В ходе российсколатвийских переговоров на высшем уровне, состоявшихся 20 декабря 2010 года в Москве, между президентом России Медведевым и президентом Латвии Затлерсом была достигнута договоренность о создании совместной комиссии историков. Причины принятия этого решения понятны: непростые отношения между Россией и Латвией во многом обусловливаются различным истолкованием недавнего общего прошлого наших стран. Такие, несомненно, болезненные вопросы, как советская репрессивная политика, преступления нацистов и их латвийских пособников, советизация и террор националистических формирований «лесных братьев» в настоящее время становятся предметом активных политических спекуляций. Совместная комиссия историков должна исправить это положение, став инструментом научного диалога.
К сожалению, заявления, сделанные в последнее время высокопоставленными государственными чиновниками и официальными историками Латвии, заставляют усомниться в том, что совместная комиссия станет действенным инструментом такого рода. Создается впечатление, что в официальной Риге комиссию, проведшую первое организационное заседание 14 ноября 2011 года в Москве, рассматривают лишь как площадку для озвучивания идеологизированных официальных штампов о «советских оккупантах» и «легионерах СС как борцах за свободу Латвии».
С целью оценки позиции латвийской стороны авторы взяли на себя труд подвергнуть научному анализу государственную историческую политику Латвии, ее идеологическое содержание, механизмы реализации и преломление в официальной историографии, в том числе в контексте решения о создании российсколатвийской комиссии историков.
Полный пересмотр представлений о событиях, связанных с периодом пребывания республики в составе СССР начиная с 1990—1991 годов стал использоваться в Латвии на государственном уровне в качестве инструментария для переформатирования общественного сознания и закрепления новой власти. В основу «национальной» идеологической конструкции был положен тезис латышских эмигрантских кругов о прибалтийских странах как жертвах двух тоталитарных режимов, согласно которому советский режим подавался как «более опасный и худший» для титульных балтийских народов, чем нацистский.
Следует отметить, что концепция «советской оккупации» Латвии послужила оправданием для лишения значительной части населения республики основных политических и ряда экономических прав. Позорный институт массового «негражданства» является одной из основ созданного в Латвии режима этнократии, что не может не оказывать влияния на официальную историческую науку . Об этом в 2005 году недвусмысленно заявила председатель (на тот период) комиссии по иностранным делам сейма Латвии Вайра Пэгле: «Если мы отказываемся от концепции оккупации, то ставим под угрозу нашу политику в отношении гражданства, в отношении неграждан и их прав (запрет на участие в муниципальных выборах) и других ключевых вопросов. Понятно, что на такой шаг мы пойти не можем» .
Идеологические основы, которыми руководствуется официальная латвийская историческая наука, документально закреплены в ряде политикодекларативных актов органов власти, к которым следует отнести декларации сейма республики «Об оккупации Латвии» от 22 августа 1996 года, «О латышских легионерах во Второй мировой войне» от 29 октября 1998 года и «Об осуждении осуществлявшегося в Латвии тоталитарного коммунистического оккупационного режима СССР» от 12 мая 2005 года. Эти документы сохраняют свое действие до сих пор.
В частности, в декларации «Об оккупации Латвии» утверждается, что «все время оккупации СССР целенаправленно осуществлял геноцид против народа Латвии, тем самым нарушая Конвенцию о недопущении геноцида и осуждении за него от 9 декабря 1948 года... Руководство СССР целенаправленно наводнило Латвию сотнями тысяч мигрантов и с их помощью пыталось уничтожить идентичность народа Латвии» .
В декларации «О латышских легионерах во Второй мировой войне» заявлено, что «в тридцатые годы ХХ века в Европе сформировалось два больших тоталитарных террористических государства. Реализация агрессивных целей этих государств началась с подписания так называемого пакта Молотова— Риббентропа, в результате которого была ликвидирована государственная независимость Латвийской Республики и ее попеременно оккупировали как СССР, так и Германия» .
В этой же декларации предпринимается попытка преуменьшить нацистские преступления, ретушировать память о жертвах нацистского геноцида и глорифицировать латышских легионеров «Ваффен СС» из числа добровольцев: «Действительно, некоторая часть граждан Латвии вступила в латышский легион добровольно, но это произошло потому, что СССР в 1940— 1941 годах осуществлял в Латвии геноцид. Сотни человек были расстреляны без приговора суда, десятки тысяч депортированы в отдаленные районы СССР. Германия также в это время допускала военные преступления и геноцид в Латвии, однако они затронули граждан Латвии в многократно меньших объемах. Поэтому некоторые граждане Латвии считали, что, вступая в легион, они защитят себя и свои семьи от новых массовых репрессий со стороны СССР, которые позднее действительно последовали» .
Далее безапелляционно утверждается, что «целью призванных и добровольно вступивших в легион воинов была защита Латвии от восстановления сталинского режима. Они никогда не участвовали в гитлеровских карательных акциях против мирного населения. Латышский легион так же, как и финская армия, воевал не против антигитлеровской коалиции, а только против одной из странучастниц — СССР, которая в отношении Финляндии и Латвии была агрессором» . Тем же документом правительству Латвии вменяется в обязанность «заботиться об устранении посягательств на честь и достоинство латышских воинов в Латвии и за рубежом».
Концепции «советской оккупации» и «советского геноцида» являются, как минимум, спорными, на что неоднократно обращалось внимание российскими историками, придерживающимися различных взглядов и историографических школ . Однако в Латвии эти историкоидеологические концепции утверждены на государственном уровне, что не могло не оказать вненаучного влияния на деятельность латвийских историков.
Инфраструктура государственной исторической политики в Латвии включает в себя множество взаимодополняющих элементов с государственным и неправительственным статусом, поддерживаемых титульными СМИ и подпитываемых из латышских эмигрантских кругов.
Механизм перелицовки фактов по лекалам официальной идеологии в Латвии обеспечивается следующими составными частями. Главным «приводным ремнем» официальной Риги, призванным идеологически оформить и фактологически наполнить «оккупационную» риторику, используемую для выдвижения исторических и финансовых претензий к современной России, а также для обоснования дискриминационной политики в отношении русских в Латвии, является созданная 13 ноября 1998 года Комиссия историков при президенте ЛР.
В состав комиссии из 11 членов во главе с археологом, профессором А. Цауне (в настоящее время комиссия состоит из 14 человек, председательствует академик Латвийской академии наук, профессор И. Фелдманис) вошел также советник президента Латвии по вопросам истории А. Зунда. «Президентские историки» активно сотрудничают с МИД ЛР, а также с Министерством образования и науки, готовя базу для составления новых учебных пособий и в целом влияя на школьное преподавание истории. Для придания весомости результатам исследовательской и пропагандистской работы комиссии были привлечены ученые из ряда стран, получившие статус зарубежных членов, из которых, однако, лишь единицы активно участвуют в работе.
Деятельность комиссии с 1998 года выстраивалась по пяти основным направлениям, охватывающим эпохи с 1940 по 1991 годы (руководители рабочих групп — И. Шнейдере, А. Странга, И. Фелдманис, Х. Стродс, Д. Блейере). Ключевьгми задачами данной структуры стали обеспечение официальных лиц тезисами для «оккупационной» риторики и презентация на международной арене тематики «преступлений против человечества в Латвии в период советской и нацистской оккупаций»; при этом акцент делался на «преступлениях советского тоталитаризма»—с намерением доказать «равенство» двух режимов с точки зрения преступности их идеологии и практики, но при «более тяжких» последствиях для латышей именно «советской оккупации», выразившихся в «геноциде».
Оборотной стороной этой идеологической натяжки является оправдание и восхваление латышских легионеров «Ваффен СС», всего лишь «надеявшихся с помощью Гитлера прогнать Сталина и вернуть независимость Латвии».
Более успешное «разъяснение» латвийской официальной позиции западной аудитории предполагало, наряду с эксплуатацией негативных настроений в отношении СССР, также некоторые уступки и заверения в полном принятии демократических ценностей. В связи с этим латышские историки предприняли следующий маневр: приняли активное участие в обсуждении тематики Холокоста, оставляя без внимания преступления латышских коллаборационистов в отношении белорусов, русских и украинцев; развивали тезис о борьбе легионеров СС только против СССР, а не всей антигитлеровской коалиции; сделали попытку вывести изпод уравнивания коммунистической и нацистской идеологии «еврокоммунизм», с учетом его интеллектуального багажа, а также актуальности и влиятельности левых настроений в Западной Европе. Постепенно латвийские историки и политики пришли к выводу, что можно признать геноцид евреев на территории Латвии, рассчитывая на то, что Израиль и еврейские общины в США и ряде других стран отступятся от критики в адрес Латвии за ее политику в отношении других нацменьшинств, и восхваление ветеранов «Ваффен СС» как «национальных героев и жертв советского тоталитарного режима».
В значительной степени этот маневр удался: за редкими исключениями, критические высказывания в адрес латвийского правительства или правосудия звучат лишь со стороны некоторых международных еврейских организаций, занятых поиском военных преступников и мониторингом антисемитизма в мире. Латвийские власти в 2005 году даже пообещали возвратить еврейской общине собственность или выплатить компенсацию за то недвижимое имущество, которое ей не вернули в порядке реституции.
Но в дальнейшем практическая реализация этой договоренности была отложена в долгий ящик (под нажимом националистов, настаивавших на том, что «евреи активно поддерживали советских оккупантов», при этом «за все должны платить не латыши, а русские»). Однако, по сути, произошло признание правопреемницей довоенной общины нынешней еврейской общины Латвии, которая по своему происхождению, насколько известно, более чем на половину состоит из евреев, приехавших в Латвию в советский период. Здесь мы видим наглядное проявление двойного стандарта: представители других национальностей, поселившиеся в Латвии после 1940 года, были лишены политических и ряда экономических прав.
В числе других звеньев цепочки по перелицовке истории стоит упомянуть следующие структуры: Музей оккупации Латвии (выставочноисследовательский центр, внесенный МИД ЛР в протокол для обязательного посещения зарубежными официальными делегациями; организует различные мероприятия: от методических семинаров для подготовки в соответствующем ключе школьных учителей до вечеров антисоветских анекдотов; в 2012 году планируется его расширение, в том числе за счет зарубежных пожертвований); Военный музей Латвии (собирает документы из частных коллекций и артефакты «подвигов» латышских легионеров СС, проводит специфические выставки, конференции, презентации книг, например о кавалерах гитлеровских железных крестов); Центр документации последствий тоталитаризма при Бюро по защите Конституции — главной латвийской спецслужбы (хранит агентурноучетные карточки — «мешки КГБ»; до недавнего времени активно участвовал в презентациях репрессивной деятельности советских спецслужб и ретушировании связей руководства Политуправления полиции ЛР с «Абвером» и СД накануне и в ходе Второй мировой войны).
В соответствии с декларацией сейма Латвии от 12 мая 2005 года была создана правительственная комиссия по подсчету ущерба от «советской оккупации» под председательством руководителя департамента обеспечения госканцелярии Эдмундса Станкевичса (в полном варианте — Комиссия по определению количества жертв и массовых мест захоронений тоталитарного коммунистического режима оккупации СССР, обработке информации по репрессированным и массовым депортациям и подсчету ущерба, нанесенного латвийскому государству и его жителям).
28 апреля 2008 года кабинет министров Латвии заслушал информационное сообщение о промежуточных итогах и планах работы комиссии, в котором ее глава Э. Станкевичс заверил руководство страны, что работа идет полным ходом, при этом называть конкретные сроки ее завершения и какиелибо предварительные финансовые цифры не стал. Однако, согласно сообщениям латвийских СМИ, в кулуарах правительства и сейма фигурировал ориентир в 50 миллиардов долларов. Члены комиссии отчитались за уже проведенные 20 заседаний и несколько загранкомандировок, в том числе в Россию. К результатам своей деятельности они отнесли разработку методики подсчета дохода на душу населения Латвии в 1935—1940 годах, а также сбор макроэкономических показателей страны за этот период для последующего сравнения с данными государств, сохранивших рыночную экономику в послевоенный период. Сообщалось также, что ведется работа по созданию оптимальной модели «альтернативного прошлого». Однако вопрос о том, чем прямое наложение показателей, без учета реальных или действительно наиболее вероятных геоэкономических и социальнополитических условий, отличается от «средней температуры по палате», так и остался без ответа.
Комиссия Э. Станкевичса сосредоточила свое внимание и на демографических потерях республики за советский период и влиянии фактора размещения советских войск на территории Латвии. Разработчики полагают, что выведенная ими формула позволит подсчитать предположительные потери от непроизведенного ВВП за счет «выпадения» из экономики республики почти 58 тысяч репрессированных и сосланных всех возрастных групп в сталинский период. Охват последующих лет вызвал некоторые сложности, однако члены комиссии нашли экологический ущерб, а также косвенные демографические потери Латвии в участии ее жителей в ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС и действиях советских войск в Афганистане.
В последние два с половиной года латвийские политики и официальные историки приступили к переформатированию структур, ответственных за взращивание «национальноисторической идентичности» латышей, пропаганду и детализацию «оккупационной» версии истории пребывания Латвии в составе СССР, а также за обоснование историкофинансовых претензий к современной России. Катализатором изменений стал глубокий экономический кризис в Латвии, повлекший за собой сокращение государственных расходов и перевод в 2009—2010 годах пропагандистских структур на преимущественно внебюджетное финансирование. При оценке эффективности государственной исторической политики ЛР также звучала критика в адрес «паркетных» ученых, не сумевших продемонстрировать достаточную гибкость и продуктивность в своей работе. Судя по информации латвийских СМИ, дополнительным стимулом перевода активности в плоскость НГО стали надежды на получение устойчивого финансирования историкополитических изысканий из еврофондов, подкрепленные предварительными договоренностями об этом ряда националистических депутатов Европарламента от Латвии.
Первой «жертвой» режима государственной экономии стала «оккупационная» комиссия при правительстве Латвии. С 1 августа 2009 года деятельность этой структуры была приостановлена на неопределенное время. При этом данный шаг был представлен латвийскими дипломатами как «жест доброй воли» и «дружественный шаг» по отношению к России. Однако уже осенью 2009 года появилась инициативная группа во главе с тем же Э. Станкевичсом, призванная создать на базе «замороженной» правительственной комиссии — неправительственную организацию «Общество по изучению оккупации Латвии» (ОИОЛ).
Оформление и запуск деятельности ОИОЛ заняли почти год, увенчавшись проведением 5 августа 2010 года общего собрания организации в здании Латвийской академии наук. Согласно уставу ОИОЛ, ее работа «направлена на защиту прав человека и прав индивида для жителей Латвии, пострадавших от режима оккупации, развитие гражданского общества, стимулирование образования, науки и культуры» в рамках выполнения декларации сейма от 12 мая 2005 года. Предполагаемые практические итоги деятельности ОИОЛ определены как установление степени и форм влияния «советской оккупации» на современное латвийское общество, определение суммы «ущерба» и внесение вопроса о «компенсациях» со стороны России в повестку дня переговоров по линии Россия—ЕС.
В состав организации вошли более 40 политиков, историков, юристов, экономистов и демографов, в том числе Гиртс Валдис Кристовскис (в прошлом составе правительства — министр иностранных дел), Айварс Мичулис (юрист, чиновник Министерства регионального развития и по делам самоуправлений), Индулис Залите (бывший руководитель Центра документации последствий тоталитаризма при БЗК).
По заявлениям руководства ОИОЛ, только для завершения «подсчетов ущерба от СССР», уже начатых комиссией, потребуется не менее двух лет и около 400 тысяч долларов, тогда как проведение конференций или издательская деятельность, а также дальнейшая исследовательская работа в российских архивах нуждаются в отдельном регулярном финансировании. ОИОЛ рассчитывает не только на частные пожертвования, помощь эмигрантских организаций (прежде всего Объединения американских латышей и Объединения свободных латышей мира), еврофонды и экономию от предоставления налоговых льгот, но и на государственное софинансирование.
В последнее время ОИОЛ отметилось проведением в Риге конференции «Причиненный Советским Союзом ущерб в Балтии» (17—18 июля 2011 года) и выпуском книги И. Упмалиса, Э. Тилгасса и Э. Станкевичса «Латвия под властью советских милитаристов, 1939—1999», презентованной 14 июня 2011 года в Военном музее. В этой книге авторы «насчитали» по непрозрачной методике «ущерб» только от пребывания советской (российской) армии на территории Латвии в размере 2 950 995 775 латов (около 5,8 миллиарда долларов США), оговорившись при этом, что работа носит «не академический, а популярноисследовательский» характер.
Определенные проблемы возникли и у Комиссии историков при президенте Латвии, выпускавшей в последние годы всего по одномудва тома исследований и рефератов (с 1999 по 2011 годы выпущено 26 сборников). Придать «динамизма и напористости» официальной структуре призван ее новый председатель Инесис Фелдманис, вступивший в должность в январе 2010 года.
В числе озвученных И. Фелдманисом планов работы комиссии на 2010—2011 годы значатся укрепление взаимодействия с МИД ЛР — особенно в вопросах российсколатвийских отношений (тематика «открытия» российских архивов, латвийские захоронения на территории России, информационнопропагандистское обеспечение, работа с иностранными членами комиссии), издание книги Карлиса Кангериса, Рудите Виксны и Улдиса Нейбургса о Саласпилсском концлагере («доказательство» его «воспитательнотрудового» характера и сведение численности лагерных жертв нацистов и их пособников до 2 тысяч человек), перевод скандальной книги «История Латвии. ХХ век» на чешский язык, англоязычное издание книги «Латвия во Второй мировой войне» в рижском издательстве «Юмава», подготовка фундаментального труда об авторитарном режиме Карлиса Улманиса и повседневной жизни латышей в 1934— 1940 годах, издание книги о стратегии довоенной внешней политики Латвии, подготовка советником президента по вопросам истории Антонийсом Зундой описания деятельности «оккупационного инструмента» — МИД ЛССР.
11 октября 2010 года в Риге состоялась презентация работы нового фонда «Малая библиотека истории Латвии».
Председателем правления фонда стал по совместительству председатель Комиссии историков при президенте Латвии И. Фелдманис. Комментируя необходимость создания фонда, он отметил: «Мы пришли к выводу, что во многих вопросах, в том числе в интерпретации истории, мы потеряли "гандикап", имевшийся после восстановления независимости. Ставится под сомнение даже легитимность латвийской государственности». По его словам, одним из мотивов образования новой структуры стало осознание того, что «Латвия находится под постоянным влиянием российского информационного поля». Миссия фонда состоит в том, чтобы выработать «иммунитет» у латышей к «русскосоветским мифам» и ослабить их влияние на западную общественность, а основная концепция характеризуется девизом в духе ультраправых речевок: «Нация, государство, Европа».
У руководства фонда весьма амбициозные планы: издать около 60 книг на латышском, английском, немецком, французском и русском языках по основным проблемам истории Латвии, в том числе периода Второй мировой войны, открыть исторический интернетпортал, осуществлять конференционную деятельность в Латвии и за рубежом, в 2011 году провести первый конгресс историков Латвии, развернуть программу сотрудничества с Министерством образования и науки ЛР, вузами и школами, открыть новый исследовательский центр, публиковаться в СМИ. В целом, по словам И. Фелдманиса, «латвийским историкам следовало бы занимать более агрессивные позиции, реагируя на вещи, затрагивающие государственность Латвии и исторические ценности латышской идентичности, особенно в отношении событий ХХ века».
Стоит отметить, что «эластичность» фонда по сравнению с комиссией позволяет закладывать в его труды еще более радикальные тезисы и при этом «окормлять» всю профессиональную среду латвийских историков. Первой попыткой установления «всеохватного» контроля за историческим сообществом стал проведенный 16—17 сентября 2011 года под эгидой фонда Первый конгресс историков Латвии, в ходе которого произошел весьма характерный эпизод.
Выступая на открытии конгресса, новый президент ЛР Андрис Берзиньш заявил, что «Латвии не нужно однобокое, строго национальное, видение истории. Исследуя историю Латвии, надо помнить, что это история не только латышей, но и многих других народов. Специфика Латвии в том, что здесь веками рядом с латышами жили немцы, русские, поляки, евреи и другие народы. Нельзя об этом забывать. Взвешенный взгляд и оценка будут способствовать чувству принадлежности к Латвии среди нацменьшинств, помогут сплоченности, консолидации». Однако уже через несколько дней это заявление президента было фактически дезавуировано председателем Комиссии историков при президенте ЛР И. Фелдманисом, заявившим, что «большая часть жителей Латвии должна смириться с тем, что они являются потомками оккупантов, но они не должны нести за это ответственность и сами же должны меньше говорить об этом... Оккупация является красной линией нашей истории. Мы от этого дела никогда не откажемся».
Таким образом, попытка президента А. Берзиньша скорректировать узконационалистический взгляд на историю Латвии наткнулась на противодействие историков, сделавших карьеру на обслуживании официальных историкоидеологических тезисов.
Решение о создании совместной комиссии историков России и Латвии вызвало большую активность государственных деятелей и официальных историков Латвии, сделавших целый ряд заявлений, наглядно свидетельствующих об идеологических основах и политических устремлениях латвийской части комиссии. Госсекретарь МИД ЛР Андрис Тейкманис в интервью газете «Latvijas Avize» открыто транслировал латвийским ученымисторикам политическую установку официальной Риги: «Не может быть и речи о том, что наши историки придут к какимто абсолютно новым выводам. Мы свою историю переписывать не будем и не собираемся этого делать. Ни на йоту» . Председатель сейма республики Солвита Аболтиня заявила латвийским СМИ, что «советская оккупация» Латвии является таким же «неоспоримым» и «фундаментальным» фактом, как и Холокост .
Данное высказывание одного из высших должностных лиц государства является своего рода «домашней заготовкой», нацеленной в стратегической перспективе на раскручивание спекуляций по уравниванию Холокоста и «советского геноцида латышей». Эта схема рассчитана на ретуширование тематики соучастия латышей в тотальном уничтожении евреев на оккупированной нацистами территории Латвии и подкрепление политикофинансовых претензий к современной России.
Директор Латвийского института истории Гунтис Земитис в комментарии газете «Latvijas Avize» заявил: «Я считаю, что создание комиссии можно только приветствовать, и это шаг в правильном направлении. Конечно, можно сказать, что признание факта оккупации не является объектом для исторических дискуссий, что здесь ничего не надо доказывать, однако Россия к такому шагу очевидно не готова, но возможно, сможет прийти к нему постепенно. Возможность получения доступа к российским архивам следует оценивать позитивно. Сценарий оккупации писался в Москве. Там его и следует искать» .
31 января 2011 года в Рижском замке прошла встреча нынешнего состава латвийской комиссии историков с президентом ЛР Валдисом Затлерсом, на которой был оглашен список участников латвийской части двусторонней комиссии историков с Россией из семи человек. Шестеро из них давно известны активным выполнением госзаказа на раскручивание «оккупационной» риторики и выставление политикофинансовых требований к современной России за советский период истории (Инесис Фелдманис — сопредседатель, Антонийс Зунда — советник президента по вопросам истории, Хейнрихс Стродс, Айварс Странга, Дайна Блейере, Ирене Шнейдере). В дополнение в пропагандистскоумиротворительных целях был приглашен профессор Даугавпилсского университета Александр Иванов, зависимый в профессиональном и финансовом положении от латвийских официальных структур.
Особое внимание обращает на себя назначение сопредседателем комиссии И. Фелдманиса, известного своими ультранационалистическими и, по сути, пронацистскими взглядами.
Запредельный цинизм и полный имморализм Фелдманиса можно проиллюстрировать фрагментом из интервью с ним, опубликованным в июле 2008 года: «Советские и российские историки всегда утверждали, что Саласпилс был лагерем смерти. Ничего подобного! Под лагерями смерти в научной литературе понимают лагеря, где жертв убивали сразу после их привоза. Ничего подобного в Саласпилсском лагере не происходило. Некоторые русские историки, по меньшей мере, в пятьдесят раз преувеличили численность погибших в этом лагере: всего там было уничтожено какихто 2 тысячи человек, а не 100 тысяч. Одновременно там могли находиться только от двух до трех тысяч человек — такая вот расширенная тюрьма. Лагерь строили привезенные из Германии евреи, и из них какаято тысяча в Саласпилсе погибла...»
Характерно, что Фелдманис усматривает в пособничестве нацистам полезную для латышей деятельность и даже своего рода движение Сопротивления. Вот как выглядит этот посвоему выдающийся образчик изворотливой мысли: «В данном случае вместе с такими терминами, как "коллаборация" (обычное сотрудничество с оккупантами) или "коллаборационизм" (предательское сотрудничество), можно использовать дефиницию "тактическая коллаборация", обозначив с ее помощью сотрудничество с немецкой оккупационной властью, направленное на достижение таких целей, которые так или иначе отвечали интересам латышского народа. Достоин обсуждения и вопрос о том, можно ли воспринимать и выделять тактическую коллаборацию как определенную форму движения сопротивления» .
Можно констатировать, что официальная Рига решила «сыграть на обострение» еще в январе 2010 года, утвердив кандидатуру Инесиса Фелдманиса в качестве руководителя Комиссии историков при президенте Латвии и создав административные предпосылки для его выдвижения на аванпост двусторонней комиссии историков.
Отсутствие доступной и достоверной информации о составе российской части исторической комиссии на протяжении трех с половиной месяцев после новогодних и рождественских каникул вызвало нарастающую нервозность в латвийском руководстве. Еще в начале февраля 2011 года в беседе с журналистами И. Фелдманис не скрывал нетерпения латвийской стороны, ожидающей скорейших ответных действий Москвы по формированию комиссии и началу ее работы: «Мне трудно сказать, почему случилась такая задержка — затянулись праздники или, может быть, имеется какоето неприятие состава нашей комиссии» .
Опасаясь срыва работы комиссии, но рассчитывая на «прочность позитивного впечатления», которое оставил о себе В. Затлерс в Москве, официальная Рига продолжала посылать националистическому электорату, эмигрантским кругам, Западу и России сигналы о том, что ни в коем случае не намерена отступать от догматов «оккупационной» риторики и претензий к современной России за совместный советский период истории. Показательным в этом плане можно считать выступление президента Латвии на 50й конференции Объединенного балтийского американского национального комитета, состоявшееся в ходе рабочего визита в США 2 апреля 2011 года. Касаясь совместной комиссии историков, он заявил, что главной целью этой структуры станет изучение «преступлений Сталина против народа Латвии», подчеркнув при этом: «Мы никогда не откажемся от факта, что в 1940 году страны Прибалтики были оккупированы» .
Приведенный выше краткий обзор структурнофункционального и содержательного анализа данной темы показывает, что историческая наука в современной Латвии подвергается существенному давлению со стороны государства, задающего жесткие идеологические рамки интерпретации событий ХХ века. Модель «единственно верного» объяснения исторических событий зафиксирована рядом деклараций сейма ЛР и постоянно «разъясняется» историкам в заявлениях государственных деятелей. В этой ситуации говорить о свободе исторической дискуссии в Латвии по «проблемным» вопросам истории ХХ века не приходится.
«Оккупационная риторика» является для официальной Риги краеугольным камнем в трех специфических сферах:
1) сохранение позорного института «неграждан»,
2) проведение дискриминационной политики по отношению к русскоязычному населению страны (в том чисде граждан ЛР и постоянно проживающих граждан РФ),
3) выдвижение историкополитических и материальных претензий к современной России, в том числе на международнополитических и международноправовых площадках (ОБСЕ, ЕСПЧ, Европарламент, диалог «Россия—ЕС» и др.).
С целью «обоснования» сформулированных на государственном уровне историкоидеологических тезисов в Латвии создана сложная система учреждений, осуществляющих интеллектуальное «сопровождение» концепций «советской оккупации» и «советского геноцида».
Это в свою очередь привело к созданию замкнутой группы официальных историков, позиционирующих себя как хранителей латвийской «исторической правды». Представители этой корпорации сохраняют свои политические позиции даже при ротации находящихся у власти высших выдвиженцев элитных групп (так, например, А. Зунда последовательно занимает должность советника по вопросам истории при президентах В. ВикеФрейберге, В. Затлерсе и А. Берзиньше). Получая поддержку со стороны националрадикальной части политического класса страны, официальные историки имеют возможность блокировать любые общественные и научные дискуссии по «проблемным» вопросам истории. Именно представители корпорации официальных латвийских историков составили костяк латвийской части совместной комиссии историков России и Латвии.
Неудивительно, что латвийская сторона заняла крайне политизированную позицию и вовсе не скрывает свои намерения — добиться от совместной комиссии историков признания «факта советской оккупации» Латвии в 1940—1941 и 1944—1991 годах и, опираясь на «мнение науки», склонить руководство и народ России к «покаянию» и тем или иным «компенсациям».
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
TYVM you've solved all my prmboels