Изучение массового сознания сегодня так же актуально и является зоной активного внимания ученых, как и сто лет назад. Уровень вовлеченности общественности в политические процессы все возрастает. Но началом участия масс в государственных процессах необходимо считать границу между Х1Х и началом ХХ века. Именно тогда феномен массового сознания привлекает уже целенаправленное внимание исследователей.
Первым теоретиком, начавшим изучение массового сознания, был французский социолог Гюстав Лебон. В своей работе «Психология масс» в 1895 году он сформулировал основные характеристики массы, противопоставив ее индивиду: «Главной характерной чертой нашей эпохи служит именно замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы» [13. С.56]. Подход Лебона и его классификация толпы являются основополагающими и сегодня, особенно в технологиях «паблик рилейшнз».
Вот как он характеризовал толпу: «В настоящее время притязания толпы становятся все более и более определенными. Ограничение рабочих часов, экспроприация рудников, железных дорог, фабрик, земли, равномерное распространение всех продуктов и т.д., и т.д. — вот в чем заключаются требования толпы» [13]. В этом отрывке становится ясно, что масса для Лебона — это, в первую очередь, масса рабочих.
Другой французский социолог Габриэль Тард, современник Лебона, также изучал «век толп», опираясь на события Французской революции. В «Отрывках из истории будущего» 1906 года Тард подходит к мысли о массовизации общества и сознания, опираясь на два фактора:
— растущую роль СМИ, а именно — журналистов, которые, по его словам, «создают общественное мнение и управляют миром гораздо действеннее, чем государственные люди и даже выдающиеся из них»;
— угрозу скорой всеобщей военной мобилизации;
В последующем развитии идей Тарда сама нация начинает восприниматься как «массовый феномен». По сути, эта идея в ее тогда еще слабо оформленном виде, сдобренная порцией романтизма в лице некоего «национального общего духа», о котором рассуждает Тард, и является первой ступенью к последующим теориям конструктивистов [1].
Силу масс и общественного мнения сформулировал и испанский философ Х. Ортега-и-Гассет. Согласно его теории, закон общественного мнения — это «закон всемирного тяготения в сфере политической истории… Поэтому, если мы хотим формулировать закон общественного мнения строго, как закон всемирного тяготения в истории, то… придем к давно известной, почтенной и бесспорной формуле: против общественного мнения править нельзя» [19. С.41]. Хотя с того момента прошло почти 100 лет, высказывание Ортега-и-Гассета до сих можно рассматривать как актуальное.
Таким образом, «массовое сознание» противопоставляется индивидуальному, оно деперсонализировано, а кроме того, конструируется через массмедиа и массовую культуру. При этом такие понятия, как «общественное самосознание» и «общественное мнение» следует считать тождественными и понимать под ними форму массового сознания, отношение людей к конкретным социально-политическим событиям. Общественное мнение также потенциально изучается с помощью социологических методов.
Стоит помнить, что описанные идеи, возникшие на границе ХIХ и ХХ веков, основываются на изменившемся социальном порядке. Но главное — они так или иначе базируются на мощнейшей новой политической теории — марксизме. Марксизм — идеология, которая смогла овладеть умами огромной массы населения. А в СССР с помощью целого ряда инструментов, включая доступное стандартизированное образование и продуманную систему СМИ, — сформировать и общественное мнение.
Однако процессы, бывшие актуальными в начале ХХ века, претерпели изменения к его концу.
Эволюция института изучения общественного мнения в СССР
Институты изучения общественного мнения в СССР начинают развиваться вместе со становлением нового советского государства. После Октябрьской революции перед новой властью встает главная задача — создать единую государственную систему, а также не допустить контрреволюции. Здесь можно выделить два ключевых момента:
1) создание опорных пунктов РКП(б) и ревкомов в регионах и, в первую очередь, их работа в сферах образования и культурного просвещения (открытие школ, изб-читален, массовое распространение газет). Это, в свою очередь, помогает формировать общественное мнение, задавать его направление через агитацию и пропаганду;
2) деятельность как ВЧК-ГПУ и ОГПУ, основными в системе защиты страны наравне с рабоче-крестьянской армией: «армия боролась с врагом внешним, а чекисты — с врагом внутренним».
В 1923 году создается Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ), задачей которой была борьба с «политической и экономической контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом». Понятно, что именно эти органы первыми отслеживали общественное мнение, отслеживали массовые настроения.
Следующий этап изучения общественного мнения возникает уже после Великой Отечественной войны и с началом холодной войны. Усиление антисоветской пропаганды, возрастание роли общественного мнения заставили советское руководство озаботиться его изучением. Этого не могли сделать ни философия, ни история. Поэтому со второй половины 1950-х годов советские социологи начинают заявлять о себе. Заканчивается все созданием в 1958 году Советской социологической ассоциации.
Этот период также характеризуется активной публикацией исследований по теме нового массового общества. Выходят работы Г. Г. Дилигенского Б.А. Грушина, А. К. Уледова [6, 28]. Сам характер работ показывает запрос на исследование массового сознание с целью его управлением, и это не случайно. Этот процесс демонстрирует, что высшие органы советской власти ощущали намечающуюся угрозу социалистическому сознанию и идеологии.
С 1960-х годов ведутся разработки по созданию научных методов анализа писем трудящихся. Также проводятся первые социологические опросы с помощью самых массовых газет — «Правда», «Комсомольская Правда», «Известия», «Труд». Здесь стоит отметить главную особенность этих опросов — замер мнений среди читающей аудитории, то есть людей, изначально включенных в систему определенной массовой информации, единого медиа-потребления. Кроме того, как отмечает академик В. А. Ядов, так как данные социологических опросов оставались известны лишь заказчику и не публиковались, они не были «включены в процесс формирования общественного мнения, но использовались для улучшения эффективности пропаганды».
Третий этап связан с окончанием периода оттепели, что изменило весь подход к социологии. Начинаются увольнения сотрудников, не имевших отношения конкретно к социологии. При этом отдел науки ЦК КПСС четко сформулировал позицию в отношении социологии - было одобрено проведение частных конкретных исследований, но теория социологии определялась политэкономией, экономикой и историческим материализмом. Как писал академик П. Н. Федосеев, вице-президент АН СССР блока гуманитарных исследований: «Мне представляется, что исторический материализм составляет теоретическое содержание социологии. Нет и не может быть социологии вне или над историческим материализмом» [29].
По сути, социология становилась поставщиком данных для идеологов и экономистов. Было необходимо знать реальные социальные. Продолжают развиваться направления, заданные еще с 1920-х годов — это социология труда и отдыха, сельского быта, молодежи. Показателен и сам факт заинтересованности в социологии. Здесь можно рассмотреть две причины. Одна — это изучение собственного общества. Вторая — изучение врага.
Возрастание роли общественного мнения и усиление антисоветской пропаганды вызвали необходимость создания в 1970-м году закрытого Отдела социологических проблем пропаганды. Его целью были проведение конкретных исследований по замерам эффективности советской и антисоветской пропаганды:
1) Изучение воздействия СМИ капиталистических стран на разные категории населения.
2) Подготовка мероприятий контрпропаганды (информационные агентства, радио, телевидение, научные и популярные издания).
3) Изучение негативных явлений и процессов в жизни советского общества. Тем не менее, само появление подобных «негативных процессов» объяснялось и воспринимались как социально нетипичное для социалистического общества. И все же признавалась их возможность оказать деструктивное воздействие на весь социум.
В 1976 году выходит сборник «КПСС о формировании нового человека». В критической статье, анализирующей сборник, автор И. Александров пишет: «Высокие нравственные качества присущи большинству советских людей, однако не всем и не в одинаковой степени. … сознание людей сохраняет ранее сложившиеся взгляды, нравы и привычки даже после того, как исторические условия, их породившие, давно уже исчезли. К тому же в условиях расширения и усложнения идеологической борьбы между социализмом и капитализмом буржуазная пропаганда пытается подогревать чуждые природе нашего строя настроения». Из чего видно, что важным фактором влияния на общественное сознание является внешняя пропаганда.
Что касается изучения «врага», то с 1970-х годов не менее активно, чем изучение советского общественного сознания, начинает изучаться и западное сознание. И в этом принимает участие в первую очередь Институт США и Канады АН СССР. Его коллектив готовит такие работы как «Американское общественное мнение и политика» и ряд других. Советский историк Л. Г. Кертман в 1979 году выпускает статью «Массовое сознание. „Вьетнамский синдром“ и его последствия». В ней он делает вывод о том, что американцы абстрагируются от внешнеполитических проблем, предпочитая «делегировать внешнеполитическому истеблишменту всю полноту ответственности за принятие конкретных решений».
Перестройка меняет отношение как к социологической науке, так и к общественному мнению в целом. Полномасштабные изменения в социально-политической, экономической и культурной жизни страны привели к росту запроса на данные общественного мнения. Как итог этого, в 1987 году начинает свою работу Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ). С 1980-х годов проводятся опросы на тему международной политики. Эта сфера впервые входит в проблематику изучения общественного мнения. Кроме того, начинают проводиться совместные исследования по изучению общественного мнения в разрезе двух стран: например, советско-японские, советско-французские и советско-американские.
Для примера возьмем исследование «Ценности массового сознания в СССР и США», проведенное в 1989 году в рамках проекта «Международный барометр мира». Основные замеры проводились в Москве и Нью Йорке по одинаковым вопросам, затем данные сравнивались. Изучалось общественное мнение по таким вопросам, как качество медицины, соотношение военных сил и даже какая нация более трудолюбива. Вопросы были перекрестные, то есть спрашивали, как мнение граждан страны о своей стране, так и о стране-партнере. Например, в опросе «Обеспечены ли вы жильем, которое удовлетворяет» [30. С.62]. Граждане США в отношении себя были согласны с этим на 56%, а в отношении жителей СССР — на 18%. При этом граждане СССР оценили свои жилищные условия как удовлетворительные в 40% случаев, в то время, как только 30% согласились с этим в отношении американцев. Это исследование наглядно демонстрирует в том числе и идеологическую сторону массового сознания. В США жители просто не верили, что в СССР может быть удовлетворенность хоть чем то. В то время как советский человек также сомневался, что в капиталистической системе обычные люди могут жить достойно.
Рассматривая период перестройки, мало сказать, что это было просто время активного проведения социологических опросов. Изменяется и сам подход к изучению общественного мнения и массового сознания. К концу 80-х годов в СССР складываются несколько течений внутри советской социологической науки как в изучении самого массового сознания, так и в целом в использовании понятий «массы», «массовое сознание» и «общественное мнение».
Идеологический подход
В официальных речах и сообщениях советского правительства понятие «масса» все также оставалось в трактовке конца Х1Х века — рабочая масса, масса трудящихся.
В это время в западной науке доминировали три основные интерпретации «массы», развивавшиеся в контексте исследований толп и аудитории средств массовой информации:
1) «человек толпы» (культурцентристская парадигма Х. Ортега-и-Гассета, который выдвинул противопоставление «индивидуум» и «масса»).
2) общество как механистическая реакция (согласно концепции социальной реактологии, человеческий мозг — это вариант машины, механически реагирующий на стимулы; соответственно, на него можно воздействовать. Эти идеи развивали Г. Спенсер, Ф. Юнгер, Т. Парсонс и другие).
3) недифференцированное множество (теория, оформленная Г. Блумером в работе «Коллективное поведение» (1951). Масса противопоставляется гомогенным сообществам, например, классу или группе).
Советский официальный подход транслировал видение массы исключительно в значении классовой общности. Один из крупнейших современных исследователей теории массового сознания Д. В. Ольшанский подчеркивает: «стержневым элементом психологии масс является массовое сознание. Вместе с массовыми настроениями и другими иррациональными формами стихийного поведения оно устанавливает то, что в целом определяется как психология масс. Признав, что массы — понятие функциональное, базирующееся на временном психологическом единстве образующих ее людей, мы признали тем самым, насколько трудно «пощупать» и определить массу» [18. С.367].
Стихийность массы, иррациональность и управляемость массовым сознанием — ко всему этому уже приходили исследователи общественного мнения. Однако материализм, на котором базировалась советская социология, подспудно диктовал привилегированность экономического базиса над культурно-психологической надстройкой. Основные направления социологии в СССР — это изучение удовлетворенностью жизнью, анализ условий труда на заводах и предприятиях, изучение досуга, нравственное воспитание трудящихся, социология молодежи и их настроений.
Само объявление перестройки и гласности не ощущалось ЦК партии как угроза социалистическому строю. Была вера в главное — социализм победит, потому что учение Карла Маркса верное, его нужно просто обновить, демократизировать, вернуть в первоначальное русло народовластия. Партия ставила целью убрать отжившие элементы бюрократизма и вдохнуть в страну новый импульс за счет «творчества масс»[1].
Опора на массы — традиционный прием революции. По сути своей проводимая в стране перестройка шла классическим путем большевизации страны В. И. Лениным после Февральской революции. Владимир Ильич в то время много проводил встреч с рабочими, крестьянами, солдатами. Так же, как и Горбачев, который старался быть «ближе к народу», активно выступая на встречах с трудящимися.
В борьбе за власть в 1917 году большевики опирались на рабочий класс, организационную роль профсоюзов и активную работу среди молодежи. Аналогичными методами пыталась работать и перестройка. Появился новый лозунг — сделать рабочего «хозяином» на предприятии, был принят «Закон об индивидуальной трудовой деятельности», а главное — попытка перетянуть на свою сторону молодежь, дав им немного желаемой «вестернизации» культуры. С 1987 года в стране перестали глушить «голоса» — западные радиостанции «Голос Америки» и «Радио Свобода». Как вспоминает тот период глава Гостелерадио СССР Л. Кравченко, «в 1987 году секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев пригласил к себе первого зампредседателя КГБ Бобкова, Афанасьева от „Правды“ и меня и объявляет нам: „Через три месяца мы прекращаем глушить западные радиоголоса. Поэтому сейчас самое главное: уберечь молодежь от тлетворного влияния Запада…“. Я в свою очередь собрал у себя в кабинете талантливых ребят из молодежной редакции и предложил им сделать эти музыкальные информационно-развлекательные программы. Смелые по сюжетам и фактам, неожиданные по интерпретации этих фактов». Предполагалось, что это послужит формированию позитивного образа ЦК КПСС.
Возвращаясь к анализу «масс» и «массового сознания», необходимо привести в пример использование этих терминов в СМИ и официальных заявлениях. Например, в газете «Советская Киргизия» можно прочесть статью, посвященную книге К.У. Черненко под заголовком «Условие успешной работы — связь с массами» [23]. В самом тексте статьи встречаются такие словосочетания: «укреплению связи с массами способствует представительный состав партии и рост ее рядов за счет лучших тружеников» (массы-труженики), «способствует укреплению связи партийных органов с широкими массами трудящихся» (массы-трудящиеся), «книга К. У. Черненко… поможет партийным, государственным, хозяйственным работникам в овладении ленинским стилем работы, в совершенствовании всей партийно-политической работы в массах» (массы-народ) [23].
Аналогичные фразы говорит и Горбачев в своих докладах. Например, в октябре 1987 года на встрече с ветеранами труда и рабочими: «Сегодня мы находимся на переломном этапе перестройки… Особенность этого этапа — в углублении перестроечных процессов, в вовлечении в них многомиллионных масс трудящихся всей нашей огромной страны» [4. 1987]. Таким образом словосочетание «массы трудящихся» снова отсылают нас к декларируемому классовому подходу.
В июле 1989 года на совещании по вопросам перестройки работы партии Горбачев выступил с докладом, в котором есть такие слова: «… где-то у нас происходит разрыв между словом и делом, между массой и партией, которая как авангард должна идти впереди» [4. 1989]. Здесь «масса» употребляется в значении «народ/простой народ/все люди страны».
Таким образом, классовый подход сильно ограничивал разработку новых теорий в общественных науках, а также мешал восприимчивости реального образа социума. Такой подход не помогал в возможности быстрой реакции на общественный запрос, который однозначно изменился со времен становления СССР.
Критический подход
В западной науке к изучаемому периоду сложилось несколько подходов в трактовке термина «масса». Такое многообразие в определении послужила одной из основных причин для критики и неприятия этих теорий со стороны Советского Союза. Размытие терминологии расценивалось как искусственность самого предмета изучения. При этом на Западе дискуссия включала такие понятия как «массовая культура», «массовизация», «массовая коммуникация» и прочее. В СССР все это считалось исключительной прерогативой западного капиталистического общества, не характерного для социалистической страны. Тем не менее, ученые находили способ знакомиться с трудами западных коллег и предпринимать попытки теоретических исследований. Это направление получает название «критика буржуазной социологии».
Ученые-общественники переводили и критически разбирали наработки западных ученых с позиций марксистско-ленинской теории. Серьезных теоретических выкладок сделать было почти невозможно, но это помогало следить за движением мировой научной мысли.
Изучение западной социологии в СССР велось в двух основных направлениях — собственно теоретическом, то, что и имело название «критика буржуазной науки», а также изучении конкретно западного общественного мнения, с целью как мониторинга, так и выявлений уязвимых мест для контрпропаганды.
Огромный вклад в изучение западного общественного мнения вносит историк М. М. Петровская, которая в 1977 году защищает диссертацию по теме «Опросы общественного мнения в США и их роль в общественно-политической жизни страны». Ее работы «США: политика сквозь призму опросов» (1982), «В ответ на вызов века. Перемены в массовом сознании американцев» (1988) и другие досконально исследуют стратегии изучения, управления и анализа общественного мнения и массового сознания в Америке. В рамках критического подхода Петровская так пишет о роли изучения общественного мнения в США: «Институт опросов используется правящей верхушкой и как инструмент внутриполитической разведки в целях выявления настроений широких масс населения» [22]. Несмотря на критику, в ее работах анализируется эффективность каждого метода соцопросов, а также пиар-стратегии буржуазных социологов.
Продолжая начатую еще в 1960-е дискуссию по поводу трактовки понятия «общественное мнение», Петровская вносит свою лепту в формирование понятия. Она пишет: «Общественное мнение в буржуазном государстве, в данном случае в США, многомерно. Его носителем могут быть отдельные классы, социальные слои, различные общности. … Однако, когда мы говорим об американском общественном мнении, то имеем в виду не какие-либо отдельные группы и слои, а именно общую картину состояния массового сознания, получаемую прежде всего с помощью опросов населения» [21]. Таким образом, ее понимание общественного мнения довольно широко и выходит за границы какой-либо одной формы (группы).
Помимо политики, в рамках критического подхода анализируется и такое явление как «масскульт». Была выпущена целая серия книг «Проблемы идеологической борьбы на современном этапе» с припиской «В помощь комсомольскому активу, лекторам, докладчикам, пропагандистам». Одна из авторов работ о влиянии западной культуры на сознание молодежи — Светлана Николаевна Иконникова — выпустила ряд исследований «„Массовая культура“ и молодежь: вымыслы и реальность», «Социология молодежи и проблемы коммунистического воспитания», «Молодежь и культура» [8]. Иконникова, анализируя феномен массовой культуры, подводит к тому, что основной принцип массовой культуры не в ее доступности, а в ее низком качестве. По мнению Иконниковой, массовая культура рассчитана на духовную обработку сознания масс, «стандартизацию вкусов… усиленную пропаганду мифов, вымыслов, беспочвенных мечтаний, идиллическое изображение реальности» [8. С.9]. В самих же работах Иконникова опирается на исследования ведущих зарубежных исследователей, в том числе Л. Рейсманна, О. Тоффлера, А. Моля, В. Хольштейна. Ее работы показывают серьезное исследование западных трудов, что явно было важным для самих советских ученых.
В итоге в стране была сформирована тенденция рассмотрения западного общественного мнения и массового сознания через методы манипулирования и пропаганды. Делаются выводы о том, что американцы, например, предпочитают абстрагироваться от внешней политики и перекладывать принятие решений на истеблишмент [12. С.96].
Критическое направление сыграло важную роль для постперестроечной науки. Во-первых, за счет критики буржуазных концепций советские ученые имели доступ к новым теоретическим наработкам, а также могли досконально изучать принципы и методы работы зарубежных институтов исследования общественного мнения. С другой стороны, изучение общественного мнения в рамках международных отношений помогло сформироваться новому направлению социологии. В начале 1990-х группа ученых во главе с П. А. Цыганковым разработала социологию международных отношений, где в качестве одного из основных субъектов указывается и изучается общественное мнение [12. С.109].
Cоциологический подход.
В советской социологии изучение общественного мнения начинает оформляться в научную мысль с началом холодной войны. Усиление антисоветской пропаганды в обществе, возрастание роли общественного мнения заставили советское руководство озаботиться его изучением. Одними из первых ученых, разработавшими концепцию общественного мнения становится Александр Константинович Уледов и Борис Александрович Грушин. В 1963 году Уледов дает впервые в советской историографии определение общественному сознанию. Он определяет его как «оценочное суждение больших общностей людей по общезначимым вопросам социальной жизни, затрагивающим их общие интересы». В концепции Уледова общественное сознание — это мнение большинства и именно поэтому имеет «авторитет».
Противоположное мнение высказывает Борис Грушин. В своей работе «Мнения о мире и мир мнений» (1967) он определяет общественное мнение как «совокупность идей, теорий, взглядов, отражающих реальный жизненный процесс, порожденных определенными материальными условиями жизни людей» [6. С.22]. То есть делает его плюралистичным. Он рассматривает общественное мнение как не единый порыв, а, скорее, набор точек зрения у массы людей. Ученого подвергли критике за видение массового сознания как сознания толпы — без всяких сословных, классовых и прочих социальных перегородок.
Однако с началом перестройки подход к социологии меняется. И прорывом становится новое определение «масс» Грушиным. Он предложил трактовку их как ситуативно возникающие (существующие) общности, вероятностные по своей природе, гетерогенные по составу и статистические по формам выражения (функционирования) [5. С.243]. В самую первую очередь это означало отход от классового принципа.
Первое — ситуативность массы обуславливается, по мнению Грушина тем, что эта общность возникает в силу конкретных обстоятельств и не существует за их пределами. Например, просмотр определенной программы, где телезрители составляют массу.
Второе — вероятностная природа массы опирается на неопределенность и случайность ее состава.
Третье — статистический характер массы означает, что она состоит из простой суммы индивидов и не имеет свойств целостности [15. С. 233—245].
Таким образом, Грушин отделил массу от любых иных социальных групп, в том числе классов.
Другая особенность социологии в период перестройки — это рост числа проводимых социологических опросов. Замеры общественного мнения проходят буквально по каждому возможному поводу и вопросу. Согласно опубликованным данным в «Банке социологических данных», только порядка шести соцопросов были посвящены отношению к встрече М. С. Горбачева с президентом США Р. Рейганом [5]. Опросы были и по Апрельскому пленуму, и о вере в успех перестройки, и о мнении относительно международной напряженности, о ФРГ, о политике разоружения, о состоянии демократии в СССР, об оценке деятельности А. Д. Сахарова, международной организации «Мемориал», отношении к иностранным источникам информации и прочее [5].
Все это наглядно демонстрирует критическую заинтересованность руководства страны в мониторинге общественного мнения, отслеживании настроений народа.
Также в этот период активно публикуются работы, основанные на социологических данных — «Социология и проблемы перестройки», «Пути совершенствования социалистического образа жизни в период перестройки», «Общественное мнение в условиях перестройки», «Социология перестройки» и множество других. Основной вопрос — будущее социологии при демократизации политических процессов. Считалось, что социология будет проводить исследования в области мотивации труда, создания человека нового типа — инициативного, творческого, небезразличного к проблемам и нуждам общества и страны.
Финальным аккордом можно назвать создание в 1987 году Всесоюзного центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). В него входят известные социологи, некоторые из которых, как, например, Юрий Левада, в период реакции 1970-х годов были лишены своих должностей. Возглавила ВЦИОМ Татьяна Заславская, специалист по экономике и социологии, а в теоретический отдел вошли Юрий Левада, Лев Гудков, Алексей Левинсон и другие. Центр начинает массовые замеры общественного мнения уже с 1988 года. А в 1989 году под руководством Левады проводится опрос, позже легший в основу его книги «Советский простой человек», которая будет опубликована в 1993 году. Измерялось все — возросший уровень религиозности, отношение к заработкам в капиталистических странах, есть ли враги у страны, отношения в рабочем коллективе и ощущается ли зависимость от начальства. Срез показывал динамику изменений в массовом сознании, рисовал портрет советского человека в критический переломный момент. Роль опросов ВЦИОМ, проведенных в столь значимый для страны исторический период, является важнейшим источником сведений о состоянии советского общества.
Введение в Конституцию СССРположений о постоянном учете общественного мнения, о всенародном обсуждении наиболее важных вопросов государственной жизни создало предпосылки для утверждения роли общественного мнения как основного института нового перестроечного общества.
Период перестройки подводит социологию к окончательному оформлению в самостоятельную и независимую науку. Главный итог накопленных знаний — опровержение экономикоцентристского подхода к удовлетворенностью жизнью, качеством жизни. Социология покажет, что уровень развития человеческого потенциала не связан «прямой зависимостью с ВВП, научно-техническим или экономическим прогрессом. Высокий уровень материально-технического благосостояния в обществе может сопровождаться моральными и нравственными потерями, ростом бездуховности» [20. С.7].
Социология становится, в каком-то смысле, наукой, рожденной перестройкой. В 1988 году ИСИ АН СССР в очередной раз претерпевает изменения и становится Институтом социологии АН СССР. Одновременно с этим коллектив под руководством крупнейшего отечественного социолога Г. В. Осипова выделяется в самостоятельный Институт социально-политических исследований АН СССР. Как позже об этом напишет сам Геннадий Васильевич: «Было создано два академических института — два видения российской реальности» [20. С.247].
Заключение
Начавшаяся гласность запустила процессы критического переосмысления советской истории и действительности. На фоне обновления партии, поиска новых путей социализма, облегчения цензурного давления начинают появляться критические работы, социологи активно вливаются в мировую науку.
Однако изначальный посыл перестройки, нацеленный на реформы и обновление советской системы, не срабатывает. Итогом гласности становится политизация массового советского сознания, критическое отношение и в целом — негативное восприятие всей советской действительности.
Кардинальное изменение подхода в изучении феномена масс и массового сознания, отказ от концепции марксизма, обрушение догматизма в изучении социальных наук открыли перед учеными новые горизонты. Складывалось ощущение, что массовое сознание изменилось вместе с перестройкой, но стоит понимать, что оно изменилось гораздо раньше, благодаря демократическим реформам. И советские социологи смогли это осознать и измерить. Социология, являющаяся в СССР прикладной наукой, проводившей соцопросы по запросу государства и не занимающаяся теоретизацией, а, следовательно, не имеющая возможности актуализировать теорию коммунизма, не могла помочь власти в кризисный период.
Необходимо отметить, что начиная уже с 1992 года, выходят такие работы как: «Национальные интересы» (ИМЭМО РАН), «Нация, национализм, национальные интересы», «Русская нация как феномен национального самосознания», «Русские: этно-социальный очерк» (Институт социологии РАН). Все эти работы нацелены на поиск национальной идентичности и формирование концепции новой — российской — национальной идеи. Таким образом оформляется не имевший аналогов ранее запрос на национальное самоопределение и демонстрируется начавшийся кризис национального самосознания страны.
Литература:
1. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / пер. с англ. В. Николаева. – М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2011. – 288 с.
2. Банк социологических данных 1990 г. : (Информ. ресурсы социал. центров СССР) / под ред. Андреенкова В. Г. и др. - М.: СИС, 1987. - 195 с.
3. Бернейс Э. Пропаганда / пер. с англ. И. Ющенко. — М.: hippo publishing, 2010. −176 с.
4. ГОРБАЧЕВ-ФОНД. Хроника внутриполитических событий. // [Эл. ресурс]: URL.: https://www.gorby.ru/archival/expocenter/vnutrpolitika/ (дата обращения: 08.07.2022)
5. Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. М.: Политиздат, 1987. - 367 с.
6. Грушин. Б.А. Мнения о мире и мир мнений. - М.: Изд-во политической литературы, 1967. - 546 с,
7. Иванов В.Н. Социология в СССР. М.: У Никитских ворот, 2014. - 287 с.
8. Иконникова С.Н. “Массовая” культура и молодежь: вымыслы и реальность”. М.: ЦК ВЛКСМ, 1979. - 34 с.
9. Инглхарт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демократия / пер. с англ. М. Коробочкин. – М.: Новое изд-во, 2011. - 464 с.
10. Климова С. М. Проблема общественного сознания в советской философии и социологии // [Эл. ресурс]: URL.: https://concept.mgimo.ru/jour/article/view/542/420 (дата обращения: 12.07.2022)
11. Кравченко Л. СССР разрушили Яковлев и Шеварнадзе // [Эл. ресурс]: URL.: https://www. Fontanka. Ru/2010/08/17/080/ (дата обращения: 05.08.2022)
12. Кузнецов Д.В. Взаимодействие внешней политики и общественного мнения в США, Некоторые актуальные вопросы. - М.: КомКнига, 2014. - 496 с.
13. Лебон Г. Психология народов и масс / пер. с фр. Э. Пименовой и А. Фридмана]. - М. АСТ, 2016. - 319 с.
14. Марченя П.П. Массы и массовое сознание в русской революции как предмет исторического познания. // [Эл. ресурс]: URL.: https://cyberleninka.ru/article/n/massy-i-massovoe-soznanie-v-russkoy-revolyutsii-kak-predmet-istoricheskogo-poznaniya (дата обращения: 08.07.2022)
15. Моисеев С.П. Концепты «масса» и «массовое поведение» в работах Б.А. Грушина // [Эл. ресурс]: URL.: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsepty-massa-i-massovoe-povedenie-v-rabotah-b-a-grushina (дата обращения: 12.08.2022)
16. Немировский В. Г. Молодежь восьмидесятых: Потребности, ценности, идеалы. — Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1989. — 184 с.
17. Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга / Аналитический центр Юрия Левады. - М.: Новое изд-во, 2008. - 466 с.
18. Ольшанский Д. Политическая психология. СПб.: Питер, 2002. — 575 с.
19. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М.: АСТ, 2002. — 509 с.
20. Осипов Г.В. Социология и социализм. М.: Вече, 2008. — 363 с.
21. Петровская М.М. Общественное мнение США и внешняя политика. // [Эл. ресурс]: URL.: https://biblioteka.by/m/articles/view/ОБЩЕСТВЕННОЕ-МНЕНИЕ-США-И-ВНЕШНЯЯ-ПОЛИТИКА (дата обращения: 24.08.2022).
22. Петровская М.М. Опросы общественного мнения в США. // [Эл. ресурс]: URL.: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ОПРОСЫ-ОБЩЕСТВЕННОГО-МНЕНИЯ-В-США (дата обращения: 24.08.2022).
23. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 69. Д. 458. Л. 73.
24. Советский простой человек: Опыт социального портрета на рубеже 90-х / под общ. ред. Ю. А. Левады. – М.: Мир, Океан, 1993. – 300 с.
25. Социальная мысль в СССР : [сб. ст.] : пер. с англ. / под ред. А. Симиренко. - М., : Прогресс, 1970 - 248 с.
26. Социология в СССР: взгляд изнутри и извне в работах Геннадия Осипова, Джорджа Фишера, Ильи Земцова, Алекса Симиренко / отв. ред. Ю. А. Голубицкий. - М.: Вече, 2008. - 539 с.
27. Уледов А. К. Духовное обновление общества. — М.: Мысль, 1990. — 334 с.
28. Уледов А. К. Общественное мнение советского общества. М.: Соцэкгиз, 1963. - 391 с.
29. Филиппов А.Ф. Советская социология как полицейская наука. // [Эл. ресурс]: URL.: https://politconcept.sfedu.ru/2014.3/07.pdf (дата обращения: 02.08.2022)
30. Ценности массового сознания в СССР и США : (Некоторые результаты сравнит. сов.-амер. исслед.) / Ин-т социологии АН СССР. М.,1989.
31. Хантингтон С. Третья волна: Демократизация в конце XX века / Пер. с англ. Л. Ю. Лапшиной. - М.: РОССПЭН, 2003. - 365 с.
[1] На XXVII съезде КПСС М. Горбачев высказался о расширении гласности так: «Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении».
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
