Как следует из воспоминаний генерала В.С. Петрова, прибывшего накануне войны на службу в уже приведенный в боевую готовность 92-й отдельный артиллерийский дивизион, вооруженный 152-мм гаубицами, дивизион имел численность в 650 человек. Но это была уже артиллерийская часть, а не подразделение, по сути, маленький полк, с учебной, парковой батареями, транспортной ротой и своими ремонтными и интендантскими службами. Как бы то ни было, но даже при такой численности дивизиона, Петров не упоминает ни о каком тесном взаимодействии с пехотой, ни о каких передовых наблюдателях – стрелял только командир батареи.

Рогозин отмел версию о перепутанных проводах в разбившемся «Протоне». Зампред правительства заявил, что ничего, кроме раздражения, такие версии у специалистов не вызывают. Рогозин отметил, что сама технология изготовления подобного рода систем «сделана для дураков». Рогозин также отметил, что если не учитывать версию диверсии, которая сейчас не рассматривается, то появление такого рода информации является не более, чем дезой.

Особо непонятными для меня были настойчивые приказы — несмотря на неуспех, наступать повторно, притом из одного и того же исходного положения, в одном и том же направлении несколько дней подряд, наступать, не принимая в расчет, что противник уже усилил этот участок. Много, много раз в таких случаях обливалось мое сердце кровью... А ведь это был целый этап войны, на котором многие наши командиры учились тому, как нельзя воевать и, следовательно, как надо воевать.

Перефразируя почти уже запрещенного попами и Минобрнаукой  Л. Толстого (такой русский писатель),  можно сказать,  что  если все свободные страны свободны как-то по-своему, то все тошнотворные авторитарные режимы похожи как близнецы-братья. Их главная задача доказать, что глупый народишко может быть счастлив только под мудрым водительством каких-нибудь товарищей Мао Цзэдуна, Ким Ир Сена или батьки Лукашенко. 

Я очень, очень не люблю гитлеризм. Я не люблю его больше, чем я люблю справедливость и демократию. Но как юрист, как человек, относящий себя к ученому сословию, чья свадхарма — интеллектуальная честность, я не могу не обрушиться проект поправок к УК о клевете на историю и действия армий антигитлеровской коалиции. Этот закон — юридический нонсенс, историческая глупость и политический балаган.

«Хорошо, что мы попали в плен не в горячке боя, а далеко от линии фронта. Русские были миролюбивы. Солдаты привели нас в штаб. Мы смотрели и не понимали, куда мы попали, — это было совсем не то, что говорила пропаганда. Солдаты были чистые, в красивой форме, они отдавали друг другу честь. Порядок был почище пруссацкого! (...) Было очень неожиданно, что русские обращаются с нами по-человечески. Хотя вот этот переводчик после допроса отвел нас в сторону и стал угрожать, что расстреляет, но, слава богу, остальные офицеры были настроены миролюбиво. Мы примерно полчаса ехали на грузовике. Нас высадили, и я в первый раз в жизни увидел русский танк, вероятно «stalinetch», с 10,5-сантиметровой пушкой. Русские солдаты обедали. Они ели макароны из огромных мисок. Видимо, мы смотрели такими голодными глазами, что они предложили нам поесть то, что осталось. Я не мог в это поверить! Некоторые из них еще отдали нам свои ложки! Начиная с этого момента меня ни разу не били, ни разу не ругали, я ни разу не ночевал под открытым небом, я всегда имел крышу над головой».

Сталинская несвобода порождала величайшую свободу творчества не только в музыке, но и в других искусствах, и в науке. А наша нынешняя свобода родит одно рабское невежество… Нашей демократической колонне лучше всего было б побить ненавистный ей сталинизм, как говорится, положительным примером – путем своих более великих достижений. Но их нет и в помине, вместо того в умы втирается такая чушь: зато теперь мы живем правильно, а при ГУЛАГе если достижения и были – на неправильной основе!.. Такое рассказали б нашим дачницам: дескать эта не так выращивает помидоры, но у нее их завались; другая – так, но, к сожалению, без урожая. На смех же подняли б!

По части истребления врагов народа США тоже давно переплюнули наш былой ГУЛАГ. Только мы с ними бились, при всех неизбежных перегибах, у себя – а они с ними бьются, уже с гиперперегибом, по всему миру. У нас был процент невинных жертв – у них нет и понятия этой невинности: можно положить сто, двести тысяч без всяких судов и «троек». Их герой Рембо бил вьетнамцев как мух за одно то, что не хотели, твари, подыхать; у них разрешены пытки – и это сама основа их успешного существования. Но у нас не принято на этом заостряться, потому что идет вразрез с идей высшей ценности свободы и демократии, во многом навязанной нам именно штатским ГУЛАГом. Равнение на эту фикцию и плодит тьму пагубных заблуждений…

Запад совершенно спокойно уживался с латиноамериканскими хунтами, десятилетиями терроризировавшими и державшими в нищете свои народы, но не смог простить социалистические преобразования на Кубе Фиделю Кастро, как не стерпели западные демократии избрания президентом социалиста Альенде в Чили, как не могли простить Чавесу его социальных преобразований... Примеров достаточно.

Партия "Яблоко" настолько доверяет нынешней Генпрокуратуре и Следственному комитету, что смело вверяет им судьбу журналиста Скобейды? В отношении жертв "болотного процесса" и тех же следственных органов партия "Яблоко", видимо, по исторической памяти уже готова требовать "разбить их песьи головы"? Партия "Яблоко" действительно считает себя в праве давать ценные указания парламенту, где большинство принадлежит партии "Е...ная Россия", а меньшинство - сателлитам этой партии?