В сегодняшнем коммунистическом движении укоренилась уродливая привычка втаптывать в грязь своих вчерашних вождей. Одни очерняют Сталина, другие Хрущева, третьи - Брежнева, кое-кто упражняется на Андропове. 

В последние годы особенно достается Хрущеву. Понятно, что крайнюю ненависть он вызывает у непримиримых сталинистов за доклад «О культе личности Сталина и его последствиях» на ХХ съезде КПСС. Для них Хрущев стал такой же демонической фигурой как Троцкий, о котором можно сказать любую нелепость и все поверят. Но верность исторической правде - естественное свойство марксистов-ленинцев. У Хрущева хватало своих грехов, зачем ему лишние?          

Нет смысла всерьез рассматривать весь тот бред, который публикуют так называемые «коммуно-патриотические», а на самом деле просто «желтые» листки. Упомяну, в порядке исключения, нелепую версию, запущенную нашими специалистами «по расовому вопросу» о том, что настоящая фамилия Хрущева - Пеарлмуттер (что впереводе на русский означает что-то вроде «мамин жемчуг», или более официально -«Жемчуг матери»).

Но есть и серьезные обвинения, от бесконечного повторения, вошедшие в общественное сознание как достоверные и, тем не менее, по сути не более,чем мифы. Конечно, отношение каждого человека к историческим фигурам носит во многом эмоциональный характер. И установившееся мнение изменить почти невозможно. Но именно поэтому претензии к Хрущеву требуют не столько полемического, в стиле «от дураков слышим», а объективного рассмотрения.

Десять лет Хрущева были перенасыщены реформами и новациями разного рода. В целом, «оттепель» была исторически неизбежна, как в 20-е годы было неизбежно создание жестко централизованной системы управления страной. Недаром к весне 1953 года все три претендента на высшую власть, Берия, Маленков и Хрущев имели уже свои представления о необходимых изменениях в политике и экономики страны. И кто бы из них не оказался лидером, общая направленность реформ была предопределена: расширение границ политической демократии во-первых, и ускоренный рост благосостояния народа, во-вторых. Личные качества бесспорно определи ли бы те или иные конкретные решения, их детали, сроки, степень радикальности, саму «окраску», но, повторяю, «оттепель» как таковая, все равно бы состоялась. Разумеется, Никита Сергеевич  был, как и остальные руководители, человеком, сформированным сталинской системой и до конца своих дней оставался как бы внутри этой системы, вместе с ее достоинствами и пороками. Вместе с тем, личность Хрущева наложила на нее яркий отпечаток.

В здачу этой статьи не входит анализ всех,  даже наиболее значимых, повортов и «переворотов» в политических и хозяйственных областях жизни. Даже такие исторические, как освоение целины и  прорыв в космос остались «за кадром». 

Я тщательно отбрал те из обвинений, предъявлямых Хрущеву, которые носят политический характер. Которые позволяют тем, кто в них верит, бесконечно твердить, что именно Хрущев  положил начало реставрации капиталима.

Если их  систематизировать получится следующий результат.

В  политике и идеологии:

- «отмена» диктатуры пролетариата и провозглашения КПСС партией всего народа в 1961 г.;   

- массовая реабилитация, в результате которой, как утверждают примитивные сталинисты, на свободе оказались не только некоторые необоснованно репрессированные, но и очень многие законно осужденные. В. М. Молотов, к примеру, до конца жизни утверждал, что без основательной «чистки» 1937-38 гг. мы не избежали бы во время войны «пятой колонны»;

- критика «культа личности», разлагающая клевета, невиданное очернительство, дегероизация отечественной истории;

- подмена строительства общества всеобщей справедливости ожиданием сытости у непрерывно пополняемого корыта и убогого комфорта - через 20 лет, когда  «все блага польются полным потоком».

В экономике:

- ликвидация  машинно-тракторных станций - « высшей для села в то время формы обобществления средств производства, ибо МТС являлись однотипным с социалистической индустрией сектором, через который осуществлялась прямая технологическая и организационная увязка аграрного и промышленного производства, что вело к постепенному стиранию граней между рабочим классом и крестьянством, физическим и умственным трудом

- отказ от привычного ежегодного весеннего снижения цен, замена его «упорядочением цен».

- объявление неверным вывод Сталина о необходимости постепенного отхода от товарно-денежных отношений.

В этих инвективах, как в зеркале, правдиво отражается политическое лицо современного сталинизма. Что же до бедного Хрущева, то все перечисленное -  замечательный образец, мягко говоря, политической мифологии. Для опровержения каждого из обвинений была бы нужна отдельная статья - хорошо известно: назвать человека без особых доказательств, к примеру, оппортунистом легко, а вот доказать в ответ «что ты не верблюд», требуется куда больше усилий. Но и далее оставлять без ответа подобное «творчество» тоже невозможно, ибо мифы «каменеют». Поэтому, хотя бы коротко.

1. Главное, буквально «расстрельное» политическое обвинение: отказ от принципа диктатуры пролетариата в Программе КПСС, принятой на XXII cъезде. Но спрашивается, о каком пролетариате можно вообще говорить в 1961 году?

Друзья сталинисты! Вам же, еще за двадцаь пять лет до Никиты Сергеевича вполне понятно разъяснил Иосиф Виссарионович. В ноябре 1936 года, на Чрезвычайном 8-м Всесоюзном съезде Советов он сказал: «Взять, например, рабочий класс СССР. Его часто называют, по старой памяти, пролетариатом. Но что такое пролетариат? Пролетариат есть класс, лишенный орудий и средств производства при системе хозяйства, когда орудия и средства производства принадлежат капиталистам, и когда класс капиталистов эксплуатирует пролетариат. Пролетариат - это класс, эксплуатируемый капиталистами. Но у нас класс капиталистов, как известно, уже ликвидирован, орудия и средства производства отобраны у капиталистов и переданы государству, руководящей силой которого является рабочий класс... Стало быть, наш рабочий класс не только не лишен орудий и средств производства, а наоборот, он ими владеет совместно со всем народом... Можно ли после этого назвать наш рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя".

И, соответственно, первая статья новой, Сталинской Конституции стала гласить: «1.Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян». Так к какой формуле это утверждение ближе, к «диктатуре пролетариата» или же к «общенародному государству»? И уж заодно напомню, что задача построения коммунизма была выдвинута вовсе не Хрущевым, а непосредственно Сталиным в 1939 году, на XVIII съезде, тогда еще ВКП(б).

Но, может быть, вы хотели бы сохранить вместо диктатуры пролетариата, «диктатуру рабочего класса»? Тогда, против кого или над кем? Над интеллигенцией, над крестьянством? Бессмыслица, если речь идет не о диктатуре отдельных групп или личной диктатуре (это другая тема), а именно о диктатуре классовой. Использование же «крутых» мер против тех или иных групп или индивидуумов (шпионов, уголовников и т. п.) действия которых наносят ущерб обществу - не есть диктатура. При коммунизме, говорит Ленин: «...некого подавлять, - «некого» в смысле класса, в смысле систематической борьбы с определенной частью населения». При этом, «мы не отрицаем возможности и неизбежности эксцессов отдельных лиц, а равно необходимости подавлять такие эксцессы».

2. Конечно, здесь самый болезненный вопрос о репрессиях и реабилитации. Позиция современных сталинистов во многих случаях задается с предельной откровенностью: «...на свободе оказались не только некоторые необоснованно репрессированные, но и очень многие законно осужденные...». Спорить с подобными взглядами невозможно - нас разделяет не только политическая, но и морально-этическая граница.  Бессмысленно снова напоминать этим людям, сколько во время «большого террора» погибло старых большевиков, делегатов съездов и членов ЦК партии, народных коммисаров и командиров Красной армии, не говоря уже о просто советских людях - коммунистах и беспартийных. А было их - назову лищь одну цифру - 700 тысяч расстрелянных за два года, 1937-й и 1938-й. Число это подтверждено архивными данными, с ним согласно и руководство большинства современных компартий и, что существенно, оно в десятки раз ниже цифр, которые используют в антикоммунистической пропаганде наши противники. Но и так, оно означает (представьте себе для ясности), что два года подряд, ежедневно, в стране расстреливалось в среднем по тысяче человек! Так вот считать их, за исключением «некоторых», пятой колонной, - вот это и есть «разлагающая клевета, невиданное очернительство, дегероизация отечественной истории».

Точно также противоречит правде, обвинение в «разлагающей клевете, невиданному очернительству, дегероизации отечественной истории». Откровенная ложь! Наоборот, в историю были возвращены многие герои революции и гражданской войны, строители социализма. Революционная романтика стала преобладать на экранах и в книгах о первых десятилетилетиях ХХ века.

3. По поводу так называемого «колбасного коммунизма» и «ожиданием сытости у непрерывно пополняемого корыта и убогого комфорта».  Утверждение, будто «служение делу строительства первого в мире общества всеобщей справедливости»Хрущев подменил этим самым «ожиданием», просто издевательство над исторической правдой. Я уже писал по аналогичному поводу, что мне эти обвинения кажутся постыдными.

Не хочется переходить на личности, но особенно неловко выслушивать подобные проповеди от людей, которые большую часть жизни  занимали высокие  должности  (не сомневаюсь, что заслуженно), и в силу этого были и сыты, и обепечены «убогим комфортом». Ведь никогда еще, ни до 1961 года, ни после, наш народ не удовлетворял полностью свою потребность в питании в соответствии с научными нормами, никогда не был обеспечен жильем, бытовой техникой и т.д. и т.п. в достаточной мере. Так обстоит дело у критиков Хрущева с идеологическими «обличениями».

4. Экономический блок «обвинительного заключения» базируется на штампованных «антихрущевских» утверждениях, которые, как и в случае с кукурузой, ни разу (кто бы их не использовал) не были всерьез обоснованы. К сожалению, именно поэтому, здесь требуются более подробные объяснения.О товарно-денежных отношениях. Да разве Сталин предлагал начать немедленный переход к продуктообмену? Давно ли товарищи заглядывали  в «Экономические проблемы социализма в СССР»? Цитирую: «Говорят, что товарное производство все же при всех условиях должно привести и обязательно приведет к капитализму. Это неверно. Не всегда и не при всех условиях!... Товарное производство приводит к капитализму лишь в том случае, если существует частная собственность на средства производства...». И далее: «Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его «денежным хозяйством» исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства. Но пока этого нет, пока остаются два основных производственных сектора, товарное производство и товарное обращение должны остаться в силе, как необходимый и весьма полезный элемент в системе нашего народного хозяйства».

Что же до перспективы, то именно  Программой КПСС, принятой XXII съездом партии, предусматривалось последовательное сокращение товарно-денежных отношений, в том числе путем соответствующего расширения фондов общественного потребления.

5. Самое тяжелое из экономических обвинений - роспуск машино-тракторных станций (МТС). Сейчас уже мало кто помнит, что это были государственные предприятия, одно или несколько на район, в которых была сосредоточена вся без исключения  сельскохозяйственная техника (трактора, комбайны и т.п.). Колхозы же владели только простейшими орудиями и инвентарем. Каждая МТС  выполняла механизированные работы для закрепленой группы колхозов. Делала она это разумеется по плану и договорам, за «натуроплату», но самим колхозам ни коим образом не подчиняясь. Так продолжалось до 1958 года, когда МТС были преобразованы в ремонтно-технические станции (РТС), а техника продана колхозам.

Теперь давайте порассуждаем. Можно ли было обойтись без МТС на заре колхозного движения? Нет, это было просто физически невозможо. В 1928 году в СССР действовало 33  тысячи колхозов, объединявших 400 тысяч крестьянских дворов. То есть средний колхоз состоял всего из 12 дворов. Добавьте к этому общую малограмотность крестьянства, большинство которого вообще ни разу в жизни не видело моторизованной техники. Сдавать в аренду или продавать трактора таким колхозам было бессмысленно. Но вот прошло тридцать лет. И все эти годы постепенно шло укрупнение колхозов,  их число достигнув максимума - 236 тысяч перед войной, затем стало постепенно уменьшатся (сначала именно из-за войны, а затем уже по естественным причинам). Менее 50-ти тысяч - вот сколько  хозяйств осталось к концу 50-х годов. Зато укрупнение привело к тому, что в среднем   в одном колхозе  было уже более 370 дворов. Так могли ли эффекивно работать тысячные коллективы, имеющие в своем распоряжении лишь грабли да лопаты, и вынужденные по каждой мелочи обращаться за техникой к «чужому дяде»? И крестьяне уже стали не те, что раньше - машинами их было не удивить. Поэтому передача техники колхозам явилась такой же неизбежной, как создание МТС за тридцать лет до этого. Что же до упрека, что этот шаг дал «толчок превращению средств производства в товар, ибо МТС являлись однотипным с социалистической индустрией сектором», то должен напомнить, что именно при Хрущеве, начался массовое преобразование колхозов в совхозы, то есть расширение социалистического сектора и превращение крестьян в рабочих и служащих.

Мне кажется, что критики Хрущева, в данном случае - жертвы инерционности своего мышления, типичного для догматиков: полного непонимания, и даже нежелания понимать элементарную диалектику - то, что единственно возможно для одного времени, становится совершенно невозможным для другого.

6. «Классическими» стали хвала Сталину за ежегодное снижение цен и осуждение Хрущева за отказ от этой практики. Однако, и здесь требуются уточнения. Сталинская экономическая политика, вовсе не была прямолинейной «как Невский проспект». Сегодня, многие товарищи просто не знют, что на протяжении двадцати лет, с 1928 по 1947 год, цены только росли. Особенно большой была инфляция в годы первых пятилеток: С 1928 по 1940 год цены на хлеб выросли в 11 раз, на масло - в 7, на сахар в 6 раз.  Зарплата росла медленней, и это было оправдано - страна готовилась к войне, и народ должен был затягивать пояса. За годы войны розничные цены выросли еще  более, чем вдвое, зарплата - в полтора раза.

После Победы положение стало меняться. От низшей (военной) точки, производство товаров потребления и продовольствия (за исключенем неурожайного 1946 года), быстро пошло вверх. Чтобы этот прирост могло получить население, нужно было последовательно, либо повышать заработную плату, либо снижать цены. Почему, и совершенно правильно, был выбран второй путь? Во-первых, между розничными ценами, повышенными, при отмене карточек, с января 1948 года, и себестоимостью товаров сложился большой «люфт». Во-вторых, высокие темпы роста производительности труда и снижения себестоимости, которые свойственны каждому восстановительному периоду. Это и дало возможность семь лет подряд снижать сначала в больших, а затем в меньших размерах, цены на большинство товаров. Правда, два обстоятельства, сопровождавшие этот процесс, снижали его политический зффект. Первое - ежегодная, практически обязательная, подписка на государственные займы, как правило в рамере месячной зарплаты. Второе - ежегодные массовые пересмотры норм  и расценок, со снижением их на 15-25 процентов. Тем не менее, особенно по сравнению с военным временем, жизнь улучшалась быстро и наглядно.

Но уже с окончанием восстановительного периода стали вырисовываться новые проблемы. Темп роста производительности труда хотя и снизился до «нормальных» для мирного времени, 6-8 процентов в год, но позволял попрежнему снижать цены на 4-5 процентов. Дело было в другом. Рост зарплаты в военные годы шел в значительной степени стихийно. В результате  возник недопустимый разнобой в уровнях оплаты труда между отраслями, предприятиями и отдельными профессиями. (Нечто похожее, только в еще большей степени, мы наблюдаем сегодня).  Несправедливый, и более того, социально опасный разрыв сложился между высоко-и низкооплачиваемыми группами народа. Между тем от снижения цен выигрывали все слои в равной мере, а если мерять не в процентах, а в рублях, то больше выигрывали те, кто больше получал. К примеру, от снижения цен на 10%, получавший тысячу рублей выигрывал сто рублей, а  тот, кто зарабатывл сто рублей, - только десять. В то же время, диспропорции сохранялись неизменными. Поэтому руководство страны приняло новую стратегию: дополнительные ресурсы, возникающие по мере роста производства предметов потребления, направлять на увеличение денежной зарплаты отдельным категориям работников, при стабилизации цен. При этом был выдвинут принцип - «повышение зарплаты низкооплачиваемым работникам, упорядочение оплаты среднеоплачиваемых, сохранение доходов высокооплачиваемых». Часть средств стала направляться на стимулирование роста производительности труда. Одновременно (с 1956 года)  были отменены единовременные массовые пересмотры норм и прекращена подписка на государственные займы.

7. Но помимо прямых обвинений широко принята практика отрицания успехов хрущевских реформ даже в случаях, когда, казалось бы, успех очевиден. «Кукуруза» и «хрущобы» - наболее яркие примеры.

Дело   вовсе не в прзовище «кукурузник», которое тянется за Хрущевым через десятилетия. Дело в конечных результатах организованного им «штурма и натиска» по внедрению этого злака на поля страны.

И я спрашиваю  тех, кто до сих пор ставит эту кампанию Хрущеву в вину, а вы вообще то интересовались, что было с кукурузой до Хрущева, и что стало с ней после него, когда был не только снят насильственный пресс, но и вся эта работа подверглась всенародному осмеянию. Что-то я не помню в ваших обличающих  статьях и докладах никаких сведений по этому поводу.   Поэтому я рад сообщить всем интересующимся: в 1950 году кукурузы на зерно собрали 6,6 миллиона тонн, в 1965, на пике - 9,8  миллиона, а спустя еще 25 лет, когда Хрущева уже десять лет как не было в живых - 16,9 миллиона! А значит, кукуруза, пройдя «огонь, воду и медные трубы» оказалась нужна стране. Спасибо, Никита Сергеевич!

Верно: до сих пор рассказывают жизненные истории о попытках насильственного «продвижения» кукурузы чуть-ли не за Полярный круг. Однако, каждому думающему человеку ясно, что этот идиотизм -  неизбежная плата, обратная сторона той (в целом эффективной для своего времени) системы управления, при которой руководители каждого, подчеркиваю, каждого уровня управления считали своим долгом не только выполнить, но и перевыполнить задания идущие сверху, особенно когда кампания приобретала политический характер. Сплошная коллективизация, массовые репрессии, подписка на займы, та же кукуруза, а двадцать лет спустя - вырубленные виноградники в ходе антиалкогольной кампании - лишь наиболее яркие проявления этого «закона».

8. Особая заслуга Хрущева - «жилищная революция».

Сейчас нормой стало презрительное отношение к «хрущевкам» как к выстроенным на скорую руку сараям. Это простительно только молодым людям, не помнящим быт того времени. Но, вот опять сухие цифры. В наследство от дореволюционной России («процветающей», по мнению некоторых любителей старины) страна получила ветхий жилой фонд, три четверти которого была выстроена из дерева. По данным 1912 г. в Москве насчитывалось более 24 тыс. коечно-коморочных квартир, в которых проживало более 300 тыс. человек. Почти 125 тыс. человек жили в подвалах и полуподвалах. В то же время, в 1914 г. в центре Москвы сдавалось около 5 тысяч свободных больших многокомнатных квартир со всеми удобствами. Аналогичная ситуация была и в Петербурге, где в коечно-коморочных квартирах на одного жителя приходилось, 8 кв.м. площади пола.

В августе 1918 года Президиум ВЦИК издает декрет «Об отмене частной собственности на недвижимость в городах». Начинается массовое переселение рабочих из ветхих домов и подвалов в эти, конфискованные у бывших владельцев дома. В Москве, за шесть лет в благоустроенные квартиры было переселено почти 500 тысяч человек, в Петрограде   были существенно улучены жилищные условия 300 тысячамбеднейшим слоев городских жителей (привет профессору Преображенскому с его «собачьим сердцем»).

За годы первых пятилеток массы крестьян хлынули в города, составив основную массу трудовых рессурсов, необходимых для индустриализации. Городское население страны выросло на 40 миллионов человек. Нет необходимости сейчас описывать нелегкий коммунальный быт «вороньих слободок», с их страстями, любовью и ненавистью, вспышками взаимной вражды, и проявлениями благородства. Он стал на десятки лет фоном для произведений городской литературы и других видов искусства. Война, превратив в руины сотни городов, еще более обострила жилищный кризис.

В середине ХХ века, жилищный фонд Москвы на девять десятых состоял из коммунальных квартир. А это означало, учитывая их большую заселенность, что всего, в отдельных квартирах, жили менее 10 процентов москвичей.

В 1957 году по инициативе Хрущева началась «жилищная революция». Строительство пятиэтажных домов развернулось в невиданных ранее масштабах. Новые микрорайоны возникали с непостижимой быстротой. Только за один 1961 год город получил 121 тыс. квартир. В 1962 году было сдано в эксплуатацию 3, 3 млн кв. м. жилья, в 1963-м - 3,9 млн кв. м, в 1965-м - 4,6 млн кв. м,. Доля москвичей, живущих в отдельных квартирах, выросла с 40% в 1961 г. до 60% в 1971 г., 79% в 1981 г, 85% в 1991 г. В 60-е гг. ежегодно 490 тыс. москвичей улучшали свои жилищные условия. Для сравнения, в 70-е - 420 тысяч, в 80-е -  280 тысяч,  в 1999 г.--101 тысяча человек. Аналогичный процесс шел во всей стране.В 80-е гооды ввод жилья достигал 100 миллионов кв.м. ежегодно, в России - 80 миллионов.

Сейчас даже трудно представить счастье тех, кто въезжал в новые квартиры, пусть они были малометражны, с тесноватыми кухнями и совмещенными санузлами. И это было одним из главных факторов того социального оптимизма, который охватил советский народ во второй половине 50-х годов.

9.  В следующие пятилетки страна продолжала форсированное развитие. Быстро рос жизненный уровень и городского и сельского населения. Были проведены крупные реформы в социальной сфере:

- в июле 1956 г. был принят новый закон о пенсионном обеспечении. Пенсионный возраст -у мужчин начинался теперь  в 60 лет, у женщин - в 55 лет, что было гораздо лучше, чем в большинстве западных стран. Сумма ежемесячной пенсии колебалась от 30 до 120 руб. (в масштабе цен 1961 г.).
- в сентябре 1956 г. установлен минимум заработной платы (к середине 60-х гг. - 60 руб).
- в 1965 г. впервые были введены пенсии по старости для колхозников (мужчины - с 65 лет, женщины - с 60 лет).

- В 1956 г. был принят закон о сокращении рабочей недели с 48 до 46 часов, а в конце 60-х гг. рабочая неделя была сокращена до 41 часа и суббота стала вторым выходным днем.

Но главным социальным достижением этого хрущевского десятилетиепериода можно считать «раскрепощение» трудового народа.  В апреле 1956 г. был отменен антирабочий закон 1940 г.  о запретах на перемену места работы и  о суровых наказаниях за опоздания на работу и прогулы. И второй - о выдаче колхозникам паспортов и предоставлении им права менять места жительства. Попробуйте с позиции 21-го века представить страну, где 40 процентов населения не может без особого разрешения переехать в другой город, даже ближайший, да и просто в другое село, а остальные 60 не могут по собственному желанию уйти с работы либо просто сменить ее место.   Наконец  был отменен Закон о принудительном наборе в ремесленные училища детей закончивших семилетку. Все это означало конец мобилизационной экономики и переход к значительно более «мягкой» командно-административной системе.

И вот, все это вместе взятое и стало основой той волны социального оптимизма, который охватил советский народ во второй половине 50-х годов и начала 60-х. Стало временем массового трудового подвига молодежи при освоении целины и на ударных комсомольских стройках, достижения новых высот в науке и искусстве. Эта эпоха была партийной бюрократией придушена вместе с Хрущевым и никогда более не возрождалась.

Однако нельзя не видеть и противоречивость и самой личности Никиты Сергеевича и непоследовательности многих его действий. Его часто подводили отсутствие фундаментальности, торопливость, импульсивность, невысокая общая культура.  Нет сомнений, большинство из реформ Хрущева были направлены на благо людей труда), другие исторически и практически неизбежны (ликвидация МТС, сокращение армии), но проведены второпях, без нужной поготовки, третьи спорны (создание Совнархозов), четвертые просто противоречили здравому смыслу (ссора с интеллигенцией, и, в конце, разделение партийных органов на городские и сельские, что предрешило его политическую судьбу).

А  наиболее точно сформулировал итоги деятельности Хрущева не политик и не историк, а великий советский кинорежиссер, Михаил Ромм. Человек, снявший великие фильмы - «Ленин в Октябре», «Мечта», «Девять дней одного года», «Обыкновенный фашизм», кстати, немало претерпевший от Никиты Сергеевича:

« ...Пройдет совсем немного времени, и забудутся и Манеж, и кукуруза... А  люди будут долго жить в его домах. Освобожденные им люди... И зла к нему никто не будет иметь - ни завтра, ни послезавтра. И истинное значение его для всех нас мы осознаем только спустя много лет... В нашей    истории достаточно злодеев - ярких и сильных. Хрущев - та редкая, хотя и противоречивая фигура, которая олицетворяет собой не только добро, но и отчаянное личное мужество, которому у него не грех поучиться и всем нам...»