Идея социального государства
Одним из серьезнейших социальных достижений ХХ в. стала разработка теории государства всеобщего благосостояния как развитие и попытка реализации идеи социального государства как желанного варианта социального и экономического развития, воплощенного в модели социально-ориентированной экономики, совмещающей элементы «порядка и рынка».
Впервые понятие «социальное государство» было выдвинуто в середине ХIХ в. немецким философом, историком и экономистом Лоренцем фон Штейном. Он считал, что идея подобного государства заключается в разрешении социальных противоречий, в поднятии низших, обездоленных классов до уровня богатых и сильных: государство должно «обеспечивать социальный и экономический прогресс всех своих граждан, поскольку развитие одного является условием и следствием развития другого» [26. Цит. по: 2. С. 52].
Идеи Штейна получили широкое развитие в среде социальных мыслителей, экономистов, правоведов, политиков. По мнению Х. Байера, «современное социальное государство – это централизованно управляемая забота об обеспечении всех граждан во всех жизненных положениях, которая раскрывается как первейшее проявление современной демократии» [12, 9; Цит. по: 2].
В форме же государства всеобщего благосостояния, как отмечает немецкий философ, профессор социологии К. Оффе, социальное государство «явилось главной формулой мира развитых капиталистических государств с демократической формой правления в период после Второй мировой войны. К основным принципам такого государства относятся: 1) помощь и поддержка тем гражданам, которые испытывают особую нужду и риск (основные характеристики рыночной экономики); 2) признание законной роли профсоюзов в коллективных переговорах и в формировании государственной политики. Эти два структурных компонента государства всеобщего благосостояния призваны ограничить и уменьшить классовые конфликты, уравновесить ассиметричное соотношение между трудом и капиталом и, таким образом, преодолеть состояние разрушительной борьбы и несовместимости, которое представляло собой ключевую особенность капитализма, предшественника государства всеобщего благосостояния. В послевоенный период данный тип устройства виделся как политическое решение социальных противоречий» [:21].
Фундаментальный английский толковый словарь «Webster’s Desk Dictionary of the English Language» (1990) предлагает трактовку понятия Welfare State как государства, в котором правительство принимает на себя принципиальную ответственность за обеспечение основных социальных нужд его граждан [30. C. 1020].
Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния
Во второй половине ХХ столетия демократии благосостояния возникли в большинстве развитых стран Европы и Америки. Модели демократии благосостояния имели существенные различия (при общности базовых принципов): социальное рыночное хозяйство в Германии, либеральное Welfare State в США и других англоязычных странах, «шведское экономическое чудо» [ 9; 17;11; 5; 7].
Несколько десятилетий Западная Европа жила в условиях экономического роста. Развитые страны предприняли попытку реализовать извечную мечту человечества о всеобщем благополучии, социальной стабильности и защищенности. Эта попытка во многом удалась, о чем свидетельствовали уровень и качество жизни населения этих стран, масштабы социальной защиты, стабильность заработка, размер пенсионного обеспечения и т. д.
Важную роль в осуществлении политики благосостояния, наряду с темпами экономического роста, играло наличие мощного рабочего движения, а также «традиционного» слоя избирателей – многочисленного рабочего класса, голосовавшего за левые партии. Именно это способствовало тому, что на выборах, как правило, побеждали социал-демократы. Левые правительства обладали возможностью проводить политику, которая создавала условия для роста экономики, повышения ее эффективности и в то же время обеспечивала относительно справедливое распределение результатов процветания между предпринимателями и наемными работниками [ 24;18].
Согласно К. Оффе, исторически государство всеобщего благосостояния «явилось комбинацией последствий различных факторов, изменяющихся по структуре от страны к стране: социально-демократического реформизма, христианского социализма, просвещенной консервативной политической и экономической элиты и крупных отраслевых профсоюзов. Они сражались за признание и реализацию всеобъемлющих схем обязательного страхования, законов о защите труда, минимальной ставки заработной платы, развитие систем здравоохранения и образования, государственную помощь в получении жилья, а также признание профсоюзов законными экономическими и политическими представителями рабочих… В свете кейнсианской доктрины экономической политики государство всеобщего благосостояния в большей степени стало рассматриваться не как груз для экономики, а как встроенный экономический и политический стабилизатор… Многофункциональный характер, способность одновременно удовлетворять конфликтующие аспекты и стратегии сделали политические меры государства всеобщего благосостояния привлекательными для широкого круга разнородных сил» [ 21].
Но, пережив расцвет во второй половине ХХ столетия, в 1980-х годах политика благосостояния сталкивается с серьезными финансовыми ограничениями, вызвавшими кризис этой социальной модели, который затем был усугублен последствиями глобализации, изменением пространственных масштабов, ростом социальной пассивности населения и рядом иных факторов. Стабильность Welfare State была нарушена, а сама модель демократии благосостояния подверглась разнообразной критике.
Французский социальный и политический теоретик Пьер Розанваллон утверждает, что модель государства всеобщего благосостояния пережила три кризиса: экономический, идеологический и философский, которые привели к необходимости кардинального обновления и модернизации общих оснований самой концепции [ 8].
Просчеты политики благосостояния
Концептуальный кризис политики государства всеобщего благосостояния во многом был обусловлен тем, что при всей проработанности проблемы на первое место была поставлена задача преодоления социального неравенства, нужды и бедности, обеспечения социальной стабильности и социальных потребностей. Несколько десятилетий эта программа успешно работала, население развитых стран ощутило прелести благосостояния.
Но материальное благосостояние никогда не было единственной целью идеального государства. Мечтая об идеальном обществе, мыслители прошлого писали о нравственном и духовном совершенствовании жителей блаженных утопий.
В рамках же Welfare State этический контекст остался нерешенным. Достигли материального благосостояния, но не дошли до нравственных преобразований. В отсутствии определенных этических регулятивов демократия благосостояния перерождается в общество потребления, появляется тип человека-потребителя, развивается социальное иждивенчество, зависимость от Welfare. Обретя долгожданное благосостояние, человечество увязло в сетях потребления, негативные последствия политики Welfare State (падение конкурентоспособности, рост социального иждивенчества) стали препятствием на пути развития демократии благосостояния, во многом усугубив его кризис.
Безусловно, государство должно поддерживать своих граждан, тем самым создавая условия для стабильности и развития. Но, видимо, есть предел, после которого это благо и разумное намерение дает обратный эффект, Welfare State порождает категорию людей, зависимых от государственной поддержки, иждивенцев. Люди становятся зависимыми от такого образа жизни, вследствие чего этот класс все растет, траты на его содержание увеличиваются, а налогоплательщиков становится все меньше. «Расслабленное», пресытившееся общество деградирует, люди становятся все менее активными – они не видят смысла в том, чтобы обеспечивать себя самостоятельно, и воспринимают материальную помощь государства как должное, а свое зависимое состояние как норму. В результатеох нет средств на поддержание политики Welfare, растет уровень безработицы, а темпы развития общества, главным образом экономики, замедляются [13].
мС введением элементов равного распределения, которое неизбежно в любой модели всеобщего благосостояния (утопии Т. Мора и Т. Кампанеллы, проекты социалистов-утопистов, патернализм СССР [ 4; 6]), при всех декларациях демократических оснований Welfare State не удалось построить общественные отношения, исключающие контроль как основание общественной организации. Альтернатива «свобода – порядок», которая находит вариант разрешения в модели государственного вмешательства и смешанной экономики, баланс рыночной конкуренции в условиях гарантированной социальной защиты предполагает контролирующие механизмы хотя бы в качестве превентивной меры в отношении преступности. «Это инструмент, – пишет А. Бланден, – который работает наряду с полицейской охраной порядка, чтобы “разубедить” людей зарабатывать на жизнь воровством» [ 13]. Поведение людей все также требует контроля, без которого далеко не все стремятся к активному трудовому участию в производстве общественных благ и в условиях возможного морального разложения способны на различные асоциальные действия.
Демонтаж политики благосостояния
Кризис государства всеобщего благосостояния обусловил необходимость пересмотра основных положений его концепции .
В конце 1980-х годов ученые и политики все чаще начинают обращаться к вопросу о «сокращении» (англ. retrenchment) социальных расходов [ 16; 19; 25].
Интерес к нему со стороны исследователей социального государства в странах неолиберальной модели Welfare State (Великобритания, США) возник в связи с приходом к власти Маргарет Тэтчер в 1979 г. и Рональда Рейгана в 1981 г.. Они желали «укоротить» социальное государство, которое, по их мнению, стало в значительной мере причиной социальных и экономических проблем вместо того, чтобы быть их решением. Хотя в этих странах были проведены значительные сокращения социальных расходов, они не означали полного демонтажа послевоенного государства всеобщего благосостояния-. Но попытки урезания социальных расходов распространились за пределы англоговорящего мира и стали общей темой социальной политики после «Золотого века» государства благосостояния.
Современные реформы не сводятся исключительно к сокращению социальных расходов. Отдельные авторы подчеркивают необходимость экономического роста [15; 29], другие описывают текущую политику в более общих терминах «реструктурирования государства всеобщего благосостояния» [ 22].
Академический спор по вопросам политики сокращения социальных обязательств государства приобрел новую остроту в 1990-х годах после публикации в 1994 г. работы Пола Пирсона «Демонтаж государства всеобщего благосостояния?» и последовавшей за ней в 1996 г. статьи «Новая политика государства всеобщего благосостояния». В книге Пирсон сравнивает попытки консервативных правительств Великобритании и США – в качестве двух наиболее ярких примеров – сократить права на получение социальных пособий и ослабить политические основы государства всеобщего благосостояния. Обе попытки не справились с задачами, ради выполнения которых они были предприняты. Чтобы объяснить, почему же не происходит широкомасштабное урезание социальных расходов, – другими словами, почему социально-ориентированное государство сохраняет свою устойчивость, – Пирсон разрабатывает собственную теорию «новой политики государства всеобщего благосостояния».
Он строит свое объяснение устойчивости государства всеобщего благосостояния на двух основных идеях: стойкой общественной поддержке такого государства и его институциональной инерции.
Исследования показывают стойкую популярность основных социальных гарантий и институтов государства всеобщего благосостояния в странах Запада. Дело не ограничивается тем, что большинство инициатив по урезанию социальных обязательств государства глубоко непопулярны среди электората [ 14; 29]; помимо этого, в результате расширения государства всеобщего благосостояния в предыдущие периоды образовался его собственный электорат, представленный рядом сильных групп интересов (например, пенсионерское лобби), готовых мобилизовать сопротивление любому отступлению от статус-кво [ 23. C. 29–30].
Вторая идея сводится к тому, что многие институты – особенно глубоко укоренившиеся институты государства всеобщего благосостояния – подвержены зависимости от собственного предшествовавшего развития, что придает им устойчивость .
Пирсон выделяет три стратегии правительств в стремлении сократить расходы на социальные нужды: компенсация, запутывание вопроса и разделение. Но и они осуществимы далеко не всегда. По результатам своих исследований в Британии и США социолог делает вывод, что «сторонники сокращения социальных обязательств могли успешно следовать стратегиям запутывания, разделения и компенсации только там, где имелись благоприятные институциональные структуры и существующие политические конструкции» [23. C. 50].
Итак, попытки сокращения социальных обязательств встречают множество препятствий. Исследователи признают обоснованным тезис об устойчивости государства всеобщего благосостояния. Но экономическая ситуация не способствует сохранению гарантий социальных обязательств в той мере, как они были оговорены в период экономического роста, и сталкивается со все большим числом ограничений [23. C. 50].
Государство благосостояния или самоорганизуемое сообщество?
Во втором десятилетии XXI в. «государство всеобщего благосостояния» – скорее метафора, чем цель экономического развития.
Наряду с экономическими ограничениями политика благосостояния сталкивается с трансформацие основных социальных институтов.
Обращение к политике Welfare State, как и вообще к разработке социальной политики в конце XIX – первой половине ХХ вв., было обусловлено обострением рабочего движения, опасностью коммунистического влияния. Операция Welfare State удалась на ограниченной территории и в ограниченном временном промежутке в условиях устойчивого экономического роста (не стоит забывать и о внешней экономической поддержке).
Сегодня в условиях кризиса демократии «рабочая сила и представляющие ее организации – рабочие партии и профсоюзы – повсюду утрачивают свою роль на переговорах с властью и бизнесом, а также в глазах общественности» [1. С. 170].
В то же время само государство – один из важнейших социальных институтов – переживает существенные трансформации. Положенные в основу концепции государства всеобщего благосостояния идеи Дж.М. Кейнса о вмешательстве государства в экономику опирались на наличие сильного национального государства. Еще несколько десятилетий назад оно играло определяющую роль в решении социальных проблем, которые прежде всего касались нации и национальных особенностей. Сегодня все чаще возникают проблемы, которые требуют вмешательства на более высоком, транснациональном или даже глобальном уровне.
В условиях сокращения социальных обязательств государства переосмысливается роль ключевых агентов социальной политики. Вырос интерес к институтам самоорганизации граждан, которые выступают в роли партнеров государства в формировании и осуществлении программ социальной политики. Для создания более полной системы благосостояния предлагается перейти от политики Welfare State к политике Welfare mix, в которой общественные организации задействованы наряду с государством, рынком и неформальной экономикой домашнего хозяйства. С этой точки зрения третий сектор выступает как один из аспектов публичного пространства в гражданском обществе.
В последние годы в странах Запада усиливаются требования замены «государства всеобщего благосостояния» так называемым обществом всеобщего благосостояния, которое предусматривает расширение сети добровольных общественных и коммунальных институтов, призванных реализовывать социальные услуги. Сторонники общества всеобщего благосостояния исходят из принципа «помоги себе сам», акцентируя внимание на личной ответственности гражданина за свою свою жизнь.
Николас Роуз в статье «Смерть социального? Пересмотр сферы управления» (ehfelegeyft 1996) считает альтернативой государству всеобщего благосостояния в условиях кризиса его моделиee и X феномен самоуправляемого сообщества: «Сообщество стало новой формой управления: неоднородного, многочисленного, связывающего отдельные личности, семьи и всех остальных в соревнующееся культурное сообщество, состоящее из отдельных личностей и граждан» [24. C. 327].
о ыоееырои виххйииа
Новый социальный контракт
В условиях экономического кризиса, очевидной неспособности государства поддерживать прежнюю ситуацию в социальной сфере теоретики предлагают обратить внимание на процессы самоорганизации, распространение практик солидаризма и коммунализма [:20].
В европейских странах расширяется движение политически активных граждан, развиваются новые общественные объединения, основывающиеся на совместном ведении домашнего хозяйства и других видах кооперации. Возрождаются ценности небольших сообществ на фоне развивающегося интернационализма и глобализации. В таких сообществах человек чувствует себя более нужным и значимым, нежели в государстве. В идеале они стремятся к воссозданию древнегреческого полиса.
Практики гражданского общества как возможности преодоления последствий перехода к постиндустриальному труду рассматривал и У. Бек [1. С. 266], обращая внимание на перспективы общественного оплачиваемого труда как проявление гражданской инициативыи как основание нового общественного договора. Но, в отличие от общественного договора Гоббса или Руссо, это договор внутри сообщества, внутри гражданского общества: «Новый общественный договор должен был бы исходить из следующего: наш труд стал таким производительным, что его требуется все меньше, чтобы производить все больше товаров и услуг. Материально-социальная интеграция людей через наемный труд, конечно, как и прежде, имеет значение, но это уже не единственная форма. Я предлагаю задуматься над тем, нельзя ли повысить престиж того, что проявляется повсюду как ангажированность гражданского общества в социобиотопах общества – как способность к самоорганизации, как интерес к политическим проектам, выпадающим из поля зрения институтов, – чтобы помимо наемного труда возник второй центр активности и интеграции: общественная работа, гражданский труд» [1. С. 266].
В основе этой работы Бек видит два принципа: «добровольность, или самоорганизация, а также общественное финансирование, – которые могли бы сделать из гражданской работы привлекательную альтернативу» [1. С. 244–245].
Оправдана ли сегодня политика благосостояния?
Перспективы Welfare State остаются предметом как научных, так и политических споров. Необходимость решения социальных проблем не утрачивает своей остроты. И в условиях кризиса модели государства благосостояния работают, что позволяет сохранять солидарность и социальную справедливость [ 3].
При всей значимости и обоснованности высказываемых критических аргументов в адрес политики Welfare State П. Тэйлор-Губи предостерегает от скороспелых решений относительно будущего государства всеобщего благосостояния. Он полагает, что подобные решения недопустимы, как недопустима констатация преждевременной кончины государства как центрального гаранта благосостояния граждан [:28].
Дискуссия о гражданских правах показывает, что нет причин, чтобы права на социальное обеспечение не были частью гарантированного государством пакета прав. Тезис, что нужно поддерживать достаточный уровень социального обеспечения, дает основания для вывода, что доступ к гражданским правами должен быть разделен одинаково между всеми, чтобы социальные запросы одного человека не нарушали запросы другого. Это не значит, что нужно целиком и полностью надеяться на государственное социальное обеспечение, но о в существующей системе благосостояния государство сможет лучше и более гарантированно защищать равный доступ к распределению, чем это может быть осуществлено негосударственным сектором.
Важным обоснованием необходимости государства благосостояния является то, что именно государство способно на принудительное обеспечение равных гражданских прав для слабых групп населения в условиях искаженных стимулов, подразумеваемых обеспечением согласно нуждам рыночного общества [ 28].
Особенность современной ситуации в области решения социальных проблем - усиление национальных особенностей, необходимость их учета социальной политикой. В этом ключе особый интерес вызывает социальная политика стран Азии и Латинской Америки. Они дают примеры социальной политики, тесно привязанной к местным условиям и системам ценностей отдельных стран и сообществ.
С точки зрения социально-экономического развития азиатские страны представляют собой чрезвычайно пеструю картину: от «социально-ориентированных и государственно-регулируемых» до таких, которые только начинают осваивать рыночные принципы. Однако особенности их социальной политики вызывают большой интерес экономистов и политиков.
Чему учит опыт государства всеобщего благосостояния?
Политика благосостояния показала, что решение социальных проблем не должно оставаться уделом частных лиц, церкви или благотворительности. Отказ от достижений государства всеобщего благосостояния равноценен отказу от элементарных достижений науки и техники, что подтверждают научные дискуссии рубежа XX–XXI веков и опросы населения .
Welfare State заняло свое место в ряду идей (от древних мифов, утопий эпохи Возрождения, проектов социалистов-утопистов и т.д.) и попыток их воплощения. Как и предыдущие, этот проект не во всем удался.
Однако благодаря политике Welfare State человечество обрело опыт решения социальных проблем в масштабах не только отдельных стран, но и значительных регионов, опыт преодоления экономических и социальных кризисов, организации социального обеспечения в государственных масштабах, разработки социальных программ, что само по себе составляет значительное достижение ee.
Несмотря на кризис, Welfare State – достаточно устойчивое образование. Большинство экономически развитых стран вопреки финансовым затруднениям пытаются сохранить систему социальной поддержки.
Ален Турен писал: «Главная проблема современной Европы …в том, что большинство здравомыслящих людей понимает необходимость структурных изменений в государстве благосостояния, но не готово поступиться предоставляемыми этим государством благами. Люди чувствуют, что назрела принципиальная ревизия тех принципов, на которых базировалась Европа в последние десятилетия, но не могут принять чисто либеральных методов управления обществом, даже если эти методы и способствуют большему успеху на мировом рынке» [10. С. 4].
Подобной позиции придерживается нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман. Он высказывается против широко распространенной версии, что «Европа попала в тяжелую ситуацию из-за того, что слишком много делала для помощи бедным и несчастным, и что мы теперь видим агонию государства благосостояния»м .
Идеи глобальной социальной политике и возможности мирового сообщества всеобщего благосостояния в настоящее время далеки от реализации.
Ни страны третьего мира, ни страны посткоммунистического лагеря пока еще не достигли экономического и социального уровня, позволяющего справиться с функциями государства всеобщего благосостояния. Если это и перспектива, то она требует разрешения комплекса глобальных проблем (взаимоотношений между «Севером» и «Югом», преодоления разрыва между богатыми и бедными странами). я м
Учитывая сложности социально-экономической ситуации, исследователи сходятся во мнении, что отказ от модели социального обеспечения, предлагаемой концепцией государства всеобщего благосостояния (при отсутствии конкурирующей модели), является преждевременным, государство всеобщего благосостояния продолжает выполнять значимые функции и решать насущные социальные проблемы. Но несмотря на то, что политика благосостояния помогла населению отдельных стран и регионов обрести успешный опыт решения экономических и социальных проблем, данная модель в ее первоначальном виде себя исчерпала, вопрос же о перспективах социального государства и остается открытым и требует разрешения.
Литература
- Бек У. Что такое глобализация? М.: Прогресс-Традиция, 2001.
- Гончаров П.К. Социальное государство: сущность и принципы // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Политология. 2000. № 2.
- Гриер С.Л. Уроки европейских государств всеобщего благосостояния // Русские чтения. 2006. Вып. 3.
- Иванова Г.М. На пороге «государства всеобщего благосостояния». Социальная политика в СССР (середина 1950-х – начало 1970-х годов). М.: ИРИ РАН, 2011.
- Ламперт Х. Социальная рыночная экономика. Германский путь. М.: Дело, 1994.
- Лексин В.Н., Швецов А.Н. М.: Муниципальная Россия, 2000–2001.
- Линдбек А. Шведский эксперимент // Очерки о мировой экономике: Выдающиеся экономисты мира в Московском Центре Карнеги. М.: Гендальф, 2002.
- Розанваллон П. Новый социальный вопрос. М., 1998.
- Сидорина Т.Ю. Государство всеобщего благосостояния: от утопии к кризису. М.: РГГУ, 2013.
- Турен А. Если нет демократии, нет и безопасности! // Свободная Мысль – XXI. 2005. № 11.
- Хорн К.И. Социальное рыночное хозяйство. Все, что вам нужно знать о неолиберализме / Пер. с нем. Под науч. Ред. С.И. Невского, Е.В. Романовой. М.: Весь мир, 2017.
- Bair H. Ehrlichkeit im Sozialstaat. Zurich, 1988.
- Blunden A. Welfare Dependency: The Need for a Historical Critique // Arena Magazine. Nbr. 2004, June 2004. URL: http://home.mira.net/~andy/works/dependency.htm (Дата обращения: 12 марта 2018 г.)
- Boeri Т., Borsch-Supan A., Tabellini G. Would You Like to Shrink the Welfare State? a Survey of European Citizens // Economic Policy. 2001. Vol. 32. N 7. P. 50;
- Bonoli G. The Politics of the New Social Policies: Providing Coverage Against New Social Risks in Mature Welfare States // Policy and Politics. 2005. 33, 3:431-49.
- Brown M.K. (ed.) Remaking the Welfare State: Retrenchment and Social Policy in America and Europe, Philadelphia: Temple University Press, 1988.
- Esping-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge, 1990.
- Hirst P., Thompson G. Globalization and the future of the welfare state // Economy & Society. L., 1995. № 24.
- Mishra R. The Welfare State in Capitalist Society: Policies of Retrenchment and Maintenance in Europe, North America and Australia, New York: Harvester Wheatsheaf, 1990.
- Montanari A. New forms of solidarity and communalism // Third ISA Forum of Sociology. 2016.
- Offe C. Some Contradictions of the Modern Welfare State // Critical Social Policy. 1982. Vol. 2. N 2.
- Pierson P. Coping with Permanent Austerity: Welfare State Restructuring in Affluent Democracies // Pierson P. (ed.). The New Politics of the Welfare State. Oxford: Oxford University Press, 2001.
- Pierson P. Dismantling the Welfare State? Cambridge, 1994.
- Rose N. The Death of the Social? Re-figuring the Territory of Government // Economy and Society. 1996. Vol. 25. № 3.
- Stark P. The Politics of Welfare State Retrenchment: A Literature Review // Social Policy and Social Administration. February 2006. Vol. 40. № 1. P. 104–120.
- Stein L. von. Gegenwart und Zukunft der Rechts und Staatswissenschaften Deutschlands. Stuttgart, 1876.
- Taylor-Gooby P. (ed.) New Risks, New Welfare: The Transformation of the European Welfare State. Oxford: Oxford University Press, 2004.
- Taylor-Gooby P. Social Change, Social Welfare and Social Science. Harvester Wheatsheaf, 1991. P. 1–23.
- Taylor-Gooby P. Sustaining State Welfare in Hard Times: Who will Foot The Bill? // Journal of European Social Policy. 2001. Vol. 11. N 2.
- Webster’s Desk Dictionary 1990 – Webster’s Desk Dictionary of the English Language. New York: Portland House, 1990.
Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ, проект №17-06-00671 А «Социальный активизм и самоорганизация в локальных общественно значимых проектах в сельской местности в современной России: социальные контексты, ценностные установки и реальные практики (междисциплинарный анализ)». В основу статьи положены результаты исследований автора, отраженные в работах «Два века социальной политики» (2005), «Государство всеобщего благосостояния: от утопии к кризису» (2013), а также проектов 2017-2018 гг.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
[url=https://drawing-portal.com]Портал проектирования[/url]