Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
23836
|
Официальные извинения
970
99054
|
Становление корпоративизма в современной России. Угрозы и возможности
238
80457
Чили в преддверии выборов и перемен 0
3335
Современная Чили - одно из самых развитых государств Латинской Америки. Для нее характерна высокая степень реализации политических прав и свобод, разносторонняя социальная стратегия и эффективная экономическая модель (33 место из 138 в мировом рейтинге конкурентоспособности 2019 г., лидирующие позиции в регионе, членство в Организации экономического сотрудничества и развития, высокий индекс человеческого потенциала - 42 место из 189) [27]. 21 ноября 2021 г. в Чили состоятся очередные президентские и парламентские выборы. Закончится срок полномочий одного из самых критикуемых и противоречивых политиков за последние 30 лет – президента Себастьяна Пиньеры, лидера коалиции правых партий «Чили, вперед!» (“Chile Vamos”). В начале следующего, 2022 г., завершит свою деятельность и правоцентристское правительство под его руководством. В период 2018-2022 гг. в соответствии с обещаниями победителей на общенациональных выборах 2017 г. должен был ускориться экономический рост, улучшиться социальная ситуация, усовершенствоваться политическое пространство демократии, получить развитие проект «Чили для всех». Но, несмотря на отдельные реформы, с трудом проведенные кабинетом С. Пиньеры, и попытки реализовать некоторые программные обещания, этот период уже вошел в новейшую историю Чили как «Революция 30 песо» - подъем массового протестного движения. Оно началось в октябре 2019 г. как реакция на повышение цен на проезд в метро, достигло кульминации в ноябре, приведя страну к беспрецедентному социально-политическому кризису и – в итоге – проведению 25 октября 2020 г. общенационального плебисцита по вопросу о принятии новой конституции. Протестное движение, масштаб и радикальный настрой которого невозможно было представить еще несколько лет назад, а лозунги апеллировали к достоинству, равенству, социальным правам, заставило задуматься об уроках чилийской модели развития – ее безусловных достижениях и, вместе с тем, ее глубоких изъянах и противоречиях. Важнейшими составными элементами этой модели являлись успешный демократический переход от авторитарного военного режима А. Пиночета (1973-1990), в целом завершившийся к 2000 году, и эффективная конкурентоспособная экономика, позволившая демократической власти с начала XXI в. приступить к реализации масштабного социал-реформистского курса, нацеленного на сокращение бедности и социального неравенства, последовательное превращение Чили в современную развитую страну. Ключевую роль в поэтапной демократизации политической системы и осуществлении социальной стратегии сыграла демократическая политическая элита, – прежде всего, левоцентристская коалиция «Объединение партий за демократию» (Concertación de Partidos por la Democracia), находившаяся у власти в 1990-2010 и 2014-2018 годах. Консертасьон была создана в 1988 г. из 17 оппозиционных режиму Пиночета партий. Ее ведущими силами стали социалисты, представленные Социалистической партией (Partido Socialista, PS) и Партией за демократию (Partido por la Democracia, PPD), и христианские демократы (Partido Demócrata Cristiano, PDC). В 2013 г. Консертасьон, включившая в свой состав Коммунистическую партию (Partido Comunista, PC), была переименована в Новое большинство (Nueva Mayoría, NM), которое распалось в 2018 г. в силу принципиальных идейных расхождений между усилившимся левым крылом и умеренной частью традиционного левоцентризма. Деятельность этой коалиции, сформировавшей несколько успешных правительств, ее политический опыт, включавший как систему компромиссов с прежним авторитарным режимом, так и прорыв к демократической модернизации, были объектом исследования в зарубежной научной литературе и в ряде отечественных работ [1; 2; 12; 26].
Социальный реформизм и его итоги Глубокие и разносторонние социальные реформы 2000-2018 гг., предпринятые демократическими правительствами, резко снизили бедность (с 2000 по 2018 г. она сократилась с 20,6% до 8,6%) [15], повысили качество социальной сферы, обеспечили развитие ее различных направлений (образования, здравоохранения, социальной защиты), но не сократили социальное неравенство принципиально. Доля 20% наиболее преуспевающей части общества в совокупном национальном доходе страны составляла в 2000 г. – 58,00%, в 2017 г. – 52,90%. При этом 20% наиболее бедных слоев располагали в 2000 г. – 3,80%, а в 2017 г. – 5,20% национального дохода [3]. Улучшение жизни не сопровождалось преодолением социальных барьеров, не уравнивало жизненные шансы представителей различных социальных групп. Осознание этого молодым поколением многократно усилило протестные настроения и политические риски. Второе правительство социалиста Мишель Бачелет (2014-2018), лидера коалиции Новое большинство, стремилось кардинально сократить социальное неравенство и улучшить систему политического представительства. Значительным шагом стал давно обсуждаемый переход к пропорциональной электоральной модели вместо биноминальной, сложившейся в 1988-1989 гг. В процессе перехода к демократии она отдавала предпочтение крупным коалициям левого и правого центра, оставляя небольшие партии на обочине политической жизни. Пропорциональная электоральная модель позволила вступить в борьбу за места в парламенте новым политическим силам, не стремящимся присоединиться к традиционным партийным союзам. Важнейшей социальной реформой стало введение бесплатного образования на всех уровнях, от школьного до университетского. Закон о бесплатном школьном образовании для всех был принят в 2015 г.; реализация новой модели началась с 2016 года. Изменения в системе высшего образования превратились в серьезное испытание для правительства. Высшее образование, представленное как частными, так и государственными университетами, являлось платным; молодежи из бедных семей предоставлялись льготные кредиты и стипендии, срок погашения которых составлял в среднем 15 лет. Эта модель, сложившаяся в ходе неолиберальных реформ, проведенных военным режимом А. Пиночета в начале 1980-х гг., много лет являлась объектом ожесточенной общественной критики, неоднократно вызывая молодежные протесты. Законопроект о бесплатности высшего образования был одобрен обеими палатами Конгресса в конце 2015 г. после напряженного обсуждения механизмов реализации. В условиях ухудшения экономической ситуации принцип бесплатности на первом этапе предполагалось распространить не на всех, а только на 70% наименее обеспеченных студентов. Отсутствие универсальности в получении бесплатного университетского образования, неясность и незавершенность проекта, с которым было связано столько надежд, вызвало жесткую критику в адрес правительства со стороны левых движений и групп, разочарование молодежи и массовые студенческие протесты в 2016-2017 годах. Правая оппозиция и часть христианских демократов из правящей коалиции высказывались против предложенного варианта реформы. Поэтапность и осторожность реформистской политики, невозможность выполнить ряд социальных и политических обещаний (в том числе введения более справедливой пенсионной системы и принятия новой конституции, более полно отражающей задачи современного демократического общества) усилили проявления уже возникших предкризисных тенденций [2]. В результате кардинальные изменения, начатые одним из наиболее социально-ориентированных правительств в новейшей истории Чили, обострили противоречия, назревавшие на протяжении всего последнего десятилетия. Итогом стали рост центробежных сил внутри самой правящей левоцентристской коалиции Новое большинство, в которой выделились умеренное крыло (христианские демократы) и крайне левое течение (коммунисты), и рост разочарования, усиление общественной поляризации и радикальных настроений. Эти настроения были характерны и для левых, и для правых.
Новые явления в политической жизни В 2016 г. на левом фланге возникло новое политическое объединение - Широкий фронт (Frente Amplio, FA), в который вошли небольшие левые партии и движения (в том числе гуманисты, экологисты, студенческие и региональные организации), не находящие отражения своих ценностей в идейных постулатах официального левоцентризма. Идеология Широкого фронта представляла собой пестрое соединение антикапиталистических, антинеолиберальных, феминистских идей и принципов партиципаторной демократии. Его лидеры (среди которых выделилось много ярких фигур молодежного студенческого движения) заявляли о своей приверженности социалистическим идеалам справедливости и равенства, о необходимости кардинальных социальных реформ, связанных с изменением неолиберального характера чилийской модели развития. Кандидатом на президентских выборах 2017 г. со стороны «новых левых» стала известная журналистка Беатрис Санчес, которая в ходе первого тура набрала 20,3% голосов, что стало безусловным и неожиданным успехом [14]. В Палате депутатов новое объединение получило 20 мест, а также одно место в Сенате. С другой стороны, независимый ультраправый кандидат Хосе Антонио Каст, лидер движения, открыто апеллирующего к идеологии не только радикального консерватизима (Бог, Родина, семья), но и военного режима А. Пиночета, получил в первом туре президентских выборов 7,9% голосов. 28% голосов было отдано за крайних радикалов – правых или левых [14]. Таким образом, выборы 2017 г. продемонстрировали новые явления: усиление радикальных тенденций, разочарование в идеологии центризма, его опыте, постулатах и ценностях, в олицетворяющих его политических партиях, лидерах и политике реформизма в целом. Политический дискурс, ранее акцентировавший внимание на общенациональных целях, на позитивных перспективах страны, уступил место узкосоциальному, ориентированному на интересы отдельных групп общества и критику сложившейся системы. Важнейшим фактором стал стремительный рост массовых социальных ожиданий, усиленный реформистской деятельностью М. Бачелет и традиционно-позитивной риторикой левоцентристов («Чили всегда удивляет», «Чили сможет больше»). В этих условиях пришедшее к власти в начале 2018 г. правительство умеренных правоцентристов-технократов под руководством С. Пиньеры (с небольшим перевесом победившего кандидата Нового большинства во втором туре), ориентированное на экономический рост и повышение эффективности экономической модели, выглядело резким диссонансом. В Палате депутатов победившая правоцентристская коалиция получила 72 места из 155, что означало необходимость сотрудничать с умеренной частью оппозиции (христианскими демократами и частью социалистов) и избегать открытого конфликта с радикально левым крылом, завоевавшим не менее 30 депутатских мандатов и способным затормозить прохождение любых законопроектов [13]. Противоборство в парламенте и растущее недовольство в обществе стали постоянным контекстом, в котором разворачивалась деятельность нового кабинета.
Правый технократизм против ожиданий социальной справедливости Стиль работы правительства на протяжении 2018 г. и первой половины 2019-го многими чилийскими аналитиками определялся как чрезмерно осторожный, «административный». Первую часть своего срока С. Пиньера действовал как «технический» президент, пришедший не для серьезных изменений, но для частичной коррекции курса предшественников. Основой его программы было повышение эффективности чилийской модели развития. Прежде всего правительство предложило внести изменения в налоговую систему. Реформа М. Бачелет, проведенная в 2014 г. для финансирования бесплатного образования, повысила налоги на крупные предприятия (с 20 до 27%), что было негативно воспринято бизнесом. Предложенный командой С. Пиньеры новый проект был нацелен на привлечение инвестиций, упрощение налоговых правил для индивидуальных налогоплательщиков, льготы для малого и среднего бизнеса. Законопроект с большим трудом, из-за жесткого сопротивления левых партий, прошел обсуждение в Палате депутатов, но был критически воспринят частью общества как уступка интересам бизнеса. В течение 2018 г. правительство разработало и проект пенсионной реформы, необходимость которой признавалась всеми политическими силами еще во время избирательной кампании. Серьезные расхождения касались основополагающих принципов пенсионной системы. Выбор предполагал либо превращение ее в полностью государственную, «солидарную» (как предлагали леворадикальные партии), либо сохранение существующих частных пенсионных фондов и индивидуальных отчислений, но с увеличением доли и объема государственных «солидарных» выплат. Проект С. Пиньеры ставил целью сохранение основой пенсионной системы индивидуальные накопительные счета, управляемые частными пенсионными фондами. Выплаты работодателя на счет работника предполагалось увеличить с 10 до 14% в течение 8 лет, что позволило бы повысить базовую солидарную пенсию, выплачиваемую государством, как минимум на 10% в ближайшие годы и более чем на 40% к 2030 году [24]. Сторонники этого подхода указывали на кризисное состояние пенсионных фондов, ухудшение экономической ситуации, старение населения. Тем не менее, законопроект не прошел обсуждение в Палате депутатов, поскольку был воспринят частью левой оппозиции как жесткое применение правительством неолиберального подхода. Компромиссный вариант, возлагающий бóльшую нагрузку на работодателей, с трудом прошел парламентское обсуждение 30 января 2020 года. Социальная политика правительства С. Пиньеры сосредоточилась на коррекции масштабных, знаковых для общества реформ М. Бачелет. В первую очередь это касалось бесплатности системы образования. В январе 2019 г. в Палату депутатов поступил законопроект «О справедливом приеме», призванный частично восстановить право школ на конкурсный отбор учеников [19]. Правительство предложило создать сеть специальных лицеев высокого уровня подготовки с бесплатным обучением, но приемом в них на основе тестов, выявляющих способности учащихся. Проект был нацелен на усиление качества среднего специального, особенно технического, образования и содействие талантливым детям из бедных семей, но вызвал бурные дискуссии в обществе и жесткую критику левой оппозиции за возвращение к практике элитарного отбора. Оппозиционные депутаты выдвинули встречный законопроект, названный «Законом Мачуки», согласно которому не менее 30% учащихся элитарных частных школ должны быть из бедных семей и учиться бесплатно [11]. Название апеллировало к фильму режиссера Андреса Вуда «Мачука» (2004 г.), отразившему реальный опыт католического колледжа в одном из районов Сантьяго, директор которого во времена президента Сальвадора Альенде (1970-1973) предоставил возможность учиться детям из низших слоев общества. После военного переворота 1973 г. директор был уволен. В итоге ни «Закон о справедливом приеме», ни «Закон Мачуки» не были одобрены Палатой депутатов. На фоне болезненных для общества вопросов в сфере образования, пенсионной и налоговой реформ общая социальная политика правительства в отношении семьи, детей, пожилых людей развивалась в русле той стратегии, которая была намечена еще предшественниками левоцентристами. Выполнение этой части предвыборной программы было рассчитано на несколько лет работы в условиях политической и экономической стабильности, которой, как показало время, у правительства не было.
«Индейский вопрос» Одним из самых сложных и неудачных в деятельности правоцентристов стало «индейское» направление, нацеленное на улучшение жизни девяти коренных народов страны (аймара, кечуа, атакаменьо, койя, диагитов, кавашкар, яган, рапануи и мапуче), составлявших к 2017 г. 12,8 % населения (более 2 млн человек) [10]. Все демократические правительства Чили, начиная с 1990 г., стремились последовательно формировать основы мультикультурной модели. Эта политика включала социальную поддержку коренного населения, обеспечение возможностей для полноценного политического участия, меры по адаптации молодежи к современной жизни при сохранении основ индейской культуры. Казалось, в течение длительного периода шел процесс поиска диалога, адекватной и эффективной государственной политики. Но конфликтность в отношениях между правительством и активистами индейских организаций (главным образом индейцев-мапуче, составляющих самую многочисленную и политически активную группу) в 1990-2018 гг. не только не уменьшилась, но продолжала нарастать. Рост протестных настроений был связан с общим разочарованием в деятельности государства, различных фондов и неправительственных организаций, с утратой надежд и иллюзий, обусловленной невозможностью «вписаться» в стремительный процесс модернизации страны. Социальные программы, стремившиеся учесть потребности коренного населения в образовании, здравоохранении, работе не преодолели причин бедности и маргинальности индейцев, особенно в наиболее отсталых сельских областях. В 2014 г. М. Бачелет объявила «новый цикл» в отношениях с коренными народами, обещала приступить к постепенному выкупу и возвращению индейским общинам их земель, занятых лесозаготовительными и аграрными предприятиями [4], а также отменить принятый еще А. Пиночетом «антитеррористический закон», который в последние годы применялся только против активистов протестного движения мапуче в регионе Араукания. Большинство этих обещаний были выполнены в очень ограниченном масштабе. Надежды на решение главной проблемы – вернуть индейским общинам реальное право на землю – стали невыполнимой утопией. «Антитеррористический закон» отменен не был, и к 2017 г. движение мапуче приобрело действительно радикальный, насильственный характер (поджоги лесозаготовительных предприятий, грабежи, пикеты на дорогах, нападения на полицейских и обычных жителей). В условиях нарастающего противостояния правительство С. Пиньеры предприняло ряд шагов: было создано запланированное еще левоцентристами Министерство индейских народов, началось формирование Советов индейских народов – независимых консультативных организаций из общественных деятелей и экспертов с правом вносить предложения в правительство. Но главной проблемой являлось не создание новых институтов, а протестное движение мапуче и ситуация в Араукании, которую предполагалось урегулировать с помощью масштабного проекта развития проблемного региона, основанного на привлечении инвестиций и обеспечение безопасности специальными полицейскими подразделениями. Планы умиротворения Араукании оказались сорваны в результате трагического события в ноябре 2018 г. – случайного убийства в ходе полицейской операции молодого активиста-мапуче Камило Катрильянки, который оказался не виновен. Происшествие вызвало общественный резонанс: полицейские были задержаны, назначено специальное расследование, в отставку ушел ряд высокопоставленных чинов Корпуса карабинеров. Грубой ошибкой, однако, стала первоначальная реакция власти, нацеленная на оправдание силовых структур. События повлекли за собой волнения в Араукании, протесты в Сантьяго и кризис доверия Корпусу карабинеров, обвиненному в коррупции и неоправданном насилии. Лидеры мапуче заявили о готовности закрыть въезд на свои земли для посторонних; местные организации гражданского общества, связанные с лесозаготовительным, сельскохозяйственным, туристическим бизнесом, жестко потребовали от власти наведения порядка, подчеркивая невозможность жить и работать в условиях масштабного насилия, охватившего регион. Попытки правительства обсудить ситуацию на парламентском уровне не получили поддержки среди оппозиции; правые же упрекали президента в бездействии. В итоге все попытки перейти к диалогу закончились неудачно, а давно назревавший конфликт правительства и индейцев-мапуче окончательно перешел в открытую фазу.
«Революция 30 песо». Власть и общество в поисках выхода К осени 2019 г. обозначилось нарастание негативных тенденций. Массовые социальные ожидания оказались не оправдавшимися, усиливалось раздражение попытками правительства провести коррекцию социальных проектов с использованием неолиберальных инструментов. Ожесточенные обсуждения в парламенте образования, пенсионной реформы, «индейского вопроса» ускоряли поляризацию политического пространства. В начале октября 2019 г. правительство приняло решение о повышении платы за проезд в метро (с 800 до 830 песо) с сохранением льгот пенсионеров, студентов и школьников. Повышение цен означало удорожание средней оплаты проезда до 40 долл. в месяц. Эта сумма являлась серьезной нагрузкой для малообеспеченных чилийцев. Решение правительства уже 7 октября вызвало разрозненные протесты старшеклассников и студентов, которые к 17-18 октября переросли в массовое протестное движение, сопровождавшееся прорывами в метро, поджогами магазинов, погромами и насилием с обеих сторон. В Сантьяго возник транспортный коллапс, были разгромлены 77 из 136 станций метро, 9 из них сгорели полностью. С 19 по 28 октября 2019 г. президент ввел чрезвычайное положение и комендантский час в столице, а затем и во всех других регионах; на улицы впервые с 1990 г. были выведены войска. Столкновения с полицией и военными привели к жертвам с обеих сторон. К 30 ноября 2019 г., по оценкам Национального Института прав человека, погибло 26 человек, было ранено 3440 гражданских участников (многие потеряли зрение в результате стрельбы резиновыми пулями, которые применяла полиция), более 8000 человек было задержано. Пострадало также около 2000 карабинеров [17]. Характерной чертой нового протестного движения явилась не только крайняя ожесточенность, но и то, что оно было организовано с помощью социальных сетей: никто, в том числе и оппозиционные леворадикальные партии, первоначально не руководил процессом. Требования протестующих носили ярко выраженный социальный характер: кардинального сокращения социального неравенства, повышения зарплат, создания справедливой пенсионной системы, доступного и качественного здравоохранения и образования, а также немедленного принятия новой конституции, в которой были бы отражены социальные права граждан. Речь шла о замене конституции, принятой в 1980 г. при А. Пиночете, существенно реформированной в 1989-м и особенно - в 2005 гг. (когда были ликвидированы все «авторитарные анклавы» военного режима), но продолжавшей оставаться «пиночетовской» по происхождению. Эту реформу обещало, но не успело провести предшествующее правительство левоцентристов. Вопрос об оплате метро быстро отошел на второй план. Ни власть, ни даже оппозиция не смогли сразу оценить весь масштаб протестов. Ультралевые силы (Широкий фронт и коммунисты) его поддержали, не взяв на себя ответственность за организацию; умеренные призвали остановить насилие; президент и правительство оказались не готовы к быстрой реакции. Протесты были вызваны не отдельными непопулярными и непродуманными мерами правоцентристского правительства, а глубокими внутренними социально-политическими процессами, ставшими «оборотной стороной» чилийской модели эффективного экономического развития и масштабной социальной политики, проводившейся с начала 2000-х гг., но не приведшей к кардинальному сокращению социального неравенства. Возник «новый средний класс», не ощутивший уверенности в завтрашнем дне, но чувствительный к сохранению социальных барьеров, к низкому качеству доступных ему услуг, к рискам экономического кризиса. Предшествующее правительство, проведя ряд кардинальных реформ, инициировав обсуждение вопроса о принятии новой конституции, породило массовые социальные ожидания, но оказалось не способно их удовлетворить, что привело к глубокому общественному разочарованию. Выбор в пользу повышения эффективности экономической модели, который сделала часть общества в 2017 г., отдав свои голоса за С. Пиньеру, стал катализатором, ускорившим рост массового недовольства. На этом эмоциональном фоне и развернулось протестное движение осени 2019 года. 23 октября 2019 г. президент выступил с заявлением, получившим название «Mea culpa» («Моя вина»): власть признавала ответственность и за сложившуюся ситуацию, остроту которой оказалась неспособна оценить вовремя, и за копившиеся годами проблемы. «Я это признаю и прошу за это прощения», – отметил С. Пиньера [21]. Одновременно были отправлены в отставку 8 ключевых фигур из 24 министров правительства и принята «Новая социальная повестка», в которой объявлялось немедленное проведение ряда значительных социальных мер. Среди них - 15-процентное повышение минимальной заработной платы, 20%-е увеличение «базовых солидарных» пенсий, отмена повышения тарифов на электричество, переход к реформе здравоохранения, перераспределение доходов между богатыми и бедными муниципалитетами через специальный фонд, повышение налогов для наиболее богатых. Повышение платы за проезд в метро было отменено [21]. Помимо публичного признания ответственности власти, президент призвал к диалогу оппозицию. Первая встреча состоялась 22 октября, но не привела к результатам: в ней приняли участие только умеренно-оппозиционные партии. На фоне попыток правительства начать переговоры с оппозицией 25 октября 2019 г. состоялась самая многочисленная в истории Чили манифестация, собравшая в одном лишь Сантьяго 1,2 млн. чел. (при населении города в 7 млн.). Чилийцы протестовали во всех городах страны (особенно массово – в Вальпараисо, Мауле и Консепсьоне). С 18 октября по 10 ноября, по оценкам полиции, в уличных маршах приняли участие более 3,7 млн.чел.[5]. Активную роль в протестах играли индейцы мапуче. Радикализация протестного движения вынудила левые партии принять приглашение правительства на вторую встречу. Участие в ней приняли представители всех оппозиционных сил, кроме коммунистов и двух небольших групп из наиболее непримиримого Широкого фронта [18]. Проявилось желание различных политических сил прекратить насилие, о чем заявляли не только видные социалисты (экс-президенты Рикардо Лагос, М. Бачелет и многие другие) и христианские демократы, но даже лидер Широкого фронта Б. Санчес. Поддержав протест, она осудила насилие и отказалась считать свое движение основным организатором событий. Хотя радикальные левые политики требовали немедленной отставки президента, настроения значительной части оппозиции способствовали началу диалога власти и общества. 10 ноября 2019 г. президент объявил о начале процесса разработки и принятия новой конституции. Нерешенным оставался вопрос о том, кем она будет разрабатываться – действующим Конгрессом (этот более традиционный вариант был предложен правительством) или Конституционной ассамблеей, предполагающей выборы и широкое участие граждан. 12 ноября в поддержку Конституционной ассамблеи, по призыву Широкого фронта и Компартии, профсоюзов и организаций гражданского общества, была организована Всеобщая национальная забастовка, к которой подключились госслужащие, работники здравоохранения, образования, торговли, морских портов, горнодобывающей и строительной отрасли и, впервые за все время протестов, – сотрудники аэропорта Сантьяго [20]. Основное требование протестующих состояло в кардинальном пересмотре всей модели политического и экономического развития страны. После этих событий, ставших поворотным моментом в развитии конфликта, С. Пиньера обратился к нации, заявив о необходимости заключения «трех национальных соглашений: о мире, социальной справедливости и конституции» [9]. 15 ноября 2019 г. все политические партии, входящие в правящую коалицию и оппозиционные, кроме Компартии и одной из партий Широкого фронта, подписали соглашение «За мир и новую конституцию» [16]. Было принято решение о проведении 26 апреля 2020 г. общенационального плебисцита по двум ключевым вопросам. О необходимости новой конституции («одобряю» или «отказываюсь») и о форме ее разработки: Смешанным Конституционным Конвентом, состоящим из действующих парламентариев и избранных членов, или Конституционным Конвентом, все члены которого избираются всенародно [25]. Соглашение наметило выход из кризиса на основе политической традиции Чили: способности партий вступать в переговоры и заключать компромиссы. Но первый шаг еще не означал окончательного соглашения. Протестное движение удалось лишь немного смягчить, продемонстрировав готовность власти к диалогу с оппозицией и обществом, но не прекратить.
Плебисцит и новые политические вызовы Начало 2020 г. не принесло стабилизации: протесты и насилие (атаки на посты карабинеров, поджоги полицейских машин) приобрели меньший масштаб, но продолжались. На этом фоне с 26 февраля начался процесс подготовки к общенациональному плебисциту, официально стартовала агитационная кампания. В СМИ была развернута масштабная дискуссия. Одновременно стала более определенной позиция «умеренных» сил - и левоцентристов, и правоцентристов. Многие, обосновывая необходимость новой конституции, подчеркивали не ошибки последних 30-ти лет развития, а значимость для страны нового, будущего этапа. Соглашение 15 ноября 2019 г. привело к кризису левого движения. Из подписавшего его Широкого фронта вышли три партии. Это означало выделение еще более радикального крыла, нацеленного на продолжение жесткой протестной линии, требование отставки президента и отказ от любых переговоров с правительством. Непримиримая позиция ряда участников влияла и на общий политический климат в левом движении. Подготовка к общенациональному плебисциту оказалась прервана распространением COVID-19. В марте 2020 г. правительством было принято решение о переносе даты голосования с 26 апреля на 25 октября 2020 года. Распространение COVID-19 имело тяжелые последствия. В самом начале 2020 г. был введен поэтапный карантин, сохранявшийся до сентября. Строгие меры частично отменялись, затем снова вводились на отдельных территориях, особенно строго – в Сантьяго. С 2021 г. была начата масштабная и эффективно организованная кампания по вакцинации; к середине июня полную вакцинацию прошли 58% жителей, около 75% получили одну дозу. Тем не менее, жертвами COVID-19 в Чили, с населением в 19 млн.чел., к концу июня 2021 г. стали более 30 тыс., а число заболевших превысило 1,4 млн. [7]. Не менее трагическими являлись экономические и социальные потери: сокращение ВВП на 4,5% в 2020 г., снижение занятости (на 20% в наиболее неблагоприятные периоды полного локдауна), беспрецедентный рост долга по счетам частных клиник, разорение предприятий малого бизнеса, угроза массового сокращения среднего класса (по прогнозам Всемирного банка, на 2,3 млн человек за 2020-21 годы) [6]. Меры, принимаемые правительством, касались поддержки наиболее уязвимых категорий: ежемесячная выплата «чрезвычайного бонуса» беднейшим семьям, пенсионерам и инвалидам, живущим в районах, закрытых на карантин более 4-х недель; выплата единовременных пособий семьям среднего класса, пострадавшим от локдауна [23]; трехкратное разрешение вывести с индивидуальных пенсионных счетов 10% накоплений (это решение вызвало жесткую критику ультраправых); льготные кредиты для малого бизнеса; поддержка работников транспорта в наиболее тяжелые периоды. Эта помощь, охватившая 60-80% домохозяйств и 10,4 млн человек, не могла, тем не менее, скомпенсировать тяжелую экономическую ситуацию. На плебисците о новой конституции 25 октября 2020 года 78,3% участников поддержали ее необходимость. Большинство проголосовавших по вопросу о форме реализации конституционного процесса (79%) высказалось за Конституционный Конвент из всенародно избираемых 155 членов [22]. Явка составила 51 %, что можно объяснить усталостью от политики. 15 и 16 мая 2021 г. состоялись выборы членов Конституционного Конвента. 37 мест из 155 получили представители правых партий, 25 – официального левоцентризма (участники бывшей Консертасьон), 28 – объединение левых сил в составе Широкого фронта и Компартии. 48 мест неожиданно для всех традиционных партий, фактически потерпевших поражение, завоевали независимые кандидаты [8]. Квота в 17 мест была зарезервирована за представителями коренных народов. Явка оказалась невысокой и составила 39%. 4 июля 2021 г. Конституционный Конвент, в распоряжении которого будет от 9 до 12 месяцев для разработки и утверждения текста не менее чем 2/3 голосов, начал свою работу. Его президентом, при поддержке левого крыла, была избрана Элиса Лонкон – представитель народа мапуче, лингвист, профессор Университета Сантьяго, а вице-президентом стал адвокат Хайме Басса – кандидат Широкого фронта, части социалистов и независимых членов Конвента. В начале 2022 г., когда текст будет готов, предполагается проведение общенационального плебисцита по ратификации новой конституции с обязательным участием для всех граждан страны, имеющих право голоса. Невысокий удельный вес центризма и успех леворадикального течения, достигнутый на выборах членов Конвента, не означает однозначного долговременного преимущества и идеологического перевеса последних. Конституция, необходимость которой обсуждалась столько лет, должна соответствовать новому этапу общественного развития, учитывать требования не только протестного движения 2019 г., но и других социальных сил (предпринимательского класса, правого фланга, сторонников умеренно-центристской идеологии). Реализация этой сложнейшей задачи потребует от всех участников способности к диалогу и поиску договоренностей. Вместе с тем, в ходе выполнения данной исторической миссии возможны серьезные идеологические столкновения и конфликты; высоки риски политической дестабилизации, усиления протестных настроений и акций. Эти события разворачиваются на фоне подготовки президентских и парламентских выборов, намеченных на 21 ноября 2021 года. Внутренние расхождения в умеренно-центристском, левом, и, в определенной степени, правом лагере, обостренные событиями 2019-2020 гг., уже привели к перегруппировке предвыборных коалиций, стремлению выдвинуть их своих рядов новые перспективные фигуры для конкуренции за важнейший политический пост. В рядах официального левоцентризма, представленного новой (с 2020 г.) коалицией Конституционное единство (Unidad Constituyente), в состав которой вошли участники бывшей Консертасьон, наиболее яркими кандидатурами являются социалист, представитель феминистского крыла Паула Нарваес и христианский демократ, сенатор Ясна Провосте (политик индейского происхождения). Леворадикальная оппозиция, объединившая Широкий фронт (FA) и Компартию (PC), представляет вышедшего из рядов студенческого движения Габриэля Борича и коммуниста, популярного главу муниципалитета одного из районов Сантьяго Даниэля Хадуе. На правом фланге выделяются известный участник многих электоральных кампаний Хоакин Лавин, экс-глава одного из самых богатых столичных муниципалитетов; экс-министр обороны Марио Десбордес, а также ультра-консерватор Х.А. Каст, участник выборов 2017 г., неоднократно критиковавший С. Пиньеру за нерешительность и уступки. Таким образом, Чили находится на перекрестке сложных, противоречивых и, вместе с тем, интересных политических процессов, в преддверии назревших и ожидаемых обществом глубоких перемен.
ЛИТЕРАТУРА
комментарии - 0
Мой комментарий
|
Подписка
|
