То, что произошло в начале января в Казахстане можно уподобить «взорвавшейся мине», достаточное количество которых было заложено еще в 90-е годы. Ситуация похожа на ту, которая наблюдалась в Белоруссии после последних президентских выборов. В обоих случаях протесты удалось купировать. Однако, в Казахстане все еще впереди. Тем более, что руководство Казахстана пока не сделало нужных выводов и, судя по составу нового правительства, пока не собирается заняться радикальным «разминированием». Мы не разделяем эйфории большинства российских политологов по поводу принципиального изменения внутренней и внешней политики Казахстана, в том числе по отношению к России и русскоязычным гражданам этого государства.
Чтобы дать объективную оценку того или иного события, нужно хорошо знать и понимать объективные законы исторического развития. К сожалению, между политологическими и историческими исследованиями существует слабая «смычка». Чтобы понять, что мы имеем сегодня и что нас ждет завтра, иногда полезно заглянуть в прошлое. Автор попытался восполнить этот пробел на примере Китая [21], государств Центральной Азии [23], Украины [27], Ближнего Востока [18], Тропической Африки [26]. Например, чтобы осмыслить глубинную суть, продвигаемого Китаем проекта «Экономического пояса Шелкового пути», нужно углубиться в историю Китая на две с половиной тысячи лет [20. С. 24].
Революционная концепция исторического развития
Здесь будет весьма полезной революционная концепция исторического развития [25]. Основная идея заключается в том, что в основе каждого этапа исторического развития лежит определенный тип революций: неолитических, архаических, феодальных, революций Нового времени. Именно они формируют потенциал дальнейшего развития, который зависит от глубины революции и степени преемственности с прошлым этапом развития
Наибольшей глубиной и наименьшей преемственность с предыдущим периодом отличалась феодальная революция в Западной Европе на рубеже I тыс., что предопределило здесь наиболее прогрессивный характер развития. Любая революция сопровождается радикальной сменой социального сознания. Поэтому ее основой является устранение носителей старого сознания.
Составной частью революционной концепции является теория революционного периода (РП) [24]. Революции Нового времени происходили в форме РП как системы, имеющей свои внутренние законы. Конкретные революции следует рассматривать как внешнее проявление процессов в рамках РП.
Все основные государства, в зависимости от сроков наступления РП, можно разделить на три основные группы – стран первой, второй и третьей генераций (СПГ, СВГ, СТГ). К СПГ можно отнести Нидерланды, Англию, США, Францию, где революции началась ранее остальных. К СВГ относится большинство европейских стран и Япония. Здесь РП начался в середине XIX века и закончился после Второй мировой войны. В СТГ – России, Китае, Турции, Иране, Индии, латиноамериканских и балканских государствах РП ограничился рамками XX века. Отдельную группу составляют арабские страны. Здесь РП начался после Второй мировой войны и закончится не ранее середины XXI в. Сроки наступления РП прямо зависели от характера и глубины феодальной революции.
Только после окончания РП появляется демократия, гражданское общество, нация, политическая и экономическая системы. В СТГ все эти институты отличаются от СПГ и СВГ (Запада) [24. С. 403-404]. У кочевников практически отсутствовали феодальные революции в прямом смысле этого слова. В республиках Средней Азии РП прошел в составе России. Сохранение и воспроизводство традиционного сознания привело в тому, что вышеуказанные институты имеет характер оболочки, без какого либо внутреннего содержания.
Все кочевые государства носили не политический, а потестарный характер и управлялись на основе архаических институтов. Это касается даже Монгольской империи [8. С. 62]. То же самое относится и к Тропической Африке, что предопределило специфическое развитие африканских государств в постколониальный период [26. С. 46].
Современные Казахстан, Киргизия и Туркмения являются прямыми наследниками кочевых сообществ. Наличие отдельных «феодализмов» в свое время носило внешний характер. Это привело к активизации этнического сознания и проявлению традиционных социальных институтов в этих странах в настоящий период.
Этническое сознание
В сознании человека можно выделить две основных составляющих – этническую и личностную [22. С. 119]. Этническое сознание формируется в детстве (приблизительно до 10 лет). В отличие от личностного сознания, которое может меняться в течение жизни, подвергаться критическому осмыслению, этническое сознание носит данный характер. Его нельзя изменить волевым способом. Можно только говорить о степени его активизации. Характерной особенностью этнического сознания является то, что
социальная действительность категоризируется с помощью базовой пары «мы-они» [4. С. 49].
Этническое сознание можно отнести к архетипическим образованиям, связанным с феноменами, которые архаичны по своей природе и имеют иррациональную основу. Этническое сознание приводит к деиндивидуализации в форме национализма, где коллективная граница «свои-чужие» является определяющей (системообразующей). Этот тип общности основан на эмоциях, чувствах и обладает мощной энергетикой [41. С. 29]. При попытках использовать эту энергетику в политической сфере она часто выходит из под контроля. Это как пожар в лесу – его легко поджечь, но трудно потушить [33].
Резкую активизацию этнического сознания мы наблюдаем на Украине. Традиционное этническое сознание обычно сохраняется и воспроизводится в сельской местности. Здесь надо иметь в виду, что в 60-70-е годы на Украине наблюдался массовый приток населения в Киев и другие крупные города (за исключением Донбасса) из сельской местности [19. С. 97]. Это относится к более 80% политической и культурной элиты страны (включая четырех президентов).
Сколько бы «университетов» не заканчивали подобного рода политические деятели, в плане своего базового сознания они остаются «хлопцямы з глухого сэла». Ющенко все пять лет своего президентского срока с упорством, достойным иного применения, пытался сделать из Украины «Большой хутор».
В арабских странах феодальная революция затронула, в отличие от Западной Европы, в основном городское население. В сельской местности доминирует традиционно-племенное сознание. В процессе Арабской весны произошла его резкая активизация [38. С. 25]. Это привело к политической сегментации Сомали, Ливии, Йемена, Сирии. Сохранение глубинной языческой основы, принявшей внешнюю форму строгого монотеизма, способствовало появлению радикального исламизма. Например, ислам плохо приживался в Аравии. Еще в начале XX в. для бедуинов были характерны многочисленные рецидивы языческого сознания [7. С. 76-77].
Рецидивы традиционного сознания
В свое время автором было показано, что в период независимости и, особенно, во время обоих «майданов» для украинского общества и управляющей элиты было характерны рецидивы архаических институтов, таких, как реципрокация, редистрибуция, потлач, мужской союз [22. С. 115-117]. В первую очередь, это объяснялось крайне низким уровнем феодальной революции в Малой Руси вследствие ее завоевания Литвой [27. С. 58].
В течение I – II тыс. для кочевников был характерен один и тот же архетип социальных институтов. Так же, как и на Украине, этот архетип на уровне этнического сознания полностью сохранился до настоящего времени
Кочевники зависят от скота. Тот, кто без скота – неудачник, бедняк, изгой. Количество скота прямо зависит от размеров и качества пастбищ. Руководство кочевниками на низовом уровне в основном сводилось к распределению пастбищных земель, контролю за перекочевками, улаживанию конфликтов [30. С. 151]. Т. е. здесь мы сталкиваемся с институтом редистрибуции.
Народ видел в правителе источник благодати, сакральной силы [30. С. 184]. Статус руководителя степной державы зависел от возможности обеспечить дарами и благами своих подданных (в первую очередь ближайшее окружение) [29. С. 210]. Государственная организация воспринималась как «бод» (тело), где правитель играл роль управляющей «головы» [32. С. 34].
Важную роль в управлении играла престижная экономика как механизм, соединяющий руководство кочевого государства и племен. Отношения носили реципрокный характер. Основой интеграции племен являлся обмен дарами, проведение различного рода ритуалов, съезды вождей [30. С. 185]. Многое зависело от харизмы правителя [31. С. 280]. Социальный тип сознания кочевников принципиально отличался от такового у оседлых народов [46. С. 77]. Принципы поведения, существующие между кочевниками, по отношению к этому населению не действовали. Там можно и нужно было грабить и убивать [12. С. 52].
В кочевых государствах четко просматривались два уровня – базис и «политическая надстройка». Базис имел архетип традиционного вождизма. «Политическое» здесь носило исключительно внешний характер и зависело от военной активности, от притока избыточного продукта (не путать с прибавочным как экономической категории) [30. С. 46]. Способы его получения – грабеж, вымогательство, торговля [28. С. 162 -165]. После гибели империй происходило возрождение старых племенных институтов [34. С. 80].
Вышеуказанный архетип в полной мере характерен для Казахстана, начиная с середины II тыс. и заканчивая современным периодом. Политические объединения на просторах Казахстана базировались исключительно на кочевом типе сознания и носили специализированный характер [49]. Центральная ханская власть отвечала за защиту кочевий, добывание и распределение военных трофеев. Локальная элита занималась распределением пастбищ [1].
Весь период своего существование Казахское ханство находилось в состоянии перманентного кризиса, сопровождаемого кровавыми междоусобицами [49]. По существу, в течение всего так называемого средневекового периода на территории Средней Азии не было ни одного государства определенного народа, тем более государства узбеков, кыргызов, туркмен, таджиков [36].
Здесь уместно провести сравнение с Османской империей. Ее корни в Конийском султанате, который появился в процессе распада Сельджукской державы. В отличие от сельджукской знати, которая сохранила кочевой тип сознания, Османы после взятия Константинополя стали опираться на исламизированное население этого города, переняв тем самым многовековый опыт управления Византией. Кочевники в новообразованном государстве превратились в презираемую страту. В Казахстане после обретения независимости имела место обратная ситуация.
В настоящее время на высшем уровне власть позиционирует себя защитником национальных интересов государства, распределяя при этом стратегические ресурсы на уровне управляющей элиты, сформированной на основе кланово-племенных принципов. Представители кланов и племен, оказавшиеся на «обочине» подобного рода редистрибутивной системы, чувствуют себя униженными [50]. В Киргизии это способствовало состоянию перманентного кризиса в течение последних двадцати лет. Неизбежно это должно было проявиться и в Казахстане.
В Казахстане после обретения независимости ядро политической элиты составили представители старой партийно-государственной номенклатуры, рекрутированные в свое время большей частью из сельских маргиналов и являющимися носителями многих органически присущих данному социокультурному типу мировоззренческих представлений, ценностных ориентаций и идеалов [15]. Это создает идеальные условия для проявления многочисленных рецидивов архаических институтов.
Роль клановой структуры
В государствах Средней Азии этническое сознание имеет форму «сознания клана». В кочевой период клановая система сообщества для номадов была жизненно необходимым условием существования в экстремальных условиях степи. Для менталитета кочевников было характерно почти полное отожествление и слияние своих личных, индивидуальных ценностей, стремлений и интересов с интересами и ценностями своего клана [14. С. 42].
В царской России нижний уровень административно-управленческой вертикали был оставлен за выборными должностями. Проводимая царским правительством политика не затрагивала систему социально-экономических отношений в кочевом обществе. Происходило воспроизводство общинного образа жизни кочевого населения [15].
В то же время представители «белой кости» (чингизидов, обладавших ханскими титулами), получившие серьезное образование в учебных заведениях Российской империи, легко поддавались европеизации [15]. Здесь уместно вспомнить тотальную русификацию в свое время чингизидов (и не только) Золотой Орды, достаточно легко принимавших православие. В данном случае речь идет об элите, имевшей надклановое сознание. Это позволяет понять глубинную суть специфики государственного управления в Казахстане как в советский, так и в современный периоды.
В советский период клановый тип сознания сохранился не только на бытовом уровне, но и в системе власти, несмотря на борьбу с ним Москвы. В брежневский период шла заметная активизация клановых отношений. Но внешне они имели патрон-клиентальную форму.
Представители Среднего жуза преобладали в составе казахской элиты в советское время. Эту гегемонию не поколебали даже сталинские репрессии 30-х годов. С приходом к власти Л. Брежнева во главе Казахстана стал его друг Д. Кунаев – выходец из Старшего жуза. Став первым лицом в республике, Кунаев стал активно продвигать людей из своего жуза на ключевые должности в партийно-хозяйственном аппарате [35].
После получения независимости в рамках клановой структуры опять начинают играть определяющую роль родственные связи. Из властных структур произошло вымывание не только русских, но и городской русскоязычной казахской интеллигенции. Так как основным требованием является знание казахского языка, органы власти стали заполняться выходцами из сельской местности. Уже в 90-е годы к власти пришли сельские казахи, с их традиционной ментальностью, за счет изгнания русских [1]. Если в 1985 г. в высших эшелонах власти не казахи составляли 50%, то уже в 1994 г. только 25% [6. С. 32].
Именно у выходцев из сельской местности клановость является органической частью этнического сознания, которая оказывает определяющее влияние на личностное сознание. В Казахстане в период независимости клан, клановые отношения, клановая структура выступают как неформальный институт рекрутирования элит. Для носителей кланового сознания главное не личное «Я», а опора на себе подобных и их мнение. Поэтому, приходя во властные структуры, выходцы из сельской местности окружают себя земляками и родственниками [6. С. 32].Отношения между чиновниками высокого ранга и членами клана базируются на основе абсолютной персональной лояльности к патрону. Образуется патронатно-клиентельная сеть [52. С. 83].
Сила кланов в том, что они решают реальные проблемы своих членов. Земляки и родственники помогают друг другу устроиться на работу, найти жилье, поступить в вуз. Возрождаются архаические институты – суды аксакалов, курлутаи. На селе общинные формы управления сильно потеснили государство [9. С. 54].
После обретения Казахстаном независимости Н. Назарбаев, став президентом страны, стал раздавать ключевые должности ближайшим родичам из своего родного села. При этом Назарбаев, будучи бесспорным лидером Старшего жуза, не терпел рядом с собой сильных личностей [35]. Значительную роль в окружении Назарбаева играли представители его родного племени – шапаранты [2. С. 3].
В Казахстане и Киргизии на уровне руководства страны клановость стала принимать уродливую форму «семейственности». Все это порождало и порождает коррупцию и дисбаланс в структуре элиты. Речь идет об активном участии двух дочерей Назарбаева – Дариги и Динары, вместе со своими мужьями, в руководстве двух крупнейших национальных финансово-промышленных конгломератов. Эти два объединения серьезно конкурировали между собой. Партнером мужа Динары был Карим Масимов, который сейчас подозревается в государственной измене [48].
Подобного рода отношения в свое время Макс Вебер рассматривал как патримониализм, характеризующийся нерасчлененностью публично-политической и частной сферы [54, c. 236-237]. Происходит своеобразная приватизация власти определенным кланом. По мнению Ш. Эйзенштадта, для развивающихся обществ Азии, Африки и Латинской Америки характерны неопатримониальные структуры, характеризующиеся симбиозом, синтезом элементов традиционализма и современного государства [53].
«Мины», заложенные первым президентом Казахстана
В 2018 г., исследуя закономерности и особенности, характерные для «цветных революций» на постсоветском пространстве, автор обратил внимание на определяющую роль, которую играет традиционный фактор в среднеазиатских государствах (и не только), и сделал на это счет небольшой прогноз: «И в Киргизии, и в Казахстане мы имеем рекрутирование элит на основе традиционных институтов. К сожалению, Назарбаев, сам того не ведая, заложил слишком много «мин», которые могут взорваться после его ухода с политической арены» [19. С. 96].
Назарбаев, несомненно, умный человек, опытный политик, прошедший все ступени партийной и хозяйственной деятельности в СССР. Однако определяющее воздействие этнического, кланового сознания сопровождало его весь период пребывания на президентском посту. То же было характерно и для руководства других среднеазиатских республик. Казахстанское общество четвертое десятилетие своей независимости встречает, будучи разделенным по доходам, по регионам, по языку, имея расколотую элиту.
Еще в 90-е годы Казахстан заключил ряд соглашений, определивших сегодняшний хаос. Право пользования недрами республики было отдано на очень льготных условиях американским и западноевропейским компаниям. Практически все права и прибыль с добычи уходили мимо республиканской казны. Единственная государственная компания «КазМунайГаз» добычу так и не смогла нарастить, да еще оказалась в долгах. Доля ее участия в разработке трех крупнейших месторождений – менее четверти [51]. При этом зарплаты в нефтегазодобывающей отрасли в 2-5 раз меньше чем в России [43].
Явное доминирование в экономике западных компаний, которые, по существу, не платят природную ренту, создает социальную напряженность. Имеет место полная беспардонность по отношению к населению страну в опоре на прикормленную элиту. Так, незадолго до Нового года компания «Тенгизшевройл» с 75% участием американского капитала сократила одновременно 40 тыс. рабочих [39].
При сырьевой модели экономики ни о каком нормальном развитии государства не может быть и речи. Только за 12 лет (1990-2020) из Казахстана было выведено доходов от прямых иностранных инвестиций на сумму 206 млрд. долларов. Это беспрецедентно высокий уровень рентабельности [17].
В связи с этим возникает резонный вопрос. Почему Россия вывозит основную часть своих природных ресурсов (нефти, газа, древесины), а не использует для производства продукции на месте. Почему тот объем газа, который планировали экспортировать в Европу по газопроводу «Северный поток-2», нельзя было перерабатывать на месте, построив соответствующие мощности. Проблемы, обусловленные его запуском, связали внешнюю политику России по отношению к Германии и США «по рукам и ногам».
162 человека сконцентрировали в своих руках главные активы Казахстана, в то время как большинство жителей живет на 1,3 тыс. долларов в год, заявил Токаев. По его словам, этот разрыв в доходах и стал основной причиной протестов. Токаев считает, что нужны реальные реформы, которые отвечают интересам граждан страны [45].
Назарбаев лично контролирует фонд «Самрук-Казына». Стоимость портфельных компаний фонда оценивается в 69 миллиардов долларов. Т. е. Назарбаев через этот фонд продолжает контролировать командные высоты в экономике. Помимо этого, при участии бывшего президента был основан целый ряд благотворительных фондов с непрозрачной отчетностью [44].
Как уже говорилось выше, у кочевых сообществ никогда не было и не могло быть реального государства, его традиций. Как следствие, Казахстан стал объектом влияния целого ряда государств: Китая, Турции, США, Британии и, разумеется, России. Это оказывает соответствующее воздействие на структуру элиты. Не надо забывать, что одной из основных причин «цветных революций» был раскол элит [37. С. 30]. В нормальных государствах различные фракции элиты должны дополнять друг друга и, главное, ставить национальные интересы государства выше корпоративных.
Что касается так называемой «многовекторности»: руководители Казахстана широко улыбались Кремлю и Пекину, руки пожимали Брюсселю и кланялись Вашингтону [39], - полная аналогия с Украиной при президентстве Л. Кучмы.
Выступив инициатором создания ЕврАзЭС, Назарбаев выписал себе индульгенцию в случае возможных претензий со стороны России по поводу абсолютного доминирования в экономике страны американских и западноевропейских компаний. В последние годы он слишком уж сблизился с Турцией. Главная опасность в том, что Турция проводит в основном работу с сельским населением, которое во время январских событий активно занималось погромами [10]. В какой-то момент власти Казахстана посчитали Москву второстепенным партнером. Вместо того, чтобы продвигать интеграцию, ее подчас саботируют. Хотя только евразийская идентичность может обеспечить процветание Казахстана [13].
Нечто похожее характерно для украинской элиты, архетип которой сформировался еще в начале XVII и практически не менялся до наших дней. Украинская многовекторность имеет глубокие исторические корни. Во время известных событий середины – второй половины XVII в. казацкая старшина постоянно искала покровительство со стороны соседей (и не только) – Польши, России, Турции, Швеции и даже Трансильвании, часто находясь под одновременным протекторатом нескольких государств [27. С. 65-67]. Украинские историки называют подобное явление поливассалитетом. Я же называю это проституированностью.
Особую опасность для государства представляет раскол национальной элиты, который следует рассматривать в качестве исходной причины январских событий в Казахстане. Большинство политических партий не являются представителями определенных групп граждан, а являются политическими группировками влиятельных лиц и бизнес-структур. [16. С. 19]. Аналогичная ситуация наблюдается и на Украине. В африканских странах многопартийность, парламентаризм являются лишь прикрытием трайбализма [3. С. 219].
Происходящее в Казахстане следует рассматривать как борьбу «старых» элит при поддержке глобалистов и «новых» – при поддержке России и Китая. У Токаева сейчас два варианта. Либо договориться с глобалистами и уходящим назарбаевским кланом, либо стать на сторону России. Но и Москва должна четко обозначить свои условия, не стесняясь ущемить достоинство «суверенного государства» [10].
Линия раскола также проходит между традиционной элитой, имеющей корни в советском партийно-хозяйственном активе, и молодыми «реформаторами», получившими образование в западных странах [16. С. 19]. Западное образование отнюдь не купировало «кочевой» характер базового сознания новоявленных «младотюрков».
Руководство Казахстана весь период независимости заигрывало с русофобскими организациями и движениями. Представители общественности, которые публично проявляли симпатии к России, в своем большинстве зачищены. Например, Ермека Тайчибекова приговорили к семи годам лишения свободы по обвинению в «разжигании межнациональной розни», заключавшемуся в защите прав русских и информационном сопротивлении дерусификации [50].
Еще в 90-е годы началась политика мягкой дерусификации и вытеснения русских и русскоязычных граждан с руководящих постов, создания им препятствий в получении хорошей работы и зарплаты, закрытии русскоязычных учебных заведений, переводе всей топонимики на казахский язык, замене алфавита с кириллицы на латиницу. Все это привело к массовой эмиграции русского населения е [11].
Власти негласно покровительствуют различного рода блогерам в е радикальной националистической пропаганде. В Интернете регулярно предъявляются территориальные претензии к России и другим соседним государствам. Звучат даже предложения по созданию националистического Интернационала, объединяющего, в том числе, националистов из кавказских республик и тюркоязычных регионов Российской Федерации [42].
В Казахстане по ряду аспектов просматривается поразительное сходство (вплоть до мелочей) с Украиной. Казахстан заражен «украинством». Помимо русофобии, это, в частности, проявляется в раздувании трагедии голода 1930-х годов. Январский бунт в Казахстане изобилует именно украинскими «революционными» технологиями, успешно апробированными во время переворота 2014 г. [47]. Назначение на пост министра информации откровенного русофоба Аскара Умарова [40] следует рассматривать как вызов России.
Так же, как и на Украине, дерусификация стала продолжением декоммунизации путем замены русских топонимов казахскими. Продвигается идея о том, что Казахстан получил независимость в результате борьбы с захватчиками. Захватчиками считаются русские. Любые русские как до, так и после революции 1917 года. Предпринимаются попытки реабилитации предателей-коллаборационистов. Казахстанский парламентарий Берик Абдыгалиулы защищает гитлеровских приспешников на том основании, что «они убивали красных, этого достаточно, чтобы их оправдать» [42].
Уроки январских событий в Казахстане
Корпоративность (в широком смысле этого слова) всегда препятствовала прогрессу общества, способствовала его консервации, процветанию коррупции. Любая корпорация ставит свои внутренние интересы выше внешних, общественных. Основное острие Французской революции было направлено не столько против сословности дворянства и духовенства, сколько против корпоративности тогдашней буржуазии.
Сталин всеми доступными средствами боролся против кланизации и корпоративности. При нем коэффициент корпоративности был самым низким за весь период существования Советского государства. Кадры подбирались с учетом профессиональной пригодности [5. С. 81]. Этим можно объяснить репрессии против «старой гвардии» партии и военной элиты [19. С. 93-94].
Кланизация характерна для всего постсоветского пространства. Процесс кланизации, который начался в 90-е годы на Украине, сейчас еще больше усилился. Первичной причиной поражения режима Януковича во время второго Майдана была кланизация Партии Регионов, которой воспользовались противостоящие Януковичу олигархи. Процесс кланизации новоявленной партии «Слуга народа» прошел в течение года.
В России в 90-е годы кланизация во всех сферах общества «расцвела пышным цветом». Последующая борьба с ней привела к ее «уходу в глубокое подполье». Здесь нужно иметь в виду очень важный момент. В России, также как и в других СТГ, нет полноценной политической системы, так же, как и экономической. В обоих случаях мы имеем своеобразные уклады, которые, в отличие от системы, не имеют потенциала развития. В обеих сферах действуют не столько объективные политические и экономические законы, сколько клановые.
То, что партия «Единая Россия» имеет сформировавшуюся клановую структуру, которая пока находится больше в потенциальном состоянии, не вызывает сомнения. Следует учесть, что данная организация является своеобразным фундаментом политической системы России. Тот факт, что В. В. Путин оказывает огромное на нее влияние, имеет свои плюсы и минусы. В случае ухода его с политической арены или кризисной ситуации в государстве вся эта клановость вылезет наружу, в том числе и в экономической сфере, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Здесь необходимо обратить внимание на очень важную закономерность. Если возникает какое-либо явление, угрожающее безопасности социально-политической (экономической) системы, и на него не обращают должного внимания, оно рано или поздно проходит «точку невозврата», увеличиваясь в объеме, автономизируясь и структурируясь. Появляется деструктивная система, которая развивается уже по своим внутренним законам и, главное, имеет значительный регенерационный потенциал. Если вначале проблему можно решить «малой кровью», то после перехода «точки невозврата» уже только «большой». Однако имеет место и вторая «точка невозврата», после которой появившуюся угрозу нельзя устранить даже «большой кровью», и она разрушает существующую систему [20. С. 26].
После январских событий Токаев находится в состоянии, которое можно назвать противоречивым. С одной стороны он значительно укрепил свою власть и авторитет. А с другой – необходимы радикальные реформы во всех сферах общественной деятельности, запущенность которой видна «невооруженным глазом». Страна полностью исчерпала потенциал, доставшийся в наследство от Советского Союза. Главная проблема в том, что уже давно пройдена первая «точка невозврата», и ситуация приблизилась ко второй «точке». Прежде всего это касается современной казахстанской элиты, на которую в этом очень сложно опереться. Помочь могут только «сталинские» методы. Иначе Казахстан превратится в «загнивающее болото».
Литература
1. Аблязов Н., Ибадильдин Н. Новый африканат, или еще раз про казахов // Материалы круглого стола «Политическая элита Казахстана». Алматы, 2000. URL: https://www.neweurasia.info/arhive/2000/analitica/10_30_anal3.htm (дата обращения 24.03.2020).
2. Агаев Г. Ш. Прошлое, настоящее и будущее клановых сообществ Казахстана // Вестник МГОУ. Сер. История и политические науки. 2012. № 5. С. 126 – 128.
3. Африка: культура и общество. Традиции и современность / ред. В. А. Попов. М.: ИА РАН, 1994.
4. Ачкасов В. А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. № 1. С. 45 – 56.
5. Багдасарян В. Э., Сулакшин С. С. Властная идейная трансформация: исторический опыт и технология. М.: Научный эксперт, 2011. 344 с.
6. Борисова Е. Роль неформальных институтов в управлении Казахстана // Вестник Евразии. 2002. № 1 (16). С. 28 – 47.
7. Васильев А. М. История Саудовской Аравии (1745 – конец XX в.). М.: Классика плюс, 1999. 672 с.
8. Васютин С. А. Лики власти // Монгольская империя и кочевой мир. Кн. 2. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. С. 56 – 71.
9. Грозин А. В. Элиты Туркменистана и центрально-азиатские кланы: общее, особенное и трудности модернизации // Азия и Африка сегодня. 2010. № 9. С. 50 – 55.
10. Двинский К. Конец елбасыстану. Россия бьется за Казахстан с глобалистами // Царьград. URL: https://samara.tsargrad.tv/articles/konec-elbasystanu-rossija-bjotsja-zakazahstan-s-globalistami_474315 (дата обращения 25.01.2022).
11. Двинский К. Токаев на перепутье: кем стать, Януковичем или Лукашенко ? URL: https://samara.tsargrad.tv/articles/tokaev-na-perepute-kem-stat-janukovichem-ili-lukashenko_473660 (дата обращения 25.01.2020).
12. Дробышев Ю. И. Природопользование и восприятие природы у хунну // Восток 2005. № 1. C. 44 – 55.
13. Дугин А. Все происходящее в Казахстане – цена за отделение от Москвы // Царьград. URL: https://samara.tsargrad.tv/articles/aleksandr-dugin-vsjo-proishodjashhee-v-kazahstane-cena-za-otdelenie-ot-moskvy-474087 (дата обращения 25.01.2020).
14. Ерофеева И. Хан Абулхаир: полководец, правитель и политик. Алматы: Санат, 1999. 334 с.
15. Ерофеева И. Формирование политической элиты Казахстана // Материалы круглого стола “Политическая элита Казахстана». Алматы: 2000. URL: https://www/neweurasia.info/archive/2000/analitica/10_09_an9.htm (дата обращения 24.03.2020).
16. Карсаков И. Е., Чеботарев А. Е. Политическая трансформация республики Казахстан в контексте смены политических элит. Алматы: Альтернатива, 2009. 126 с.
17. Катасонов В. Иностранный капитал в Казахстане. Присутствие России более чем скромно // АП «Фонд стратегической культуры». URL: https://www.fondsk.ru/news/2022/01/12/inostrannyj-kapital-v-kazahstane-55302.html (дата обращения 25.01.2022).
18. Кондорский Б. М. Революционный период на Большом Ближнем Востоке // «Американские студии». Сборник докладов VI международной научной конференции. Симферополь: КрФУ, 2017. С.. 89 – 102.
19. Кондорский Б. М. «Революции» после революций («цветные революции» с позиций теории революционного периода) // История и современность. 2018. № 4. С. 88 – 107.
20. Кондорский Б. М. Историко-экономические и политико-идеологические предпосылки китайского проекта «Экономический пояс Шелкового пути» // Проблемы Дальнего Востока. 2019. № 3. С. 21 – 28.
21. Кондорский Б. М. Исторические предпосылки и основы внутренней и внешней политики современного Китая // Россия и Китай: история и культура. Сборник статей XII международной научно-практической конференции. Казань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2019. С. 237 – 245.
22. Кондорский Б. М. Рецидивы архаических социальных институтов в рамках политических режимов постсоветских государств // История и современность. 2019. № 3. С. 112 – 131.
23. Кондорский Б. М. Роль этнического (традиционного) фактора в формировании общественно-правового сознания в государствах Центральной Азии // Евразия: государство и право. 2019. № 12. С. 61 – 80.
24. Кондорский Б. М. Использование теории революционного периода для глобального прогноза // VI Международный научный конгресс «Глобалистика 2020: Глобальные проблемы и будущее человечества». М.: МГУ ФГП, 2020. С. 402 – 407.
25. Кондорский Б. М. Революционная концепция исторического развития // VI Международный научный конгресс «Глобалистика 2020: Глобальные проблемы и будущее человечества». М.: МГУ ФГП, 2020. С. 566 – 571.
26. Кондорский Б. М. Теоретические основы социально-политических процессов в Тропической Африке // Сепаратизм в Африке: история, современность и перспективы. М.: ИА РАН, 2020. С. 36 – 59.
27. Кондорский Б. М. К вопросу об истории государственности Украины // История и современность. 2021. № 1. С. 54 – 81.
28. Крадин Н. Н. Кочевые общества. Владивосток: Дальнаука, 1992. 240 с.
29. Крадин Н. Н. Имперская конфедерация хунну: социальная организация суперсложного вождества // Ранние формы социальной организации. СПб.: МАЭ РАН, 2000. С. 195 – 223.
30. Крадин Н. Н. Империя хунну. М.: Логос, 2001. 312 с.
31. Кычанов Е. И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М.: Восточная литература. 320 с.
32. Лащук Л. П. О характере классообразования в обществах ранних кочевников // Вопросы истории. 1967. № 7. С. 105 – 121.
33. Липкин А. И. Россия и Европа. Проблемы цивилизационной и национальной идентичности // Россия и Европа: вопросы идентичности. М.: ИЕ РАН, 2008. С. 103 – 113.
34. Марков Г. Е. Некоторые проблемы общественной организации кочевников // Советская этнография. 1970. № 6. С. 74 – 89.
35. Масанов Н. Казахская политическая и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и внутриэтническое соперничество // Вестник Евразии. 1996. № 1 (2). С. 55 – 60.
36. Масов Р. Родившиеся на глазах истории (к вопросу образования Узбекской СССР). URL: https://ia-centr.ru/experts/7209/ (дата обращения 02.04.2020).
37. Наумов А. О. Мягкая сила, цветные революции и технологии смены политических режимов в начале XXI века. М.: Аргамак-Медиа, 2016. 274 с.
38. Нечитайло Д. А. «Аль-Каида» и «Арабская весна» // Азия и Африка сегодня. 2014. № 1. С. 22 – 26.
39. Панов В. Почему полыхнуло в Казахстане. Страна несколько дней находилась на грани госпереворота // Столетие. URL: https://www.stoletie.ru/tekuschiiy_moment/pochemu_polyhnulo_v_kazahstane_864.htm (дата обращения 25.01.2020).
40. Примаков отказался работать с новым министром // Новости Mail.ru. URL: https://news.mail.ru/politics/49568743/?frommail=1 (дата обращения 12.01.2022).
41. Прокофьев А. В. «Цветные революции» на постсоветском пространстве в начале XXI в. на примере Грузии, Киргизии, Украины. Казань: КазГУ, 2011. 190 с.
42. Прохватилов В. Дело языковых патрулей в Казахстане развивается // АП “Фонд стратегической культуры». URL: https://www.fondsk.ru/news/2021/10/24/delo-jazykovyh-patrulej-v-kazahstane-razvivaetsja-54748.html (дата обращения 25.01.2020).
43. Тайные пружины казахского протеста // Русская весна. URL: https://rusvesna.su/news/1641564461 (дата обращения 25.01.2022).
44. Токаев поручил разобраться в закупках созданного Назарбаевым фонда // Новости Mail.ru. URL: https://news.mail.ru/politics/49705384/?frommail=1 (дата обращения 21.01.2022).
45. Токаев рассказал, что послужило спичкой и пороховой бочкой для протестов // Новости Mail.ru. URL: https://news.mail.ru/politics/49701769/?frommail=1 (дата обращения 21.01.2022).
46. Толыбеков С. Е. О патриархально-феодальных отношениях у кочевых народов // Вопросы истории. 1966. № 1. С. 75 – 83.
47. Уваров А. Украинские пятна казахстанского мятежа // АП «Фонд стратегической культуры. URL: https://www.fondsk.ru/news/2022/01/07ukrainskie-pjatna-kazahstanskogo-mjatezha-55372.html (дата обращения 25.01.2022).
48. Хайруллин М. Агата Кристи курит в сторонке. Корни заговора в Казахстане тянуться к семье Назарбаевых // Царьград. URL: https://samara.tsargrad.tv/aericle/agata-kristi-kurit-v-storonke-korni-zagovora-v-kazahstane-tjanutsja-k-seme-nazarbaevyh_474431
(дата обращения 25.01.2020).
49. Хлюпин Элиты Казахстана. Национальные качества или националистические количества // Zona.kz. URL: https://zonakz.net/2000/01/30/элиты-казахстана-национальные-качес. (дата обращения 24.03.2020).
50. Хомяков В. Казахстан взорвали изнутри. Могут повторить в России ? // Царьград. URL: https://samara.tsargrad.tv/articles/kazahstan-vzorvali-iznutri-mogut-povtorit-v-rossii_475562 (дата обращения 25.01.2020).
51. Черных Е. Защитить Оренбург от американцев: настоящий смысл операции миротворцев в Казахстане // Царьград. URL: https://samara.tsargrad.tv/articles/zashhitit-orenburg-ot-americancev-nastojashhij-smysl-operacii-mirotvorcev-v-kazahstane_473725 (дата обращения 25.01.2020).
52. Эсенбаев А. Э. Особенности родоплеменных отношений в Кыргызстане и их влияние на развитие института выборов: попытка осмысления. Вестник КРСУ. 2015. № 2. С. 81 – 85.
53. Eisenstadt S. N. Traditional Patrimonialism and Comparative Perspectives. London: Sage Publications, 1973. 95 p.
54. Weber M. Economy and Society. An Online of Interpretive Sociologyr. Berkeley: University of California Press, 1978. 1469 p.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
