Взаимосвязь геоэкономических и геополитических процессов рельефно проявляется в условиях конфликтности; при этом в современном конфликте, наиболее остром за весь период после Второй мировой войны, Россия является одним из основных субъектов. В политикоэкономическом разрезе ключевое значение имеет вопрос о трансформации отношений собственности в ходе и в результате конфликта с учетом уровневого взаимодействия этих отношений — уровней мирового хозяйства в целом, международных структур и экономических систем отдельных стран. В настоящее время геополитические факторы, порожденные качественным скачком в развитии производительных сил и тенденциями глобального формационного перехода, оказывают активное обратное влияние на эволюцию отношений собственности, субъекты, формы и режимы которых модифицируются при сохранении сущностной определенности экономической реализации — присвоения доходов, порождаемых функционированием объектов собственности.
При анализе нельзя ограничиться объектным и предметным полем категории «международная собственность». Целесообразность использования конструкции «международные собственнические отношения» обусловлена тем, что они представляют собой сложную совокупность, охватывающую три основных блока взаимодействий экономических субъектов, присваивающих доходы посредством международных механизмов. Это, вопервых, реализация собственности посредством присвоения доходов, обусловленных внешнеэкономической деятельностью субъектов, центр тяжести экономического функционирования которых приходится на различные внутрихозяйственные уровни — будь то государства, экономические единицы и комплексы или отдельные индивиды. Основными разновидностями такого рода деятельности являются внешние торговые и финансовые операции. Далее, вовторых, это непосредственно отношения международной собственности, возникающие по поводу объектов, принадлежащих международным субъектам. Втретьих, в структуре международных собственнических отношений в течение последних десятилетий все более заметное место стали занимать отношения глобальной собственности, включающие отношения в системе глобального капитала и по поводу элементов «глобального всеобщего достояния».
1
В условиях глобальной конфликтности показатели и механизмы присвоения доходов, связанных с экономической реализацией названных аспектов международных собственнических отношений, меняются. Исходными и количественно преобладающими являются параметры международных механизмов присвоения доходов, обусловленные контролем над производственными ресурсами и внешнеэкономической деятельностью. Они трансформируются под воздействием факторов, неизбежных для переформатирования геополитического и геоэкономического мироустройства. К ним относятся санкции, ограничения и дискриминации; перестройка структуры мирового рынка и, во взаимосвязи с ней, отраслевой структуры мирового и национальногосударственного производства; военные действия и территориальные изменения; переформатирование цепочек создания стоимости и, в последнее время, фрагментация, регионализация, «островизация» мировой экономики. Эти и связанные с ними факторы сказываются на внешнеэкономической деятельности и, соответственно, на динамике доходов (или убытков) ее участников — от акторов глобального масштаба до отдельных индивидов. Влияние на эту динамику оказывает и эрозия фундаментальных институтов международных экономических отношений, прежде всего института неприкосновенности собственности и института обязательности выполнения рыночных контрактов.
Наиболее наглядны потери доходов вследствие санкций. Так, общие потери ЕС изза антироссийских санкций оценивались МИД РФ к концу 2023 г. как минимум в 1,5 трлн долларов; для мировой экономики эта сумма составляет несколько трлн долларов, что ощутимо при мировом ВВП на уровне 100 трлн долларов в последние годы. Необходима аналитическая структуризация этих потерь в контексте вычленения стоимости прибавочного продукта («мировой прибыли»); в качестве одного из региональных и отраслевых примеров можно привести оценку того, что в стоимости продукции нефтепереработки ЕС доля российской добавленной стоимости составляла 12% [9].
Помимо уменьшения глобальных доходов или снижения их прироста относительно возможного уровня идет их географическое перераспределение, одним из примеров чего являются потери российских компаний. В частности, на европейском рынке СПГ доминирующие позиции перешли к американским компаниям, несмотря на диктуемые ими более высокие цены. В проигрыше оказалась не только Россия, но и страны ЕС, конкурентоспособность которых снизилась изза роста издержек [7].
Санкции, обосновываемые политическими аргументами, на деле порождены экономическим соперничеством и стали инструментом международной конкуренции. В рамках теории рыночной экономики это проявление недобросовестной конкуренции «по двум контурам», в теории игр — игра с нулевой суммой; политикоэкономический анализ предполагает выявление механизма использования принудительнонадстроечных инструментов для ограничения экономической реализации собственности одних субъектов при расширении ее возможностей другими.
Следует также учитывать перераспределение глобальных доходов в пользу ВПК и иных бенефециаров (особенно в сфере энергетики и в финансовом секторе), но фактом является снижение доходов всей совокупности мировых субъектов собственности соотносительно с потенциальной величиной этих доходов в безсанкционной модели. Аналогична логика оценки потерь вследствие прямого уничтожения ресурсов и результатов производства в ходе военных действий и их выбытия из воспроизводственного процесса. На динамику совокупных мировых доходов собственников влияют и другие сопряженные с современной глобальной конфликтностью факторы: так, инциденты с судоходством в Красном море снизили объем мировой торговли на 1,5%.
Геополитический конфликт стал важнейшим катализатором фрагментации мирового хозяйства. Хотя ее исходные импульсы были обусловлены более общими закономерностями современного этапа глобализации, именно санкции, по оценке МВФ, стали основным фактором разрыва глобальносистемной взаимосвязи цепочек создания стоимости, их блоковорегиональной «островизации». Соответственно, происходит и фрагментация производства и присвоения добавленной стоимости, в том числе прибыли. Потенциальная величина мирового ВВП под воздействием факторов фрагментации снизится на 2,3% в ближайшие 7—10 лет.
Региональное и отраслевое обособление охватывает производственные циклы, движение цепочек создания стоимости (в том числе, добавленной), торговые отношения и международные финансовые взаимосвязи. Подрыв принципа неприкосновенности собственности в международных экономических отношениях интенсифицирует импортозамещение, снижает роль доллара как основы мировой валютнофинансовой системы, способствует переходу ко взаиморасчетам в национальных валютах и поиску новых валютных инструментов, частичному восстановлению значимости бартера, росту спроса на золото, а в целом ведет к дестабилизации и деградации модели американоцентричного и доллароцентричного глобализма. Так, министр финансов США Дж. Йеллен на слушаниях в конгрессе в июле 2024 г. констатировала: «Доллар потерпел ошеломляющий крах в 2022 году в своей рыночной доле как резервной валюты предположительно изза жесткого применения санкций. Действия, предпринятые США и их союзниками против России, напугали крупные страны—держатели резервов».
Аналитики увязывают с санкциями и последующее снижение доли доллара в международных расчетах в 2022—2023 гг. (с 73% в 2011м доля сократилась к началу 2024 г. до 58%), усугубляемое ростом госдолга США, превысившего к середине 2024 г. 35 трлн долларов и сохраняющего свою экономическую природу как дани, взимаемой со всего мира, а также риском обрушения в основном долларового «балкона деривативов», многопорядково превышающего мировой ВВП.
Угроза конфискации замороженных российских финансовых активов привела, например, к встречной угрозе Саудовской Аравии распродать долговые бумаги ЕС. А ведь из 51 млрд евро валютных резервов ЕЦБ более 15 — вклады стран Персидского залива. Возможный финансовый крах одного из центральных институтов Евросоюза способен вызвать цепную реакцию дестабилизации национальногосударственных систем, особенно с учетом того, что значительная доля госдолга стран ЕС принадлежит иностранным инвесторам (у Франции — 50%, у Германии — 45, у Испании — 40, у Италии — 28). Кризис доверия, являющегося ключевой институцией рынка, в том числе международного, способен подорвать механизм экономической реализации собственности.
2
Применительно к отношениям международной собственности можно отметить различия в экономическом функционировании кондоминиумов и международных организаций. На экономической деятельности кондоминиумов текущая конфликтность сказалась не существенно, т. к. территориальные кондоминиумы находятся в основном вне линии геополитического разлома, а движимые (МКС и др.) в относительно меньшей степени зависят от политической конъюнктуры; к тому же их масштабы и роль незначительны. Напротив, большая часть международных организаций переориентировала свою деятельность на подчинение интересам наиболее мощного военнополитического центра, т. е. США и их союзников. Не только функции, но и доходы международных организаций (от взносов, эксплуатации собственного имущества, коммерческих операций и др.) используются ныне для поддержки лишь одной из сторон геополитического конфликта, что трансформирует саму природу этих организаций, ослабляя их международный статус и роль и превращая в филиалы американских внешнеэкономических и внешнеполитических ведомств.
Выдвигавшиеся в условиях стабильного биполярного мироустройства прогнозы о том, что международные организации из инструмента согласования и обеспечения равновесия интересов основных геополитических акторов разовьются в самостоятельные субъекты глобального управления (а в перспективе — в «мировое правительство»), не оправдались. При переходе к однополярной системе эти организации трансформировались в инструмент американского гегемонизма, чему способствовали как механизмы формирования их доходов, так и усиливающаяся бюрократизация с формированием чиновного корпуса, историкогенетически ориентированного на интересы «Большого Запада» [4]. Ныне эти механизмы используются для торможения перехода к многополярному мироустройству.
Примеры подобной ориентации демонстрируют такие «столпы» традиционного глобализма, как Всемирный банк (ВБ) и МВФ. Еще в марте 2022 г. ВБ объявил о прекращении всех программ в РФ и Белоруссии и о выделении Украине 3 млрд долларов; в последующем до начала 2024 г. было выделено более 38 млрд долларов, но при этом формально продолжают декларироваться цели «ускоренного обеспечения общего благосостояния». Аналогично действует МВФ, принявший в марте 2023 г. программу по выделению Украине 15,6 млрд долларов. Ощутимые экономические последствия имеет и антироссийская линия других организаций: ВТО (противоречащее Уставу отсутствие реакции на торговую дискриминацию), ВОЗ (препятствия распространению российских антиковидных вакцин), многих спортивных организаций (потери вследствие отстранения российских команд от международных соревнований) и т. д. Очевидно превращение значительной части международных организаций в инструмент перераспределения элементов мирового прибавочного продукта в пользу одной из сторон геополитического конфликта. Функциональные и отраслевые особенности этих организаций отходят на второй план на фоне общей установки на «совместные действия по лишению России доходов», которая остается приоритетной даже на фоне множащихся симптомов дестабилизации всей мировой экономики.
3
Заметное воздействие современный конфликт оказывает на динамику глобальной собственности. Прежде всего это проявляется в соотношении двух ее основных объектных блоков —глобального всеобщего достояния и глобальному капиталу — в пользу последнего (крупный вклад в исследование сущности и механизма функционирования глобального капитала внес А. В. Бузгалин, опубликовавший по этой проблематике совместно с коллегами целый ряд фундаментальных трудов [2; 3]).
Геоолигархия, воспользовавшись кризисной дестабилизацией международных экономических институтов и деградацией международного права, стремится переориентировать в свою пользу функционирование элементов глобального всеобщего достояния («общих пространств», «всеобщего наследия», в трактовке неоинституционализма — «глобальных общественных благ» и т. д.), подчинив экономический эффект от их использования не интересам всего человечества, а частным интересам, и прежде всего — интересам основных бенефициаров глобальных корпораций. Инструментом такой трансформации служит военнополитический аппарат США и возглавляемого ими блока. Типичный пример их действий — одностороннее установление исключительной юрисдикции США в декабре 2023 г. над значительными акваториями Мирового океана (в Северном Ледовитом, Тихом и Атлантическом океанах), которые, согласно действующей Конвенции по морскому праву, являются зоной «открытого моря», т. е. всеобщим достоянием. Аналогичные действия предпринимаются в отношении космического пространства, международного сектора виртуального пространства и т. д. Россия и Китай не признали правомерность решения США по одностороннему изменению юрисдикции океанских акваторий. Однако суть проблемы не в факте признания или непризнания, а в возможности и готовности силового обеспечения прав собственности сторонами конфликта.
Наряду с традиционной оценкой роли войн и конфликтов как факторов ускорения технических и социальных процессов некоторые назревшие изменения, напротив, тормозятся влиятельными игроками, которым они невыгодны. Одной из важнейших причин нынешнего глобального конфликта является стремление США затормозить объективно назревший переход от однополярного к многополярному мироустройству, от американоцентричного гегемонизма и глобализма к новому этапу и формам глобализации. К числу этих форм относится и расширение зоны глобального всеобщего достояния, используемого в интересах всего населения планеты; для торможения тенденции этого расширения в условиях конфликта применяются методы силового произвола и проекты в духе швабианского «великого обнуления» с утверждением господства глобальных корпораций и монопольного присвоения ими мировой прибыли.
В рамках же самого глобального капитала идет перераспределение влияния и доли присваиваемой мировой прибыли в пользу ВПК и сопряженных с ним секторов финансового капитала, новейших и традиционных отраслей. Только за 2022 г. стоимость 25 крупнейших западных корпораций, производящих вооружения, выросла на 22%. С февраля 2022го до начала 2024 г. производство американского ВПК выросло на 17,5%, что сопоставимо двумя предшествующими десятилетиями. На лидирующие позиции по приросту доходов вышли бизнесструктуры, включившиеся в разработку и внедрение искусственного интеллекта, и прежде всего — его военное применение: более половины миллиардеров, появившихся в мире в 2023 г., действует в сфере ИИ.
Еще важнее то, что все структурные изменения в рамках глобального капитала оставляют его меняющиеся функциональноотраслевые элементы под контролем консолидированной геоолигархии, стремящейся к усилению своего экономического, политического, информационноидеологического и в целом социального господства в условиях продолжающейся сверхконцентрации ее собственнических атрибутов. Почти официальная формула проекта Great Reset «У вас не будет ничего, и вы будете счастливы» имеет очевидную, хотя и не афишируемую обратную сторону: «А у нас (геоолигархии) будет все, и мы будем управлять вами так, чтобы вы думали или, по крайней мере, говорили, что вы счастливы». Господство геоолигархии над мировой экономикой реализуется через механизмы контроля и управления в системе взаимопересекающегося акционерного капитала глобальных корпораций, причем ведущую роль все более активно играют гигантские инвестиционные холдинги. Самые крупные и блокирующие пакеты акций основных западных глобальных ТНК перешли в последние годы к «большой тройке» — взаимосвязанным холдингам Vanguard Group, BlackRock и State Street Global Advisors (SSGA), совокупно контролирующим более 34 трлн долларов акционерного капитала по всему миру в форме прямых активов и еще несколько десятков триллионов долларов — в форме депозитарных активов. Под их контролем находятся 88% компаний S&P 500, от 73 до 80% мирового рынка ETF (биржевых фондов), 45 из 50 крупнейших фондов. Это позволяет господствовать не только над традиционными секторами экономики, ITлидерами FAGAM и даже «глобальными системно значимыми банками» (GSIB), но и в значительной степени определять политику ФРС, а тем самым и состояние всех долларозависимых сегментов мировой экономики (через «консультирование» ФРС в управлении «проблемными активами» и предоставление ей программного обеспечения, используемого для финансовых трансакций).
Инвестиционные гиганты контролируют голосование практически в каждой крупной корпорации, что дает им власть над крупнейшими корпорациями мира. Подъем «большой тройки» в последние десять лет — фундаментальная трансформация всей системы финансового капитализма.
Крупнейшие мировые фонды владеют акциями друг друга. Так, SSGA по сути дела принадлежит BlackRock, чьим крупнейшим акционером является Vanguard. Их акционеры активно поддерживают проект Great Reset, а вся «большая тройка» присоединилась к инициированной Ротшильдами Коалиции за инклюзивный капитализм (CIC — Coalition for Inclusive Capitalism).
Представители менеджмента «большой тройки» (особенно BlackRock) заняли ключевые посты в финансовоэкономическом блоке администрации Дж. Байдена, обеспечивая государственноаппаратную поддержку глобалистской повестки дня. Ее реализация ведет к тому, что при разнообразии, а в некоторых отношениях — усложнении организационных форм и юридической оболочки глобального капитала происходит кристаллизация и более рельефное выявление его политикоэкономической природы посредством все более полной концентрации присвоения глобальной прибыли консолидирующейся геоолигархией. Показатели роста богатств миллиардеров кратно опережают рост мирового валового продукта и среднедушевого дохода, увеличивается разрыв между доходами и состояниями олигархии и доходами остальной части населения планеты.
Кристаллизация и институционализция структуры глобального капитала не только способствует появлению концепций типа Great Reset, пропагандирующих переход всей полноты глобальной власти к гигантским сверхкорпорациям при ослаблении национальных государств, но и выявляет политикоэкономическую природу популярного нарратива «глубинное государство». Это симбиоз всех выражающих интересы глобальной олигархии неформальных структур, обладающих рычагами социальной (в том числе экономической, политической и идеологической) власти, и чиновников госаппарата, для которых под воздействием этих рычагов приоритетными становятся не их обязанности по отношению к назначившему их государству, а выполнение воли той же олигархии.
Таким образом, «глубинное государство» — переходная форма, посредством которой в рамках традиционной государственности (Вестфальской системы) прорастают инструменты глобального господства геоолигархии, подчиняющей себе сложившиеся социальные институты. Этим же объясняются и действия правительств формально независимых государств в ущерб населению своих стран, и «перемешивание» и деформация традиционной политической палитры. Теряют содержательный смысл различия между правыми и левыми, радикалами и умеренными, либералами и авторитаристами, религиозными и светскими партиями и организациями — все они, а также формальные манифестации якобы новых движений («зеленые» и т. п.) отступают на второй план перед главным вопросом: реализуют ли эти силы унификационную глобалистскую повестку дня или же отстаивают государственную и какуюто иную самоидентичность?
Воздействие влиятельных неформальных социальных сил на официальные государственные институты существовало в той или иной форме всегда, но ограничивалось, как правило, рамками отдельных государств [6]. Современное же «глубинное государство» (как и олигархический капитал, которому оно служит) — структура международная, с тенденцией перерастания в глобальную. Доступ Лондона и Вашингтона к финансово чувствительной информации позволяет им немедленно карать любое фрондерство по отношению к их политике. Важнейшая функция интернационального «глубинного государства», как и традиционного, — обеспечение экономической реализации собственности ее субъектами с привлечением всех возможностей, включая грубую силу. Реальные и потенциальные угрозы механизму присвоения глобальной прибыли (например, связанные с ограничением роли доллара в международных расчетах и преодолению монополизма западных платежных систем) ведут к жестким мерам по купированию этих угроз, в том числе провоцированием геоэкономических и геополитических конфликтов, вплоть до развязывания войн, не исключая и мировой.
Одна из ключевых ролей, играемых Россией в современных попытках дедолларизации мировой экономики, является причиной ожесточенности и непримиримости антироссийской позиции «глубинного государства» «коллективного Запада» в текущем им же спровоцированном глобальном конфликте.
4
Трансформация международных собственнических отношений в наибольшей степени сказывается на динамике доходов непосредственных участников конфликта, и в этом контексте произошло существенное усложнение параметров внешнеэкономической деятельности российских государственных и частнохозяйственных структур. Антироссийские санкции стали самой масштабной после Второй мировой войны формой разрушения международных экономических и правовых институтов неприкосновенности собственности и обязательности исполнения рыночных контрактов. Наиболее заметной проблемой в этой связи, наряду с ограничением экспортных доходов, является замораживание зарубежных финансовых активов и передача доходов от них геополитическим противникам страны.
Замораживание российских активов затронуло примерно половину международных резервов на сумму свыше 300 млрд долларов; оно распространилось как на государственные финансовые и материальные активы, так и на средства частных лиц. Инструментом аппаратноорганизационного обеспечения интересов и целей геоолигархии стала специально созданная международная структура — «Рабочая группа по российским элитам, доверенным лицам и олигархам» (The Russian Elites, Proxies, and Oligarchs (REPO) Task Forcе), принимающая ключевые решения по вопросам иммобилизации российских активов и использованию доходов от них. В русле этих решений Совет ЕС, под контролем финансовых структур которого находится порядка 200 млрд евро замороженных средств, в июне 2024 г. объявил о передаче прибыли от них Украине с использованием 90% на военные и 10% на хозяйственновосстановительные цели; часть средств также предполагается направить различным структурам и странам ЕС. Доходы от замороженных российских активов в 2023 г. составили 4,4 млрд евро; за первое полугодие 2024 г. — 3,4 млрд; к 2027 г. их общая сумма может превысить 20 млрд евро. Первый транш на 1,55 млрд евро был переведен Центральным депозитарием ценных бумаг Euroclear в июле 2024 г. Правительство Японии объявило о передаче тому же адресату 3,3 млрд долларов из замороженных в этой стране российских активов и доходов от них.
В экономическом смысле это означает, что Россия, вопервых, бесплатно поставила значительные объемы продукции (прежде всего энергоресурсов) своим внешнеэкономическим контрагентам (причем ныне — «недружественным») и, вовторых, страна сама частично финансирует войну против себя. Данная коллизия наглядно высветила грубые стратегические ошибки (либо осознанные предательские установки) постсоветского политического и экономического руководства: дискурсы «у России нет врагов» и «нефть продадим, а остальное купим», уверенность в «сверхнадежности» локаций зарубежного размещения активов, а заодно и иллюзорность упований российского олигархата на то, что его предательскикомпрадорские услуги и сервилизм в системе глобального капитала являются гарантией бессрочного комфортного существования и страховкой избежания ответственности за криминальные махинации.
Конфликт резко обострил необходимость (очевидную и в предшествующий период) ликвидации системы криминальнокомпрадорской олигархической собственности, неэффективной экономически и предательской в военнополитическом, идеологическом, ментальнопсихологическом и цивилизационном ракурсах [5. С. 5]. Между тем эпизодические факты национализации отдельных оборонных предприятий и наказания особо зарвавшихся коррупционеров не меняют существа этой системы; в ряде отношений она даже укрепляется. Интенсивно растет число долларовых миллиардеров (за один только 2023 г. — со 110 до 125 человек); Россия сохраняет уверенное первенство в мире по экономической дифференциации (доля богатейшего 1% населения в национальном доходе превышает 70%) и по соотношению состояния долларовых миллиардеров и ВВП страны (порядка 30%).
Изменения в налоговом законодательстве нельзя назвать даже полумерами: введение элементов прогрессивного налогообложения доходов физических лиц с максимальной ставкой 22% никак не повлияет на динамику богатств олигархии, а главное — на ее позиции и роль в экономике России. Нельзя не отметить и разительный контраст с уровнем максимальных ставок прогрессивной шкалы в ведущих странах с развитой рыночной экономикой, избранных в качестве образца при переходе к капиталистической модели хозяйства. В более широком контексте сохраняется льготный режим налогообложения рентного сектора, объективно ориентированного на колониальносырьевую модель экономики, встроенную в систему глобального капитала в качестве второстепенного и зависимого элемента при сохранении многочисленных налоговых, бюджетных и финансовокредитных ограничений для обрабатывающих отраслей. Значительная часть миллиардеров (около половины) имеют иностранное гражданство и проживают за рубежом; почти 70% из них переправили за рубеж семьи на ПМЖ. Несмотря на санкции, затронувшие в том числе счета и имущество российских (по месту извлечения доходов) олигархов, не уменьшаются масштабы вывоза ими капитала. На этом фоне настойчиво повторяемый нарратив «пересмотра итогов приватизации не будет» явно диссонирует с текущими и перспективными задачами и официально декларируемыми целями страны в условиях острого глобального конфликта. Сохранение системы криминальнокомпрадорской олигархической собственности, симбиозной с коррумпированностью чиновничества, и независимое развитие России в качестве одного из центров многополярного мира — взаимоисключающие стратегические установки.
Изменения собственнического статуса и динамики доходов затронули не только российскую сторону, но и ее иностранных контрагентов. Многие функционировавшие в России зарубежные фирмы свернули свою деятельность и продали российские активы во исполнение наложенных извне санкций и в результате симметричных контрсанкций. Ущерб оказался взаимным; к тому же убытки понесли компании, осуществлявшие инвестиции в российскую экономику и способствовавшие ее развитию. Экономические интересы зарубежных партнеров оказались принесены в жертву геополитическим замыслам глобальной олигархии, поставившей целью уничтожение российской цивилизации. Структурное перераспределение потоков доходов вследствие географической переориентации российского энергосырьевого экспорта позволило смягчить ущерб от разрыва связей с западными партнерами, но привело к усилению зависимости от Китая и в целом Азии.
Что же касается вектора собственнической трансформации «с противоположным знаком», то в перспективе возможно извлечение доходов от использования ресурсов «новых» территорий — разумеется, при условии их функционирования в стабильно нормальном мирном состоянии. Несмотря на значительные потери изза военных действий, эти территории сохраняют значительный кадровый, научный и производственный потенциал, особенно в таких отраслях, как угледобыча, металлургия, коксохимия, электроэнергетика. На освобожденных территориях ведутся объемные строительные работы. ЛНР, Запорожская и Херсонская области обладают и значительными ресурсами аграрного производства. Велика транспортная значимость данных территорий, в том числе для осуществления международных перевозок.
Уже за первую половину 2023 г. собственные доходы бюджетов четырех новых регионов превысили 41 млрд рублей; по итогам этого года только в бюджет ДНР поступило 54 млрд рублей. За первую половину 2024 г. бюджет республики получил 33 млрд рублей собственных доходов, а за год в целом этот показатель прогнозируется в размере 70 млрд рублей, что будет означать 30процентный прирост. Хотя в целом данные регионы остаются дотационными, опыт Крыма может демонстрировать их возможную эволюцию: в 2014 г. доля федеральных поступлений в его бюджет составляла 58%, а по итогам 2022 г. снизилась до 17,8%, что ниже среднего значения в 23% по всем субъектам РФ.
Ключевым препятствием для изменения собственнической субъектности новых территорий остается противоречивость интересов России и глобального капитала. Условия глобальной конфликтности используются геоолигархией для расширения контроля над потенциально значимыми ресурсами, конкретный механизм чего иллюстрируется, например, тем фактом, что BlackRock через посреднические фирмы скупил, по разным оценкам, от трети до половины пахотных земель Украины (даже минимальная оценка в 10 млн га сопоставима со всей площадью пахотных земель Германии или Польши). Кроме того, дочерний фонд BlackRock получил монопольное право посредничества при заключении всех государственных контрактов на восстановительные работы. Причем оговорено, что это право сохраняется до завершения военных действий, что очевидным образом объясняет заинтересованность транснационального капитала в затягивании конфликта и сохранении неопределенности перспектив собственнического статуса ресурсов. Включение в состав России новых регионов Украины создаст угрозу войны с транснациональными корпорациями, заинтересованными в сохранении своих приобретений.
Аналогичные противоречия углубляются в сфере информационных ресурсов. Одним из важных направлений потенциального увеличения доходов России могло бы стать использование объектов интеллектуальной собственности, индуцируемых во враждебных государствах, без признания прав собственников и без перечисления им платы. Такая мера соответствовала бы не только чрезвычайным обстоятельствам геополитического конфликта, но и общим закономерностям формирования неоэкономики с атрибутивной для нее всеобщностью распространения и использования информационных форм богатства [1; 8]. Как и другие вышерассмотренные процессы, объективная тенденция преодоления частного присвоения и частных ограничений движения общественно значимых информационных ресурсов получила в условиях глобальной конфликтности дополнительные импульсы и организационнодеятельностные формы реализации. В РФ в этом отношении предпринят ряд мер, но достаточно убедительны аргументы о необходимости более радикальных шагов по трансформации самих принципов использования объектов интеллектуальной собственности и механизмов их международной реализации.
* * *
Глобальный конфликт, в который оказалась вовлечена Россия, имеет многоаспектную природу и многоуровневые формы проявления.
В цивилизационном плане он представляет собой восстание России против господства геоолигархии и таких атрибутов и инструментов ее господства, как фашизм, сатанизм, расчеловечивание и принудительная антигуманистическая унификация. В геополитическом — это борьба за преодоление однополярного американоцентричного гегемонизма и переход к многополярному мироустройству. Геоэкономический аспект связан с трансформацией системы международных собственнических отношений, с изменением механизма производства, распределения и присвоения мировой прибыли в пользу новых центров экономической силы, что прежде всего требует преодоления доминирования доллара в мировой валютнофинансовой системе. Политикоэкономическое обобщение сложных и взаимосвязанных аспектов современной международной конфликтности требует ее оценки в качестве одного из симптомов кризиса системы глобального капитализма и присущих ему механизмов экономической реализации собственности, достижения им исторической предельности и вызревания объективных предпосылок перехода современного социума к новому формационному качеству.
Изучение сущности этих проблем, перспектив и противоречий их развития составляет ядро исследовательской программы глобальной политической экономии.
Литература
1. Бодрунов С. Д. Путь к ноономике: магистральное направление глобального развития // Ноономика и ноообщество. 2024. Т. 3. № 1.
2. Бузгалин А. В., Колганов А. И. Глобальный капитал : в 2 т. М. : Ленанд, 2019. Т. 2: Глобальная гегемония капитала и ее пределы.
3. Бузгалин А. В., Колганов А. И., Барашкова О. В. Классическая политическая экономия. М. : Ленанд, 2018.
4. Волынкин Е. В. Роль международных организаций в современной геополитике // Литрес. — https://www.litres.ru/book/evgeniyvolynkin/rolmezhdunarodnyhorganizaciyvsovremennoygeopolitike67266638/ (дата обращения: 05.08.2024).
5. Делягин М. Откуда в России 100 миллиардеров? // Безопасность Евразии. 2019. № 18—19.
6. Коктыш К. Е., Сергеев В. М. Рождение глубинного государства // ПОЛИС. 2024. № 1.
7. Конопляник А. Американский СПГ в ЕС против России и самой Европы // Энергетическая политика. 2022. № 7(173).
8. Осипов Ю. М. Экономика XXI века // Философия хозяйства. 2021. № 5(137).
9. Смирнов Е. Н. Эскалация антироссийских санкций и ее последствия для глобальной экономики // Российский внешнеэкономический вестник. 2023. № 2.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
