Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
24025
|
Официальные извинения
971
99558
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
239
80838
Особенности формирования и динамики социально-классовой структуры в процессе китайской модернизации на основе марксистской перспективы 0
12
Согласно марксистско-ленинской теории, ликвидация классов является основным условием перехода от капитализма к коммунизму, а классовая борьба служит движущей силой социальных изменений, определяя их характер. Марксизм-ленинизм утверждает, что коммунистическое общество положит конец классовому обществу, создавая общество без классов. Этот переход включает длительный исторический процесс, который делится на два этапа: 1) переход от капитализма к социализму; 2) постепенный переход от социализма к коммунизму. Современный Китай завершил этап перехода от капитализма к социализму и сейчас находится на этапе продвижения от начальной стадии социализма к более высокой. Модернизация — часть этого исторического процесса, который осуществляется посредством эволюции общества, а не революционного переворота, направленного на движение к коммунизму. Хотя задачи и методы на каждом этапе различаются, ключевым моментом является разработка реальных политик и стратегий на основе изменений в классовых отношениях. Как отметил В.И. Ленин: «Марксизм дал руководящую нить, позволяющую открыть закономерность в этом кажущемся лабиринте и хаосе, именно: теорию классовой борьбы» [17, c.58]. Важно отметить, что на классовые отношения в социалистических странах влияют не только внутренние социально-политические факторы, но и международные обстоятельства. В условиях, когда международная геополитическая ситуация всё ещё определяется противостоянием социализма и капитализма, модернизация подвержена внешним угрозам. Капиталистические силы могут попытаться использовать методы "мирной эволюции" и "цветных революций" для обострения классовых противоречий в Китае с целью насильственного подрыва его социалистической системы. I. Методология исследования.Исследование опирается на принципы исторического и диалектического материализма. Первый служит основой для понимания общественного развития, где ключевую роль играет противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Второй позволяет проанализировать динамику изменения классовой структуры в контексте взаимосвязи и развития. Как напоминает Н.Г. Осипова, «Исторический материализм, явившийся принципиально новым методологическим подходом к изучению общества, дает, правда, в самом общем виде, представление о социологии Маркса» [25, c.10]. Поэтому при анализе процессов реконструкции и развития классовой структуры в ходе китайской модернизации с точки зрения марксистской социологии необходимо использовать теории, напрямую связанные с марксизмом, такие как теория классов и классовой борьбы, в качестве научных инструментов. Исследование представляет уникальный китайский пример для международной сравнительной социологии, обогащая теорию социальных изменений в условиях глобализации. Как отметил Хань Цинсян, "курс развития социализма с китайскими особенностями — это не только процесс реализации социалистической модернизации в самом Китае, но и важная часть мирового пути к модернизации... Он вышел за рамки собственных ограничений Китая и имеет общемировое значение" [36, c.287]. II. Классовая структура в китайской модернизации.Марксизм утверждает, что в классовом обществе каждый человек принадлежит к определённому классу и обладает чертами и характеристиками, присущими этому классу. «Общественный класс представляет собой, прежде всего, группу, занимающую определенное место в процессе производства» [25, c.20]. Однако это не означает полного единства внутри одного класса или полного отсутствия общих интересов между разными классами. С развитием китайского общества в рамках модернизации социальная структура претерпела значительные изменения. До реформ и политики открытости 1978 года китайское общество делилось на два основных класса и одну социальную прослойку: рабочий класс, крестьянство и пролетарскую интеллигенцию. После реформ, с распадом "системы единиц", которая регулировала социальную и экономическую жизнь, и переходом от плановой к социалистической рыночной экономике, сформировался новый класс — частные предприниматели, которые составляют экономическую элиту и представляют собой новую буржуазию. Также возникла значительная группа самозанятых — мелких предпринимателей и ремесленников, появившаяся в результате масштабных реформ госпредприятий 1990-х годов, когда многие работники искали новое трудоустройство. Кроме того, интеллектуальный класс, в особенности его научно-техническая и управленческая часть, также получил значительное развитие и усиление. Основные изменения социальной структуры сейчас таковы: Во-первых, численность рабочего класса продолжает неуклонно расти, все более отчетливо проявляется внутренняя дифференциация. В рамках китайской социологии рабочий класс делится на «синих воротничков» и «белых воротничков», число которых на сегодняшний день превышает 400 миллионов человек. Число «белых воротничков» постепенно увеличивается, хотя «синие воротнички» продолжают доминировать, и соотношение между ними составляет примерно 2:1. В мегаполисах, таких, как Пекин, Шанхай и Шэньчжэнь, доля «белых воротничков» несколько выше. При этом можно наблюдать тенденцию к интеграции и уменьшению различий между двумя группами. В результате внедрения современных технологий, механизации и электрификации качество труда «синих воротничков» значительно улучшилось, и разрыв в условиях труда, зарплате и уровне безопасности между ними и «белыми воротничками» сокращается. «Синие воротнички» делятся на неквалифицированных и квалифицированных рабочих. Первые занимаются физическим трудом в таких отраслях, как машиностроение, строительство, добывающая и металлургическая промышленность, и происходят преимущественно из сельской местности, с низким уровнем образования. С развитием технологий, автоматизацией и распространением профессионального образования численность этой группы сокращается, а квалифицированных рабочих возрастает. Последние выполняют высокоточные и высокоэффективные задачи на производстве с использованием машин и оборудования. По данным Девятого обзора о положении китайских рабочих, к концу 2021 года число квалифицированных рабочих превысило 200 млн., или более четверти всей рабочей силы. Тем не менее 74,5% рабочих остаются неквалифицированными, а высококвалифицированные рабочие составляют лишь 5,4% [26, c.101-102]. Таким образом, квалифицированная рабочая сила пока остается недостаточной, что ограничивает развитие производительных сил и способствует углублению разрыва между богатыми и бедными. Британский ученый Джон Хикс указывал, что недостаточная квалификация работников ограничивает специализацию, которая является ключом к эффективности промышленности [37, c.63]. Также можно выделить новую группу квалифицированных «белых воротничков», которые работают в офисах, но занимаются техническими задачами, требующими выполнения рутинных процедур, в отличие от творческой работы традиционных «белых воротничков». Их работа, связанная с обработкой данных, составлением отчетов и графиков, сближает их по условиям труда с квалифицированными «синими воротничками». Это способствует тому, что границы между этими двумя категориями размываются, формируя новый единый рабочий класс. По сравнению с развитыми странами, где модернизация завершена, доля «белых воротничков» и квалифицированных «синих воротничков» в Китае всё ещё мала. Кроме того, между этими группами остается определенный разрыв в социальной идентичности, и их классовое сознание ещё не полностью сформировалось. Во-вторых, традиционный крестьянский класс в Китае распадается, а число сельхозрабочих продолжает сокращаться. На смену им идет новая группа сельхозрабочих, в основном состоящая из профессиональных фермеров. Сформировалась структура, включающая три взаимосвязанных и перекрывающихся группы: "сельхозрабочие", "сельское население" и "сельское население домохозяйств". В 2022 году их число составляло соответственно 177 , 491 и 673 млн.чел. [7, c.4-5]. Доля работников, занятых в первичной (сельскохозяйственной) промышленности, снизилась с 70,5% в 1978 до 22,8% в 2023 году [6], что все еще выше уровня менее 10%, характерным для развитых стран. Ограниченность площади пахотных земель на душу населения и низкий уровень механизации в большинстве регионов Китая оставляют возможности для дальнейшего повышения эффективности сельского хозяйства. Укрупнение и механизация сельхозпроизводства способствуют дальнейшему распаду традиционных крестьянских групп. Урбанизация открывает новые возможности для трудовой занятости с более высокой зарплатой и комфортными условиями жизни, что ведет к превращению крестьян в рабочих. Ежегодно численность традиционных сельхозрабочих сокращается на 10 млн.. Социальные проблемы, такие, как "вытеснение"[1] сельского населения из-за его мобильности уменьшаются благодаря стабилизации внутренней миграции. С одной стороны, рабочие-мигранты перемещаются в города с семьями после того, как их социально-экономическое положение стабилизируется. С другой, с ростом числа сельских мигрантов и развитием городской инфраструктуры сельские районы начинают превращаться в урбанизированные зоны, что предоставляет больше возможностей для переезда. По мере сокращения численности "сельского населения домохозяйств" и "сельского населения" происходит формирование нового класса сельхозрабочих, представленного преимущественно профессиональными фермерами. Основное их отличие от традиционных крестьян — в больший масштаб сельхозпроизводства и высокая механизация. Что касается характера собственности, то большинство составляют элементы частной экономики. Этот процесс продолжается, отражая тенденцию к укрупнению сельскохозяйственных производств и повышению их технологической оснащенности. Н.В. Коровицына, изучая трансформацию классического социалистического общества, придерживается аналогичной точки зрения относительно развития сельских регионов. Она отмечает, что при переходе от классического социализма к постклассическому социалистическому обществу в сельской местности идут пролетаризация и буржуаризацией. Сельские регионы утрачивают свою социальную специфику, и сельхозрабочие (профессиональные фермеры) как часть рабочего класса постепенно заменяют традиционное крестьянство и занимают доминирующее положение в сельском населении [15]. Но этот процесс займет длительный исторический цикл. В-третьих, слияние государственной и частной экономики привело к росту численности новой буржуазии (класса частных предпринимателей), что демонстрирует выраженные черты социализации. Теоретические истоки современной китайской социалистической рыночной экономики восходят к НЭП, предложенной В.И. Лениным. Её ключевая особенность в том, что при наличии ограничений «... она позволяла привлекать иностранный капитал и технологии, а также передавать мелкие и средние предприятия, которыми государство временно не могло управлять, в руки частных капиталистов, что способствовало восстановлению и развитию крупной промышленности и обмену продукции сельского хозяйства и промышленности» [45, c.69]. В.И. Коваленко уточнил эти ограничения, подчеркнув, что, хотя В.И. Ленин считал, что без помощи экспертов (бывших представителей буржуазии) невозможно добиться экономического успеха, политическая власть должна оставаться в руках рабочего класса, поэтому в ходе реализации НЭПа контроль сохранялся за государством [14].На фоне развития социалистической рыночной экономики частные предприятия в Китае продолжают демонстрировать устойчивый рост, и увеличивается количество инвесторов. На конец мая 2024 года в стране зарегистрировано 55,17 млн частных предприятий — 96,4% от их общего числа. Частная экономика высоко дифференцирована: в целом предприятия остаются небольшими по масштабу, сосредоточенными в отраслях с низким уровнем технологий, капитала и исследований. Одновременно с этим крупные частные корпорации, такие, как Али-Баба группа и группа Тенсент занимают лидирующие позиции в соответствующих секторах экономики и оказывают существенное воздействие на социально-экономическую и политическую сферы Китая. КПК и правительство Китая поддерживают и поощряют развитие частной экономики, исходя из практической необходимости: «страна велика, население многочисленно, и Китай будет находиться на начальной стадии социализма в течение длительного времени; чтобы обеспечить социально-экономическое развитие, необходимы совместные усилия всех сторон» [31, c.463]. Таким образом, частная собственность рассматривается как инструмент экономического роста, а не как цель развития. Си Цзиньпин подчеркнул: «Независимо от времени, нельзя забывать о социалистическом характере экономики. Именно поэтому мы говорим о социалистической рыночной экономике — это предполагает сохранение преимуществ нашей системы и эффективную защиту от недостатков капиталистической рыночной экономики» [12, c.6]. РешениеIII пленума ХХ съезда КПК 18 июля 2024 года указывает цель развития частной экономики: «Стремясь к достижению наибольшей эффективности и результативности в распределении ресурсов... обеспечивать бесперебойность циркуляции национальной экономики, чтобы пробуждать внутренние движущие силы и инновационную активность общества» [40, c.22]. Тем не менее, с точки зрения политической экономии китайские частные предприниматели все чаще демонстрируют тенденции к превращению врантье, аналогичные западным капиталистам, которые отходят от участия в производственной деятельности. С 2012 по 2023 годы ВВП провинции Гуандун, где частная экономика наиболее развита, вырос в 2,37 раза [33, 34], а минимальная зарплата — лишь в 1,23 раза[23]. Значительные доходы оказались сосредоточены в руках небольшого числа частных предпринимателей. Академик КАОН Чэн Эньфу так объясняет это явление: "Частная собственность на капитал детерминирует, что единственной целью производства для частных капиталистов является стремление к получению частной прибавочной стоимости или прибыли, в то время как владельцы рабочей силы могут существовать лишь за счёт её продажи... Стремясь максимизировать прибавочную стоимость, частные капиталисты интенсифицируют эксплуатацию рабочих, что приводит к усугублению социального неравенства и поляризации общества" [44, c.141-142]]. Данный процесс ведет к усилению эксплуатации рабочего класса и социальной стратификации. Академик КАОН Ван Вэйгуан также отмечает: "Рыночная экономика имеет имманентные ограничения и недостатки, способствующие социальной поляризации, монетаризму и крайнему индивидуализму" [4, c.179] Вследствие этого в социальном статусе рабочего класса наблюдается усиление его пролетарских характеристик. На основании объяснения, приведённого в «Философском словаре» (1963), причина, по которой «Рабочий класс при социализме уже не может быть назван пролетариатом», заключается в том, что «он свободен от эксплуатации, владеет вместе со всем народом средствами производства и не продает своей рабочей силы» [35, c.203]. Но в современном Китае основные социальные характеристики рабочего класса таковы: 1) рабочий класс в целом лишён средств производства; 2) реализует свою рабочую силу частным предпринимателям; 3) экономически он подвергается эксплуатации, а его политические интересы фактически игнорируются. Центральный комитет КПК во главе с Си Цзиньпином осознает несправедливость, касающуюся рабочего класса, который является классовой основой Коммунистической партии и руководящим классом государства, как это закреплено в Конституции. Однако современный Китай вынужден использовать некоторые элементы капитализма для содействия развитию социалистической экономики, при этом оставаясь бдительным и принимая соответствующие политические и экономические меры в отношении этих элементов [20]. Эти изменения в классовой структуре влияют и на интеллигенцию, что может иметь неблагоприятные последствия для социализма. Так, с начала периода реформ и открытости концепция "распределения ресурсов" широко применяется в экономической теории и практике, тогда как законы пропорционального развития остаются на периферии внимания. В последние годы некоторые представители интеллигенции, зависимые от новой буржуазии, пытаются под эгидой "реформы и развития социальных наук" оспаривать и отрицать выводы марксистской политической экономии о социализированном производстве и необходимости ликвидации частной собственности. Адепты рыночной экономики настойчиво стремятся с позиций теоретического дискурса обосновать гипотезу о возможности гуманизации трудовых отношений в условиях капиталистической системы производства и элиминации эксплуатации в ее рамках. Концепция "человеческих отношений" и иные современные методологии интенсификации эксплуатации пролетариата генетически связаны с традиционными доктринами и праксисом "классового консенсуса", которые десятилетия культивировались представителями капитала в странах с рыночной экономикой. Анализируя предпосылки возникновения данной концепции, представители марксистской школы акцентируют внимание на корреляции между динамикой экономического цикла, общими тенденциями в капиталистической экономике и стратегиями предпринимательского класса. На деле в рамках системы так называемых "человеческих отношений", используя технологические инновации и модернизацию производственных процессов, имплементируя новые организационные модели труда, дифференцируя структуру зарплаты на константную и вариативную компоненты, представители капитала интенсифицируют трудовые процессы и повышают норму эксплуатации трудящихся. Поэтому данная концепция — теоретическое обоснование и маскировка эксплуататорской сущности новой буржуазии. Академик КАОН Лю Гогуан точно определил сущность этого явления, указав, что некоторые ученые "используют факт необходимости изучения и заимствования эффективного управленческого опыта капиталистических стран, чтобы нивелировать фундаментальные различия между социалистической и капиталистической системами и попытаться ассимилировать наш социализм в капиталистический строй" [3, c.521]. Однако, несмотря на изменения в социально-экономических характеристиках рабочего класса, он сохраняет свои ключевые черты, подтверждающие его ведущую роль в социалистическом государстве и его значимость в поддержании социалистической власти. Эти характеристики демонстрируют, что рабочий класс остается "самый сильный и самый передовой класс цивилизованных обществ" [18, c.16]. Советский ученый А.С. Ахиезер объяснил это явление: «Современная эпоха характеризуется неуклонно возрастающей ролью рабочего класса. Его значение растет и как носителя социалистических общественных отношений, и как носителя нового уровня развития производительных сил, связанных с научно-технической революцией» [47, c.76]. Как известно, пролетариат формируется и консолидируется в результате развития капиталистических производственных отношений, являясь наиболее организованным и сплочённым классом. Все эти характеристики рабочего класса отражают особенности социализированного труда в условиях современного производства и продолжают эволюционировать в рамках социалистической системы. Именно это объясняет, почему в условиях социалистической рыночной экономики формируется новый, единый рабочий класс, как было отмечено ранее. III. Теоретические интерпретации эволюции классовой структурыИсторический материализм утверждает, что классы — продукт экономического развития, и классовая структура общества детерминируется характером доминирующего способа производства. Этот принцип служит ключевым теоретическим инструментом для интерпретации трансформаций социально-классовой структуры в процессе китайской модернизации. Социалистический способ производства выступает в качестве определяющей силы в эволюции социалистического общества. Постреволюционный период ознаменовался фундаментальной трансформацией социально-классовой структуры посредством элиминации капиталистического способа производства и установления социалистического. Дальнейшее развитие последнего создало базис для полной нивелировки классовых различий при переходе к более высокой стадии социализма. Если развитие социалистического способа производства — материальный фундамент китайской модернизации, то народная демократическая диктатура (диктатура пролетариата) — ключевой инструмент выполнения этой исторической задачи. Поскольку процесс элиминации классов отличен от их генезиса, он не может быть результатом спонтанного социального развития. Конкретно, возникновение классов — это результат экономического развития, порождающего неравенство между индивидами вследствие частной собственности на средства производства. В противоположность этому, элиминация классов может быть достигнута только посредством сознательной классовой борьбы пролетариата и установления эффективного политического господства рабочего класса. Некоторые китайские учёные не сознают этого фундаментального различия. Рассматривая модернизацию как стихийный процесс, они придерживаются экономического детерминизма, полагая, что высокая скорость и качество экономического развития автоматически приведут к успеху в достижении целей китайской модернизации. Это ошибка: «Китайская модернизация — это модернизация, при которой материальная и духовная культура развиваются в гармонии» [42, c.149]. Этот подход также субъективно умаляет или даже прямо отрицает историческую роль народно-демократической диктатуры, а объективно способствует расширению политического, идеологического и экономического влияния новой буржуазии. Ещё на ранних этапах реформ и политики открытости подобные тенденции оказывали негативное влияние на политическую жизнь Китая. По исследованию Пропагандистского отдела Шанхайского комитета КПК в 1983 году, только 27,5% опрошенных выбрали наличие коммунистических идеалов как критерий оценки хорошего молодого человека, а среди школьников этот показатель составлял лишь 11,1% [2, c.273]. И в самом начале реформ и открытости, Дэн Сяопин отмечал: «Образование молодёжи и её приверженность социалистическому пути — это чрезвычайно важная задача... Судьба нашего социалистического государства … зависит от молодёжи» [10, c.358]. Хотя народно-демократическая диктатура — необходимый инструмент достижения китайской модернизации, на нынешнем этапе строительства социализма её основная роль — защита социалистического государства, а не ликвидация капиталистического способа производства и самой буржуазии. В соответствии с политикой, установленной Дэн Сяопином после начала реформ и открытости, принцип использования элементов капитализма на благо социалистического строительства стал важным теоретическим основанием современной экономической политики Китая. 1 июля 2001 года генеральный секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь заявил, что "...предприниматели и технические специалисты частных научно-технических предприятий, управленческий и технический персонал, занятый на предприятиях, финансируемых из-за рубежа, самозанятые…, частные предприниматели, работники посреднических организаций, фрилансеры и другие социальные слои ...также являются строителями …социализма с китайской спецификой" [43, c.286]. Этот подход официально закрепил статус частных предпринимателей как попутчиков в социалистическом строительстве на текущем этапе. Теоретическая основа этого решения ЦК КПК заключается в том, что социалистическое общество строится на общей основе коренных интересов всех социальных групп. Соответствие целей и намерений всех групп, их моральное и политическое единство обеспечивает их консолидацию в рамках социалистического общества. Тем не менее, как указывает марксизм, пока существует экономическая основа буржуазии, будут существовать и капиталистические производственные отношения, а следовательно, и сама буржуазия. Это означает, что новая буржуазия и буржуазная либерализация как социальные явления будут существовать длительное время. Пережитки свергнутых эксплуататорских классов и их идеология продолжат существовать, и классовая борьба в определённой степени будет сохраняться. Как отмечал В.И. Ленин, «политическая свобода не устраняет классовой борьбы» [16, c.188]. Кроме того, зарубежные буржуазные антикитайские силы будут использовать открытость Китая для политической, экономической и идеологической инфильтрации для мирной эволюции. Е Цицзи указывает, что «развитие рыночной экономики оказывает давление на социалистическую идеологию», и «открытая экономика неизбежно порождает идеологические противоречия и конфликты» [11, c.54]. Эти противоречия проявляются в фундаментальной противоположности между социалистическими и капиталистическими идеологиями. Следовательно, КПК и социалистический Китай должны твёрдо придерживаться народно-демократической диктатуры как инструмента политической безопасности в процессе реформ и модернизации. Мао Цзэдун подчеркивал: «...Пролетарская партия и диктатура пролетариата не только абсолютно необходимы, но, более того, настоятельно требуют своего дальнейшего усиления. В противном случае нельзя подавить контрреволюцию, противостоять империализму, строить социализм и упрочивать его, если он даже будет построен. Ленинская теория о пролетарской партии и диктатуре пролетариата отнюдь не «устарела», как это утверждают некоторые» [21. C.356]. Действующий член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК и председатель ВК НПКСК Ван Хунин в работе «Логика политики» также отмечал: «Диктатура пролетариата является неизбежным результатом классовой борьбы и важнейшим инструментом пролетариата в достижении его великой исторической миссии» [5, c.88]. История международного коммунистического движения в XX веке, в частности, развал СССР и исчезновение социалистического лагеря тесно связана с отказом от диктатуры пролетариата. Так, XXII съезд КПСС в октябре 1961 года установил: «Партия исходит из того, что диктатура рабочего класса перестает быть необходимой раньше, чем государство отмирает. Государство, как общенародная организация, сохранится до полной победы коммунизма» [41, c.303]. В 1983 году Ю.В. Андропов назвал важнейшим изменением социалистической государственности «перерастание государства диктатуры пролетариата в общенародное государство» [1, c.242]. Конечно, среди руководства соцстран Европы существовали и иные мнения. Например, Генсек СЕПГ Э. Хонеккер в 1974 году утверждал: «... Отличительные черты и основные задачи диктатуры пролетариата также общеобязательны для всех.... И после победы социалистических производственных отношений укрепление рабоче-крестьянской власти продолжает оставаться нашей первоочередной задачей» [38, c.255]. Однако ГДР как передовая линия борьбы между капиталистическим и социалистическим лагерями в Европе политически, экономически и военно сильно зависела от СССР, её руководство, несмотря на расхождения во взглядах с его руководством СССР по этому вопросу, на практике следовало установкам КПСС. Хотя отказ от диктатуры пролетариата не привел к немедленным изменениям в социальной структуре, правящие партии КПСС и бывших социалистических стран Европы всё более усугубляли политические ошибки. Их оппортунистическая политическая линия и ошибочная внутренняя и внешняя политика способствовали эволюции общества в сторону капитализма. Она проявилась прежде всего в идеологическом разложении руководства партии, выраженном в утрате реального руководства марксизмом-ленинизмом в идеологической сфере, распространении буржуазного либерализма и западных ценностей среди части высших чиновников и интеллектуалов. Идеологическое и организационное разложение внутри партии создало основу для трансформации КПСС и компартий Восточной Европы в социал-демократические партии. Идеологическая эволюция способствовала возникновению антикоммунистических настроений и формированию условий для появления различных политических оппозиционных группировок. Одновременно, отказавшись от диктатуры пролетариата, социалистические режимы утратили способность защищать себя в критические моменты. И.В. Сталин после победы Великой Октябрьской социалистической революции так указывал на роль капиталистического элемента в экономической жизни: "...А что значит усиление капиталистических элементов в нашей стране? Это значит ослабление пролетарской диктатуры и усиление шансов на восстановление капитализма" [32, c.226]. Таким образом, хотя продолжительность и форма ликвидации эксплуататорских классов в Китае имеют свои особенности по сравнению с другими социалистическими странами, методы решения задач перехода от начальной к продвинутой стадии социализма также варьируются. Как и другие социалистические государства, Китай следует общему пути устранения эксплуатации человека человеком, исходя из собственных условий. Теоретическая разработка этого вопроса продолжается. Различия в формах и сроках решения данной задачи в разных странах социализма определяются изменениями в классовых соотношениях, уровнем социально-экономического развития, а также, прежде всего, скоростью трансформации экономики мелких товаропроизводителей. В рамках классовой борьбы могут возникать различные виды союзов между классами. Так, разные классы могут формировать межклассовые союзы при наличии общего противника. Однако природа союза рабочих и крестьян под руководством рабочего класса, который является основой народно-демократической диктатуры, существенно отличается от других союзов: 1) Это союз между трудящимися классами. 2) Он основан не на корыстных, а на фундаментальных интересах как рабочего класса, так и крестьянства. 3) Союз рабочих и крестьян выражает не временное, а долгосрочное единство этих интересов. Исторические рамки его существования простираются от борьбы за ликвидацию остатков феодализма до окончательной победы коммунизма. Хотя классовое содержание союза рабочих и крестьян изменяется на разных этапах социалистического развития, он остается необходимым, пока существуют рабочий класс и крестьянство. Он выражает универсальный закон социалистической революции, строительства и развития, который должен соблюдаться всеми странами, достигшими перехода от классового общества к бесклассовому. С другой стороны, цель рабоче-крестьянского союза — не сохранение крестьянства как класса мелких производителей, а его социалистическое преобразование, что подразумевает ликвидацию самого класса. Цель рабочего класса как лидера этого союза — строительство коммунизма, поэтому сохранение мелкой частной собственности крестьянства не может быть постоянным. Исторический материализм утверждает, что развитие социалистического способа производства и система народно-демократической диктатуры — ключевые элементы модернизации. В условиях современной Китая сложное взаимодействие рабочего класса, крестьянства и формирующейся буржуазии в лице частных предпринимателей в рамках социалистической рыночной экономики, а также функционирование системы народно-демократической диктатуры сталкиваются с новыми вызовами. IV. Классовые противоречия в социалистической рыночной экономикеМиссия рабочего класса в современном Китае — не ускорение упадка мелкого производства, которое уже находится под угрозой исчезновения в условиях социалистической рыночной экономики, а поддержка крестьян и ремесленников для их постепенного преобразования в общинные и кооперативные формы производства. Это единственный путь к преодолению классовых различий между крестьянством и рабочим классом, что необходимо как для китайской модернизации, так и для перехода к продвинутой стадии социализма. В период осуществления китайской модернизации одновременно идет кардинальная трансформация классовой структуры китайского общества. Основной движущей силой этих преобразований выступает классовая борьба рабочего класса, которая, адаптируясь к новым условиям, продолжает свою активную фазу, используя современные методы и подходы. Однако условия для классовой борьбы рабочего класса существенно изменились. Это связано с тем, что в 1990-е годы Китай начал постепенный переход к социалистической рыночной экономике. В результате значительная часть рабочей силы перешла из госпредприятий в частный сектор, индивидуальный бизнес или оказалась безработной, что ослабило организационное единство промышленного пролетариата, который составлял основу рабочего класса. В классическом социалистическом обществе рабочий класс с единым классовым сознанием распался и превратился в социальную группу, которая пассивно попадает в категорию «рабочего класса» на основании профессиональных критериев. И.С. Михайлов показал: в идеологической сфере единое классовое сознание рабочего класса было заменено классовой субрациональностью, то есть специфической рациональностью, присущей определённой социальной группе на основе общего дискурса. Эта субрациональность проявляется через характерные для конкретных социальных слоёв дискурсивные и практические формы поведения [24]. После начала политики реформ и открытости в 1978 году роль профсоюзов претерпела трансформацию: если ранее они были частью партийно-государственной системы, играя роль помощника в организации производственного процесса, то в современный период их главной задачей стало отстаивание прав и интересов работников. До реформ профсоюзы представляли собой прямое воплощение государственной экономической системы и поддерживали тесные политические связи с партийными и государственными структурами, так как «работник как совместный собственник общенародных средств производства получает из общенародного (централизованного) фонда воспроизводства рабочей силы свою долю, регламентированную величиной его трудового вклада в совокупный труд общества» [29, c.33]. С ростом частного сектора профсоюзы утратили свои прежние функции как организаторы производственной деятельности, став инструментом защиты трудовых прав работников. Более того, ослабление их политических связей с государственными органами ограничило их участие в принятии ключевых решений в частных компаниях. На уровне государства, хотя формально сохраняется народно-демократическая диктатура и социалистический строй, их основы подтачиваются зарождающейся буржуазией. Это проявляется, в частности, в том, что прежние формы классовой борьбы изменяются, превращаясь из борьбы пролетариата в формы классовой борьбы буржуазии. Так, репрессии против свергнутых эксплуататорских классов или удержание мелкой буржуазии в нейтральном состоянии сменились стремлением буржуазии укрепить свои позиции и использовать интеллектуальные круги для создания новой социально-политической и культурной среды. В современном Китае некоторые формы классовой борьбы могут развиваться в разной степени в зависимости от конкретных условий, в то время как такие формы, как подавление рабочего класса буржуазией, как это произошло при развал СССР, могут вовсе не получить развития. Ведь КПК сохраняет абсолютное руководство вооруженными силами, что ограничивает возможности зарождающейся буржуазии в реализации своих политических амбиций. Но это не означает, что следует путать возможность изменения форм и остроты классовой борьбы при определенных условиях с неизбежностью классовой борьбы в обществе с социалистической рыночной экономикой, каковым является современный Китай. Классовая борьба рабочего класса в современном Китае неизбежна, несмотря на попытки продвигать теорию «затухания классовой борьбы». Это, по сути, ревизионистская концепция, утверждающая, что классовая борьба в современном Китае постепенно исчезает. Ее сторонники полагают, что обострение классовых противоречий может быть вызвано лишь случайными факторами, например, ошибками ЦК КПК. Это противоречит важной особенности диалектического развития вещей — движение или развитие осуществляется как самодвижение и саморазвитие. В действительности эта теория — модификация капиталистической концепции постепенного «врастания» капитализма в социализм, которая игнорирует основное противоречие современного общества — вопрос о том, «кто кого», кто победит — социализм или капитализм. Разрешить это противоречие возможно только через классовую борьбу. Как отмечал Ф. Энгельс, «война между классами не угаснет, пока существуют различные классы с противоположными, взаимно сталкивающимися интересами и различным социальным положением» [22, c.238]. Некоторые стремятся устранить проблему «кто кого». Одной из ключевых характеристик их подхода — попытка отделить ленинизм от марксизма, сведя его к «русифицированному» марксизму. Подобные взгляды появились в международном коммунистическом движении уже после того, как на XXII съезде КПСС в 1961 году было объявлено об ограниченном значении диктатуры пролетариата. П.Н. Пономарёв в работе «Международное рабочее движение: вопросы истории и теории» (1985) дал однозначную оценку этим идеям: «В области теории это выразилось в … попытках принизить всеобщее значение ленинизма, в дистанцировании от реального социализма и противопоставлении ему «новых моделей» социалистического общества ... Стремление к поиску новых путей борьбы за демократию и социализм… оборачивалось в концепциях, выдвигавшихся некоторыми компартиями, пересмотром идейно теоретических основ коммунистического движения, его интернационалистских принципов» [28, c.517]. В современном Китае исследователи, придерживающиеся таких взглядов, мало чем отличаются от своих предшественников. Они утверждают, что после Третьего пленума 11-го созыва ЦК КПК силы, борющиеся в политической и социальной жизни, больше не представляют капитализм и социализм, и делают вывод, что основная угроза социализму исходит не от зарождающейся буржуазии, а от бюрократических элементов самого социалистического государства, которые стремятся стать господствующим классом. Ошибка этой теории в подмене классовой борьбы межпоколенческими конфликтами и борьбой с госструктурами под предлогом критики бюрократизма. Это ослабление внимания к истинным классовым противоречиям. Как указывал Мао Цзэдун, «в политической и идеологической областях требуется еще весьма длительный период времени для разрешения вопроса «кто кого» — социализм или капитализм» [39, c.495]. Марксизм-ленинизм, выступая против теории «угасания классовой борьбы», также отвергает идею «гипертрофированной классовой борьбы». В период Культурной революции в Китае такая теория получила широкое распространение, что привело к значительным потерям. Для современного руководства ЦК КПК не является целью вновь сделать классовую борьбу основным противоречием в социальной и политической жизни, напротив, оно стремится избежать этого. Для них классовая борьба — не самоцель, а лишь инструмент укрепления, поддержания и развития социалистического строя в условиях социалистической рыночной экономики. Ведь в условиях социалистической рыночной экономики новорожденная буржуазия, состоящая в основном из владельцев частных предприятий, сохраняет свои международные связи. Это связано с тем, что «антагонистические противоречия, разделяющие капиталистическую и социалистическую системы, не исключают того…, что они … являются участниками мирового разделения труда… Само развитие производительных сил в условиях … научно-технической революции вызывает неуклонное расширение хозяйственных, научных и культурных связей между ними» [13, c.15]. В частности, транснациональные корпорации «создают новые производственные мощности за рубежом, что становится стимулом для международной торговли и приводит к формированию новых экономических отношений, основанных на международном разделении труда в послевоенной империалистической системе» [8, c.47]. И «происходит острое противоборство между системой социализма — детищем международного рабочего класса — и системой капитализма, возглавляемой монополистической буржуазией» [27, c.71]. А.Б. Рахманов указывает, что «китайская буржуазия не просто является капиталистическим классом, а находится на пути превращения в китайскую фракцию транснационального капиталистического класса. Транснациональный капиталистический класс является союзником китайской буржуазии в борьбе с китайским социализмом. Они оба заинтересованы в демонтаже китайского социализма» [30]. Внутри Китая буржуазия сохраняет свои привилегии благодаря преимуществу, связанному с частной собственностью на средства производства и господствующему положению в мелкотоварном производстве. Как отмечал бывший секретарь ЦК КПК Дэн Лицюнь: «Многие соседние страны развивают с нами дружественные отношения, но враждебные силы, выступающие против социалистического Китая, продолжают осуществлять … подрывные действия и пытаются вырастить в нашем обществе тех, кто будет работать в их интересах... Нельзя недооценивать классовую борьбу» [9, c.573]. Очевидно, что степень остроты классовой борьбы может варьироваться в зависимости от периода развития и региональных особенностей. Это во многом зависит от силы новорожденной буржуазии. Острота классовой борьбы определяется тем, какие насильственные методы будет применять буржуазия в тот или иной период борьбы за укрепление и развитие социализма. Несмотря на благоприятные изменения в соотношении сил между социализмом и капитализмом на международной арене, особенно после таких событий, как торговая война между Китаем и США, распространение COVID-19 и конфликт между Россией и Украиной, связь китайской буржуазии с международной буржуазией ослабла. Это создало условия для рабочего класса Китая и трудящихся использовать менее острые формы борьбы. Однако это не означает, что классовая борьба исчезнет из политической жизни Китая. Возможность обострения классовых противоречий не исключена, поскольку капиталистические элементы продолжают существовать внутри страны. Международная буржуазия будет использовать их для подрыва социалистического режима в Китае. Как отмечал бывший премьер Госсовета КНР Ли Пэн, «если их планы осуществятся... Китай откатится назад в своей истории. Из многообещающего Китая он превратится в страну без надежды и будущего» [19, c.204]. С дальнейшим развитием социалистической рыночной экономики Китая классовая структура будет продолжать изменяться. Дифференциация рабочего класса и рост новой буржуазии усложнили социальные противоречия. В будущем усиление конфликта между трудом и капиталом может привести к социальной нестабильности. Для эффективного противодействия этим вызовам правительству Китая необходимо усилить организованность рабочего класса, повысить авторитет профсоюзов в защите прав трудящихся под руководством партии, а также разработать более дальновидные социальные программы. Одновременно с этим необходимо строго ограничить политическое влияние новой буржуазии, чтобы гарантировать устойчивость социалистического строя. КПК и правительство должны продолжать придерживаться принципа народной демократической диктатуры, усиливать контроль над внешним капиталом и предотвращать подрывные процессы, такие как «мирная эволюция» и «цветные революции», направленные на ослабление социалистической системы Китая. V. Пути будущей китайской модернизации через призму изменений классовой структурыИсследование реконструкции и развития классовой структуры Китая в условиях китайской модернизации показывает, что ключевую роль в стабилизации социалистического строя играет способность КПК сохранять и адаптировать механизмы партийного контроля и народно-демократической диктатуры. Дифференциация рабочего класса, трансформация крестьянства и эмергенция новой буржуазии создают условия для обострения социальных противоречий, что требует постоянного укрепления партийного руководства. Неравенство, вызванное расширением частного сектора и усилением экономической элиты, может привести к углублению классовых антагонизмов, что в отсутствие эффективного вмешательства со стороны КПК и её способности регулировать эти процессы повысит риск социальной нестабильности и политической дезинтеграции. Важнейший вывод данного исследования — необходимость рекалибровки системы взаимодействия между элитными группами и трудящимися массами под руководством КПК. Использование теории циркуляции элит Вильфредо Парето и концепции властвующей элиты Чарльза Райта Миллса демонстрирует, что с ростом частного сектора и формированием новых экономических элит меняется традиционная модель управления в китайском обществе. Хотя эти процессы стимулируют экономическое развитие, они несут риск ослабления социалистической идеологии и усиления капиталистических тенденций, что требует своевременного партийного контроля. Анализ эволюции классовой структуры свидетельствует о том, что формирование новых элитных групп и изменение характера взаимодействия между элитами и массами может усилить эксплуатацию пролетариата и способствовать дальнейшей социальной стратификации. Это порождает серьезные риски для социально-политической стабильности. В связи с этим усиление народно-демократической диктатуры становится необходимым инструментом защиты социалистического государства и интересов трудящихся в условиях растущего влияния частного капитала. С точки зрения марксистской теории классовой борьбы и концепции гегемонии Антонио Грамши китайский пролетариат, несмотря на его внутреннюю дифференциацию, остается движущей силой социалистического развития. Однако фрагментация и ослабление политического влияния рабочего класса вследствие экономических реформ и роста частного сектора требуют консолидации рабочего движения под эгидой КПК. Партия как ведущая политическая сила должна сохранять контроль над новыми элитами, чтобы сохранить социалистический путь развития. Таким образом, перспективы успешной модернизации Китая зависят от способности КПК адаптировать свои механизмы управления элитными группами и массами, поддерживая баланс между экономическим развитием и социальной справедливостью. КПК должна разработать инновационные стратегии для усиления партийного контроля над элитами, укрепляя при этом классовую солидарность и мобилизируя рабочий класс. Это обеспечит сохранение социальной стабильности в условиях трансформации классовой структуры и роста частного сектора. Перспективные исследования могли бы сосредоточиться на детальном анализе социальных и политических последствий изменений в классовой структуре, особенно в контексте формирования новых элит и изменения классового сознания. Эти исследования могут внести важный вклад в развитие теорий социальной стратификации и классовой борьбы, учитывая особенности социалистической рыночной экономики Китая и её отличие от других социалистических моделей. Литература:1. Андропов Ю.В. Избранные речи и статьи. 2-е изд. М.: Политиздат, 1984.
[1] То есть наблюдается большой приток молодых людей из сельской местности в города, и средний возраст сельского населения увеличился. комментарии - 0
Мой комментарий
|
Подписка
|
