Политико-экономическая реальность России
и потребности развития
История последних нескольких десятилетий показала, что избрание в середине 1980-х гг. либерально-рыночной экономической модели в качестве основы экономической политики не только не решило проблем, унаследованных от Советского Союза, но и создало новые проблемы:
- страна вымирает,
- качество здравоохранения и образования (включая профессиональное всех уровней) оставляет желать лучшего,
- несмотря на отдельные достижения в создании инфраструктур и образцов техники (прежде всего военной), сохраняется (а по некоторым показателям обострилась) зависимость экономики страны от научных и технико-технологических достижений передовых государств и от импорта многих видов продукции, востребуемых как в семейном быту, так и в собственном производстве большинства отраслей.
Такое положение дел и проистекающие из него негативные перспективы не столько являются результатом ошибок или злоупотреблений властью подавляющего большинства должностных лиц, сколько представляют собой неизбежные следствия системообразующих принципов, свойственных либерально-рыночной экономической модели. И эти следствия только отчасти могут быть компенсированы внедрением в либерально-рыночную модель элементов государственного планирования и регулирования рынка.
Либерально-рыночная модель не способна обеспечить развитие общества потому, что:
- деятельность всего множества субъектов рынка подчинена максимизации их частных доходов и сокращению издержек каждого из них любыми путями — в том числе и в ущерб развитию общества и сохранению природной среды;
- множество реализуемых рынком частных интересов не эквивалентно интересам общественного в целом уровня значимости и во многом антагонистично ему;
- рынок не способен к целеполаганию в отношении развития биосферно-социально-экономических систем государств и союзов государств;
- рынок не содержит в себе механизма самонастройки макроэкономических систем на достижение поставленных политиками целей или жизненных идеалов народа;
- существуют общественно необходимые виды деятельности, которые не способны к самоокупаемости вообще (фундаментальная наука, в частности) либо не могут осуществляться на принципах самоокупаемости в необходимых для развития общества объёмах при конъюнктуре соответствующих рынков (образование, медицина и др.), воспроизводимой либерально-рыночной экономикой.
В социально-политическом аспекте либерально-рыночная экономика плоха тем, что научно-технический прогресс в ней (как собственный, так и импортируемый) сопровождается производством «экономически избыточного населения», которое не востребовано в качестве трудовых ресурсов (включая и предпринимательство, требующее «стартового капитала» — подчас немалого в наукоёмких отраслях), а в силу отсутствия доходов оно несостоятельно и в качестве потребителей продукции и услуг.
Историческая практика показывает, что «экономически избыточное население» так или иначе уничтожается: в эпоху первой промышленной революции в Англии «бродяг» просто казнили на основании «закона о бродяжничестве», а позднее — предоставили возможность самоуничтожаться в разнородных деградационных субкультурах.
В силу действия системообразующих принципов либерально-рыночной экономики она в преемственности поколений способна воспроизводить лишь массовую нищету и бескультурье, экологические бедствия, на фоне чего сверхбогатое меньшинство «бесится с жиру», сетует на дикость, лень и озлобенность простонародья.
Указанные проблемы правящие классы пытаются разрешить посредством установления диктатуры, порождающей, в свою очередь, неуважение и ненависть простонародья к власти, которые в конечном итоге выражаются в массовом экстремизме, способном обрушить общество в катастрофу культуры.
Это следствие того, что вне зависимости от политических деклараций и юридического оформления политики либерально-рыночная экономическая модель обращает большинство населения в один из многих экономических ресурсов, на которые нормы общечеловеческой этики не распространяются, а меньшинство (собственники капиталов и политики) становится заложниками этой политико-экономической системы.
Необходимость решить эту внутрисоциальную проблему привела к тому, что в развитых странах либерально-рыночная модель является не более чем пропагандистским мифом, поскольку во всех них функционируют исторически сложившиеся системы государственного планирования, механизмы распределения налогов, дотаций, субсидий и есть то, что в Советском Союзе называлось «фонды общественного потребления» (оплачиваемое из государственного бюджета или иных фондов предоставление тем или иным группам населения благ без оплаты ими услуг и продукции). Всё это действует в развитых странах на основе практических наработок, «ноу-хау» разного рода, но не выражается в пропаганде и в учебниках социологии и экономической теории.
Однако разрешить проблему, например, глобального экологического кризиса на основе либерально-рыночной экономической модели даже с элементами государственного планирования и регулирования рынков на её основе невозможно в силу неразвитости научно-методологического обеспечения управления: прошло уже почти 30 лет, как в 1992 г. в Рио-де-Жанейро была проведена конференция ООН по устойчивому развитию, — однако научно-методологического обеспечения управления в соответствии с нею не выработано, и, как следствие, системы образования не подготовили кадры, способные воплотить её в жизнь.
В условиях действия либерально-рыночной экономической модели государственность отличается от других субъектов рынка только правом на законотворчество и сбор налогов. Кроме того, если право эмиссии платёжной единицы передаётся государственной властью центральному банку, который обретает статус «государства в государстве», не подотчётен в своей деятельности государственной власти, имеет право судиться со своей государственной властью вне её юрисдикции, то государство утрачивает финансово-экономический суверенитет и оказывается неспособным достигать цели своей политики в тех случаях, когда центральный банк, исходя из неведомых не участвующим в выработке его курса интересов, блокирует финансирование этой политики.
При этом необходимо указать ещё на два существенных обстоятельства:
1. Либерально-рыночная экономическая модель, выраженная в так называемом «Вашингтонском консенсусе» [1, 3], продвигается государствами-лидерами в другие страны с целью подчинения их экономик себе и захвата их внутренних рынков. В этом суть глобализации по-западному.
2. Теория денег, исторически сложившаяся на основе либерально-рыночной экономики в XVIII—XIX веках, не рассматривает кредитно-финансовую систему в качестве инструмента управления статистическими характеристиками производства, распределения и потребления продукции в макроэкономических системах. Она представляет банки как обычных участников рынка вопреки тому, что деньги, которыми торгуют банки, по своим функциям и товарным качествам принципиально отличаются от всех прочих товаров. Тем самым навязываемая всем через систему образования теория денег охраняет монополию мирового банковского сообщества на надгосударственное управление экономиками как бы суверенных государств, осуществляемое на основе свода «ноу-хау», не описываемых в учебниках экономической теории.
Сказанное выше означает, что вывод России на путь устойчивого развития из коллапса при сохранении приверженности «Вашингтонскому консенсусу» и либерально-рыночной экономической модели невозможен, поскольку коллапс порождён именно ими. Для вывода страны из коллапса на путь устойчивого развития с перспективой стать лидером цивилизационного развития человечества категорически необходим решительный переход к политике на основе качественно иной экономической модели.
Пример: ошибочность «естественных» либеральных взглядов
Если исходить из того, что целью функционирования хозяйственной системы страны является полное и гарантированное удовлетворение потребностей населения и потребностей политики государства в разнородной продукции и природных благах, необходимых для выработки культурной состоятельности населения и развития на её основе общества, то государственная политика общественного развития упирается в проблему невозможности экономического обеспечения развития на основе либерально-рыночной экономической модели.
Кривая, представленная на рисунке слева, наличествует практически в любом учебнике экономической теории, обслуживающей жизнь общества под властью либерально-рыночной экономической модели, хотя её сопровождают другие надписи: «цена — спрос». График с надписями «цена — спрос» трактуется так: «Закон спроса отражает зависимость между ценой товара и спросом на него. Применительно к рынку чистой конкуренции данный закон трактует, что при неизменности всех прочих условий снижение цены товара приводит к возрастанию объёма спроса и наоборот. Таким образом, существует отрицательная обратная зависимость между ценой товара и объёмом спроса на него, которую называют кривой спроса» [2].
Однако это — извращённое толкование, не соответствующее причинно-следственным связям, реально действующим во многоотраслевых производственно-потребительских системах государств, где есть место рыночной саморегуляции производства и потребления.
При рассмотрении этого графика обсуждаются самые разные вопросы, но совершенно не те, ответы на которые действительно необходимы для экономического обеспечения развития общества и удовлетворения потребностей политики государственной власти. Вопреки тому, что написано в учебниках экономической лженауки либерализма, представленный график показывает иную зависимость между качественно иными характеристиками многоотраслевой производственно-потребительской системы: «Объём предложения некоего природного или производимого блага — цена, обеспечивающая полный сбыт этого блага на рынке»[1] (при условии, что объём предложения блага в пределах ёмкости рынка, определяемой потребностями людей и государственной власти). Исходя из такого понимания зависимости, представленной на рисунке выше, обратимся к теме экономического обеспечения общественного развития и потребностей политики государства.
Предположим, что Q1 — объём производства некоего блага, минимально необходимый для развития общества и осуществления целей политики государства, и этот уровень производства организационно-технологически (т.е. без учёта финансовых факторов) достижим, то есть необходимые производственные мощности либо уже существуют, либо могут быть созданы в приемлемые для решения задач политики сроки. Однако при таком объёме предложения этого блага рыночная цена на него будет C1, и эта цена ниже порога рентабельности для большинства производителей этого блага. Необходимая для устойчивого функционирования предприятий и их развития рентабельность производства этого блага для большинства производителей обеспечивается при цене не менее C2, но этим ценам соответствуют объёмы производства этого блага не более Q2, которые заведомо недостаточны для обеспечения развития общества и достижения целей политики государства.
В экономической и политической лженауке, обслуживающих рыночный либерализм, проблема соотношения цен, обеспечивающих рентабельность производств (C2 на графике), и объёмов предложения благ, обеспечивающих общественного развития и достижения целей политики государства (Q1 на графике), принципиально не рассматривается ни в прямой её постановке, ни в какой бы то ни было опосредованной постановке.
Не обсуждается в ней и постановка управленческих задач микро- и макро- уровней экономики, обеспечивающих разрешение этой проблемы.
Соответственно, политики оказываются перед дилеммой:
- либо отказаться от развития общества и каких-то целей политики государства,
- либо отказаться от либерально-рыночной экономической модели и иначе организовать многоотраслевую производственно-потребительскую систему и управление ею, т.е. хозяйственную и финансовую деятельность в государстве.
Выход из этой ситуации принципиально прост, но исключительно сложен в организационном плане:
1. Отказаться от либерально-рыночной экономической теории, а всех её пропагандистов и приверженцев трудоустроить на рабочие должности в реальном секторе.
2. Построить плановую экономику, в которой: 1) было бы место рыночной саморегуляции производства и потребления, регулируемой государством в русле государственного плана биосферно-социально-экономического развития и в которой бы 2) генерировался научно-технический прогресс и которая бы была восприимчива и интеграции в неё зарубежных достижений.
Книга «Кристалл роста. К русскому экономическому чуду»
В популярной книге «Кристалл роста. К русскому экономическому чуду» [5], вышедшей в 2021 году, на основе обширной разнородной фактологии проанализирована история изменения организации экономической жизни Российской империи, а потом и Советского Союза с конца XIX века до завершения так называемых «косыгинских» реформ и формирования в стране ситуации «застоя».
Период с 1929 по 1952 г. вполне обосновано расценивается авторами как особый, уникальный период в мировой истории. В этот период в СССР была создана макроэкономическая система, в которой органично сочетались:
1) государственное планирование,
2) предпринимательская инициатива разнородных артелей и кооперативов,
3) государственно директивно-адресное управление предприятиями госсектора и
4) рыночная саморегуляция производства и потребления в масштабах всего общества.
Эта макроэкономическая система сложилась прежде всего на основе не теоретического обоснования, а эмпирического подхода к решению возникающих проблем и осмыслению достигаемых результатов. Именно эта система обеспечила долговременные высочайшие темпы социально-экономического развития страны и продвижение ее в ранг мирового лидера научно-технического прогресса, выведя ее из группы деградирующих второразрядных держав, в число которых Россия вошла во второй половине XIX века.
На исторически достоверной фактологии авторы книги весьма убедительно показывают, что альтернатива либерально-рыночной экономической модели была построена в нашей стране и доказала свою эффективность на практике и в угрожаемый войной период, и в саму войну, и в ходе восстановления страны после войны, и в последующий период мирного развития.
Однако наиболее значимым представляется не добросовестно представленная авторами обширная фактология и её оценки, а сообщение о том, что в период с 1936 г. и до конца своих дней И.В. Сталин не смог добиться от советской науки учебника экономической теории, который бы адекватно описывал народное хозяйство СССР и организацию управления им. Наука на протяжении всего этого времени выдавала только графоманство на основе цитат из произведений К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, самого И.В. Сталина и документов партийных съездов и пленумов, но не научную теорию. Об этом см. раздел 8.5 названной книги «Теория: формула не раскрыта».
Вследствие выявившейся за 15 лет хронической творческой импотенции советской обществоведческой и экономической науки И.В. Сталину пришлось самому написать работу-завещание «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.). В ней он намекнул потомкам на метрологическую несостоятельность политэкономии марксизма и прямо указал на необходимость создания теории, соответствующей реальности и потребностям развития страны.
Соответственно, главная причина демонтажа после 1955 г. планово-рыночной экономической системы, созданной в 1929 — 1952 гг. и доказавшей на практике свою исключительную эффективность (а значит, и последующего краха Советского Союза), — неспособность создать научно-методологическое обеспечение государственного управления биосферно-социально-экономическими системами и сформировать управленческий корпус (политики, директора предприятий, председатели артелей и кооперативов) именно на основе этого научно-методологического обеспечения.
Книга же «Кристалл роста», будучи произведением исторического характера, хотя и указывает на это ключевое с практической точки зрения обстоятельство, не является изложением научно-методологического обеспечения государственного управления, необходимого для вывода страны из коллапса. Поэтому популяризация книги «Кристалл роста» и распространение в обществе излагаемых в ней сведений, безусловно, полезно и, более того, соврешенно необходимо для вывода страны из коллапса, - но ни в коей мере не достаточно, поскольку научно-методологическое обеспечение государственного управления и управления в экономике, отвечающее потребностям развития общества, объективно необходимо для формирования управленческого корпуса и осуществления управления.
Кроме того, в книге есть одно существенное упущение: не раскрывается тот принципиально значимый для современности факт, что экономическая система СССР 1929 — 1953 гг. работала на совершенно иной этике и ином отношении к делу, чем сейчас. Сталин, Берия, Каганович, командующей артиллерией Красной Армии Воронов, будущий маршал Голованов и многие другие руководители отнюдь не были бюрократами, а энергично сами вникали в дела и проблемы, в том числе и в те дела и проблемы, которые надо было делать, но которые не входили в их должностные обязанности. Соответственно кадровая политика искала компетентных профессионалов, а рвачами-карьеристами было быть попросту опасно.
О научно-методологическом обеспечении
государственного управления и управления в экономике
Советник президентов США Ф.Д. Рузвельта, Дж.Ф. Кеннеди и У.Д. Клинтона по вопросам экономики, иностранный член АН СССР (с 1988 г.), выдающийся американский экономист, теоретик и практик Джон Кеннет Гэлбрейт (1908-2006) о роли в жизни государства научно-методологического обеспечения управления и подготовки кадров на его основе ещё в 1973 г. в книге «Экономические теории и цели общества» писал так:
«Содействие, которое экономическая теория оказывает осуществлению власти [т.е. управлению – С.С.], можно назвать её инструментальной функцией в том смысле, что она служит не пониманию или улучшению экономической системы, а целям тех, кто обладает властью в этой системе.
Частично такое содействие состоит в обучении ежегодно нескольких сот тысяч студентов. При всей его неэффективности …обучение насаждает неточный, но все же действенный комплекс идей среди многих, а может быть большинства, из тех, кто подвергается его воздействию. Их побуждают соглашаться с вещами, которые они в ином случае стали бы критиковать; критические настроения, которые могли бы оказать воздействие на экономическую жизнь, переключаются на другие, более безопасные области.
Это оказывает огромное влияние непосредственно на тех, кто берется давать указания и выступать по экономическим вопросам.
Хотя принятое представление об экономике общества не совпадает с реальностью, оно существует. В таком виде оно используется как заменитель реальности для законодателей, государственных служащих, журналистов, телевизионных комментаторов, профессиональных пророков — фактически всех, кто выступает, пишет и принимает меры по экономическим вопросам. Такое представление помогает определить их реакцию на экономическую систему; помогает установить нормы поведения и деятельности — в работе, потреблении, сбережении, налогообложении, регулировании, которое они считают либо хорошим, либо плохим. Для всех, чьи интересы таким образом защищаются, это весьма полезно» [6].
Из этого следует, что в зависимости от характера научно-методологического обеспечения государственного управления подготовка кадров на его основе может выполнять две функции:
- Манипулятивную — создание и распространение желательных для власти, но не обязательно достоверных мнений о жизни общества, его экономике и финансах, которым будут следовать получившие соответствующее образование в их практической деятельности. В частности, через реализацию этой манипулятивной функции может протекать политика уничтожения чужого суверенитета, если в систему образования другого государства внедрить соответствующие идеи. Соответственно, запрет в Японии преподавания в ведущих вузах страны ряда учебных дисциплин, свойственных для системы образования государств Запада, — не насаждение невежества, а шаг к восстановлению полноты суверенитета, поскольку суверенитет в его основе имеет собственное восприятие мира и собственное осмысление воспринятого, а некритичное восприятие чужих мнений всегда ведёт к потере суверенитета в его полноте.
- Реальную социально управленческую — формирование управленческого корпуса, способного выявлять проблемы общественного развития, вырабатывать и осуществлять способы их решения, т.е. способного осуществлять суверенитет в его полноте посредством самостоятельного восприятия действительности и самостоятельного осмысления воспринятого с учётом прошлого опыта.
В России в настоящее время подготовка кадров по специальностям социологии, политологии, экономики и финансов всецело лежит в русле манипулятивного подхода, на основе неадекватных, управленчески несостоятельных теорий, предназначенных для государств, подконтрольных государствам-лидерам.
Эти теории были внедрёны в нашу систему образования после 1991 г.
Потребность же вывода страны из коллапса требует реализации второго подхода. Без этого все пожелания о воспроизведении в новых исторических условиях экономического чуда, высказанные авторами «Кристалла роста», останутся несбыточными словами.
Поэтому в практической политике необходимо опираться не только на книгу «Кристалл роста», решающую большей частью задачу просвещения в области истории организации экономической жизни нашей страны, но и на другую книгу, в которой, исходя из представлений об объективных закономерностях, которым подчинена жизнь биосферно-социально-экономических систем, изложены основы научно-методологического обеспечения государственного управления и управления в народном хозяйстве. Это «Экономика инновационного развития» [4]. Она отвечает на ключевые вопросы: что и как делать для решения системных проблем современности.
Литература:
1. Ананьин О., Хаиткулов Р., Шестаков Д. Вашингтонский консенсус: пейзаж после битв. — Мировая экономика и международные отношения (МЭМО). 2010, № 12.
2. Васюхин О. Основы ценообразования. СПб: СПбГУ ИТМО, 2010.
3. Вашингтонский консенсус как «мыслеобразующий механизм нового этапа глобализации». — Без указания авторства. Интернет-ресурс «Литература для студентов»: http://www.libsib.ru/sovremennie-problemi-globalizatsi/sovremennie-problemi-globalizatsi/vashingtonskiy-konsensus-kak-misleobrazuiuschiy-mechanizm-novogo-etapa-globalizatsii [дата обращения: 23.09.2022].
4. Величко М., Ефимов В., Зазнобин В. «Экономика инновационного развития». Москва-Берлин: «Директ-Медиа», 2015.
5. Галушка А., Ниязметов А., Окулов М. Кристалл роста к русскому экономическому чуду. М.: Наш завтра, 2022.
6. Гэлбрейт Дж. К. Экономические теории и цели общества. М.: Прогресс, 1976.
[1] Приведённая выше трактовка графика как зависимости «цена — спрос» уводит от рассмотрения этой проблематики, не говоря уж о том, что цены и их динамика, покупательная способность общества или тех или иных социальных групп вовсе не находятся в однозначной причинно-следственной связи.
То есть не цена является причиной спроса или, в терминах математики, спрос не является функцией, единственным аргументом которой является цена.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
