определив периодичность и форму отчетности. Все это есть в научных и образовательных учреждениях, - и все это сейчас с увлечением реформируют. Но научный труд связан с творчеством – процессом, отчасти непредсказуемым. В высшем учебном заведении процесс обучения – не механическая передача, переливание знаний из одной головы в другую, а, прежде всего, общение личностей. Неповторимых индивидуальностей в каждый раз хоть в чем-то не повторяемых обстоятельствах.
Как же свести все это многообразие к общим критериям, общему знаменателю, ведь индивидуальность и неповторимость в этих сферах — и предмет, и средства труда? Существующая сейчас в России система способствует одновременно усиленной, даже порой жестокой эксплуатации интеллектуального труда и распространению широкомасштабного производства халтуры. Это именно производство, а не примитивное пренебрежение своими обязанностями, как в советских НИИ, где «избыточный» персонал постоянно вязал, перекуривал, бегал за дефицитом и пил чай.
Творить согласно штатному расписанию
Это именно производство ложного интеллектуального продукта, который может быть очень похож на настоящий. Еще это бесконечное производство отчетов, у которых нет иного смысла, кроме выполнения приказа вышестоящей инстанции, которые зачастую не являются закономерным итоговым документом, венчающим содержательную деятельность и повторяющим его логику. Отчеты становятся отдельным видом творчества, поскольку либо ничего общего с реальностью не имеют, либо должны преобразовать эту реальность в соответствии с бюрократическими правилами. Неважно, что ты сделал, - важно правильно отчитаться.
Современная система оплаты труда в образовании и науке признает только факты: публикацию статей и монографий, защиту диссертаций, получение грантов и отчет по ним. Бюрократическая система содержанием всего этого не интересуется. За однажды написанную диссертацию все оставшееся время вы будете получать надбавку к зарплате, даже если больше не сделаете в науке ничего. Даже если ваши изыскания, изложенные в диссертации, не имели или уже не имеют научной ценности, даже если вы преподаете совсем другие курсы, а ваша работа посвящена узкой проблеме, которой вы уделяете пару часов в учебном плане или не уделяете ни минуты. Если же вы написали статью, в которой сделали научное открытие – всего лишь получите несколько баллов в рейтинг. Один раз. Возникает ситуация внутреннего конфликта между стремлением расти профессионально и необходимостью расти в должностном отношении, между потребностью сделать что-то значимое и между потребностью обеспечить себя. Эксплуатация работника превращается в драму личности.
Конечно, многие талантливые и работоспособные люди преодолевают бюрократические трудности и получают необходимые регалии. Однако это отнимает огромное количество времени и сил. В сочетании с низкой оплатой труда получается самая что ни на есть сверхэксплуатация.
Но отмена должностей, званий, критериев оценки труда научных сотрудников и преподавателей приведет к тому, что при начислении зарплаты будет доминировать ничем не ограниченный субъективизм. О справедливости, даже формальной, придется забыть, ведь система поощрения за зафиксированные достижения (диссертация, монография, ученая степень и ученое звание) защищает не только лодырей и халтурщиков, но и талантливых, неординарных ученых, гарантируя им определенный уровень вознаграждения.
Как правильно сменить концепцию
Надо вырваться из порочного круга «свободный поиск или жесткий контроль» и посмотреть на науку и образование не как на замкнутые системы, производящие определенную продукцию наряду с другими сферами общественного производства, а как на подсистему общества, необходимую для его полноценного воспроизводства.
Их цель не может формулироваться безотносительно к цели развития общества, без определения параметров, тактики и стратегии его развития. Заказ общества науке – это заказ не на сапоги-скороходы, самонадевающиеся брюки и даже не на нанотехнологии или полет на Марс. Это, прежде всего, заказ на тот или иной тип развития.
Можно сколько угодно быть недовольным качеством социологических и вообще гуманитарных исследований, но необходимо задуматься, а насколько обществом востребовано полноценное, объективное и не приукрашенное знание о себе самом? И, если такая потребность есть, то насколько структуры, контролирующие науку и формулирующие заказ на исследования, параметры отбора заявок и критерии оценки результатов, адекватно транслируют эту потребность? Иными словами, насколько эти структуры имеют право говорить от имени общества и выступать конечным заказчиком исследования? И, главное, – как связаны те, кто контролирует и регулирует исследования общества с теми, кто будет использовать полученные результаты для разработки социальной политики, социальных технологий, программ? И насколько и те, и другие, заинтересованы в адекватном выявлении и удовлетворении потребностей этого самого общества?
Если мы горюем по поводу недостаточной инновационности производства, тоскуем по открытиям и мечтаем о модернизации, неплохо было бы задуматься, а насколько хорошо работают структуры, способные освоить разработанные инновации, и насколько эти изобретения востребованы реально существующей экономикой. Проще говоря, насколько вероятна ситуация, что молодой специалист (допустим, он прекрасно подготовлен), придя на работу, найдет применения тем идеям и знаниям, которые он получил в высшем учебном заведении, сможет расти профессионально, встраиваясь в систему, осваивающую его творческие и интеллектуальные возможности. А не осваивать науку составления отчетов или заниматься деятельностью, нисколько не соответствующей его квалификации, что и происходит большей частью с моими студентами.
От драмы идей к торжеству людей
Кроме того, помимо потребностей общества, есть еще потребности и логика развития самой науки. Многие фундаментальные открытия делались в ходе решения прикладных задач. Но это предполагает, что жесткого регулирования здесь быть не может, иначе сложится парадоксальная ситуация: мы должны выбрать, исходя из уже сложившихся представлений направления, которые в перспективе, как минимум, расширят эти представления, а то и перевернут их.
Поэтому попытка жестко привязать содержание образования к требованиям рынка в стратегическом отношении приводит к тому, что система образования никак не может обеспечить развития общества. Мы же невольно будем ориентироваться на то, что запрашивает сегодняшний рынок. Заказ общества системе образования – это заказ на определенный тип личности, прежде всего, а не только на набор определенных навыков и умений. Тип личности, соответствующий тому типу общества, который объективно обусловлен выбранной социально-экономической моделью. Система образования развивается еще и по своей внутренней логике и, если нет реального запроса на образованность, знания, если вся информационно-культурная среда не стимулирует любознательность, то система переориентируется с производства знаний на производство сертификатов, как у нас и происходит сегодня.
Сегодня бессмысленно и бесперспективно искать способы и критерии оценки труда в науке, перебирать организационные формы научного и преподавательского труда. Необходимо начать использовать тот потенциал, что есть, для решения актуальных проблем, - прежде всего, для решения задач регионального и местного значения. Желательно с минимумом посредников, путем создания госструктур, которые будут обеспечивать решение конкретных задач, одновременно давая вузам задания на перспективные разработки и трудоустраивая молодых специалистов, обеспечивая временной занятостью студентов. Помимо прямых результатов, деятельность таких небольших структур, предъявляющих спрос на реальный продукт и молодых специалистов, будет иметь косвенный результат – появление значительно большего смысла в процессе образования для всех его субъектов. Это может стимулировать и развитие вузовской науки.
Таким образом, бюрократия как механизм управления не самодостаточна, она не может работать эффективно даже с самыми честными и компетентными чиновниками. Бюрократия изначально, даже в своей ипостаси рационализированного управления, представляет собой отчужденное управление. Формирование бюрократической системы управления предполагает извлечение из человеческой деятельности значимой цели, миссии, расчленение её на процедуры, правила, индикаторы, которые транслируются работникам в виде указаний. Предполагается, что выполнение указаний приведёт к достижению цели. Однако этому есть как минимум два препятствия. Сложная, социально значимая цель, миссия, ориентированная на развитие общества и личности, которыми и должны руководствоваться люди, занимающиеся наукой, образованием, культурой, медициной и т. п., принципиально не может быть выражена в сколь угодно масштабной системе показателей. Неизбежно произойдет даже не искажение, а извращение цели [13]. Кроме того, ученый и педагог должны обращаться к своей миссии, к генеральной цели своего труда каждый день, сверяя по ней каждое своё решение и действие. А иначе мы получим (и уже, между прочим, получили) толпу чиновников от образования и науки.
То есть даже очищенная от таких свойств, как превращение вознаграждения за труд в привилегии, стремление к созданию непрозрачных для общества процедур управления, мздоимство и чинопочитание, бюрократия непригодна к управлению наукой и образованием.
Сегодня врачи организуют итальянские забастовки, вместе с учителями пытаются массовыми увольнениями привлечь внимание общества к своим проблемам. Общество эти проблемы осознаёт, хотя не стремится врачей и учителей поддержать и даже не реже, чем чиновников, обвиняет их в развале образования и медицины. А ведь именно солидарность, демократия, консолидация общества вокруг целей своего развития и есть тот фундамент, на котором можно построить работающую систему управления наукой, образованием, всеми социальными секторами общественного производства.
Литература.
- Альпидовская М. А. Концепция рациональной бюрократии индустриального общества М. Вебера// Финансы: теория и практика. № 2. 2007 г., с. 82 — 89.
- Баландина А. «Никто не будет учиться»: Путина не устроило Минобрнауки//gazeta.ru, 6 ноября 2019 года. URL: https://www.gazeta.ru/social/2019/11/05/12797066.shtml. Дата обращения: 09.11.2019.
- Власти признали, что развалили медицину в России// Яндекс Дзен. 9 ноября 2019 года https://zen.yandex.ru/media/id/5cfe8e3e34ace300afb363ec/vlasti-priznali-chto-razvalili-medicinu-v-rossii-5dc67d6b4eb2430b60f6b7ba.
- Давыдов Ю. Н. Тоталитаризм и бюрократия/Драма обновления/ Сост. и общ. ред. М. И. Мелкумяна. — М.: Прогресс; 1990. — 680 с., с. 219 — 243.
- Дзарасов С. С. Партийная демократия и бюрократия: к истокам проблемы/Иного не дано. — М.: Прогресс, 1988. — 680 с., с. 324 — 343.
- Диагноз реформам Кремля: Путину скажут, кто убил здравоохранение в России// Свободная пресса, 3 октября 2019: https://svpressa.ru/health/article/245319/.
- Исаев Н. Авторская колонка. Реальность ужасает: здравоохранению России поставлен страшный диагноз// Новый день. 2 октября 2019 года. URL:https://newdaynews.ru/authors/673137.html. Дата обращения 20.10.2019.
- Левинсон А. Г. Заметки о бюрократии в социальной структуре современного российского общества//Вестник общественного мнения. № 3-4 (125), июль — декабрь 2017, с. 48 — 73.
- Ленин В. И. Государство и революция // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М.: Государственное издательство политической литературы. 1962. Т.33.
- Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе. М.: Государственное издательство политической литературы. 1955. Т. 1.
- Медицина в коме: когда россиян оставят без врачей//gaseta.ru 30 августа 2019 года: https://www.gazeta.ru/comments/2019/08/30_e_12612799.shtml.
- Остановит ли новая госкорпорация развал здравоохранения. Реформы медицинского обслуживания населения зашли в тупик// Независимая газета, 6 октября 2019: http://www.ng.ru/economics/2019-10-06/1_7694_reform.html.
- Очкина А. В. Образование как фиктивный капитал. Кризис социальной значимости знания//Литературно-философский журнал «Логос». — 2018. — № 6.
- Путин разнес министра науки и высшего образования Котюкова//Московский комсомолец. 5 ноября 2019 года, URL: https://www.mk.ru/politics/2019/11/05/putin-raznes-ministra-nauki-i-vysshego-obrazovaniya-kotyukova.html. Дата обращения: 09.11.2019.
- Радаев В. В. Курс Экономическая социология. Курс лекций: Учеб. пособие. — М.: Аспект Пресс, 1998. — 368 c. С. 242
- Родионов Д. Правительство Медведева признало полный провал в медицине: Россияне смогут жить до 40 лет. Реформирование здравоохранения привело к таким результатам, что скрыть уже ничего невозможно//Свободная пресса, 4 ноября 2019 года. URL: https://svpressa.ru/politic/article/248111/.
- Сачивко С. Диагноз реформам Кремля: Бунты врачей охватили страну и похожи на эпидемию. Недовольство медиков грозит тем, что здравоохранение напрочь лишится цвета медицины. Пример — НМИЦ онкологии им. Блохина// Свободная пресса, svpress.ru, 11 октября. URL: https://svpressa.ru/health/article/245117/. Дата обращения: 20.10.2019.
- ТАСС. 3 ноября 2019 года. URL:https://tass.ru/obschestvo/7076297. Дата обращения: 16.11.2019.
- Троцкий Д. Д. Преданная революция. Что такое СССР и куда он идёт? – М.: T8RUGRAM. 2017. – 172 с.
- Язык Котюкова до отставки доведет//The Moscow Post, 6 ноября 2019 года. URL: http://www.moscow-post.su/politics/yazyk_kotyukova_do_otstavki_dovedyot31034/. Дата обращения: 09.11.2019.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
На этой странице можно посмотреть все последние серии телепроекта «[url=http://bitly.com/37FyPBv]Дом 2[/url]» онлайн.