1
Изначально предполагалось проведение Всемирный фестивалей молодежи и студентов раз в два года. Этого принципа придерживались с первого фестиваля в 1947 г. (Прага) до VII в 1959 г. (Вена). Отсутствие периодичности в датах проведения фестивалей после венского фестиваля отражает нестабильность международной обстановки. После VIII фестиваля в Хельсинки в 1962 г. Международный подготовительный комитет (МПК) планировал провести IX Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Алжире в 1965 г., который тогда уже стал ареной идеологического конфликта между Советским Союзом и Китаем, однако государственный переворот против Бен Беллы не позволил реализовать эти планы [6]. В результате IX фестиваль прошел в Софии 28 июля — 6 августа 1968 года, через 6 лет после предыдущего.
После провала алжирского фестиваля планировалось организовать следующий тоже на африканском континенте, но к 1968 г. это было уже невозможно. Напряженность между СССР и Китаем достигла уровня вооруженного противостояния, возникли противоречия между СССР и Кубой. Чехословакия грозила покинуть социалистический лагерь, а Западную Европу сотрясали волны студенческих движений. В такой ситуации фестиваль либо снова пришлось бы отменить, либо провести его в одной из стран социалистического лагеря, т.е. в зоне гарантированной стабильности.
В итоге решение было принято в пользу Болгарии.
К 1968 году в международном левом движении, находившегося в кризисе, возникло шесть конфликтующих идейно-политических течений:
—КПСС опиралась на принцип мирного сосуществования в его хрущевской интерпретации, а стремясь при этом сохранить свое глобальное идеологическое доминирование;
— в Китае шла культурная революция, «борьба двух линий» была в самом разгаре, идеологический конфликт с советским «социал-империализмом» дошел не только до пограничных столкновений, но и до вооруженных столкновений между прокитайскими и просоветскими левыми группами в разных уголках мира;
—в идеологический конфликт с Советским Союзом была вовлечена и Куба, так как идея революционной деятельности в форме партизанской войны приобретала все большую популярность во всем мире, а Че Гевара стал ее бессмертным символом;
— в Чехословакии выдвинутая Дубчеком идея «социализма с человеческим лицом», которая объективно вела к реставрации капитализма, набирала популярность в левореформистских кругах по всему миру, хотя еще не вызвала ввод войск стран Варшавского договора;
— в Западной Европе гибридные «новые левые», состоящие из троцкистов, маоистов и кастроистов, а также таких мыслителей, как Маркузе, оукрепли и, несмотря на свою рыхлость, стали движущей силой студенческих движений;
— «новая восточная политика» (neue Ostpolitik) ФРГ, сформированная В. Брандтом, не только открыла перед СССР новые области сотрудничества с Западной Европой в различных сферах, особенно в области безопасности, но и ослабляла влияние компартий.
Еще больше осложняла положение левых взаимосвязанность этих идейно-политических течений, кроме первого.. Маоизм, несмотря на свою квазимарксистскую, националистическую антисоветскую позицию, в плане революционной деятельности совпадал с геваристским интернационализмом. «Новая восточная политика» и «социализм с человеческим лицом» поддерживали друг друга. Троцкизм разделял позицию маоизма в отношении СССР [12, Р. 13]. Гибридные «новые левые» были недалеки от остальных в своем полуреволюционном, полуреформистском мировоззрении. В рамках этого противостояния КПСС, единственной международной повесткой дня которой была разрядка, и остальные левые движения стремительно отдалялись друг от друга[1].
С самого начала фестивальное движение подрывалось западными спецслужбами, но в новых условиях раздробленности левых и возникновения между ними не только разногласий, но и вражды организация международного фестиваля оказалась гораздо сложнее для советской молодежи — движущей силы этого движения. Так, впервые возникла проблема финансирования. Страны социалистического лагеря не исполняли или задерживали исполнение своих обязательств по проведению фестиваля. Представители КМО СССР в Софии В. Орел и А. Роганов писали за месяц о открытия фестиваля сообщали, что из 260 тыс. долларов, которые должны были быть собраны с социалистических государств, получено только 130 тыс.[5, л. 113]. Это увеличивало нагрузку на советскую сторону.
2
Предыдущие фестивали не были полностью аполитичными, но идеологические и классовые различия максимально отодвигались на задний план. В Софии это оказалось невозможным. Представитель ВЛКСМ в бюро ВФДМ А.С. Грачев (ставший в последние годы существования СССР пресс-секретарем М.С. Горбачева), отчитываясь о заседании бюро 15—17 июня 1968 г., сообщил о решении сделать фестиваль «в первую очередь, политическим мероприятием, антиимпериалистическим по содержанию, динамичным, боевым и …нетрадиционным по форме, с неизбежным выходом на первый план проблемы действенной и активной солидарности».
Грачев сообщил, что в фестивале примет участие больше молодежных организаций разного политического толка, чем в любом другом, что создает опасность «антикоммунистических выступлений как “справа” так и “слева”». Аналогичным образом, другая, более опасная, особенность фестиваля — «проявившееся уже в ходе его подготовки отсутствие оппозиции “справа”, переход бывших врагов фестиваля в лагерь его сторонников, их отказ от откровенно реакционных позиций и, в частности, вероятное использование “правыми” для своих целей “левых”, “революционных” лозунгов, попытки “слева” атаковать и дискредитировать международное коммунистическое и рабочее движение и социалистические страны, обвинить их в соответствии с популярными теориями Маркузе в “консервативности” смыкании с буржуазными силами».
Главной темой фестиваля, «по возможности, практически» была война во Вьетнаме, но среди других тем — арабо-израильский конфликт, рост фашизма в ФРГ, хунта черных полковников в Греции, франкистская и салазарская диктатуры в Испании и Португалии, расизм, особенно в США, и демократическое образование [5, л. 104—107].
Спустя 9 дней очередной отчет Грачева ЦК ВЛКСМ уже свидетельствовал о неизбежности конфликтов: «…фестиваль может подчеркнуть и выявить на глазах у всех и, в первую очередь, наших врагов как справа, так и слева (количество которых… будет значительно больше…) наши расхождения и разногласия» [5, л. 120].
Советская делегация на фестивале в Софии состояла из 801 человека. Из них 212 — представители КМО СССР, 400 — члены творческих и 180 — члены спортивных коллективов. Об участии в фестивале заявили 14 международных организаций, в том числе Всемирный Совет Мира, ЮНЕСКО, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО), Всемирный совет церквей, Всемирная федерация мировых федералистов и даже Всемирная ассоциация молодежи (ВАМ) и Международный союз молодежи и студентов (МСМС). Учитывая их роль в скандале в 1967 г. вокруг Международной студенческой конференции / Координационный секретариат (МСК/КОСЕК) и разоблачение прозападных связей международных молодежных организаций [3], в т.ч. ВАМ и МСМС, их участие в фестивале обозначалорасширение не столько фестивального движения, сколько конфликтной ситуации в дни софийского фестиваля. Это четко понимали представители КМО СССР, зафиксировав в отчете: «…в ряде стран во главе фестивального движения стоят некоммунистические объединения молодежи» [5, л. 164—165].
В фестивале в Софии приняли участие более 20 тысяч молодых людей из 138 стран. Это намного меньше, чем в Москве в 1957 году (34 тыс.), но все же больше, чем в Вене (17-18 тыс.) и Хельсинки VIII (12-18 тыс.). Первые два фестиваля посетили 17 и 11 тыс. человек соответственно. Китайская делегация бойкотировала фестиваль, а Куба не приняла участия под тем предлогом, что в дни фестиваля в стране будет организован «праздник урожая». Эта новость, объявленная «Радио Гавана» 28 июня [17], конечно же, означала тайный бойкот.
Решение руководства Кубы е кубинской молодежи не участвовать в софийском фестивале не стало неожиданностью. Еще 22 июня в секретном донесении в ЦК ВЛКСМ В. Орел писал: «…кубинцы намереваются все-таки провести у себя крупную международную встречу молодежи по случаю празднования 26 июля, собрав на нее левацкие элементы и противопоставив ее IX Фестивалю» [5, л. 127].
Аналитики ЦРУ отмечали, что взгляды кубинских коммунистов и европейских «левых элементов» во многом совпадают со взглядами китайцев [5, л. 142]. Это подтверждает ответ Османя Сьенфуэгоса Горриарана, генерального секретаря Организации солидарности народов Азии, Африки и Латинской Америки, на приглашение МПК от 25 мая 1968 г., в котором он резко критикует приглашение на фестиваль международных организаций и агентств ООН, в частности ЮНЕСКО, ФАО и МОТ, так как это «означает предоставление зеленой улицы проникновению контрреволюционного влияния, охранять от которого молодежь является нашим долгом» [5, л. 110—112].
Разнообразие участников фестиваля, доходящее до взаимной враждебности, стало тяжелым бременем для советской делегации, которой и без того приходилось справляться с проблемами, созданными чехословацкой делегацией. Поэтому неудивительно, что все проблемы были сведены воедино и рассматривались как угроза единству коммунистических молодежных организаций и лидерству советской молодежи в международном демократическом молодежном движении [5, л. 169].
В ходе подготовки к фестивалю КМО СССР предполагал, что «левацкая тенденция» будет представлена делегациями из Швеции, Норвегии, Дании, Нидерландов, Аргентины, Франции, Коста-Рики, Эквадора и др., «а также троцкистскими, маоистскими и прокубинскими элементами в других организациях различных стран». За несколько дней до открытия к ним добавились «такие элементы», входящие в делегации США, Англии, Италии. Это свидетельствовало о практически полном исчезновении советского идеологического влияния. Неизвестно, насколько советская молодежная делегация была в курсе этой ситуации, но примечательно, что наибольшую опасность она видела в «левацкой тенденции».
В статье П.Т. Младенова, секретаря Димитровского коммунистического молодежного союза, опубликованной 13 мая в центральном органе Болгарской Компартии «Работническо дело», предупреждалось о возможности подрывных действий против фестивальных мероприятий со стороны как правых, так и левых экстремистов. Этого мнения придерживался и генеральный секретарь ВЛКСМ С.П. Павлов, который потребовал от советской делегации не позволить никому «использовать фестиваль для того, чтобы продвинуть свои политические концепции» [19, p. 9][2].
3
МПК разделил фестивальные мероприятия на три группы. В первую вошли массовые демонстрации и тематические дни (День Вьетнама, День солидарности с борющимися народами, День национальных и революционных традиций, День Болгарии). Вторая группа включала в себя более прямую политическую деятельность, в том числе форум по международной политике, конференцию по правам молодежи, встречи по региональным проблемам и дебаты «свободная трибуна». Третья группа имела форму двусторонних или трехсторонних встреч делегаций [5, л. 178—188].
В поздравлении по случаю открытия фестиваля Брежнев и Косыгин отметили, что цели фестиваля соответствуют коренным интересам молодого поколения, и подчеркнули, что молодежь должна консолидировать все свои силы «против империализма и войны, за свободу, социальный прогресс и национальное освобождение, против колониализма и неоколониализма, за демократию и права молодежи» [7]. Однако идеологическая разобщенность была настолько глубока, что усилий советской делегации и на этот раз оказалось недостаточно для создания атмосферы единства.
В апреле Чехословакия объявила о своей «программе действий», которая означала фактический выход страны из социалистического лагеря. Открытие фестиваля в Софии состоялось всего три с половиной месяца спустя, в самый разгар событий. Переговоры 29 июля — 1 августа в Чьерне-над-Тисой и совместная декларация шести коммунистических партий в Братиславе 3 августа не сняли напряженности.
События в Чехословакии вызвали волнения и среди советской молодежи, но, согласно болгарским архивным документам, в этой стране волнения были еще сильнее. В одном из рассекреченных документов ЦРУ говорится, что «недавние события в Польше и Чехословакии вызвали волнения среди болгарских студентов», и что в Софии и других городах даже распространялись листовки [14]. Действительно, чехословацкая делегация распространяла листовки на английском языке в студенческом городке в районе Дурвеница.
На пресс-конференции в Чехословацком культурном центре, организованной для фестиваля, было заявлено об убытках в размере 60 тыс. крон из-за того, что болгарские власти убрали сцену. Чехословацкие делегаты также обвинили оргкомитет и болгарские власти в том, что они «препятствуют распространению материалов о жизни в Чехословакии». Незадолго до этого болгарская полиция изъяла на границе пропагандистские материалы на болгарском языке из грузовика из Чехословакии, в котором находилось 30 чел. [22, л. 103—104]. Тот факт, что об этом, как и о многих других подобных инцидентах, сообщили аналитики ЦРУ, показывает, насколько пристально ЦРУ следило за фестивалем [9].
И действительно, следующие инциденты также были подробно изучены им: чехословацкие делегаты разместили протестные флаеры на болгарской туалетной бумаге; на параде открытия их группа остановилась и скандировала «Наша демократия — наше дело» и «Дубчек и свобода» на болгарском языке перед собравшимися высокопоставленными лицами, среди которых присутствовал и генсек Компартии Болгарии Т.Х. Живков; арабские делегаты скандировали лозунги против израильской делегации; югославы жаловались на «антидемократическую обстановку» на мероприятиях; ирредентистско настроенная делегация Сомали протестовала против делегатов Кении и Эфиопии; «новые левые» («левацкие», по выражению болгарских и советских властей) из Западной Европы открыто вступили в конфликт с советскими, болгарскими и др. коммунистами; европейские студенты во главе с западногерманским студенческим лидером Карлом Дитрихом Вольфом дважды предпринимали попытку устроить антивоенный митинг у посольства США; более радикальная часть французской делегации была изгнана; милиция избила нескольких делегатов из Туниса (впоследствии посол Болгарии в Тунисе был вызван министерством иностранных дел Туниса) [9, 21, 18, 10, 20, 11]. Ряду сообщений в мировых СМИ нет подтверждения в архивных материалах. Так, «Нью-Йорк таймс» от 3 августа 1968 г. сообщила: «Сегодня… студенческого лидера из Восточной Германии сравнили с нацистами и избили. Болгарские полицейские вытащили его из конференц-зала» [15].
На поверхностный взгляд кажется удивительным, что, хотя после майских событий 1968 года, потрясших всю Европу, прошел всего месяц, эти протесты почти не нашли отражения в фестивальных мероприятиях. Но причина именно в потрясении от майского восстания. По отчету ЦРУ, когда итальянские молодые коммунисты попросили международный подготовительный комитет объявить один из дней фестиваля «днем восстания молодежи Европы», комитет, наверняка под влиянием представителя КМО СССР, отклонил инициативу, поскольку опасался, что «дискуссии по этому вопросу могут выйти из-под контроля» [9, p. 7]. В делах РГАСПИ о софийском фестивале нет упоминаний об этом, но утверждение похоже на правду, так как к этому времени идеологическая борьба КПСС против поднимающихся «новых левых» в Европе уже была начата [1]. Кроме подобных чисто политических ограничений были приняты и практические меры; так, Даниэлю Кон-Бендиту, одному из революционных молодежных лидеров того времени (впоследствии он станет одним из самых влиятельных выразителей идей европейского реакционно-либерального экспансионизма), было отказано во въезде в Болгарию [13].
29 июля было объявлено «Днем Вьетнама». Это, пожалуй, единственное событие, по отношению к которому все участники фестиваля испытывали более или менее общие чувства. 2 августа из порта Варны в Ханой был отправлен корабль, полный подарков от участников фестиваля[3].
Палестинскому вопросу повезло меньше. Шестидневная война прошла всего год назад, и ее отголоски были слышны во всем мире. Официально на фестиваль была приглашена израильская делегация, но представители Марокко и Туниса заявили, что будут бойкотировать фестиваль, если в нем примут участие израильтяне. В те годы во всех левых, социалистических и революционных движениях существовала большая эмоциональная привязанность к Палестине, поэтому давление на фестивальный комитет исходило от молодежи не только арабских стран, но и от большинства остальных. 26 апреля МПК заявил, что «организации, поддерживающие агрессию Израиля против арабских народов, сами себя лишили права участвовать в фестивале». Это стало новой фрагментацией международного демократического молодежного движения, поскольку одна из трех израильских молодежных организаций, планировавших участие в фестивале, была (по словам докладчика ЦРУ) коммунистической. Приглашение двум другим организациям было отменено МПК, «потому что они поддерживали свою страну против арабов», а третья не приехала по собственной воле [19, p. 10].
1 августа болгарский КГБ сообщил, что сирийская делегация решила протестовать против присутствия израильской делегации на всех дискуссиях и получила поддержку от алжирской делегации [23, л. 102][4].
Стоит напомнить, что советская позиция по палестинскому вопросу резко отличалась от настроений мировых левых: когда радикальные левые организации не принимали даже права Израиля на существование, КПСС отстаивало это право, одновременно защищая легитимность борьбы палестинского народа. Следовательно, неудивительно, что МПК в своей резолюции особо подчеркнул, что молодежь Израиль имеет право принять участие в фестивале, отметив, однако, что израильские организации, «поддерживающие сионистский курс правительства Израиля, выступили с призывом бойкотировать фестиваль…» [5, л. 40]. Самое поразительное здесь то, что среди молодежи СССР, стран соцлагеря и европейских стран только молодежь Чехословакии негативно отреагировала на запрет участия израильских молодежных организаций: «…ряд молодежных изданий начал дискуссию о том, правильно ли не допускать эти организации к участию в фестивале» [5, л. 97]. Из этого также следует, что процессы в Чехословакии означали разрыв во внешней политике социалистического лагеря в целом.
4
В рассекреченных архивных материалах, опубликованных антикоммунистическим руководством Болгарии, нет никаких свидетельств того, что болгарские спецслужбы и МВД (хотя они получали информацию, главным образом, от КГБ СССР[5]), хоть как-то взаимодействовали с советскими властями в предотвращении нежелательных выступлений в ходе фестивале. Таким образом, решения о применении полицейских мер принимались самостоятельно. В частности, отмечалось: «Особенности оперативной обстановки требуют точной проверки всех лиц, участвующих в фестивале с болгарской стороны. Проверки проводятся как районными штабами, так и центральными отделами» [29, с. 8 (Введение); 24, л. 27—32; л. 85—86; л. 87; л. 58—61; л. 33—36; л. 65—66].
Болгария преследовала чехословацких студентов, которые «попытаются принести новые идеи в Болгарию», а вместе с ними и молодых людей из Югославии и Румынии [25, л. 174—185][6]. Судя по всему, чехословацкие события вызвали напряженность и в самой Болгарии, в связи с чем была создана разветвленная сеть информаторов. Так, о разговоре трех болгарских граждан, обедавших на железнодорожной станции Орлин, было немедленно сообщено; один из них сказал, что 9 сентября 1944 года был комендантом одного из городов. В отчете дальше говорится: «Когда речь зашла о событиях в Чехословакии, Вальков заявил, что, если что-то случится в Болгарии, он снова станет комендантом. В связи с депортацией некоторых лиц он резко отреагировал, проклиная власти» [22, л. 104].
В 1957 году, во время Московского фестиваля и после, в ходе наплыва туристов в СССР, места проведения международных мероприятий часто очищались от «асоциальных элементов». В сборнике рассекреченных архивных материалов Болгарии сообщается от «известных» административных мерах, примененных, чтобы «очистить» Софии от преступников, рецидивистов, проституток, женщин развязного поведения, бродяг, попрошаек, душевнобольных и т.д. [26, л. 161—171; л. 190—192; л. 226—230; 25, л. 198; 27, л. 2—8].
Признавалось, что, вопреки всем принятым мерам, во время фестиваля произошел ряд явлений, «нехарактерных» для болгарской социалистической действительности [28, л. 128—134][7]. Так, согласно отчету отдела МВД по Ленинскому району Софии, около 30 молодых «битников» вошли в общежитие, где поселили делегацию ГДР, причем затем глава восточногерманской делегации провел проверку чтобы обнаружить спрятавшихся «битников».
Неполитические участники фестиваля также создавали проблемы. Среди них — отношения между делегацией ГДР и болгарскими девушками «с мягкими характерами» и пьянство финских участников, «многие» из которых «из-за большого количества выпитого алкоголя допустили загрязнение постельного белья в своих спальных помещениях». В общежитии, где помещались 35 молодых иранцев, были обнаружены клопы, по-видимому, в большом количестве [22, л. 103, 106, 108].
Политические выступления «леваков» были предотвращены жесткими методами. Одно из подобных событий стало «оперативное пресечение» сидячей демонстрации голландской и западногерманской делегаций перед посольством США против войны во Вьетнаме, которое 29 июля завершилось применением милиции с участием болгарских молодежных групп [22, л. 87—94]. Глава норвежской делегации сообщил болгарскому КГБ, что три «самых активных» норвежских студента из их делегации участвовали в этой акции (с указанием их имен) [23, л. 103]. В результате болгарские власти обвинили в излишнем контроле над акциями против фашизма и милитаризма, которые они запретили или сорвали [23, л. 100—101].
5
Несмотря на подобные инциденты, кроме больших мероприятий солидарности с вьетнамским и арабскими народами состоялись международные художественные конкурсы, кинофестиваль, соревнование певцов, спортивные соревнования, выставки, представления народных танцев, а также многочисленные дискуссии, в рамках которых обсуждались темы «Университет и общество», «Реформа и демократизация образования», «Студенты и культура», «Проблемы единства международного студенческого движения». На балу девушек жюри избрало «царицу красоты».
Среди фестивальных мероприятий была и «открытая трибуна» с обсуждением следующих тем: «Личность и общество», «Проблемы Латинской Америки», «Мирное сосуществование двух противоположных общественных систем и перспективы развития человечества», «Молодежь и политика», «Борьба молодежи за гражданские права» и т.д. Согласно корреспондентам «Правды», во время проведения «открытой трибуны» по теме «Молодежь и политика» представитель ФРГ заявил, что «идеологическое единство противоречит… требованию свободы молодежи». Однако выступивший вслед за ним представитель ГДР отметил, что «…этот оратор не является членом фестивальной делегации ФРГ, а представляет одну из боннских католических организаций, активно занимающихся подрывной деятельностью в международном молодежном движении» [4].
IX Всемирный фестиваль молодежи и студентов знаменовал собой глубочайший, безвозвратный раскол в международном левом движении. С одной стороны, все тенденции развития мирового левого движения проявляли себя конфликтно, а с другой — стало ясно, что поиск новой идентичности молодежью социалистического лагеря под влиянием европейских субкультурных течений вызвал социальную напряженность. Советская молодежная делегация в Софии впервые в истории фестивалей перестала быть движущей силой этого движения, предпочитая дистанцироваться от остальных в столице дружественной страны. Это демонстрировало конец идеологической гегемонии КПСС над мировыми левыми.
Литература
1. Жуков Ю. Оборотни. О лжепророке Маркузе и его шумливых учениках // Правда. 30 мая 1968 г..
2. Искусство служит миру // Правда. 3 августа 1968 г..
3. Йанлик Л. Дочерние организации ЦРУ в борьбе за влияние на международное молодежное движение в 1960-е гг. Иметь либеральные ценности или быть государственным аппаратом? // Свободная мысль. 2021. № 1.
4. Молодежь смотрит в будущее // Правда. 4 августа 1968 г..
5. РГАСПИ. Ф 1с. Оп. 1с. Д. 781сс.
6. Талтангов Л. Несостоявшийся Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Алжире в 1965 году // Новая и новейшая история. 2024. № 1.
7. Участникам IX Всемирного фестиваля молодежи и студентов // Правда. 28 июля 1968 г..
8. Федосов В.И. Международная деятельность ВЛКСМ: дружба, сотрудничество, интернационализм, 1945—1987. Воронеж: Изд-во Воронежского университета. 1989.
9. Central Intelligence Bulletin // 29.06.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP79T00975A011500090001-4.pdf (дата обращения 20.08.2024).
10. Central Intelligence Bulletin // 31.07.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP79T00975A011700120001-8.pdf (дата обращения 20.08.2024).
11. Central Intelligence Bulletin // 07.08.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP79T00975A011800060001-4.pdf (дата обращения 20.08.2024).
12. Deutscher I. The Failure of Khrushchevism. Socialist Register. 1965, vol. 2.
13. Eastern European Intelligencer // 29.02.1968. [дата на документе неправильна; должна быть 28 июня 1968 г.] — https://www.cia.gov/readingroom/document/cia-rdp79b00864a000800010001-2 (дата обращения 20.08.2024).
14. Eastern European Intelligencer // 31.05.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP79B00864A000800010024-7.pdf (дата обращения 20.08.2024).
15. German red beaten at festival in Sofia. The New York Times. 1968. August 4.
16. Rutter N. Look Left, Drive Right: Internationalisms at the 1968 World Youth Festival. The Socialist Sixties. Bloomington, 2013.
17. Principal Developments in World Communist Affairs // 18.07.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP78-03061A000400030035-8.pdf (accessed 04/20/2023).
18. The President’s Daily Brief // 31.07.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/DOC_0005976279.pdf (дата обращения 20.08.2024).
19. Weekly Summary Special Report: The Ill-Starred Ninth World Youth Festival //19.07.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/document/cia-rdp79-00927a006500070002-4 (дата обращения 20.08.2024).
20. Weekly Summary // 09.08.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP79-00927A006600020001-9.pdf (дата обращения 20.08.2024).
21. Worldwide Perspectives // 01.09.1968. — https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP78-03061A000400030022-2.pdf (дата обращения 20.08.2024).
22. АКРДОПБГДСРСБНА ("Архив. Комисия за разкриване на документите и за обявяване на принадлежност на български граждани към Държавна сигурност и разузнавателните служби на Българската народна армия”) — М. Ф. 24. Оп. 1, а. е. 34.
23. АКРДОПБГДСРСБНА — М. Ф. 2. Оп. 3, а.е. 292.
24. АКРДОПБГДСРСБНА — М, VI-Л-282, т. 1, ч. 1.
25. АКРДОПБГДСРСБНА — М, VI-Л-435, ч. 1.
26. АКРДОПБГДСРСБНА — М. Ф. 1. Оп. 10, а. е. 386.
27. АКРДОПБГДСРСБНА — М. Ф. 24. Оп. 1, а. е. 94.
28. АКРДОПБГДСРСБНА — М. ф. 20. Оп. 1, а. е. 205.
29. Държавна сигурност и IX световен младежки фестивал 1968 г. Комисия за разкривание на документите и за обявявание на принадлежност на български граждани към Държавна сигурност и разузнавателните служби на Българската народна армия АКРДОПБГДСРСБНА. Расширен вариант. София, 2016.
[1] См.: Левый оппортунизм «подталкивает человечество на путь термоядерной катастрофы», «к разрозненным и необдуманным действиям» [8, с. 252].
[2] За несколько дней до начала Фестиваля Младенов заявил, что, по свежим данным разведки, «несколько десятков» завербованных ЦРУ неонацистов планировали диверсии [16, p. 200].
[3] По крайней мере, «Правда» так сообщила. См.: [2]. Однако ЦРУ информировало американскую администрацию, что на самом деле поезд не отправился [20, p. 19].
[4] Однако есть одна интересная деталь, которая свидетельствует о двойственном отношении других арабских государств к палестинской проблеме в то время (и по сей день): болгарский КГБ отмечает, что сирийская делегация не получила поддержки от делегаций других арабских стран.
[5] Так, 2 июля 1968 г. начальник II управления КДС Болгарии писал, что, согласно информации, полученных КГБ СССР, «не случайно Китай и Албания, приглашенные к участию, до последнего момента не объявляли о своих намерениях и в итоге бойкотировали фестиваль. Куба также не прислала своих представителей, а в одном из документов содержится информация из КГБ о том, что там готовится международный форум (вероятно, как альтернатива фестивалю). Обращается внимание на то, что ожидается бесплатный приезд 2000 человек из западных стран». [23, л. 51—55; 29]..
[6] Болгарские МВД и КДС организовали сеть доносительства с участием не только болгарских граждан, но и представителей других стран соцлагеря. К примеру: «Венгерские товарищи также сообщили нам, что у них есть агентские возможности для тесного контакта с делегациями Франции, Италии и Финляндии» [23, л. 99]. Или: «Прогрессивные члены британской делегации получили информацию о либералах и христианах этой делегации, которые намерены провести демонстрацию перед зданием посольства СССР в Софии под лозунгом — “Прекратите вмешиваться во внутренние дела Чехословакии”. Дата проведения пока не определена» [23, л. 105].
[7] Одно из таких «нехарактерных» явлений — непосредственный контакт болгарской молодежи с зарубежной музыкальной культурой [24, л. 73—77].
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
