Научная добросовестность профессиональных ученых порой не позволяет им делать окончательные и прямые выводы из собственных исследований, - даже когда они являются неопровержимым следствием раскрытых и систематизированных ими фактов и потому совершенно очевидны всякому непредвзятому читателю.
Так, подробное исследование выдающегося отечественного историка А.Островского совершенно очевидно демонстрирует как глубочайшую лживость «неполживца» Солженицына, так и его активное и сознательное сотрудничество со спецслужбами как минимум СССР и США, которое, собственно, и стало основой (если и вовсе не основным содержанием) его общественно-политической деятельности, принесшей ему славу, немалые дивиденды, а в итоге, к настоящему времени, несмотря на поистине титанические усилия его освоивших российское государство духовных собратьев, – вполне заслуженное забвение.
Принципиально важно, что Солженицын, насколько можно понять, длительное время не просто сотрудничал с обеими спецслужбами, а действовал в их совпадающих интересах (для КГБ они были тактическими, для ЦРУ – стратегическими, что и обусловило итог этого сотрудничества), являясь, таким образом, не «двойным агентом», а, скорее, «совместным предприятием» (по некоторой аналогии с впечатлением, производимым нынешним Навальным).
Наиболее полно это сотрудничество проявилось в опубликованном в 1972 году главном деле его жизни – направленном на подрыв и разрушение советской цивилизации многотомном труде «Архипелаг ГУЛаг»: абсолютно беспомощном с литературной, клеветническом с исторической, но весьма эффективном с политической точки зрения.
Конец 60-х – начало 70-х годов было переломным моментом в истории человеческой цивилизации, какой мы ее знаем и изучаем. В этот момент, как тогда казалось, необратимо проигрывавший социализму капитализм, в полной мере осознав свою слабость и историческую обреченность, буквально «вывернулся наизнанку» и, сумев стремительно и глубоко преобразоваться, победил своего стремительно одряхлевшего alter ego – советскую цивилизацию, продлив свое существование в «новой шкуре» вплоть до нашего времени и выиграв себе, в конечном итоге, не менее полувека полноценной жизни.
Сегодня, когда привычный капитализм сгорает в огне Глобальной депрессии, деньги уступают свое значение технологиям, рыночные отношения умирают в ставших третьей средой обитания человека социальных платформах, а финансовый капитал, не успевший перелиться в оргструктуры социальной инженерии, агонизирует накануне неизбежной гибели[1], события прошлых подобных (пусть и неизмеримо менее глубоких) переходов приобретают исключительное и прежде всего практическое значение.
Солженицын интересен именно как политический инструмент, с успехом примененный в одном из трех качественных переходов ХХ века.
Первым из таких переходов стало обретение финансовым капиталом слитой с государственной оргструктурой субъектности благодаря созданию Федеральной резервной системы США, сделавшему неизбежной Первую мировую войну и крах, помимо четырех великих империй, самой идеи традиционного империализма. Невольным порождением этого проекта стало и создание советской цивилизации как alter ego капитализма.
Вторым качественным переходом стала Великая депрессия, поставившая капитал под контроль государств и позволившая проявиться колоссальному потенциалу социализма.
Третий переход произошел в период начиная с «молодежной революции» 1968 года до создания механизма нефтедоллара в 1974 году. Его непосредственное содержание – победа финансового спекулятивного капитала, глобального по своей природе, над национальным по своей природе промышленным капиталом, обеспечившая перелом в борьбе Запада против советской цивилизации (промышленной по своей природе) и сделавшая неизбежным крах последней.
Солженицын был солдатом именно этой войны, и его биография, скрупулезно восстановленная А.Островским [2] и трепетно освобожденная им из-под спуда самых разнообразных фальсификаций, интересна прежде всего именно в этом качестве.
2
Наибольшей неожиданностью представляется вполне однозначно явленная в его фигуре общность (пусть и ситуативная) интересов яростных противников – американских и советских спецслужб.
А.Островский вполне внятно и убедительно показал, что реальным автором «Архипелага ГУЛаг», пусть и, по всей видимости, коллективным, был Комитет государственной безопасности СССР, - причем не какие-то отдельные, пусть и исключительно высокопоставленные, «диссиденты» в его рядах, а именно КГБ как целое, как организация, как структурообразующий элемент советской государственности.
Показывая, как Комитет госбезопасности руководил Народно-трудовым союзом, формально бывшим проектом ЦРУ (причем без руководства и поддержки КГБ НТС просто не мог бы существовать), А.Островский с предельной наглядностью показывает тем самым одну из главных закономерностей общественного развития: неизменные партнерство и кооперацию ключевых элементов не просто соперничающих, но и ведущих борьбу на уничтожение систем.
Это партнерство может осуществляться «по умолчанию» (как Мао Цзэдун, перейдя к обстрелу контролируемых Чан Кайши островов через день, показал ему крайнюю нежелательность сдачи этих островов, - и сигнал был воспринят), неформально, без каких бы то ни было документальных следов или же «под ложными флагами», - но игнорирующий его аналитик или политик обрекает себя на имманентное и крайне дорогостоящее изумление дилетанта.
Подробно скрытая и при том достаточно устойчивая кооперация врагов рассмотрена (в том числе и с точки зрения теории систем) И.И.Смирновым в его фундаментальной и ставшей классической еще до выхода работе «Тропы истории. Криптоаналитика глубинной власти». Солженицын представляется редкой, предельно наглядной и потому исключительно полезной в своей наглости и открытости иллюстрацией этого феномена.
Он сыграл достаточно важную роль в либеральной контрреволюции элит, проявленной в поверхностной политике на рубеже 70-80-х годов приходом Тэтчер и Рейгана, но сформированной железной логикой общественного развития на десятилетие раньше. И в этом отношении крайне знаменательно, что «выстрел своей жизни» - публикацию «Архипелага ГУЛаг» - Солженицыну пришлось сделать в 1972 году раньше, чем он, по собственным признаниям, ожидал и планировал, - вероятно, не сам, а на основании ориентировок его кураторов.
3
Качественное изменение характера развития человечества рубежа 60-70-х годов было многоуровневым – и предельно значимым именно сегодня (когда нечто подобное происходит вновь, пусть и на качественно более глубоком уровне).
Прежде всего, именно в конце 60-х закончилось «пространство вдоха», обретенное капитализмом по итогам Второй Мировой войны, укрупнившей макрорегионы (до нее было пять – США, объединенная Гитлером Европа, Британская империя, Япония с контролируемой ею частью Китая, Советский Союз; после нее осталось два – Запад и социалистический мир) с соответствующим расширением доступных капиталам рынков и мобилизующим, предупреждающим загнивание повышением конкуренции на них.
Это исчерпание исторических возможностей капитализма проявилось в уверенном и угрожающем снижении рентабельности капитала и в нарастании разнообразных структурных проблем (ныне частью забытых, частью кажущихся смешными по своей незначительности, но тогда воспринимавшимися весьма остро).
Выход был найден, - вероятно, стихийно, - на основе накопленных к тому времени технологических и психологических достижений в резком расширении рынков за счет развлечений. Создание новых способов получения людьми захватывающих их эмоций, позволяющих им, по сути дела, раз за разом проживать все новые и все более полноценные жизни, оказалось значительно более простым и дешевым способом получения денег (и, шире, увеличения масштабов экономической активности), чем создание новых материальных потребностей и, соответственно, новых товаров.
Тем самым еще на индустриальной базе был начат поворот в самом образе действий человека: от изменения окружающего мира к изменению его восприятия, - ставший с распространением информационных технологий и началом глобализации сутью новой эпохи, сегодня переходящей на новый уровень: если на рубеже 60-70-х деньгами вместо благ стали массово оплачиваться эмоции, то теперь за эмоции начинают требовать уже не деньги, а значительно более дефицитное (ибо в сутках всего лишь 24 часа!) внимание.
Концентрация деловой активности на изменении человеческого сознания, на производстве постоянно нуждающихся в обновлении эмоций вместо относительно долговечных благ открыло новые не только рыночные, но и политические перспективы. Стало возможным массово отвлекать людей от их интересов новыми ощущениями, - и, соответственно, ликвидировать демократию как мешающую крупному бизнесу систему защиты людьми своих насущных потребностей, переориентировав их энергию на получение сиюминутных, но ярких удовольствий.
Огромная к тому времени, созданная всей индустриальной цивилизацией сила масс была нейтрализована переориентацией личности с изменения мира на изменение своих ощущений, с улучшения общественного устройства на трансформацию собственной личности. Символом этого стали молодежные бунты 1968 года.
Да, они решили и некоторые частные задачи международной конкурентной борьбы, – в частности, лишили власти выступившего против доминирования США де Голля, стратегически проанглийского, а ситуативно просоветского, и дискредитировали СССР подавлением «чешской весны» (многие активисты которой, как мы видим на ставших общеизвестными фотографиях, воспринимали свободу как возможность публично глумиться над советскими женщинами).
Однако главным в молодежном движении 1968 года стала нейтрализация энергии нового поколения (как и последующих) ее переориентацией с общественной активности на «секс, наркотики, рок-н-ролл». По сути, эта грандиозная трансформация общественного сознания, продолжающаяся и по сей день, на протяжении вот уже более полувека, лишила традиционную демократию главных – человеческих - ресурсов и тем самым с политической точки зрения похоронила ее, освободив капитал от ее сдерживающего влияния.
Дальнейшие разнообразные практические действия (включая знаменитый доклад 1974 года Хантингтона, Крозье и Ватануки Трехсторонней комиссии, показавший неприемлемость демократии для Запада и в целом капитализма), были уже всего лишь следствиями этого грандиозного общественного преобразования.
Его ударной силой стал финансовый спекулятивный капитал – наиболее гибкий и склонный к разнообразию действий, способный наиболее быстро сконцентрировать на решающих направлениях наиболее значимые ресурсы, менее традиционного торгово-промышленного привязанный к правительствам и потому менее стесняемый их бюрократией.
4
Непосредственным действием, обеспечившим победу финансового капитала над промышленным в их вековечной исторической борьбе (победа стала реваншем за поражение, связанное с естественным завершением Великой депрессией эры американского спекулятивного Prosperity – процветания - 20-х годов ХХ века), явилась попытка воссоздания «невидимой» Британской империи на качественно новой основе глобальных финансовых спекуляций, предпринятая британской элитой в лице группы лорда Маунтбеттена, начиная с 1968 года.
Предельно упрощенно эта попытка, наиболее полно к настоящему времени описанная И.И.Смирновым, заключалась в организации нерегулируемого транснационального движения спекулятивных капиталов между банковскими офшорами на основе британских законов и под контролем лондонского Сити. Ресурсная слабость Англии привела к переходу проекта под контроль американских спекулятивных капиталов (а сам Маунтбеттен был убит якобы ИРА в 1979 году), но качественный переход был совершен: «командные высоты» в мире занял спекулятивный капитал, что стало организационной предпосылкой для начавшейся полтора десятилетия спустя глобализации (она всего лишь обеспечила нужные спекулятивному капиталу для его глобальных операций средства коммуникации).
Попытка возрождения Британской империи, как до того триумфальное признание победы США в «лунной гонке», а после – минимизация для Запада последствий банкротства США в 1971 году - осуществлялась в теснейшей кооперации с советским руководством, при его активном содействии и с широким использованием его ресурсов и инфраструктуры.
В те же годы руководство СССР вопреки логике и даже простым инстинктам самосохранения отказалось от ряда сверхэффективных технологий, обеспечивавших ему долговременное качественное превосходство над Западом и гарантированную стабильность на многие десятилетия (более того, эти технологии, прошедшие успешные испытания, еще и уничтожались!)
Насколько можно понять, советское руководство совершало эти нелепые, разрушительные и, как показали последующие события, самоубийственные для советской цивилизации действия, прежде всего исходя из логики внутриполитической борьбы, ограничивая и выдавливая собственные наиболее дееспособные элементы, пытавшиеся противостоять его нараставшей деградации.
Выгода от соответствующих уступок Западу была совершенно ничтожной – от прибылей в жалкие десятки миллионов (пусть даже и тогдашних) долларов до политики разрядки, обеспечившей стареющему мещанскому руководству СССР пассивный и, как ему казалось, безнаказанный покой.
Вероятно, причиной столь неадекватной роли уже тогдашнего СССР в глобальных процессах стала трагическая интеллектуальная немощь советского руководства, его фатальное отставание от Запада в важнейшей - когнитивной – сфере, которое обрекало его на пресловутое «ситуативное реагирование» в духе нынешнего российского МИДа (заслужившего репутацию «похоронной конторы»).
При попытке воссоздания «невидимой» Британской империи и банкротстве США (обеспечившему замену жестко ограничивающих спекуляции Бреттон-Вудских соглашений Ямайскими, напротив, всемерно поощряющими их) Советский Союз, вероятно, последний раз имел возможность стать ключевым фактором истории[2], - но к тому времени в его руководстве уже не осталось способных осознать это эффективных лидеров, что обрекло его на пассивность, логически приведшую через 20 лет к гибели.
5
Окончательным же торжеством финансового спекулятивного капитала над промышленным и – одновременно – США над остальным Западом стало создание в 1973-1975 годах механизма «нефтедолларов», в рамках которого качественно возросшие доходы стран Персидского залива от экспорта нефти концентрировались в американских банках и тратились на американское оружие в обмен на американскую же военную поддержку. Промышленный капитал всего мира, кроме американского, жестоко страдал от роста издержек, для американского промышленного капитала негативные последствия этого роста в целом компенсировались ростом заказов, а американские банки наряду с арабскими странами стали основными выгодоприобретателями резко возросших за счет удорожания нефти финансовых потоков.
Переход к мировому доминированию финансовых спекулянтов завершился, и «невидимая» Британская империя, в процессе создания взятая под контроль американскими капиталами, стала их инфраструктурой. В мире окончательно сложился качественно новый субъект стратегического действия (по Фурсову), обеспечивший себе глобальное доминирование вплоть до полного исчерпания своих возможностей – вместе с самой рыночной экономикой, являющейся его естественной средой существования.
Таким образом, рубеж 60-70-х годов – подлинное начало привычной нам современности, драматически заканчивающейся сейчас, на наших глазах и с нашим участием. Суть этого завершающегося периода – торжество финансовых спекулянтов над производителями, венчающееся, как в конце 20-х, распадом мировых рынков и разрывом мира на макрорегионы.
6
Для советской цивилизации этот рубеж, на котором капитализм обрел новое дыхание и новый облик, стал началом конца. М.И.Веллер зафиксировал его с художественной точностью: именно в 1970 году стройотряды из добровольных начали становиться принудительными, что убило их романтику и разрушило враждебный для бюрократии, но спасительный для цивилизации бескорыстный энтузиазм молодых.
Снижение эффективности советской экономики было зафиксировано советскими учеными лишь в 1975 году, при подведении итогов девятой пятилетки.
Но до того потрясающим символом предательства (так и оставшегося неизвестным советским людям) стала фактическая сдача левого режима Альенде в Чили в 1973 году как слишком дорогостоящего при его поддержке или рационализации в обмен на, насколько можно понять, всего лишь право свободного рыболовства в экономической зоне этой страны (правда, исключительно богатой рыбой).
Согласитесь – на фоне этих и еще многих и многих иных предательств Солженицын смотрится вполне органично. Ничуть не хуже туземных «вождей», которым он для привлечения внимания Запада адресовал свою хлесткую прокламацию.
И сегодня глубочайшее впечатление производит духовное родство нынешней российской правящей тусовки, не просто унаследовавшей ментальные пороки брежневщины, но и истово гордящейся ими, искренне полагающей их признаками высшей для них, советской цивилизации - с профессиональными предателями вроде Солженицына: насколько можно судить, они воистину «одной крови».
Хотя расеянские руководители, метко названные в 90-е «олигофрендами», а в наши дни – «одичалыми», намного превзошли своих предшественников в этом ремесле – не случайно и сам Солженицын, вернувшийся в Россию, наглядно увидел: среди этих ему некого ни поучать, ни учить.
* * *
Читая биографию «последнего великого писателя земли русской» [3], остро чувствуешь, что страна, торжественно чествующая предателей, обречена на катастрофу. Оплаченные кровью канувших в Лету цивилизаций незыблемые правила выживания отлиты в древней поговорке «Рим предателям не платит», - а нынешние власти России платят невообразимыми? Да еще и публичными почестями именно предателям, причем служивших не нашей стране, а ее кровным врагам.
Прощение и чествование Солженицына стало одним из наиболее наглядных проявлений агонии уходящих в небытие советской элиты и всего общества, одним из убедительных признаков их скорой неминуемой смерти.
Для сегодняшней России называние именем лжеца и предателя улиц и торжественное, президентом страны[3] открытие его памятника в центре столицы – не менее грозный симптом.
Литература.
- Делягин М. Конец эпохи: осторожно, двери открываются! Т.1. Общая теория глобализации, Т.2. Специальная теория глобализации. М.: Книжный мир, 2019-2020.
- Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. М.: Яуза. Пресском, 2004.
3. Медведев С. Зеркало русской контрреволюции. Радио «Свобода», 5 декабря 2018 года.
4. Смирнов И. Тропы истории. Криптоаналитика глубинной власти». М.: Товарищество научных изданий КМК, 2020.
[1] Происходящие сейчас глубокие качественные изменения, их причины и последствия (равно и как перечисленные ниже «качественные переходы» ХХ века) подробно проанализированы в [1].
[2] Подробно эти события описаны в упомянутой выше монографии И.И.Смирнова «Тропы истории. Криптоаналитика глубинной власти». М.: Товарищество научных изданий КМК, 2020.
[3] Теплые чувства офицера КГБ к многолетнему и более чем заслуженному агенту этого ведомства могут быть вполне естественными и органичными, однако вынесение внутрикорпоративного «междусобойчика» на всеобщее обозрение производит тягостное впечатление любующегося собой бесстыдства – своего рода административно-политического эксгибиционизма. Памятник Солженицыну как секретному сотруднику или агенту КГБ (хотя среди них наверняка были тысячи несравнимо более достойных людей) теоретически может быть уместен во внутреннем дворике служебного здания или ведомственного музея, но никак не в общественном месте.
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
