Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
23659
|
Официальные извинения
970
98612
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
237
80116
Сирийский кризис и страны Средней Азии 26
14224
На протяжении последних лет все большее число жителей постсоветской Средней Азии (СА) направляются на Ближний Восток (БВ), где пополняют ряды запрещенной в России террористической организации «Исламское государство» (ИГ). Мотивация новообращенных сторонников религиозного экстремизма различна. Но очевидно, что они отвергают устоявшуюся во всех среднеазиатских государствах светскую альтернативу в пользу радикального ислама, и ИГ в этом контексте привлекает не только боевиков, – то есть тех, кто готов и желает повоевать, – но и тех, кого привлекают религиозные и идеологические установки ИГ. Это создает реальную угрозу безопасности Средней Азии, поскольку значительная часть подобных радикалов может вернуться (и уже возвращается) в родные места, где будет готова инициировать конфликты и антиправительственные выступления. Этому благоприятствует кризисная ситуация в государствах Среднеазиатского региона, испытывающих серьезные проблемы в социально-экономической и политической сферах. Низкий уровень жизни, широко распространенная коррупция, всевластие местных властей, повсеместное нарушение прав человека – вот далеко не полный перечень проблем, порождающих протестные настроения. Да и в геополитическом плане регион достаточно уязвим – он зажат между Россией, Китаем, Афганистаном и Ираном и нередко превращается в объект соперничества внешних сил и структур.
ИГ, конфликт в Сирии и СА В Сирии военный конфликт, переросший в гражданскую войну, продолжается уже более шести лет, оставаясь главной темой мировых новостей. Зародившийся как локальный, этот конфликт превратился в международный. Дело не только в том, что в его урегулировании участвуют мировые державы, являющиеся к тому же постоянными членами Совета Безопасности ООН. Сирийская война оказывает влияние на другие (помимо Ближнего Востока) регионы, включая и постсоветскую Среднюю Азию. Выступления оппозиции в Сирии начались еще в феврале 2011 года. Первоначально конфликт зарождался как сугубо внутренний – оппозиционные силы были недовольны всевластием правящей партии Арабского социалистического возрождения (БААС) и её структур во главе с президентом Башаром Асадом. Сирийский конфликт возник в ходе «арабской весны», является ее частью, но обладает собственной спецификой. Как отмечают авторы коллективного труда «Конфликты и войны XXI века (Ближний Восток и Северная Африка)», «в таких странах, как Тунис, Египет, Йемен, причинами социального взрыва… были внутренние факторы… Что же касается Сирии, то здесь… главными причинами… кризиса являются внешние факторы» [13, с. 401]. Действительно, о поддержке сирийской оппозиции, которая в ноябре 2012 г. объединилась в Национальную коалицию сирийских революционных и оппозиционных сил (НКСРОС), объявили США, Турция, большинство стран ЕС, включая Англию и Францию. А аравийские монархии Персидского залива, прежде всего Саудовская Аравия и Катар, вообще признали НКСРОС законным представителем сирийского народа [26]. Безусловным «лидером» подобных процессов продолжает оставаться ИГ. По мнению авторов доклада международного дискуссионного клуба «Валдай» «Ближний Восток в эпоху испытаний: травмы прошлого и вызовы будущего», «идейная привлекательность, а также широкое территориальное присутствие в Ираке и Сирии, дали возможность ДАИШ (ИГИЛ – Д. М.) выйти за рамки обычной террористической организации… Задача ДАИШ заключается в использовании насилия для изменения общества» [6]. По данным ООН, на верность ИГ присягнуло более 30 исламистских группировок по всему миру, действующих, в том числе, в СА и Афганистане. В докладе бывшего Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна отмечалось, что из всех среднеазиатских стран наибольшие угрозы ИГ в данном сегменте несет Узбекистану [19]. Из республик СА, то по данным на 2015 г., в рядах ИГ воевало около 300 выходцев из Казахстана, 500 – из Киргизии, 386 из Таджикистана, 360 из Туркменистана и около 500 из Узбекистана [37]. Проблеме ИГ и его негативной роли уделяется все большее внимание и в России. Так, 16 октября 2015 г. президент РФ В. В. Путин в ходе заседания Совета глав государств СНГ заявил: «…На стороне ИГИЛ уже воюют от 5 до 7 тыс. выходцев из России и других стран СНГ. И мы… не можем допустить, чтобы они полученный сегодня в Сирии опыт позднее применяли бы у нас дома» [8]. Война с ИГ, которую совместно с войсками Сирии ведут российские ВКС, уже эхом отдаётся во многих странах мира, включая Турцию, Францию, Бельгию, Великобританию [28]. 22 марта 2017 г. в центре Лондона, на Вестминстерском мосту, террорист на автомобиле сбил на тротуаре пешеходов и трех полицейских, а потом с ножом набросился на стражей порядка. В результате погибли четыре человека, сорок получили ранения, а сам террорист был застрелен полицейскими. Ответственность за этот теракт в Лондоне взяла на себя ИГ, представители которой заявили, что совершивший теракт Халид Масуд был одним из «солдат Исламского государства» [23]. Теракт в Великобритании стал очередным вызовом мировому сообществу в богатом «послужном» списке данной транснациональной террористической структуры. Важным фактором является финансовое обеспечение деятельности ИГ. Рядовой боевик получает порядка 400 долл. США в месяц, что гораздо выше того, что может предложить своим служащим, например, правительство Ирака. А в масштабах всей террористической структуры ежемесячные затраты на содержание вооруженных сил оцениваются в 12 млн долл. США [65]. При сохранении такого обеспечения поток рекрутов в ряды ИГ, в том числе и с юга постсоветского пространства, будет возрастать.
Проблема радикализации ислама в СА
Отправной точкой для современного состояния среднеазиатских государств стал распад СССР, после чего руководство стран СА столкнулось не только с валом серьезнейших социально-экономических и политических проблем, но и с ростом религиозных настроений. Среди десятков тысяч боевиков ИГ выходцы из СА пока составляют лишь небольшую часть – обычно называют от 2 до 4-х тыс. человек [24]. Тем не менее, в Сирии погибли уже десятки (если не сотни) прибывших из этого региона. Что касается отдельных этнических групп – выходцев из СА в рядах ИГ, - то здесь, как уже указывалось, наибольший процент составляют узбеки (как граждане Узбекистана, так и узбеки, живущие на юге Кыргызстана – в Ферганской долине, особенно в районе города Ош). В Таджикистане вербовка боевиков в ряды ИГ для отправки в Сирию наиболее активно ведется в Согдийской и Хатлонской областях; лишь из одного села Чоркишлок Исфаринского района Согдийской области Таджикистана в сентябре 2014 г. в Сирию уехало порядка 20 человек [35]. Опасения вызывает и то, что в связи с эскалацией конфликта в Сирии, где велики роль и влияние ИГ, в СА активизировались региональные террористические структуры. Одной из них является «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ) (это движение имеет и другое название – «Исламская партия Туркестана» (ИПТ)), созданное в 1996 г. Тахиром Юлдашевым (Мухаммад Тахир Фарук), который погиб в августе 2009 г. в Пакистане в результате авианалета. После смерти этого главаря ИДУ организация ослабла, но, тем не менее, сохранила свою структуру и контроль за рядом радикальных террористических группировок. Правительства стран СА в целом жестко реагируют на активизацию радикального исламизма. Так, в Таджикистане и Казахстане (в июле 2014 и в январе 2015 г. Соответственно) введена уголовная ответственность за участие в боевых действиях за границей [17]. Узбекистан ужесточил наказание для граждан, которые прошли обучение и подготовку в лагерях террористов вне страны. Это свидетельствует, что республики СА осознали огромную опасность, которая исходит от базирующихся в САР экстремистов ИГ, и полны решимости противостоять их влиянию. ИГ прибегает к различным формам агитации. В ход идут, например, видеоролики, распространяемые через Интернет и социальные сети, в которых отцы семейств агитируют вступать в ИГ целыми семьями [36]. Но в последнее время наметилась и другая тенденция: после ряда поражений ИГ и связанных с ним структур, в том числе и в результате успешных действий ВКС России в Сирии, многие боевики, ранее воевавшие в их рядах, начинают возвращаться на родину, что может дестабилизировать регион. В каждой стране СА, несмотря на общие показатели, можно видеть различия в плане борьбы и противодействия данным негативным явлениям радикального исламизма.
Воздействие сирийского кризиса и ИГ на СА: страновое измерение
В каждой республике СА радикализация религиозной сферы проявлялась по-разному. В наибольшей степени ей подвержены Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан, в меньшей степени – Казахстан и Туркменистан. Но во всех странах рост радикальных настроений имел место, что побуждало власти к жесткому противодействию.
Республика Казахстан (РК). Казахстан избежал серьезных кризисов и конфликтов, а все 25 лет независимости Казахстаном бессменно управляет первый и единственный президент Н. А. Назарбаев. Казахстан не граничит с Афганистаном, что в контексте ситуации в СА является фактором стабильности. За годы независимого развития стране удалось добиться устойчивого экономического роста, а обладание весомыми запасами стратегически важных природных ресурсов (прежде всего, нефть, газ и уран) позволяет решать и экономические, и социальные проблемы. За годы независимости власти Казахстана обеспечили доминирующее (70%) мусульманское большинство [11]. Тем не менее, на фоне других исламских стран, в том числе и своих соседей по региону СА, радикальные религиозные идеи распространены достаточно слабо. Только около 2% мусульман допускают, что нападения на граждан для защиты ислама могут быть оправданы, а 10% хотят, чтобы шариат в стране стал официальным (в Киргизии, например, эти цифры – 10 и 35% соответственно) [39]. Это не означает, что террористическая угроза в целом перестала быть актуальной для Казахстана. Ещё в 2011 г. в Актюбинской области была проведена контртеррористическая операция, в ходе которой девять экстремистов погибли при перестрелке со спецназом. Тогда власти объявили, что все экстремисты были приверженцами радикального ислама, но при этом не брезговали и криминалом – торговали нефтью, которую добывали, делая незаконные врезки в трубопроводы. В последующие годы власти вынуждены были признать, что экстремисты действительно получают прибыль от нелегальной торговли нефтью [18]. Наиболее серьезным проявлением экстремистского подполья в Казахстане стали события в г. Актобе (Актюбинске) в июне 2016 г. Они развивались по классическому сценарию ближневосточных конфликтов времен «арабской весны» и недавних вылазок экстремистов в ряде европейских городов. 5 июня неизвестные, ограбившие до этого оружейные магазины, атаковали отделы полиции в разных частях Актобы, а позже попытались захватить заложников у расположения воинской части Национальной гвардии. События в Актобе показали, что Казахстан не застрахован от террористического экстремистского бандподполья, и в нем существуют «спящие» ячейки радикалов, готовых к новым выступлениям. Многие российские эксперты указывают и на опасность действующего в Казахстане салафитского подполья, которое идейно и финансово спонсируется определенными кругами Арабского Востока [25]. В июле 2016 г. вновь была предпринята попытка теракта – на этот раз уже в Алма-Ате, где нападавший пытался обстрелять здание УВД в центре города. Позднее было названо имя нападавшего – Руслан Кулекбаев, который долгое время находился в местах лишения свободы, где и попал под влияние салафитов. Российскими учеными выявлены основные причины распространения экстремистских идей в Казахстане: 1. Исламизация общества властями для создания замены коммунистической идеологии, превалировавшей в общественной жизни. 2. Неспособность исполнительной власти противостоять исламистской угрозе. 3. Неконтролируемый рост числа культовых исламских учреждений, что создавало основу для формирования радикальных настроений, особенно среди молодежи. 4. Получение молодыми казахстанцами религиозного образования за рубежом, прежде всего, в Саудовской Аравии, Пакистане, Турции, Египте, Иране и др. [22]. 22 декабря 2016 г. президент РК Н. Назарбаев подписал закон, обязывающий граждан регистрироваться по месту временного пребывания [7]. Цель состояла в контроле за перемещением людей с целью не допустить неконтролируемое распространение радикальных идей. В самом Казахстане многие расценили это как наступление на гражданские права, а ряд экспертов прогнозировали даже возможность повторения так называемых «земельных митингов», которые имели место в ряде районов летом 2016 г. [2]. Руководство Казахстана намерено вывести свои инициативы по борьбе с экстремизмом и терроризмом даже не на региональный, а на глобальный уровень. Так, 11 января 2017 г. на дебатах в Совете Безопасности ООН президент Н.Назарбаев предложил принять своеобразный кодекс поведения при осуществлении международных антитеррористических операций – «Астанинского кодекса», который мог бы стать основой для формирования Глобальной антитеррористической коалиции (сети) под эгидой ООН [12]. Угроза со стороны радикальных группировок Казахстана распространяется и на Россию. Особые опасения вызывает рост числа радикалов в Западно-Казахстанской области (ЗКО), которая граничит с регионами российского Нижнего Поволжья. Протяженность (7512 км) и прозрачность российско-казахстанской границы превращает это в серьезную проблему как для России, так и для Европы, в которую через территорию РФ могут устремиться радикально настроенные элементы из Казахстана [9].
Республика Узбекистан. Это крупное среднеазиатское государство имеет значительные предпосылки для роста радикальных исламистских настроений. Такая угроза обусловлена, во-первых, соседством Узбекистана с Афганистаном, в котором узбекская диаспора по численности занимает третье место после пуштунов и таджиков. Во-вторых, в Узбекистане имеются глубокие исторические предпосылки религиозного сопротивления: узбеками были большинство басмачей, воевавших с советской властью в 20-х – начале 30-х годов ХХ в. В-третьих, если не в самом Узбекистане, то за его пределами – в Афганистане и Пакистане - имеются организационные структуры радикально-исламистского толка, состоящие в основном из узбеков (наиболее известный пример – Исламское движение Узбекистана, ИДУ). До недавнего времени властям Узбекистана удавалась противостоять деятельности радикальных структур на территории страны. Они выдержали испытание Баткенскими событиями 1999-2000 гг. и восстанием в Андижане в 2005 г. Неуверенность относительно будущего Узбекистана возникла в период смены власти, последовавшей за кончиной в начале сентября 2016 г. первого президента Ислама Каримова. Но пока общее положение дел в Узбекистане кардинально в худшую сторону не изменилось. В августе 2016 г. в аэропорту Намангана задержали партию упакованных в шоколадные конфеты флеш-карт, содержащих экстремистские видео. В конце апреля 2016 г. в Уголовном кодексе Узбекистана были ужесточены наказания за распространение идей религиозного экстремизма. Авторы и распространители таких материалов могут быть лишены свободы на срок от 5 до 8 лет [5]. Такое ужесточение законодательства в Узбекистане не случайно. Из всех народов, проживающих в СА, именно лидируют по количеству участия в экстремистских группировках от Афганистана и Пакистана до Сирии и Йемена [34]. Узбекские власти не оставляют попыток купировать террористическую угрозу. Осуществляется модернизация аппарата безопасности и вооруженных сил. 14 января 2017 г., выступая по случаю дня защитников Родины, президент Узбекистана Ш. Мирзиёев в качестве одного из приоритетов определил «переоснащение войск современными видами вооружения и военной техники». Запущена реализация проекта по мониторингу проблем, с которыми молодежь сталкивается в Ферганской долине, и курирует эту проблему заместитель премьер-министра Танзила Нарбаева [33]. В борьбе с террористической угрозой Узбекистан готов сотрудничать и с другими странами СА, в частности, с Казахстаном, о чем было заявлено в марте 2017 г. во время визита в Узбекистан официальной делегации Республики Казахстан во главе с помощником президента – секретарем Совета безопасности РК В. Жумакановым [32].
Республика Кыргызстан. Это одна из наиболее проблемных стран региона СА, что обусловлено сложным этническим составом населения и расколом по линии «север–юг». К этому добавляется жесткая клановость и семейственность, два государственных переворота 2005 и 2010 гг., богатая история этнических столкновений, которые перманентно возникают с момента Ошской резни 1990 г., и непростые отношения с соседями – прежде всего, с Таджикистаном и Узбекистаном. На эти негативные факторы накладываются проблемы значительного роста в последние годы радикальных исламистских настроений, дальнейшего падения уровня жизни, массовой миграция, недоверия к власти, серьезного раскола в обществе. Кыргызстан – единственная страна на постсоветском пространстве, где разрешена деятельность религиозного движения «Таблиги Джамаат» («Джамаат Таблиг»). Основанное еще в 1926 г. в индийской провинции Меват богословом Мулланом Мухаммадом Ильясом, движение было запрещено во многих странах, включая и Россию (в 2009 г. решением Верховного Суда РФ). Тем не менее, многие видные российские востоковеды, включая академика РАН В. В. Наумкина, считают, что экстремизм «Джамаат Таблиг» преувеличен. Эта структура, по словам Наумкина, «всегда занималась исключительно пропагандой и …не была замечена в …террористических, экстремистских действиях» [27]. В Кыргызстане за открытую деятельность этой структуры выступает даже президент страны А. Атамбаев, а пост главы Духовного управления мусульман Кыргызстана (ДУМК) занимает бывший таблиговский амир Максат ажы Токтомушев. По словам общественного деятеля Киргизии Адиля Турдукулова, «сам президент на протяжении последних лет пытается заигрывать с исламистами, каждый раз приводя цитаты из Корана» [29]. С опасностью распространения влияния ИГ республика все больше сталкивается в последнее время. 16 июля 2015 г. в центре Бишкека Государственным комитетом национальной безопасности (ГКНБ) Кыргызстана была проведена спецоперация, в ходе которой, по официальной версии, были убиты четыре боевика, принадлежавшие предположительно к ИГ. Лидером этой ячейки был назван гражданин Казахстана Жанболат Амиров, а в разгромленном здании был найден черный флаг ИГ [15]. В июне 2016 г. в Бишкеке были задержаны четверо приверженцев экстремистской организации «Жайшуль Махди» («Армия праведного искупителя ислама», «Армия праведного правителя»). Эта организация давно известна в стране своей террористической деятельностью (крупный теракт, например, был осуществлен ею 30 ноября 2010 г. у Дворца спорта в Бишкеке), и с 2012 г. она запрещена в республике. Лидером этой группировки называют арестованного Бекназара Мамытова, которого киргизские власти подозревают в связях с ИГ, подготовке и осуществлении ряда терактов, а также разбойной деятельности для сбора средств для отправки новых боевиков в Сирию [4]. Факторы, благоприятствующие росту религиозно-экстремистской активности в Кыргызстане: 1) Слабость центральной власти, которой не удалось разрешить целый ряд насущных проблем – таких, как ветхость социальной инфраструктуры, неверие большинства граждан в дееспособность правоохранительной системы и пр.. 2) Недостаточное взаимодействие религиозных структур и местных органов власти. Все большее число семей предпочитают, чтобы с преступлениями на местах разбирались не милиция и суды, а местные религиозные лидеры. 3) Негативное влияние религиозного образования на общественное сознание. Большинство семей из-за падения престижа светской школы предпочитают, чтобы их дети получали религиозное образование, в том числе за границей, что создает питательную почву для распространения радикальных идей. 4) Социально-экономические факторы, среди которых основную роль играют безработица и массовая миграция. Это составляет благоприятную среду для формирования разнообразных экстремистских групп, многие из которых все чаще склоняются к террористическим методам и представляют угрозу не только для киргизской государственности, но и для других стран и регионов. В республике неуклонно растет число сторонников и сочувствующих ИГ, а среди вливающихся в его ряды увеличивается число женщин и детей. С начала 2015 г. в Киргизии выявлена и пресечена деятельность более 50 религиозно-экстремистских группировок [20]. Радикальная террористическая угроза приходит в Кыргызстан не со стороны внешних сил, а рождается на территории самой республики.
Республика Таджикистан. Таджикистан, как и Кыргызстан, принадлежит к числу наиболее проблемных стран региона СА. Кровавый след в новейшей истории страны оставила гражданская война 1992-1997 гг., последствия которой не преодолены до сих пор. Крайне низкий уровень жизни, катастрофическая нехватка рабочих мест, массовая трудовая миграция – вот далеко не полный перечень социальных проблем республики. Ситуацию усугубляют сложные отношения с соседями (особенно с Узбекистаном), нерешенные пограничные споры, огромная для маленькой страны (порядка 1344 км) и плохо защищенная граница с Афганистаном (при том, что таджики – второй после пуштунов этнос этой страны, проживающий в основном на ее севере, вблизи границы с Таджикистаном). Таджикистан до недавнего времени был единственным государством в регионе и одним из немногих в мире, где официально была разрешена исламская партия – Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), несколько представителей которой даже были представлены в высшем законодательном органе республики. В августе 2015 г. ПИВТ была запрещена, что спровоцировало в сентябре 2015 г. мятеж, который возглавил замминистра обороны Республики Таджикистан Абдухаллим Назарзода, именовавшийся Ходжи Халимом в бытность свою полевым командиром Объединенной таджикской оппозиции (в годы гражданской войны). Мятеж Назарзоды был подавлен, но простым директивным запрещением ПИВТ проблема религиозного экстремизма не решается. Влияние ИГ, особенно на молодых таджиков, продолжает неуклонно расти. Так, в мае 2016 г. был вынесен обвинительный приговор двум сторонникам ИГ, которые обвинялись в покушении на президента страны Э. Рахмона и в подготовке терактов в Худжанде и Вахдате [14]. Власти пытаются жестко реагировать на связи с радикальным исламом. В июне 2016 г. были вынесены пожизненные приговоры двум заместителям руководителя ПИВТ Мухиддина Кабири, живущего в эмиграции – С. Хусайни и М. Хаиту, которые также обвинялись в причастности к мятежу А. Назарзоды. Другие члены ПИВТ были приговорены к длительным срокам заключения [21]. Одновременно были арестованы и многие родственники самого М. Кабири. Приверженность экстремистским идеям демонстрируют и представители правоохранительных структур Таджикистана. Так, в мае 2015 г. появилась информация, что бывший командир таджикского ОМОНа полковник Гулмурод Халимов бежал из страны и в Сирии примкнул к ИГ. Он возглавлял республиканский ОМОН три года и имел множество государственных наград. Полковника не устраивало, в частности, то, что в стране мужчины не могут свободно носить бороды, а женщины – хиджабы. Через Интернет он призывал бывших сослуживцев последовать его примеру [22]. Позже Халимов взял прозвище Аль-Таджики и после гибели уроженца Панкисского ущелья Грузии Абу Умара аш-Шишани, который являлся главнокомандующим отрядов ИГ, занял его место. Подобный карьерный рост создает еще большую опасность для Таджикистана. В августе 2016 г. на севере республики, в Худжанде, были задержаны 30 человек по обвинению в терроризме и экстремизме. А в общей сложности, по информации правоохранительных органов Таджикистана, на севере республики были задержаны около 460 человек по обвинению в связях с запрещенными экстремистскими организациями «Салафия» и «Хизб ут-Тахрир». Госслужащим запретили посещать пятничные молитвы, а более 1500 мечетей по всей стране были либо снесены, либо отданы под места общественного пользования. Тогда же на учет в Худжанде взяли 643 женщин и девушек, носивших диктуемые исламским каноном специальные одежды («сатри аврат») [3]. Таджикистан остается наиболее уязвимой для террористических атак страной, о чем свидетельствует Глобальный индекс терроризма, который ежегодно составляет Лондонский институт экономики и мира [10].
Туркменистан. В отличие от среднеазиатских стран, о которых шла речь выше, Туркменистан избежал в своей новейшей истории серьезных политических потрясений. Страна является крайне закрытой, и любая информация о ней носит скудный характер. Официальные власти не допускают даже намека на информацию о кризисных явлениях. Тем не менее, определенные проблемы в контексте данной темы здесь тоже имеются. Так, у Туркменистана достаточно протяженная (в 745 км) граница с Афганистаном, котором как раз вдоль границы проживает около 1 млн. этнических туркменов. Если сравнивать ситуацию на границах с Афганистаном трех стран СА, то туркмено-афганская наименее защищена [31], что рождает серьезные вызовы безопасности Туркменистана. В феврале 2015 г. боевики ИГ при поддержке некоторых отрядов талибов начали активно скапливаться на границе Афганистана с Туркменистаном. Основной целью игиловцев и талибов стала граничащая с Туркменистаном афганская провинция Фарьяб. В июне 2015 г. в районе туркменского поселка Тагтабазара в Марыйском велайяте произошли столкновения, в ходе которых погибли 12 туркменских военнослужащих [1]. Таким образом, Туркменистан начал ощущать на себе угрозу со стороны соседнего государства и ИГ. В мае 2016 г. на севере Афганистана вблизи границы с Туркменистаном началась операция по ликвидации боевиков, которой командовал первый заместитель президента Афганистана генерал Абдул Рашид Дустум. По его информации, операция закончилась успешно [33], но это свидетельствует, что боевые действия в сопредельном государстве уже непосредственно подошли к границам Туркменистана. На борьбу с экстремистскими настроениями в Туркменистане привлекли даже имамов. В середине июля 2016 г. Центральный комитет (Генгеши) по делам религий при правительстве Туркменистана разослал указание, согласно которому руководители нижестоящих советов и имамы мечетей должны усилить просветительскую работу среди прихожан и местного населения. Цель её состоит в информировании мусульман об экстремистах, которые способствуют продвижению радикального ислама в качестве настоящей и чистой религии [32]. Таким образом, активизация ИГ рассматривается в СА как едва ли не первостепенная по значимости угроза. От того, удастся ли странам региона отразить вызовы радикального исламизма, зависит не только их будущее развитие, но и безопасность всего постсоветского пространства.
Список литературы
комментарии - 26
https://oculist.pro/forum/user/9144/ http://russian-garmon.ru/57-garmnews-archive?pid=90154413&start=620 Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема правительством. Последнее время не могу найти нормальную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти нормальную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти нормальную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной новости, в основном большая часть контролируема правительством. Последнее время не могу найти нормальную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема правительством. Последнее время не могу найти нормальную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема правительством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной новости, в основном большая часть контролируема правительством. Последнее время не могу найти нормальную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной новости, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема правительством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной новости, в основном большая часть контролируема государством. Последнее время не могу найти нормальную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной информации, в основном большая часть контролируема правительством. Последнее время не могу найти качественную информацию чтоб получить независимое мнение по той или иной новости, в основном большая часть контролируема правительством. Мой комментарий
|
Подписка
|
https://www.saga.ua/44_archives_news_98014.html