Япония постепенно отказывается от ставшего привычным пассивного поведения на международной арене. Реформы внешней и оборонной политики в 2000-2010-х гг. расширили возможности страны в этих сферах. Были ослаблены ограничения на участие сил самообороны в зарубежной деятельности, разрешено применение права на коллективную самооборону, приняты более весомые обязательства в рамках японо-американского альянса. Отменен запрет на экспорт вооружений, повышен статус оборонного ведомства, создан Совет национальной безопасности при правительстве. Составлена первая после войны Стратегия национальной безопасности, модифицировано оборонное законодательство.
Конец послевоенной стратегии
Внешнеполитическая стратегия Японии, доминировавшая в послевоенный период, опиралась на запрет участия сил самообороны в военных действиях за рубежом, возложение на США задач по защите страны от вооруженного нападения, отказ от участия в коллективной обороне, недопустимость обладания ядерным оружием, запрет на передачу вооружений и военных технологий, на использование космоса в военных целях, сохранение оборонного бюджета на уровне 1% от ВВП.
Реализация этой стратегии стала возможной благодаря международному порядку, установившемуся в период «холодной войны» в Азии. Как пишет японский политолог Х. Танака, роль Японии заключалась в поддержке усилий Запада в биполярном противостоянии, поэтому в послевоенный период первоочередной задачей Японии было восстановление собственной экономики, а затем открытие ее для других западных стран. Делегирование США ответственности за обеспечение своей безопасности и права выступать от ее лица позволило Японии добиться высот экономического развития, разработать устойчивые демократические институты, стать надежным и уважаемым членом мирового сообщества [7. C. 26 – 35].
Вместе с тем в Японии немало оппонентов избранной в послевоенный период внешнеполитической стратегии. Так, М. Хонда считает, что «упование на США привело к атрофии внешнеполитической мысли у японских элит и значительному снижению качества принимаемых решений» [9. C. 5]. Из-за исключительной концентрации на экономическом росте в Японии не получили должного развития политико-стратегические институты, не были разработаны эффективные механизмы управления кризисами, не уделялось должного внимания стратегическому планированию.
До середины 2000-х гг. фактически отсутствовало законодательство по реагированию на возникновение чрезвычайных ситуаций [17. P. 174 – 175]. По мнению Т. Иногути, в послевоенный период Токио был способен на изменение своего политического курса лишь под сильным внешним давлением, из-за чего внешняя политика была пассивной, реакционной и неэффективной. Исследователь образно назвал ее «дипломатией караоке»: «США устанавливают музыку и слова, а японские дипломаты только выбирают манеру исполнения и свой внешний вид» [15. P. 2 – 15].
По окончанию «холодной войны» Япония столкнулась с внутренними и внешними вызовами, потребовавшими пересмотра внешнеполитической стратегии. Наиболее серьезный вызов – «потерянные» десятилетия (1991–2010 гг.) низких темпов экономического роста – значительно сократил возможности финансирования японской дипломатии, подорвав уверенность японцев в том, что именно их страна наиболее успешна в Азии. Распространение в регионе ракетно-ядерных технологий, череда кризисов на Корейском полуострове, обострение нетрадиционных угроз безопасности в глазах японцев были свидетельством неспособности международных институтов поддерживать стабильность [14. P. 25]. Как отмечал Х. Танака, после «холодной войны» правительство Японии пришло к пониманию, что с одной лишь опорой на американский «ядерный зонтик» обеспечение собственной безопасности в новых условиях невозможно, что заставило его взяться за пересмотр пассивной внешнеполитической линии [7. C. 28].
Ожидания быстрого приведения внешней и оборонной политики в соответствие с экономическими возможностями страны расходятся с реалиями японского политического процесса, где изменения принимаются под внешним давлением и содержат многочисленные компромиссные положения. Пример - эволюция законодательства, позволяющего японским силам самообороны принимать участие в миротворческих операциях за рубежом. Первый Закон о сотрудничестве в операциях ООН по поддержанию мира был принят в 1992 г. после того, как вклад Японии в поддержку операции «Буря в пустыне» в Ираке был признан недостаточным. Он предоставил ограниченную возможность участия сил самообороны в миротворческих операциях ООН: обязательными условиями для отправки японских военных в зоны конфликтов были наличие перемирия и согласие сторон на японское присутствие. При этом права применения оружия японские военные не имели. Как замечает О. Добринская, участие Японии в операциях по поддержанию мира выглядело «однобоко»: иностранные контингенты должны были защищать японских военнослужащих, но не могли рассчитывать на взаимную защиту из-за запретов и ограничений на использование японцами вооружений [5. C. 61 – 78].
Потребовалось более 20 лет, чтобы в 2015 г. было принято новое законодательство, разрешившее японским военным приходить на помощь подвергшимся нападению миротворческим силам, участвующим в тех же операциях. До сих пор сохраняется запрет на вовлеченность сил самообороны в военные действия. Участие Японии в операциях по поддержанию мира продолжает ограничиваться содействием невоенного характера. Таким образом, деятельность Японии в этой области еще не полностью соответствует международным практикам.
Внешнеполитические взгляды японской элиты
В Либерально-демократической партии Японии (ЛДП), доминирующей на политической сцене[1], преобладают националистические взгляды. Политики из ЛДП поддерживают пересмотр конституции Японии, включая антивоенную девятую статью, увеличение возможностей сил самообороны, снятие формального запрета на их участие в военных операциях с вооруженными силами союзников и в миротворческих операциях, сохранение союза с США. Однако в составе ЛДП есть группы, ориентированные на развитие отношений с Китаем, Тайванем, Республикой Корея.
Премьер-министр Абэ, во многом благодаря длительному пребыванию у власти и активной дипломатической деятельности которого в 2010-х гг. произошла перестройка устоявшихся концепций и традиций внешней политики, - приверженец националистических взглядов. Он неоднократно высказывал несогласие с общепринятыми в мире трактовками действий Японии во Второй мировой войне, а также выражал негативное отношение к необходимости приносить извинения за содеянное Японией, из-за чего был назван «историческим ревизионистом».
Абэ - один из наиболее решительных и последовательных приверженцев «правового консерватизма», по которому Япония должна сохранять преданность союзу с США, но настойчиво избавляться от «комплекса поражения во Второй мировой войне», «подвести черту под политикой военного времени» и начать возрождение Японии «в качестве одной из ведущих держав мира» [8. C. 7 – 42].
Абэ выступает за пересмотр конституции Япония, поскольку, по его мнению, она была написана американским оккупационным командованием и не может считаться «японской», а многие её положения устарели и требуют пересмотра с точки зрения новых внутриполитических и международных реалий [19]. Абэ неоднократно заявлял о намерении осуществить конституционную реформу. 3 мая 2017 г. – в день семидесятилетней годовщины принятия конституции – в видеообращении, адресованном японской политической элите, Абэ призвал пересмотреть основной закон страны к 2020 г. Наиболее резонансным стало предложение изменить антивоенную девятую статью[2], добавив в нее третий абзац, официально признающий статус сил самообороны. По его словам, надо «четко записать в конституции положение о существовании сил самообороны, чтобы устранить разговоры об их неконституционности». Для изменения конституции нужен общенациональный референдум, который должны поддерржать более двух третей депутатов обеих палат парламента. ЛДП совместно с другими политическими силами, поддерживающими пересмотр девятой статьи, располагает таким большинством, но примерно половина населения Японии выступает против изменения девятой статьи. Таким образом, исход национального референдума по данному вопросу пока предсказать сложно.
Правительственную коалицию с ЛДП с 1999 г. формирует партия «Комэйто» (партия чистой политики), созданная в 1964 г. в качестве политической организации буддийского общества «Сока гаккай» (общество по установлению ценностей). «Комэйто» известна своими миролюбивыми взглядами – партия выступает против пересмотра конституции Японии и ее девятой статьи, с осторожностью относится к курсу на наращивание военных возможностей. Хотя представители «Комэйто» занимают небольшое число парламентских кресел, ее присутствие в правительственной коалиции сдерживает националистические амбиции ряда политиков и побуждает их к компромиссу по вопросам внешней и оборонной политики.
Примером стало принятие в 2014 г. новой интерпретации конституции, разрешившей применение силами самообороны права на коллективную самооборону при выполнении трех условий: 1) совершено нападение на Японию или ее близкого союзника; 2) отсутствует другая возможность отразить нападение и защитить государство и население; 3) использование военной силы минимально [12]. Предложение премьер-министра Абэ модифицировать девятую статью без ее существенной редакции лишь путем добавления параграфа, разъясняющего статус сил самообороны, было сформулировано также под давлением пацифистски настроенной части японского правящего класса. Этот вариант заметно отличается от проекта конституции, опубликованного в 2012 г. ЛДП, который утверждал право на самооборону и не содержал положений о «необладании вооруженной силой» и «отказе от права вести войну», закрепленных в девятой статье.
Анализ взглядов оппозиционных партий – задача более сложная, поскольку эти партии нередко объединяют политиков с различными внешнеполитическими представлениями. Демократическая партия Японии (ДПЯ), которой удалось формировать правительство в 2009-2012 гг., в предвыборном манифесте 2009 г. призывала дистанцироваться от военно-политического влияния США и укреплять отношения со странами Азии. Подобных взглядов придерживался первый премьер-министр от ДПЯ Ю. Хатояма. Но ухудшение японо-американских отношений в первые месяцы пребывания ДПЯ у власти побудило руководителей партии отказаться от предвыборной риторики и вернуться к курсу на союзнические отношения с США.
После роспуска фракции ДПЯ в нижней палате парламента перед выборами 2017 г. ее бывшие члены разделились на две новые партии: политики с консервативными взглядами присоединились к партии «Надежда», с прогрессивными – к Конституционно-демократической партии. Партия «Надежда», созданная в 2017 г. под руководством губернатора Токио Ю. Коикэ, по вопросам внешней политики и безопасности выступала за наращивание военных возможностей Японии, укрепление японо-американского военно-политического альянса, пересмотр конституции, включая девятую статью.
Конституционно-демократическая партия, также организованная в 2017 г. под руководством одного из бывших руководителей ДПЯ Ю. Эдано, высказывалась против изменения оборонного законодательства, которое, по мнению партии, противоречит конституции.
Коммунистическая партия Японии (КПЯ) – старейшая политическая партия страны – не оказывает влияния на принятие политических решений. Она придерживается пацифистских взглядов, не признает силы самообороны и японо-американский альянс. КПЯ решительно против пересмотра конституции Японии.
Основные направления внешней политики Японии: анализ стратегий и прогноз
Отношения с Китаем
Главным стратегическим вызовом внешнеполитическим и оборонным интересам Японии считается рост экономической и военно-политической мощи Китая. Его подъем усиливает соперничество за лидерство в Тихоокеанской Азии, в котором японские корпорации по ряду направлений уступают лидерство китайским конкурентам [13. P. 10]. Рост возможностей ВМФ Китая, с японской точки зрения, изменяет баланс сил и бросает вызов американо-японскому морскому доминированию в регионе.
Поведение Китая в глазах японцев становится все более напористым, о чем свидетельствует оспаривание им принадлежности территорий и акваторий в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, заявление 2013 г. об установлении опознавательной зоны противовоздушной обороны в Восточно-Китайском море и агрессивные действия в отношении кораблей ВМФ США в Южно-Китайском море в 2009-м и 2013 гг. Действия Китая в районе спорных территорий и акваторий в Восточно-Китайском море возле островов Сэнкаку / Дяоюйдао, включая неоднократный заход китайских кораблей в прилегающие к островам акватории, Япония истолковывает как вызов своей безопасности [1].
Токио стремится балансировать подъем Китая, сочетая укрепление обороноспособности с созданием партнерств с государствами, разделяющими японские взгляды на безопасность.Прежде всего наращиваются военные возможности в районе островов Нансэй на юго-востоке Японии для предотвращения вероятной агрессии со стороны КНР. Для обороны находящихся в зонах риска участков японского архипелага созданы новые оперативные соединения. Так, в 2016 г. сформирована новая эскадрилья (9-е авиакрыло) в истребительной авиации на о. Окинава, береговой наблюдательный отряд на о. Ёнагуни, в 2017-м появилось юго-западное воздушное направление воздушных сил самообороны, в 2018-м создана новая амфибийная бригада.
На вооружение сил самообороны поступают новые виды военной техники японского и американского производства: патрульные самолеты Р-1, вертолеты SH-60K, транспортные самолеты С-2, конвертопланы «Оспрей» (V-22), беспилотные летательные аппараты, новые радарные системы. Основная программа национальной обороны на период с 2014 г. называет задачами сил самообороны в этом районе непрерывный сбор информации, патрулирование и наблюдение в мирное время, достижение превосходства в морском и воздушном пространстве в условиях конфликтов [1].
Активизируется взаимодействие со странами, опасающимися роста военно-политической мощи Китая. В Юго-Восточной Азии Япония в 2010-х гг. активизировала политическое и оборонное сотрудничество с Вьетнамом и Филиппинами, вовлеченными в споры с Китаем из-за территорий и акваторий в Южно-Китайском море, а также с Индонезией. По линии японской официальной помощи развитию (ОПР) этим странам предоставляются средства на покупку и строительство кораблей береговой охраны. Япония также оказывает техническое содействие службам стран ЮВА, участвующим в обеспечении морской безопасности, включая проведение тренировочных курсов и стажировок в Японии. В 2015 г. между Японией и Филиппинами был подписан Меморандум о сотрудничестве в оборонной сфере, провозгласивший стремление сторон нарастить военные обмены, проводить совместные учения и наладить обмен военными технологиями. В 2017 г. Япония и Вьетнам приняли Совместное заявление об углублении стратегического партнерства, в котором выразили пожелание расширить сотрудничество в области обороны и безопасности, активизировать взаимодействие в обеспечении морской безопасности, в поисково-спасательной работе и борьбе с пиратством. Японские силы самообороны принимают участие в двусторонних и многосторонних учениях, совершают заходы в порты стран ЮВА, что может расцениваться как сигнал Китаю о том, что Япония намерена расширять свое присутствие в этом регионе [2. C. 60; 4. C. 5 – 17].
Другой элемент японской стратегии балансирования Китая - развитие взаимодействия в четырехстороннем формате между Японией, США, Индией и Австралией. Премьер-министр С. Абэ еще во время своего первого срока на этом посту в 2006-2007 гг. был инициатором сближения «четверки». В 2012 г. Абэ выступил с концепцией «ромба безопасности», по которой указанные страны призваны играть ведущую роль в обеспечении безопасности в Индо-Тихоокеанского регионе и создавать противовес растущему влиянию Китая [11]. В 2017 г. возобновились встречи представителей МИД «четверки»[3], на которых в центр дискуссии были поставлены поддержание основанного на правилах порядка в Азии, свобода судоходства и пролетов, наращивание взаимосвязанности, обеспечение региональной безопасности, включая меры по борьбе с терроризмом, нераспространение оружия массового уничтожения, обеспечение безопасности на море.
В качестве идеологической основы объединения заявлена идея «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», которую дополнили заверения в приверженности сторон общим ценностям и лозунги о необходимости «поддержания основанного на действующих правилах порядка мореплавания». Особый интерес представляют попытки «четверки» дополнить сотрудничество в оборонной сфере совместными проектами в области экономического и инфраструктурного развития, призванными стать альтернативой китайской инициативе «Один пояс, один путь». Япония планирует подключиться к созданию инфраструктурных проектов, на финансирование которых будут направлены средства по линии японской ОПР.
Вместе с тем, в японской экспертной среде присутствует мнение, по которому наряду с мерами сдерживания Япония должна разработать эффективную стратегию вовлечения Китая. Для снижения риска столкновений и эскалации напряженности Токио необходимо выстроить отношения доверия с Пекином, добиваться реализации существующих японо-китайских договоренностей о взаимодействии в области морской безопасности и механизмах коммуникации в кризисных ситуациях. Япония должна стремиться к укреплению доверия с Китаем в военно-морской сфере посредством многосторонних учений, операций по борьбе с пиратством, мер по оказанию гуманитарной помощи и ликвидации последствий стихийных бедствий. При этом отмечается, что Китай не идет на расширение взаимодействия с Японией в области управления кризисными ситуациями и требует, чтобы между странами сначала был достигнут определенный уровень доверия, призывая Японию пойти на уступки по таким острым проблемам двусторонних отношений, как спор вокруг остров Сэнкаку / Дяоюйдао и проблемы исторической памяти [16. P. 58 – 64].
Глубокое недоверие, присутствующее в массовом сознании и в представлениях элит Японии и Китая, останется в среднесрочной перспективе мощным разъединяющим фактором. Споры по территориальным и историческим вопросам - следствие стратегических противоречий и «дилеммы безопасности» в японо-китайских отношениях, где наращивание военных возможностей одной стороной воспринимается другой стороной как угроза своей безопасности. Обе стороны продолжают считать другую сторону потенциально агрессивной, а свои цели исключительно оборонительными. Поэтому основным подходом Токио к развитию отношений с Пекином будет балансирование. [13. С. 84 – 92].
Отношения с США
В восприятии большинства японской политической элиты японо-американский альянс - фундаментальная основа внешней политики Японии, гарантирующая национальную безопасность. В 2000-2010-е гг. Япония и США подписали ряд соглашений, призванных адаптировать альянс к новой международно-политической обстановке, уточнить его задачи и направления деятельности, а также роли и обязанности, которые возлагают на себя союзники в новых условиях[4].
Произошло географическое расширение сфер совместной деятельности. Наряду с обороной Японских островов Вашингтон и Токио объявили своей задачей поддержание региональной и глобальной безопасности. Помимо обеспечения американских вооруженных контингентов, Токио включился в сотрудничество с Вашингтоном в противоракетной обороне, противодействии терроризму, миротворческих операциях, оказании гуманитарной помощи, совместном проведении спасательных работ и пр. В результате роль Японии в рамках альянса растет. Признание права на коллективную самооборону позволяет ей помогать вооруженным силам США за пределами Японских островов, а также по ряду задач, не связанных с защитой страны от нападения.
Однако достигнутый уровень военно-политического взаимодействия в рамках альянса не приводит к устранению дисбалансов в отношениях. Между США и Японией сохраняются различия, связанные с трактовкой угроз безопасности, требующих американского военного участия, и с допустимыми границами использования японских сил самообороны в совместной деятельности. Наибольшие опасения в Токио вызывает возможность частичного отказа США от своих союзнических обязательств в результате «сделки» с Китаем. Вне зависимости от вероятности данного сценария в Японии считают его реальным. Опасения быть оставленной один на один с Китаем играют роль стимула для сближения Японии с США, где данное обстоятельство служит обоснованием необходимости оказывать поддержку Японии и учитывать ее позицию в диалоге с Китаем.
Победа Трампа, который во время предвыборной кампании не раз делал критические замечания в адрес Японии, вызвал у японской политической элиты и общественности опасения. Высказывалось мнение, что отсутствие у Трампа опыта внешней политики и недостаток понимания важности союзов в Тихоокеанской Азии вкупе с идеологической установкой «Америка – превыше всего» может снизить вовлеченность США в региональные дела. Это привело бы к потере Японией позиций в Тихоокеанской Азии и негативно сказалось на ее безопасности, прежде всего перед лицом вызовов Китая и Северной Кореи.
Кроме того, предсказывалось, что изоляционизм Трампа, в частности, его отказ от участия в соглашении о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП), приведут к экономическим потерям Японии. ТТП имело для Японии большое стратегическое значение, так как гарантировало ей участие в согласовании правил и норм торгово-экономической деятельности в регионе. Не случайно Япония первой из подписавших ТТП стран в 2016 г. ратифицировала соглашение. Выход США из ТТП перечеркнул усилия японского правительства, которому для заключения соглашения пришлось преодолеть мощное противодействие сельскохозяйственного лобби внутри страны.
Уже 17 ноября 2016 г., через неделю после президентских выборов, Абэ первым из мировых лидеров провел с Трампом личные переговоры. В 2017-2018 гг. между Японией и США состоялось семь встреч на высшем уровне[5]. В военно-политической сфере Япония получила заверения по чувствительным для себя вопросам безопасности. Трамп подтвердил, что рассматривает острова Сэнкаку как территорию, на которую распространяется действие японо-американского договора безопасности. Впервые это важное для Японии заверение было зафиксировано письменно в совместном заявлении после японо-американского саммита 10 февраля 2017 г. Были названы источники угроз в тихоокеанском регионе: ракетно-ядерная программа КНДР и утверждение Китаем своего военного присутствия в акваториях в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, в том числе при помощи шагов, которые США и Япония назвали незаконными и неприемлемыми [10].
Можно прогнозировать дальнейшее наращивание военно-политического взаимодействия между Японией и США, включая закупку Японией новых американских вооружений и совместную разработку новых систем вооружения и военной техники, в том числе компонентов систем противоракетной обороны. Будут реализованы планы по взаимодействию в сферах противодействия терроризму, проведения международных миротворческих операций и спасательных работ, оказания гуманитарной помощи [3. С. 130 – 137]. Можно ожидать усиление координации действий вооруженных сил США и Японии, обмен информацией и разведданными через созданный в 2015 г. постоянно действующий координационный механизм. Внимание будет уделяться и совместному реагированию на новые угрозы, исходящие от киберпространства и космоса. Однако взаимодействие Японии и США в военной сфере будет ограничено задачами, связанными с обороной Японии. Его основу будет по-прежнему составлять логистическая и оперативная поддержка вооруженных сил США силами самообороны Японии в пределах, разрешенных японским законодательством.
Подход к «северокорейской проблеме»
В японском восприятии наиболее серьезные опасения в области безопасности вызывают угрозы, исходящие от Северной Кореи. С 2016 г. КНДР произвела 3 ядерных испытания и 40 ракетных пусков. Так, 6 марта 2017 г. КНДР произвела запуск четырех баллистических ракет, которые упали в исключительной экономической зоне Японии и ее окрестностях. Точность попадания ракет и близость их падения к японской территории стала демонстрацией того, что японский премьер назвал «угрозой нового уровня» со стороны Северной Кореи[6]. Особой остроты ситуации добавили заявления из Пхеньяна о том, что запуск баллистических ракет проводился по сценарию атаки на американские военные базы на территории Японии.
Ответ на ракетную угрозу КНДР Япония формулирует при взаимодействии с США. В начале 2000-х гг. Япония и США начали разработку и последующее размещение (с 2004 г.) в Японии системы противоракетной обороны американского производства. Сейчас она включает ПВО морского базирования — корабли, оснащенные системами «Иджис» (Aegis), зенитно-ракетные комплексы «Patriot» PAC-3, а также радары ПРО FPS-5.
Расширение возможностей сил самообороны Японии после вступления в силу в 2016 г. нового оборонного законодательства усилило взаимодействие с вооруженными силами США, в том числе в вопросе противодействия угрозе нападения с применением баллистических ракет со стороны КНДР. То, что Япония целиком полагается на США в вопросе защиты от нападения с применением ракетного и ядерного оружия, повышает ее риски быть втянутой в конфликт, в котором США могут принять участие по своей воле или непреднамеренно.
Между Японией и Северной Кореей существует т.н. «проблема похищенных» – японских граждан, захваченных северокорейскими спецслужбами в 1970-1980-е гг. В последние два десятилетия она вызывала широкий резонанс в японских СМИ и среди общественности. Это оказывает сильное давление на японских политиков, делая прогресс в деле нормализации отношений с Северной Кореей невозможным без продвижений по решению этой проблемы. Вместе с тем существует опасение, что КНДР использует этот больной вопрос для получения экономической помощи за продолжение переговоров по «проблеме похищенных».
В условиях роста напряженности на Корейском полуострове Япония активизировала дипломатические усилия, призывая международное сообщество оказать максимально возможное давление на КНДР, полностью перекрыв северокорейскому режиму доступ к внешним ресурсам, которые используются для развития ракетной и ядерной программ [18]. Обещание северокорейского лидера Ким Чен Ына осуществить ядерное разоружение в КНДР, зафиксированное в совместном заявлении по итогам американо-северокорейского саммита 12 июня 2018 г., не внесло корректив в японский подход к северокорейской проблеме. Япония продолжает опираться на механизмы сдерживания и давления, включая применение экономических санкций для побуждения Пхеньяна к переговорам. В то же время японские санкции не способны повлиять на поведение КНДР, поскольку экономическое взаимодействие с ней Японии значительно меньше, чем Китая и Южной Кореи. Возможности Токио влиять на развитие ситуации на Корейском полуострове по объективным причинам невелики.
Заключение
Трансформация доминировавших в японском стратегическом мышлении восприятий роли и места Японии в регионе и мире, целей внешней политики и наиболее оптимальных механизмов ее реализации заняла более двух десятилетий и сопровождалась широкой дискуссией в научно-экспертном и политическом сообществе. К середине 2010-х гг. получил наибольшее распространение подход, по которому изменения международной обстановки в Тихоокеанской Азии требуют от Японии большей самостоятельности в принятии внешнеполитических решений, более активной оборонной и внешней политики. Японское правительство постепенно изменяет законодательство, отказывается от самоограничений, вызванных поражением во Второй мировой войне, принимает на себя все больше международных обязательств. Этот процесс необратим, хотя и идет медленно из-за необходимости компромисса между различными частями японского общества.
Динамика преобразований во многом будет зависеть от амбиций японских премьер-министров. После победы на выборах в нижнюю палату парламента в 2017 г. и переизбрания на пост председателя ЛДП в 2018 г. Синдзо Абэ может остаться на посту до 2021 г. Это означает продолжение в ближайшей перспективе дипломатической активности, в том числе и на российском направлении. Усиление самостоятельности Японии в вопросах обороны и политики повышает значимость России и Японии друг для друга. Список тем межгосударственного взаимодействия может дополнить обсуждение проектов экономического сотрудничества, а также насущных проблем безопасности и развития в Тихоокеанской Азии.
Литература
- Белая книга по обороне Японии. 2017 г. Министерство обороны Японии. – URL: http://www.mod.go.jp/e/publ/w_paper/pdf/2017/DOJ2017_Digest_RU.pdf (дата обращения 01.08.2018).
- Вода К. Р. Содействие международному развитию и интересы безопасности в политике Японии // Проблемы Дальнего Востока. 2016. №4.
- Вода К. Р. Японо-китайские отношения: на пороге холодной войны? // Мировая экономика и международные отношения. 2014. №10.
- Вода К. Р. Политика Японии в Тихоокеанской Азии и интересы России // Свободная мысль. 2015. №2.
- Добринская О. А. Законодательство об обеспечении мира и безопасности: глобальное, региональное и национальное значение // Япония. Ежегодник. 2016. Т. 45.
- Добринская О. А. Ситуация в Южно-Китайском море и интересы Японии // Азиатско-Тихоокеанский регион: новый центр мировой политики и экономики? (Мировое развитие. Выпуск 17) / Отв. ред.: К. Р. Вода, А. А. Невская, П. П. Тимофеев. М.: ИМЭМО РАН, 2017.
- Донака Х. Кидзё но хорицурон кара гэндзицу но гайкорон (Теория международных отношений с точки зрения существующего законодательства). Материалы круглого стола // Гайко фораму, № 250, май 2009.
- Панов А. Н. Внешнеполитические приоритеты премьер-министра Японии Абэ Синдзо // Япония. Ежегодник. 2016. Т. 45.
- Хонда М. Нихон ни коккасэнряку ни ару но ка? (Есть ли в Японии государственная стратегия?). Токио: Асахи сэнсё, 2007.
- Швыдко В. Г. Что показал визит премьер-министра Японии Синдзо Абэ в США. 14.02.2017. Комментарий на сайте ИМЭМО РАН. – URL: https://www.imemo.ru/index.php?page_id=502&id=2923 (дата обращения: 27.08.2018).
- Abe S. Asia’s Democratic and Security Diamond // Project Syndicate. 27.12.2012. – URL: http://www.project-syndicate.org/commentary/a-strategic-alliance-for-japan-and-india-by-shinzo-abe. (дата обращения 01.08.2018).
- Cabinet Decision on Development of Seamless Security Legislation to Ensure Japan’s Survival and Protect it’s People. July 1, 2014. – URL: http://www.mofa.go.jp/fp/nsp/page23e_000273.html (дата обращения: 21.08.2018).
- Chinese-Japanese Competition and the East Asian Security Complex: Vying for Influence. Edited by Jeffrey Reeves, Jeffrey Hornung, Kerry Lynn Nankivell. Oxon: Routledge, 2017.
- Glosserman B., Snyder S. The Japan-South Korea Identity Clash: East Asian Security and the United States. N.Y.: Columbia University Press, 2015.
- Inoguchi T., Purnendra J. Japanese Foreign Policy Today. Beyond Karaoke Diplomacy. NY.: Palgrave Macmillan, 2000.
- Kotani T. U.S.-Japan Allied Maritime Strategy: Balancing the Rise of Maritime China // Strategic Japan: New Approaches to Foreign Policy and the U.S. – Japan Alliance. Editors: Michael J. Green, Zack Cooper. CSIS. Rowman & Littlefield, 2014.
- Pyle K. A Renaissance or a Revolution? Book Review Roundtable // Asia Policy. No. 4, 2017.
- Shinzo Abe: Solidarity against the North Korean Threat. The New York Times. 17.09.2017. – URL:https://www.nytimes.com/2017/09/17/opinion/north-korea-shinzo-abe-japan.html?action=click&pgtype=Homepage&clickSource=story-heading&module=opinion-c-col-left-region®ion=opinion-c-col-left-region&WT.nav=opinion-c-col-left-region (дата обращения 09.08.2018).
- Takahashi T. Abe’s campaign to revise Japan’s constitution // East Asia Forum. 15.06.2013. – URL: http://www.eastasiaforum.org/2013/06/15/abes-campaign-to-revise-japans-constitution. (дата обращения 01.08.2018).
[1] ЛДП последовательно побеждала на всех парламентских выборах и формировала правительство единолично или в составе коалиций в 1955-1993, 1994-2009 гг. и 2012-н.вр. В это время председатель ЛДП неизменно становился премьер-министром Японии. Число членов ЛДП в настоящее время составляет около 1 млн человек.
[2] Текст 9 статьи конституции Японии гласит: «Искренне стремясь к международному миру, основанному на справедливости и порядке, японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооруженной силы как средства разрешения международных споров.
Для достижения цели, указанной в предыдущем абзаце, никогда впредь не будут создаваться сухопутные, морские и военно-воздушные силы, равно как и другие средства войны. Право на ведение государством войны не признается».
[3] Первая встреча представителей МИД США, Японии, Австралии и Индии состоялась в 2007 г. Тогда же прошли масштабные военные учения в Бенгальском заливе с участием кораблей ВМС четырех стран, а также Сингапура. Четырехсторонний диалог был приостановлен в 2008 г. с выходом из него Австралии.
[4] К важнейшим соглашениям этого периода относятся: «Японо-американский альянс: трансформация и перемещение ради будущего» (U.S. – Japan Alliance: Transformation and Realignment for the Future) от 29 октября 2005 г. и «Руководящие принципы японо-американского оборонного сотрудничества» (The Guidelines for U.S. – Japan Defense Cooperation) от 27 апреля 2015 г.
[5] Встречи лидеров США и Японии состоялись 10 февраля 2017 г. (Вашингтон, США), 26 мая 2017 г. (Таормина, Италия), 21 сентября 2017 г. (Нью-Йорк, США), 6 ноября 2017 г. (Токио, Япония), 18 апреля 2018 г. (Флорида, США), 7 июня 2018 г. (Вашингтон, США), 26 сентября 2018 г. (Нью-Йорк, США).
[6] Ракеты были запущены почти одновременно и упали через равные интервалы примерно в 80 км друг от друга. Три упали в 300-350 км от префектуры Акита, одна – за 200 км.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
The paper is great and I really appreciate the effectiveness that was given to work on my paper, and with working with this https://rankmywriter.com company. Your communication with me regarding the work and progress of my paper was greatly appreciated. Thank you for the professionalism and the service that this company provides greatly appreciated.