Памятник командной экономике
55
 19091
Майкл Эллман, автор книги
«Социалистическое планиро-
вание», почетный профессор
Амстердамского университета, широ-
ко известен и пользуется заслуженным
авторитетом среди исследователей со-
ветской экономики и экономики дру-
гих бывших социалистических стран.
Он начал заниматься этими исследо-
ваниями в середине 1960-х годов и, та-
ким образом, является их ветераном.
Его исследования всегда отличались
глубиной аргументации, объективно-
стью и взвешенностью суждений,
большой эрудицией. Что очень редко
среди исследователей, он прекрасно
разбирался в экономике не только
Совет ского Союза, но и других соци-
алистических стран, а также в теоре-
тических проблемах командной эко-
номики в целом, притом не только в
текущем их состоянии, но и в исто-
рической перспективе. Именно эти
качества позволили ему еще в конце 1970-х годов взяться за тяжелую
задачу написания учебника по социалистическому планированию.
Первое издание, вышедшее в 1979 году, имело огромный успех: оно
было переведено в Голландии, Бразилии, Италии, Японии, Мексике и
Китае. Второе появилось в 1989-м и отразило начавшиеся в социали-
стических странах экономические реформы. И вот теперь перед нами
третье издание.
Сам факт публикации третьего издания учебника, посвященного,
казалось бы, ушедшему в далекое прошлое историческому феномену,
знаменателен. Он говорит о неугасающем на Западе интересе к этому важнейшему периоду мировой экономической истории. Скорее всего,
он стимулирован также растущим разочарованием в капитализме среди
части населения даже развитых стран и научных работников (о послед-
нем, в частно сти, говорит огромный успех книги Т. Пикетта «Капитал в
двадцать первом веке»). Он совпал с возросшим интересом к этому пери-
оду и в России, где все чаще выходят работы с экономическим анализом
особенностей хозяйственной жизни этого периода, стремлением к уче-
ту сделанных ошибок в новой попытке возродить социализм в России
и других странах бывшего СССР1. По уровню и широте экономического
анализа я могу сравнить эту книгу только со знаменитой работой Яноша
Корнаи (1992)2. Близки они и по кругу рассматриваемых вопросов.
В книге Эллмана учтена многочисленная историческая и экономи-
ческая литература, вышедшая в бывших социалистических странах в
1990—2000-е годы и позволившая глубже и точнее отразить механизм
функционирования хозяйства этих стран в период командной эконо-
мики. Отмечу, что заголовок выглядит у´же действительного содержания
работы, на самом деле посвященной политической экономии социализ-
ма в широком смысле с большим упором на методику планирования.
Являясь учебником, книга содержит традиционные для такого рода
пособий выводы к каждой главе и списки литературы для более углуб-
ленного изучения. Текст содержит обширный исторический очерк о
возникновения и эволюции командной экономики вплоть до ее гибе-
ли в конце 1980-х годов, описание и анализ ее традиционной модели,
попыток ее реформирования, ряд глав об отдельных аспектах ее пла-
нирования и функционирования (военно-промышленный комплекс,
инвестиции, сельское хозяйство, труд и доходы населения, личное пот-
ребление населения, международная торговля) и общую оценку как осо-
бой экономической системы.
Впервые в книгу включена глава о военно-промышленном комплексе,
что отражает и понимание его огромного значения, особенно в эконо-
мике СССР; автор обобщает сведения о его состоянии, ранее отсутство-
вавшие в литературе. Конечно, нельзя объять необъятное, но вызывает
сожаление тот факт, что в работе относительно слабо рассмотрен во-
прос о планировании и функционировании кредита и денежного об-
ращения, а также цен, которые играли важную роль в экономике этих
стран. Важное значение имело и планирование материально-техниче-
ского снабжения. Некоторые советские экономисты (Павел Медведев и
Игорь Нит) считали эту систему даже самой главной в советском эконо-
мическом механизме.
Книга опирается на огромный объем фактов. Здесь представлены не
только традиционные для научных работников статистические сборни-
ки и труды коллег, но и журнальные и газетные статьи. Меня поразили
ссылки на статьи выдающегося советского журналиста Василия Селюнина в «Экономической газете» (1968) и в журнале «Наш современник»
(1981), а также на художественные произведения — например, на из-
вестный роман Александра Бека «Новое назначение». Кроме того, меня,
прожившего всю жизнь в СССР, поражает прекрасное знакомство автора
с повседневной жизнью советских людей на различных этапах совет-
ской истории; оно кажется столь исчерпывающим, как будто автор и сам
жил в те времена в Советском Союзе. Это же наблюдение справедливо и
применительно к повседневной жизни других социалистических стран.
Исследователь осмысляет опыт экономического, политического и соци-
ального развития не только СССР, но и практически всего остального
социалистического мира, хотя особое внимание оправдано уделяется
самым крупным государствам — СССР и Китаю.
Отмеченное многообразие источников — хороший пример для по-
давляющего большинства российских и западных экономистов, опира-
ющихся в своих произведениях на очень ограниченный круг информа-
ционных ресурсов. При этом среди авторов научных работ, на которые
ссылается Эллман, преобладают либо западные экономисты, либо эмиг-
ранты из социалистических стран. Это, на мой взгляд, точно отражает
факт глубокого и далеко еще не полностью преодоленного (а иногда и
усилившегося) отставания уровня экономической науки в бывших со-
циалистических странах от мирового уровня.
Даже очень подготовленный экономист найдет в книге много неиз-
вестного ранее. Только в качестве примера отмечу расчеты английско-
го экономиста П. Уайлса, М. Алексеева и К. Джедди о распределении до-
ходов в СССР в 1966 году и коэффициенте Джини в 1980—1990-е (см.
Р. 272, 274). Из первой следует, что даже в начале 1970-х годов, после
уплаты налогов, соотношение доходов 5 процентов самых богатых и са-
мых бедных в социалистическом СССР (см. Р. 238, 208) было большим,
чем в капиталистических «государствах всеобщего благосостояния» —
таких, как Соединенное Королевство (5,0) и Швеция (3,0); но заметно
меньшим, чем в более либеральных США (12,7) и Канаде (12,0). Думаю,
что в 1930—1940-е годы дифференциация доходов в СССР была значи-
тельна большей за счет более высокой разницы в официальных и неле-
гальных доходах, а также привилегий. Остается ждать таких расчетов.
Автор книги вводит в научный оборот архивные данные о таком ма-
лоизвестном аспекте экономического развития СССР, как смертность от
несчастных случаев на производстве. В полной мере признавая дости-
жения Советского Союза в области социального обеспечения, он кон-
статирует тяжелое положение со смертностью от несчастных случаев.
Эти данные, ввиду их неблагоприятного характера, не публиковались
с конца 1920-х годов и впервые за отдельные 1980-е годы были опубли-
кованы только в 1990-м. В специальной таблице дается статистика таких
смертей в целом по производственным отраслям экономики и отдельно
по угольной промышленности (в последней также относительно чис-
ленности занятых) начиная с 1944 года (см. Р. 238).
Из таблицы видно, что число смертей такого рода начало уменьшать-
ся только в годы перестройки. В относительном же выражении число смертельных случаев в СССР даже в 1985—1990 годах оказалось выше,
чем в США в 4—4,9 раза и в 6 раз больше, чем в Великобритании (см.
Р. 239). Понятно, что производственным смертям соответствовали во
много раз большие размеры всего производственного травматизма.
Отмечу, что приведенная таблица выиграла бы в убедительности и на-
глядности, если бы была дополнена за все годы данными о численности
занятых, которые опубликованы и вполне доступны. Это позволило бы
исчислить относительные данные за все годы и выявить тенденции из-
менения важнейшего показателя. Сам Эллман обоснованно объясняет
эти печальные данные слабым вниманием к технике безопасности и от-
сутствием независимого профсоюзного движения.
Даже такой ужасающий факт экономической истории социалисти-
ческих стран, как голод в Китае в 1958—1962 годах, Эллман помещает в
историческую перспективу, отмечая еще большие относительные мас-
штабы голода в Ирландии в 1840-х (см. Р. 208).
Ключевые аспекты экономического развития анализируемых стран
Эллман рассматривает исторически: от идей, разрабатывавшихся клас-
сиками марксизма-ленинизма, до их модификации (а часто — отторже-
ния из-за утопичности) в процессе их практического воплощения.
Впрочем, соблазнительно, но непродуктивно анализировать книгу по
предметному признаку или в порядке изложения автором. Для читате-
лей, как мне кажется, более полезно остановиться на ключевых пробле-
мах и идеях, обсуждаемых автором.
Место социалистической экономики
в мировой экономической истории
Многочисленные сторонники социализма в бывшем СССР (в меньшей
степени в странах Восточной Европы), до сих пор ностальгирующие по
его утрате, ждут от книги крупнейшего зарубежного специалиста ответа
на вопрос, являлось ли крушение социализма неизбежным или его мож-
но было сохранить, модифицировав отдельные механизмы и устранив
наиболее вопиющие недостатки — как поступал и капитализм в период
своих экономических и общественных кризисов.
Волнует этот вопрос и сторонников социалистических идей в капи-
талистическом мире. Изложу, как я ее понял, позицию автора. Эллман
не принадлежит ни к фанатичным сторонникам социализма, ни к его
оголтелым противникам, которых немало даже среди научных работ-
ников, не говоря уже о простых гражданах, в бывших социалистиче-
ских странах. Он прекрасно видит многочисленные пороки экономики
и политики «реального социализма» и преступления, совершавшиеся в
отношении прав и жизни людей. В книге содержится огромное коли-
чество свидетельств этих пороков применительно к разным областям
экономиче ской жизни. Автор констатирует историческое поражение
командной экономики в соревновании с капиталистической, особенно
в отношении эффективности производства, собственного научно-тех-
нического прогресса, доступности для населения потребительских товаров. (Отметим: здесь было бы уместно привести сравнение макроэко-
номических показателей этих стран со странами рыночной экономики.
Это сделало бы вывод более убедительным.)
В целом по общим темпам экономического роста социалистические
страны за длительный период времени не уступали многим странам ры-
ночной экономики, но их экономический рост носил преимуществен-
но экстенсивный характер и поэтому должен был захлебнуться, что и
произошло в 1980-е годы. Возможно, более оправданным было бы срав-
нение результатов экономического развития большинства социалисти-
ческих стран не с передовыми капиталистическими странами, а с отно-
сительно развитыми развивающимися странами (такими, как Мексика,
Бразилия, страны Центральной и Восточной Европы перед Второй ми-
ровой войной), куда их правомерно было бы отнести по уровню эконо-
мического развития в начале социалистического периода. Это сравне-
ние, возможно, привело бы к более благоприятным выводам для стран
«реального социализма», с учетом дифференциации доходов.
Автор подробно анализирует сильные и особенно слабые стороны
традиционной модели командной экономики. Он отмечает: «Социали-
стическая плановая система имеет ряд важных достижений. Внедрение
массового производcтва в советскую промышленность значительно
увеличило производство в ряде ключевых отраслей, таких, как метал-
лургическая и нефтяная промышленность. Она произвела огромное ко-
личество оружия, необходимого для победы во Второй мировой войне.
Обеспечила полную занятость. Запустила первый в мире спутник. Она
произвела огромные инвестиции в человеческий капитал. Ее образова-
тельная система (за исключением гуманитарных наук) была хорошей по
мировым стандартам и выпустила огромное число квалифицированных
кадров. В 1950-е годы она переживала “золотой век”, опережая по темпам
роста США и Великобританию» (Р. 12). К этим достижениям я бы добавил
модернизацию мусульманских республик СССР, несравненно опередив-
ших в этом отношении зарубежные страны исламского Востока.
Особенно большие достоинства социалистического планирования
отмечает Эллман применительно к периоду Второй мировой войны (см.
Р. 14—16). Он обращает внимание на огромное влияние социалистиче-
ского планирования на весь мир, выразившееся, в частности, в попыт-
ках организации планирования в ряде развитых и развивающихся стран
после Второй мировой войны (см. Р. 18). Вместе с тем Эллман вскрывает
огромные недостатки традиционной модели социалистического плани-
рования. Их перечень, приводимый в книге, является достаточно пол-
ным и впечатляющим даже для экономистов и граждан бывших соци-
алистических стран, знакомых с ними отнюдь не только по литературе
(см. Р. 32—40). Ученый раскрывает глубинные причины этих пороков
социалистического планирования (см. Р. 40—49), отмечая, что на них
указывалось еще до Октябрьской революции Пирсоном и Бароном, а
сразу после нее — такими критиками социализма, как Мизес и Хайек.
К ним Эллман относит лишь частичные знания о ситуации в экономике
из-за сознательного искажения подчиненными общей картины. Сюда же он относит несовершенную технику планирования столь сложной и
быстро изменяющейся системы, каковой несомненно является нацио-
нальная экономика. Все это усугублялось сознательными, предприняты-
ми в пропагандистских целях, огромными искажениями макроэкономи-
ческой статистической информации, что проявилось с 1928 года в СССР,
а затем (по примеру «старшего брата») и в странах Восточной Европы.
Власть, желая обмануть внешний мир и собственное население, обману-
ла и себя, крайне затруднив сколь-нибудь обоснованное планирование.
Противники капитализма, по-видимому, могут поставить ему в вину не
менее впечатляющий счет пороков, неудач и преступлений. Но остается
неоспоримым фактом то, что проиграл в экономическом соревновании
все же социализм. Здесь можно задаться вопросом, в какой степени на
результатах этого соревнования сказались неблагоприятные началь-
ные условия, внешняя среда и качества руководства. Ввиду очевидности
влияния первых двух факторов остановлюсь вкратце на третьем при-
менительно к СССР, который определял экономическое и политическое
развитие и стран Восточной Европы (кроме Югославии). Обращает на
себя внимание интеллектуальная слабость высшего государственного
руководства СССР после смерти Сталина. В отличие от Мао Цзэдуна, тот
очистил советское руководство почти от всех людей, способных теоре-
тически мыслить. Оставшихся (Берия и Молотов, возможно, Шепилов)
быстро убрали его преемники. Это, конечно, свидетельствует о слабости
социализма, но уже применительно к его политической системе.
Большое место в книге уделяется оценкам попыток реформирования
социалистической экономики с целью повышения ее эффективности
(см. Р. 52—95). Тщательнейшим образом ученый анализирует ход и ре-
зультаты этих реформ (проводившихся в 1950—1980-е годы и направлен-
ных на внесение в командную экономику элементов рынка) на примере
Югославии, Польши, Венгрии, ГДР, Китая и СССР. Многое в представлен-
ных в тексте сведениях и обобщениях об этих реформах для российского
читателя, не занимавшегося самостоятельным научным анализом этих
реформ, окажется новым и поучительным. Несмотря на то, что Эллман от-
мечает некоторое положительное влияние этих реформ (проявивше еся
везде, кроме ГДР) на экономическое развитие, прежде всего на жизнен-
ный уровень населения, в отдельные периоды (во многом объясняемый
для стран Восточной Европы щедрыми субсидиями СССР и займами у за-
падных стран в 1960—1980-е годы), общий их результат выглядит скорее
отрицательным, что и толкнуло эти страны перейти от частичных реформ
к системным капиталистическим изменениям в 1990-е годы.
На этом фоне весьма показательной представляется разница между
влиянием «прививок» социализма капитализму, с одной стороны, и, на-
оборот, «прививок» капитализма социализму, с другой, что обозначалось
в свое время термином «конвергенция». Многие ортодоксальные комму-
нисты в 1970—1980-х годах писали о губительности этих попыток для
«реального социализма» и, получается, были правы. Но, возможно, все
дело в том, что была применена в корне неправильная стратегия рыноч-
ных реформ, что кажется особенно очевидным применительно к СССР.Ряд экономистов восточноевропейских стран в рамках дискуссии о
переходе к конвертируемому рублю в конце 1980-х годов предлагали
произвести этот переход в рамках двухуровневой экономики, отделяю-
щей частный сектор от государственного для недопущения паразитиро-
вании первого за счет второго. Об этой дискуссии я подробно писал во
втором томе своей «Экономической истории России в новейшее время».
Эта глава также выиграла бы от включения в нее данных о динамике
ВВП и других макроэкономических показателей, которые повсеместно
ухудшались в ходе реформ. Может показаться, что «прививка» капитализ-
ма не улучшает социализм, и что следовало, напротив, постепенно уст-
ранять оставшиеся и чуждые социализму капиталистические пережитки
в виде товарно-денежных отношений. Сторонников этой точки зрения
было немало среди ученых социалистических стран в 1930—1980-е
годы (в СССР в 1950-е годы среди них были такие крупные ученые, как
И. C. Малышев и В. А. Соболь). Такой позиции и сейчас придерживают-
ся некоторые сторонники социализма (например, Л. С. Беляев). Однако
попытки перейти к бестоварной и безденежной экономике оказались
безуспешными и в период военного коммунизма, и в начале 1930-х го-
дов. Сторонники этой концепции надеялись осуществить ее на новой
технической и организационной базе и при более высоком уровне про-
изводительных сил. Так или иначе, но до настоящего времени так и не
было представлено сколь-нибудь работоспособной схемы такого меха-
низма, что порождает сомнения в ее реализуемости в принципе.
Отмечая пороки «реального социализма», Эллман не склонен зачер-
кивать результаты великого экономического и социального экспери-
мента, осуществлявшегося в социалистических странах. Для СССР и
Китая он оценивает его результаты прежде всего в исторической пер-
спективе попыток модернизации экономик и обществ этих стран (см.
Р. 388—389). Он сравнивает советский (и прежде всего — сталинский)
период по целям и варварским методам с модернизационными усили-
ями Петра I, называя те и другие попытки «консервативной модерниза-
цией» (Р. 389). Он отмечает, что «большевики, как и Петр Великий, были
успешны в усилении военного потенциала и в победе в великих войнах.
Однако они потерпели неудачу в обеспечении непрерывного процесса
развития. В результате в обоих случаях Россия опять начала отставать
от передовых стран». Намного более успешным в осуществлении модер-
низации оказался постмаоистский Китай, чего не удалось его предше-
ственникам (см. Р. 389—340). Впрочем, это произошло уже после отхода
от принципов командной экономики.
Место военно-промышленного комплекса
в социалистической экономике
Важнейшим достоинством книги Эллмана является то огромное вни-
мание, которое уделяется в ней роли военно-промышленного комплекса
в экономике социалистических стран, особенно СССР и Китая. Для жи-
вущих в этих странах проблема носила очевидный характер. На Западе советологи ее очень долгое время не замечали. Только усилиями таких
бывших советских граждан, как Игорь Бирман и Давид Штейнберг, кото-
рые произвели расчеты реальной величины советских военных расхо-
дов, ее значимость стала очевидной в конце 1980-х годов. Тем не менее
даже в вышедшей в 1992 году книге Корнаи ни слова не сказано об этой
фундаментальной проблеме.
Эллман совершено правильно обращает внимание на тот факт, что мо-
дернизация экономики в России и Китае еще задолго до революции име-
ла в качестве важнейшей цели укрепление военной мощи страны перед
лицом военных угроз извне. Именно с ограниченностью успехов в мо-
дернизации экономики и нехваткой вооружения Эллман связывает пора-
жение России в Первой мировой войне, которое привело к Февральской
революции 1917 года (см. Р. 96—97). Огромные усилия советского руко-
водства по наращиванию индустриальной и военной мощи в 1930-е годы
Эллман считает вполне оправданными (см. Р. 7—8). Как можно понять,
это же относится и к периоду до 1956 года, когда советское руководство
считало возможным вражеское нападение на СССР (см. Р. 97). Эллман со-
вершенно справедливо считает огромные военные расходы важнейшим
фактором того, что СССР, в отличие от Японии, военные расходы которой
после Второй мировой войны были ничтожными, не смог догнать круп-
нейшие капиталистические страны в гражданском секторе (см. Р. 7—8).
Столь же оправданными, как в СССР, он считает и изначальные усилия по
военной модернизации страны в маоистском и постмаоистском Китае.
С какого времени военные усилия СССР стали чрезмерными? Эллман
указывает на 1970-е и 1980-е годы (см. Р. 131). Я полностью с этим со-
гласен. Уже в 1960-х СССР обеспечил военный баланс с США, и с этого
времени наращивание военных расходов стало излишним, разоряв-
шим экономику страны. В неспособности понять это обстоятельство
сказалась интеллектуальная ограниченность советского руководства
того периода (в отличие, кстати, от китайского). Очень интересными
(в том числе для меня самого) оказались приводимые в книге данные
о изменении доли гражданской и военной продукции китайской воен-
ной промышленности в 1978—1997 годах: доля гражданского производ-
ства с 8 процентов в 1978-м, когда была смещена «банда четырех», до
84,5 процента в 1997-м, неуклонно повышаясь из года в год (см. Р. 88).
Произошла подлинная конверсия, чего не удалось сделать России ни
в годы перестройки, ни в постсоветский период.
В главе о военно-промышленном комплексе, являющейся одной из
лучших в книге, Эллман очень подробно и с огромным знанием дела
рассматривает и многие другие аспекты планирования и функциони-
рования этого комплекса: работу оборонного сектора Госплана СССР,
мобилизационного планирования экономики, планирование импор-
та технологий для нужд ВПК, систему военной приемки на оборонных
предприятиях, влияние военных соображений на размещение промыш-
ленности, организацию проектирования военной техники, закрытые
города, определение потенциальных врагов и их военного потенциала,
экономические причины победы СССР во Второй мировой войне. Может показаться, что это огромное внимание к военно-промышленному
комплексу СССР в книге носит чрезмерный характер. Я так не считаю.
ВПК являлся сердцевиной советской экономики. Без его многообразно-
го влияния невозможно ничего понять в развитии народного хозяйст-
ва СССР на его различных этапах. Эллман проявил большую проница-
тельность, придав (в отличие от большинства западных советологов и
специалистов по реальному социализму) этому аспекту должное место
в своем анализе.
Столь же оригинальной и содержательной, как раздел о военно-про-
мышленном комплексе, является глава о планировании международной
торговли. Но из-за недостатка места я не имею возможности разобрать
ее содержание достаточно полно.
Когда государственное планирование оказывается
необходимым и полезным
Некоторые утверждения, содержащиеся в книге, позволяют утверж-
дать, что Эллман считает социалистическое планирование исключи-
тельно прошлым мировой экономической истории. Об этом говорит,
например, помещенная в начале книги хронологическая таблица, начи-
нающаяся учреждением в 1921 году Госплана РСФСР и заканчивающаяся
упразднением последнего планового органа во Франции и вступлени-
ем бывших социалистических стран в ЕС и ВТО, которое cкорее всего
выходит за пределы просто исторической справки (см. Р. ХII—XIIII). Тем
не менее более внимательное изучение книги, на мой взгляд, приводит
к противоположному выводу.
Для того чтобы понять это, достаточно правильно интерпретировать
ту же историческую справку. Плановые органы возникали в периоды
глубоких структурных кризисов, из которых в силу слабого развития ка-
питализма или срочной необходимости (например в результате войн)
было либо невозможно, либо крайне трудно выйти, опираясь исключи-
тельно на рыночные механизмы. Сказанное относится не только к со-
циалистическим странам, для которых в возникновении планирования
огромную роль играли идеологические, доктринальные соображения.
Плановые органы возникли не только в социалистических, но и во мно-
гих развивающихся и даже в капиталистических странах, включая США
в 1930-е годы после кризиса 1929—1932 годов.
Они окрепли в развитых капиталистических странах в период Вто-
рой мировой войны, сыграли важную роль в восстановлении экономи-
ки после нее. Напомню о вкладе знаменитого «плана Монне» (будущего
вдохновителя создания Европейского сообщества) и плановой комис-
сии, возглавлявшейся им же, в восстановлении французской экономи-
ки3. Вспомним также о пятилетних планах Японии и Южной Кореи и их
огромной роли в модернизации соответствующих экономик и т. д. При всех огромных недостатках планов во многих развивающихся странах
они тоже во многих случаях сыграли положительную роль в структур-
ной перестройке экономики этих стран. Плановые органы и планы в
указанных странах ликвидировали, полагая, что они сыграли свою поло-
жительную роль и недостатки их деятельности превысили достоинства.
Но кто сказал, что необходимость скорейшей структурной перестрой-
ки экономики, для которой недостаточно рыночных сил, исчезла везде
и навсегда? Это означало бы допустить, что навсегда исчезли войны и
необходимость подготовки к ним, что никогда не возникнет пробле-
мы обеспечения экономических условий их ведения и послевоенного
восстановления. Что капиталистические институты достаточно созрели
для преодоления накопившегося экономического и структурного отста-
вания (хотя бы в современной России). И всегда ли своевременными
оказывались меры по упразднению плановых органов во многих раз-
вивающихся странах? Может быть, кое-где следовало задуматься не об
упразднении, а о совершенствовании их деятельности?
Книга Эллмана является очень крупным вкладом в неутихающую
дискуссию об относительных достоинствах капитализма и соци-
ализма, планирования и рынка. Сторонник каждой точки зрения
найдет в ней аргументы в защиту своей позиции. Это говорит об объек-
тивном и научном характере работы. Возможно, она подтолкнет к раз-
витию более продуманной и реалистической теории социализма. Хотя
Эллман нигде прямо не высказывается по вопросу о целесообразности
отказа (а не совершенствования) от социалистического планирования
в странах Восточной Европы и СССР, некоторые места в тексте ко свенно
обозначают его позицию. Так, в книге cкорее всего не случайно, и не
только в целях объективности, приводятся данные опроса обществен-
ного мнения в Венгрии, где рыночные реформы, кроме Югославии,
проводились дольше всего и, как полагают многие, наиболее успешно.
Согласно полученным данным, в 2009 году разрыв между сторонниками
и противниками перехода к капитализму оказался минимальным: 46 и
42 процента соответственно (см. P. 66).
Огромные неудачи социализма в XX веке вовсе не означают исчер-
панности его возможностей. Капитализм XVIII — первой половины XIX
века был ужасен для большинства населения, но постепенно, во многом,
благодаря социалистическому движению и влиянию СССР, стал облаго-
раживаться. Почему же следует исключить подобную возможность при-
менительно к социализму? Полезно поразмыслить и о том, выиграл ли
мир от крушения социализма вместо его реформирования. Стал ли он
более безопасен? Не пришлось ли пожертвовать многими социальными
завоеваниями?
Я считаю, весьма важным скорейший перевод книги на русский язык.
Приводимые в ней теоретические положения, факты и методы исследова-
ния помогут значительно поднять уровень экономической науки в России,
дискуссий о социализме и изучения экономической истории СССР.комментарии - 55
|
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
"Из первой следует, что даже в начале 1970-х годов, после
уплаты налогов, соотношение доходов 5 процентов самых богатых и са-
мых бедных в социалистическом СССР (см. Р. 238, 208) было большим,
чем в капиталистических «государствах всеобщего благосостояния»"
---------
А как же горбачевские причитания об "уравниловке", якобы служившей причиной застоя, отсутствия "материальной заинтересованности" и всех прочих проблем советской экономики? Что это, умышленная ложь или глупость?