США и конституционный переворот 1993 года в России
274
 62034
«Коммунистические фашисты, маскирующиеся под парламентариев» («Бостон глоб» о Верховном Совете РФ. 06.10.1993) Наивные души поразились предвзятости западной прессы в освещении грузино-осетинского конфликта 2008 года. А когда она была более объективной?
Да, как подсчитали исследователи, в течение двух лет, предшество-
вавших американской агрессии против Ирака, Джордж Буш и члены
его администрации по крайней мере 935 раз публично заверяли сооте-
чественников в наличии у Ирака оружия массового поражения (ОМП),
говорили о связях Саддама Хуссейна с «Аль-Каидой» и т. п.1 Да, лгали и
Буш, и Чейни, и Колин Пауэлл… Но только благодаря эффективному
«промыванию мозгов» ангажированными корпоративными СМИ к сен-
тябрю 2003 года 69 процентов американцев уверились в том, что Сад-
дам Хуссейн нес персональную ответственность за события 11 сентяб-
ря 2001-го; 82 процента стали считать, что Саддам оказывал поддержку
Усаме бен Ладену и «сети его террористических организаций».
Не отличались американские СМИ своей объективностью и при ос-
вещении конституционного переворота в России 1993 года. Уже первая
статья в «Нью-Йорк таймс» задала тон в освещении отношения США к
законодательной ветви власти в России. Верховный Совет и Съезд на-
родных депутатов именовались не иначе как «парламент советскогопериода» (читай: «коммунистического» периода; для американцев это
слова-синонимы. — А. Д.), «избранный по избирательным правилам
Коммунистической партии и в целом враждебный реформам г-на Ель-
цина». Во второй статье (Сержа Шмеманна в том же номере газеты) рос-
сийский парламент уже именовался «консервативной, в основном со-
стоящей из коммунистов легислатурой, перешедшей от политической
борьбы к тотальной битве за судьбу России».
Еще более однозначные характеристики были даны в тот же день в са-
мой первой редакционной («установочной») статье в «Нью-Йорк Таймс»
с характерным заголовком «Переворот, осуществленный демократом».
Да, у Ельцина не было «конституционных полномочий» распускать пар-
ламент, говорится в первом абзаце статьи. Но это не страшно! Ведь этот
«откровенный переворот», по мнению редакции газеты, «может содей-
ствовать консолидации демократии в России, экономическим рефор-
мам» и (почему-то) «более уважительным отношениям с бывшими совет-
скими республиками». А потому «президент Клинтон был прав, быстро
предоставив (Ельцину. — А. Д.) американскую поддержку».
Повторив становящийся традиционным набор обвинений и полу-
правды (Ельцин — «первый демократически избранный президент»,
а парламент был избран в период «перестройки», к тому же с «обструк-
ционистским руководством» и «враждебным [Ельцину] большинством»;
конституция еще «советской эры»), редакционная статья добавляет но-
вой лжи.
По утверждению газеты, президентская избирательная кампания
1991 года «представляла собой более полный демократический выбор,
чем парламентские выборы 1990 года, на которых многие поддержан-
ные Кремлем кандидаты баллотировались без оппонентов». В принци-
пе само сравнение президентских и парламентских выборов (не только
в России, но и где бы то ни было) с точки зрения их «демократичности»
весьма спорно. А утверждение о безальтернативных выборах для «под-
держанных Кремлем», то есть горбачевским руководством СССР, канди-
датов просто не соответствовало действительности.
В целом в освещении событий в России американские СМИ то ли
сознательно, то ли от общего невежества допускали немало фактиче-
ских ошибок. Так, все тот же Серж Шмеманн во второй статье в «Нью-
Йорк Таймс» от 22 сентября отнес избрание Ельцина первым «демо-
кратически избранным» президентом РФ к 1990 году (вместо 1991-го),
а выборы российского парламента — к 1989-му, или «эре Михаила
С. Горбачева, когда Коммунистическая партия все еще была верхов-
ным правителем». По словам Шмеманна, избирательные «правила, ус-
тановленные партией, гарантировали избрание многих коммунистов
и крайних национали стов, которые при каждом удобном случае бло-
кировали законодательство г-на Ельцина». То есть в 1990 году, когда
якобы состоялись выборы президента Ельцина, по утверждению Шме-манна, в России уже можно было провести «демократические» выбо-
ры? Дей ствительно, можно было! Так ведь именно тогда и состоялись
выборы народных депутатов России — в марте 1990-го! А за год до них
избирались депутаты Союза… Как гласит американская поговорка,
Шмеманн сам себе «выстрелил в ногу».
«Парламент был избран до крушения СССР», обличительно вторит
Шмеманну корреспондент «Уолл-стрит джорнэл». Да, до крушения.
А президент — в июне 1991-го. — Нет?
И с «крайними националистами» г-н Шмеманн погорячился. Патри-
отическая оппозиция как розово-коммунистическому режиму Горба-
чева, так и радикальным либералам-западникам сахаровского розлива,
в 1990 году потерпела поражение. В депутаты России не были избраны
ни Вадим Кожинов, ни Илья Глазунов, ни многие другие представители
«русской партии».
В некоторых региональных выпусках газеты от 22 сентября числен-
ность Верховного Совета РФ была дана как 25 (!) депутатов. Опечатка
или еще одна попытка создать у наивных читателей впечатление, что
стоит этих 25 злодеев отстранить от власти и «прогрессивные» ельцин-
ские реформы и дальше пойдут своим чередом?
А 11 октября 1993 года редакционная статья в газете «Бостон геральд»
назвала Верховный Совет России «антидемократическим бастионом ста-
рого режима», созданным Горбачевым и «избранным в результате сфаль-
сифицированных (или “подтасованных” (rigged). — А. Д.) выборов».
С учетом сказанного выше, есть смысл напомнить, чем выборы на
Съезд народных депутатов РСФСР в марте 1990 года отличались от про-
шедших за год до этого выборов депутатов СССР. Во-первых, к моменту
проведения российских выборов как Конституция СССР 1977 года, так и
Конституция РСФСР 1978 года лишились знаменитой статьи 6, закреп-
лявшей за компартией положение «руководящей и направляющей силы
советского общества, ядра его политической системы, государственных
и общественных организаций». Роль КПСС стремительно сокращалась,
и компартия ни в коей мере уже не могла «контролировать» выборы так,
как она делала это раньше.
Во-вторых, если во время парламентских выборов на союзном уров-
не 1989 года часть депутатских мандатов была «зарезервирована» за так
называемыми «всесоюзными общественными организациями», то изби-
рательное законодательство РСФСР не знало такой нормы.
Таким образом, ничто не может быть более далеким от истины, чем
статья в «Бостон геральд» или «экспертное» заключение профессора
русской истории Университета Беркли Мартина Малии, называвшего
Ельцина реинкарнацией Петра I и утверждавшего, что «сопротивле-
ние переменам» («перемены» — еще один знаковый термин в амери-канском пропагандистском «новоязе»; в данном случае имеется в виду
«шоковая терапия». — А. Д.) cконцентрировалось в парламенте, «тех-
нически избранном в 1990 году всеобщим голосованием, но в кото-
ром примерно треть мест были безальтернативными (uncontested)
(курсив мой. — А. Д.)»
Во-первых, общенародным голосованием избирался не Верховный
Совет, а Съезд народных депутатов. Во-вторых, согласно официаль-
ным данным, в выборах 4 марта 1990 года на 1068 депутатских мест
(900 депутатов избирались в обычных территориальных округах и
168 — в национально-территориальных) баллотировались 6705 кан-
дидатов, что в среднем составляло свыше шести кандидатов на мес-
то. Но это — в «среднем». Конкретные цифры были еще более крас-
норечивыми. Безальтернативные выборы прошли лишь в 33 округах.
В 300 округах на одно место баллотировались более десяти человек,
в 24-х — более двадцати!
Никакой тайны в этих данных не было. Они были оглашены на Пер-
вом Съезде народных депутатов РСФСР в речи председателя ЦИК 18 мая
1990 года, полный текст которой был в тот же день предоставлен англо-
язычным наблюдателям Международной службой Би-би-си. Даже такие
авторитетные зарубежные организации, как Федеральная избиратель-
ная комиссия США и Нью-Йоркский комитет юристов за права челове-
ка, наблюдатели которых пристально отслеживали ход первых демокра-
тических выборов в марте 1990 года, единогласно признали их «самыми
свободными за [всю] историю России». Увы, к сентябрю 1993-го те же
самые «наблюдатели» уже предпочитали не вспоминать о собственных
оценках: конъюнктура сменилась…
Странно, что Мартин Малия — автор серьезного труда 45-летней
давности «Александр Герцен и рождение русского социализма, 1812—
1855» и поверхностной 600-страничной работы «Советская трагедия:
история социализма в России, 1917—1991» — не видит разницы между
выборами народных депутатов СССР 1989 года и России 1990-го. Но
даже если профессор из Беркли допустил ошибку, то как редакторы-
страноведы, вычитывающие каждую букву в столь влиятельной амери-
канской газете, как «Нью-Йорк таймс», пропустили этот «ляп»? Что-то
здесь не так…
Стоит сказать об еще одной странности в работах американских ис-
следователей избирательного права и избирательного процесса в СССР
и России того времени. Фрэнсис Фостер-Симонс, Джон Хазард, Том Ре-мингтон были правы, когда указывали на присутствие в законе «О вы-
борах народных депутатов СССР» от 1 декабря 1988 года внутренних
антидемократических «фильтров». Одним из них была уже упоминав-
шаяся норма о выборах от «общественных» организаций, другим — си-
стема «окружных предвыборных собраний». Согласно статье 38 зако-
на со брание созывалось окружной избирательной комиссией в случае
выдвижения более двух кандидатов в депутаты, предоставляло возмож-
ность кандидату выступить с изложением программы своей будущей
деятельности, после чего (большинством голосов) могло отказать ему
в регистрации.
Правильно критиковали западные эксперты эту норму как недемо-
кратическую и как потенциальный инструмент в руках партийной влас-
ти в стране. Парадокс заключается в том, что, когда эта норма не нашла
места в российском законе «О выборах народных депутатов РСФСР»
от 27 октября 1989 года, американские эксперты (подчас одни и те же
люди) поменяли свои аргументы на прямо противоположные. Россий-
ская избирательная система, как стали теперь утверждать советологи,
оставалась «недемократической», поскольку ликвидация окружных ко-
миссий привела к появлению многочисленных кандидатов, и «избира-
тели вводились в заблуждение (confused) большим количеством имен
в избирательных бюллетенях».
Где тут логика? О каком «заблуждении» вели речь заокеанские менто-
ры? Уровень политико-правовой культуры россиян, как свидетельствуют
исследования самих американцев, ничем не ниже, чем, скажем, в Лит-
ве, Венгрии или CША; а уровень образования значительно выше, чем в
тех же Соединенных Штатах, «половина взрослого населения» которых,
согласно докладу федерального Департамента образования 1993 года,
«не могла читать или выполнять простые математические действия».
Почти через десять лет статистика стала не намного лучше. В 2002 году
23 процента взрослых американцев (44 миллиона человек) были «функ-
ционально неграмотны», то есть не могли использовать «навыки чтения,
письма или счета в повседневной жизни: для заполнения трудовой анке-ты, распознавания знаков дорожного движения, заполнения бюллетеня
для голосования, чтения газеты, графика движения автобуса или над-
писи на упаковке». Для сравнения, среди населения Вьетнама «функци-
онально неграмотные» составляют не более 6,7 процента, Хорватии —
1,7 процента14.
Столь же неверно утверждение, будто «буквально каждый опрос обще-
ственного мнения в период после апреля» 1993 года свидетельствовал о
«почти полной утрате» парламентом и антиельцинской оппозиции «на-
родной поддержки»15. Если еще 1 января 1993 года, по результатам опро-
са, проведенного Всероссийским центром исследования общественно-
го мнения (ВЦИОМ) Юрия Левады, 67 процентов (из 1600 опрошенных
респондентов) заявляли о доверии и 32 процента — о недоверии Ель-
цину16, то к 15 сентября того же года показатели кардинально измени-
лись: лишь 28 процентов «предложили бы избрать Ельцина президен-
том», а 72 процента были бы против. Недоверие Ельцину как президенту
страны буквально накануне роспуска парламента демонстрировалось
практически всеми возрастными, социальными, этническими и обра-
зовательными группами: от старших возрастных групп (60 лет и стар-
ше — 71 процент) до младших (от 18 до 24 лет — 75 процентов), от лиц
с высшим образованием (66 процентов) до имеющих начальное или
неполное среднее (73), от русских (71) до евреев (91), от предпринима-
телей (54) до военнослужащих (78 процентов)17.
Для сравнения: в аналогичном опросе, проведенном 30 апреля 1993
года, вопрос был поставлен о доверии вице-президенту А. Руцкому. Его
деятельность была оценена как «очень хорошая», «хорошая» и «удовлет-
ворительная» 43 процентами респондентов (2, 12 и 29 процентов cоот-ветственно) при 33 процентах, считавших ее «неудовлетворительной»,
и 24 процентах, затруднившихся с ответом.
Приведенные ответы ненамного отличались от результатов преды-
дущих опросов общественного мнения. Так, более чем за год до ис-
следования Центра Левады эксперты Партии экономической свободы
К. Борового задумались над тем, что может произойти в стране в случае
внезапной смерти действующего президента, и провели свой опрос. Со-
гласно опубликованному ими 20 августа 1992 года докладу вице-прези-
дент Александр Руцкой был более популярен, чем Борис Ельцин, и об-
ладал «позитивным балансом» среди «всех ключевых территориальных
и социальных групп» населения.
Таким образом, утверждение «Нью-Йорк таймс» полностью искажа-
ет реальную картину. Наоборот, по мнению американского политолога
Арчи Брауна, одной из причин, «подтолкнувших» Ельцина к «принужде-
нию» в борьбе с парламентом, явилась именно недостаточная поддержка
со стороны населения, о чем убедительно свидетельствовали результаты
опросов.
Но каковы же выводы американских СМИ? «У г-на Ельцина было мало
выбора. Альтернативой (перевороту. — А. Д.) было позволить парламен-
ту похоронить всякую надежду на реформы». Поддержавшее Ельцина
руководство Министерства обороны, прогнозирует редакция газеты,
«будет прислушиваться к реакции из-за рубежа, особенно из Вашинг-
тона». А потому реакция Вашингтона должна быть однозначной. Ведь«легислатура утратила свое право на легитимность». «Адвокаты свободы
могут пожелать ему (Ельцину. — А. Д.) удачи».
Очевиден общий «пережим» американских печатных СМИ в освя-
щении событий в России, недостойный серьезных изданий. Депутаты
внеочередного Съезда народных депутатов не просто аплодировали из-
бранию А. Руцкого и. о. президента России, а «дико» аплодировали. Как
еще можно было охарактеризовать Руцкого (и напугать американских
читателей) кроме того, что он «герой афганской войны» и «открытый
сторонник восстановления Советского Союза»? Кто еще мог прийти к
зданию Верховного Совета на Краснопресненской набережной сразу
после телевыступления Ельцина, кроме «нескольких сотен яростных
твердолобых коммунистов»? «Несколько тысяч» — поправляет Шмеман-
на не только «Уолл-стрит джорнал» (22.09.1993), но и коллега Эрлангер,
хотя тут же утверждает, что «несколько тысяч протестующих» состояли
«в основном из коммунистов». Он что, партбилеты у них проверял? Об-
щеизвестно, что среди защитников Верховного Совета были представи-
тели всех социальных групп и слоев населения. Среди тех, кто пришел к
«Белому дому» уже вечером 21 сентября, были социал-демократы и эко-
логи. Среди защитников Горбатого моста были панки. У стен «Белого
дома» стоял Егор Летов.
Какого еще решения можно было ожидать от Конституционного
суда РФ, если его председатель «давно был откровенно враждебен г-ну
Ельцину»? Спикер парламента и лидер антиельцинской оппозиции Рус-
лан Хасбулатов — лукавый, хитрый, скользкий, не заслуживающий до-
верия тип (Шмеманн). Действия Ельцина по разгону законодательной
ветви власти «с правовой точки зрения сомнительные»? Да — говорит
Шмеманн. Но… ничего страшного! Ведь «российская конституция ос-
новывается на советской коммунистической конституции брежневской
эры»22. Конгрессмен Соломон пошел еще дальше и назвал Конституцию
РФ 1978 года «изначально разработанной Иосифом Сталиным»23. О том,
что российским парламентом в 1990—1993 годах было принято порядка
340 конституционных поправок, изменивших текст Основного закона
почти до неузнаваемости, читателям газеты и коллегам-конгрессменам
сообщать было излишне.
По словам «Уолл-стрит джорнэл», «г-н Хасбулатов часто чинил пре-
пятствия рыночным реформам администрации (Ельцина. — А. Д.) и
недавно призвал к восстановлению Советского Союза. Парламент был
избран до крушения СССР и переполнен консерваторами, враждебно от-
носящимися к реформам, разрушающими коммунистическую систему».
Одна полуправда нанизана на другую. Это кто «часто чинил препятствия
рыночным реформам»? Доктор наук, экономист Хасбулатов, статью ко-
торого о необходимости активизации рыночных реформ в 1988 годуиспугался печатать в журнале «Коммунист» Егор Гайдар, и которого даже
гайдаровский пособник Андерс Ослунд в 1991 году характеризовал как
«радикального экономиста»?
В своих воспоминаниях бывший технический помощник по иссле-
дованиям Збигнева Бжезинского в Колумбийском университете Джордж
Стефанопулос вообще не упоминает указ № 1400 и говорит лишь, что
«старорежимные коммунистические противники Бориса Ельцина за-
баррикадировались в российском парламенте»25. Американскому чита-
телю, редко обремененному долгой памятью, остается только гадать по
поводу столь странного поведения антиельцинской оппозиции…
Лукавством отличаются и мемуары самого Билла Клинтона. Говоря об
августовском путче, когда Горбачев был взят «под домашний арест на
летней даче на Черном море заговорщиками», он пишет о Ельцине, ко-
торый «забрался на танк» и «призвал русский народ защитить c трудом
завоеванную демократию». Вроде бы, все правильно. Cделал это Ельцин
«перед российским Белым домом, зданием парламента, осажденным
заговорщиками». Для нас и здесь все памятно и понятно. Но поскольку
уже в следующем абзаце Клинтон пишет о «реакционных элементах» в
«Думе», выступающих против Ельцина и «стремящихся к восстановле-
нию старого порядка или в равной степени подавляющем новом (по-
рядке), основывающемся на ультранационализме», у неискушенного
американского читателя возникает полное представление о Верховном
Совете РФ как о бастионе тех самых «заговорщиков» августа 1991-го26.
Впрочем, не будем уподобляться американцам и демонизировать оп-
понентов, ведь народных депутатов страны называли «защитниками
Конституции — той, сталинско-брежневского покроя» не только заоке-
анские русофобы, но и отечественный пропагандист Отто Лацис. Со-
гласованная позиция американских СМИ и подавляющего большинства
советологов в тот период выполняла роль идеологического обеспече-
ния конституционного переворота и последующего расстрела предста-
вительной власти в России.
Первый демократически избранный российский парламент называл-
ся не иначе, как «антидемократической, антизападной, антирыночной,
антисемитской» «красно-коричневой коалицией»28, «националистиче-
ски-коммунистическим блоком»29, «националистической, крипто-со-
ветской оппозицией»30, «бандой коммунистических аппаратчиков»31,«бандой коммунистов и фашистов»32 и даже «коммунистическими фа-
шистами (именно так: “коммунистическими фашистами”. — А. Д.), мас-
кирующимися под парламентариев»33.
Прежняя Конституция России характеризовалась как «фарсовый
документ»34 и как «фундаментальная проблема России до декабря 1993
года»35. Защитники Конституции соответственно объявлялись «стран-
ным альянсом старых коммунистов, националистов, монархистов и
антисемитов»36. Само же противостояние между режимом Ельцина и его
оппонентами подавалось не иначе, как кон фликт между «демократией»
и «демонами», как гласил заголовок редакционной статьи, вышедшей в
«Бостон глоб» в день парламентских выборов в России 12 декабря 1993
года.
Даже такое авторитетное учреждение, как Исследовательская служба
Конгресса США (CRS), декларирующая непредвзятость и беспристраст-
ность как основу своей деятельности, в своем докладе «Ельцин и Съезд
народных депутатов России: последствия и значение для интересов
США» сводило суть разногласий между ветвями власти до примитивного
клише: «Депутаты.., 87 процентов которых во время их избрания в мар-
те 1990 года являлись членами Коммунистической партии, были озабо-
чены сохранением своих законодательных постов... и блокированием
реформ, угрожающих их карьере и статусу»37. Два термина являются зна-
ковыми в приведенной цитате, действующими на американцев по при-
нципу «узнавания»: «коммунистический» и «реформа». И ни слова о том,
что Ельцин и его правительство в такой же (если не в большей) степени
имели «коммунистическое» происхождение, что и Съезд народных де-
путатов, или о том, какие именно «реформы» блокировались депутатами
Верховного Совета. Трудно характеризовать содержащиеся в докладе
выводы иначе, как провокационную попытку еще за несколько месяцев
до ельцинского указа № 1400 (в декабре 1992-го) «подсказать» членам
конгресса, какую именно позицию им следует занять по отношению
к представительной власти России.
«Это был позорный эпизод в истории
академического россиеведения» в США
(Стивен Коэн)
«Окаянные дни» осени 1993 года застали меня в Америке. В осеннем
семестре 1993-го я был Фулбрайтовским стипендиатом и занимался ис-следованиями в Гарвардской школе права, выступал с лекциями в не-
скольких других университетах, готовился к преподаванию в Корнелль-
ском университете весной 1994-го. Тогда же я избавился от последних
иллюзий в отношении независимости и объективности средств массо-
вой информации США, адекватности и непредвзятости большинства
американских советологов, русистов.
Что до газетчиков, то даже бывший пресс-секретарь президента Вя-
чеслав Костиков, которого меньше всего можно было бы заподозрить в
антиамериканизме, свидетельствует: «В течение долгого времени у меня
были добрые отношения с посольством США в Москве... Отличные от-
ношения были с американскими журналистами, аккредитованными в
Москве. Но, как только я заявил о своей более чем прохладной позиции
в отношении расширения НАТО на Восток, все изменилось. Меня пере-
стали замечать, а в американской прессе тотчас же появились негатив-
ные оценки моей работы и даже личные выпады. Вот вам и знаменитая
независимость американской прессы, — заключает Костиков. — Кто-то в
Госдепартаменте дернул за ниточку, и начались другие танцы»38.
С советологами дело обстоит сложнее. Судя по публикациям в аме-
риканской печати того периода, число экспертов, выступивших с кри-
тикой антиконституционных действий исполнительной власти России
и поддержки (если не поощрения) Ельцина со стороны правительства
США, было минимально. Среди них в первую очередь следует назвать
Джерри Хафа из Дюкского университета и Брукингского института; Сти-
вена Коэна из Принстонского (теперь — Нью-Йоркского) университе-
та и группу авторов, объединяющихся вместе с Коэном вокруг журнала
«Нейшн» (Nation), редактируемого женой Коэна Катриной ван ден Хью-
вел; Роберта Дэниелса из Вермонтского университета; Питера Реддауэя
(см., например, его статью «Дрейф в диктатуру» (Dictatorial Drift) в «Нью-
Йорк таймс» от 10 октября 1993 года).
Дэниел Сингер, например, совершенно справедливо писал в статье
«Путч в Москве»: «Причина, по которой все западные правительства ока-
зали абсолютную (буквально, “по самую рукоятку (to the hilt)”. — А. Д.)
поддержку Ельцину», заключается в том, что «он — лучший человек.., ко-
торый будет выполнять приказы международного финансового истеб-
лишмента (курсив мой. — А. Д.)». «Одним росчерком пера, — заключал
профессор Union College Роберт Шарлет, — Ельцин уничтожил эмбри-
ональное и непростое разделение властей. Мао превзошел Монтескье».
А Роберт Дэниелс в самом заголовке своей статьи в «Нью-Йорк таймс»
заявлял за день до бойни в Останкино, что «Ельцин — не Джефферсон.
Скорее Пиночет»39.
«Это был позорный эпизод в истории академического россиеведе-
ния» в США, пишет С. Коэн в книге «Провал крестового похода. США итрагедия посткоммунистической России». Американские «ученые суме-
ли подвести историческую и юридическую базу под главную лже-идею
американского крестового похода — о переходе России от коммунизма
к капитализму и демократии американского типа. Эта идея “перехода”
не только придала осмысленность американской политике, но и обеспе-
чила прессу материалом для публикаций, а ученых — новой парадигмой
для исследований, грантов и в конечном счете для своей карьеры»40.
В ответ на мои недоуменные вопросы о гробовом молчании чест-
ных (ведь есть и такие) американских ученых, юристов, политологов в
сентябре—октябре 1993 года директор Кеннановского института пер-
спективных российских исследований — одного из ведущих центров
советологии в США — оправдывался в своем письме: «Некоторые из нас
кричали, но никто не слушал. После определенного момента, когда ста-
новится ясно, что напряжение голосовых связок не производит никако-
го эффекта, какой смысл в крике? Это не только позорный период в ис-
тории твоей страны, это позорный период в истории нашей страны. Мы
в той же степени заражены идеологией, как и старая советская система.
Более того, мы такие же мастера сознательного отрицания действитель-
ности, как и старая советская система. Я не могу тебе сказать, сколько раз
меня отказывались слушать как человека, отстаивающего уникальность
России, мол неужели я не понимаю, что “Россия — это как Аргентина”.
Я был в Аргентине и думаю, что я мог заметить разницу…»
При всех упреках в адрес американских «экспертов» и комментато-
ров, отправной точкой суждений которых является «презумпция винов-
ности» России, заложенная в самом «генетическом коде» России или
«по крайней мере» в ее «истории»41, справедливости ради следует при-
знать, что некоторые российские политики и газетчики ни в 1993-м, ни
в последующие годы ничем не уступали западным русофобам. Особен-
но уродливыми видятся заявления ряда отечественных обозревателей
в американских публикациях тех дней.
Так, вскоре после памятных декабрьских выборов 1993 года, в ходе
которых, согласно истеричному восклицанию Юрия Карякина на празд-
новании незабываемого «нового политического года», неблагодарная
Россия «одурела», и 85 процентов принявших участие в голосовании
отвергли «партию власти» гайдаровско-бурбулисовского типа, Юрий
Афанасьев опубликовал статью в журнале «Форин афферс», в кото-
рой заявил, что «поддержка коммунистических и фашистских блоков»
объясняется «самой природой (или “сокровенной сутью” (the essential
nature). — А. Д.) русского народа»42.
Где же логика? Отчего «коммуно-фашистская природа» русского наро-
да не помешала Афанасьеву быть дважды избранным в народные депу-
таты СССР и России? Но когда те же самые избиратели узнали истиннуюцену и ему, и его обещаниям — говорю это как голосовавший за Афа-
насьева в 1989-м — и утратили доверие как к нему лично, так и к боль-
шинству его соратников, докатившихся до политического беспредела
или откровенной уголовщины, Афанасьев начал называть нас «прирож-
денными фашистами»!
Группа авторитетных американских ученых (Джерри Хаф и др.) в своей
книге «Президентские выборы в России 1996 года» признала очевидный
факт: американцы «всегда» видели Россию «глазами радикальных мос-
ковских интеллектуалов»43. Это правда. Америка и Запад в целом видят
нас и нашу страну глазами людей, отношение которых к России строится
на причудливом сочетании невежества, непонимания, безразличия, пре-
зрения, ненависти, стыда и страха (с примесью — хотя и реже — чувства
вины). Классический диагноз, поставленный этому типу советской ин-
теллигенции Солженицыным еще в 1974 году в сборнике «Из-под глыб»
(«образованщина»), нисколько не утратил своей актуальности44.
Осенью 1993-го Госдепартамент
рассматривал возможность отправки военного
контингента США для поддержки Ельцина
(Из книги помощника экс-президента Никсона
«Никсон зимой»)
В книге «Никсон зимой» помощник экс-президента Ричарда Никсона
в последние годы его жизни Моника Кроули раскрывает не известную не
только российскому читателю, но и большинству западных наблюдате-
лей деталь. В дни противостояния между президентом и Верховным Со-
ветом РФ Никсон был приглашен в Государственный департамент США
для участия в обсуждении вариантов официальной реакции Вашингто-
на и вернулся с этого обсуждения абсолютно подавленным, поскольку
один из вариантов предполагал… направление в Москву военного кон-
тингента США для поддержки Ельцина.Сама по себе идея о направлении американского военного контин-
гента за пределы США (в данном случае — в Россию) не была столь
неожиданной. Как свидетельствуют мемуары бывшего госсекретаря
Джейм са А. Бейкера, в марте 1991-го он предлагал премьер-министру
Израиля Ицхаку Шамиру разместить войска США на Голанских высо-
тах. Однако осенью 1993-го Никсон выступил категорически против
подобной идеи применительно к России. «О чем думают эти засранцы
(assholes) из госдепа? — вспоминает Кроули эмоциональные слова Ник-
сона. — Нельзя направлять войска в Россию… Когда мы это сделали для
борьбы с большевиками (имеется в виду участие США в интервенции
“союзников” 1918 года и высадка американских войск во Владивостоке
и Архангельске. — А. Д.), это обернулось катастрофой. Кроме того, мы
просто не можем вмешиваться в их внутренние дела, тем более военны-
ми средствами. О, Господи!»45.
Никсон не впервые столь нелицеприятно высказывался в адрес аме-
риканской дипломатии на российском направлении периода прези-
дентства Клинтона. «Эти ребята просто шизанутые (nuts). Они не пони-
мают, что, поощряя авторитарные наклонности Ельцина, они играют
с огнем»46, — вспоминает Д. Саймс реакцию Никсона на выступление
Тэлботта в Комитете по ассигнованиям палаты представителей 19 апре-
ля 1993 года в поддержку финансовой помощи «реформаторам» в Рос-
сии. Триумфально поддержав «президента Ельцина, бросившего перчат-
ку парламенту», якобы «контролировавшемуся реакционерами», Тэлботт
готовил почву как для роспуска Ельциным законодательной власти в
России, так и для поддержки такого роспуска в Вашингтоне.
Эпизод из книги Кроули, во-первых, лишний раз подчеркивает, сколь
высоки были ставки Вашингтона в дни кризиса, и во-вторых, заставля-
ет по-новому взглянуть на многочисленные свидетельства очевидцев об
участии в московской бойне снайперов третьей стороны. Может быть,
«засранцы из госдепа» хотя бы частично все же реализовали свой план?
И о том, чем обернется для России победа «новой элиты... вестерни-
зированных экономистов» и тех, кто «получает выгоду от новых форм
собственности» «Нью-Йорк таймс» догадывалась уже тогда: «Даже при
наилучших обстоятельствах этот переход будет означать нарушение
жизни многих миллионов трудящихся, закрытие и реорганизацию мно-
гих неэффективных фабрик и быстрое обнищание людей, чья жизнь
поддерживалась значительными государственными субсидиями на все:
от жилья до электричества, телефонной связи, хлеба». Именно так. И все
во имя насаждаемой Америкой в России новой утопии о «рынке по за-
падному образцу».
Трудно поверить в искренность или наивность американских анали-
тиков, продолжающих утверждать, что социально-экономический кол-лапс России в 1990-е годы был «в значительной мере неожидан», и что
деиндустриализация российской экономики является «непредусмотрен-
ным последствием либеральных реформ»47. Предупреждения о неизбеж-
ности катастрофы и о самоубийственном характере монетаристских эк-
спериментов с российской экономикой неоднократно звучали в стенах
Верховного Совета России и, по сути, стали одной из причин кровавого
переворота 1993 года, осуществленного не просто при безоговорочной
поддержке, а с санкции западного «международного сообщества» в це-
лом и обеих ветвей американского правительства в частности.
Американцы этого особенно и не скрывали уже тогда. 4 октября 1993
года «Нью-Йорк таймс» удовлетворенно констатировала: «Официальные
лица администрации Клинтона благословили (blessed) (курсив мой. —
А. Д.) г-на Ельцина на роспуск парламента, и до сих пор они рассматри-
вают действия президента России (по расстрелу парламента. — А. Д.) как
лучшую гарантию демократии». При этом газета анонимно цитировала
крупного представителя американского правительства: «Мы хотим, что-
бы все это закончилось как можно скорее и как можно более мирными
средствами, но мы хотим, чтобы победил Борис Ельцин»48.
Позднее одним из американских исследователей со всем цинизмом
было заявлено буквально следующее: если «западное сообщество» вы-
сказывается в поддержку «традиционно недемократического акта» — как
это случилось при роспуске российского парламента в сентябре 1993
года, самим фактом своей поддержки оно придает такому акту необхо-
димую легитимацию, делает его «демократическим», хотя и «неконсти-
туционно демократическим»49. Как мы видим, по мнению американских
глобалистов, в эпоху утверждения монополярного мира в 1990-е годы
классическая формула Клинтона Росситера, согласно которой «госу-
дарство может быть конституционным, не будучи демократическим, но
оно не может быть демократическим, не являясь конституционным»50,
стала просто неактуальной.
Список выступлений в поддержку конституционного переворота в
России, прозвучавших в те поистине «окаянные дни» сентября—октября
1993 года в стенах конгресса и Белого дома, можно было бы продолжить.
Но для нас в данном случае важен сам факт откровенных признаний ру-
ководства США не просто допустимости, но целесообразности исполь-
зования американской «помощи» как инструмента вмешательства во
внутренние дела России. Той самой «помощи», которая с отстранени-
ем от власти в 2000-е годы значительной части ельцинских реформа-
торов была перенесена на спонсирование «шакалящей у иностранныхпосольств» оппозиции и «агентов перемен» — как откровенно называют
часть российских «неправительственных организаций» в Вашингтоне.
Американская поддержка таких антидемократических и антикон-
ституционных действий российского президента, как расстрел фе-
дерального парламента, роспуск законодательных органов власти
в регионах и на местах, приостановление (на полтора года) работы
Конституционного суда РФ (что, по мнению сенатора Пелла, видимо,
и являлось «консолидацией демократических реформ в России»), со
всей очевидностью продемонстрировала, что, несмотря на официаль-
ные заверения администрации США в ее заинтересованности видеть
Россию своим процветающим, уважаемым и демократическим «парт-
нером», «вашингтонский обком» был вполне удовлетворен превраще-
нием России в государство-клиента, контролируемое коррумпирован-
ным авторитарным лидером.комментарии - 274
|
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
пока не будет дана правовая оценка перевороту-93 России не следует ожидать успеха как в экономическом, так и в политическом развитии