Введение
Всемирная организация здравоохранения (далее ВОЗ) – межправительственная международная организация, специализированное учреждение ООН. Устав (Конституция) организации принят Международной конференцией здравоохранения, проходившей в Нью-Йорке c 19 июня по 22 июля 1946 г., подписан 22 июля 1946 г. представителями 61 государства и вступил в силу 7 апреля 1948 г., когда в соответствии со статьями 79–80 к нему присоединились 26 государств. Целью организации провозглашалось «достижение всеми народами возможно высшего уровня здоровья» (ст. 1).
История взаимоотношений ВОЗ с нашей страной мало исследована. Общеизвестно, что СССР принимал участие в создании организации и был в числе первых 26 стран, ратифицировавших ее устав (24 марта 1948 г.). Советские специалисты принимали участие в разработке программ ВОЗ, работали экспертами, консультантами и сотрудниками штаб-квартиры организации и ее региональных бюро. Однако факт разрыва отношений СССР с ВОЗ на несколько лет известен сравнительно мало. Сомнения о необходимости сотрудничества РФ с ВОЗ возникли в настоящее время. В 2021 году была запущена петиция «Требуем выхода России из ВОЗ!», под которой было собрано более 150 000 подписей.
Ситуация обострилась после принятия 10 мая 2022 г. на специальной сессии Европейского регионального комитета ВОЗ резолюции о том, что комитет «осуждает самым решительным образом военную агрессию России против Украины, в том числе нападение на медицинские учреждения в Украине» и призывает «регионального директора рассмотреть возможность временной приостановки проведения всех региональных совещаний в Российской Федерации, включая технические совещания и совещания экспертов, а также конференций и семинаров, состав участников которых определяется Европейским региональным бюро ВОЗ, вплоть до мирного разрешения конфликта между Российской Федерацией и Украиной и вывода Российской Федерацией своих вооруженных сил с территории Украины в ее международно признанных границах». Кроме того, было принято решение довести эту резолюцию до сведения Всемирной ассамблеи здравоохранения (далее – ВАЗ).
Тема была включена в повестку 75 сессии ВАЗ. Проект резолюции был предложен Албанией, Андоррой, Австралией, Австрией, Бельгией, Боснией и Герцеговиной, Болгарией, Канадой, Колумбией, Хорватией, Кипром, Чешской Республикой, Данией, Эстонией, Финляндией, Францией, Грузией, Германией, Грецией, Гватемалой, Исландией, Ирландией, Италией, Японией, Латвией, Литвой, Люксембургом, Мальтой, Черногорией, Нидерландами, Новой Зеландией, Северной Македонией, Норвегией, Перу, Польшей, Португалией, Республикой Молдова, Румынией, Словакией, Словенией, Испанией, Швецией, Турцией, Украиной, Англией и США.
В нем осуждалась «военная агрессия» России, содержался призыв «незамедлительно прекратить все нападения на больницы и другие учреждения здравоохранения», а также указывалось на возможность введения санкций в отношении России – применение «соответствующих статей Устава ВОЗ» – в случае продолжения ее политики. Устав ВОЗ не предусматривает исключения из организации, поэтому речь шла о статье 7, по которой Ассамблея здравоохранения может «временно лишить члена Организации принадлежащих ему права голоса и права на обслуживание».
Резолюция «Чрезвычайная ситуация в области здравоохранения в Украине и странах, принимающих и размещающих беженцев, возникшая в результате агрессии Российской Федерации» была принята на 8 пленарном заседании 28 мая 2022 года.
В российской науке международного права применение ст. 7 расценивается как временное приостановление членства, что не ставит государство в положение «не члена». При этом «степень отстранения», решение о котором принимает ВАЗ, может быть различной [6, с. 208]. Необходимо отметить, что опыт применения 7 статьи у ВОЗ был. Более того, в 1964 году на XVII сессии ВАЗ было принято решение разработать «официальные предложения с целью приостановления или исключения из Организации любого члена, нарушающего ее принципы, и чья официальная политика основана на расовой дискриминации». Обсуждение проблемы вылилось в попытку внести поправку в Устав ВОЗ пунктом «б» ст. 7, допускающую возможность исключения из организации, которая не была принята.
Российские власти на угрозу ВАЗ применить санкции отреагировали политическими заявлениями. По словам заместителя председателя Госдумы П.О. Толстого, «Министерство иностранных дел России направило в Госдуму список международных соглашений, в том числе… со Всемирной организацией здравоохранения, на предмет их денонсации». В СМИ появилась информация, что Председатель Госдумы В.В. Володин «поручил профильным комитетам парламента изучить вопрос о целесообразности присутствия России».
Российская власть дальше политических заявлений не пошла, а в ВОЗ антироссийская риторика продолжает набирать обороты. Так, на 152-й сессии Исполнительного комитета ВОЗ 4 февраля 2023 г. обсуждался доклад Генерального директора Гебрейесуса «Осуществление резолюции WHA75.11». В докладе давалась оценка медицинских последствий «российской агрессии», приводилась статистика «нападений на учреждения здравоохранения», «многочисленных случаев гендерного насилия», случаев «выброса в результате военных действий промышленных химических веществ в Сумской, Донецкой, Луганской и Харьковской областях» и др..
Указывая на случаи гендерного насилия, Гебрейесус ссылался на материалы Независимой международной комиссии по расследованию нарушений на Украине и доклад ее председателя Эрика Мёсе, опубликованный на официальном сайте ВОЗ, по которому «комиссия установила, что военнослужащие Российской Федерации совершили …различные виды нарушений прав, включая сексуальное насилие, пытки и жестокое и бесчеловечное обращение. Имеются примеры случаев, когда родственников принуждали стать свидетелями преступлений. В расследованных нами случаях возраст жертв сексуального и гендерного насилия варьировался от 4 до 82 лет».
Обсудив доклад Генерального директора, Исполнительный совет принял решение вынести его на рассмотрение 75 сессии ВАЗ, которая пройдет в Женеве в мае 2023 г., где, скорее всего, будет решен вопрос о применении в отношении РФ санкции в соответствии со статьей 7 Устава ВОЗ, т.е. «лишение права голоса и права на обслуживание».
В этой связи хотелось обратиться к теме соответствия деятельности ВОЗ на современном этапе декларируемой в Уставе цели, вопросу юридической значимости нормативных актов организации, а также перспективам выхода из нее России.
«Фальсифицированные пандемии – угроза для здоровья»
Сегодня членами ВОЗ являются 194 государства планеты. Бюджет организации состоит из обязательных взносов государств-членов и добровольных пожертвований правительств и частных партнеров (благотворительных неправительственных организаций и частных лиц). По официальной статистике, крупнейший плательщик обязательных взносов – США (22%), на втором месте Китай (12%), Россия занимает 10-е место (2,4%). Среди частных добровольных спонсоров первое место занимает американский Фонд Билла и Мелинды Гейтс, а также Глобальный альянс по вакцинам и иммунизации (GAVI), финансируемый преимущественно этими же лицами и британским правительством.
Устав (Конституция) ВОЗ существенно не менялся, но в него несколько раз вносились поправки (3 февраля 1977 г., 20 января 1984 г., 11 июля 1994 г. и 15 сентября 2005 г.). В действующем Уставе ВОЗ ее функции благородны: «(a) действовать в качестве руководящего и координирующего органа в международной работе по здравоохранению; …(c) помогать правительствам по их просьбе в укреплении служб здравоохранения; (d) оказывать нужное техническое содействие и в экстренных случаях необходимую помощь по просьбе или с согласия соответствующего правительства; …(f) обеспечить и поддерживать такое административное и техническое обслуживание, включая эпидемиологическое и статистическое, которое может потребоваться; …(i) в сотрудничестве, где это потребуется, с другими специализированными учреждениями способствовать улучшению питания, жилищных условий, санитарных условий, условий отдыха, экономических условий или условий труда и других гигиенических условий окружающей обстановки; …(j) способствовать сотрудничеству… в развитии дела здравоохранения; (k) предлагать принятие конвенций, соглашений и правил, делать рекомендации по вопросам международного здравоохранения и исполнять те обязанности, которые в связи с этим могут быть возложены на Организацию и которые соответствуют ее целям; (l) способствовать развитию охраны материнства и детства».
Однако деятельность ВОЗ «обросла» скандалами, включая обвинения в лжепандемии, псевдо-здравоохранении, халатном бездействии, коррупции, обслуживании интересов крупных фармацевтических компаний. Достаточно вспомнить скандал, связанный с лжеэпидемиями «птичьего» и «свиного гриппа», получивший широкий общественный резонанс и вышедший на официальное обсуждение в Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Тогда ВОЗ ввела шестой уровень угрозы из шести возможных и настаивала на передаче миллиардов долларов в фармацевтическую индустрию для массовой иммунизации. Но к осени выяснилось, что пандемии "свиного гриппа" не было – его жертвами стали 1 906 человек во всем мире при том, что ежегодно от других штаммов гриппа умирает от 300 до 650 тыс. чел..
В декабре 2009 г. немецкий врач, председатель комитета здравоохранения ПАСЕ Вольфганг Водарг с группой известных врачей, в частности: Фатимой Абурто Базельгой (Испания), Джемой Мариновой Гроздановой (Болгария), Мустафой Юналом (Турция) и др., предложил проект рекомендации ПАСЕ «Фальшивые пандемии – угроза здоровью», который подписали тринадцать делегатов ассамблеи. Авторы проекта призвали к расследованию названных пандемий. В июне 2010 г. на заседании комитета по здравоохранению видный британский политик Пол Филип Флинн представил доклад, где доказывал, что «серьезность пандемии была сильно преувеличена ВОЗ».
Результатом стало принятие 24 июня 2010 г. на 26 заседании Парламентской ассамблеей Совета Европы резолюции №1749 (2010) и рекомендации № 1929 (2010). В резолюции отмечалось, что «Парламентская ассамблея озабочена реакцией на пандемию гриппа H1N1… Особую обеспокоенность …вызывают некоторые последствия принятых решений и …рекомендаций, которые привели к нарушению приоритетов деятельности служб здравоохранения во всей Европе, бесцельному расходованию значительных… средств, а также к неоправданным страхам и опасениям всего населения Европы за свое здоровье». В документе говорилось о серьезных недостатках в сфере принятия решений, скрытом лоббировании интересов фармацевтических компаний, падении доверия к институтам ВОЗ.
Что не так со Всемирной организацией здравоохранения?
Нейтральность и объективность этой организации и сегодня под большим сомнением. Вопросы вызывает и объявленная ВОЗ пандемия коронавируса, и новая «Международная классификация болезней одиннадцатого пересмотра» (далее МКБ-11), и «Стандарты сексуального образования в Европе», и реализация «Глобальной стратегии ВОЗ в области цифрового здравоохранения», и перспектива Глобального договора «по предотвращению и контролю будущих пандемий» (так называемого пандемического соглашения). Названные документы прямо угрожают суверенитету Российской Федерации и национальной безопасности.
С с 1 января 2022 г. ВОЗ рекомендован переход на новый «Международный классификатор болезней», принятый еще в мае 2019 г. на ее Всемирной ассамблее. Согласно изменениям, внесенные в 6 и 17 разделы классификации, «транссексуализм» перестал рассматриваться как психическое расстройство. В документе говорится, что «половое поведение и сексуальные предпочтения сами по себе не являются основанием для присвоения диагноза».
Опыт внесения изменений в классификацию сексуальных отклонений и расстройств ВОЗ имел и раньше. В мае 1990 г. на 43-й сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения в десятом пересмотре МКБ «гомосексуализм» исключили из перечня сексуальных расстройств, следствием чего явилось распространение легализации однополых партнерств и браков. В свете нового пересмотра международного классификатора российскую общественность беспокоит перспектива развития трансгендерной идеологии в России.
Поправки в Конституцию РФ, вступившие в силу 4 июля 2020 г., а также Федеральный закон от 05.12.2022 № 478-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в части запрета пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений и (или) предпочтений) дают основания считать, что МКБ–11 противоречит законодательству РФ. Возникает естественный вопрос, обязана ли Россия его применять?
«Мягкое право» устанавливает жесткие правила
В отечественной историографии немного работ, посвященных анализу нормотворческой деятельности Всемирной организации здравоохранения [1, 3, 5, 8-10].
В соответствии со статьями 2, 19, 20, 21, 22, 23 Устава (Конституции) ВОЗ ее нормотворческие полномочия включают право:
– «делать рекомендации по вопросам международного здравоохранения» (ст. 2), «Ассамблея здравоохранения уполномочивается делать рекомендации членам по любому вопросу, относящемуся к компетенции Организации» (ст. 23);
– «принимать конвенции и соглашения по любому вопросу, входящему в компетенцию Организации» (ст. 19);
– устанавливать права (регламенты) в отношении: «(a) санитарных и карантинных требований и иных мероприятий, направленных против международного распространения болезней; (b) номенклатуры болезней, причин смерти и практики общественного здравоохранения; (c) стандартов диагностических методов исследования для их международного использования; (d) стандартов в отношении безвредности, чистоты и силы действия биологических, фармацевтических и подобных продуктов, имеющих обращение в международной торговле; (e) рекламы и ярлыков биологических, фармацевтических и подобных продуктов, имеющих обращение в международной торговле» (ст. 21).
Очевидно, что рекомендации – это акты «мягкого» права. Они принимаются в форме резолюций простым большинством членов на заседаниях Ассамблеи здравоохранения. Они не обладают обязательной юридической силой, но это не означает отсутствия в них управленческого ресурса и влияния. В западноевропейской науке международного права высказываются мнения, что организацией недостаточно используется регламентирующий механизм воздействия на членов, но есть и позиция, согласно которой жесткая регламентация приводит к нарушению суверенитета и императивного принципа международного права – принципа невмешательства во внутренние дела государств.
Конвенции (соглашения) принимаются представительным органом организации – Всемирной ассамблеей здравоохранения – большинством голосов в две трети, но для вступления в силу в отношении каждого отдельного участника требуется выражение согласия на обязательность, предусмотренное внутренней конституционной процедурой (ст. 19). На практике единственным международным соглашением, принятым 21 мая 2003 г. на 56-й сессии ВОЗ и вступившем в силу 27 февраля 2005 г., стала «Рамочная конвенция ВОЗ по борьбе против табака». Россия ратифицировала эту конвенцию в феврале 2008 года.
Правила (регламенты), которые принимаются Всемирной ассамблеей здравоохранения в соответствии со ст. 21, становятся обязательными, но «за исключением тех членов Организации, которые известят Генерального директора в указанный в оповещении срок об отклонении их или оговорках в отношении них» (ст. 21). То есть регламенты вступают в силу после принятия Ассамблеей и процедуры нотификации (уведомления ее ведомством иностранных дел государства) для всех членов, за исключением тех, которые в одностороннем порядке в оговоренные сроки заявили о нераспространении на них данного регламента или сделали оговорки к нему. Например, для отклонения Международных медико-санитарных правил 2005 года и оговорок к ним был установлен срок 18 месяцев.
Сфера действия регламентов строго ограничена статьей 21 Устава ВОЗ. За всю историю организации было принято лишь два регламента, которые позднее неоднократно пересматривались. Это международные медико-санитарные правила (далее ММСП), направленные против «международного распространения болезней» (ст. 21 (a) Устава ВОЗ), и номенклатура заболеваний и причин смерти – международная классификация болезней (далее – МКБ).
Первая редакция ММСП была принята еще в 1951 году, действующая редакция принята на 58-й сессии Ассамблеи здравоохранения 23 мая 2005 г. и вступила в силу в июне 2007 г. Все члены ВОЗ взяли на себя обязательства их исполнять. В соответствии с ними государства обязаны оперативно реагировать на официальные декларации ВОЗ о чрезвычайных ситуациях области общественного здравоохранения, имеющие международное значение (далее ЧСЗМЗ). Контроль за соблюдением правил осуществляет Международный карантинный комитет.
Нельзя не согласиться с профессором В.Л. Толстых в том, что ММСП имеют ряд недостатков: «содержат общие обязательства…; не закрепляют механизмов мониторинга, принуждения и ответственности; судебная практика их применения отсутствует; их обязательность может ставиться под сомнение»; «объявление ЧСЗМЗ является «актом политического символизма и медиа-безумия» (за 2009–2020 гг. ЧСЗМЗ объявлялась шесть раз), хотя его следствия остаются неясными» [10, с. 51].
Много вопросов у российской общественности вызвала идея внесения новых поправок в ММСП, которые планировалось обсуждать на 75 сессии ВАЗ. Текст поправок подготовлен США и 20 января 2022 г. разослан Генеральным директором всем государствам-участникам ВОЗ. Содержание поправок в целый ряд статей (5, 6, 9-13, 15, 18, 48, 49, 53, 59) говорит о стремлении к расширению полномочий организации в ущерб государственному суверенитету. В ряде статей (9, 10, 11, 13 и др.) исключены положения о согласовании действий структур ВОЗ с государствами-участниками, мнение которых игнорируется. Очевидно, что попытка обсуждения поправок есть подготовка к принятию организацией планируемого соглашения по предотвращению и контролю будущих пандемий.
Вторым обязательным регламентом стала международная номенклатура болезней. Основоположником научной систематизации болезней был французский ученый Франсуа Босье де Лакруа (1706–1767). На международном уровне первая классификация была принята в 1855 году на Международном статистическом конгрессе и неоднократно пересматривалась. До 1946 г. на универсальном уровне проблемами классификации болезней и причин смерти занималась Лига Наций, а с созданием ВОЗ функция пересмотра классификации перешла к ней.
«Международная классификация болезней» 11 пересмотра попадает под действие статьи 21 п. b (номенклатура болезней). Обязательность этих правил для государств-участников связано с добровольным согласием. Государства вправе отклонить правила, уведомив Генерального директора, или исключить действие отдельных норм путем принятия оговорки. Однако Российская Федерация этим правом не воспользовалась.
В России распоряжением правительства от 15 октября 2021 г. утвержден План мероприятий по внедрению Международной статистической классификации болезней одиннадцатого пересмотра на период 2021–2024 г.. Изменившиеся условия должны подтолкнуть российские власти к внесению в него изменений.
Таким образом, большинство документов ВОЗ – это акты «мягкого» права, но имплементация продвигаемых организацией инициатив в законодательство РФ идет активно и последовательно. Одним из каналов их рецепции выступает модельное правотворчество Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ (далее – МПА СНГ), в котором косвенное участие принимает Европейское региональное бюро Всемирной организации здравоохранения (далее – ЕРБ ВОЗ). По п. 4 ст. 4 Меморандума между МПА СНГ и ЕРБ ВОЗ, заключенному в марте 2018 г., сотрудничество в том числе выражается в помощи со стороны ЕРБ ВОЗ «в процессе разработки типовых (модельных) законодательных актов МПА СНГ, направленных на защиту общественного здоровья».
Только за 2021 год при участии ЕРБ ВОЗ Межпарламентская Ассамблея приняла модельные законы «О равном доступе к профилактике, диагностике и лечению ВИЧ-инфекции в странах СНГ», «О донорстве органов», «Об обеспечении прав детей на охрану здоровья в государствах – участниках СНГ», «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», «О клинических рекомендациях при оказании медицинской помощи в государствах – участниках СНГ», рекомендации «О доступе к информации о правовом статусе граждан».
Сущность рекомендаций ЕРБ ВОЗ лучше всего демонстрируют «Стандарты сексуального воспитания», разработанные в 2010 году. Документ базировался на ранее принятых актах, в частности «Региональной стратегии ВОЗ в области охраны сексуального и репродуктивного здоровья». Согласно объявленным принципам, сексуальное образование должно основываться «на сексуальных правах детей», «на гендерном равенстве, самоопределении и принятии», начинаться «с момента рождения» и «длиться всю жизнь».
По своему содержанию документ направлен на растление детей, развитие трансгендерной идеологии и постепенную легализацию педофилии. Не анализируя его детально, обратимся к некоторым программным положениям документа – образовательной матрице, структурированной в соответствии с параметрами знаний, навыков и установок по возрастным группам.
Так, в возрасте от 0 до 4 лет детям необходимо предоставить информацию об «ощущении радости и удовольствия от прикосновения к собственному телу, мастурбации в раннем возрасте», «о разных видах любви», научить осознавать гендерную идентичность, «выражать потребность в частной жизни», «говорить на эти темы». С 4 лет детей необходимо «просветить» и о «сексуальных ощущениях», «мифах о деторождении».
В 6 лет дети должны узнать о «менструации, эякуляции, индивидуальном выборе в отношении материнства и беременности, бесплодности, усыновления», о контрацепции, разных способах оплодотворения, «половом акте», «любви к лицам одного пола»; необходимо «развивать понимание того, что люди могут контролировать деторождаемость»; развить «понимание «приемлемого секса» (по обоюдному согласию)».
С 9 лет детям необходимо дать информацию о «сексуальных правах»; «первом сексуальном опыте», «гендерной ориентации», «различиях между гендерной идентичностью и биологическим полом»; «научить эффективно пользоваться презервативами» и «отказываться от нежелаемого сексуального контакта», тем самым допуская желательный контакт, «принимать сознательное решение иметь сексуальный опыт».
К 12 годам у подростков должно быть развито положительное отношение к разнообразию «сексуальных ориентаций», «принятие своих сексуальных прав и сексуальных прав окружающих»; они должны научиться «приобретать и эффективно использовать презервативы и контрацептивные средства». В 15 лет предоставить информацию о «дизайнерах» малышей, генетике, праве на аборт, вынашивании чужого ребенка, беременности у однополых пар.
Важнейшим событием 72 сессии Европейского регионального комитета ВОЗ, которая состоялась 12–14 сентября 2022 г., явилось утверждение «Регионального плана действий в области цифрового здравоохранения для Европейского региона в период с 2023 г. по 2030 г.», основным принципом которого явилась ориентация «на медицинскую помощь, оказываемую в цифровом формате» (ст. 10 (а)). Цифровые технологии объявлены ключевыми детерминантами здоровья.
Собственно к медицине план не имеет отношения, его цель – максимально используя материальные и информационные ресурсы, внедрить цифровые подходы в управление сферой здравоохранения и способствовать формированию цифрового гиперподключенного общества. Частью концепции цифрового здравоохранения объявлены: большие массивы данных, блокчейн, операционная совместимость, телемедицина, интернет вещей, а по сути чипирование – «система взаимосвязанных вычислительных устройств, механических и цифровых машин, предметов, животных и людей, которым присвоены уникальные идентификаторы, обеспечивающие возможность передачи данных по сети без необходимости взаимодействия человека с человеком или человека с компьютером» (с.16), искусственный интеллект. При этом обозначается опасность инфодемии – «неточной» информации, ставящей под сомнение внедряемые идеи.
Не прошло и двух месяцев, как Постоянная комиссия МПА СНГ по социальной политике и правам человека одобрила проект модельного закона «О цифровом здравоохранении». Озабоченность в связи с этим решением высказала Председатель комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей Н.А. Останина, написавшая в своем telegram-канале 10 ноября 2022 г., что рекомендации о принятии рамочного закона «О цифровом здравоохранении» вызывают большую тревогу.
Вышесказанное подтверждает актуальность проблемы выхода Российской Федерации из ВОЗ.
Есть ли выход?
Уставом (Конституцией) ВОЗ механизм выхода государств-членов не предусмотрен. В международном праве немало договоров, которые не содержат положений о порядке денонсации и выхода. По сведениям британского ученого К. Уиддоуза, около одной пятой учредительных документов международных организаций не предусматривают права выхода [21, p. 98].
В науке международного права вопрос о возможности выхода из международной организации при отсутствии положений о выходе в учредительных документах был и остается дискуссионным. Так, один из основоположников современной британской школы международного права Герш Лаутерпахт отрицал возможность выхода из международных организаций универсального характера. Близкой позиции придерживался голландский ученый-международник Генри Г. Шермерс, указывавший на невозможность выхода из организаций, в уставе которых нет положений о выходе [20].
Индийский юрист, председатель Международного суда ООН (1985–1988 гг.) Нагендра Сингх, напротив, считал, что односторонний выход возможен на том основании, что «суверенное государство связано только тем, что закреплено в договоре, и не может быть связано тем, что в договоре отсутствует» [19, р. 176]. По его мнению, запрещение выхода есть расширительное и произвольное толкование компетенции международной организации и нарушение суверенного права государств. Такой же позиции придерживается китайский ученый Хэ Минцзюнь, отмечавший, что «государство может выйти из международной организации в силу присущего ему качества суверенитета» [13, с. 97].
Еще одна группа авторов англо-саксонской доктрины выступает за возможность выхода в определенных «исключительных» случаях. При обосновании такой точки зрения [15] чаще всего ссылаются на выводы доклада Комитета 2 Комиссии 1, позднее одобренные на пленарной сессии Конференции в Сан-Франциско в 1945 году, обсуждавшего включение в Устав ООН положения о выходе. Комиссия большинством голосов пришла к выходу, что «Устав не должен содержать прямого положения, как разрешающего, так и запрещающего выход из Организации», а также определила «исключительные» основания (или причины) выхода.
Подавляющее большинство представителей советской и современной российской доктрины международного права [4, 6, 7, 12 и др.] выступает за возможность выхода, т. к. запрет противоречит принципу государственного суверенитета. Помимо этого, В.С. Михайлов называл еще два аргумента допустимости выхода: заявление Международной конференции здравоохранения (Нью-Йорк, 1946 г.), призванной учредить ВОЗ, в котором говорилось, что «государство-член не обязано оставаться в Организации, если его права как таковые будут изменены поправками к Уставу, с которыми это государство не согласно и которые оно считает для себя неприемлемыми», и оговорка к Уставу, сделанная США и закрепляющая право выхода из организации по истечении года после заявления об этом. Признав ее, ВОЗ допустила возможность добровольного выхода [6, с. 204]. Именно этой оговоркой пытался воспользоваться Трамп в мае 2020 г., заявляя о выходе США из организации.
При разработке «Венской конвенции о праве международных договоров» 1969 г. положение, регулирующее разрешение подобной проблемы, вызвало немало дискуссий. Итогом стали два исключения: если установлено, «что участники намеревались допустить возможность денонсации или выхода» (56, п. 1 (а)), так называемое подразумеваемое право; если «характер договора подразумевает права денонсации или выхода» (56, п. 1 (б)). Нельзя не согласиться с профессором И.И. Лукашуком, «что в русском тексте статьи этот пункт сформулирован неверно. Согласно русскому тексту, договор может быть прекращен, если "характер договора не подразумевает права денонсации или выхода". Иными словами, смысл, противоположный тому, что сказано в текстах на иных языках» [4, с. 178].
Как правило, выход не допускается из мирных договоров, соглашений о территориальных разграничениях; нелогична и денонсация кодификационных договоров. Устав международной организации не относится к соглашениям такого характера, право выхода из организации всегда предполагается, что, в частности, подтверждается мнением Комиссии международного права [16, р. 22]. В связи с этим, руководствуясь п.2 ст.56 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., выход в нашем случае возможен при условии предварительного уведомления о предстоящей денонсации не менее чем за 12 месяцев до выхода.
Таким образом, следует разделить мнение профессора В.С. Михайлова, что, хотя в Уставе ВОЗ право добровольного выхода обойдено вниманием, «следует сделать единственно правильный вывод: это право само собой разумеется» [6, с. 211].
Есть ли выход? «Само собой разумеется»!
Опыт выхода из ВОЗ был и у нашей страны, но это событие практически не отражено в отечественной историографии. В ряде зарубежных публикаций информация о демарше СССР содержится [14, 17, 18]. Так, в монографии Дж. Сиддики говорится о телеграмме заместителя министра здравоохранения СССР руководству ВОЗ. В ней выражалось неудовлетворение раздутым административным штатом, содержание которого обременительно для государств-членов, и несоответствием деятельности организации поставленным задачам.
Факт выхода подтвержден и архивами ВОЗ. В институциональном хранилище есть документ № ЕВ17/32 от 15 декабря 1955 г. «Уведомление СССР об участии в ВОЗ», в котором содержится информация о событиях выхода и условиях возвращения. Вопрос возвращения был поставлен в Предварительную повестку 17-й сессии ВОЗ. Генеральный директор сообщил членам предысторию событий, отметив, что «телеграммой от 12 февраля 1949 года заместитель министра здравоохранения СССР проинформировал Генерального директора о том, что Союз больше не считает себя членом ВОЗ». Очевидно, что СССР использовал уведомительный порядок прекращения отношений, который может себе позволить только суверенное государство.
Реакция ВОЗ нашла отражение в резолюции «увещевательного» характера, которая в качестве приложения также содержится в рассматриваемом архивном материале (annex 1). В резолюции признавался «вытекающий из этого ущерб для работы Организации»; принимались «к сведению замечания, содержащиеся в сообщениях, направленных Генеральному директору»; выражалась надежда, что СССР «в ближайшем будущем пожелает пересмотреть свою позицию»; и высказывалось предложение «пересмотреть свое намерение и по возможности присоединиться к нынешней и последующим сессиям Ассамблеи здравоохранения», а государствам-членам рекомендовалось предпринять шаги, чтобы союзные государства «могли пересмотреть свое решение».
Поводом для выхода явилось «пенициллиновое дело» [11], связанное с организацией пенициллинового производства в странах социалистического лагеря при поддержке Администрации помощи и восстановления ООН и участии США. Однако США пытались «заморозить» проект, а ВОЗ не вмешалась. Именно тогда заместитель министра здравоохранения СССР Николай Аркадьевич Виноградов (1910–1977) проинформировал первого Генерального директора ВОЗ Брока Чисхольма, что СССР недовольно деятельностью организации и больше не считает себя ее членом.
Исполнительный совет ВОЗ и различные страны во главе с Канадой вели переговоры о пересмотре решения СССР, которые не увенчались успехом. Несколько делегаций также выразили недовольство мерами ВОЗ по решению проблемы нехватки медицинских услуг в их странах. Решение СССР о выходе из ВОЗ поддержали Болгария, Румыния, Албания и Чехословакия, также отправившие свои уведомления от имени министров иностранных дел на имя Генерального директора. В них сообщалось, что «государства больше не считают себя членами ВОЗ». Приняв к сведению полученные сообщения, 3-я сессия Всемирной ассамблеи Здравоохранения постановила, что «всегда будет приветствовать возобновление этими членами всестороннего сотрудничества в работе Организации», и какие-либо дальнейшие действия на этом этапе признала нежелательными.
ВОЗ не признала выход, что породило явление так называемых «неактивных членов». В течение почти десятилетия СССР, Болгария, Румыния, Албания, Чехословакия, а также Польша, Венгрия, Монголия признавались ее «неактивными членами». В это время страны социалистического блока создали свою собственную систему сотрудничества в области здравоохранения [14].
СССР вернулся к взаимодействию с ВОЗ только в 1956 году. В июле 1955 г. во время двадцатой сессии ЭКОСОС делегация СССР сделала заявление о готовности присоединиться к ВОЗ, после чего контакты между Министерством здравоохранения СССР и Генеральным директором ВОЗ были восстановлены. Условием возвращения, принятым советским государством, стала выплата взноса только за 1948 год (за период активного членства) и готовность «возместить Организации расходы, понесенные в последующие годы при отправке документации в СССР».
Заключение
Таким образом, шанс изменить ситуацию есть у любого суверенного государства. Будучи создателем права, государство не может и не должно быть безусловно связано им. «Устанавливая нормы, оно в исключительном случае может их изменять и отменять. Без этого права (надправа) нет и не может быть никакого верховенства, независимости, самостоятельности» [2, с. 17].
Сегодня требуется явно выраженная политическая воля, и выход непременно найдется. Воля может проявиться и в разрыве отношений, и в отказе от неприемлемого при сохранении членства, опираясь на положения Устава, предоставляющие такую возможность. Необходимо лишь понимание, каких целей стремится достигнуть страна.
В условиях предпринимаемых Россией попыток выхода из парадигмы мондиального мироустройства стоит обратиться к опыту СССР. Советское руководство в критические моменты истории умело и продемонстрировать волю, и не остаться в изоляции. В нынешней ситуации богатый опыт развития регионального сотрудничества стран Восточной Европы в сфере здравоохранения вне ВОЗ может оказаться полезным и еще ждет своих исследователей.
Список литературы
- Дегтерев Д.А. 2014. Механизмы принятия решений в международных организациях и коллективных наднациональных органах. Вестник Санкт-Петербургского университета. Право, 4: 88–96.
- Иванов В.В. 2010. Теория государства. М., Территория будущего, 272 с.
- Каркищенко Е.И. 2004. Нормотворческая деятельность Всемирной Организации Здравоохранения. Московский журнал международного права, 1: 76–84.
- Лукашук И.И. 2006. Современное право международных договоров. Т. II. Действие международных договоров. М., Волтерс Клувер, 496 с.
- Маличенко В.С. 2021. Формирование международного права здравоохранения. Московский журнал международного права, 4: 6–20.
- Михайлов В.С. 1980. К вопросу о так называемых «неактивных членах» международных организаций (на примере членства в ВОЗ). Советский ежегодник международного права, 1981: 204–213.
- Осминин Б.И. 2019. Правовые модели прекращения и приостановления государствами действия международных договоров. Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения, 4: 116–133.
- Нешатаева Т.Н. 1998. Международные организации и право. Новые тенденции в международно-правовом регулировании. М., Депо, 272 с.
- Талалаев А.Н. 2009. Право международных договоров. Том 2: Действие и применение договоров. Договоры с участием международных организаций. М., Зерцало-M, 504 с.
- Толстых В.Л. 2021. СOVID-19 и международное право: общие вопросы. Московский журнал международного права, 3: 45–62.
- Шерстнева Е.В. 2021. Международное участие в организации производства антибиотиков в СССР: «пенициллиновый проект» Администрации помощи и восстановления Объединенных Наций (1946–1947). Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины, 29(2): 373–378.
- Шибаева Е.А. 1966. Специализированные учреждения ООН (Международно-правовые аспекты). М., Международные отношения, 112 с.
- Хэ Минцзюнь 2010. К вопросу о праве выхода государства из международной организации. Вестник Московского университета. Сер. 11. Право, 6: 93–101.
- Birn A-E, Krementsov N. 2018. ‘Socialising’ primary care? The Soviet Union, WHO and the 1978 Alma-Ata Conference. BMJ Glob Health, 1: 1–15.
- Feinberg N. 1963. Unilateral Withdrawal from an International Organization. BYBIL, 39: 163–189.
- Fitzmaurice G.G. 1957. Second Report on the Law of Treaties. Document: A/CN.4/107. Extract from the Yearbook of the International Law Commission, II: 1–70.
- Helfer L. 2012.Terminating Treaties. The Oxford Guide to Treaties. Ed. by D. Hollis. Oxford, 2: 634–650.
- Siddiqi J. 1995. World health and world politics: The World Health Organization and the UN system. London, 272 с.
- Singh N. 1958. Termination of Membership of International Organization. L., Praeger, 209 с.
- Schermers Henry G. 2003. International institutional law: unity within. 4th rev. Boston., Leiden., Martinus Nijhoff publ., 1302 с.
- Widdows K. 1982. The Unilateral Denunciation of Treaties Containing No Denunciation Clause. British Yearbook of International Law, 53: 83–114.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
Я требую выхода России из ВОЗ !!!
Требую прекратить вырубку лесов! Потому что лес - это лёгкие планеты. Без растительности не будет жизни на земле.
Требую прекратить бездумную вакцинацию всего населения, особенно детей!
Требую прекратить насилие одного человека над другим! Особенно это касается детей!
Требую прекратить распространение наркотических средств!