Предварение
Сверхзадача дискуссии
«Не бояться признать поражения. Учиться на опыте поражения. Переделать тщательнее, осторожнее, систематичнее то, что сделано плохо… Нельзя научиться решать свои задачи новыми приёмами сегодня, если нам вчерашний опыт не открыл глаза на неправильность старых приёмов».
В. И. Ленин. [6. С. 205].
«Результат, без пути к нему приводящего, есть труп» (Гегель). Только хорошо понятые пути и перипетии Прошлого смогут приоткрыть дороги, ведущие к достойному Будущему.
«Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье?»
Шекспир [11]
Понять предмет, писал Гегель, значит, прежде всего, понять историю его происхождения. Или, как считал Маяковский: «если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно». Вот и надо понять: каким социальным силам было нужно, чтобы зажглась такая «звезда», как сегодняшний очень странный социально-политический строй? Какая логика деятельности и борьбы социальных и политических сил прошлого привела нас к тому, что мы имеем сегодня? Почему предпринятая в октябре 1917 года попытка создать общество социального и политического равенства провалилась и привела нас к обществу вопиющего социального и политического неравенства? И должны ли мы с этим смириться, усмотрев в том некую историческую закономерность? Или, поняв логику прошлого исторического движения, попытаться найти в ней возможности для изменения нынешнего социально-политического маршрута? В этом мы видим смысл наших историко-теоретических исканий.
Авторы приглашают соотечественников к своему поиску.
Сегодня они предлагают читателям обзор дискуссии, касающейся первой части рассматриваемой проблематики: выяснения, чем был Октябрь – началом новой, много обещавшей жизни или первым шагом по «ложному пути», приведшему к катастрофе 90-х. (Курсивом авторы обзора дают пояснения к текстам участников дискуссии).
Октябрь: начало Новой Жизни
или первый шаг к катастрофе?
Первые вопросы, первые проблемы: Был ли Октябрь социальной революцией? И если он был Революцией, то, какого типа была эта революция – социалистического или какого-то иного? Если – социалистического, то был ли «социализм» благом для России? И если был благом, то были ли продолжением этого «блага» последующие этапы нашей истории? Или на каких-то «последующих этапах» произошёл отход от «благих» идей Октября (и тогда придётся определить: на каких именно этапах и по каким причинам это произошло и к чему это привело)?
Или Октябрь был всего лишь политическим переворотом, осуществлённым по воле узкого круга революционеров, событием, нарушившим объективную логику исторического процесса, – что, в конце концов, и привело страну к фиаско 90-х?
Теоретический поиск начинается с того, с чего и должно начинаться всякое серьёзное теоретическое творчество, - с Противоречия. Одну позицию представляет Г. Г. Водолазов, другую – А. А. Мальцев.
Водолазов Г. Г.
- Октябрь – это «революция» (а не «захват власти группой заговорщиков»), ибо:
а) был устранен социально-экономический базис прежнего общества;
б) ликвидирована прежняя система политического правления («надстройка»);
в) побеждены противостоявшие «народу» социальные силы (т.е. – отстранён от власти прежний правящий класс).
- Итак, это – революция. Но – какая? 2.1. Социалистическая («коммунистическая» – в терминологии Манифеста 1848 года) революция – это революция пролетариата, устраняющая капиталистические производственные отношения, частную собственность, буржуазную политическую надстройку и создающая новую социальную систему – новые производственные отношения (общественная собственность, плановая, не-рыночная, экономика), «народоправство» (власть «народа»)…
2.2. Октябрьская революция НЕ ОТВЕЧАЛА этим сформулированным Марксом критериям:
а) она была деянием не только пролетариата (составлявшего меньшинство населения), но и крестьянства (80% населения России) и части интеллигенции;
б) была не в состоянии (хотя и пыталась) ликвидировать частную собственность: невозможно было «обобществить» хозяйства миллионов крестьянских частных собственников;
в) не могла создать единую плановую экономику (невозможно было «планировать» производство многомиллионного частнособственнического крестьянства);
г) не могла обеспечить создание «политического правления народа»: мешал низкий уровень культуры народных масс (в большинстве – неграмотных и полуграмотных!); в сфере политического и экономического правления приходилось опираться на узкую прослойку профессионалов (составлявших ничтожное меньшинство населения).
Это была не укладывающаяся в западноевропейские критерии и рамки народная (рабоче-крестьянская) революция.
О её «рабоче-крестьянском» характере свидетельствуют не только её движущие силы (рабочие и крестьяне), но и программные установки пришедшей к власти партии большевиков:
а) пролетарски-социалистические меры, осуществлённые в промышленно-городской среде: сначала национализация важнейших объектов промышленности, а затем – к осени 1919 года –национализация практически всех предприятий (с числом работников выше 5 при механическом двигателе и свыше 10 без такового), банков, установлен рабочий контроль на производстве, созданы советы рабочих депутатов;
б) реализована революционно-демократическая (по сути – буржуазно-демократическая) программа преобразований в деревне – эсеровская программа (к удивлению и ревности эсеров взятая и выполненная большевиками).
Но у этой революционно-демократической, рабоче-крестьянской революции была важная особенность: у власти волею судеб (и предшествующей политической борьбы) оказались не «революционные демократы», а социалистически ориентированная пролетарская партия (большевики). Иначе говоря, это была революция, нацеленная на выполнение пролетарских и крестьянских требований, но под руководством пролетарской партии. И, следовательно, её природу, в конечном счёте, можно охарактеризовать как «народная (рабоче-крестьянская) революция, открывавшая перспективы постепенного движения к социализму».
Мальцев А. А.
Октябрьская революция не была и не могла быть социалистической, это был именно переворот, то есть революция политическая, но не социальная. Ибо в момент Октябрьского переворота отсутствовало необходимое для социализма развитие экономического базиса, что признавал и сам Ленин: «наша революция… до осени 1918 года была в значительной мере революцией буржуазной» [9. C. 143]. Невозможность формационного перехода к социализму признавалась в то время в России всеми марксистами, и большевиками в том числе.
Если следовать историческому материализму, то в 1917 году нельзя было совершать социалистическую революцию – не было базиса социализма. Маркс признавал возможность социализма в России при непременном выполнении условия – ему должна предшествовать социалистическая революция в Европе. Это условие также выполнено не было. А раз так, то неправомерно признавать Октябрьскую революцию реализацией какого-либо прогноза Маркса. События в России существенно отличаются от того, что предполагал Маркс.
Повторим, в России отсутствовал базис социализма, этот базис в норме должна была создать буржуазия в процессе индустриализации. Индустриализация – довольно зверский процесс, соответственно, порция полагающихся проклятий неизбежно приходится на долю капиталистов. Победив в революции, большевики были вынуждены сами проводить индустриализацию, самоотверженно избавив буржуев от положенных проклятий и приняв все проклятия на себя. Наличный экономический базис в 1917 году обуславливал лишь буржуазную революцию, соответственно, массовое сознание граждан России никак не могло быть социалистическим, оно было мелкобуржуазным. А раз так, то движение к социализму не могло опираться на демократические процедуры, и его необходимо было проводить в режиме авторитарной модернизации.
Большевики взяли власть в условиях неготовности базиса. Проиграй большевики в Революции или Гражданской войне, история шла бы своим обычным путем, как она шла ранее бесчисленное число раз. Победив, большевики встали на путь, почти с неизбежностью приведший их в 1991 году к распаду СССР.
Архангельский В. А.
Произошедшее в Октябре 1917 года можно назвать захватом власти хорошо организованной партией большевиков. Власти, которая до того слабо удерживалась Временным правительством.
По задумкам и намерениям В.И.Ленина и его партии переворот был нацелен на перспективу социалистического и коммунистического будущего страны.
Общеизвестны слова Ю. В. Андропова, сказанные на июньском (1983 года) Пленуме ЦК КПСС о том состоянии теории социализма, когда для достижения результата приходилось действовать расточительным методом проб и ошибок [1. С. 294]. Не менее значимо признание Ф. Кастро в Гаване в 2005 году: «Вывод, к которому я пришел через много лет: среди многих ошибок, которые мы все сделали, главная состояла в том, что мы думали, будто кто-то знал, что такое социализм, или кто-то знал, как его строить» [5].
Отвечая «да» или «нет» на вопрос о социалистическом характере переворота 1917 года, мы должны быть уверены в том, что понимаем, что такое социализм. Сам факт настоящего обсуждения свидетельствует, скорее, об обратном. Но у проекта, начало которому было положено в Октябре 1917 года, имелись серьезные исторические шансы стать успешным социалистическим проектом организации счастливой жизни свободных людей, притягательным для других народов планеты. Вместо этого имеем позор того провала, которым он завершился и который фатально никем и ничем предопределен не был.
Эпштейн Д. Б.
Октябрьская революция – это революция социалистическая по целям и намерениям революционной интеллигенции, поддержанная городским пролетариатом и крестьянством. Но превратившаяся по окончании Гражданской войны в господство монопольной и недемократической революционной власти, то есть партии большевиков с примыкающими к ней слоями рабочего класса.
«Апрельские тезисы» показывают: Ленин, беря курс на постепенное взятие власти, рассматривал его как шаг к тому, чтобы, используя революционный настрой масс, попытаться начать осуществление шагов по слому прежних порядков, остатков крепостничества и капиталистического уклада. И по переходу к поэтапной реализации социалистических реформ, прежде всего, путем уничтожения старого госаппарата и проведения национализации.
Ленин был далек от того, чтобы доктринерски считать капитализм в России слишком слабым, чтобы мечтать о рывке к социализму. Капитализм, даже монополистический капитализм, господствовал в крупных городах страны, а фабрично-заводской пролетариат, составлявший значимую долю населения столиц, имел опыт революционных боев 1905–1907 годов. Массы пролетариата в столицах настроены революционно и могли быть поддержаны солдатами и матросами. Крестьянство в массе своей также настроено революционно по отношению к правящему дворянству и самодержавию.
Солдаты революционизированы событиями февраля 1917 г. и готовы к насильственному захвату помещичьей земли… Технические средства связи и транспорта (телеграф, телефон, железные дороги) создавали условия для мобильных действий энергичной и целеустремленной власти. Наличие Советов и доверие масс им также являлись важным фактором. Имелась революционно настроенная интеллигенция, в том числе дисциплинированная и сплоченная РСДРП(б). Все это Ленин знал, будучи не только решительным, но и исключительно дальновидным вождем пролетариата – великолепным тактиком и стратегом революционных действий.
Все это создавало благоприятные условия для победы восстания и начала успешных революционных действий, что и подтвердили события. Иное дело – господствовавшая тогда среди левых сил марксова теория экономики социализма (нетоварной, неденежной, антирыночной и т.п.). Эта теория оказалась слабым звеном, ибо следуя ей, можно было от государственного капитализма продвигаться к прямому продуктообмену… при наличии сильной власти, но не к эффективной экономике.
Чрезмерно сильным был, на наш взгляд, акцент в ленинском варианте марксистской теории революции на диктатуре пролетариата и на толковании ее прежде всего как власти, опирающейся на насилие, недостаточная проработка необходимости формирования демократической, немонополизированной власти для победы социализма, тем более в мелкокрестьянской стране. Еще один теоретический пробел, свойственный классическому марксизму: недооценка вплоть до завершения Гражданской войны и даже игнорирование социалистического потенциала крестьянства (при понимании экономики социализма как смешанной).
Также имел место ошибочный, догматический подход к вопросу о необходимости в перспективе перехода к массовому (но, безусловно, ненасильственному!) крупному коллективному сельскому хозяйству. Именно в огрехах марксисткой теории социализма того периода вижу я слабые пункты ленинского плана действий, приведшие в итоге к усилению жестокости и длительности Гражданской войны, что сделало на долгие годы и десятилетия невозможным отказ от монополизма одной партии и переход к реальной политической демократии.
Власть взята. Что дальше?
Водолазов Г. Г.
Результатом этой революции было не что-то совершенно определившееся. Это был эмбрион, содержавший в себе различные возможности развития.
- Имелся «ген» социализма (возможность развития в социалистическом направлении). Залог тому – господство пролетариата в крупных промышленных городских центрах, национализация крупнейших производств и банков, правительство, возглавляемое пролетарской партией.
- Был «ген» революционно-демократический (буржуазно-демократический): осуществлённая эсеровская земельная программа, сохранившая частную собственность у большинства населения – предпосылка и основа рыночной экономики, экономической конкуренции.
- Был и такой удивительный «ген», как возможность тоталитарной социальной системы (не-капиталистической и не-социалистической). Его возможности предопределяли недооформленность основных классов общества – рабочего класса и крестьянства: они представляли собой аморфную массу, которая ещё по-настоящему не сложилась в «классы», сознающие своё единство и исторические задачи. Они еще не стали вполне субъектами исторического действия. И потому роль такого субъекта вынуждено было выполнять образованное меньшинство – интеллигенция, специалисты, чиновничество. Это, возглавляемое чиновничеством («номенклатурой») «меньшинство» могло превратиться во всесильного господина общества.
Все три альтернативы были реальными возможностями дальнейшего развития. Реализация одной из них зависела от стратегии деятельности, которую выстраивали господствующие политические силы.
Первая, которая была реализована на практике, – тоталитарная альтернатива (1918–1921 гг.), получившая название «военного коммунизма». Это был очень специфический «тоталитаризм» (существенно отличавшийся от позднейших типов тоталитарных режимов).
«Военный коммунизм» возник в ходе Гражданской войны как способ консолидации революционно-демократических (рабоче-крестьянских) сил в борьбе с силами буржуазно-помещичьей контрреволюции. Он был «благом» для всех революционных сил, условием их победы в Гражданской войне. Его принимали и рабочие (понимавшие необходимость – во имя победы – сужения демократии и расширения командных методов руководства и действия), и в значительной мере крестьянство, еще в царское время согласившееся на «продразвёрстку», а после революции видевшее в ней условие победы над буржуазно-помещичьими силами, стремившимися вернуть себе дарованную крестьянам землю.
Но возглавляемые Лениным большевики до начала 1921 года полагали, что этот военно-коммунистический (по сути, тоталитарный) режим должен быть продолжен и далее, в мирное время.
Чуткий к ходу истории Ленин вскоре зафиксировал, что оправданный в военное время «военный коммунизм» в качестве стратегии дальнейшего развития является ошибкой. Об этом свидетельствовали возникающие экономические тупики, голод и ширящиеся крестьянские протесты.
И Ленин предлагает резко сменить курс, заявляя, что, после завершения Гражданской войны продолжение «военного коммунизма» является большой ошибкой, которую надо немедленно исправить. Более того: необходимо не просто исправить одну из наших ошибок, но пересмотреть «коренным образом» «всю нашу точку зрения» на социализм и методы движения к нему. Народ в своём неприятии политики «военного коммунизма» в мирное время прав, и на его правоту надо ответить изменением социально-политического курса.
Предложение новой экономической политики (нэпа) Ленин сопровождает громким признанием: «Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм» [8. С. 376].
Для многих соратников Ленина это был шок. Как? После такого «успешного», такого «победного» Октября пересмотреть его основные императивы и установки? Это что же – отказаться от марксизма, от марксистской революционно-социалистической теории?
Коренная перемена всей точки зрения нашей
Водолазов Г. Г.
Ленин призывает «переменить» не «марксистскую», а «нашу» точку зрения. То есть то, как «мы» интерпретировали марксизм применительно к российской ситуации. «Мы» слишком упростили и тем самым вульгаризировали марксизм. «Мы» полагали, что императив марксизма в наших условиях – возможно скорее перейти к социалистическим формам деятельности – и в сфере экономики, и в сфере политики.
В этих целях «мы» (большевики), полагая, что следуем императивам Маркса, сразу, после Октябрьской победы уничтожили частную собственность на крупное промышленное производство, национализировали все основные институты частной собственности и попытались наладить экономическое взаимодействие между классами и социальными слоями, не прибегая к традиционно капиталистическим методам – торговле и рынку. «Мы», полагая, что это и есть «марксизм» применительно к России, пытались организовать прямой, непосредственный обмен продуктами. «Мы» готовились («по Марксу?») к планово-государственному распределению всех продуктов и всех вообще ресурсов. Мы «думали», Мы «полагали». Мы плохо «думали» и неверно «полагали».
В общем, не марксизм, не теорию Маркса надо пересматривать, а нашу, упрощённую, догматизированную нами интерпретацию его теории применительно к российским условиям – вот в чём смысл знаменитого ленинского девиза.
НЭП и был таким деянием, где Ленин и правящая политическая партия из целого ряда альтернатив выбрали одну, отодвинув все другие, выбрали ту, которая спасала общество, выводила его из кризиса и открывала желанную перспективу социалистического развития.
Архангельский В. А.
Независимо от того, успел бы В.И. Ленин или нет выступить с «крамольным» тезисом о необходимости пересмотреть всю точку зрения большевиков на социализм, в начале 1920-х годов в нашей стране сложилась следующая ситуация. У власти оказались сторонники марксового взгляда на общество. Взгляда материалистического и очень ясного в отношении перспективы буржуазно-пролетарских общественных отношений, адекватного им, уже реально существовавшим, как их теоретического отражения.
Совсем иначе обстояли дела со взглядами Маркса, Энгельса и большевиков на социализм. Они были априорными, доопытными прогнозами и предположениями о будущем, о еще никем не виданных принципиально новых общественных отношениях. Они не были и не могли быть отражением еще не существующей объективной социалистической реальности и в этом смысле они были идеалистическими, а не материалистическими.
Поэтому предстояло сверить марксовы гипотезы с реально становящимся новым общественным строем, превратить их из априорного в апостериорное материалистическое отражение новой социалистической действительности.
Я думаю, что Ленин к рубежу 1922–1923 годов ясно осознал эту ситуацию. Осознал – и ужаснулся. Партия, ее высшее руководство не были готовы к такому повороту. Диктуя свою статью «О кооперации», Ленин не мог знать, что больше ему не доведется ни слова промолвить в дополнение, развитие этой важнейшей темы теории и практики социализма или в ходе ее возможного предстоящего обсуждения.
Можно предположить, что в таких условиях Ленин полагал необходимым всё-таки высказаться о предстоящей серьезной перемене большевиками взглядов на социализм, но был вынужден сделать это крайне осторожно, фактически дезавуируя свое первое высказывание на эту тему аспектом культурничества. В надежде и уверенности, что ему еще удастся переубедить руководство партии, а вслед за ним и партийные массы. Увы, этому не дано было произойти.
Слова В. И. Ленина надо понимать именно так, как они сформулированы им самим [2. С. 39–46]. Правда, далеко не все согласны с такой трактовкой [3. С. 13–17; 4. С. 55–62].
«Пересмотр» и «нэповская» Россия (1921–1929 гг.)
Водолазов Г. Г.
Проблемы НЭПа
Первые успехи НЭПа (1921–1923 гг.) свидетельствовали, что направление выбрано верно: и экономика ожила, и пролетарская партия сохранила власть. Но это были только первые шаги.
Сразу же возникает масса новых сложных проблем.
- Крестьянство «раскрепостилось» – хлеб пошёл на рынки и в города. Часть крестьянства богатеет. Но городская промышленность ещё очень слаба. Она не в состоянии адекватно ответить на надежды и требования обогащающегося крестьянства. Крестьянин сельхозпродукцию на рынок отправил. Деньги получил. Но купить на них может очень немного: промышленность поставляет мало товаров. Складывать деньги в кубышку? Но тогда зачем крестьянину столько производить, если вырученные деньги мёртвым грузом будут лежать в кубышке? А стимулировать производство сельхозпродукции надо – городу, промышленности, стране. Экономически такое стимулирование было тогда затруднено (промышленность бедна!)
- Значит, надо найти способы, чтобы сельское хозяйство, деревня всё же продолжали наращивать производство (а не свёртывали его), а город получал больше зерна и продуктов питания. По-видимому, имело смысл на какое-то время (временно! – пока не сложился равновесный баланс промышленного и сельскохозяйственного производства) принять меры для поддержки крепких крестьянских хозяйств – основных поставщиков товарного зерна, и меры, в чём-то родственные «военно-коммунистическим» (но в гораздо более «щадящей» форме). Например, повысить налоги («обязательные поставки» государству) на продукцию богатых крестьян. Но повысить настолько, чтобы производитель, несмотря на повышение налогов, всё же «обогащался» (пусть и не такими высокими темпами, как прежде).
- Н.И. Бухарин в 1925 году бросил лозунг крестьянам: «Обогащайтесь!». По идее этот лозунг ориентирует на деятельность в верном направлении: крестьянин должен богатеть (это нужно и ему, и городу).
Но «обогащение», не вводимое государством в определённые рамки, может привести страну не просто к утрате ею социалистической перспективы, но к большим диспропорциям в хозяйстве, к тяжёлым экономическим кризисам, за преодоление которых с энтузиазмом возьмутся тоталитарные политические структуры, которые, ослабив на время тиски кризиса, будут губительны для перспектив развития страны.
- Значит, чтобы нэповская экономическая демократия «работала», её придётся на некоторое (повторяю!) время ввести в определённые рамки. Придётся сохранить ряд диктаторских (хотя и ослабленных) черт политического правления пролетариата. Настоящая, «полная», всесторонне развитая политическая демократия в середине 20-х была невозможна. Но и опасна была и ставка на диктатуру.
- Нужна была демократизация всей общественной и партийной жизни страны. Наряду с новой экономической политикой (прокладывающей дорогу к социализму) нужна была новая политическая политика (НПП), прокладывающая дорогу к демократии. Ленин в последние годы жизни провидел это, вынося на повестку дня вопрос о капитальных политических преобразованиях. Но он не успел разработать их развёрнутую программу. А высказанные в его последних статьях предложения на сей счёт были только первым подступом к таким программам.
- Что означает «демократизация»?
а) «Демократизация всей общественной жизни страны». Расширение участия «рабочих от станка», крестьян всех уровней, интеллигенции во всех делах страны. Создание всевозможных общественных советов, комитетов, объединений, союзов, кооперативов, культурных сообществ, обладающих рычагами влияния на те или иные структуры и процессы общества, в которых трудящиеся учатся управлению общественными делами. Покрыть всё общество подобными «школами управления», «осоюзить» население, создавая и формируя то, что политической наукой позднее будет названо «гражданским обществом». «Демократизация» предполагает культурную Революцию.
б) «Внутрипартийная демократизация». В условиях однопартийности возникает опасность превращения поначалу «народной», «демократической» партии в неподконтрольного, стоящего над народом диктатора. А внутренний режим такой партии имеет тенденцию превращаться из режима равенства членов партии, их товарищества, скреплявшегося ранее революционной борьбой, в иерархическо-бюрократическую систему, в, как однажды выразился Сталин, «орден» со строгой иерархией, непререкаемыми авторитетами во главе и бессловесными исполнителями на всех этажах партийной лестницы.
Ленин откровенно писал: если мы от чего и погибнем, то от бюрократизации. Подлинно социалистическая партия должна быть образцовой демократической организацией, по лекалам которой можно было бы выстраивать демократию во всём обществе. Ленин, Бухарин, Троцкий уделяли большое внимание внутрипартийной демократизации. Хотя пришли к этим идеям после ряда сделанных ими серьезных ошибок. Это ведь они были инициаторами решения Х съезда о «единстве» партии (которое предполагалось обеспечивать запретом фракций, то есть фактически запретом на инакомыслие).
Архангельский В. А.
Что такое НЭП. Его блестящие результаты
НЭП - обеспеченная правовой поддержкой многоукладность производственных (и – шире – всех общественных) отношений при известных ограничениях новой власти. Другими словами – приземление права и политики с небес коммунистических эмпиреев на суровую действительность реальных производственных отношений, основанных на наличных производительных силах разных уровней развитости.
Это не разновидность социализма или какого-то иного «-изма». Советский НЭП 1920-х гг. был признанием невозможности уложить все хозяйственные отношения в прокрустово ложе одного-единственного уклада, каким бы он прекрасным ни был. НЭП – это экономическая политика управления многоукладным обществом со смешанной экономикой, в котором социалистический уклад, социалистический способ производства является одной из составляющих производственных отношений.
НЭП – это политика приведения в действие всего богатства производительных сил, имеющихся в распоряжении общества. И в этом отношении НЭП произвел позитивное воздействие. После экономического упадка, потрясений и разрухи, вызванных Первой мировой и Гражданской войнами, политикой «военного коммунизма» с его безденежным нетоварным и волюнтаристским неэквивалентным продуктообменом, благодаря НЭПу была восстановлена экономика, рубль стал конвертируемой валютой.
НЭП был одним из необходимых шагов на пути восстановления и развития находившихся в упадке производительных сил, и с этой задачей инициированная Лениным новая политика справлялась блестяще, пока не была похоронена.
Мальцев А. А.
О «социализме» – по-новому
До середины 20-х у большевиков сохранялись иллюзии возможности скорой европейской социалистической революции и надежда на неё. Ленинских высказываний на этот счет предостаточно. Вот, например, в 1918 году: «Если смотреть во всемирно-историческом масштабе, то не подлежит никакому сомнению, что конечная победа нашей революции, если бы она осталась одинокой, если бы не было революционного движения в других странах, была бы безнадежной» [10. С. 11]. А вот в 1923: «На этом доверии… продержаться нам вплоть до победы социалистической революции в более развитых странах нелегко, потому что мелкое и мельчайшее крестьянство, особенно при нэпе, держится по экономической необходимости на крайне низком уровне производительности труда» [7. С. 401].
К 1923 году стало очевидно, что европейской революции нет. Мировая война закончилась, это привело к революциям в Австрии и Германии, но они потерпели поражение. А ведь Программу РКП(б) в 1919 году принимали, как раз воодушевившись немецкими революциями. В развитых странах (Франция и Англия) никаких революций не предвиделось.
Стало очевидно, что попытка построить социализм (коммунизм) с опорой на развитую Европу, т.е. без учета отсутствия необходимого в России экономического базиса, провалилась. Ещё раньше, уже в конце Гражданской войны, стало ясно, что политика «военного коммунизма» загоняет экономику в кризис. Деньги обесценились, в торговом обороте господствовал бартер. Кронштадтский и Тамбовский мятежи вынудили большевиков ввести НЭП.
Подчеркнём – НЭП полностью соответствовал программе-минимум РСДРП, но уже противоречил только что принятой Программе РКП(б). Это вынудило Ленина пересмотреть свою позицию игнорирования ограничений базиса. А поскольку власть сдавать никто не собирался, то Ленин пришёл к тому, что социализм всё-таки можно построить с опорой на собственный нищенский базис – пусть это и потребует большего времени, чем первоначально планировалось: «власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян… Это ещё не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения» [8. С. 370].
В классическом марксизме и в марксизме-ленинизме господствует ошибочная схема эволюции человечества по ступенькам общественно-экономических формаций, а равным образом ошибочно описывается суть социалистического способа производства. Социализм – это более прогрессивная, чем капитализм, общественно-экономическая формация (ОЭФ), но продолжающая оставаться классово-антагонистической, то есть фазой коммунизма не являющаяся в принципе. Переход к этой формации покоится не на социальной революции, а на революции в способах и средствах производства – научно-технической революции (НТР).
Идею, что каждой специфической ОЭФ должна соответствовать (вызывать её) специфическая революция в базисе, в средствах и способах производства, высказал Ф. Энгельс [12. С. 328], но на единственном примере промышленной революции (другие революции в базисе в то время в научном обороте отсутствовали). Вероятно, по этой причине эту идею не оценил Маркс, и Энгельс также впоследствии её нигде не приводит.
Социализм, как ОЭФ, не является фазой коммунизма, а потому большевики, сами того не желая, были вынуждены строить классово-антагонистическое общество. В этом объективно и состоял смысл тезиса о «пересмотре» теории.
Эпштейн Д. Б.
НЭП как прообраз социалистической экономики
Если трактовать ленинскую фразу о необходимости «пересмотра нашей точки зрения на социализм» «в лоб», что часто делается сторонниками антирыночности при социализме, то речь, очевидно, идет лишь о переходе от революционной политической борьбы к мирному эволюционному строительству.
Но это говорится в условиях НЭПа, то есть в условиях признания и допуска не только государственно-социалистического, но и госкапиталистического, частнокапиталистического и мелкотоварного укладов, в условиях становления и развития капиталистических элементов и отношений, хотя и под руководством социалистически настроенной пролетарской революционной власти. Фактически это мирное эволюционное строительство означает, что социализм допускает в условиях многоукладной России экономическое и социальное сотрудничество всех классов и слоев, вносящих позитивный вклад в развитие экономики. Это была принципиально новая постановка вопроса по сравнению с прямолинейностью диктатуры пролетариата как условия и инструмента победоносной классовой борьбы: сотрудничество классов, а не только и не столько борьба.
То есть ленинское понимание социализма к 1923 году уже не только не исключало торговлю и рынок, а, наоборот, предполагало ее, как минимум, на очень длительный период, а также закономерность, необходимость сосуществования и работы на социализм различных классов, слоев и групп с обособленными интересами. Сказать это в явной форме в то время, очевидно, Ленин не мог, намного опережая по уровню и диалектичности мышления товарищей по верхушке партии. Да и сейчас для многих марксистов это непостижимо высокий уровень диалектики.
НЭП – это прежде всего, переходный период от Гражданской войны и разрухи, усиленной попытками «военно-коммунистического командования» экономикой к ее восстановлению, к мирному строительству нового общества, потенциально, безусловно, долженствующему стать (по теории, надежде и вере) социалистическим. Это отказ от прямой экспроприации крестьянства и признания необходимости перехода на понятные крестьянству рыночные формы производства, а также сбыта и общения его (крестьянства) с государством.
Но в зародыше, по наличию командных высот у революционной верхушки и многоукладности экономики с ведущим государственно-социалистическим укладом, это прообраз, прототип социалистической экономики. Но не социалистической политики, ибо политический строй социализма, реализовавшего все свои потенции и способного стать привлекательным для всех народов, должен быть подлинно демократическим или осознанно и планомерно двигаться к таковому.
С точки зрения отношений классов НЭП делится, грубо говоря, на два периода: ленинский (1922–1925) и сталинский (1926–1929). В ленинский период имел место союз революционной интеллигенции с политически активной частью рабочего класса и бедным и средним крестьянством при нейтральном, но поощряющем экономическое развитие отношением к зажиточному крестьянству.
В этот период социалистические устремления ВКП(б) находили свое воплощение в культурной политике, политике поддержки и стимулирования развития рабочего класса и его политической активности, привлечения передовых элементов рабочего класса и крестьянства к управлению и т.д. Однако революционная интеллигенция в виде наиболее сознательной и активной части партии постепенно прирастала (или «обрастала») бюрократией, то есть людьми, боровшимися не за воплощение социалистических идей, а за сохранение или повышение своего места в управленческой иерархии путем старательного исполнения указаний сверху.
Этот период можно охарактеризовать как «лицом к деревне», когда капиталовложения в промышленность и в развитие сельского хозяйства были сбалансированы, аграрная политика направлена на развитие сельхозпроизводства, в том числе, в зажиточных хозяйствах, путем расширения возможностей аренды земли и найма работников.
Ситуация коренным образом меняется во второй половине 1925 года, когда, под влиянием экономических и политических успехов НЭПа, левацкой критики со стороны Троцкого, Зиновьева и Каменева, а отчасти по инициативе развивающегося и усиливающего свое влияние Госплана в ожидании прироста госзакупок зерна планируется и реализуется резкий скачок капиталовложений в промышленность. Это вызывает инфляционный подъем зарплат и рыночных цен в городе и рост спроса на продовольствие при сохранении прежних государственных закупочных цен на зерно. Урожай был не столь велик, как ожидалось, и крестьяне ответили не увеличением, а сокращением продаж зерна, ибо они (продажи зерна) стали для них невыгодны: зерно они сдавали по закупочным ценам, а нужные им промышленные товары покупали по подскочившим розничным.
На XIV съезде партии «левые» навязали руководству партии взгляд, что «кулак регульнул большевиков», свалив тем самым ошибки руководства страны в экономической и аграрной политике и их последствия на кулака и средних крестьян. В дальнейшем, в 1926-1927 годах, ошибки в аграрной политике, (прежде всего, несоответствие закупочных цен на зерно и промышленную продукцию) множились, вызывая сопротивление крестьянства путем сокращения продаж зерна государству. В январе 1928 года Сталин совершает поездку по Сибири, демонстрируя возможности выбивания зерна у крестьян с помощью административного давления, запугивания, обвинений в антисоветской деятельности, насилия и т.д.
А с 1929 года, вопреки решениям XV съезда партии и запланированным показателям коллективизации на первую пятилетку (18% коллективизированных хозяйств к концу 1932 года), Сталин и его окружение берут курс на форсированную насильственную коллективизацию.
Водолазов Г. Г.
Конец нэповской демократии
Проблемы, возникающие в ходе новой экономической политики, надо было решать так, не лишить общество перспектив демократического и социалистического развития. В первые годы нэпа выручал ленинский гений, умевший далеко смотреть, многое предвидеть и умело решать. Выручал громадный ленинский авторитет, позволявший преодолевать инерцию политической косности.
После Ленина ход революционной машины застопорился. Творческий потенциал руководства партии снизился. Политический штаб партийных руководителей, не умея экономическими и демократическо-политическими способами решать нарастающие проблемы, начинал уповать на насильственные, силовые способы их решения. И постепенно в этой атмосфере подтянулся к политическому рулю Сталин, который стал политическим олицетворением этой стратегии насилия.
Переломным моментом в переходе от нэповской экономической демократии к политическому насилию над производителем (крестьянством, в первую очередь) стала его инспекционная поездка в Сибирь в 1928 году.
Генеральный секретарь выяснял, почему крестьяне с таким скрипом везут (а то и вовсе не везут) свою продукцию на рынок.
Один зажиточный крестьянин не стал объяснять, что не везёт он своё зерно на рынок, потому что на полученные от продажи деньги он не может покупать продукцию слабо функционирующей промышленности, посчитав бесполезным, и с издёвкой сказал вождю: «А ты мне спляши, вот, может, тогда я и вывезу свой товар на рынок».
И «заплясали» крестьяне – кто на сибирских снегах, кто в колхозных казармах, куда сгоняли насилием. Нэповская демократия была порушена, заменена экономической диктатурой. О ее природе – в следующей части.
Литература
1. Андропов Ю. В. Избранные речи и статьи. 2-е изд. М.: Политиздат, 1983.
2. Архангельский В. А. О коренной перемене априорных представле¬ний о социализме. // XIV Плехановские чтения «“...Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм”. Советская Россия в 1921–1927 гг.» Материалы к международной конференции 6–7 ноября 2020 г. СПб., 2020.
3. Бузгалин А. В. Менял ли Ленин свою точку зрения на социализм? // XIV Плехановские чтения…
4. Исайчиков В. Ф. О коренных переменах точки зрения на социализм у Ленина. // XIV Плехановские чтения …
5. Кастро Фидель. Выступление Президента Республики Куба Фиделя Кастро Рус на мероприятии, состоявшемся 17 ноября 2005 года в классе магистратуры Гаванского университета. // Portal Cuba.cu – http://www.cuba.cu/gobierno/discursos/2005/esp/f171105e.html (дата обращения 08.07.2023).
6. Ленин В. И. Доклад о новой экономической политике 29 октября (VII Московская губпартконференция 29–31 октября 1921 г.) // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1964. Т. 44.
7. Ленин В. И. Лучше меньше, да лучше. // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1964. Т.45.
8. Ленин В. И. О кооперации // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1964. Т.45.
9. Ленин В. И. VIII съезд РКП(б). Отчет Центрального комитета 18 марта. //Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1969. Т.38.
10. Ленин В. И. VII съезд РКП(б). Политический отчет ЦК 7 марта. // Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1974. Т.36.
11. Шекспир. Гамлет, принц Датский./ Вильям Шекспир; Пер. с англ. Бориса Пастернака. М.: Детская литература, 2018.
12. Энгельс Ф. Принципы коммунизма // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т.4. М.: Госполитиздат, 1955.
13. Эпштейн Д. Б. НЭП как начало движения к социализму: реактуализация. // Вопросы политической экономии. 2022. № 2.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
