I. ДОСЕМИТИЗАЦИЯ ЕВРОПЫ

Западная Европа корчится от шока — к ней вернулось её прошлое. 77 лет назад, в середине июля 1938 года на совершенно бездарной конференции во французском курорте Эвиан-ле-Бен на живописном берегу Женевского озера западные демократии не смогли договориться о приёме беженцев из Германии. В основном евреев, но были и католики-диссиденты, немцы-антифашисты. Участники конференции лишь попросили Рейх оставлять изгоняемым хоть часть имущества (чтобы было чем платить за гостеприимство).

70 лет назад дороги центральной, восточной и южной Европы были забиты десятками тысяч евреев, которые из концлагерей тянулись не в родные места (слишком хорошо помнили отношение местных жителей во время Холокоста), но к портам, где можно было набившись как "анчоусы в бочки", на всяких посудинах старались отплыть в Подмандатную Палестину. Однако флот Его Величества эти посудины отлавливал и беженцев свозили в концлагерь на Кипре, названный в честь только избранного лейбористского премьера "Бевинград". Обо всём это советую прочитать в романе Леона Юриса "Эксодус" ("Исход").

Сегодня прошлое вернулось к европейцам. И их корежит стыд, такой, что что даже венгры смотрят как на конченную мразь, на свои власти, спешно тянущих колючку на сербской границы. Только всё вернулось наоборот — семиты идут в Европу. В Европу бегут сирийцы и ливицы, которых тошнит от исламского радикализма, получившие светское образование европейского типа, по ноздри переполненные консервативными семейными ценностями, твердящие о желание учиться и работать. В Европу бегут люди, очень мало отличающиеся от самих восточных и южных европейцев, какими они были ещё век, а то и куда меньше назад. Про западных европейцев тоже самое можно сказать, сдвинув шкалу времени ещё на полвека.
И от картин ясноглазых и белозубых детей, которых протаскивают через лазы из колючей проволоки, западная Европа сходит с ума.
Видимо, суровая классная наставница-история решила, что в Западной Европе образовался недокомплект семитов и его нужно срочно восполнить — для полноты цивилизационного разнообразия.

И ещё о проблемах мигрантов в разрезе цивилизационного кризиса. Вдвое меньшие по численности, чем Евросоюз, США переваривают вдвое большее число нелегальных мигрантов и беженцев. Возможно, трудности Европы связаны с тем, что она по-прежнему остается конгломератом десятков больших и малых наций, а логика её развития требует форсировать формирование общецивилизационной идентичности, такой идентичности, которая интегрирует всё новых и новых людей, не вынуждая их метаться между гетто и превращением в составные части конкретных европейский наций, но давая возможность стать европейцами "вообще". Стали же отменными "европейцами" испанцы, которые 500 лет назад творили с "неверными" такое, что любой ISIL сейчас побледнел бы от зависти.

Немного о материальных доводах. Прежде всего, достаточно модифицировать социальное законодательство так, чтобы стараться давать беженцам "не рыбку, а удочку". И, кроме того, должен же кто-то есть то, что не доели дорогие россияне, устрашённые передвижными крематориями и казачьими рейдами по супермаркетам

II. БЕЖЕНЦЫ: СОЦИАЛЬНАЯ АРИФМЕТИКА И СОЦИАЛЬНАЯ ГЕОМЕТРИЯ

Мне очень нравится слушать отечественные обсуждения ситуации с потоком беженцев в Западную Европу: такое искреннее желание защитить «нашу Европу» от потока варваров-иждивенцев. Прямо по Фёдору Михайловичу: «О, русским дороги эти старые чужие камни, эти чудеса старого Божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим!».

Дьякон Кураев, распалившись на «Эхе», даже стал подробно описывать: какого бы он пускал (знающих языки технически грамотных ближневосточных христиан), а кого – нет. Представил его начальником французской таможни в 20-е годы. Представил отчаявшихся русских беженцев 1921 года и еврейских – полтора десятилетия спустя…

И понял, что для аудитории таких рассуждений заявления фрау канцлерин Меркель и мосье президента Олланда о недопустимости венгерских проволчных стен на сербской границе – признак клинического слабоумия западной демократии.

А вот теперь давайте разберёмся. За полтора года не шибко богатая РФ приняла и быстро и безболезненно интегрировала беженцев из Донбасса числом в один процент своего «обновлённого Крымом» населения. Сопоставимые, хоть и меньшие доли, составляет ежегодно число нелегальных эмигрантов в США. Это я плавно подвожу к тому, что объединённая Европа может относительно спокойно ежегодно принимать в раз в десять больше иммигрантов, чем в этом «обвале».

Я вспоминаю стенания «коренных москвичей» - детей привезённых в первопрестольную по оргнабору и набранных по лимиту на стройки 70-80-х, или всеми правдами и неправдами зацепившихся за Москву провинциалов - выпускников столичных вузов того же времени, что вот - «понаехали». Но все понимают, что без этих «новых москвичей» столица уже полностью стала бы городом малодетных инженерОв на пенсии.
Западная Европа – это и есть такая Москва четверть века назад. Всех «коренных европейцев» неумолимый социальный эскалатор занёс в средний класс.

Высочайшая урбанизация и полный развал традиционных ценностей на рубеже 60-70 (Революция Постмодерна) закономерно привели к депопуляции и интеллигентизации населения.

И поэтому Западной Европе (Восточная и Южная пока обходится урбанизацией своего пропорционально огромного крестьянского населения) остро нужны всё новые и новые миллионы людей с установкой на большие патриархальные семьи, с огромным стимулом к социальной мобильности – учить язык, получать профподготовку, получать приличную работу, посылать детей в университеты… Все понимают, что кормить 70-летних французов и немцев будут те сирийские дети, которых сейчас пропихивают под колючкой…

Это – ирония истории, но в Европу бегут носители «веберовского духа». Такими же были гугенотские беженцы от короля-Солнца, давшие, в частности, огромный спурт Пруссии. Беглое - от мелкокняжеских порядков фатерланда - немецкое мужичьё, привеченное матушкой Екатериной, потомки которых веком позже стали для петербургской эпохи тем же, чем евреи – для эпохи советской.

Вторая ирония истории в том, что именно греки, буквально вынесшие мозги всей Европе причитаниями о необходимости братской солидарности с экономическими лузерами, сейчас необычайной жестоко ведут себя с ближневосточными беженцами.

Искусственно законсервированное ещё «Общим рынком» полвека назад в качестве важнейшего социокультурного слоя, западноевропейское фермерство, подобно голодным птенцам (или котятам) всё время нагло требует жрать. Их поддерживают высокими закупочными ценами (как колхозников южных республик в СССР). Так проще скормить сирийцам и ливийцам то, что недоели из-за «путинских крематориев» русские.

Вместе с голодными ртами в Европу бегут сильные руки и работоспособные гениталии. И головы тоже. И не надо забывать, что новые беженцы по горлу сыты играми в исламское возрождение. Точно также, как беженцы из СССР были по горло сыты социализмом и разнесли ненависть к нему по миру. Именно ближневосточные беженцы могут взорвать самозакукливание исламских «гетто» европейских мегаполисов.

Единственная серьёзная проблема – это утраченное западноевропейцами умение интегрировать «метеков» в свою цивилизацию. То, с чем они справлялись, почти шутя абсорбируя сотни тысяч негров (и выходцев из Вест-Индии), поляков, евреев и русских. Да, и испанцев и южных итальянцев, которые три четверти века назад от нынешних сирийцев отличались лишь дикой спесью и страстью к поножовщине. Америка умеет делать «американцев вообще» уже во втором поколении. Северорусский субэтнос – делать «русских вообще» (южнорусский субэтнос – «казаки в широком смысле слова» и славяне ЮФО - в этом смысле отличается радикально). Но Западная Европа больше не может своим культурным полем «перемагнитить» своё уже коренное мусульманское население. Прежде всего, потому что она остаётся «Европой наций». Турок не хочет становится дойчем. Алжирец – отказывается числить себя духовным потомком д’Артаньяна. Значит европейская истории - неугомонная и неотвратимая как классная наставница, ставит Западную Европу перед мощнейшим вызовом. Западная Европа сегодня оказывается вынуждена «американизироваться в хорошем смысле» - создать общее поле цивилизационной интеграции, которым она обладала ещё полтысячелетия назад, но постепенно утратила, увлечённая романтизмом национально-этнических возрождений двух последних столетий.

И ещё. Опыт Америки показывает – универсальный ключ к интеграции – это втягивание в политику и работа. Первая задача была решена просто – век назад демократы Восточных штатов сделали ставку на эмигрантский электорат. Поэтому они были заинтересованы не только в скорейшем наделении понаехавших гражданством, но и в их регистрации избирателями.

Таким образом, век назад была создана чудовищная система политической коррупции, но голосующие семьями по указке мелких политических боссов тут же осознавали себя настоящими американцами.

Америке очень помог и длительный период отторжения профсоюзов – как неамериканских по духу, «европейских» и «красных». Любой приезжий, готовый пахать без социальных гарантий, дольно быстро находил работу. Сколько бывших московских доцентов стали таксистами в Нью-Йорке! А бывших белых поручиков – в Париже?

А сейчас – когда во Франции почти восстановлена цеховая система, и травят всех шоферов, не купивших лицензию, стоимость которой заставила бы умереть от стыда самого жадного короля!? Не хотите приучать поколения к жизни на пособия – раздавайте направо и налево разрешение работать. И плевать на вопли профсоюзов – цивилизация дороже!

Последнее – очень важное. Структура человеческого общества, видимо, требует наличия социального дна, некоего рукотворного ада. Мира нищеты и униженности, из которого неистовыми усилиями, но можно выбраться.

Когда западноевропейцы почти поголовно въехали в мидл-класс, неумолимые социальные механизмы потребовали воспроизвести пролетарские и люмпен-пролетарские низины социальной пирамиды. В Западной Европе воспроизводство этих «проклятьем заклеймённых» страт происходит за счёт иммиграции. Точно также, как, например, это случилось в Москве уже два раза на нашей памяти: за счёт волны лимитчиков сорок лет назад, и за счёт гастарбайтеров и кавказских провинциалов - в наши дни.