Медиаресурсы в экстремистской и террористической деятельности
183
 61028
Насилие или угроза насилием становится террористическим действием тогда, когда информация о нем формирует поведение достаточно больших групп людей. То есть, обязательными компонентами терроризма являются: акт насилия, генератор информационной картинки (послания), канал передачи информации, целевая аудитория. Именно поэтому первой террористической организацией принято считать секту сикариев, совершавших убийства римских легионеров в людных местах, что гарантировало быстрый и широкий информационный охват населения с помощью самого совершенного тогдашнего информационного канала – слухов.С развитием средств массовой информации формируется близкая к современной концепция террора. Так, крупнейшая российская террористическая организация ХIХ века «Народная воля» имела не только свои информационные ресурсы в виде газет и брошюр, но и поддерживала контакты с ведущими изданиями. «Динамитная война» американских сторонников независимости Ирландии против Британской империи в 1880 – 1890-е годы также характеризовалась активным привлечением медийных ресурсов США и Европы.
I.Одной из целей современных террористических и экстремистских организаций в информационном пространстве является обеспечение глобального медийного освещения своей идеологии и совершаемых террористических актов. СМИ как наиболее мощный источник трансляции информации в массы рассматривается ими как ключевой канал донесения своих устрашающих «посланий» до общества и оказания давления на органы власти. Как отмечает Б. Накос, «прибегая ко все более зрелищным и жестоким действиям и, таким образом, повышая порог насилия, террористы уверены в самом широком освещении своих действий в прессе и общественном внимании».Профессор Университета Джорджа Вашингтона Дж. Пост называет терроризм «медиафеноменом» и предлагает рассматривать его как особую форму психологической войны, ведущуюся через масс-медиа. Именно через СМИ террористы получают неограниченные возможности для воздействия на власть и общественное мнение, для проведения массированных информационных атак, что в свою очередь является предпосылкой успеха в информационной агрессии, ставшей основным компонентом практически любого террористического акта на всех этапах его осуществления. «Медиатерроризм» порождает и стимулирует хаос, разрушения социальной устойчивости, усиления атмосферы «парализующего пессимизма», усиления общественной напряженности и конфликтности, нарушения нормального функционирования властных структур, подрыва доверия населения к действиям и намерениям власти.Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации 5 октября 2009 года, распространение идей терроризма и экстремизма через средства массовой информации относит к числу основных внешних факторов, способствующих возникновению и распространению терроризма в стране.Повышение роли СМИ в деятельности террористических и экстремистской деятельности связано с тенденцией повышения социальной значимости и социального влияния формируемой средствами массовой информации (прежде всего, телевидением) виртуальной реальности, которая составляет основу процесса виртуализации общества. Этот процесс носит весьма многоплановый характер. В контексте темы нашего исследования наиболее значимым является завоевание СМИ роли основного источника информирования общества и формирования образа окружающего мира. Подтверждением этого являются результаты социологических исследований. Так, проведенный в 2013 году опрос ФОМ показал, что именно из СМИ россияне чаще всего получают новости. Основным из них по прежнему выступает телевидение (85 процентов), ему значительно уступают радио (20 процентов), печатная пресса (21 процент), новостные сайты в Интернете (25 процентов). Тем не менее, любое из указанных СМИ превосходит такой источник информации, как разговоры с родственниками, друзьями, знакомыми (19 процентов). При этом телевидение остается лидеров в плане доверия граждан передаваемой им информации (59 процентов), более низкие показатели у интернет-СМИ и информации от родственников, друзей, знакомых (7 процентов), печатной прессы (4 процента), радио (2 процента).Важно отметить, что СМИ не просто информируют нас о происходящем, но и формулирует определения, подсказывает выводы, задавая рамки интерпретации того или иного события. Телевидение как наиболее значимое и влиятельное СМИ создает символический образ реальности, который, в свою очередь, и формирует восприятие жизненного пространства индивидом. Он структурирует жизненные ценности, нормы, общие обязательства и установки и формирует основу для взаимопонимания и взаимодействия (хотя и необязательно и соглашения) между большими и разнородными группами людей. Этот мир обусловливает образ мышления, чувств и поведения не индивидуумов, а масс в целом.Современные масс-медиа распространяют в мировом масштабе информацию об одних и тех же наиболее важных событиях, произошедших в самых разных уголках земного шара. При этом они культивируют сопереживание непосредственно не затрагивающим нас мировым событиям и транслируют картинки далеких сегодняшних ужасов, предвещая общее будущее всех людей в современном мире. При этом, благодаря современным технологиям связи, телезритель или интернет-пользователь получает возможность наблюдать кадры реальных военных действий, происходящих революций и переворотов, катастроф и стихийных бедствий и других важных событий. Сказанное в полной мере относится к террористическим атакам и иным экстремистским действиям.Средства массовой информации играют роль главного «проводника» (ретранслятора) устрашающего воздействия террористов и экстремистов на население, которую они реализуют посредством информационного освещения их деятельности, в том числе последствий совершенных террористических актов и преступлений экстремистской направленности (погибших и раненых людей, материальных разрушений и т.п.). В рассматриваемом ракурсе теракты и иные экстремистские акции следует рассматривать как послание (message) террористов, доносимое до общества СМИ (в этом контексте исследователи говорят о «террористической коммуникации»). Благодаря СМИ экстремистские формирования в трансляции своей идеологии и запугивании общества получают выход на массовую аудиторию, которая была бы недоступна им при использовании только собственных информационных ресурсов. II.Все виды средств массовой информации (пресса, радио, телевидение, сетевые издания) осуществляют информационное освещение террористических актов и иных экстремистских действий. Однако наиболее мощным потенциалом воздействия на общество обладает телевидение, которое сохраняет это доминирующее положение даже в условиях бурного развития интернет-сми и социальных сетевых ресурсов (Web 2.0). Присущие телевидению характеристики (сочетание визуального и звукового сигналов, завораживающий вид самого изображения на экране ТВ, информационная насыщенность телесигнала, простота и удобство (комфортность) восприятия транслируемой информации, высокая сила эмоционального воздействия) делают главным инструментом донесения террористических и экстремистских посланий до общества. В частности, В. Цыганов обращает внимание на способность телевидения делать зрителей, находящихся за тысячи километров от эпицентра событий, не только их свидетелями, но и непосредственными участниками, что особенно привлекательно для организаторов медиа-террористических актов, их виртуальными жертвами. Наиболее успешно для этой цели применяются прямые репортажи с места совершения теракта либо совершения противоправных экстремистских акций в режиме реального времени.Сетевые СМИ не принесли ничего принципиально нового в формат передачи информации, а наоборот вобрали в себя все предыдущие формы ее отображения – текст, звук, фото- и видеоизображение («цифровая конвергенция»). Однако у них имеются и некоторые отличия от традиционных СМИ в части освещения террористических и экстремистских действий. Во-первых, в них зачастую применяются менее жесткие требования редакторской цензуры, что дает возможность размещения дополнительной информации о теракте или экстремистской акции, которая «не пошла» в телеэфир или печатный выпуск издания. Во-вторых, они носят интерактивный характер, позволяя пользователям оставлять свои комментарии о соответствующем информационном материале, которые, впрочем, подлежат модерации администрацией интернет-сайта. В-третьих, часть из них, напрямую или косвенно, создаются террористическими и экстремистскими организациями для информирования общественности в нужном ключе (об этом будет подробнее сказано ниже).Эксперты медиа-группы «Беслан» описывают механизм психологического воздействия террористов на общество через использование возможностей СМИ: «именно обыватель является наиболее ценным объектом атаки для террористов и наиболее важным объектом для защиты власти. А медиа-механизм работает таким образом, что каждого из тех, кто подвергся такой атаке, обыватель (телезритель, радиослушатель, читатель газет и информационных лент) всегда ассоциирует с собой». Следствием этого выступает сеяние страха и паники среди граждан, которые начинают ощущать свою уязвимость в качестве потенциальной мишени следующей террористической атаки. Террористический акт здесь рассматривается как «оружие психологического воздействия, целью которого являются не физические жертвы, а именно негативные психологические последствия, которые носят более масштабный и долгосрочный характер».Например, анализ медицинской статистики показал, что онлайн-трансляция на ведущих телеканалах захвата заложников в Беслане, переговоров и последующего штурма привели к резкому (в 2-3 раза) увеличению числа обострений хронических сердечно-сосудистых и неврологических заболеваний в период с 1 по 20 сентября 2004 года и последующей смертности больных на все территории нашей страны. Таким образом, медиа сопровождение бесланского теракта увеличило количество жертв как минимум на порядок и может рассматриваться как пример «непрямого информационного воздействия с отсроченным летальным эффектом».Глобализация мирового информационного пространства способствует «расширению границ психологического воздействия террористов до мировых масштабов». Как отмечает В.А. Медведев, «именно безграничность информационного пространства превратила террор в планетарное явление». Безусловно, речь здесь идет о наиболее резонансных и крупномасштабных террористических актах, информационные волны от которых способны достичь самых отдаленных уголков планеты. Наиболее известными примерами такого рода являются террористические атаки в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, захват заложников в театральном центре на Дубровке в Москве 23 октября 2002 года и школе в Беслане 1 сентября 2004-го, серия подрывов поездов в Мадриде 11 марта 2004-го, серия вооруженных нападений в Мумбаи 26-29 ноября 2008-го, теракты, совершенные террористами-смертниками в Московском метрополитене 29 марта 2010 года и др. (см. рис. 1).
В. Цыганов выделяет следующие функциональные особенности масс-медиа, которые используются при осуществлении террористических акций:функция антенны – выдача (передача) информации;функция усилителя – драматизация событий, укрупнение масштабов случившегося;функция фокуса – сосредоточения общественного и индивидуального внимания исключительно на предоставляемой информации, подавление внимания ко всему, не соответствующему этой информации;функция призмы – «фильтрование» всей информации сквозь главное информационное событие, в данном случае - освещение террористического акта;функция эха – сохранение в общественном сознании и памяти обстоятельств произошедшего террористического акта и вызванных им эмоций.
В силу важной роли СМИ в донесении до общества посланий террористов планирование террористических актов и иных экстремистских действий организуется согласно «постановочным принципам медиа» таким образом, чтобы сделать их максимально эффектными в расчете привлечь как можно больше внимания СМИ, а значит и общества в целом. «Недостаточно зрелищная террористическая акция, аудитория которой оказывается незначительной, с точки зрения ее авторов и организаторов, считается неудачной, а то и несостоявшейся». III.Первенство по зрелищности исполнения безусловно принадлежит «супертерактам» 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Р. Р. Вахитов применил инструментарий семиотики для анализа этого теракта как медиасобытия. Вот некоторые из его выводов.Основными знаками сообщения о теракте 9/11 являются:летящие самолеты, захваченные террористами;террористы с ножами в руках и с арабской внешностью, но без каких-либо индивидуальных черт;горящие и падающие башни ВТЦ и стена Пентагона;убийство заложников;самоубийство самих террористов;эпитеты, которые чаще всего звучали за кадром и, по сути, превратились в своего рода «подпись» к картинкам; если их свести воедино, получится фраза типа «самый крупный и ужасный теракт в истории человечества!».
Р. Р. Вахитов предпринимает попытку «проинтерпретировать имеющиеся знаки в культурных кодах Спектакля», то есть объяснить символическое значение каждого из указанных знаков.Самолеты. В языке Спектакля самолет символизирует собой одно из высших достижений западной, технологической, капиталистической цивилизации. Практически в каждом современном западном фильме присутствует знаковый эпизод: по взлетной полосе несется самолет, затем он медленно поднимается в воздух, его огни горят, моторы и сопло ревут (как правило, фоном этого является туманный или вечерний пейзаж, еще лучше оттеняющий огни и контуры лайнера). В общем, в этом контексте самолет призван всем своим видом воплощать величие и мощь западной техники.Ножи в руках террористов, их арабское происхождение и подчеркнутая безличность. Нож предстает как низкотехнологичное орудие убийства, особенно вкупе с незападной внешностью в языке Спектакля, очевидно, означает антицивилизацию, дикость, иррациональность Абсолютно Другого, который идентифицируется здесь как зло, поскольку цивилизация, рациональность, западность позиционируются как Добро. В фильмах Голливуда, во всяком случае, нож почти всегда ассоциируется с оружием героя-маньяка, который и есть воплощающий принцип зла тотально иррациональный Другой. Подчеркнутая анонимность террористов - еще одно указание на то, что речь идет именно об архетипах, а не о живых людях.Горящие и падающие небоскребы ВТЦ и стена Пентагона. Здания ВТЦ и Пентагон – это знаки языка Спектакля, которые все комментаторы правильно расценили как символы современного капитализма: его экономической (ВТЦ) и военной (Пентагон) мощи. Учитывая то очевидное обстоятельство, что экономическая сфера при капитализме стойко ассоциируется с сакральным, ясно, что речь идет о покушении на «священное пространство» капиталистического дискурса. Как видим, банк можно расценивать и как «капиталистический храм», т.е. особое, «сакральное» с точки зрения данного дискурса место. Атака террористов на здание главного банка западного мира с точки зрения мифологии капитализма означает не только нападение сил зла на западное общество, но и на Природу, естественную реальность в целом.Смерть «простых людей»-заложников и людей в ВТЦ и в Пентагоне. Физическая смерть индивида в рамках либерального капиталистического дискурса вообще расценивается как одна из величайших трагедий и в этом одно из главных отличий этого дискурса от других, нелиберальных (например, традиционного христианского, мусульманского или советского, коммунистического). Либерализм изначально позиционируется в философской плоскости как особая разновидность номинализма – индивидуализм. Поэтому в рамках чистого, беспримесного либерального дискурса принципиально невозможна более или менее онтологически состоятельная надиндивидуальная идея, которая «снимала» бы в гегелевском смысле безысходность физической смерти индивида (отсюда глубинная трагичность и пессимистичность этого мировоззрения, выражение чего – такие знаковые феномены западного духа как экзистенциализм, голливудские фильмы ужасов, психоанализ и т.д.). Особенно же это верно по отношению к позднелиберальному дискурсу, который представляет собой «идеологию потребления»: если смыслом жизни человека является лишь удовольствие, как заявляет этот дискурс во множестве своих репрезентаций (реклама, кино), то смерть тела – абсолютное зло, ведь удовольствия связываются именно с телом в его физическом смысле.Смерть самих террористов. Различие между смертью заложников и смертью самих террористов с точки зрения Спектакля состоит в том, что в последнем случае к ужасу либерального человека перед смертью тела – источника удовольствий, – добавляется принципиальное и симптоматичное непонимание того: как человек может добровольно пойти на смерть, ради чего бы то ни было пожертвовать жизнью? Спектакль настолько настойчиво элиминирует смерть человека, так что даже все фильмы-боевики завершаются хеппи-эндом для главного героя «хорошего парня», т.е. жизнь человека в Спектакле мыслится в идеале как нескончаемый поток удовольствий. Террорист же для либерального человека – убежденного эгоиста и конформиста, представляющего человека лишь по образу и подобию своему, – вообще предстает не как человек, а как иррациональное чудовище, и именно поэтому террорист в Спектакле, так сказать, априори смертен, он – само воплощение Смерти, агрессивной, но бессильной перед Жизнью.«Самый крупный и ужасный теракт в истории человечества!». Содержание этого сообщения столь же далеко от истины (ведь, к примеру, можно трактовать и американскую ядерную бомбардировку Хиросимы, унесшую гораздо больше жизней, как разновидность акта террора, только государственного), сколь и симптоматично. Здесь в неприкрытом виде предстает основополагающая черта всего действа – тенденция к самовосхвалению и самовозвеличению. В сущности, это сообщение стоит в одном ряду с другими слоганами Спектакля: «самый лучший шампунь», «самый вкусный шоколад», «самый высокий небоскреб» и т.д.Обобщая вышеизложенное, Р. Р. Вахитов делает вывод о том, что основной, идеологический смысл этого теракта как Текста Спектакля следующий: «наша цивилизация устроена на естественных и рациональных началах, выступать против нее могут только дикари и безумцы, но и они вынуждены пользоваться ее достижениями». В контексте нашего исследования более важным является то, что организаторы теракта 9/11 очень грамотно выстроили его «визуальный ряд», во многом благодаря чему он произвел столь ошеломляющий эффект на мировое сообщество, не превзойденный (слава Богу!) до сих пор. Видеокадры с изображением процесса падения небоскребов ВТЦ после столкновения с ними самолетов стали самыми яркими символами начала новой эры в развитии международного терроризма и мироустройства в целом, в которой «мир уже никогда не станет прежним».Особенно эффективными по силе устрашающего воздействия на аудиторию выступают террористические акты с участием террористов смертников. Такие теракты всегда вызывают сильнейший общественный резонанс, так как действия смертников противоречат самой природе человека и не укладываются в границы разумного, вследствие чего шокируют обывателя. Усиление эффекта устрашения связано и с тем, что исполнителей таких терактов не страшна смерть, а, следовательно, их практически невозможно остановить.По словам В. Цыганова, «боевики-смертники в арсенале средств терроризма играют роль «оружия стратегического назначения, используемого для демонстрации мировому сообществу разрушительного потенциала террористической организации и ее решимости в достижении поставленных целей любыми средствами. «Акции самопожертвования» гарантированно попадают в фокус внимания СМИ, что в свою очередь активно используется не только для насаждения в обществе парализующего страха, но и для пропаганды и оправдания террористических целей».В. А. Медведев, анализируя индивидуальный смысл террора, формулирует его как «прорыв к обретению «Я» в смерти человека, воспитанного и живущего в системе коллективных (роевых) ценностей». «Благодаря террору на минуты, часы, а то и дни, - продолжает автор, - такой вот «полуфабрикат» становится человеком планетарного масштаба, входит в поле мысли и чувств миллиардов людей. …При качественно выстроенной системе ценностно нагруженной пропаганды, усиленной формами сублиминального управления и контроля, подобного рода прорывы к обретению «морального Я», становятся не террористическими актами, а подвигами самопожертвования, вокруг которых выстраиваются культы ритуального поклонения». IV.Террорист-смертник с «поясом шахида» стал одним из наиболее известных и мощных образов современного терроризма, который весьма активно эксплуатируется СМИ. Чаще всего в этой роли выступают женщины, лицо и тело которых, как правило, скрыто одеждой черного цвета, что в сочетании с открытой демонстрацией нательных взрывных устройств придает им особо устрашающий вид. В нашей стране наиболее резонансными терактами с участием смертников стали захват театрального центра на Дубровке в 2002 году и взрывы на нескольких станциях Московского метрополитена в 2010-м. Специалисты отмечают высокий профессионализм информационной деятельности современных террористический формирований: «правильный выбор объекта для создания коммуникативного резонанса, постоянная стимуляция обсуждения проблемы, многоканальность воздействия на аудиторию и т.д. наглядно демонстрируют хорошую подготовленность террористов к проведению многоуровневых психологических операций в информационном пространстве других стран».Так, специалистами отмечалось, что организаторы захвата заложников «Норд-Оста» с самого начала детально продумывали свою медиастратегию. Они сделали все возможное, чтобы насытить эфир максимумом информационных поводов о себе: выдвигали и отменяли различные требования, заставляли родственников заложников проводить митинги с плакатами, приглашали на переговоры известных людей и потом отказывались от переговоров с ними, впускали камеры НТВ и пытались выйти в эфир с мобильных телефонов заложников, когда те говорили с «внешним миром». Все это может быть расценено только как стремление сделать так, чтобы теракт «висел» в медиасфере непрерывно, обрастая все новой и новой информацией, нагнетая напряжение.Возможна ситуация, когда террористические и экстремистские организации целенаправленно явно или скрытно нанимают специалистов из СМИ и PR-агентств, которые обеспечивают соответствующее освещение терактов в средствах массовой коммуникации, создание необходимого заказчику образа экстремиста или террориста (борца за свободу своего народа, мстителя за гибель от рук федерального правительства семьи любящего отца, «идейного» борца за свободу и тому подобное), противодействие правительственным органам путем их дискредитации, организация давления на правительство в целом со стороны международных организаций и структур и, наконец, координацию и корректировку деятельности террористов путем прямой демонстрации конкретных действий контртеррористических сил.Весьма сильным медиапосланием террористических организаций выступает заявление о взятии на себя ответственности за совершенный теракт. В. А. Гарев отмечает, что это имиджевый жест, медиабомба, возможность бесплатной рекламы на ведущих каналах, поскольку за появлением информации о причастности к теракту следует развернутый репортаж о деятельности организации, взявшей на себя ответственность. По свидетельству эксперта по терроризму Брайна Джейкинса, современные террористы, захватывающие заложников, почти всегда требовали прямого эфира. Примерно в 95 процентов организаторы теракта обращаются в редакции СМИ, чтобы сообщить о взятии ответственности за совершенное преступление.Так, например, ответственность за страшные взрывы в Московском метро в марте 2010 году взял террорист Доку Умаров. При этом СМИ передали его обращение к обществу, в котором он заявил, что атака в Москве была законной акцией возмездия за продолжающиеся убийства мирных жителей на Кавказе. Теракты на территории России будут продолжаться, заверил Умаров. Он напомнил, что уже ранее предупреждал жителей России, что они «больше не будут спокойно наблюдать за войной на Кавказе в своих телевизорах. Поэтому война придет на ваши улицы, и вы ее ощутите на собственных жизнях и собственных шкурах».Со своей стороны СМИ также заинтересованы в освещении действий экстремистов, поскольку любой террористический акт либо экстремистская акция рассматривается ими как значимый информационный повод, приковывающий внимание аудитории и поднимающий рейтинг просмотра. Терроризм отвечает всем трем основным критериям приоритетности материала для СМИ (привлекательность темы для аудитории, неординарность фактов, новизна материалов), в силу чего он становится суперзрелищем. Как точно замечает В. Цыганов, «в переполненном насилием мире любая террористическая акция по-прежнему является сенсацией, а ради сенсаций конкурирующие между собой СМИ готовы на все». По мнению германского ученого Н. Больца, существует целая «мультимедийная индустрия страха».Владельцы СМИ и интернет-сайтов получают щедрые инвестиции и пожертвования, позволяющие, в том числе, выплачивать журналистам очень высокие гонорары. Передаваемая террористами информация (требования, интервью) позволяет выходить с эксклюзивными репортажами и статьями, повышающими рейтинг и статус самого СМИ. И у владельцев СМИ, и у журналистов возникает иллюзия прямого влияния на власть (власть вынуждена с ними сотрудничать), причастности к принятию судьбоносных решений, собственной исключительности (избранности). Это состояние сродни наркотическому опьянению – эйфория, искаженное восприятие реальности, отчуждение от других (простых) людей, возрастающая зависимость от источника наслаждения (возможности получать и передавать эксклюзивную информацию, повышающую статус и гонорары).Террористы определенным образом доверяют СМИ в том, что последние, в силу своего стремления заполучить горячие новости, «без купюр» выдадут в эфир, или опубликуют интервью с тем или иным лидером террористов, что, собственно, и сделала телекомпания Al-Jazeera в октябре 2001 года с видеозаписью интервью террориста № 1 (по мнению США) Усамы Бен Ладена, а еще ранее (в мае 1997) – телекомпания CNN.Впрочем, некоторые исследователи подчеркивают, что широко освещая теракты, СМИ лишь отвечают на запросы аудитории, которой интересны шокирующие факты насилия. Проведенное А. А. Мкртычаном исследование во многом подтверждает данный вывод. Согласно полученным им данным, каждый второй из опрошенных (56,8 процента) «регулярно» следит за криминальной хроникой по ТВ. Объясняя свой интерес, респонденты отметили следующие причины просмотра криминальных новостей: «Желание быть в курсе событий для реальной оценки происходящего» - 56,8 процента ответивших; «Любопытство» - 23,1 процента; «Отсутствие интересных альтернатив» - 15,4 процентов; «Профессиональный интерес» - 3,6 процента и «Дефицит острых ощущений в собственной жизни» - 1,2 процента опрошенных.Как резонно замечают сотрудники информационного агентства «Росбалт», «восприятие событий аудиторий во многом зависит от способа подачи соответствующего материала в средствах массовой информации». Зачастую освещение совершенных терактов и преступлений экстремистской направленности в СМИ не сводится к простому информационному сообщению, а включает в себя подробные репортажи с места событий, эмоциональные комментарии участников и очевидцев происшествия, демонстрирование (при наличии) соответствующих видеозаписей происшествия либо ярких видеосюжетов с места его происхождения с показом трупов, раненных, крови, обломков техники и т.п.Для придания красочности применяются и элементы художественного описания. Вот описание из зала центра на Дубровке в Москве через час после спецоперации корреспондента Комсомольской правды З. Лобановой, опубликованное в газете «Комсомольская правда»: «По лестнице поднимаюсь на второй этаж – туда, где началась эта чудовищная драма. В зале свет притушен. И кажется оперативники и спецы говорят тише. Картины открывается чудовищная. На сцене, по центру канистра с бензином. Четвертый ряд, место 34. Откинув голову на спинку красного сиденья, сидит молодая шахидка. Лицо, которое она так тщательно скрывала, открыто. Изо рта вытекла и засохла тонкая струйка крови. 10-й ряд, крайнее место: скрючившийся боевик. Последние ряды – три женщины-камикадзе. На всех трех – пояса шахида с взрывчаткой. Одна из них сидит, сложив руки на кресле и уронив на них голову. Можно подумать, что спит. Другая женщина-террористка сидит, привалившись к подруге».В упомянутом исследовании А.А. Мкртычана полученные данные (см. рис. 1) свидетельствуют о желании больше части зрителей (82,6 процентов) получать подробную информацию о теракте. Однако половина из них (41,0 процентов) не желает видеть иллюстрации с места совершения террористического акта.  Рисунок 1. Предпочтения респондентов относительно объема получаемой информации о террористическом акте (в процентов). Необходимо отметить, что при постановке более узкого вопроса относительно детализации информации о жертвах и последствиях террористического акта («Как Вы считаете, передаваемая в СМИ информация должна содержать подробности изображения жертв и последствий террористического акта?»), большинство респондентов (63,6 процента) ответили отрицательно и лишь 36,4 процента – положительно. Из всех, выбравших ответ «Нет», 24,7 процента респондентов уточняют, что подобная информация пугает и шокирует телезрителя (прежде всего – детей); 4,5 процента отмечают, что это «играет на руку» террористам, т.к. сеет панику, страх и агрессию в обществе; и еще 3,9 процента настаивают на том, что подобный формат трансляции представляет из себя шоу, что неэтично по отношению к жертвам.В изучении данного вопроса А. А. Мкртычяном применены и психологические методики психологических последствий терроризма на личностном уровне, в результате которых получены интересные результаты. Им установлено, что характер и содержание новостных передач о террористическом акте влияют на степень проявления посттравматического синдрома, что было и так вполне очевидным. Однако направленность и механизм такого влияния оказались парадоксальными. Ученый пришел к выводу, что наличие изображения жертв и последствий террористического акта, также как и самих террористов и других непосредственных участников травмирующего события, ведет не к усилению, а, наоборот, к редукции таких определяющих симптомов посттравматического стресса, как тревожность, фобические состояния, депрессия. И связано подобное изменение с тем, что с помощью эмоционально насыщенной трансляции, передаваемой через СМИ, наблюдатель удовлетворяет резко возникающую потребность в подробной информации о произошедшем, т.к. именно первоначальный ее дефицит, как, впрочем, и намеренное искажение (цензура), пренебрежение подробностями (со стороны сотрудников СМИ и представителей правительственных структур) усугубляет панические настроения и, соответственно, приводит к формированию фобических состояний, в т.ч. и к страху смерти.По мнению исследователя, дело состоит в том, что отсутствие в репортажах подробностей начинает трактоваться напуганным зрителем не как желание со стороны государства избежать паники, а как намеренное искажение и сокрытие. А это приводит не только к ухудшению личного психологического состояния зрителя, но и к формированию негативной и подозрительной позиции по отношению к внешним объектам, в т.ч. и к представителям властных структур, а значит и к государству в целом. И дальше начинает развиваться цепная реакция паники, агрессии и т.д. А одним из звеньев подобной реакции становиться хаотических поиск любой информации о происшествии. И в данном случае, человек начинает обращаться к непроверенным источникам. А точнее – пользуется слухами и мифами, которые очень оперативно возникают на фоне дефицита официальной информации, что, естественно, еще больше усугубляет негативное состояние, формируя уже стойкие негативные психологические состояния и поведенческие диспозиции, в т.ч. и агрессивного, девиантного характера. На наш взгляд, сам полученный автором результат исследования, равно как и его теоретическая интерпретация, могут быть поставлены под сомнение. Имеется ряд социологических и психологических исследований, содержащих практически противоположные выводы. Так, например, Фонд «Общественное мнение» через месяц после захвата заложников в «Норд-Осте» в 2002 году и телесюжетов о нем зафиксировал, что 68 процентов населения страны считали – следующий теракт произойдет именно в их городе или поселке. Больше 70 процентов опрошенных испытывали чувство настоящего ужаса, как если бы это произошло с их близкими, коллегами людьми. Отдел клинической психологии Научного центра РАМН провел собственное исследование, когда были опрошены более 300 москвичей, у которых на Дубровке не было ни родственников, ни знакомых. В итоге у 24 процентов из них обнаружили симптомы посттравматического расстройства, характерного для участников боевых действий и настоящих жертв теракта. По мнению российского психиатра Т. Дмитриевой, зрители, смотрящие прямые телерепортажи о террористических актах, испытывают практически те же чувства, что и заложники: растерянность, ощущения бессилия, ненависть к террористам, беспомощность и страх за себя, за своих близких, которые могли оказаться в роли заложников. То есть, передача шокирующих подробностей терактов формирует не катарсис (нравственное возрождение от пережитого страдания – Аристотель), а усугубляет депрессивное состояние зрителей. V.Не менее интересным являются выявленные А. А. Мкртычяном мнения опрошенных граждан относительно допустимости интервьюирования террористов в «прямом эфире». Здесь значительно преобладает отрицательное отношение (50,3 процента) над положительным (19,1 процента), при значительной доли тех, кому «все равно» (30,6 процента). Из противников интервьюирования террористов, 12,4 процента уточняют, что подобная практика является рекламой террористов и способствует их популяризации; 4,5 процента считают, что это пугает зрителей и рождает панику; более радикально настроены 3,9 процента респондентов, которые уверены в том, что с террористами вообще бессмысленно общаться и единственный способ «взаимодействия» с ними – физическое уничтожение. Что касается сторонников, то 33,3 процента из них уточняют, что подобные интервью несут в себе важную информацию; еще 33 процента считают, что эта информация наиболее достоверна, т.к. не подвергается цензуре; и 25 процентов респондентов отметили, что необходимо и террористам предоставить возможность донести до общества свою позицию.Одним из негативных факторов освещения террористических и экстремистских действий средствами массовой информации в режиме реального времени является возможность создания ими помех деятельности правоохранительных органов по их пресечению. Это особенно важно при проведении контртеррористических операций, связанных с освобождением удерживаемых заложников. Благодаря радио- и телетрансляциям, сообщениям в сетевых СМИ исполнители теракта и координирующие их действия лица могут оперативно отслеживать действия «силовиков» и принимать упреждающие меры. Очевидно, что следствием этого может стать гибель заложников, сотрудников правоохранительных органов, а также посторонних гражданских лиц (например, если террористы в последнем «рывке» решат совершить прорыв либо просто причинить максимальный вред перед гибелью).Подобная ситуация не раз имела место в реальности. В частности, многими экспертами вспоминается в связи с этим захват заложников в ТЦ на Дубровке («Норд-Ост»), когда журналисты многочисленных телеканалов, находившиеся рядом с местом события, выдавали в эфир информацию о якобы начавшейся силовой операции по освобождению заложников и иным образом мешали работе спецслужб. «Во время московских событий в погоне за вниманием аудитории телевизионные репортеры и комментаторы вместе с техническими подробностями происходящего выбалтывали оперативные сведения, данные, остававшиеся вне внимания террористов. Мнения оккупирующих эфир многочисленных экспертов зачастую представляли собой конкретную информацию о возможных способах и направлениях нейтрализации террористов. А как назвать несанкционированные штабом контртеррористической операции попытки журналистов связаться с террористами? Или периодически звучавшие с телеэкрана безответственные, по сути своей подстрекательские, предположения о якобы скором начале штурма, что могло спровоцировать расправу над заложниками?» - справедливо негодовал по поводу безответственных действий СМИ В. Цыганов.Помимо использования возможностей глобальных и национальных средств массовой информации, наиболее мощные террористические и экстремистские организации стремятся создавать и развивать собственные СМИ. Их основной целью выступает ведение экстремистской пропаганды. Так, например, исламистское движение «Хамас» запустило в 2006 году вещание официального телевизионного канала «Аль-Акса» (Al-Aqsa TV), программы которого включают новости и пропаганду, исходящие от данной организации, детские и религиозные передачи. За несколько лет до этого начала вещание радиостанция Хамас «Голос Аль-Аксы» (Radio Alaqsa Voice).Другая известная террористическая организация исламистского толка – Хезболла, – располагает собственным спутниковым телеканалом Аль-Манар (Al-Manar TV Lebanon) и радиостанцией Аль-Нур (Al-Nour), которые работают с начала 1990-х годов. Аль-Манар пользуется самоназванием «станция сопротивления» и является ключевым инструментом в достижении того, что Хезболла называет «психологической войной против сионистского врага» в арабском мире.С развитием Интернета и социальных сетей потребность в наличии собственных СМИ снижается, так как намного проще и дешевле использовать различные интернет-хостинги и иные социальные сетевые ресурсы для распространения массовой информации. Однако, вполне возможен вариант одновременного использования собственных СМИ и интернет-ресурсов в террористических и экстремистских целях.За последние несколько лет на Ближнем Востоке появилась и стремительно набрала колоссальную мощность суннитская повстанческая террористическая организация джихадистского толка «Исламское государства Ирака и Леванта» (сокр. ИГИЛ), играющая значительную роль в Ираке и Сирии. Она примечательна во многих отношениях и представляет собой некую новую мутацию международного терроризма, сочетающую в себе элементы незаконного вооруженного формирования сетевого типа с иностранным элементом и агрессивной джихадистской идеологии со стремлением создания халифата на захваченных территориях. Ее отличительной чертой также является применение беспощадного насилия и террора к любым своим противникам, включая мусульман-шиитов и иным «кафирам», уровень которых запределен даже для Аль-Каиды. В контексте нашего рассмотрения ИГИЛ интересна весьма активным и умелым ведением пропаганды как с использованием традиционных информационных материалов и СМИ, так и ресурсов Интернета.ИГИЛ с начала своего существования (2006 год) создало мощную пропагандистскую структуру – медиа-агентство «Аль-Фуркан» (al-Furqan Institute for Media Prodution), которая изготавливает CD и DVD-диски, постеры, брошюры и информационные материалы для распространения в Интернете. Выпущенный им в 2014 году пропагандистский документальный фильм «Звон мечей» отличается очень высоким качеством исполнения, в связи с чем агентство CNN сравнило его с продукцией Голливуда. В нем запечатлены многочисленные сцены жестоких нападений, террористических актов, казней, проводимых членами ИГИЛ, производящими сильное устрашающее воздействие.В начале фильма один из лидеров террористической группы произносит пламенную речь перед скоплением членов ИГИЛ, в которой, в частности, говорится: «И мы скажем тогутам и кафирам во всем мире то, что сказал Ибрагим, Мир ему, своему отцу: «мы отрекаемся от Вас, и тех, кому Вы поклоняетесь помимо Аллаха! Мы отвергаем Вас и между нами и вами установилась вражда и ненависть на веки, пока не уверуете вы в одного Аллаха» (60:4). И мы скажем вам, как сказал Пророк, да благословит его Аллах и приветствует: «Поистине, мы пришли к вам с резней!». Так возрадуйтесь, о неверующие!». После чего он достает большой нож-мачете и начинает угрожающе им размахивать. Очевиден устрашающий характер послания террористов, обращенный всем «неверным».Основным масс-медиа, который использует ИГИЛ, является Медиа-фонд «Итисаам» (I'tisaam Media Foundation), сформированный в марте 2013 года и распространяющий информацию через Глобальный исламский медиа-фронт (Global Islamic Media Front). В 2014-м ИГИЛ учредил Медиа-центр «Аль-Хайят» (Al Hayat Media Center), который ориентирован на западную аудиторию и производит материалы на английском, немецком, русском и французском языках. Одновременно ИГИЛ запустил проект Медиа-фонда «Айнад» (Ajnad Media Foundation), которые распространяет аудио-материалы с джихадистскими проповедями и песнопениями.В июле 2014-го ИГИЛ начал выпускать печатный журнал «Дабик» (Dabiq) на нескольких языках, включая английский. Название журнала заимствовано от города в северной Сирии, который упоминает в хадисах об Армагеддоне. По мнению Харлина К. Гэмбхира (Harleen K. Gambhir) из Института изучения войны (Institute for the Study of War), в отличие от журнала «Вдохновение» (Inspire magazine), который используется Аль-Каидой в странах Аравийского полуострова преимущественно для подстрекательства своих читателей к совершению одиночных атак на страны Запада, «Дабик» основное внимание уделяет приданию легитимности ИГИЛ и провозглашаемого им Халифата и поощрению мусульман эмигрировать в последний.Одной из последний резонансных медиа-акций ИГИЛ стало размещение 19 августа 2014 года в сети Интернет видеоролика с казнью (обезглавливанием) американского журналиста Джеймса Фоули (James Foley) в Интернете. Ролик был изготовлен агентством «Аль-Фуркан». Представитель террористической группировки заявил, что данная казнь стало местью за бомбардировку Соединенными Штатами отрядов ИГИЛ на территории Ирака. Это событие вместе с фотографиями (см. фото 2) были растиражированными всеми основными мировыми информационными агентствами и вызывали широкий общественный резонанс. Свои комментарии по этому поводу высказали руководители ряда западных государств, в частности главы США, Великобритании, Италии, Франции. Убийство журналиста осудил Совет Безопасности ООН. ЗаключениеПо итогам нашего рассмотрения можно сделать следующие выводы:1. Информационная составляющая экстремистской и террористической деятельности с возрастанием социальной роли СМИ резко увеличилась и стала определять форму, сценарий и эффективность террористических актов и преступлений экстремистской направленности.2. Террористические и экстремистские организации стремятся обеспечить максимально широкое медийное освещение своей деятельности с целью запугивания населения, получения общественной известности и пропаганды экстремистской идеологии.3. Средства массовой информации также заинтересованы в широком информационном освещении террористических актов и иных экстремистских действий, так как рассматривают их как значимый информационный повод, привлекающий внимание аудитории и повышающий рейтинг просмотра. При этом характер и содержание передаваемой информации и комментариев об экстремистских акциях может существенно варьироваться.4. Потребители продукции СМИ в большей своей части также желают и стремятся получать максимально полную информацию о совершенном теракте (экстремистской акции). Однако значительная часть из них выступает против излишней натуралистичности демонстрирования последствий совершенных противоправных действий, травмирующих психику человека и общественное сознание, а также предоставлении лидерам террористических организаций возможности делать публичные заявления в прямом эфире телевидения.5. Наиболее мощные международные террористические организации создают собственные средства массовой информации и интернет-ресурсы, используемые для пропаганды своей идеологии и информационного освещения своей деятельности. Причем как показывает пример с джихадистской группой «Исламское государства Ирака и Леванта», террористы обрели способность изготавливать медиа продукцию весьма высокого качества, что повышает ее потенциал воздействия на сознание.6. В этих условиях эффективная борьба с террористической и экстремистской деятельностью невозможно без создания государственной системы информационного противодействия, включающей теоретически обоснованную концепцию и практически проверенную методологию, адаптированную к региональным особенностям.7. Требуется выработка и правовое закрепление правил освещения СМИ террористических актов, особенно связанных с захватом заложников, а также координации деятельности правоохранительных и СМИ во время проведения контртеррористических операций и пресечения массовых публичных мероприятий экстремистского характера.комментарии - 183
|
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
http://forum-msk.org/material/news/10588651.html
Даля дала: Россия для Литвы теперь хуже исламской угрозы
Опубликовано 20.11.2014
в разделе Новости
комментариев 42
«Если не остановить Россию на Украине, агрессия распространится на всю Европу», — заявила сегодня, 20 ноября, президент Литвы Даля Грибаускайте в эфире национальной телерадиокомпании LRT, сообщает корреспондент ИА REGNUM.
«Украина сегодня борется за мир во всей Европе, за всех нас. Если террористическое государство, которое проводит открытую агрессию против своего соседа, не будет остановлено, эта агрессия может распространиться в Европе и дальше», — сказала Грибаускайте.
Напомним, ранее Грибаускайте сравнила президента России Владимира Путина с Иосифом Сталиным и Адольфом Гитлером, а Россию — с «Исламским государством».
- Путаница в исторических понятиях, - отмечает редактор ФОРУМа.мск Д.Чёрный, - признак для обычного человека - простого кретинизма, недостатка йода или какого-то другого элемента в обмене веществ, а вот для политика и особенно президента это уже больше, чем кретинизм, и дело тут, конечно, не в Путине и не в России, а в истеричности суждений как раз там, где нацистская символика, в отличие от советской, имеет вполне официальное хождение, и Евросоюз этого не замечает во время парадов неонацистов и прочих эдаких мероприятий по защите прав человека, так что Даля впадает в какой-то сюр, как Дали, свой нацизм и оправдание преступлений нацистской Германии в отношении собственного же народа ей не мешают, однако в России мерещится и терроризм, и исламизм, и гибрид Гитлера со Сталиным (нечто подобное описывавший в "Голубом сале" В.Сорокин теперь должен попросить гражданства у Дали, и ведь даст!).