Как Пилсудский, гитлеровцы и самураи нападение на СССР готовили

Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года

23858 | Официальные извинения

971

99135 | Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности

238

80516

Как Пилсудский, гитлеровцы и самураи нападение на СССР готовили

Морозов Станислав

16420

1934 – 1935 гг., Hitler, Japan, Marshal Pilsudski, Stalin, anti-Soviet plans for 1934—1935 years, Гитлер, Сталин, Япония, антисоветские планы, маршал Пилсудский

В мае 2017 г. исполнится482 года со дня подписания советско-французского и советско-чехословацкого договоров о взаимопомощи, сыгравших немаловажную роль как в европейских международных отношениях, так и во внешней политике СССР. Академическая историография советского периода не склонна была акцентировать особое внимание на этих документах и рассматривала их как часть борьбы НКИД за создание так называемого Восточного пакта [1. С. 302 – 303].Видные современные российские историки, в частности академик А.О. Чубарьян,предпочитают рассматривать оба документа как«практическиерезультаты» на пути не вполне удачного экспериментапо созданию системы коллективной безопасности [13.С. 17 – 18].Такой известный зарубежный знаток истории европейских международных отношений,как профессор флорентийского университета ЭнниодиНольфоутверждает, что Москву и Париж «подтолкнула в этом направлении» проблема вооружений Германии [15.С. 202].

Наряду с вышеуказанными авторитетными точками зрения существует мнение, что в принятии решения подписать парижский и как следствие пражский документывесомую роль сыграла публикация незадолго до этогона страницах французской и советской прессы секретного польско-германского договора от 25 февраля 1934 г. [12. С. 211 – 214]. Его пятый пункт позволял германским войскам прохождение по польской территории в восточном и северо-восточном направлении[1]. В американских дипломатических документах от июля 1934 г. утверждалось, что маршал Ю. Пилсудский выжидалсоветско-японскую войну, чтобы затем ударить по западным границам СССР и «восстановить былое величие Польши» [23.P. 504].

Авторданного утверждения обратил внимание на следующий факт. Разместив текст этого самого секретного договора, среди прочего, в печатном органе Верховного Совета СССР газете «Известия», советское руководство, с одной стороны, придало ему официальный статус, а с другой, на случай развязывания в течение 1935 г. войны и потенциального подведения её возможных итогов, указало мировой общественности на страны-агрессоры, тайно, но истово её подготавливавшие [8.С. 209 – 211]. Трансформирование данной точки зрения в гипотезупроизошло нанаучной конференции в мае 2012 г. в Витебске [7. С. 153 – 156]. Другими словами, советско-французский альянс был призван на свет, дабы предотвратить польско-германо-японскуюавантюру против СССР, которая, среди прочего, могла переместить Францию на менее престижное место в иерархии международных отношений.

На первый взгляд антисоветская агрессия со стороны Польши, Германии и Японии представляется маловероятной, так какни одна из них к ведению продолжительных военных действий в 1934 – 1935 гг. не была готова.Однако и Советский Союз в то время лишь приступил к созданию индустриально-промышленной базы за Уралом.Этот фактор не мог не быть учтен закулисными устроителями данного альянса. Одного из них назвал в 1935 г. в приватной беседе президент США Ф. Рузвельт: «Существует взаимопонимание между Германией и Японией, которое ведет к совместной игре против России. Великобритания, беспокоящаяся всегда за сохранность империи, с неприязнью усматривает угрозу, таящуюся в этой комбинации для британских колоний, особенно в Азии, решила прийти к какому-либо взаимопониманию с Гитлером» [25. P. 494].

Как известно, лучший способ заложить фундамент для взаимопонимания – финансовые вливания. Англо-американские вложения были столь значительны, что в период с 1924 по 1930 гг. иностранный долг Германии увеличился более, чем на 30 млрд. марок. Планы Дауэса и Юнга еще до прихода Гитлера к власти позволили Германии практически возродить тяжелую промышленность. В частности, одна из крупнейших фирм «ФерейнигтеШтальверке»была широко реконструирована и модернизирована, а некоторые займы шли непосредственно фирмам, игравшим главную роль в перевооружении [26.P. 80].Миллиарды долларов, вложенные заокеанскими монополиями в военную экономику Германии, воссоздали её военно-промышленный потенциал и «вложили в руки гитлеровского режима оружие, необходимое для осуществления его агрессии» [20. С. 12].

Фактически подготовка к войне в Германии шла полным ходом уже летом 1934 г.Так, посол США УильямДодд заявил 13 июня будущему министру экономики Курту Шмитту, что «Германия в последнее время закупала у американских промышленников по сто аэропланов в месяц».19 сентября он уточнилминиструШахтом, что «в январе и феврале Германия закупила у американских самолетостроителей на миллион долларов первоклассных аэропланов и уплатила за них золотом». 4 октября в беседе с Куинси Райтом из Чикагского университета была озвучена тема о расследовании сенатора Ная из Вашингтона. Оно показало, что английские, французские и американские военные промышленники «продавали огромные партии оружия во все страны и даже держали своих тайных агентов в Женеве, чтобы не допустить успешной работы конференции по разоружению». В частности, англичане нарушали Версальский договор, продавая Германии самолеты и другую военную технику. 19 октября Додд рассказал английскому послу сэру Эрику Фиппсу, что крупнейший английский военно-промышленный концерн «АрмстронгВиккерс» накануне вел в Берлине переговоры о продаже Германии военного сырья и договорился о продаже Германии за наличные огромного количества военных материалов. В тот же период германскую столицу посетили представители американской фирмы «Кертис-Райт» с целью заключения подобной же сделки. Вскоре Додд заявил голландскому посланнику, что сэр Генри Детердинг намерен вскоре приехать и повидаться с Гитлером, чтобы заключить с ним сделку и монопольно завладеть германскими рынками для сбыта своей нефти и бензина [3. С. 163 –251].

В течение 1934 г. по всей Германии широко развернулось дорожное строительство,а газеты нередко сообщали, что люди, путешествующие по Германии, все чаще видели авиационные учения и военные маневры [3. С. 168, 228]. 26 октября военный атташе полковник Уэст, который часто обозревал территорию Германии с самолета, рассказал Додду о проводимых военных приготовлениях. Он десять дней ездил по стране и был очень взволнован: «Война неизбежна, к ней готовятся повсюду» [3. С. 244].

Подготовка к ней включала и действия со стороны высшего германского руководства по укреплению единоначалия. 17 октября министр Шахт, приехавший на обед к Додду прямо с заседания кабинета министров сообщил, что еще в августе,когда Гитлер в дополнение к функциям канцлера занял пост президента, весь рейхсвер должен был принести ему специальную присягу. А в тот октябрьский день, на первом официальном заседании кабинета, каждый его член должен был снова присягнуть в верности фюреру. «Было объявлено, что все члены правительства подчиняются одному только канцлеру, что парламент или рейхстаг не вправе вмешиваться ни в какие действия правительства и что Гитлер – единственный полномочный представитель германского народа»[3.C. 236 – 237].

В антисоветской комбинации закулисными режиссерами была намечена немаловажная роль и для Японии. Еще 10 декабря 1933 года Доддзаписал: «По сведениям из некоторых дипломатических источников, Япония собирается в апреле или мае будущего года напасть на Владивосток». Дальше – больше, 21 декабря его поразила серьезная озабоченность министра Нейрата угрозой войны на Дальнем Востоке и его небывалый интерес к Советской России.Обращает на себя вниманиеи комментарий германского дипломата, что «в случае войны и, следовательно, вторжения Японии в Россию там неизбежно начнется хаос» [3.С. 108 – 109].

В дальневосточную комбинацию были вовлечены немецкие деловые круги, ведущую роль среди которых, отвел себе печально известный впоследствии концерн «И.Г. Фарбен». Утром 28 августа 1934 г. его глава Макс Ильгнер нанес визит американскому послу и много говорил о предстоящей деловой поездке в Маньчжурию, где его компания закупила 400 тысяч бушелей соевых бобов.В течение разговора Додд не мог отделаться от мысли, что в задачу последнего «входит обменивать ядовитые газы и взрывчатые вещества на японские товары» [3. С. 215].

Родство внешнеполитических курсов столь отдаленных друг от друга стран было зафиксировано в официальном документе на другом конце света. Советский полпред в Токио К.К. Юренев писал в итоговом докладе за 1934 г.: «Япония ориентировалась на дружбу с Польшей и, особенно, с Германией, наблюдая с большим интересом и тревогой за успехами нашей международной политики» [17. С. 224].

Односторонний отказ Германии от статей Версальского договора и введение всеобщей воинской обязанности, предпринятые во второй декаде марта 1935 г., позволили довести численность германского рейхсвера до 550 тысяч и значительно подняли настроение многим японским политикам. Председатель верхней палаты парламента принц ФумимароКоноэ и бывший министр иностранных дел, депутат верхней палаты КэнкитиИосидзава не скрывали радости по поводу ожидаемых осложнений в Европе. А глава внешнеполитического ведомства Коки Хиротаотметил в беседе с полпредом Юреневым, что в Европе «становится шумно и беспокойно» [5.С. 193 – 194, 201].

Тамошниемилитаристы и вовсе не церемонились: был разработан так называемый план «Оцу», утвержденный начальником генерального штаба маршалом принцем КаниномКотохито, а в марте — императором Хирохито. Для проведения наступательных операций предполагалось перебросить из Японии в Маньчжурию дополнительныедивизии. Бывший военный министр Японии генерал Садао Араки в апреле утверждал, что если война начнется, то ее нужно вести как можно быстрее. Генерал СэндзюроХаяси в мае заявил, что первые пять или двенадцать месяцев войны решат ее конечный исход. В японской армии считали возможным ограничиться захватом только (sic!) Приморья. [17. С. 224].

В начале весны 1935 г. очертания германо-японского тандема стали проявляться в нацистской цитадели, свидетельством чего можно рассматривать утренний визит в понедельник 25 марта к Додду японского посла. Последний настоятельно призывал добиться совместной встречи с английским министром Джоном Саймоном, находившимся тогда в Берлине, дабы узнать планы немцев относительно германского флота и предполагаемого пакта с Россией. Американский дипломат был любезен, но не позволил втянуть себяв эту хитроумную уловку, записав: «Теперь мне ясней, чем когда-либо, что между Германией и Японией существует соглашение». Он обратил внимание на тщеславную похвальбу своего японского коллеги, что тот в последние дни завтракал или обедал с Герингом, Геббельсом и другими высокопоставленными германскими деятелями [3. С. 297].

Додд, находившийся в логове потенциального агрессора, ощущал всеми фибрами своей души профессионального историка[2]нависавшую над миром катастрофу и в пятницу 5 апреля сообщил по телеграфу государственному секретарю Хэллу факты, свидетельствовавшиеоб угрозе войны. Среди прочего он отметил безответственность правящей клики в составе Гитлера, Геринга и Геббельса, способных на любое безрассудство и являвшихся «убийцами по складу ума».А вот германский народ был просто без ума от своего фюрера и сделал ему на день рождения, практически совпавший тогда с Пасхой, 21 апреля, знаменательный подарок – 27 военных самолетов [3. С. 303, 312]!

В конце весны – начале лета очертаниягермано-японского альянса стали проступать отчетливей. В субботу 25 мая Доддполучил сведения с Вильгельм-штрассе[3], что германское правительство состоит в военном союзе с Японией и семьдесят японских армейских офицеров прибывают в Берлин для координации своей деятельности с германским командованием. Любопытно, что этот пакт отчасти подготовил за год своего пребывания на Дальнем Востоке тот самый Ильгнер из «И.Г. Фарбен», продавший Японии «большую партию химикалиев и отравляющих веществ».

Спустя несколько дней советский полпред Я.З. Суриц, оказавшись на минуту наедине с Доддом, сказал ему: «Я думаю, что между Германией и Японией заключено соглашение, но у меня нет доказательств». 25 июня сведениями о существовании тайного германо-японского союза с ним поделился «один иностранный корреспондент». В конце того же хлопотливого дня голландский посланник Лимбург-Стирумразделил с Доддом уверенность, что «Германия и Япония заключили союз», также пожаловавшись на отсутствие доказательств [3. С. 323 – 331].

6 июля во время беседы с министром К. НейратомДодд неожиданно получил откровенный намек с его стороны на тайный германо-японский союз. Когда речь зашла о готовящейся военно-морской конференции, первый заявил, что Германия не сможет принять в ней участие, если Япония откажется прислать своих представителей. Нейрат сказал это с такой определенностью, что у американского дипломата уже не осталось сомнений в том, что этот союз существует. Мысленно он выстроил следующую логическую цепочку: «Япония должна господствовать на Дальнем Востоке и захватить Владивосток. Германия должна господствовать в Европе, но прежде всего на Балтике, и, если Россия окажет сопротивление, Япония нападет на нее с востока».11 июля Додду устроили встречу с личным представителемфюрера И. Риббентроппом, ведшим незадолго до этого в Лондоне переговоры об англо-германском морском пакте. Первый трижды вопрошал о том, какую позицию займет Германия, если Япония откажется принять участие в переговорах о военно-морских вооруженияхв будущем году, но его собеседник трижды уклонялся от ответа. «Он держался так, что я заподозрил существование германо-японского пакта». Для пущей уверенности Додд встретился на следующий день с французским послом. По мнению А. Франсуа-Понсе, Берлин и Токио договорились о том, что Германия при любых обстоятельствах окажет Японии косвенную помощь в случае войны. «Я так думаю, но у меня нет доказательств» [3. С. 333 – 335].

В течение 1934 г. закулисными режиссерами исподволь реализовывался замысловатый финансовый механизм, втягивавший Германию в западню, создававшую из неё страну-банкрота, и подталкивавший её руководство к развязыванию войны в качестве единственного выхода.Проблема заключалась прежде всего в правовом ограничении германского экспорта в США. Тормозя выплату американских долгов,оно способствовало аккумулированию некоторых сумм, тайно расходуемых Берлином на приобретение вооружений, а, с другой стороны, влиятельные американские и английские финансово-промышленные группировки получали в свое распоряжение рычаг для политического манипулирования Гитлероми его окружением. Не случайно посол Додд в начале апреля 1935 г. отметил: «Стоящая перед ними экономическая дилемма может ускорить войну как возможный выход из трудного положения» [3. С. 235 – 236, 303].

Некоторые из числа «режиссерских сподвижников» иногда доверяли свои мысли бумаге. Так лорд Лотиан, он же Филипп Керр, писал послу Додду в начале мая 1935 г., что является сторонником коалиции демократических стран, которая отвела бы от них удар со стороны Германии, переориентировав его на Восток. Как проницательно подметил Додд, войну с Россией Лотиан полагалсредством устранения трудностей, навязанных Германии Версальским договором. Керр указывал на необходимость «обеспечить для Японии и Германии более важную роль в международной политике», что, по его мнению, можно было «сделать без всяких потерь со стороны Британской империи и с минимальным ущербом для дела общечеловеческой свободы» [3. С. 315 – 316].

Материалов об ожидании в 1935 г. антисоветской агрессии со стороны Германии и Японии существует предостаточно. Исследователи отметили эту особенность международной обстановки того периода достаточно давно. Фраза о нацеленностисоветско-французского пакта«против агрессии» появилась еще в академическом издании «Всемирной истории» [1. С. 303]. С 1933 г.в действиях германских и японских дипломатовпоявилась согласованность, европейские газеты подметили тесное общение германских и японских делегатов в Женеве, а французские наблюдатели указывали, что «между Германией и Японией имеется определенная договоренность о подготовке совместных действий, в которых, возможно, примет участие еще одна европейская держава» [6.С. 425, 478, 479]. Однако для утверждения, что под последней подразумевалась «санационная» Польша, а под совместными действиями - антисоветская агрессия, необходимы документальные основания.

Известные польские источники подобных материалов не содержат. Так, рабочие записи вице-министра Я. Шембека, один из наиболее чтимых польской историографией документов, касательно данного периода не содержат подобной информации.Так, там сообщается, что 12 апреля 1934 г. в Генеральном инспекторате[4] состоялось совместное секретное совещание командования Войска Польского и МИД, где маршал поставил вопрос: «Германия или СССР представляет для Польши бόльшую угрозу?»[22.S. 17 – 18]. Позднее по его же предложению была создана специальная аналитическая лаборатория во главе с генералом К. Фабрыцы[5], призванная «исследовать проблему нарастания военной угрозы со стороны Советского Союза и Германии» [28.S. 170].

А вот российские источники представляют собой более благодатную почву. Особый интерес представляет так называемый «личный архив И.В. Сталина», в котором, среди прочего,хранились донесения советского агента из ближнего окружения польского диктатора, прямо свидетельствующие о тесном взаимодействии в течение 1934 – весны 1935 гг. японских милитаристов, гитлеровцев и последнегов подготовке совместного нападения на СССР[9, 10, 11].

Вопрос о личностиисточникаостается открытым. На первый взгляд им мог быть майор Тадеуш Кобылянский, бывший в 1924 – 1928 гг. сначала помощником военного атташе, а затем военным атташе в польской дипмиссии и завербованный контрразведкой ОГПУ[27.S. 687]. В бытность свою в Москве он поставлял «информацию об агентурных возможностях поляков в СССР, военном, экономическом и политическом положении в Польше». В 1929 – 1930 гг. он служил в качестве советника дипмиссии в Бухаресте, «продолжая свое сотрудничество с советскими органами безопасности»[19. С. 329 – 330]. В течение 1930 – мая 1935 гг. продолжил службу во II отделе (разведке) Главного штаба Войска Польского. Однако, на наш взгляд, он не мог выступать в качестве «ценного польского источника». Во-первых, слишком незначительным были его чин и должность для обладания информацией генеральского уровня. Во-вторых, после его отъезда в столице разразился скандал всвязи с опубликованием на страницах журнала «Чудак» и «Вечерней Москвы», без санкции НКИД и ОГПУ, порочивших его данных, что могло озлобить польского майора и настроить против сотрудничества с советской разведкой. Наконец, в-третьих, моральная репутация пана Тадеуша среди сослуживцев и начальства была столь, мягко скажем, небезупречна, что, несмотря на его доверительные отношения с министром Ю. Беком, информация стратегического уровня не могла к нему поступать по определению.

В качестве рабочей версии можно рассмотреть мнение[6], что советским агентом был заместитель начальника «двойки», то есть II отдела Главного штаба, дипломированный подполковник Юзеф Энглихт[7][21].Косвенное подтверждение данной версии содержится в публикации архивных документов Службы внешней разведки РФ (составитель генерал-майор Л.Ф. Соцков). Документ № 354469 7 отдела ГУГБ НКВД СССР под грифом «Совершенно секретно», «Спецсообщение о кадровых изменениях во 2 отделе польского Генштаба[8]», датированное3 декабря 1937 г., свидетельствует, среди прочего, что замначальника[9]II отдела «полковник Энглихт смещен с занимаемого поста»[18. C. 269].Мер репрессивного свойства к нему на тот момент предпринято не было, он занял должность командира 79 пехотного полка. Более того, в марте 1939 г., после смены руководства II отдела[10] он был возвращен на свою прежнюю должность замначальника «двойки», после войны оказался в Лондоне, где издавал польский военный журнал «Bellona»[29.S. 68].В силу достаточно высокого статуса к данному офицеру вполне могла поступать информация стратегического уровня, которая затем переправлялась на стол кремлевского руководства. Факт его возвращения весной 1939 г. на прежнюю должность можно объяснить тем, что прежний начальник «двойки», полковник Т. Пелчинский, подозревавший его и снявший в 1937 г. с поста, но не имевший реальных доказательств, был сам смещен, а у сменившего его полковника Ю. Смоленского тот был раньше на хорошем счету.

Однако для нас важно установить не столько личность советского агента, сколько то, что егоинформацияносила стратегический характер. Она была столь подробна, исчерпывающа, убедительна и личностна (то есть содержала массу реальных фамилий и фактов), что её достоверность приняли к сведению лидеры советского государства. На первом же сообщении «серьезного польского источника» генсек наряду с пометкой Мой архив сделал надпись Молотову, Ворошилову, Орджоникидзе, Куйбышеву. Советую прочесть, чтобы потом обсудить с участием НКИД. И те, судя по их подписям, документ прочли [16.Док. 10. Л. 28]. В силу изложенноголичность нашего значительно менее важна, чемсодержание его донесений из бельведерской цитадели Ю. Пилсудского.

Деятельность польского вождя в деле подготовки агрессии на СССР подобна айсбергу: надводнаячастьотражена у Шембека, а вот скрытую можно проследить на основе данных сверхсекретного агента, имевшего доверительные отношения с кем-то из ближайшего окружения маршала. В конце июня 1934 г. он сообщал, что развивалось польско-германское военное сотрудничество, включая проработку вопроса об унификации вооружения обеих армий и опереходе польской армии с французского на германское вооружение.Организационно процесс шел в рамках постоянно действовавших взаимных военных комиссий: польская располагалась в Берлине, а германская в Варшаве. Действовали на тот момент они уже довольно долго, так как количество их членов было увеличено с 7 до 10 человек, а фамилии пяти были известны – полковник Обертынский[11], полковник Лангер[12], полковник Альбрехт[13], майор Войчеховский и майор Стайфер. В тот момент в Германиипод предлогом лечениянаходился и выполнялспециальное задание Пилсудского командир Краковского корпуса – генерал А. Нарбут-Лучинский[14]. Работу польской комиссии направлял уже упомянутый бывший вице-министр военных дел генерал Фабрыцы, который ведал всей политикой военного сотрудничества с Германией. Он секретно посещал Берлин осенью 1933 г., в марте и мае 1934 г. Его адъютантом, выполнявшим роль секретаря и специального курьера по поездкам в Берлин, являлся полковник Главного штабаА.Роснер[15].

Следовательно, совещание, о котором упоминает граф Шембек, было лишь хитростью Пилсудского, стремившегося замаскировать польско-германское военное сотрудничество, подготавливавшее агрессию против СССР.

Военные отношения с Японией были доверены самому начальнику Главного штаба генералу Я. Гонсиоровскому[16]. Однако основным направлением его работы в тот момент было французское. На берегах Сены существовала влиятельная группировка «Тардье – Вейган», объединяющая сторонников войны с Советским Союзом. В ее планах был приход к власти, милитаризация Франции и заключение военного союза с Гитлером. Для сношений с французами ему был придан секретарь-курьер подполковник К. Глябиш[17]. Деятельность генералов Фабрыцы и Гонсиоровского велась раздельно и объединялась лично Пилсудским.

Агент сообщал, что движителем антисоветского заговора был Лондон, где обосновалась группировка «Норман – Хейлшем», активно подготавливавшая финансово-политическийфундамент предстоящеговторжения. Её основной целью было добиться франко-германского военного альянса в качестве необходимого условия начала японского вторжения на советский Дальний Восток. Незадолго до этого на берегах Темзы побывали генерал Вейган, начальник Восточного отдела польского МИД Т. Шетцель и представитель Гитлера. Для ускорения нападения Японии на СССР данная группировка продвинула назначение на должность английского посла в Токио своего человека, «ярого советофоба» Р. Клайва[18].

Укрепление гитлеровско-пилсудчиковской «спайки» осуществлялось при помощи посредника – Геббельса. Агент сообщал о некоторых недоступных вниманию прессы подробностях июньского визита последнего в Варшаву, включая секретный прием, где, кроме гостя и маршала, присутствовали еще Фабрыцы и министр иностранных дел Ю. Бек. Договорились, что уровень польского и германского дипломатических представительств будет повышен до уровня посольств. В Берлин с официальным визитом прибудет глава Вежбовой[19], дабы подготовить последующие визиты Гитлера в Варшаву, а Пилсудского в рейх. Особенно по сердцу последнему пришелся тот факт, что Геббельс подтвердил, что Германия целиком разделяет его точку зрения по русскому вопросу, то есть «политику дробления России». Гитлеровский министр произвел на окружение Пилсудского «сильное и выгодное впечатление», а маршал настолько проникся к колченогому визитеру, что даже удостоил того грубоватого, в своем специфическом духе комплимента: «Смаркатый[20], но умный».

Интереса заслуживает и приводимое агентом мнение окружения Пилсудского относительно вероятности войны Японии с СССР. Пилсудчики считали, что нападение Японии неизбежно и произойдет, как только она закончит свое перевооружение, - возможно, даже в 1934 году. Во-первых, ни одна из великих держав не может ей помешать, во-вторых, ей нужно воевать до предстоящей морской конференции, в ходе которой великие державы могут сговориться и помешать ей, в-третьих, японское руководство уверены, что после нападения Японии на СССРпилсудчики и гитлеровцы, воспользовавшись случаем, также нападут на русских даже без франко-германо-польского соглашения. В-четвертых, Советам никто не поможет, а самураев поддержат материально, в-пятых, обессиленные экономическим кризисом США на несколько лет останутся нейтральными. Исходя из этого, Фабрыцы и Гонсиоровский были уверены в поражении Красной Армии, которая не имела обеспеченных тылов.

Агент на основании личных впечатлений заявлял: «возможность интервенции против СССР никогда не вырисовывалась в столь реальном виде, как в настоящее время» [16. Док.10.Л. 28 – 44]. Его информация убедительно свидетельствовала, что на тот момент деятельность Пилсудского на восточном направлении шла полным ходом.

Сентябрьское донесение уже не оставляло сомнений в контурах надвигающейся беды. Оно свидетельствовало о качественном изменении отношений между участниками «антисоветской тройки», что отразило личное послание бывшего японского военного министра генералаАрака, переданное С. Пилсудскому[21] в июле и указывающее: одним из поводов к нападению на СССР может стать КВЖД. Автор послания сожалел, что приходится медлить с началом войны из-за состояния авиации, для усиления каковой Японии нужно повременить с войной до марта – апреля 1935 г. Тем не менее, если Польша и Германия заверят Японию в том, что «они выступят против СССР на следующий день после начала военных действий между Японией и СССР, – то Япония достаточно подготовлена, чтобы начать войну немедленно, не дожидаясь срока окончания реорганизации и усиления своей авиации».

27 июля между Пилсудским и Гитлером было заключено новое «джентельменское соглашение», один из пунктов которого обязал Польшу и Германию «не примыкать к Восточному пакту без предварительного взаимного согласования ». В случае же заключения Восточного пакта без участия в нем Польши и Германии они принимали обязательство заключить оборонительный военный союз против СССР и Франции. При заключении франко-советского военного союза или в случае франко-советского военного сотрудничества Берлин и Варшава должны были заключить с Токио военно-оборонительные союзы.

Строго законспирированная работа польской, во главе с генералом К. Фабрыцы и германской, во главе с генералом В. Райхенау, военных комиссий, продолжалась. Первая работала в Германии, вторая в Польше, причем члены германской комиссии проживали в частном порядке на квартирах у офицеров польского Главного штаба. Так, Райхенау в начале августа приезжал в Варшаву и прожил 3 дня на квартире у Фабрыцы. Имело место взаимное изучение мощностей военной промышленности обеих стран, пересмотр военного плана с ориентировкой на германскую стратегию и на унификацию польского и германского вооружений.

Содержались в донесении новости и о группировке «Норман – Хейл-шем», в частности о том, что между Японией и Англией вскоре будет заключено тайное соглашение о разделе влияния в Китае, а последняя предоставляет первой свободу действий против СССР. Лондон должен был занять доброжелательный нейтралитет по отношению к Токио и открыть ему крупные кредиты на ведение войны.

10 августа польское и германское правительства дали устные заверения японским посланникам в Варшаве и в Берлине в том, что Польша и Германия не подпишут Восточного пакта.

Содержались в донесении новости и о группировке «Тардье – Вейган», включая визит в Варшаву и встречи с Пилсудским, Гонсиоровским, Беком ее члена генерала Дебени[22]. Однакоздесб дела складывались не слишком удачно. Сообщалось, что «группировка Тардье – Вейган не будет противодействовать в русском вопросе Польше, то есть не будет препятствовать раздроблению России на ряд национальных государств», ноГонсиоровский и Бек поделились информацией, что Пилсудский перестал верить этой группировке и их «отношения накануне разрыва».

Более того, источник считал, что «Польша в настоящее время находится на пороге полного разрыва с Францией. К этому определенно ведет курс Пилсудский, считая, что Франция не сможет противодействовать польско-германским планам, а, захваченная событиями и совершившимися фактами, либо вступит в будущем в польско-германскую коалицию, либо будет нейтральна в предстоящей интервенции против СССР» [16. Л. 80 – 95]. «Политика свершившихся фактов» вещь, конечно, сильная, тем более, если ее собирался вершить столь искушенный игрок, как польский диктатор.

Здесь стоит упомянуть о любопытном совпаденииобстоятельств, препятствовавших нападению на СССР в 1934 г. ЕслиЯпония испытывала проблему с военной авиацией, модернизацию которой предполагалось завершить к лету 1935 г., то Германию сдерживаланехватка горюче-смазочных материалов: после Первой мировой войны Германия была лишена колоний, а собственными нефтяными месторождениями не располагала. Одной из попыток решения проблемы стало получение синтетического бензина из угля, производство которого, по утверждению посла Додда, помогала наладить в Германии американская «Стандардойл»[3.С. 374]. Его производство было недостаточным, и для начала войны требовались масштабные закупки нефти у американских и английских нефтяных концернов. Американский консул в Гамбурге Д. Эрхардтне случайно докладывал Додду, что в июле 1934 г. рейхсминистерство экономики представило международным концернам («Шелл», «Англо-першн», «Стандардойл») план, по которому в Германию предполагалось ввезти 1 млн т нефтепродуктов в кредит на 250 млн долларов. Доддобъяснил создание этого так называемого «национального резерва»: «на крайний случай или, говоря другими словами, на случай войны» [24.P. 324]. 1 ноября в Берлине был подписан англо-германский договор на поставку этого миллиона тонн нефти, котораямоглабыть завершеналишь к лету 1935 г. [2.С. 29].Таким образом, подготовка гитлеровской Германии к войне, ориентировочно в 1935 г., о которой предупреждал советское руководство «серьезный польский источник», находит косвенное, но официальное подтверждение.

В октябре агент информировал: «Польша… исходит из глубокой уверенности, что война между СССР и Японией наступит в недалеком будущем и …послужит сигналом для коренных перемен в Европе… В ожидании подобных событий Польша стремится уже сейчас оградить себя от возможных потрясений …и поэтому впредь ее внешняя политика будет основываться на следующей программе действий». Далее следовала программа из восьми пунктов, причем обращал на себя внимание третий: «Политику Франции Польша считает ошибочной, поэтому она решила договориться непосредственно с Германией, воспользовавшись нынешним тяжелым положением последней». Эйфория, царившая среди пилсудчиков, лишила их элементарного умения видеть последствия своих действий: ведь «тяжелое положение последней» не будет длиться целую вечность, и тогда она может строго спросить за выторгованные у себя в период слабости преимущества.

Похоже, маршал к тому моменту решил отказаться от партнерства с не слишком надежными, на его взгляд, французскими политиками. Париж пересталинтересоватьтогдашних варшавских руководителей, - в отличие от Лондона, где, по их мнению, умели видеть деловые горизонты, открывавшиеся в связи с перспективами «второй русско-японской войны».

Источник информировал: «В Варшаве убеждены, что война между СССР и Японией неизбежна и начнется не позже 1935 года. В Варшаве знают, со слов Идена, что Англия также считает эту войну неминуемой и ждет ее начала с нескрываемым нетерпением, причем поляки знают, что Англия будет поддерживать Японию.

По сведениям Варшавы Лондон обращает мало внимания на европейские дела, считая их мелочными в сравнении с тем, что произойдет на Дальнем Востоке. С возникновением дальневосточной войны европейские дела, по мнению Лондона, будут пересмотрены заново.

Англия, согласно польским данным, настолько жаждет столкновения на Дальнем Востоке, что стала помогать Японии своими разведывательными силами – чего раньше не наблюдалось. Японцы, по тем же данным, ведут весьма активную дипломатическую подготовку к войне в Лондоне, Берлине, Риме и Варшаве».

При этом «Польша верит в твердое положение Гитлера; она также уверена, что Гитлер справится с трудностями внутреннего характера и добьется осуществления своих планов в отношении присоединения к Германии всех земель, населенных немцами (Австрия, часть Швейцарии и Чехословакии).

Польша будет поддерживать Германию в вопросе аншлюса и ревизии трактатов. Наиболее влиятельные люди из правительственного блока, как Славек[23], Матушевский[24], Коц[25], Свитальский[26], Шетцель, Радзивилл, Маковский и др., стоят за военный союз с Германией и в лице представителей польской армии встречают поддержку этой идеи.

В настоящий момент между Польшей и Германией ведутся в Берлине переговоры о совместных действиях в Европе на случай осложнений на Дальнем Востоке» [16. Л. 111 – 117].

Завершающее предложение свидетельствовало, что польско-германское военное сотрудничество не было пустым звуком и продвинулось до стадииразработкисовместных плановна европейском театре военных действий. На этом фонееще в 20-х числах мая ИНО ОГПУ докладывал Сталину: «Недавно завербованный мексиканский консул в Шанхае МорисиоФреско получил из кругов, близких к Чан Кайши информацию, что Япония в течение ближайших 1 – 2 месяцев начнет войну с СССР с бомбардировки Владивостока» [16.Л. 24]. Другими словами, японские милитаристы могли напасть в любой момент, и очень многое зависело от согласованности действий и атмосферы доверия внутри намечавшейся «тройки».

В декабре советский агентсо ссылкой на генерала Гонсиоровского сообщал, что в начале октября японская военная миссия прибыла в Берлин на переговоры, на которых последний присутствовал в течение двух дней. Поляки и немцы, опасаясь, что в период антисоветской интервенции США могут занять позицию благожелательного нейтралитета по отношению к Москве, «поставили вопрос о переговорах в зависимость от уступок Японии в вопросе равенства в морских вооружениях». Японцы наотрез отказались «вести переговоры в зависимости от японских уступок в морском вопросе», запросили Токио, но ответ был задержан. Следовательно, военный договор между участниками «тройки» еще не был подписан, что отодвигалоугрозусоветскому Дальнему Востоку.

Впрочем, источник отмечал, что в связи с полученными в Варшаве от группы «Норман – Хейлшем» сообщениями о том, что в скором времени между Лондоном и Токио состоится подписание соглашения, направленного против Москвы, ситуация изменилась, и маршал готов пойти навстречу японцам и отказаться от требований уступок американцам в морских переговорах.

В донесении содержалась информация о том, что Германия вскоре получит от англо-американских банков крупный заем, 100 млн. зол. долларов, часть которого предназначена для Польши. В связи с этим министр Бек на рождественские праздники должен был отправиться к польскому посланнику в Копенгаген для совещания с представителями группировок «Норман – Хейлшем» и «Тардье – Вейган». Предполагалось, что Гонсиоровский будет ожидать окончания переговоров Бека и с учетом их результатов отправится в Берлин. Первый, якобы сказал: «Нам теперь приходится спешить, так как в случае заключения франко-советского союза мы можем опоздать, а главное, немцы нас подводят, они готовы делать дело без уступок Японии в вопросе морских вооружений; немцы настаивают на скорейшем подписании военного соглашения между Германией, Польшей и Японией».

Из всех участников «тройки» немцы были настроены наиболее по-деловому. Для реализации основной цели – антисоветской агрессии - они были готовы пожертвоватьдаже своими аппетитами в Саарской области. Агент сообщал, что «Гитлер через Липского[27] дал Пилсудскому заверение, что самый плохой для Германии результат саарского плебисцита будет Германией принят безоговорочно во имя консолидации и устойчивости положения в Европе, что совершенно необходимо для осуществления главной задачи, … – разгрома СССР и раздробления России на части».

Относительно боевого духа и решимости союзников у агента не было никаких сомнений. «В Варшаве имеются заверения от токийских друзей-единомышленников о том, что продажа КВЖД не помешает Японии найти поводы для новых конфликтов с СССР. В Варшаве уверены, что немедленно после ликвидации спора о КВЖД – Япония поставит перед СССР новые требования: а) вопрос об объединении Внешней и Внутренней Монголии ; б) может быть даже – уступку Владивостока».

Значительная часть данного донесения была посвящена Франции, где, среди прочего, предполагалось провести массовые беспорядки через фашистскую организацию полковника де ля Рока[28], которые должны были привести к отставке правительства П. Фландена и приходу к власти ставленников группировки «Тардье – Вейган». «Именно на организацию де ля Рока у Пилсудского сейчас наибольшая ставка, так как в ней военные люди, а не “болтуны-политиканы, вроде самого Тардье”».

Немалые надежды маршал возлагал на П. Лаваля: предполагалось, что тот встретится с Гитлером и «это уже будет началом открытых переговоров между правительствами Франции и Германии». Агент на основании бесед с Беком, Фабрыцы и личных выводов считал «факт франко-германских переговоров делом чрезвычайно серьезным, так как в случае франко-германского соглашения – старая идея Пилсудского – создание блока Польша-Германия-Франция – может вскоре оказаться реальной, а факт создания этого блока уже есть начало интервенции против СССР».

Касательно заключения Восточного пакта польский вождь оставался непреклонен. Получив из Парижа сообщение о том, что по данному вопросу Франция посылает в Варшаву ноту, составленную в духе Барту, маршал отправился в Вильно и провел внеплановые военные маневры, предписав их широкое освещение в печати. На возможное заключение франко-советского союза предполагалось, среди прочего, ответить «официальным польско-германским оборонительным союзом», расторжением польско-французского союза, выходом Польши из Лиги наций и заключением открытого польско-японского военного союза. Пилсудский, якобы, сказал Беку: «Пакт не подпишем ни при каких обстоятельствах» [16.Д. 188. Л. 31 – 52.].

Таким образом, союзникипо «антисоветской тройке» к концу 1934 г. имели определенные разногласия. Поотношению к Восточному пакту двух мнений быть не могло: Берлин, Варшава и Токио относились к нему резко отрицательно. Предстоящей агрессией против Советского Союза были заняты все их помыслы. Быстрыми темпами продвигалось польско-германское военное сотрудничество на уровне штабов, которое занималось вопросами унификации вооружения. Значительные обороты набрала польско-японская военно-экономическая кооперация. Советник полпредства в Варшаве Б. Подольский сообщал 11 ноября замнаркома Б.С. Стомонякову, что японский Генштаб осуществляет широкое наблюдение за СССР из Прибалтики и Польши, а «польская военная и металлургическая промышленность имеет японские заказы». Во многом благодаря активности польского торгового атташе в Токио Травинского[29] Япония разместила в Польше заказ на изготовление 100 тыс. винтовок, а также приобрела у нее лицензию на истребитель П-7. Ее предприятия выполняли военные заказы на стальной прокат, бронеплиты, трубы и турбины [4.С. 828 – 829].

Однако военные договоры между участниками «тройки» подписаны еще не были. Похоже, что не совпадали их взгляды и на саму агрессию, о чем свидетельствует документ от 1 февраля 1935 г., сформированный в недрах 2-го бюро французского Генерального штаба. В нем польский маршал предстает в роли опытного психолога. «По мнению Пилсудского, японский план об одновременной атаке [на СССР] на востоке и западе не выдерживает никакой критики. Польша и Германия столкнулись бы с могущественно вооруженной армией, с нетронутым в моральном отношении населением и с таким советским правительством, престиж которого еще не поколеблен. Германским и польским войскам пришлось бы таким образом воевать в крайне невыгодных с психологической стороны условиях. Малейшая, даже частичная и преходящая неудача германской и польской армий (или даже просто отсутствие удачи на их стороне) могли бы очень быстро превратиться в катастрофу, в революцию в Германии или Польше».

Другими словами, польскому стратегу виделась следующая заманчивая картина – японские самураи атакуют Дальний Восток и рубят в капусту русских коммунистов. Польская шляхта вкупе с германскими тевтонами внимательно следят за неудачами Красной Армии, возрастающим недовольством рабочего и крестьянского населения, опадающим как осенние листья авторитетом советских властей и копят силы. А что же дальше?

Он пытается определить наиболее благоприятный психологический момент для второго этапа агрессии против Советской России – польско-германского вторжения с запада. «Имеется лишь один способ победить Советы: …деморализовать ее население и ее армию. Неудачи Красной Армии на Дальнем Востоке, а также продолжительность японо-русской войны могли бы вызвать деморализацию внутри России. Это явилось бы единственным подходящим моментом для нападения на ее западные границы» [16.Д. 188. Л. 63 – 65].

Польский вождь напоминает У. Черчилля, почти три года тянувшего с открытием второго фронта. В заботе о польском, да и о германском солдате ему не откажешь. Но для японской стороны, на плечи которой на неопределенный срок ложился основной груз военной кампании, его соображения вряд ли были бы приемлемы. Тем более, что экс-министр Араки в своем июльском послании Пилсудскому четко оговорил: польско-германское нападение на западные границы СССР должно произойти на следующий день после японского на советский Дальний Восток. Выходит, что пилсудчики завели разговор на берлинских переговорах в октябре об уступках Токио в вопросе по морским вооружениям Вашингтону с тем, чтобы психологически подготовить японскую сторону к своей новой позиции по вопросу об отсрочке вторжения польских войск с запада после начала японского вторжения на советский Дальний Восток? Политика – это искусство возможного, поэтому в ней всякое бывает.

На исходе 1934 г. замаячила видимость конкретных условий, при которых возможность интервенции против СССР может реализоваться в течение 1935 г.. Обэтом свидетельствует завершающее донесение из Варшавы от особо ценного информатора Сталина. Центральное место в нем занимают итоги неофициального визита министра Бека в Копенгаген, где он провел важнейшие встречи.

Первая прошла 26 декабря в обстановке строжайшей секретности в кабинете польского посланника с нам полковником де ля Роком. Не доверяя французским политикам, маршал делал последнюю ставку на его организацию «Огненные кресты», где заправляли военные. Французский полковник нарисовал перед Беком увлекательнейшую перспективу. Хорошо было бы, если бы генерал Вейган, в скором времени выходящий в отставку, возглавил его многотысячную организацию, которая подняла бы массы и свергла бездарное правительство Фландена. «Фашистская Франция станет на польско-гитлеровскую точку зрения необходимости раздела России». Новый правитель заключил бы через Лаваля договор с Гитлером, франко-германо-польский союз стал бы реальностью, а там и до интервенции против СССР рукой подать. Дело осталось за малым: на операцию требовалось1,5 миллиона франков, которые де ля Рок обещал быстро вернуть.

Не помнящий себя от радости Бек живо состряпал донесение Пилсуд-скому и тот, хотя и отнесся к нему сухо, распорядился средства на благое дело выделить. 4 января будущий польский посол в Париже Ю. Лукасевич , присутствовавший на встрече с де ля Роком в Копенгагене, лично вручил последнему первую часть суммы – 750 000 франков, передав, что оставшуюся часть он получит через месяц.

Надо сказать, что ни у министра Бека, ни у вождя Ю. Пилсудскогоне складывались отношения с Францией. Последний, хотя после воссоздания Польши и был провозглашен «начальником» государства, не был приглашен в 1919 г. на Парижскую мирную конференцию (в том числе из-за его участияв боевых действиях во время Первой мировой войны на стороне Австро-Венгрии).

Первый был назначен в начале 1920-х гг. в Париж военным атташе. Однако тамошняя контрразведка заподозрила, что он, якобы, является германским агентом, и в результате полковник Бек был выставлен в 24 часа из Франции. Большинство людей стремится учиться на ошибках, своих ли, чужих ли в течение жизни. Кто-то спросит к чему столь долгая присказка? Да к тому, что полковник де ля Рок имел все признаки «подсадной утки» французской контрразведки, опытные политики таких «мутных» типов за версту обходят. Возникает вопрос, почему же опытные и умудренные жизнью Бек и Пилсудский клюнули на эту сомнительную приманку? Ответ частично содержится в информации о второй встрече главы польского МИД в Копенгагене.

28-го декабря тот имел секретное совещание с представителями груп-пировки «Норман – Хейлшем». Да не с кем-нибудь, а с самим директором Английского банка М. Норманом и постоянным вице-министром Форин офис сэром Р. Ванситтартом. Последний пользовался репутацией если не друга СССР, то сторонника просоветского направления. Речь на нем шла о том самом вожделенном займе для Германии и Польши в 500 миллионов золотых американских долларов для обеспечения финансовой стороны интервенции против СССР. Почти треть суммы была обещана режиму «санации». Заминка возникла со сроком его выпуска.

«Норман заверил, что, как только будет улажен вопрос франко-германского сближения, заем будет немедленно реализован. Дать Польше заем раньше этого срока Норман считает неудобным, так как в этом займе, по мнению Нормана, должен участвовать не только английский капитал, но обязательно и французский. Норман считает это необходимым по политическим соображениям, так как сам факт участия французского капитала в германо-польском займе явится наилучшим залогом германо-французского сближения, а также началом экономического бойкота СССР, необходимого на период организации антисоветского фронта. Норман полагает, что в течение месяца-двух заем будет реализован».

Другими словами, заветная цель – сведение счетов с проклятыми Советами - была столь близка, что и польский вождь, и его министр потеряли элементарную бдительность. Ведь польские деньги французский полковник, скорее всего, не вернул, и осели они, вполне вероятно, в специальных сейфах Сюрте Женераль.

Немаловажное место заняло обсуждение сроков начала интервенции. Англичане считали, что торопиться не следует, а предпочтительно«подождать, когда хозяйственная система СССР приведет к краху, на почве коего в СССР наступит политический кризис, в результате чего и начнется гражданская война». И вот тогда-то и начать интервенцию во время кризиса.

Польский собеседникпоказал себя чуть ли не пророком: Бек соглашался с англичанамикасательно всего, кроме моментанападения. Он утверждал, что поляки лучше англичан знают Россию, и доказывал, что в СССР резко меняется политика, и через два-три года Москва неминуемо перейдет на рельсы национальной политики. Онавозродит патриотизм и воодушевление населения, а Красная Армия превратится в национальную русскую армию. Тогда может отпасть самый вопрос о разделе СССР на части, так как у Польши нет уверенности в том, что при этих условиях не только Франция, но и Германия не откажутся от интервенции, так как могут быть заинтересованы в существовании сильной, единой России.

В итоге решили, что обсуждение вопроса о сроках интервенции против СССР до заключения франко-германского соглашения преждевременно. В крайнем случае, «с момента разрешения дипломатических вопросов интервенция может быть начата немедленно, через месяц-два».

Откладывание нападения на СССР в долгий ящик беспокоило «санационного» министра, и он поинтересовался у англичан, не договорится лиКремль за это время с Токио? Ванситтарт заверил, что «это могло бы произойти за счет интересов Англии, и что правительство Англии (а не группировка Норман – Хейлшем) связано с Японией секретным договором, в силу коего Англия гарантирует Японии не только благожелательный нейтралитет в войне с СССР и кредиты на войну, но также и невозможность вооруженного конфликта между Японией и Америкой».

В данном донесении привлекала внимание информация о некоей секретной статьи в декларации «Липский – Нейрат», якобы добавленной в ее текст в день подписания, 26 января 1934 г. В обмен за священное обязательство Германии ни в каком случае не выступать против Польши как самостоятельно, так и в коалиции с другими государствами, последняя приняла на себя следующее обязательство по отношению к первой: «В случае непосредственного или посредственного нападения на Германию – Польша соблюдает строгий нейтралитет даже и в том случае, если бы Германия вследствие провокации была вынуждена по своей инициативе начать войну для защиты своей чести и безопасности».

Советский агентпридавал этой секретной статьеисключительноезначение, полагая, что режим «санации» уже год назад ликвидировал франко-польский союз, поскольку «этот пункт в польско-немецком протоколе есть не только джентльменское соглашение Гитлер – Пилсудский,– это уже обязательство между государствами». В связи с этим он изменил свое прежнее мнение о том, что без Парижа, только с одним Берлином, Пилсудский никогда не решится на войну против СССР. «Поскольку дело зашло так далеко, наш агент стал серьезнее относиться к известным планам Гитлер – Пилсудский. По мнению агента, при наличии вышеупомянутого добавления к договору следует считаться с возможностью войны против СССР без Франции, то есть силами Германии и Польши в Европе при участии Японии на Востоке».

Тот же источник со ссылкой на генерала Гонсиоровского сообщил любопытную деталь. Когда условием подписания декларации «Липский – Нейрат» Германия поставила принятие вышеизложенной секретной статьи, маршал произнес сакраментальную фразу: «Случается, что как для народа, так и для отдельной личности отсутствие смелости является самым большим несчастьем».

Весной 1935 г. агент был настроен не так скептически, как раньше, в отношении планов Гитлер – Пилсудский и высказывал мнение, что «положение весьма серьезное и что от сумасбродного авантюриста Пилсудского можно всего ожидать, а, следовательно, надо быть начеку»[18.С. 22 – 30].

Данную статью было бы логично завершить донесениями нескольких других советских агентов, относящихся к весне 1935 г., так как в них содержится информация о сроках интервенции и о специфике правового оформления отношений внутри «антисоветской тройки». В первом, посвященном январскому визиту Г. Геринга в Польшу, сообщалось, что «по мнению поляков, срок военного столкновения между СССР и Японией откладывается с весны на осень 1935 года, но они не исключают неожиданной провокации в любой момент со стороны военных кругов Японии». В этом же донесении источник утверждал, что «в прошлом году заключено военное соглашение между Японией и Германией, но подробности этого соглашения ему неизвестны. Аналогичного соглашения между Японией и Польшей, по данным источника, не существует»[18.С. 16]. Другой польский источник утверждал: «Между польским и германским генеральными штабами заключена конвенция, направленная против СССР» [Там же. С. 21].

Любопытно мнение военного атташе во Франции, полковника Е. Блешинского, который в узком кругу говорил, что «польско-немецкий союз преследует более серьезные цели, чем нормализацию польско-немецких отношений». Он назвал Пилсудского «старым игроком», который «не даст себя обмануть молодому Гитлеру, и он его использует для крупной политической игры, о чем мы только в будущем узнаем»[18.С. 17 – 20]. Эти слова Блешинского можно понимать в том смысле, что польско-германские отношения скреплены военным союзом, направленным своим острием на восток.

Приведенные документы из «личного архива» Сталина свидетельствуют о готовившейся ориентировочно на вторую половину 1935 г.агрессии со «антисоветской тройки». Поэтому в приложении к советско-французскому договору указывалось, что, если Совет Лиги наций по той или иной причине не вынесет рекомендации или не достигнет единогласия, то «обязательство взаимопомощитем не менее будет выполнено» [1. С. 303]. Таким образом, при нападении на Дальний Восток ЯпонииМосква и Париж ограничились бы консультациями, а вот в случае агрессии со стороны Варшавы и Берлина последовало бы взаимодействие.

Литература

1.Всемирная история. Т. IX. М., 1962.

2.Десятсков С.Г.Уайтхолл – инициатор мюнхенской политики // Мюнхен – преддверие войны. М., 1988.

3.Дневник посла Додда. М., 1960.

4.Документы внешней политики СССР. Т. XVII. М., 1971.

5.Документы внешней политики СССР. Т. XVIII. М., 1973.

6.Историядипломатии. Подред. ПотемкинаВ.П. Т. 3. М.; Л., 1945.

7.Морозов С.В. 1934 – весна 1935: Польша, Япония и Германия против СССР – война, которую удалось предотвратить // От Киевской Руси до России XXI века: вехи российской истории, государственности, общества и культуры. Материалы международной научной конференции, посвященной 1150-летию Российской государственности, 24 – 25 мая 2012 г. Витебск, 2012.

8.Морозов С.В. Из довоенного досье // Международная жизнь. 2007. № 1 – 2.

9.Морозов С.В. Игры теней в европейской международной политике в 1930-е гг. // Великая Победа. Интернет-проект. Под общ.ред. С.Е. Нарышкина, А.В. Торкунова. Т. II. Канун трагедии. МГИМО (Университет) МИД России; РВИО; 2015. С. 7 – 28.URL: http://histrf.ru/ru/biblioteka/great-victory/great-victory-book/ii-kanun-traghiedii(дата обращения 25.01.2017)

10.Морозов С.В. Как пилсудчики сколачивали «северный блок» (1934 – весна 1935) // Великая Победа. Интернет-проект. Под общ.ред. С.Е. Нарышкина, А.В. Торкунова. Т. II. Канун трагедии. МГИМО (Университет) МИД России; РВИО; 2015. С. 29 – 51. URL: http://histrf.ru/ru/biblioteka/great-victory/great-victory-book/ii-kanun-traghiedii(дата обращения 25.01.2017)

11.Морозов С.В. «Лебединая песня» маршала, которой так и не суждено было прозвучать // Великая Победа. Интернет-проект. Под общ.ред. С.Е. Нарышкина, А.В. Торкунова. Т. II. Канун трагедии. МГИМО (Университет) МИД России; РВИО; 2015. С. 52 – 72. URL: http://histrf.ru/ru/biblioteka/great-victory/great-victory-book/ii-kanun-traghiedii(дата обращения 25.01.2017)

12.Морозов С.В. Польско-чехословацкие отношения. 1933 – 1939. Что скрывалось за политикой равноудаленности министра Ю. Бека. М., 2004.

13.Мюнхенское соглашение 1938 года: история и современность: материалы международной научной конференции. Москва, 15 – 16 октября 2008 г. ИВИ РАН. М., 2009.

14.Научный архив Института российской истории РАН. Ф. 22. Оп. 1.

15.Нольфо ди Э. История международных отношений. 1918 – 1999. М., 2003.

16.Российскийгосударственныйархивсоциально-политическойистории. Ф. 558. Оп. 11. Д. 187.

17.Севостьянов Г.Н. Москва – Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 – 1936. М., 2002.

18.Служба внешней разведки РФ. Архив СВР России. Секреты польской политики. Сборник документов (1935 – 1945). Составитель Соцков Л.Ф. М., 2009.

19.Тумшис М.А., Папчинский А. 1937. Большая чистка. НКВД против ЧК. М., 2009.

20.Фальсификаторы истории. (Историческая справка). ОГИЗ, 1948.

21.Drugawojna światowa. Biografie.URL: http://www.dws.org.pl/viewtopic.php?f=29&t=129990&start=0&st=0&sk=t&sd=a&sid=69b7773726cd68d19117f20b538e5afe (дата обращения 25.01.2017)

22.DziennikSzembeka. Dokumentpolitykisanacyjnej.PrzełożyłiopracowałZygmuntKałużyński.W., 1954.

23.Foreign Relations of the United States. 1934. Vol. I.Washington, 1951.

24.Foreign Relations of the United States. 1934. Vol. II. Washington, 1951.

25.Ickes H.L.The Secret Diaries of Harold L. Ickes.N.Y., 1953.Vol. 1. 1933 – 1936.

26.Sasuly R. I.G. Farben. N.Y., 1947.

27.WieczorkiewiczP.P.Łańcuchśmierci. Czystka w ArmiiCzerwonej 1937 – 1939. W. 2001.

28.WłodarkiewiczW. Przed 17 września 1939 roku: RadzieckiezagrożenieRzeczypospolitejwocenachpolskichnaczelnychwładzwojskowych, 1921 – 1939. W., 2002.

29.Zbiórdokumentówppłk. EdmundaCharaszkiewicza. Opracowanie, wstępiprzypisyAndrzejGrzywacz, MarcinKwiecień, GrzegorzMazur.BibliotekaCentrumDokumentacjiCzynuNiepodległościowego.T. 9. Kraków, 2000.

[1]На то, что этот документ не являлся фальшивкой, может указывать хотя бы тот факт, что польская и германская стороны до настоящего времени так ине заявили официального протеста.

[2] Уильям Додд не принадлежал к числу профессиональных дипломатов и являлся признанным авторитетом среди коллег-историков по проблемам, преимущественно, раннего периода истории южных штатов. Его перу принадлежали: «Государственные деятели Старого Юга», «Царство хлопка», «Старый юг», «Вудро Вильсон» и др.

[3] Месторасположение германского МИД.

[4]Генеральный инспекторат вооруженных сил был создан как рабочий инструмент Генерального инспектора ВС, согласно указу от 6 августа 1926 г. польского президента И. Мосцицкого об осуществлении командования ВС в мирное время. Эта позиция была предусмотрена для генерала, которому предстояло стать Верховным вождем ВС в военное время. С 27.VIII.1926 вплоть до своей смерти 12.V.1935 ее занимал Ю. Пилсудский.

[5]КазимежФабрыцы – дивизионный генерал, соратник Пилсудского по легионам во время Первой мировой войны. В июне 1934 г. был назначен инспектором армии с резиденцией во Львове. На тот момент бригадный генерал.

[6] Оно размещено на польскоязычном сайте «Вторая мировая война» в марте 2012 г. и принадлежит некоему польскомублогеру, использующему ник-нейм «dwójkarz» («двоечник», с намеком на принадлежностько II отделу, вероятно к нынешним польским спецслужбам).

[7]Энглихт Юзеф (1891 – 1952) – в период Первой мировой войны служил в легионах Ю. Пилсудского, затем был причислен к Генеральному штабу. В течение 1926 – 1937 гг. занимал должность заместителя начальника II отдела, курируя так называемое «прометеевское» направление. В стенах «двойки» так было принято называть организуемую её офицерами антисоветское движение различного рода эмигрантов царской России, украинцев, белорусов и национальных меньшинств в СССР, с тем чтобы они нанесли удар в спину коммунистическому режиму после начала антисоветской агрессии.

[8] С 1928 года данная структура называлась Главный штаб Войска Польского.

[9] В документе его должность ошибочно указана как «начальник 2-го отдела польгенштаба».

[10] В январе 1939 г. ТадеушаПелчинского на посту начальника «двойки» сменил Юзеф Смоленский.

[11]ТомашОбертынский – дипломированный подполковник пехотных войск. В январе 1934 г. был переведен из Главного штаба на должность замкомандира 85-го пехотного полка в Новой Вилейке.

[12] Гвидо КарольЛангер – во время Первой мировой офицер германской армии. В 1916 – 1918 гг. находился в русском плену, откуда бежал. С января 1930 г. во II отделе Главного штаба – руководитель Реферата радиоразведки. В 1931 г. стал подполковником и возглавил Бюро шифров II отдела, одновременно находясь за штатом 4-го полка стрелков подгалянских в Тешене. В 1932 г. он и еще 3 офицера взломали шифры германской шифровальной машины «Энигма», секрет которой в июле 1939 г. был передан западным союзникам.

[13]Януш Альбрехт – был в легионах польских с 1914 г., затем функционировал в Польской организации войсковой. Дипломированный полковник кавалерии. С 1932 г. офицер Генерального инспектората (структура, находившаяся под контролем Пилсудского), и офицер для поручений там же с 1935 г.

[14]Александр Ежи Нарбут-Лучинский – соратник Пилсудского по легионам. Бригадный генерал с 1924 г. С 1930 г. командующий округом корпусов № 5 «Краков».

[15]Антони Роснер – в 1922 – 1924 гг. в чине капитана проходил обучение в варшавской Высшей военной школе.

[16]ЯнушГонсиоровский – бригадный генерал, доверенное лицо Пилсудского. Во время Первой мировой войны воевал в армии Австро-Венгрии на российском фронте, в том числе, в должностях командира взвода, батареи, адъютанта батареи. В конце 1916 г. дезертировал и вскоре оказался в рядах Польской организации войсковой. В 1931 – 1935 гг. начальник Главного штаба ВП.

[17]КазимежГлябиш – в 1913 – 1915 гг. изучал право в Мюнхене и Вроцлаве, затем закончил германскую офицерскую артиллерийскую школу. В 1923 г. получил степень магистра права и управления в Познанском университете. В 1929 г. присвоено звание подполковник артиллерии. В 1934 и 1935 гг. по поручению Ю. Пилсудского осуществил 2 неофициальные поездки в Германию и Австрию.

[18]Роберт Клайв – британский дипломат. Учился в оксфордских колледжах Хейльбери и Магдален. Поступил на дипломатическую службу в 1902 г. Генеральный консул в Баварии в 1923 – 1924 гг., в Марокко в 1924 – 1926 гг. В 1926 – 1931 гг. посланник в Персии. В 1933 – 1934 гг. посланник при Святом Престоле. Вошел в Тайный совет Великобритании в 1934 г. В 1934 – 1937 гг. посол в Японии.

[19]Название варшавской улицы, на которой в те времена в особняке Брюля находился польский МИД.

[20]То есть «сопливый».

[21]Похоже, что данное послание было доставлено братом японского императора принцем Кайо, находившимся с трехдневным визитом в Польше с 8 июля 1934 г. [4.С. 827 – 828].

[22]Эжен-Мари Дебени – участник Первой мировой войны. В 1924 – 1930 гг. начальник Генштаба, руководил реорганизацией французской армии. Автор известного «Плана генштабов 1930 г.», коим предусматривалась ликвидация мирового кризиса путем интервенции против СССР.

[23]Валерий Ян Славек – один из ближайших соратников Пилсудского, трехкратный премьер Польши, маршалек Сейма, дипломированный подполковник сухопутных войск. Во вт. пол. 1930-х гг. лидер так называемой «группы полковников», один из главных творцов апрельской Конституции 1935 г.

[24]Игнаций Гуго Матушевский – польский политик, публицист, дипломат, министр финансов, дипломированный полковник сухопутных войск. В тот период один из виднейших публицистов официозной «Газеты Польской».

[25]Адам Коц – политик, депутат Сейма, журналист, основатель «Газеты Польской», дипломированный пол-ковник Войска Польского. На тот момент замминистра финансов.

[26]Казимеж Станислав Свитальский – польский политик, легионер, соратник Пилсудского, после 1926 г. принадлежал к «группе полковников». В 1929 г. премьер правительства, в 1935 г. сенатор, в 1930 – 1935 гг. – маршалек Сейма.

[27] Юзеф Липский – на тот момент польский посол в Берлине.

[28]Военизированная фашистская организация «Огненные кресты» во главе с подполковником Франсуа де ля Роком, девизом которой был «Труд, семья, Родина».

[29]В последней декаде июня 1934 г. японская газета «Ници-Ници» уделяла много внимания его поездке в Осаку и выступлению на совещании местных деловых кругов, где он призывал к усилению деловых связей между Польшей и Японией [14.Д. 3 – 1].

комментарии - 47

migcoinico 21 августа 2017 г. 22:02

Bonus for the participants
http://mig-finance.com/
Your balance is increased by $5 upon registration - constant activity in the project required.
Profitability of investors, partners - 5% of deposited assets per day.
(bonus is transferred to your account within 1 day)

Our company has developed a unique partnership offer for our clients (partners)
3rd level partnership program 10% 5% 2% valid till 02.25.2022
Partnership offer:

1. Pre-ICO 08.25.2017 - 11.25.2017
Token exchange rate: 1 MigCoin = US$ 1
Yields are paid in MigCoin tokens, which can be either sold on stock exchange or exchanged using personal account with 1 token = US$ 1

2. ICO and own cryptocurrency MigCoin listing on stock exchange 11.25.2017 - 12.25.2017

Token exchange rate: 1 MigCoin = US$ 1
Yields are paid in MigCoin tokens, which can be either sold on stock exchange or exchanged using personal account with 1 token = US$ 1
Yields are frozen until 12.25.2017
Yields are paid 12.25.2017

3. Attraction of investors 12.25.2017- 02.25.2022
Token exchange rate: 1 MigCoin = US$ 1
Yields are paid in MigCoin tokens, which can be either sold on stock exchange or exchanged using personal account with 1 token = US$ 1
Yields are paid on daily basis

Bonus for partners 1
Your balanced is increased by $50 upon completing a task.
Profitability of investors, partners - 5% of deposited assets per day.
By posting your partners link on forums you attract investors and receive 10% 5% 2%
Task:
Complete registration on 25 forums and post your partners link along with description of the project
1 forum = 1 post

Bonus for partners 2

Your balanced is increased by $100 upon completing a task.
Profitability of investors, partners - 5% of deposited assets per day.
By posting your partners link on forums you attract investors and receive 10% 5% 2%
Task:
Complete registration on 50 forums and post your partners link along with description of the project
1 forum = 1 post

oyombufti 4 сентября 2017 г. 0:43