Злодей-воевода, конечно же, отрицательный герой. Его обоснование власти собственной и вообще тогдашней царской иерархии – фарисейство и мерзость, очень тонко обработанная Островским и обманчиво даже нравящаяся нашим заблудшим современникам (да-да, фибрами я эту опрометчивость у соседей в рядах ощутил). И вот, в этом зловещем сплетении власти земной и божественной (в трактовке земной) – сравним её, например, с властью Понтия Пилата, - ощущается уже такой «беспредел», когда должна появиться, родиться именно среди униженных и оскорблённых, та сила, которая сметёт «наместника» и войско его. Эта сила никогда не приходит извне, она как иммунитет – должна медленно вырасти там, где свирепствует вирус антинародной власти.
