Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
23659
|
Официальные извинения
970
98612
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
237
80116
Длинные и короткие циклы в экономике и политике в XIX-XXI вв. Связь циклов и технологий. Цикл сдвига 2020-2028 гг 0
281
К столетию создания Н. Кондратьевым теории «больших циклов конъюнктуры». (1922-1925 гг.)
Из первой статьи («Фундаментальные ошибки теорий циклов Кондратьева и ее научная несостоятельность») очевидно, что Кондратьев и его последователи, в том числе и Шумпетер, исследуя циклы ценовой конъюнктуры, допустили фундаментальную ошибку, приравняв волновую динамику цен к циклам реальной экономики, - тогда как настоящими циклами экономики как раз являются циклы Жюгляра. Поэтому для преодоления ошибки Кондратьева необходимо вернуться к исследованию этих циклов, - в частности, к работам того же Туган-Барановского, Лескюра, Афтальона, Митчелла и других экономистов начала ХХ в. Но и позднее немало экономистов изучали циклы Жюгляра. Это экономисты второй половины ХХ в. Хаберлер, М. Ротбарт, видный кейнсианец Э. Хансен. Но, наиболее фундаментальный труд по циклам Жюгляра был создан в СССР на рубеже 50-60 гг. XX в. экономистом Л. Мендельсоном: «Теория и история экономических кризисов и циклов» в 3-х тт. Что крайне важно, в этом труде данные статистики приводились строго по циклам Жюгляра. Хотя сам автор, как марксист, называл эти циклы капиталистическими. И Кондратьев, и Шумпетер, хотя и уделяли главное внимание «большим циклам» и «волнам», очень серьезно относились к циклам Жюгляра. Шумпетер, говоря о XIX в., так оценивал циклы Жюгляра: «Одним из наиболее важных и …по настоящему самобытных достижений рассматриваемого периода было открытие и первичный анализ экономических циклов. Кризисы 1815, 1825, 1836-39, 1848-1849, 1859 и 1876 гг. поставили этот феномен в центр внимания даже наиболее академических экономистов». [19, 972]. Таким образом, циклы Жюгляра уже в XIX в. были очевидны, и экономисты нередко называли их классическими. Тот же Кондратьев в работе «Динамика цен…» использовал термин «классические кризисы» в отношении циклических кризисов 1825 г., 1837 г., 1847 г., 1857 г., 1866 г., 1873 г., 1883 г., 1900 г. и 1907 г. [6, 453-454]. И в работе «Мировое хозяйство…» он также большое внимание уделял циклам Жюгляра. Когда же возникают циклы Жюгляра? Их зачатки проявились в конце XVIII в. (с 1785 г.) в виде полуциклов в 4-5 лет. Так, кризис 1788-1789 гг. был одной из причин восстания парижан, штурма Бастилии и начала Французской революции. Кризисы в Англии 1793 г. и 1797 г. показали, что 4-х летние полуциклы были периодическими.
В полной мере циклы Жюгляра проявились с 1816 г. после завершения Наполеоновских войн. Первые их этих циклов состояли еще из двух полуциклов. Так, цикл 1816-1825 гг. состоял из полуциклов 1816-1820 гг. и 1821-1825 гг. Цикл 1827-1837 гг. из полуциклов 1827-1832 гг. и 1833-1837 гг. Цикл 1838-1848 гг. из полуциклов 1838-1842 гг. и 1843-1848 гг. В дальнейшем, по мере усиления индустриализации, полуциклы проявлялись все слабее. Так, циклы 1849-1857 гг. и 1858-1866 гг. были более цельными, а внутренние фазы циклов Жюгляра сильно зависели от влияния предыдущего цикла. Однако возврат к изучению циклов Жюгляра не означает отказ от исследования длинных циклов. Наоборот, в ходе их детального изучения оказывается, что три цикла Жюгляра и составляют длинный цикл. Дело в том, что эти циклы не являются подобными, а делятся на циклы роста, в которых важнейшее значение имеет кредитно-финансовая сфера, циклы инноваций, в которых формируются новые отрасли, и циклы сдвига, в которых происходят сдвиги как в структуре экономики, так и в политике. Так, выше названный цикл 1816-1825 гг. был циклом роста, цикл 1826-1837 гг. циклом инноваций, а цикл 1838-1848 гг. циклом сдвига. Вместе они составили первый длинный цикл 1816-1848 гг. При детальном изучении цикла роста 1816-1825 гг. мы видим особенно большое влияние кредитно-денежного фактора. Название цикла роста вытекает из того факта, что в таких циклах наблюдается значительный экономический рост, но почти всегда с сильной инфляционной составляющей. Так, возникшая английская индустрия, начав торговую экспансию в 1815-1816 гг. после завершения войны, столкнулась с низкой платежеспособностью стран Европы. Следствием стала кредитная и денежная экспансия. Так, за 1817-1818 гг. в Англии было размещено займов на сумму в 38 млн. ф. ст., и свой растущий экспорт Англия сама же финансировала посредством займов [7, 17]. Еще в большей степени кредитно-финансовая экспансия развернулась в конце цикла 1816-1825 гг.: «…только в 1824-1825 гг. Англия предоставила займов на 37 млн. ф. с.… Бросается в глаза огромная сумма займов, предоставленная станам Центральной и Южной Америки». [9, 328]. А вот замечание Туган-Барановского по событиям 1824-1825 гг.: «Спекулятивная горячка, начавшаяся с иностранными ценностями, не замедлила распространиться и на внутренний рынок. Появились бесчисленные проекты образования акционерных компаний для самых разнообразных целей; постройки железных дорог, устройства каналов, проходных линий, газовых и страховых обществ, банков, фабрик и пр. Многие компании устраивались с исключительной целью биржевой игры …» [16, 94]. Закономерно, что завершался цикл роста 1816-1825 гг. сильным кредитно-денежным кризисом осенью 1825 г. и банкротством множества спекулятивных обществ. Следующий цикл Жюгляра 1826-1837 гг. носил уже другой характер, так как в нем решающее значение имели технологические инновации. Наиболее ярким их примером было железнодорожное строительство. Заметим, что оно возникло в самом конце цикла 1816-1825 гг., но получило особо большое значение как раз в цикле 1826-1837 гг. «Железнодорожных линий было построено за 1830-1838 гг. в Англии около 733 км. Железнодорожное строительство было серьезным фактором промышленного развития. Оно стимулировало строительство металлургических заводов, угольных рудников, паровозостроительных мастерских и т. д. Проекты железнодорожного строительства … оказывали существенное влияние на динамику промышленного строительства». [9, 375] Таким образом, железнодорожное строительство было новейшей, инновационной отраслью в цикле 1826-1837 гг., оказывавшей огромное влияние на развитие металлургии, машиностроения и добычи угля. «Удешевление и ускорение транспорта, достигнутое применением пара к передвижению, произвело в мировом хозяйстве целую революцию, …а сама постройка железных дорог явилась новой формой затраты капиталов, притом таких колоссальных капиталов, о которых не имели понятия раньше». [16, 123-124]. Но железнодорожное строительство было далеко не единственной инновацией в цикле 1826-1837 гг., хотя и самой важной. Так, одновременно быстро росло речное пароходостроение, и к концу цикла число пароходов в Англии достигло 500. Технологические новшества внедрялись и в других отраслях, - в частности, в хлопчатобумажном производстве механические ткацкие станки почти вытеснили ручное производство. «Особую роль распространения механического ткацкого станка в этом отношении мы уже отмечали. Большое значение имели и крупные усовершенствования прядильных машин… Начинают внедряться с начала 30-х гг. автоматические мюли, сельфакторы, позволявшие каждому прядильщику обслуживать 5-8 и больше пар мюлей вместо одной пары… В машиностроении увеличивается роль усовершенствованных металлообрабатывающих станков» [9, 376-377] Таким образом, цикл 1826-1837 гг. носил ярко выраженный инновационный характер. Это не значит, что в данном цикле отсутствовал кредитно-денежный фактор, но его роль была гораздо меньше, чем в цикле роста 1816-1825 гг. «Кризис 1837 г. уступал кризису 1825 г. по размаху предкризисной спекуляции и грюндерства, по числу банкротств, по степени потрясения кредитной системы, где он протекал в менее острых формах». [9, 385]. Наконец, цикл 1838-1848 гг. был третьим типом циклов Жюгляра, а именно циклом сдвига, завершившим длинный цикл 1816-1848 гг. Переход от цикла инноваций к циклу сдвига вызван обострением проблемы рынков сбыта. Сам факт внедрения новых технологий в циклах инноваций ведет к росту производительности и необходимости новых рынков. Цикл 1838-1848 гг. начинался длительной депрессией, которую прекратило завершение Первой опиумной войны в 1842 г., открывшей китайский рынок для английских товаров. Как мы увидим далее, для циклов сдвига важнейшей чертой является чрезвычайное значение политических процессов. Причем не только внешних, но и внутренних. В том же цикле сдвига 1838-1848 гг. резко обострилась классовая борьба. Она выразилась в движении чартистов, в 1839-1842 гг. поставив Англию на грань социальной революции. Наряду с депрессией важнейшей причиной обострения социальной борьбы было вытеснение ремесленного труда машинным. «Сильнее всего пострадало домашнекапиталистическое производство, в особенности, ручные ткачи. До 1837 г. они очень быстро теряли свои позиции в хлопчатобумажной промышленности, еще сохраняли преобладание в других отраслях текстильной индустрии. Кризис открыл период их быстрого вытеснения из шерстяной, шелковой и льняной промышленности» [9, 386]. Обобщающим требованием чартистов (их «Хартия» имела 6 пунктов) было введение всеобщей избирательной системы, за счет которой они рассчитывали взять власть и проводить политику в интересах рабочих и ремесленников. Наибольшего размаха движение чартистов достигло в 1842 г., когда им удалось собрать более 3-х млн. подписей под «Хартией». [14, 69]. Движение чартистов то усиливалось, то ослабевало, охватив период всего цикла сдвига 1838-1848 гг. Именно после 1848 г. оно резко пошло на спад, и к 1853 г., т. е., с наступлением нового цикла роста 1849-1857 гг., почти прекратилось. Другим важным показателем политических сдвигов в конце цикла 1838-1848 гг., была революция 1848 г. в ведущих европейских странах: Франции, Германии, Австрии, Италии и др. Но на период 1838-1848 гг. приходились не только политические, но и экономические сдвиги. Прежде всего, в развитии железных дорог, инновационной отрасли того времени. «За 15-летие – 1825-1840 – Англия построила менее 1300 км железных дорого. За 1841-1848 гг. она увеличила сеть на 6900 км… Спрос на металл увеличивался еще быстрее, чем длина строившихся дорог, ибо неуклонно повышался средний вес рельсов (в 1841 г. он был 2,2 раза выше, чем в 1833 г.) и паровозов …» [9, 328]. Таким образом, железнодорожное строительство, зародившись в конце цикла роста (в 1825 г.), стало инновационной отраслью в цикле 1826-1837 гг. и превратилась в важнейшую часть экономики Англии в цикле сдвига. Мы видим неразрывное единство трех циклов в структуре длинного цикла 1816-1848 г., их взаимное дополнение и зависимость. Так, хотя кредитно-финансовый сектор играл особенно большую роль именно в цикле роста 1816-1825 гг., его влияние было значительным(хотя и не определяющим) и в других циклах. Так, биржевая спекуляция на акциях железных дорог в 1845 г. не привела к циклическому кризису. «Положение английской промышленности в 1845 г. не благоприятствовало развитию кризиса, который поэтому и не распространился за пределы биржевой публики, точно так же, как и в 1835 г. кризис на фондовой бирже не коснулся промышленности. Одна из главных причин незначительного влияния кризиса 1845 г. на общее состояние английской промышленности заключалась в том, что хотя спекуляция с железнодорожными акциями испытала крушение, постройка железных дорог именно в это время начала принимать большие размеры» [16, 125]. Итак, уже в первом длинном цикле 1816-1848 гг. циклы Жюгляра отнюдь не были одинаковыми, а представляли собой строгий алгоритм из последовательно сменявшихся циклов роста, инноваций и сдвига. Насколько данный факт важен сегодня для экономических и политических исследований видно из того, что цикл 2001-2009 гг. был типичным циклом роста, а идущий сейчас цикл 2020-2028/9 гг. - типичный цикл сдвига! В целом же оба они входят в современный длинный цикл 2001-2028/9 гг. Т. о., более 200 лет индустриальное человечество развивается по все тому же алгоритму, который сложился в первом длинном цикле 1816-1848 гг.
Межвековое развитие длинных циклов экономики мы видим в таблице на рис. 1, где повторяется алгоритм трех циклов Жюгляра: роста, инноваций и сдвига. В цикле роста инновации зарождаются, в цикле инноваций получают развитие, в циклах сдвига превращаются в новые отрасли. Вместе три разных цикла Жюгляра составляют длинный цикл. В нем формируются 2-3 новые отрасли. В этом состоит экономический смысл длинных циклов.
Рис 1. Таблицы периодов, длинных и коротких циклов в XIX-XXI вв.
Итак, как работает механизм длинных циклов? В цикле роста реализуется технологический потенциал прошлого длинного цикла, а ведущую роль играет финансовая система. Но уже возникают новые технологии. Когда исчерпаны прежние инновации, грядет финансовый кризис и депрессия, принуждающие внедрять инновации. Главной причиной кризиса и депрессии является падение роста производительности труда в цикле роста. Если и в цикле инноваций депрессия затягивается, то это означает, что производительность труда еще не растет. Но иного выхода из кризиса цикла роста, как внедрение базисных и улучшающих инновации, нет. Только они дают толчок росту производительности труда. Поэтому ситуация в прошедшем цикле инноваций 2010-2019 гг., когда после кризиса 2008-2009 гг. затянулась депрессия, типична. Мы видим на рис.2, что это было характерно и для двух последних циклов роста и инноваций.
Рис. 2. Падение роста производительности труда в экономике США в завершении циклов роста 1949-1958 гг., 1975-1982 гг. и в начале циклов инноваций. Особенно наглядно в обрабатывающей промышленности.
В последнем цикле роста 2002-2009 гг. также наблюдалось падение производительности труда. Вот данные из книги А. Гринспена, 20 лет возглавлявшего ФРС: «…после всплеска в 1995-2002 гг. темпы роста производительности труда в несельскохозяйственных отраслях США сократились. Так, рост почасовой производительности достиг максимума в 2002-2003 годах, превысив 4% по итогам четырех кварталов, а к первому кварталу 2007 г. он снизился до 1%». [4, 447]. Как видим, рост производительности труда был в цикле сдвига 1991-2001 гг., но в цикле роста 2002-2009 гг. он почти остановился!! Следовательно, в трех последних длинных циклах 1949-1975 гг., 1975-2001 гг. и 2002-2028 гг. мы имеем одинаковую тенденцию: падение производительности труда в циклах роста, наступление кризиса и переход в цикл инноваций. Только через кризис и депрессию развертывается цикл инноваций – центральное звено длинного цикла. Но базисные инновации требуют значительных инвестиций и дополнительных рынков сбыта, что влечет за собой пространственные и военно-политические сдвиги. Они могут начинаться уже в середине цикла инноваций, а зарождаться даже в его начале. Именно поэтому рост новых технологий нередко соединяется с ростом военных конфликтов. Так было в циклах инноваций 1858-1866 гг., 1883-1892 гг., 1908-1914 гг., 1931-1938 гг., 1859-1967 г., 1983-1991 гг. (рейганомика). И в настоящем цикле инноваций 2010 - около 2019 гг. произошло обострение политического положения на всем Ближнем Востоке, на Украине, на Тайване и т.д. В циклах сдвигов происходят глубокие изменения в экономике. Инновационные технологии расширяются, изменяя отраслевую структуру хозяйства и формируя новые отрасли. Одновременно могут происходить глубокие пространственные и политические сдвиги. Типичный пример – последний цикл сдвига 1992-2001 гг., когда наряду с быстрым ростом информационных технологий произошел распад СССР и возникла глобальная экономика. Примеры инновационной динамики в длинных циклах. В длинном цикле 1874-1900 гг. основной инновацией были электрификация, химическая промышленность и создание в 1876 г. телефона. Уже в цикле роста 1874-1882 гг. с 1882 г. Эдисон стал внедрять электрическое освящение в Нью-Йорке. Электричество вызвало революцию также в городском транспорте. Так, в конце цикла инноваций 1883-1892 гг. было произведено 1,3 млрд. кв. ч., а в конце цикла сдвига в 1901 г. в США было произведено более 5 млрд. кв. ч. Происходила стремительная электрификация производства и связи. «Ряд крупнейших изобретений открыл путь для бурного прогресса электрификации, которая несла с собой революционные изменения во всех областях мировой техники. Началось строительство трамваев, получили значение электроплавка стали, электросварка металлов. Были изобретены в 1885-1895 гг. электрические врубовые машины …» [11, 601]. Начался процесс замены парового двигателя электродвигателем, что вело к смене самой индустриальной архитектуры: многоэтажные здания с паровым двигателем сменялись одноэтажными с электродвигателями. Вот свидетельство размаха инноваций в цикле 1883-1892 гг. : «Низкие цены, большая длительность кризиса, небывалая ожесточенность конкурентной борьбы заставили упорно искать технических новинок, которые могли дать преимущество над соперниками. По свидетельству печати, «никогда еще не было проявлено столько активности в изобретении и усовершенствовании разного рода орудий производства»… На американских хлопчатобумажных фабриках число оборотов веретен в минуту было доведено в начале 90-х годов до 9 тыс. против 4,5 тыс. а начале 70-х годов. На шерстяных фабриках Англии узкие ткацкие станки заменялись быстроходными… Были изобретены паровая турбина, тепловоз… В трубопрокатном деле внедрялось производство цельнотянутых стальных труб, заменявших железные стальные трубы. Удешевление стали сильно расширило ее применение в строительстве мостов и зданий. Одновременно происходили технические сдвиги, закладывавшие основу для последующего развития новых отраслей промышленности. Середина 80-х годов ознаменовалась изобретением автомобиля, начало 90-х годов – созданием дизель-мотора». [10, 275]. Как видим, в циклах инноваций не только создавались новые отрасли, но и внедрялись улучшающие инновации в уже существующих. В длинном цикле 1901-1921 гг. основной инноваций стало автомобилестроение. В цикле роста 1901-1907 гг. в США было произведено 44 тыс. авто. В конце цикла инноваций 1908-1914 гг. произведено уже 569 тыс. авто. В конце цикла сдвига 1914-1921 г. в 1920 г. 2 млн. 227 тыс. авто. Быстро развивались в этом длинном цикле инновационные отрасли: тракторостроение и киноиндустрия. В длинном цикле 1975-2001 гг. основной инновацией было производство персональных компьютеров и формирование сети интернета. В конце цикла роста в 1981 г. стоимость продукции составляла 30 млрд. дол. Число пользователей интернета – 213. В цикле инноваций 1983-1991 гг. произошла смена 4-го поколения компьютеров 5-м поколением (1984 г.). Стоимость продукции в конце цикла составляла многие десятки млрд. Число интернет-пользователей - 150 тыс. В цикле сдвига 1992-2001 гг. производство персональных компьютеров различных модификаций составило десятки млн. в год. К концу цикла в 2001 г. насчитывалось более 100 млн. пользователей интернета. В других циклах инноваций также возникали и развивались новые технологии и отрасли: в цикле 1858-1866 гг. телеграф, производство стали и станкостроение. В цикле 1930-1938 гг. искусственные материалы, авиация, производство телевизоров, приборостроение. В цикле 1959-1968 гг. аэрокосмическая отрасль и электроника. Возвращаясь к теории Кондратьева, можно увидеть, что «понижательная» часть первого большого цикла Кондратьева почти совпадала с реальным длинным циклом экономики 1816-1848 гг., «повышательная» часть второго большого цикла Кондратьева совпадала с реальным длинным циклом 1849-1873 гг. и т.п. Но это были не части больших циклов конъюнктуры в 50-60 лет, а отдельные длинные циклы.
Затруднения в исследовании циклов Жюгляра наступили в 20-е гг. ХХ в. Их причиной была Первая мировая война и ее последствия. Она завершила 100-летний период без общеевропейских войн. И, хотя войны между империями шли и в XIX в., они были достаточно короткими и локальными, и циклы протекали преимущественно на экономической основе. Первая мировая война привела к упадку экономики основных воюющих империй и глубоко изменила экономическую динамику цикла 1914-1921 гг. Более того, и в следующем цикле 1922-1929 гг. происходила остановка роста экономики в 1923 г. и 1926 г. даже в США, не пострадавших от войны. В результате одни экономисты (в их числе Кондратьев) стали искать циклы более продолжительные, чем циклы Жюгляра, а другие (например, Дж. Китчен, У. Митчелл) - более короткие. Такой переход стал следствием ложного представления о циклах Жюгляра как чисто экономических. Предельно эту точку зрения выразил Шумпетер, сравнивший политические процессы со стихийным бедствием (землетрясением). К тому же в начале ХХ в. укрепилось мнение о циклах Жюгляра как однотипных, повторяющихся, имеющих 4 фазы: кризиса, депрессии, оживления и подъема. Но эти дожившие до сегодняшнего дня представления научно несостоятельны. На самом деле циклы Жюгляра не однотипны, и каждый новый цикл испытывает сильнейшее влияние предшествовавшего. Главное же состоит в том, что в них экономические процессы тесно переплетены с политическими. Более того, в циклах сдвига именно политические процессы могут быть определяющими. Таким образом, циклы Жюгляра и длинные циклы, из них состоящие, определяют не только развитие экономики, но и политическую эволюцию индустриального и постиндустриального общества. Очевидность социально-политических сдвигов, характерных для завершения 21-30-летних длинных циклов, еще в 70-80-е гг. ХХ в. выявили итальянские политологи левого направления. В частности, Дж. Гаттеи в докладе с характерным названием «Каждые 25 лет? ..» [23, 42] фокусировал внимание на том, что именно через 25 лет происходят мощные социальные взрывы. Их Дж. Гаттеи выявил на протяжении более чем 100 лет: в 1847-1849 гг., 1868-1873 гг., 1893 г., 1919-1921 гг., 1946-1949 и 1968 гг. Нетрудно увидеть, что все они приходятся на циклы сдвигов, завершающие длинные циклы. Отсюда и срок в 25 лет, представляющий среднюю продолжительность длинных циклов в 21-30 лет. Как видим, цикличность политических процессов в полной мере проявлялась в циклах сдвигов. Уже первый длинный цикл закончился общеевропейской революцией 1848 г. в цикле сдвига 1838-1848 гг. Эта революция нанесла сокрушительный удар по Венской международной системе 1815 г. и «Священному Союзу» России, Австрии и Пруссии. Она обозначила конец господства земледельческих империй и переход к индустриальным империям. Более того, весь XIX в. протекал через военно-политическую борьбу империй - сначала земледельческих, затем индустриальных.
Длинный цикл 1849-1874 гг. и военная борьба империй в циклах Жюгляра. В острой борьбе империй протекал уже следующий длинный цикл 1849-1873 гг. В нем ускорилось формирование индустриальных империй, в основном путем трансформации из земледельческих. Борьба империй уже в XIX в. вышла за пределы Европы, охватив все цивилизации и континенты. Первой создала колониальную индустриальную империю Англия – уже в длинном цикле 1816-1848 гг. как циклический лидер. Она подчинила Индию, а в 1842 г. победила китайскую земледельческую империю Цин. И в следующем длинном цикле 1849-1873 гг. Англия продолжила расширение индустриальной империи, но в этот процесс активно включились Франция, а затем Германия. Так, уже в цикле роста в 1854 г. Англия и ставшая империй Наполеона III Франция вмешались в войну двух земледельческих империй: России и Турции. Поражение России в Крымской войне означало завершение краха Венской системы 1815 г. Еще сильнее обострилась борьба империй в цикле инноваций 1858-1866 гг. Уже в его начале в 1859-1860 гг. произошла франко-австрийская война при участии Сардинии. Затем Франция пыталась создать зависимую империю в Мексике, где вела боевые действия в 1861-1866 гг. В США в 1861-1865 гг. шла гражданская война, а в 1866 г. разразилась война между Австрийской империей и Пруссией, завершившаяся победой последней. Наконец, в цикле сдвига 1867-1873 гг. произошла наиболее важная война между Францией и Пруссией, определившая, кто из них станет доминирующей империей в Европе. Следствием франко-прусской войны было появление в марте 1871 г. Парижской коммуны и гражданская война во Франции. Хотя Коммуна 1871 г. имела черты революции переходного характера, она оказала влияние на революционное движение уже и в ХХ в. Т. о., в ходе длинного цикла 1849-1873 гг. проявился важнейший факт: политические процессы в индустриальную эпоху также подчинялись алгоритму циклов Жюгляра. В цикле роста политические события имели локальный характер. В цикле инноваций их значение расширялось и возрастало, и в цикле сдвига политические события часто приобретали главенствующий характер. Так, после победы над Францией Германская империя получила Эльзас и Лотарингию, 5 млрд. франков контрибуции, и ее экономика совершила мощный индустриальный рывок. В следующем длинном цикле 1874-1900 гг. Германия захватывала рынки сбыта Англии и догнала ее по индустриальному развитию.
Длинный цикл 1874-1900 гг. и военно-политическая борьба империй в циклах роста, инноваций и сдвига. На протяжении длинного цикла 1874-1900 гг. не было больших войн. К тому же в 1873 г. Австрия, Россия и Германия заключили «Союз трех императоров». Но и здесь мы наблюдаем нарастание военно-политических столкновений империй: от цикла роста 1874-1882 гг. к циклу инноваций 1883-1892 гг. и к циклу сдвига 1893-1900 гг. Так, в 1877-1878 гг. произошла новая русско-турецкая война, завершенная Берлинским конгрессом 1878 г., на котором Германия поддержала позицию Австрии против России. А в 1879 г. был заключен австро-германский союз. Хотя «Союз трех императоров» был продлен в 1881 г. и в 1884 г., но уже на протяжении цикла инноваций 1883-1892 гг. этот Союз распался из-за обострения отношений Австрии и России. В частности, Болгария, освобожденная Россией от турецкого ига, в 1885-1886 гг. стала проводить проавстрийскую политику. А ее князем в 1887 г. был избран принц Фердинанд Кобург, австрийский офицер. Смена политического курса Болгарией была вызвана также экономическими причинами. Ее основными торговыми партнерами были Турция, Австрия, Англия, Германия. Австрия в 1889 г. предоставила Болгарии кредит в 30 млн., тогда как Россия сама нуждалась в займах. Но канцлер Германии Бисмарк в 1887 г. по политическим мотивам ограничил кредитование России, что ускорило ее сближение с Францией. Последняя предоставила России кредиты на выгодных условиях, а в августе 1892 г. была заключена еще и франко-российская военная конвенция. Влиятельный «The Economist» писал: «происхождение альянса было финансовым. Это началось в результате изгнания России с берлинского денежного рынка…, и тогда Франция предложила свои возможности. Французское правительство, чувствуя свою изоляцию и особенно страх перед своим врагом Германией, предложило России заключить союз, гарантируя его биржевыми операциями» [24]. В цикле 1883-1892 гг. мы видим не только политическое противоборство империй, но также их мощную колониальную экспансию. «За 80-е годы Англия захватила колониальные земли, в 12 раз превышавшие территорию метрополии (3,7 млн. кв. км с 39 млн. населения). Франция увеличила свои колонии по территории более чем в 3 раза (на 4,2 млн. кв. км) и по населению почти в 5 раз (на 28 млн.). На путь колониальных захватов вступила Германия, овладевшая Того, Камеруном, Юго-Западной Африкой, … Россия продолжала расширять свои владения в Средней Азии. Лихорадочная погоня за колониями создала большую напряженность в отношениях между великими державами. Отсюда интенсивный рост вооружений. Военные заказы приобрели важную роль для тяжелой индустрии. Французский экономист Леруа Болье писал в 1886 г.: «Мирные работы замедлились силой вещей, но работы на нужды войны возобновятся… Пушки всех моделей, новое автоматическое оружие, броненосцы, миноносцы и т. п. … вот чем отныне будут питаться металлургические компании» [10, 278-279]. Не менее определенно в цикле 1883-1892 гг. проявилась зависимость экономических и политических факторов в США: во внутриполитической борьбе вокруг золотого паритета и таможенных пошлин, - и это при мощной инновационной активности. Особенно политическая борьба обострилась в начале 90-х гг., когда сторонники «серебряного доллара» и низких тарифов создали Народную партию, массовую базу которой составили фермеры Запада и Юга. Популистам на выборах 1892 г. удалось набрать 8,5% голосов в борьбе с республиканцами и демократами. «К 1890 г. каждый второй житель Канзаса и Северной Дакоты являлся должником, в Небраске, Южной Дакоте и Миннесоте – каждый третий. В некоторых графствах около 90% земель было заложено. Фермеры объявили войну трестам... Недовольство экономической ситуацией в стране вылилось в крупнейшее во второй половине XIX в. радикальное демократическое антимонополистическое движение популистов и образование Народной партии» [20, 157]. Но и во внешней политике США уже в конце 80-х гг. переходят к экспансии. Сторонником этой политики был влиятельный республиканец Дж. Блейн. В октябре 1889 г. им была организована I Панамериканская конференция, в которой участвовали практически все американские страны. Будучи госсекретарем, Блейн предложил создать Межамериканский таможенный союз. В это же время США приступили к созданию мощного военного флота. Затраты на флот возросли с 21 млн. дол. в 1889 г. до 30 млн. дол. в 1893 г. Переход к внешней экспансии был также связан с завершением при президенте Гаррисоне освоения Запада США. В годы его правления (1888-1892 гг.) было образовано 6 новых штатов - больше, чем при любом другом президенте. Потребность в переходе к внешней экспансии была осмыслена и на теоритическом уровне. В 1893 г. вышла статья Тернера «Значение фронтира в американской истории». Теоретики империализма развивали идею переноса «подвижной границы» за пределы США. Произошла «переакцентировка в идеологическом обосновании концепции «расширяющейся границы» с континентального на глобальный масштаб, с уровня освоения «свободных земель» (переселенческая колонизация) на уровень закрепления на заморских территориях и рынках и установления экономического (преимущественно), политического и военного (в особых случаях) контроля …» [8, 31]. Переход к внешней экспансии произошел уже в следующем цикле сдвига 1894-1902 гг., который в США начался чуть позже и продлился несколько дольше, чем в Европе. Толчком стал острый циклический кризис 1893-1894 гг., имевший и промышленный, и финансовый характер. Причиной такого соединения были мощные инновации и движение экономики США на Запад, что усилило борьбу сторонников золотого и серебряного доллара и кредитной экспансии. Кризис привел к депрессии, важным способом преодоления которой и стала внешняя экспансия, как военно-политическая (в ходе войны в 1898 г. с Испанией), так и финансовая (в виде навязывании золото-девизного стандарта доллара ряду зависимых стран: Панаме, Мексике, Либерии, Боливии). Захватив Кубу и Филиппины, США начали создавать колониальную империю. «Война с Испанией в 1898 г. разбудила национальное сознание и предоставила нам новые международные интересы и отношения. Она имела следствием развитие нашей экспортной торговли и захват иностранных рынков американскими фабрикантами. Это движение совпадало с замечательным развитием промышленности и образованием в …неслыханных размерах промышленных объединений» [1, 335]. Тогда же США выдвинули доктрину «открытых дверей» (1899 г.), основу своего глобального проекта в ХХ в. Именно в цикле сдвига 1894-1902 гг. США обогнали по объемам промышленного производства Англию, которая более 100 лет была мировым индустриальным лидером. Схожий по мощи индустриальный и политический рывок совершила в этом же цикле сдвига Германия. Причем, как и в США, он базировался на инновационных отраслях: химической и электротехнической. «В химической промышленности шло интенсивное расширение основного капитала. Число акционерных предприятий химической промышленности увеличилось за 90-е гг. с 15 до 23, их капитал... – с 110 до 227 млн. марок. Первенство по темпам расширения основного капитала принадлежало электротехнической промышленности. Быстрое внедрение электричества в различные области хозяйства было одной из главных основ циклического подъема 90-х годов в Германии. Капиталы … германской электротехнической промышленности увеличились за 1890-1900 гг. с 28 до 655 млн. марок. … Только общества черной металлургии обладали в 1900 г. большим капиталом (737 млн. марок)» [10, 413]. Таким образом, возникшие в цикле роста 1874-1882 гг. и получившие развитие в цикле инноваций в 1883-1892 гг. химическая и электрическая отрасли стали важнейшей частью хозяйства Германии в цикле сдвига 1893-1900 гг. Как и США, Германия догнала Англию по индустриальному развитию, а в новейших отраслях и обогнала. Но экономический рывок сразу повлек и политический сдвиг. Так, в 1888 г. императором стал Вильгельм II, который в 1890 г. уволил Бисмарка и начал активную политику экспансии. Русско-германские отношения стали еще острее, что вело к укреплению франко-русского союза, в рамках которого в 1894 г. была ратифицирована военная конвенция. Осложнялись отношения Германии с Англией из-за жесткой конкуренции. В Англии «скрытое нерасположение к Германии из-за усилившейся торговой конкуренции перешло в политическую вражду» [15, 430]. Напряженность росла и в ходе колониальной борьбы. Уже в 1895 г. обострился конфликт в Южной Африке между республиками буров и Англией. Вильгельм II стал поддерживать буров. В 1898 г. он посетил Османскую империю, объявив себя защитником мусульман, и Германия получила концессию на строительство Багдадской железной дороги. Это расценивалось Россией и Англией как вторжение в их сферы влияния. Еще более явным подрывом интересов Англии было начало строительства Германией мощного флота в том же 1898 г. Крупнейшие немецкие судоходные компании ГАПАГ и Норддойчланд Лайн, используя суда большого водоизмещения, вытесняли Англию с главных коммуникаций в Атлантике. Именно руководство ГАПАГ инициировало морскую гонку вооружений в 1898 г. через кайзера Вильгельма II. В цикле сдвига 1893-1900 гг. также шли имперские войны между Японией и Китаем (1895 г.), Турцией и Грецией. В 1899 г. Англия все же напала на республики буров и вела войну с ними до 1902 г. «За время англо-бурской войны англо-германские отношения дошли чуть ли не до разрыва… Переговоры послужили лишь тому, что наше правительство убедилось в безнадежности расчета на Германию как возможного союзника» [3, 50]. В конце цикла сдвига в 1900 г. целая коалиция европейских империй, войска США и Японии захватили столицу Китая Пекин, подавив восстание ихэтуаней. Земледельческая империя Цин превращалась в колонию индустриальных империй.
Длинный цикл 1901-1921 гг. и Первая мировая война в цикле сдвига 1914-1921 гг. Наибольшие потрясения в циклах сдвигов произошли в XX в. в ходе Первой (1914-1918 гг.) и Второй (1939-1945 гг.) мировых войн. Граница становления и зрелости индустриального общества и экономики, как видно из таблицы циклов (рис. 1), пришлась на рубеж XIX-ХХ вв. Наиболее развитые империи: Англия, США. Германия, Франция - уже имели металлургию, машиностроение, сеть железных дорог. Индустриализация в перспективе должна была преодолеть их границы, но этот процесс встретил чрезвычайные препятствия. Достигшие индустриально-аграрного уровня Англия, США, Германия развивали схожую структуру хозяйств, в основе которых были угледобыча, металлургия, машиностроение, строительство железных дорог. По этому же пути шли империи второго эшелона: Франция, Россия, Австрия, Италия, Япония. В цикле роста 1901-1907 гг. в ходе англо-бурской войны произошло новое ухудшение отношений между Англией и Германией. Переход в состав враждебной Германии имперской группы Англия осуществила через временный союз с Японией (1902 г.). «Англо-японский договор …отказ от оборонительного союза с Германией, открыли путь к соглашению с Францией… новое направление британской иностранной политики не могло улучшить наших отношений с Германией. … Кроме вопроса об ее морской программе, составлявшей прямую угрозу нашему превосходству на море, повторные разногласия возникли в связи с вызывающим поведением Германии в Китае. Особой остроты достигло положение осенью 1902 г.» [3, 51]. Тогда же обострились отношения между Россией и Японией в том же Китае и Корее, завершившиеся войной 1904-1905 гг. - первой войной между индустриальными империями, предтечей мировой войны. Противоречия индустриальных империй осложнились в цикле инноваций 1908-1914 гг., перед Первой мировой войной. Стагнацию индустриально-аграрной экономики не смягчили такие инновационные отрасли, как производство автомобилей, тракторов, бытовой техники, средств связи, киноиндустрия, которые позднее определили лицо экономики всего XX в. Так, в США уже в 1908 г. на заводах Форда начался выпуск первой массовой модели автомобилей: Форд Т. В 1913 г. было развернуто конвейерное производство этой модели. В цикле инноваций 1908-1914 гг. выявилось отставание Германии от США. Она уступала технологическое лидерство, пытаясь компенсировать это военно-политической экспансией. В отличие от США, в Германии почти не получило развития автостроение и тракторостроение, но металлургия сохранила большое значение. В 1913 г. Германия произвела 21 млн. т металла, немного уступая США. Отражением снижения эффективности германской индустрии была острая нехватка финансов. А наличие избыточных мощностей в мировой металлургии вело к падению цен. Так, в Германии производство чугуна выросло с 1900 по 1913 гг. с 8,4 млн. т до 19 млн. т. (цена за тонну в 1900 г. составляла 90,7 марок, а в 1913 г. 85,1 марок). В Англии производство чугуна почти не росло с 1899 г. по 1913 г. (9,4 млн. т. против 10,3), но цена в 1900 г. составляла 69,3 шилл. за тонну, а в 1913 г. 65,5. Расширение рынков сбыта для металлургии в Германии видели в милитаризации. Особенно большой была программа создания флота для колониальной экспансии и захвата торговых путей. Русские экономисты вполне поняли причины германской экспансии: «необходимость расширения границ рынка, вытекающая из обостренного и нарастающего соперничества, должна сама собой привести к политике силы, к империализму… Германский империализм, о котором так много говорят, отнюдь не абстрактная формула увлекающихся пангерманистов, а конкретная потребность, вытекающая из чрезвычайного экономического роста Германии» [13, 236. 238]. Для более высокого уровня индустриализации границы одной империи оказались тесными. Об этом свидетельствовали все более короткие циклы Жюгляра. Уже цикл роста 1901-1907 гг. был необычно коротким. В США из-за пролонгации цикла сдвига 1893-1902 гг. он был еще короче: 1903-1907 гг. Но и цикл инноваций 1908-1914 гг. уже в 1913 г. достиг предкризисной стадии в США и Германии, чьи экономики были индустриально-аграрными. «Конъюнктурный период, исходным моментом которого был октябрьский кризис 1907 г., … завершил свой оборот. Высокая конъюнктура кончилась. Ее нет уже ряд месяцев. Теперь зимой 1913-1914 гг. в городах вновь разбухает безработица. Вновь, как и 6 лет назад, сотни тысяч не имеют работы и хлеба, другие сотни тысяч испытывают острое, даже… потрясающее снижение своих доходов» [22, 140]. Во Франции, России, Японии, экономика которых была еще аграрно-индустриальной, кризис в 1913 г. еще не получил развития. Закономерно, что в цикле 1908-1914 гг., резко обострилось борьба индустриальных империй в Европе. Толчком к этому в 1908 г. стала Младотурецкая революция, провозглашение Болгарией независимости и аннексия Австрией Боснии и Герцеговины. Ослаблением Турции в 1911 г. воспользовалась Италия, захватившая Ливию. В итоге главным фактором напряженности стали две Балканские войны 1912-1913 гг. Усилиями русской дипломатии был создан союз балканских государств (Болгарии, Сербии, Черногории, Греции),направленный против как Турции, так и Австро-Венгрии. В результате Первой Балканской войны Османская империя была вытеснена из Европы, а позиции Австрийской империи были ослаблены. Эта война резко усилила противоречия между блоком Антанты: Россией, Францией и Англией, - и Германии с Австро-Венгрией, в которой уже в 1912 г. ухудшилось экономическое положение. «Курсы акций на бирже быстро падают, эмиссионный банк испытывает острое напряжение, поступление платежей из заграницы застопорилось, новые кредиты получить невозможно; банкротства растут; промышленность испытывает острый недостаток в заказах» [22, 132]. В конце 1912 г. отношения между Россией и Австрией так обострились, что едва не вспыхнула война. Венские правители стремились не дать Сербии получить порты на Адриатическом море. Австро-Венгрии и Германии удалось толкнуть Болгарию к нападению на своих союзников, развязав Вторую Балканскую войну. Но в результате в 1913 г. она закончилась поражением Болгарии, что усилило в центре Балкан Сербию, правители которой вынашивали планы объединения южных славян в одно государство. Таким образом, Балканские войны вызвали противостояние уже не отдельных империй, а имперских блоков, когда Англия открыто перешла на сторону Франции и России в их противостоянии Германии и Австро-Венгрии. С другой стороны, еще более усилилось влияние Германии в Османской империи, что впоследствии привело к вступлению ее в войну на стороне австро-германского блока. Таким образом, оказалось, что индустриальные империи, достигнув индустриально-аграрной стадии, не смогли начать переход к глобальной экономике мирным путем. Их противостояние вызвало Первую мировую войну в цикле сдвига 1914-1921 гг., вполне точно названную империалистической. Сначала по составу участников эта война мало отличалась от общеевропейских, например, от Наполеоновских или Семилетней (1756-1763). Но европейские империи теперь имели настолько обширные колонии, что и без участия неевропейских империй война уже носила мировой характер. А когда в 1915 г. в нее вступила Османская империя и возникли фронты на Кавказе и в Аравии, война окончательно приобрела мировой характер. Вступление в войну в 1917 г. США лишь усилило этот ее характер. Военные планы главных воюющих империй оказались несостоятельны. Ни одна из сторон: ни Антанта, ни Четвертной союз - не добились победы в течение первых 2,5 лет войны. Хотя в затяжной позиционной войне Германия и Австро-Венгрия смогли приблизиться к Парижу, а в 1915 г. нанести тяжелое поражение русской армии, даже выход из войны России в 1917 г. не означал их победу. Жестокие сражения в Северной Франции летом 1918 г. привели к истощению ресурсов Германии и ее поражению.
Длинный цикл 1922-1948 гг. Вторая мировая война глобальных проектов в цикле сдвига 1939-1948 гг. В длинном цикле 1922-1948 гг. даже наиболее развитые экономики, в том числе и США, не смогли преодолеть ограниченность индустриально-аграрных рынков. Правда, в цикле роста 1922-1929 гг. было достигнуто послевоенное восстановление. Более того, в США благодаря расширению новых отраслей, прежде всего, автомобилестроению (в 1929 г. произведено 5,5 млн. автомобилей), тракторостроению, бытовой технике, нефтедобыче произошел известный подъем экономики. Но он был достигнут за счет инфляционного поддержания цен и кредитования европейских рынков. Так, в Германию по плану Дауэса было влито несколько миллиардов долларов. Затем США оказали содействие Англии в восстановлении золотого стандарта фунта стерлингов, что также способствовало расширению денежного рынка Европы. Такого рода процессы были типичны для циклов роста. Но в условиях структурной и финансовой деформации, вызванное мировой войной, и стагнации индустриально-аграрных рынков кредитная экспансия в цикле роста 1922-1929 гг. привела к глубокой депрессии в цикле инноваций 1930-1938 гг. Причем депрессия поразила США и Германию: самые развитые экономики. Это был общий кризис индустриально-аграрных хозяйств. Произошел распад мирового рынка. Каждая страна стремилась свести ввоз до минимума, защищая внутренний рынок высокими пошлинами и квотами на импорт. Первыми подняли таможенные тарифы в июне 1930 г. США. В ноябре 1931 г. Англия приняла закон «О чрезмерном импорте». Произошел глубокий разрыв внешнеторговых отношений и замыкание экономики в пределах внутренних рынков. Экспорт США сократился в 3 раза, экспорт Германии упал с 13483 млн. марок до 4167 млн. в 1934 г. Выше мы видели, что Я. Шахт считал ситуацию катастрофической. Особенно резко снизился германский экспорт машин. почти в 10 раз сократился экспорт Францией предметов роскоши. Даже Англия, не испытавшая циклический подъем в 20-е гг., сократила свой экспорт в 3 раза. Экономические потрясения незамедлительно привели к политическим последствиям, и во многих государствах в 30-е гг. была установлена крайне правая милитаристская диктатура. Ее функцией было изменение хозяйственного механизма: переход от рынка к централизации и хозяйственной автаркии. В цикле инноваций 1930-1938 гг. начали происходить военные столкновения и прямые захваты: Япония в 1931 г. отторгла от Китая Манчжурию, Италия в 1936 г. вторглась в Аббисинию, Германия начала разрушать Версальский договор, заняв в 1936 г. демилитаризированную Рейнскую зону и т. д. Однако и в условиях нарастания военных столкновений и Великой депрессии продолжался процесс внедрения инноваций! Так, в США к 1939 г., т. е., к концу цикла инноваций 1930-1938 гг. производительность труда выросла почти на 30%! Шла активная разработка и применение искусственных материалов, быстро развивалась авиация, как гражданская, так и военная, появилось телевидение. Тогда же возникли и корпорации, определившие будущее этих новейших отраслей. В частности, «Моторолла» в 1930 г. создала первый портативный приемник для автомобилей. В 1934 г. Radio Corporation of America произвела первые телевизоры. На рубеже 20-30-х гг. компания Douglas Aircraft создала самолет ДС-3, который в 30-е гг. охватил 90% пассажироперевозок США. Тогда же возник Boing, который уже в 30-е гг. производил военные самолеты. В Германии в 30-е гг. активно внедрялись инновации, в основном в военном производстве. Так, Junkers Ju52-3m был популярным в Европе пассажирским самолетом, а во второй половине 30-х гг. при поддержке нацистского режима были созданы лучшие модели военных самолетов: Ju-87, Ме-109 и др. Велись работы по созданию реактивных самолетов. Германия в 30-е была лидером в ракетостроении, благодаря разработкам В. фон Брауна. Завершение цикла инноваций в 1938 г. не привело к преодолению Великой депрессии как странами с рыночным хозяйством (США, Англия, Франция, и др.), так и странами, перешедшими к автаркии. В первую очередь это относилось к Германии. Переведя к 1937 г. промышленность на милитаристскую основу, нацистское руководство уже не могло перейти к мирному развитию экономики. Чтобы удержать экономику от нового упадка, нужно было захватывать внешние ресурсы, усиливать милитаризацию и увеличивать армию. Именно это предложил Гитлер 5 ноября 1937 г. в докладе военно-партийному руководству. Хотя в целом в 1937 г. экспорт Германии вырос, с октября началось его падение. И Гитлер знал о грядущем валютном кризисе, вызванном новым циклическим спадом, что и стало важнейшей причиной начала военной экспансии. К тому же в основе роста германского экспорта лежали демпинговые цены на экспортные товары. «Ассоциация английской имперской промышленности…установила, что германская автомобильная промышленность получает за вывезенные в Англию автомобили премию в размере 43%. Общий размер субсидий, получаемых ежегодно германскими экспортерами, превышает 1,5 млрд. марок» [12, 228]. Таким образом, рост германского экспорта имел не экономическую, а политическую основу. Экономически он был убыточен, и убытки покрывал госбюджет. Но даже полученные путем демпинга валютные средства не шли на развитие германской экономики. В 1937 г. «большую часть активного сальдо своего торгового баланса Германия вынуждена отдавать для оплаты …товарных долгов и процентов по займам на основе торговых соглашений. Она ежегодно должна платить не менее 800 млн. марок процентов и погашения по внешним долгам» [12, 121]. Т. о., переход Германии в цикл сдвига (1939-1948 гг.) должен был сопровождаться подготовкой к новой войне. Первый шаг на пути ее развязывания был сделан уже в 1938 г., когда произошли два пересмотра границ. Сначала была присоединена к Германии Австрии. Затем по сговору в Мюнхене глав Италии, Франции Англии и Германии последней была передана Судетская область Чехословакии. Поэтому можно утверждать, что степень агрессивности нацистского режима определяло состояние экономики Германии. В соответствии с четырехлетним планом 1936 года готовность к большой войны должна была быть достигнута в 1940 г., но ухудшение экономического положения в 1937-1939 гг. привело к форсированию военной экспансии. В Германии сложилось положение, которое еще в 1935 г. было в Италии и которое глава МИДа фон Нейрат объяснял так: «Италия… находится в очень опасном положении, она вооружена до зубов, по уши в долгах и не имеет рынков сбыта… Муссолини не может распустить свой миллион солдат, не вызвав в стране чудовищной безработицы: он не может продолжать вооружаться, не придя к банкротству, и не может проиграть войну, не будучи свергнутым» [5, 269]. В своей аналогии фон Нейрат только ошибся во времени нового кризиса, который пришелся не на 1936 г., когда еще шло циклическое оживление, а на 1937-1938 гг., т.е., на конец цикла 1930-1938 гг. Начавшаяся в сентябре 1939 г. Вторая мировая война отличалась по составу боровшихся сил от Первой мировой. Последняя имела выраженный империалистический характер, но в 1939 г. приближалось столкновение трех глобальных проектов. Глобальные проекты в России (СССР) и Германии возникли после крушения империй в ходе Первой мировой войны. США стали центром глобального проекта, превратившись в мирового экономического и финансового лидера. Все они претендовали не на какие-то территории, не на расширение империй, а на контроль над большей частью мира, или даже на мировое господство. Так как в ходе войны коммунистический и американский глобальные проекты объединились, нацистский проект аморальный и преступный по своей сути, потерпел поражение из-за кратно меньшего объема ресурсов и в мае 1945 г. прекратил свое существование.
Длинный цикл 1949-1975 гг. Борьба коммунистического и американского глобальных проектов. Данный длинный цикл развернулся в условиях борьбы двух глобальных проектов: американского и коммунистического. После 1945 г., наряду с СССР, ряд государств Европы и Азии частично или полностью отказались от рыночной экономики, выйдя из-под прямого воздействия рыночных циклов, продолжая ощущать их влияние косвенно. Так, Вторая мировая война, важнейшим участником которой был СССР, возникла, как и Первая мировая, в цикле сдвига именно рыночной экономики. В условиях «холодной войны» коммунистический и американский глобальные проекты развивались параллельно, на основе подобных индустриальных технологий. В середине 50-х гг. была даже выдвинута теория о единой индустриальной цивилизации. «Европа... не состоит из двух радикально отличных друг от друга миров: советского и западного. Существует единая реальность - индустриальная цивилизация. Советские и капиталистические общества являются лишь двумя видами одного и того же генотипа, или двумя вариантами одного и того же социального образца - прогрессивного индустриального общества» [21, 42]. Действительно, происходило взаимовлияние обоих глобальных проектов. Так, коммунистический глобальный проект уже в начале цикле роста 1949-1958 гг. сильно влиял на динамику американского. С одной стороны, США развернули обычную для таких циклов финансовую экспансию. Она наиболее ярко проявилась в «плане Маршалла», когда миллиарды долларов были влиты в экономику Западной Европы, как и в цикле роста 1922-1929 гг. по «плану Дауэса». С ней восстанавливались рыночные экономики побежденных стран. Получив миллиарды долларов финансовой поддержки, ФРГ, Италия и Япония развили экспортные отрасли и закрепились в структурах глобального рынка. С другой стороны, борьба с коммунистическим проектом уже в начале цикла роста 1949-1958 гг. в 1950 г. вызвала войну в Корее. Она проходила при прямом участии СССР, США и Китая, основных стран борющихся глобальных проектов. Корейская война привела к новым финансовым вливаниям. Но после ее завершения вторая половина цикла роста 1949-1958 гг. была отмечена слабым влиянием финансовых факторов из-за их перерасхода в ходе Корейской войны. К тому же доллар еще оставался привязан к золоту. На следующий цикл инноваций 1959-1967 гг. борьба глобальных проектов также оказала существенное воздействие. Оно выражалось в чрезмерном влиянии военных и аэрокосмических технологий. Уже в 1957 г. СССР запустил первый искусственный спутник Земли, а 12 апреля 1961 г. и первого космонавта. В результате на протяжении цикла инноваций 1959-1967 гг. шла упорная борьба в сфере аэрокосмических технологий, завершившаяся уже в цикле сдвига полетом астронавтов США на Луну (1969-1970 гг.). Еще более затратной была гонка ядерных вооружений, в 1962 г. породившая Карибский кризис. Важнейшим каналом рыночной глобализации были транснациональные корпорации, в основном из США. К 1969 г. их европейские вклады составили 21,7 млрд. дол. Они приходились на Англию, Францию и ФРГ – главные экономики после США в рыночном глобальном проекте. Но в 60-е гг. быстро нарастал поток обратных инвестиций из Европы в США, что укрепляло их интеграцию. Циклический подъем в 60-гг. был столь мощным, что циклический спад 1967-1968 гг. не проявился в Италии и Японии. А в США был сдвинут на два года из-за войны во Вьетнаме, усилившей государственные затраты. В цикле инноваций стремительно росли инновационные отрасли и в гражданском секторе. В том числе постиндустриальные, например, электроника. Так, в США рост экономики и ее эффективность уже серьезно зависели от внедрения компьютерных технологий. «К середине 1960-х годов каждая крупная промышленная фирма в США и многие фирмы Западной Европы и Японии располагали собственными лабораториями с электронными цифровыми и аналоговыми вычислительными машинами. Они применялись для моделирования производственных процессов, систем управления производством, обработки экспериментальных данных… По данным министерства труда США, для производства в 1970 г. национального продукта в объеме 1960 г. с внедрением ЭВМ потребовалось на 22 млн. рабочих меньше» [2, 13] Циклический рост в последнем индустриальном цикле сдвига 1968-1975 гг. отличался большой неравномерностью. Лишь в 1972-1973 гг. он охватил практически все индустриальные страны. Особенно быстро нарастало производство в традиционных индустриальных отраслях. В тоже время именно в цикле сдвига 1968-1975 гг. произошел распад Бреттон-Вудской валютной системы. В 1968 г. была введена двойная цена золота, затем доллар был дважды девальвирован. Наконец, в январе 1976 г. на Ямайской валютной конференции был отменен золотой паритет доллара и принят плавающий курс валют. Золото перестало быть деньгами и превращалось в товарный металл. Этим завершилась эра золотого паритета, просуществовавшая с конца XVIII в., т. е. всю индустриальную эпоху. Таким образом, с переходом к постиндустриальной экономике в цикле роста 1975-1982 гг. произошло изменение глобальной валютной системы. Система золотого паритета стала слишком громоздкой, и ее сменили электронные деньги. В условиях борьбы глобальных проектов именно отношения между ними оказали решающее значение на политические процессы в цикле сдвига 1968-1975 гг. Финансовые потрясения, а затем нефтяной шок и военное поражение во Вьетнаме толкнули США на улучшение отношений с Китаем (1972 г.), а затем и с СССР. Это выразилось в договоре 1972 г. об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1) и в разрядке международной напряженности (Хельсинкские соглашения 1975 г.).
Длинный цикл 1976-2001 гг. Переход в постиндустриальную эпоху и победа американского глобального проекта. Хотя длинный цикл 1975-2001 гг. во многом был типичным, на него оказал мощное воздействие ряд факторов. В политических процессах - кризис и распад коммунистического глобального проекта, в экономике – резкий рост постиндустриальных отраслей и повышение цен на нефть. В финансовой сфера отказ от золотого паритета доллара и переход к плавающему курсу валют (Ямайская конференция, 1976 г.). Тем не менее, цикл роста 1975-1982 гг. был типичным. В нем большое значение играл кредитно-финансовый фактор и инфляция, обычная для циклов роста. Хотя скачок цен на нефть произошел еще в 1973 г. и вызван был глубинным политическим сдвигом: арабо-израильской войной, завершением индустриальной эпохи и превращением нефти в мировые деньги. Так, если тонна нефти в 1972 г. предлагалась за 25-30 долл., то в 1979 г. ОПЕК поднял цены до 250-300 дол. В результате выросли цены и на другие товары. В ответ на действия ОПЕК президент Картер в 1978 г. провозгласил лозунг «Бушель зерна за баррель нефти», а западные компании резко подняли цены на оборудование для нефтедобычи. Политические события, что обычно для циклов роста, имели умеренные последствия. Как, например, исламская революция в Иране. Отношения СССР и США хотя и вышли из состояния разрядки, еще не стали критическими. Структурные изменения в цикле 1975-1982 гг. обусловили рост инновационных отраслей в цикле инноваций 1983-1991 гг. В результате развертывание постиндустриальных кластеров обусловило необычайно длинный циклический подъем, продолжавшийся 7 лет. Если в индустриальных отраслях наблюдался умеренный рост, то постиндустриальные отрасли переживали бурный подъем. Так, уже в 1984-1985 гг. в США было продано роботов больше, чем за всю историю американского роботостроения. Но главным инновационным кластером цикла 1983-1991 гг. было производство персональных компьютеров, что связано с переходом к 5-му поколению компьютеров. С разработкой и применением микропроцессоров Intel 80286, Intel 80386 персональные компьютеры c 1984 г. получили особенно широкое применение. Объем их производства в США, Японии и Европе составил уже сотни миллиардов долларов. Исключительно быстро росли постиндустриальные производства в Англии, занявшей в 80-е гг. первое место в Европе по числу венчурных фирм. Таким образом, старейшая индустриальная экономика мира в цикле инноваций 1983-1991 гг. активно переходила в постиндустриальное состояние. Электронная промышленность развивалась так стремительно, что уже к концу цикла инноваций на рубеже 80-90 гг. обогнала крупнейшую индустриальную отрасль - автомобильную - по стоимости продукции (около 700 млрд. долл.). Другим важным достижением цикла инноваций 1983-1991 гг. стало формирование на основе огромного расширения производства персональных компьютеров локальных и глобальных информационных сетей: интернета. Так, в 1981 г. было лишь 213 пользователей интернета, а к концу 80-х гг. их число уже достигло 150 тыс. Но решающий рывок в развитии глобальной сети произошел в следующем цикле сдвига 1992-2001 гг. В тоже время цикл 1983-1991 гг., несмотря на бурный рост инновационных отраслей, как и прежние циклы инноваций, был пронизан напряженной политической борьбой. В начале цикла в 1983 г. отношения между СССР и США (при Андропове и Рейгане) были настолько напряженными, что могли перерасти в ядерную войну. Но переход генсека Горбачева к политике разоружения и реформе экономической и политической системы СССР завершился в конце цикла в 1991 г. его распадом. Победу США в борьбе глобальных проектов обеспечили инновационные кластеры, которые были использованы в Стратегической Оборонной инициативе (СОИ). Другим важным фактором завершения «холодной войны» стало широкое внедрение инноваций для снижения энергозатрат. Во второй половине 80-х гг. это привело к резкому падению цен на нефть, что поставило экономику СССР в крайне сложное положение и толкнуло его руководство к проведению политики реформ, обернувшихся крахом СССР. В цикле сдвига 1992-2001 гг. завершились инновационные процессы, получившие развитие в цикле инноваций. Наиболее впечатляющим был переход инновационных компьютерных технологий на новый системный уровень, выразившийся в бурном развитии интернета. Началом интернет–бума можно считать лето 1995 г., когда браузер компании Netscape произвел революцию. Вслед за этим начался бурный подъем высокотехнологической биржи NASDАQ. В результате число пользователей интернета к концу цикла сдвига (2001 г.) превысило 100 млн.! Одновременно интенсивно протекал другой важнейший сдвиг: процесс формирования глобальной экономики. Он был результатом краха СССР как ядра коммунистического проекта и рыночных реформ в Китае, Индии и других развивающихся странах. Для нас важно в этих процессах то, что обнаруживается теснейшая связь циклов инновации и сдвига. Не менее показательно и то, что именно в конце цикла сдвига и всего длинного цикла 1975-2001 гг. бурный инновационный рост был завершен падением высокотехнологической биржи NASDAQ. Ее индекс с марта по декабрь 2000 г. потерял половину своей стоимости. В политике такой границей длинного цикла 1975-2001 гг. стал масштабный террористический акт Аль-Каиды 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке.
Длинный цикл 2002-2029 гг. коррозия американского глобального проекта и переход к многополярной глобализации. Цикл сдвига 2020-2028 гг.: борьба Запада и БРИКС. Современный длинный цикл 2002-2028/29 гг., как и все предшествующие, начался с цикла роста 2002-2009 гг. в условиях доминирования американского глобального проекта. Как обычно в циклах роста, в 2002-2008 гг. шло быстрое экономическое развитие, охватившее и Россию. Происходило восстановление экономик постсоциалистических стран - уже на рыночной основе. Но в этом цикле США, как центр глобального проекта, продолжили экспансию в пространства мировых цивилизаций с целью уничтожения неугодных режимов. Это мы наблюдали в Афганистане, Ираке, периодически в Иране. В пределах бывшей территории СССР была осуществлена смена режимов в Грузии и на Украине в 2003-2004 гг., что уже прямо затрагивало интересы России. Как и большинство предшествующих циклов роста, цикл 2002-2009 гг. закончился острым финансовым кризисом 2008-2009 гг. С одной стороны, он стал толчком к резкой активизации инновационных процессов. Как обычно в циклах инноваций, в 2010-2019 гг. мы видим целый ряд инновационных направлений. В производстве это нанотехнологии, технологии 3-D принтера, производство электромобилей, которое возросло со 100 тыс. в 2010 г. до 2,3 млн. в 2020 г.. В информационной сфере переход скорости интернета от 4G к 5G и развитие услуг в системе «облачных технологий». В финансовой сфере возникновение технологии блокчейн и переход к использованию криптовалют. В области улучшающих технологий достигался рост добычи нефти методом гидравлического разрыва пластов. Острый кредитно-финансовый кризис 2008-2009 гг., завершивший цикл роста 2001-2009 гг., резко усилил международная напряженность, что также характерно для циклов инноваций, как мы видели в XIX и ХХ веках. Как и в цикле роста, именно глобальный центр: США и Европа, - усилил давление на неугодные режимы на пространстве мусульманской цивилизации. Это привело в 2011 г. к «арабской весне»: серии восстаний и гражданских войн в Египте, Алжире, Ливии, Сирии, Йемене. На всем Ближнем Востоке произошел подрыв политических систем. Как следствие экспансии США, в 2014 г. сформировался ИГИЛ[1] («Исламское государство»): террористическая группировка, выдвинувшая проект воссоздания Арабского Халифата VII-VIII вв. как единого государства всех мусульман. Важно заметить, что такая программа ИГИЛ не была случайной. В начале XXI в. другие мировые цивилизации уже приобрели политическое единство: Европа в рамках ЕС, Индия в виде государства-цивилизации, Китай, также почти государство-цивилизация. И только мусульманская цивилизация состоит из множества отдельных государств. Но лидеры ИГИЛ пытались проводить свою программу методами жуткого террора, и в 2014-2017 гг. их государство в Ираке было уничтожено США и его союзниками, а в Сирии ее правительством при участии России. Программа ИГИЛ была утопична, так как между разными мусульманскими государствами, разделенными тысячами километров, часто отсутствуют любые экономические и этнические связи. Вторым местом цивилизационного разлома в цикле 2010-2019 гг. в том же 2014 г. стала Украина, где США организовали очередной государственный переворот, после которого Крым воссоединился с Россией, а Донбасс объявил о политической автономии. 8 лет здесь шли военные столкновения. Эти события усилили конфронтацию между Россией и США. На территории Украины возродился цивилизационный разлом: между европейской и русской цивилизациями. В цикле сдвига 2020-2028 гг. напряженность достигла апогея и на этом разломе: с февраля 2022 г. начались военные действия, в которых Россия стремится обратить вспять продвижение НАТО, угрожающее ее жизненным центрам. В ходе этой войны ускорился переход к многополярной глобализации за счет ослабления позиций объединенного Запада, которому противостоит БРИКС во главе с Китаем и Россией. Естественно, возникает главный вопрос: почему в цикле сдвига 2020-2028 гг. рушится американский глобальный проект, который остался один? Все дело в мировых цивилизациях, которых всего 4: европейская, китайская, индусская и мусульманская. Именно эти архаические геополитические структуры, которые сложились задолго до индустриальной революции, стали главным (и непреодолимым!) препятствием для реализации американского глобального проекта. Ну и, конечно, Россия, как локальная цивилизация. И здесь мы должны напомнить заочную дискуссию Фукуямы [17] и Хантингтона [18] первый из которых в 90-е гг. объявил конец истории как итог победы американского глобального проекта, а второй назвал цивилизации и предсказал их борьбу - и в целом оказался прав, хотя и недооценил решающее значение экономики. Но сегодня мы видим, что реальной угрозой для американского глобального проекта мировые цивилизации стали тогда, когда сравнялись, как Китай, с США по экономической мощи. В 10-20-е гг. вырос экономический вес Индии как мировой цивилизации, а также ряда регионов мусульманской цивилизации: Турции, Аравийского полуострова, Египта, Ирана и т. д. Усилилось экономическое значение Латинской Америки как субцивилизации, в частности, ее крупнейших стран: Бразилии, Мексики, Аргентины. Образование БРИКС можно считать объединением цивилизаций против американского глобального проекта. Вместе с тем утрата США роли глобального центра не означает конец глобализации вообще. Вероятнее всего, она приобретет характер многовекторности, более равноправного распределения влияния и экономической мощи. Таким образом, победив коммунистический глобальный проект, американский проект оказался не в состоянии стать единственным центром глобализации. Мировые цивилизации ускоренно превращаются в альтернативные центры. Русско-украинская война, ставшая фактором глобальных сдвигов, пришлась именно на цикл сдвига 2020-2028/9 гг. Именно в циклах сдвигов уже на протяжении 200 лет и происходят глубинные изменения в политике, экономике и территорияхВ пространстве эта война происходит на разломе цивилизаций, а во времени в цикле сдвига. Совпадение пространства и времени придало этой, казалось бы, региональной войне глобальное значение. И главным содержанием циклического сдвига как раз является подрыв американского глобального проекта, его вытеснение из Евразии. Это мы видели в Сирии и Афганистане, и теперь наблюдаем на Украине. Таким образом, в цикле сдвига 2020-2028 гг. человечество переходит от американского глобального проекта к многополярному.
Заключение. Итак, цикличность теснейшим образом соединена не только с технологическим развитием, но и с политическими потрясениями. Причем если в циклах роста преобладают экономические процессы, то уже в циклах инноваций усиливается значение военно-политических событий, а в циклах сдвига они могут быть главными. Как в двух мировых войнах ХХ в. Поэтому длинные циклы индустриальной и постиндустриальной эпохи в XIX-XXI вв. нужно считать не просто экономическими, а экономико-политическими циклами. Мы можем абстрагироваться от военно-политической составной длинных и коротких циклов только на стадии анализа, для чистоты исследования экономических и технологических факторов. Когда же мы переходим к синтезу, то должны видеть в единстве экономическую и военно-политическую цикличность. Именно при синтетическом видении цикличности становится очевидным не только существование циклов Жюгляра и их различия, но и длинные циклы, состоящие из 3-х циклов Жюгляра.
Литература 1. Богарт Э. Экономическая история США. М. Экономическая жизнь. 1927.
[1] Запрещенная в России террористическая организация. комментарии - 0
Мой комментарий
|
Подписка
|
