2024 год войдёт в историю как время тяжёлой борьбы за определение перспективного облика миропорядка, причём без немедленных масштабных результатов. Они станут очевидными лишь в ближне- и особенно среднесрочной перспективе. Идущее по нарастающей развитие характеризовало все основные современные конфронтации – между «западными демократиями» (иногда частью их лагеря) с одной стороны, Россией, Китаем и Ираном – с другой [2].
Сдерживание держав-цивилизаций вынуждало каждую из них перейти к «контрсдерживанию». На первый план выходят вопросы того, как обеспечить предельно возможные эффективность и результативность. В данной связи необходимо ввести такой термин как управление конфронтацией. Под ним автор понимает способность одной из сторон не только направлять её ход в соответствии со своими интересами, но и заставлять оппонента как можно более нерационально растрачивать ресурсы, изматывая его и в итоге обескровливая, делая критически ослабленным внутренне.
Выявление глубинных тенденций часто требует обращения к уровню региональных подсистем (макрорегионов).
Здесь прежде всего значимы Балтийский регион и Арктика, где Запад заметно ускорил гонку военных потенциалов; Ближний и Средний Восток, учитывая развитие арабо-израильского конфликта и «сдерживание» Ирана; Индо-Тихоокеанский регион (ИТР), где противостояние КНР – США рискует выйти на качественно новый уровень [4; 13]. Особняком в этом ряду стоит постсоветское пространство [11]. Именно на нём решается принципиальный вопрос: будет ли поставлена преграда на пути попыток географически безгранично и функционально неограниченно распространять присутствие, влияние, ценности «либеральных демократий». От этого во многом зависит, останется ли миропорядок западноцентричным.
* * *
В 2024 г. «западные демократии» заметно продвинулись в выстраивании систем «сдерживания» в плане более продвинутого распределения ответственности и особенно структурирования (организации) своих растущих военных ресурсов [15]. Притом конфигурация де-факто во многом выстраивалась одновременно под каждый из вариантов выборов в США (ноябрь 2024 г.), т.е. включая и реализовавшийся сценарий победы Д. Трампа.
На направлении конфронтации с РФ наиболее иллюстративен кейс НАТО (как института) – важнейшего интегратора многосторонней военной мощи стран-участниц, особенно европейских. Она росла как в финансовом, так и людском выражениях. По предварительным данным, если в 2023 г. 2% от ВВП и более тратили на военные нужды лишь 10 стран-участниц НАТО, то в 2024 г. их количество должно возрасти до 23 (при общем количестве в 32) [20. Р. 9]. На качественно иной уровень вышел к середине 2024 г. процесс перехода к новой модели сил НАТО (New NATO Force Model, NNFM). Она была принята ещё в июне 2022 г. и предполагала постепенно передать в постоянное подчинение Альянса войск численностью не менее 0,8 млн. чел. Абсолютное их большинство должны выделять европейские страны-участницы [1. Р. 1-2].
Тем самым последние заметно увеличили вовлеченность в «сдерживание» РФ. Это позволило США направлять абсолютное большинство собственных сил на противодействие КНР и задействовать их в качестве общего резерва в метрополии. Такой подход, будучи успешно реализуем администрацией Дж. Байдена, отвечал и установкам Д. Трампа. В свою очередь, резко увеличивая вклад в функционирование НАТО (и в удельном, и абсолютном отношении), истеблишмент европейских стран-участниц блока рассчитывал гарантировать дееспособность Альянса даже в случае угрозы временного выхода из него США.
Каковы важнейшие изменения в 2024 г. в связи с ускорившимся переходом к NNFM? Она должна объединить постоянные группировки блока – первого эшелона (силы передового развёртывания, СПР) и второго, расположенного в глубине [21]. До середины 2024 г. его основу составляли силы быстрого реагирования (NATO Response Force, NRF). С 1 июля 2024 г. их сменили более подвижные (в основе уже не танковые и механизированные, а воздушно-десантные, аэромобильные и мотопехотные части) силы союзнического реагирования (Allied Reaction Force, ARF) [2. Р. 2-4; 31]. Тем самым стартовала отладка возможностей группировки, которая должна наносить внезапные проникающие удары, выдвигаясь из глубины зоны ответственности Альянса.
Для СПР основу в военном отношении, которой придавалось большое политическое значение, составляли многосторонние наземные боевые группы. В 2024 г. было определено, что будет поэтапно увеличена с батальона до бригады (с 1 тысячи до 4-5 тысяч военных) боевая группа не только в Литве, но и Латвии. Они должны были достичь вновь установленных размеров и полной боеготовности в 2027 и 2026 гг. соответственно [26]. На территории Польши и Эстонии боевые группы становились больше батальона, но меньше бригады [26]. Для формирования в Литве практически всю нагрузку брала себя Германия [19]; для такового в Латвии направляющая роль была у Канады [26], а о готовности включиться с 2025 г. заявила Швеция [33]. Осенью 2024 г. было определено, что последняя также станет крупнейшим комплектатором многосторонней боевой группы (батальон в основе, с возможностью быстро развернуться в бригаду), создаваемой на севере Финляндии, в Лапландии, с 2026 г. [32].
Едва вступив в НАТО (7 марта 2024 г.), официальный Стокгольм сразу продемонстрировал наличие державных амбиций, используя флаг Альянса для развёртывания своих контингентов в странах, чьи территории исторически входили в состав Шведского королевства: Латвии (до 1721 г.) и Финляндии (до 1809 г.). Готовностью нести повышенную нагрузку по линии СПР подтверждала наличие у себя лидерских амбиций Германия. В случае Канады решение объяснялось большей жёсткостью в восприятии РФ, чем у всех ее партнёров по НАТО. Этому способствовало наличие в Канаде значительной украинской националистической эмиграции, появившейся в результате Второй мировой войны.
Увеличение перечисленных боевых групп СПР отражало переход «западных демократий» к возросшему качеству гонки военных потенциалов в регионе Балтийского моря. Показательно и удвоение вооружённых сил Польши с 2014 г. к 2024 г. (с менее чем 100 до свыше 200 тыс. военнослужащих) [20. Р. 13]. Самоуверенность «западных демократий» в связи с ростом мощи, особенно самой НАТО как института, порождала озвучивание инициатив о возможном перекрытии Балтийского моря для российских судов, то есть о резком усложнении транспортной связи с Калининградской областью РФ.
Гонку военных потенциалов Запад не менее активно осуществлял в Арктике. В соответствии с дополнительным протоколом (2024) к межгосударственному соглашению (2021) расширялся список военных объектов в Северной Норвегии, к которым получали полноценный доступ США [27]. Это позволяло им переходить к полноценному «сдерживанию» РФ в Северном Ледовитом океане вдоль не только её восточных границ здесь (с опорой Соединённых Штатов на Аляску), но и западных. Как и в Восточной, в Северной Европе стратегическая активность США в национальном качестве сочеталась с многосторонними усилиями под флагом НАТО с заметным вкладом европейских партнёров.
Показательны учения Nordic Response 2024 в марте 2024 г. [28]. В отличие от предшествующих манёвров данного типа (Cold Response 2020 и 2022), они проходили не только в Норвегии, но в Финляндии и Швеции, отражая значимое для НАТО расширение в Северной Европе – на две ранее условно нейтральные страны. В учениях Nordic Response 2024 заметный вклад внесли, помимо принимающих сторон и США, также Великобритания, Германия, отрабатывая развёртывание межвидовой группировки на арктическом побережье Норвегии [28]. Последняя превращается в стратегический плацдарм для стратегического проникновения и закрепления партнёров по НАТО в Западной Арктике.
Решения Вашингтонского саммита НАТО (9-11 июля 2024 г.) провозглашали её более активное участие как на Ближнем, так и на Дальнем Востоке. В первом случае интересно, что не упоминался в принципе арабо-израильский конфликт [34]. Оказывая военную поддержку Израилю в военном отношении (не говоря уже о политическом), США действовали в национальном качестве, без привлечения формата НАТО. Это объяснялось стремлением не допустить возникновение имиджа блока как недружественного арабским странам (сложно достижимая задача), а также позицией многих европейских стран-участниц. Так, Германия активно поддерживала Израиль политико-дипломатически, но не была готова делать это через поставки оружия: Берлин ограничился предоставлением медицинского оборудования и лекарств, вернул Тель-Авиву взятые в лизинг у последнего дальневысотные БПЛА [22]. Такой подход качественно отличался от линии на поддержку властям в Киеве: в 2024 г. ФРГ оказывает ему военную помощь в размере 7 млрд. евро, включая поставки партий бронетехники.
Представленные различия отражали ограниченную готовность Германии, в целом европейских стран-участниц резко наращивать свой вклад в «сдерживание» Ирана. Эта готовность отнюдь не нулевая: так, для поддержки операций ВМС США и Великобритании в Красном море против хуситов (с декабря 2023 г.) здесь была развёрнута профильная миссия ЕС (решение было принято в феврале 2024 г.) [29]. Однако эффективность данных сил оказалась спорной; к осени 2024 г. их активность резко снизилась без очевидного результата [29]. Надежды на корректировки во внешней политике Ирана «западные демократии» возлагали на внутреннюю ситуацию в стране и фактор трагической гибели в авиакатастрофе 19 мая 2024 г. президента И. Раиси, талантливого представителя консервативного крыла элит ИРИ.
На Дальнем Востоке в 2024 г. продолжила развиваться тенденция вовлечения Альянса, европейских стран-участниц в национальном качестве в «сдерживание» КНР. Устоявшимся стал формат «NATO + IP4» (с 2022 г.). «Четвёрка» включала не входившие в НАТО «демократии» - партнёры в Индо-Тихоокеанском регионе: Австралию, Новую Зеландию, Южную Корею, Японию. Они регулярно приглашались на саммиты НАТО (с 2022 г.) [34], а контингенты стран-участниц блока (прежде всего, Великобритании, Германии и Франции) стали активнее участвовать в многосторонних учениях в ИТР: обычно их проводили Австралия или Япония [4; 13; 16].
В Индо-Тихоокеанском регионе в 2024 г. развивалась вся система форматов, созданных Белым домом для противодействия КНР. Это «треугольники» AUKUS (с участием Австралии и Великобритании), Южная Корея – США – Япония (формально для «сдерживания» КНДР), «Партнёры в Голубом Тихом океане» (создан в июне 2022 г.). Последний формат де-юре был ориентирован на экологическую проблематику, прежде всего сохранение природного облика островов на Тихом океане. Однако к этой категории как объекту для «сбережения» мог быть отнесён и о. Тайвань. Победа на выборах президента (13 января 2024 г.) представителя Демократической партии Лай Циндэ, ориентированной на максимально сближение с США, способствует ужесточению конфронтации последних с КНР [14].
Один из институциональных треков вовлечения в данный процесс европейских стран-участниц НАТО – их вступление в структуру «Партнёры в Голубом Тихом океане». В отличие от двух «треугольников», её состав расширился. К 2024 г. в него входили не только США, Австралия и Новая Зеландия, но и Канада (т.е. вся четвёрка англо-саксонских держав), к Японии добавилась Южная Корея; вошла также Германия [24]. Данные форматы в ИТР вписываются в стратегию Д. Трампа в регионе, особенно в отношении Китая. «Сдерживание» КНР ещё более укрепит свою значимость и ценность как ключевая военно-стратегическая задача для США. Они будут опираться на собственные силы и возможности региональных партнёров, но вероятно стремление активнее привлекать европейские континентальные страны-участницы НАТО, особенно для политического эффекта.
Это сотрудничество важно для «индотихоокеанской четвёрки», но уже и для «западных демократий» в Европе. Южная Корея - один из крупнейших производителей конвенциональных вооружений и военной техники: так, танк «Чёрная пантера» К2 все чаще становится альтернативой германскому «Леопарду» 2А7 или иных модификаций. Первая из перечисленных боевых машин должна сменить вторую как наиболее массовый танк вооружённых сил Польши, которая претендует на создание крупнейших наземных сил среди европейских стран-участниц НАТО [7; 20. Р. 13].
Обращение к производителям из Южной Кореи и тем более самим США становится всё более востребованным для континентальных европейских стран-участниц НАТО в свете стремления резко увеличить собственные запасы оружия, сохранить объёмы его поставок Украине и трудностей, которые в середине 2020-х гг. испытывал ВПК европейских членов НАТО в деле наращивания производства.
В 2024 году Украине стали предоставлять боевые самолёты F-16, причём первыми это сделала группа из малых и средних «старых» стран-участниц НАТО в лице Бельгии, Дании, Нидерландов и Норвегии. Номенклатура поставляемой сухопутной военной техники заметно не расширилась, в случае танков стали направляться часто более старые образцы, но в большем количестве. Так, в 2023 г. ФРГ передала ВСУ 18 танков «Леопард» 2А7, а в 2024 г. – уже 88, но модификации 1А5 [23].
На Вашингтонском саммите (2024) согласовано новое качество вовлечения НАТО (как института) в противостояние на территории Украины. Альянс стал официально готовить кадры ВСУ [34] (раньше страны-участницы делали это лишь в национальном качестве, в составе «коалиций желающих» и под флагом ЕС), финансировать военно-техническую поддержку Украины [34] (ранее здесь были задействованы формат «Рамштайн» и опять же «коалиции желающих» под поставки конкретного вида военной техники, а также ЕС).
Учитывая роль НАТО как «тяжеловеса» в стратегическом планировании «коллективного» Запада, это свидетельствовало о готовности очень близко подойти к возможности «горячей» войны с РФ. Симптоматичны «пробросы» идеи ввести войска стран-участниц НАТО на Украину (открыто это сделала Франция в феврале 2024 г., тайно, но под эгидой НАТО, Великобритания в марте 2024 г. [1]), публичная дискуссия ведущих «западных демократий» о возможности разрешить властям в Киеве наносить удары поставленным ему дальнобойным оружием вглубь России [9].
Обе инициативы в случае их одобрения и реализации означали де-факто прямое вовлечение стран-участниц в боевые действия и вынуждали РФ пойти на жёсткие ответные меры [9]. Кремль обозначил готовность к этому (наиболее показательны учения СЯС в мае – июне и октябре 2024 г., уточнения, внесенные в ядерную доктрину РФ осенью 2024 г. [6]), последовательно и настойчиво стремился не допустить негативного сценария, нового, уже критически опасного для судеб мира, снижения порога применения силы со стороны стран-участниц НАТО. Российская линия содействовала тому, что не возникла неконтролируемая эскалация; однако такой вариант не исключён, учитывая достигнутый уровень конфронтации.
* * *
В данной связи следует обратить внимание на тенденции 2024 г. в зоне СВО. Наступление[1] ВСУ в июне – сентябре 2023 г., заранее широко освещённое, завершилось провалом. На этом фоне украинское руководство решило вернуться к схемам осени 2022 г.: наносить внезапные глубокие удары, обеспечив на избранном направлении подавляющее преимущество в личном составе и технике. Такие удары наносились прежде всего на северном фланге линии боевого соприкосновения (ЛБС). В сентябре 2022 г. по этой схеме ВСУ продвинулись в Харьковской области, а 6 августа 2024 г. вторглись в Курскую область. Новшеством в последнем случае было первоначальное использование на острие «лёгких» войск – прежде всего, сил двух отборных воздушно-десантных бригад ВС. По сути, с украинским военно-людским наполнением была отработана тактика сил союзнического реагирования (ARF) НАТО [21. Р. 2-4; 31].
Два важнейших индикатора развития обстановки в зоне СВО – масштаб потерь противника, площадь занятых территорий, особенно крупных населённых пунктов. Согласно подневным отчётам Министерства обороны [3], в 2024 г. ежесуточные потери ВСУ на ЛБС чаще всего находились в районе отметки в 2,0 тыс. военных и наёмников, в Курской области – порядка 0,3 тыс.. Суммарно это составляло численность одной расчётной «малой» бригады ВСУ или примерно половины расчётной бригады по стандартам НАТО. Такие потери, являясь крайне сложно достижимым показателем ещё в 2023 г., были обусловлены возросшими воинским мастерством, техническими возможностями бойцов и командиров Вооружённых Сил России. Резко ускорилось выбивание наиболее боеспособной части кадров ВСУ.
Вместе с тем обрушения их боевых порядков ещё не произошло. Особенно показательна единичность состоявшихся «котлов». В конце октября 2024 г. таковой тактического уровня (примерно на 2 тысячи военных) возник в одном из районов вторжения ВСУ в Курской области [12], но его ликвидация идёт непросто. Именно возникновение хронологически параллельно сразу нескольких «котлов» на 1–3 бригады (2–5 тыс. личного состава ВСУ) каждый с их быстрой (до нескольких дней) ликвидацией могут стать признаком развала фронта официального Киева.
Российские войска стали умело использовать тактику почти полного окружения: противник блокируется в районе с плотной городской застройкой с оставлением ему одного простреливаемого пути отступления. Опасаясь попасть в «котёл», части ВСУ быстро отходят из почти затянувшегося мешка, что минимизирует разрушения населённого пункта. Эта тактика оказалась весьма результативной при освобождении Угледара в начале октября 2024 г. и Селидово в конце октября 2024 г. Исторически данная схема была апробирована войсками 1-го Украинского фронта Маршала И.С. Конева при освобождении Силезского промышленного бассейна (конец января 1945 г.) [8. С. 354-362].
К глубокой осени 2024 г. ВСУ ещё удерживали примерно половину временно оккупированных территорий Курской области. Российские войска имели не очень объёмное, но сложное и значимое продвижение в Харьковской области – в мае и особенно в октябре; в Запорожской области в августе – сентябре 2024 г., т.е. на северном (правом для РФ) и южном (левом) флангах. Главные успехи Вооружённых Сил были достигнуты в центре – на территории многострадальной ДПР, где наступление шло очень трудно в 2022-2023 гг. Символом начала этого рывка через мощные линии позиционных препятствий стало освобождение Авдеевки в середине февраля 2024 г., а завершения – может и должно стать занятие Покровска (Красноармейска) к концу 2024 г.
* * *
Для понимания международных процессов на постсоветском пространстве в 2024 г. особенно значимым индикатором оказались внутринациональные выборы. На фоне вхождения Нагорного Карабаха в состав Азербайджана закономерен уверенный успех действующего главы страны И. Алиева на выборах президента 7 февраля 2024 г. (92,12 %) и ориентированной на него партии «Новый Азербайджан» уже на парламентских выборах в сентябре 2024 г.
Наиболее показательна более чем убедительная победа на выборах в России 15-17 марта 2024 г. президента В.В. Путина (87,28% голосов избирателей) при весьма высокой явке в 77,49 %. Широкие слои граждан РФ продемонстрировали безусловную поддержку целям СВО, её проведению до логического завершения, признавая вынужденный характер спецоперации для России. Тем самым наблюдался эффект усиливавшейся консолидации общества в условиях ужесточения давления «западных демократий».
Напротив, происходила делегитимизация власти наиболее ориентированных на евроатлантическое сообщество глав государств на постсоветском пространстве. Выборы президента Украины, должные пройти 31 марта 2024 г., не были проведены под предлогом военного положения. Однако в России фактор СВО отнюдь не воспрепятствовал избранию президента ровно за две недели до этого с полноценным участием в волеизъявлении масс военнослужащих на линии боевого соприкосновения и мирных граждан вблизи неё. Это свидетельствует об утрате В.А. Зеленским легитимности, превращении его власти в «просроченную» согласно демократическим нормам [10].
Более чем спорной оказалась легитимность М. Санду, которая была названа выигравшей по итогам второго тура выборов президента Молдавии 3 ноября 2024 г. М. Санду сумела добиться небольшого перевеса (55,35%) прежде всего за счёт поддержки со стороны молдавской диаспоры в странах НАТО. Внутри Молдавии она не смогла преодолеть отметку в 50%, а для полноценного участия в голосовании граждан республики в РФ были созданы многочисленные технические препятствия. Все данные особенности, но уже с точечным преимуществом (0,35 %, а не 5,35%, как в случае выборов президента), были характерны для итогов референдума 20 октября 2024 г. по внесению поправок в конституцию Молдовы с целью её вступления в перспективе в ЕС.
С какого времени «западные демократии» стали воспринимать в качестве нормальной такую получаемую по итогам выборов степень легитимности – условную, дискуссионную? По мнению автора, рубежной вехой стали выборы президента США в ноябре 2020 г., на которых победителем был назван Дж. Байден. В США отрыв победителя в преидентской гонке несколько раз был очень небольшим (пример – 2000 г.). Однако кейс ноября 2020 г. стоит особняком, учитывая многочисленность вопросов об объективности подсчёта голосов, в т.ч. избирателей, чьё физическое существование само по себе вызывало вопросы.
Победа системного Дж. Байдена над Д. Трампом с готовностью лидера демократов открыто и жёстко продавливать свою позицию перед континентальными европейскими партнёрами (особенно западноевропейскими) была критически важна для либеральных элит в США. С учётом того, что англо-саксонское право является прецедентным, а сами США – абсолютный «тяжеловес» евроатлантического сообщества, пример выборов 2020 г. с их результатом стал считаться вполне допустимым в среде «западных демократий», особенно когда речь шла о критически важных для сохранения стратегического влияния лицах. К таковым относятся фигуры М. Санду в Молдове и В. Зеленского на Украине.
В последнем случае следует обратить внимание на стремление властей в Киеве как ведомого евроатлантическим сообществом не просто фокусировать на себе внимание, но во многом самому пытаться открыто формулировать линию поведения для направляющих (старших партнёров). Даже с учётом особой военно-стратегической ценности Украины такая схема поведения её нынешнего руководства весьма чувствительна, особенно в имиджевом плане, для ведущих «западных демократий». Поэтому, не отказываясь от стратегических целей, они будут пытаться подвести младшего партнёра к пониманию того, что он является именно ведомым, а не ведущим. Такая ловушка для евроатлантического сообщества возникла в связи с поведением нынешних властей не только Украины, но и края Косово (провозгласило себя независимым субъектом в 2008 г.) [17], отчасти Израиля, став особенно очевидной к середине 2020-х гг. Ключевая причина – чрезмерное, гиперболизированное внимание самих «западных демократий» к запросам перечисленных руководств, обусловленное желанием повысить эффективность «сдерживания» системных оппонентов.
Как минимум десятилетие основу списка ориентированных на евроатлантическое сообщество игроков на постсоветском пространстве составляли официальные Киев, Кишинёв и Тбилиси. Однако, хотя ещё в июне 2014 г. каждый из них подписал соглашение об ассоциации с ЕС, «точка невозврата» в сближении с «западными демократиями» едва ли пройдена. Потери, уже понесённые Украиной из-за стремления её руководства быть передовым плацдармом против РФ, неготовности к кооперативной безопасности с Россией, в перспективе неизбежно будут осмысливаться обществом на Украине. В Молдове это уже проявилось в результатах референдума и президентских выборах 20 октября и 3 ноября 2024 г.
Примечательны итоги выборов в однопалатный парламент Грузии 26 октября 2024 г. Несмотря на консолидацию оппозиции, ориентированной на евроатлантическое сообщество, победу в четвертый раз одержала партия «Грузинская мечта». Она набрала 53,93% голосов избирателей, получив по смешанной (20% мест в парламенте по мажоритарной схеме) системе 89 из 150 мандатов и возможность вновь сформировать однопартийное правительство. Стратегия Тбилиси ценна для сложнодостижимой цели сохранять мир, повышать порог применения силы в Закавказье. В основе предвыборной кампании «Грузинской мечты» лежал тезис о недопустимости военного вовлечения в «сдерживание» РФ, в более широком плане – постановке объективных национальных интересов выше задач «западных демократий». Этот пример стал одним из немногих и, как представляется, лишь первых эпизодов, когда партнёры евроатлантического сообщества противились росту своей вовлечённости в «сдерживание» его оппонентов.
Это проявление новой политической реальности стало чувствительным для «западных демократий». Иллюстративно обособление Грузии от Молдовы и Украины в списке партнёров на постсоветском пространстве проявилось в декларации Вашингтонского саммита НАТО (9-11 июля 2024 г.) [34]. В этом документе Россия в очередной раз выставлялась ответственной за факт вынужденного выхода Абхазии и Южной Осетии из грузинского государства, с игнорированием агрессии правительства М. Саакашвили в августе 2008 г. [34].
На постсоветском пространстве «пробуксовывание» в сотрудничестве со «старыми» партнёрами «западные демократии» стремились частично компенсировать установлением или развитием диалога с колеблющимися странами. Показателен визит тогдашнего генерального секретаря НАТО Й. Столтенберга в Армению 19 марта 2024 г., где он провёл переговоры с премьер-министром Н. Пашиняном [25]. Продолжила деятельность в стране мониторинговая миссия ЕС (с февраля 2023 г.), наблюдавшая за ситуацией вдоль границ Нагорного Карабаха, вновь ставшего частью Азербайджана. Вкупе с заявлениями Н. Пашиняна о стремлении приостановить членство в ОДКБ, резко сузить географию присутствия российских пограничников (в перспективе и военных РФ) в Армении это отражало дрейф её нынешнего руководства к евроатлантическому сообществу. Тем самым последнее стремилось резко нарастить стратегическое влияние и присутствие в Закавказье, одной из южных частей постсоветского пространства.
Возросла активность и в другой его части – в Средней Азии и Казахстане. Примечательны этой связи региональное турне сюда канцлера О. Шольца, да и сам факт проведения им впервые встречи в формате «Z5 + 1» (5 центральноазиатских государств + ФРГ) 17 сентября 2024 г. [35], равно как и переговоры канцлера с их лидерами. «Западные демократии» болезненно воспринимают успешное функционирование стратегического «треугольника» Россия – Иран – Китай. Цель разорвать связи внутри него, выстраивая против каждой державы-участницы отдельную систему «сдерживания» и «отбрасывания», прослеживалась в декларации Вашингтонского саммита (9-11 июля 2024 г.) [34]. Ещё более отчётливо в качестве важнейшей её сформулировал Д. Трамп сразу после победы на выборах. Одна из задач-составляющих данной цели – усиливать влияние «коллективного» Запада в странах внутри «треугольника» РФ – ИРИ – КНР. Это Афганистан, Монголия и группа из пяти постсоветских республик (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан).
В случае Афганистана сохраняется эффект от вынужденной экстренной эвакуации к середине 2021 г. США, их европейских партнёров по НАТО после двух десятилетий масштабного стратегического присутствия в нем. Военно-политическая победа движения «Талибан» (террористическая организация, запрещенная в России) представляла незападный (скорее даже антизападный) путь урегулирования конфликта в Афганистане, нанесла огромный удар по имиджу НАТО (и Запада в целом) как провайдера безопасности для конфликтогенных стран Азии и Африки. Однако это отнюдь не исключает того, что США и другие «западные демократии» отказались от попыток развивать контакты уже с новыми властями в Кабуле, в т.ч. с задачей частично нивелировать свои провалы.
Для самих афганских властей крайне важно, какое из государств мира первым признает их официально. Российская сторона, располагая успешно работающим посольством в Кабуле, весной 2024 г. обозначила готовность снять статус запрещённой в РФ организации. Однако этот процесс продвигается не быстро. Среди прочего это объясняется юридическими сложностями по выводу организации из списка запрещённых; но в российском праве уже отработана практика снятия статус иностранного агента для физических лиц. Власть «Талибана» может быть критикуема, но она является действующей для Афганистана (показательно приглашение делегации от данного движения на ПМЭФ 2024 г.). Если США раньше РФ официально признают талибов, это нанесет России значительные имиджевые и практические потери, избежать которых пока ещё легко.
Иллюстративны визиты в Монголию госсекретаря Э. Блинкена 1 августа 2024 г. [30] и О. Шольца в Казахстан 17 сентября 2024 г. [35]. В первом случае эффект перекрытия обеспечил государственный визит В.В. Путина 2-3 сентября 2024 г., приуроченный к 85-летию победы советско-монгольских войск над японскими агрессорами на р. Халхин-Гол (1939) [5]. В вопросе развития дружественных связей со среднеазиатскими государствами были важны: участие их лидеров в параде в День Победы в Москве, государственный визит В.В. Путина в Узбекистан (26-28 мая 2024 г.) [6], приглашение делегаций на саммит БРИКС в Казани (22-24 октября 2024 г.) [12]. Эти закономерные шаги РФ демонстрировали, что она понимает усложнение обстановки вокруг стран, расположенных внутри «треугольника» с участием КНР и Ирана. Результативность политико-дипломатических усилий России в Центральной Азии упрочила значение как один из ключевых индикаторов её стратегических возможностей на фоне проведения вынужденной СВО.
* * *
В 2024 г. «западные демократии», реализуя принцип мультилатерализма, заметно продвинулись в деле институционального развития систем «сдерживания» системных оппонентов. Однако любое действие вызывает контрдействие. Россия небезуспешно противодействует оказываемому на неё давлению, что отражают изменения в зоне СВО, активность и эффективность отечественной дипломатии в условиях значительного напряжения. В 2024 г. Россия наработала значительный опыт в деле управления конфронтацией, повышает степень проактивности своей внешней политики, тем самым реально продвигаясь на пути создания действительно значительно более справедливого миропорядка.
Литература
1. Бартош А.А., Летяго А.Г. НАТО готовится к войне с Россией // Национальная оборона. 21.03.2024. – https://oborona.ru/product/zhurnal-nacionalnaya-oborona/nato-gotovitsya-k-vojne-s-rossiej-45535.shtml (дата обращения 12.11.2024).
2. Братерский М.В. Мир фрагментации на смену миру глобализации // Актуальные про-блемы Европы. 2024. № 1.
3. Брифинги // Министерство обороны РФ. 2024. – https://z.mil.ru/spec_mil_oper/brief/briefings.htm (дата обращения 12.11.2024).
4. Васильев В.С. «Холодная война» между США и КНР: роль и интересы Великобрита-нии // Актуальные проблемы Европы. 2024. № 4. С. 125-143.
5. Выступления президентов России и Монголии на переговорах в расширенном составе // Администрация Президента России. 03.09.2024. – http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/74992 (дата обращения: 12.11.2024).
6. Заседание Постоянного совещания Совбеза по ядерному сдерживанию // Администра-ция Президента России. 25.09.2024. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/75182 (дата обращения 12.11.2024).
7. Зуева А.Г. Проблемы и перспективы экспорта вооружений Республики Корея // США и Канада: экономика, политика, культура. 2023. № 11.
8. Конев И.С. Записки командующего фронтом. Харьков: Коммунист, 1980.
9. Ответ на вопрос представителя СМИ // Администрация Президента России. 12.09.2024. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/75092 (дата обращения 12.11.2024).
10. Ответы на вопросы журналистов по итогам визита в Узбекистан // Администрация Президента России. 28.05.2024. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/74132 (дата обращения: 12.11.2024).
11. Подберёзкин А.И., Тупик В.И. Изменения в международной и военно-политической обстановке в мире после начала специальной военной операции на Украине. М.: МГИМО, 2024.
12. Пресс-конференция по итогам XVI саммита БРИКС // Администрация Президента России. 24.10.2024. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/75385 (дата обращения 12.11.2024).
13. Трунов Ф.О. Динамика противостояния США с КНР и позиция европейских госу-дарств // Актуальные проблемы Европы. 2024. № 4.
14. Трунов Ф.О. Подход ФРГ к противостоянию США – КНР к середине 2020-х гг.: поли-тические и военные аспекты // Актуальные проблемы Европы. 2024. № 4.
15. Трунов Ф.О. Распределение вклада между «западными демократиями» в сдерживание России и КНР. Опыт использования наземных сил // Международные процессы. 2024. № 1.
16. Чихачев А.Ю. Франция между США и КНР в Индо-Тихоокеанском регионе: трудно-сти «третьего пути» // Актуальные проблемы Европы. 2024. № 4.
17. Энтина Е.Г. Сербская внешняя политика: вызовы и восприятие // Актуальные пробле-мы Европы. 2024. № 2.
18. Biscop S. The New Force Model: NATO’s European Army? // Egmont Policy Brief. 2022. No 285.
19. Bundeswehr in Litauen: In großen Schritten zur deutschen Kampfbrigade // BMVg. 2024. – https://www.bundeswehr.de/de/aktuelles/meldungen/bundeswehr-litauen-grosse-schritte-deutsche-kampfbrigade (дата обращения: 12.11.2024).
20. Defence Expenditure of NATO Countries (2014-2024). 17.07.2024. Brussels: NATO, 2024. 17 p.
21. Deni J.R. The new NATO Force Model: ready for launch? // NATO Defence College Out-look. 2024. May. No 4.
22. Deutschland steht an der Seite Israels – und setzt sich für eine Deeskalation ein // Bun-deskanzleramt. 7.10.2024. – https://www.bundesregierung.de/breg-de/aktuelles/unterstuetzung-israel-2228198 (дата обращения: 12.11.2024).
23. Diese Waffen und militärische Ausrüstung liefert Deutschland an die Ukraine // Bun-deskanzleramt. 2024. – https://www.bundesregierung.de/breg-de/aktuelles/lieferungen-ukraine-2054514 (дата обращения: 12.11.2024).
24. Joint Statement on the Partners in the Blue Pacific Foreign Ministers Meeting // US De-partment of State. 23.09.2023. – https://www.state.gov/joint-statement-on-the-partners-in-the-blue-pacific-foreign-ministers-meeting/ (дата обращения: 12.11.2024).
25. Joint press statements by NATO Secretary General Jens Stoltenberg with the Prime Minister of Armenia, Nikol Pashinyan // NATO. 19.03.2024. – https://www.nato.int/cps/en/natohq/opinions_223795.htm (дата обращения: 12.11.2024).
26. NATO’s military presence in the east of the Alliance // NATO. 2024. – https://www.nato.int/cps/en/natohq/topics_136388.htm (дата обращения: 12.11.2024).
27. New Agreement gives US access to four new military areas in the North // The High North. 7.02.2024. – https://www.highnorthnews.com/en/new-agreement-gives-us-access-four-new-military-areas-north (дата обращения: 12.11.2024).
28. Nordic Response 2024 // Norwegian Armed Forces. 24.05.2024. – https://www.forsvaret.no/en/exercises-and-operations/exercises/nr24 (дата обращения: 12.11.2024).
29. Red Sea – EUNAVFOR Aspides // Bundeswehr. 2024. – https://www.bundeswehr.de/en/operations/red-sea-eunavfor-aspides (дата обращения: 12.11.2024).
30. Secretary Antony J. Blinken and Mongolian Foreign Minister Battsetseg Batmunkh at a Joint Press Availability // US Department of State. 1.08.2024. – https://www.state.gov/secretary-antony-j-blinken-and-mongolian-foreign-minister-battsetseg-batmunkh-at-a-joint-press-availability/ (дата обращения: 12.11.2024).
31. Stand up of Allied Reaction Force marks a new era for NATO // NATO. 1.07.2024. – https://shape.nato.int/news-archive/2024/stand-up-of-allied-reaction-force-marks-a-new-era-for-nato (дата обращения: 12.11.2024).
32. Sweden announces ambition to lead NATO Force in Finland // The High North. 17.09.2024. – https://www.highnorthnews.com/en/sweden-announces-ambition-lead-nato-force-finland (да-та обращения: 12.11.2024).
33. Swedish Armed Forces to contribute forces in Latvia // Government Offices of Sweden. 29.04.2024. – https://www.government.se/press-releases/2024/04/swedish-armed-forces-to-contribute-forces-in-latvia/ (дата обращения: 12.11.2024).
34. Washington Summit Declaration // NATO. 10.07.2024. – https://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_227678.htm (дата обращения: 12.11.2024).
35. Zentralasien ist für Deutschland eine äußerst wichtige Region // Bundeskanzleramt. 17.09.2024. – https://www.bundesregierung.de/breg-de/suche/rede-bundeskanzler-scholz-z5-2308994
[1]В публичном информационном пространстве именовать его, как и другие масштабные атаки ВСУ, контрнаступлением автор считает неправильным. Стратегически контрнаступающей стороной является именно Россия, которая пытается вернуть свои территории – прежде всего, субъекты, проголосовавшие за воссоединение с Отечеством, что было юридически оформлено 30 сентября 2022 г.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
