Национальный вопрос великороссам
Опубликовано 09.04.2009
автором Евгений Ихлов
в разделе Политический расклад
 |
Споры о нации
Как известно, Национальная Ассамблея Российской Федерации, среди прочего, призвана согласовать позиции оппозиции по всей ширине идеологического спектра сторонников народовластия. Уже удалось согласовать позиции по правовой реформе – Совет Ассамблеи консенсусом утвердил «Концепцию Национальной Ассамблеи по защите прав человека и гражданина «Путь к восстановлению права в России».
Договорились шарахаться от споров по социально-экономическим реформам, поскольку считается, что именно социально-экономические вопросы жестко разделяют правых с левыми и очень правыми. Дабы не усугублять… Но самое забавное в том, что в условиях финансово-экономического коллапса (который либо приведёт к власти народно-революционное движение, либо, напротив, станет естественным следствием его победы), т.е. в условиях, как любят писать публицисты, галопирующей инфляции, пустых прилавков, массовых банкротств - и консерваторы, и либералы, и социалисты будут обречены на одни и те же шаги – рационирование продуктов для самых бедных; землю – тем, кто ее обрабатывает; замораживание базовых цен и национализация олигополий. Ибо ни одно вменяемое революционное правительство не позволит сбежавшим от социальных бурь владельцам шахт, заводов, рудников и комбинатов «из прекрасного далека» распоряжаться своим брошенным на произвол судьбы имуществом.
Остался один вопрос, вокруг которого робко топчутся правые, левые и умеренные – национальный. Все понимают его сугубую важность при воссоздание разваливающейся государственности и – не желают вынести на общую дискуссию, понимая его взрывчатый характер.
Я отлично осознаю, что национальный вопрос на доктринальном уровне в сегодняшней России и является одним из главных разделителей и раздражителей. Что немного странно в условиях консенсуса по базовому вопросу – о необходимости немедленного смещения коррумпированного полицейского авторитарно-олигархического режима и установление широкой представительной демократии.
Мне не хочется влезать в доктринальные споры, вместо этого я полагаю необходимым обрисовать объективную реальность по национально-политическому вопросу, сложившуюся на весну 2009 года в России.
Прежде всего, я хочу четко заявить, что очень не люблю патриотизм. Вся та благородная забота о стране, о народе, о природе и людях, которую принято называть «хорошим патриотизмом», полностью описывается понятием гражданский долг.
Патриотизм же вынуждает человека (или партию) искусственно ограничивать свой гражданский долг национальными или административными границами. Патриотизм так же ограничивает гражданский долг и гуманизм, как похоть ограничивает любовь. И, разумеется, патриотизм так же естествен и посему приятен для человека. Патриотизм вынуждает хороших людей сражаться друг с другом во славу мерзавцев у каждого за спиной. Национализм же – это просто стремление совместить этническое с государственным и поставить этнические и/или государственные интересы выше как локальных, так и общецивилизационных. Все – высказался…
Теперь об объективной ситуации с национальным вопросом. Во-первых, после некоторых колебаний, путинский режим принял решение бороться с радикально-националистической русской оппозицией, так же решительно, как и с оппозициями левой и либеральной. В Кремле хорошо поняли, что без относительно того, что будет начертано на знаменах массового протестного движения – «Россия для русских» или «Права человека превыше всего», это движение будет направлено против коррупции, эксплуатации, бесправия и «ментовского» произвола.
Кроме того, в Кремле понимают, что всплеск великорусского национализма хоронит Федерацию, лишает ее конституционной легитимности, в близкой (очень-очень близкой) исторической перспективе сведёт Россию к обрубку «с названием славным Русь». Ликвидационная команда Советского Союза, сформировавшая сегодня политическую и деловую элиту России, явно не хочет – без особой нужды – пережить ещё одну «величайшую геополитическую катастрофу».
Во-вторых, в Кремле всё-таки решили предлагать подданным не романтически-националистическую идентичность, но некий имперско-универсалистский, «евразийско-византийский» проект. Ельцинские реформаторы, будучи либеральными утопистами, пытались насадить концепцию «россиянства» - как некую общефедеральную гражданскую нацию американского типа (Америкой тут названо все – от Канады, через США, Мексику и Кубу – до многорасовой Бразилии). К слову сказать, слово «россияне», вызвавшее такой глумливый гогот у национал-романтиков – не просто абсолютно русское, оно по своей этимологии – древнерусское. Россияне – это жители земли Россов=Руси. Как вавилоняне – жители Вавилона, египтяне – жители Египта, римляне – жители Рима, израильтяне, филистимляне…
Русские – это принадлежащие к народу россов. Это – уже совсем другая концепция построения национальной идентичности. Все понимают, что значит принадлежность к американской (США) нации. И все понимают, что такое WASP – белый англосакс протестант (исторически - альянс выходцев из Англии, Шотландии, Скандинавии и северо-западной Германии). Еще 100 лет назад подразумевалось, что «настоящим американцем» можно стать, только превратившись в душе в WASPа – об этом знаменитая пьеса Зангвилла «Плавильный котёл», которую окончательно редактировал сам президент Тедди Рузвельт (дядя Франклина Делано) - он попросил внести в пьесу образ отрицательного олигарха-шовиниста. Пьеса, а главное, инициированная ею мощная интеллектуальная дискуссия, предлагала включить в государствообразующее «ядро» ирландцев, итальянцев, поляков, пуэрториканцев (все – католики) и восточноевропейских евреев.
Потом стало ясно, что этого недостаточно, и в границы этнокультурного фундамента американской нации включили выходцев из Восточной Азии, образованных негров и мексиканцев, мусульман…
Достаточно очевидно, что сегодня попытка свести американскую нацию к WASPу, сделав их «главной этнической национальностью» по европейскому типу, и предложив остальным этнокультурным группам быть лишь «союзными народами» (в сущности, к этому сводиться идеология американских ультраправых – «белых супрематистов»), США мгновенно уничтожит.
Удивительно, что те, кто предлагает сходную трансформацию для России (которая сомасштабна с Соединенными Штатами по этнокультурному разнообразию), т.е. создание «русской политической нации», не понимают, что столь же мгновенным – с точки зрения истории - будет и распад нашей страны. Аналогом американского ВАСПа у нас будет что-нибудь вроде РУПСа – русскоговорящий православный славянин.
Одним из основных исторических преступлений Московской патриархии в наши дни – это навязывание курса ОПЦ (Основы православной культуры), который направлен на формирование у школьников национальной идентичности на основе РУПСа. При этом естественно происходит выталкивание из этой идентичности всех иных, а, следовательно, абортирование общефедеральной гражданской идентичности. Ведь при всей возможной убогости курса ОПК, он все равно будет нести эмоционально куда более сильный воспитательный заряд, чем «граждансковедение» с её вымученным – «у вас у всех есть конституционные права и свободы, и президент их гарант».
Почему умрет Федерация
Впрочем, Российская Федерация, в условиях путинской парадигмы развития все одно – не жилец. Когда сто лет назад понятие «русский» употреблялось в качестве синонима «российского», то для этого были следующие – вполне уважительные – основания. Во-первых, для определения конкретно-этнической общности применялись понятия: «великоросс» (то, что сейчас паспортистки записывают как «русский»); «малоросс» и «белоросс» (соответственно – украинцы и белорусы). Поэтому «русский» - означало – носитель русской культуры, подданный русского царя. Это было не этническое, но культурно-историческое понятие.
Во-вторых, русская культура (включая художественную, академическую и политическую традиции) настолько доминировала, что была практически эксклюзивным путём к вестернизации. В Российской империи почти все народы могли приобщаться благ европейской цивилизации, ценностей просвещения только через русскую культуру. Русификация вела в европеизацию. Очень долго эта тенденция сохранялась и в советское время.
Сейчас всё кардинально изменилось. Россия и русские (в этническом понимании) – только один, и не самый удачливый, участник процесса модернизации бывших социалистических наций. Споры о том, хорошо ли что Россия так и не сумела «стать Америкой», или очень плохо – вне рамок обсуждения данного вопроса. Не судьба-с. Главное – что русская цивилизация более не рассматривается как дорога в европейскую (западную) цивилизацию. Каждый народ, каждая страна сама ищет свой путь. Иными словами, русская цивилизация перестала быть лидером модернизации на пространствах бывшей Российской империи.
Отныне русский – это конкретное этно-историческое понятие. За каждым народом – его менталитет (это банальность), но менталитет формируется, когда народ делает свой экзистенциальный выбор: принимает религию (из некоего набора мировых религий), принимает или отвергает власть другого народа, восстает против жесткого правления или находит способ встроиться в режим, какую модель власти и какую церковь предпочитает… Распад СССР дал возможность воплотить определенные типы социальных отношений, которые были задавлены, оттеснены почти «музейные запасники» национальной традиции и царизмом, и большевизмом. Чеченцы не знали ни крепостничества, ни аристократии. Своей, «единоплеменной» аристократии не знали ни украинцы, не белорусы. Украинцы, точнее, носители национального духа – казаки, веками выбирали гетмана (президента страны) и атаманов (в привычных терминах - полевых командиров, шейхов). Украинцу чужда идея царя как божественного наместника, а церкви – как министерства. И чеченцу они также чужды.
Для политического и идеологического формирования Руси необычайно важна битва на Куликовой поле. Для тюркских граждан РФ – эта битва означает прощание их предков с надеждой на всеевразийское государство. Так же, как победы рыцарей ордена Калатравы перечеркнули надежды мавров на всеиберийский халифат. Московское княжество стало царством (т.е. встало на путь создания гигантской империи, Третьего Рима) после взятия Казани. Взятие Казани на века похоронило государственный суверенитет тюрков Поволжья и Сибири.
В прошлом конфликты царств и народов – это была игра с нулевой суммой: либо Московское царство (а не задрипанное княжество/герцогство к востоку от блестящей многонациональной и поликофессиональной Литвы), либо – Казанское царство (с перспективой Великой Татарии от Волги до Якутии). Российскую империю как региональную сверхдержаву, как участника европейского «концерта наций» создала Полтавская виктория (после нее России уже - как своей - предлагали сообща делить Пруссию и Польшу, давить Францию). Полтавская виктория на 280 лет остановила формирование украинской национальной государственности, принесла крепостное право и полувосточный деспотизм на украинскую землю.
Поэтому украинцу, татарину или чеченцу очень сложно понять, когда, ссылаясь на Карамзина, русскому говорят, что у России было два выбора – величие или свобода. У их народов был совершенно иной экзистенциальный выбор в лоне модернизирующейся империи.
В прошлом все со всеми сражались. Объединяя на прошлом, воскрешают битвы минувшего.
Когда современному жителю России предлагают русскую национальную идентичность, ему предлагают принять и весь соответствующий исторический путь – великодержавие, самодержавие, крепостничество, большевизм. Естественно, русская традиция включает, как согласие с этим, та и оппонирование, включая радикальное. Главное, что национальная традиция формируется вокруг силовых линий, идущих от этих явлений.
Это означает, что проект «русская политическая нация» - это предложение всем носителям нерусской социально-культурной традиции воплотиться в русскую традицию. Представьте, что русскому школьнику, в рамках многострадального курса «Основ православной культуры», предложат гордиться победой Маккавеев (нет, про команду «Маккаби» он слышал). А почему нет? Без этой победы основателям христианства предстояло бы пытаться проповедовать среди эллинизированного сброда, который про чудеса (исцеления, блуждающие звезды, прилеты голубя к девушке) понимал хорошо, а всяческие заповеди не воспринимал как данность в принципе. Впрочем, ему предложат гордиться Дмитрием Донским, Александром Невским, Петром Великим и Кутузовым. Одновременно чеченскому школьнику (на уроках «Основ исламской культуры») предложат гордиться великим и мудрым султаном, благороднейшим Салах-ад-дином и храбрейшим шейхом Мансуром.
Современным российским властям нечего предложить объединяющего Россию: кроме выплат пенсий и перспектив встречи с майором Управления «Э» в формальной обстановке или с полковником Будановым в обстановке, так сказать, неформальной. Программа воспитания толерантности – это попытка объяснять подрастающему поколению, что слово «жид» так же неприлично произносить вслух, как и слово «жопа». И ровно с той мотивировкой…
Я даже полагаю главным историческим грехом путинизма – это его роль в грядущем распаде Российской Федерации.
Когда вы получает в полуразобранном виде бывшую империю, то у вас есть два выхода. Вы можете создать на ее месте этнонациональное государство. Разумеется, в куда более узких границах. Это государство будет стабильно за счет чувства этнической солидарности и консолидировано – силой отторжения от соседей – таких же по духу племенных образований. Вы можете попытаться прирезать себе кусок от соседей, а они – от вас. Так Милошевич превращал Югославию в Великую Сербию. Даже если бы он выиграл войну, то все равно Югославии бы не было. Была бы Сербия, по территории раза в полтора больше. И все… Потому что больше не было ни панславизма, ни независимого социализма Тито. Лишь этническое и религиозное братство.
Но если вы решили сохранить многонациональную державу, то вы должны иметь универсальную идею.
Как наше слово отзовется
Великое государство может опираться либо на великое прошлое, либо на великое будущее. Все, что объединяет в духе все российское население – это 9 мая 1945 года. Но объединяющая тема войны была полностью истощена Брежневым. Государство, платящее гроши последним тысячам ветеранов, и возникшее только благодаря ликвидации СССР, не может объединить на этом нацию. Оно может поручить своей «молодежке» принести – руками таджикских «остарбайтеров» - надувной резиновый танк к эстонскому посольству. Остальное прошлое – разделяет. Одним – Дзержинский, другим – Колчак. Одним – падение Ордынского Ига. Другим – памятник героическим защитникам Казани.
У Америки – есть конституция. Ты - имеешь свободу и закон. Все недостатки, включая Буша-младшего и жестоких полицейских, устраняются самоотверженной борьбой. Музей американской истории в комплексе Смитовского института – это настоящий музей перманентной революции. Были английские колонизаторы – свергли. Было рабство – победили. Была дискриминация женщин – поднялись на борьбу и победили. Угнетали иммигрантов и рабочих. Боролись, страдали и победили. Отстояли права профсоюзов. Навалились всем миром - побороли расовую дискриминацию. Побороли нищету. Сделали импичмент Никсону. Поставили на место ЦРУ. Выбрали Обаму. Прямо по фильму «Белорусский вокзал»: «было плохо – стало лучше». А теперь представьте курс российской истории – свергли режим… захотели порядка – попросили диктатуру – свергли режим – захотели порядка – попросили «вертикаль»… Пришел национальный лидер и избрал нам президента. Мне кажется, что только для того, чтобы не ассоциировать себя с такой историей, можно стать сепаратистом. Россию должна была объединить свобода. Если объективные трудности – я не шучу – не позволяют насадить в стране полноценную демократию (народовластие + права личности), то Россию должно была объединить право. Справедливые законы и независимый суд, позволяющей постоянно улучшать и практику деятельности, и сами принципы государственной системы. Чтобы у людей была надежда. Чтобы каждый был равен в своем человеческом достоинстве.
Мы получили не только авторитаризм. Мы получили «беспредел» - бесправие, произвол и садистский цинизм (3 в 1) власти. Мы получили старательное растление народной души: поощрение социальной пассивности, ксенофобии и верноподданичества, культ мазохистского слияния с палачами. Интеллектуалы, которым объяснили, что народ – черносотенное было. Народ, которому объяснили, что интеллектуалы – политические проститутки и недорезанные аристократы.
Когда это нахрен взорвется – у людей останется только тоска и злоба. Они окажутся один на один с исторической мифологией, со своим великим прошлым, где все воевали со всеми. Особенно – неверные с басурманами. Не будет ни общего для всех «белого царя» (и каждый может верностью, талантом и доблестью сделать карьеру у него на службе), ни общего «окна в европу», ни общего социализма-коммунизма, ни общей Победы, ни общей демократии. Уходит «вертикаль» с чекистским полковником наверху и с ментовскими полковниками внизу - и все. Одно угнетенное национальное самосознание.
Единство – это борьба противоположностей
Демагогический национализм – это трупный яд, который вливают в освободительное движение. Когда отечественная власть уходит, она делает так, чтобы все видели – своим наследником она оставляет шовинистов и погромщиков. Даже убежденнейшие консервативнейшие монархисты были в ужасе от того, как Александр III заменял идею всесословного и всенационального служения монархии верховенством великороссов… До черной сотни было еще двадцать лет. За двадцать лет до распада КПСС и СССР в недрах ЦК (КПСС и особенно ВЛКСМ), КГБ, в творческих Союзах стала формироваться «русская партии» - с программой замены марксизма-ленинизма на патриотическую русскую идеологию. Эту генерацию вынесло наверх вместе с группой Горбачева.
После краха перестройки – последней в СССР универсалистской идеологии, именно эта группа пыталась полемизировать с антикоммунистическим движением. А за этим внимательно следили «национальные кадры», которые в нужный момент быстро и доходчиво объяснили – каждый в «своей» республике – что они – не номенклатура, а национальные силы, которые ведут к независимости.
Мы видим, какой идеологией партия власти пропитывает своих защитников-преемников в пресловутой «молодежке». Мы видим, как напыщенный и самодовольный шовинизм овладел сознанием поколения путинских яппи.
И мы видим, как легко удалось башкирским властям начать раскол демократической оппозиции, разыграв националистическую карту, создавая себе опору из сторонников суверенности, и стремясь соединить в один фронт – и радикальных в прошлом оппозиционеров, и «серых волков» (башкирская версия «наших-местных»).
Проблема вульгарного национализма в его, как выражался А.Эйнштейн, «спинномозговом» характере (учённый искренне недоумевал, зачем националистам природа дала еще и головной мозг). И консерватору, и либералу, и социалисту приходиться осмыслять реальность, чтобы придти к своим убеждениям. Только национализм получается сам, без усилий, как либидо, по воле естества: «мы одной крови – ты и я».
В момент краха государства, паники и растерянности, сознание идёт по пути наименьшего сопротивления – по пути разделения по признаку «свой-чужой». И тут идеальными по удобству и примитивности становятся такие маркеры, внешность, язык, акцент. А поп-историки, педагоги и писатели любовно унавоживают почву: наша страны была всегда права, нас всегда обижали, наша история – это наши великие победы и одоления, а кругом - враги и завистники…
Двадцать один год, со времён погрома в Сумгаите, мы смотрим, как бывшие советские люди, которым все уши прожужжали про «дружбу народов», по своей психологии – радушные трудолюбивые крестьяне, фанатично рвутся убивать друг друга. Одно выступление по телевизору любимого писателя или известного ученого, взывающего к национальным обидам, стремительно перечеркивало годы «интернационалистского» воспитания, с неизбежными взаимными визитами фольклорных ансамблей.
Объективно национализм стремится разорвать любую многонациональную державу. Разумеется, страну может сцементировать внешняя угроза. Но если эта угроза не актуальна, если на твою страну не падают бомбы, у её границ не лязгают гусеницы танковых колонн, то телевизионно-газетная истерика быстро надоедает. Враг должен быть конкретен и грозен. У властителей России был шанс после войны с Грузией красиво подытожить 6 лет антиамериканской кампании – на нас напало НАТО! Но важность встреч с Обамой и смакование «перезагрузки» очень хорошо показали, насколько Кремль рад прекращению конфронтации, даже исключительно пропагандистской. А уж показательные сюсюканья с Саркози, Берлускони и Меркель даже самым умственно убогим жертвам телеагиток дали понять, что ни о каком конфликте с Западом речь нет.
Пропаганда внушила, что у России два злейших врага – Саакашвили и Ющенко. Но из этого же следует, что России бояться нечего. Российские войска несли большие потери от использования грузинской армией израильских разведывательных беспилотников, но, поскольку они доказали свою высокую эффективность, то именно их Минобороны РФ готов закупить у Израиля в большом количестве.
Посему угрозой НАТО Россию не сплотить. Даже чешским радаром. Правда, есть Китай. Но он настолько грозен и одновременно соблазнителен своим авторитаризмом и экономическим динамизмом, для обитателей Кремля, то, коли при распаде нынешнего режима, пекинским правителям достанет ума – а им достанет – не бросать дивизии через Амур и не высаживать десанта на Красной площади, а ограничиться подкупом министров, губернаторов и депутатов, то и мобилизовать народ на сохранение федерации не получиться. И какое дело дагестанцу, какой там губернатор во Владивостоке?… Впрочем, я полагаю, что когда - в условиях распада государственности - над Дальним Востоком и Забайкальем нависнет реальная тень китайской оккупации, то тамошнее население, скорее запросит поддержки у США (все же свои – «европейцы») или у США и Японии, чем смириться со включением в Поднебесную. В 1989-91 годах у российской демократической оппозиции была достаточно четкая идеология, довольно конкретная «картинка» чаемого будущего – что-то прозападное социал-демократическое.
Сейчас оппозиция никакой даже схематической, эскизной идеологией не обладает. У её предельно раздробленных сегментов есть только общее неприятие коррумпированного полицейского режима. Абсолютно убежден, что когда путинский режим будут захлестывать волны массовых протестов, то вся агентура, вся агенты влияния будут использованы, для того, чтобы над демонстрантами реяло «Россия – для русских!». После этого агентуру среди остальных народов можно будет и не тревожить – недоуменный вопрос: почему мы должны подчиняться русским? – не только отбросит национальную оппозицию в одни ряды с местными этнократами, но лишит федерацию последней морально-политической легитимации.
Лозунг «русской власти» - смертельный для объединенного оппозиционного движения и для страны в её нынешних размерах, можно обманчиво камуфлировать, уверяя, что русские готовы считать русским всех, кто любит Россию. Но этот посул, столь соблазнительный для ассимилированных столичных евреев, да и то лет 40 лет назад, не произведёт никакого впечатления на многие народы… Поскольку в нынешних условиях означает предложение отказаться от собственной традиции и перейти в русскую. Это будет звучать, как предложение считать себя не потомком тех, кто брал Рейхстаг и летел в космос, даже брал Зимний, но потомком тех, кто, добившись в 1611 году конституционную монархию, и имея уже достаточно свободное крестьянство, которое вполне могло добиться для себя «казачьих» прав (а кто бы помешал?), добровольно установил над собой самодержавие и привел к власти династию, которая в течении полувека ввела крепостное право и объявила еретиками половину православных.
Причем, это установление самодержавия торжественно отмечается как «День народного единства» 4 ноября. Но сегодня у каждого российского этноса есть своя национальная мифология. И, поскольку, российская империя, развиваясь, абортировала потенциальную национальную государственность других народов (включая, и русский народ), то обращение к национальным корням реанимирует исторические конфликты, возникшие в средневековье. Никакими казенными празднованиями «***сотлетия добровольного вхождения в Россию» этого не отменишь. Вы себе представляете отмечание годовщины битвы при Гастингсе, как празднование 950-летия добровольного вхождения Англии в Нормандское герцогство, или празднование 2050-летия добровольного вхождения Галлии в Римскую империю – с парадом на Елисейских полях (на трибуне – Саркози и Берлускони)?!
Сегодня ни у власти, ни у оппозиции нет варианта привлекательной, затрагивающей душу национальной идеи, понимая под таковой идею надэтническую, внеконфессиональную, общегражданскую.
Зато опытным путём и власти, и оппозиционные популисты отметили, как хорошо идёт агитация, если делаешь упор на этнических проблемах, обращаешься к этнонациональным темам и мифам. Так мальчик опытным путём открывает, как приятно становиться, если дергаешь пипку определённым образом…
Нация свободы
Автор обещал представить объективную картину. Вот она. Россия – это не просто огромное пространство, населенное различными этносами и представителями различных конфессий. Россия – включает в свой состав несколько поглощенных или неразвившихся государств. Эти потенциальные государства вполне могут восприниматься как страны/земли (land), поскольку их население имеет отчетливое этнокультурное своеобразие, автономную систему социальных связей и исторически связано с определенной географической областью. Попытаться объяснить народам этих land-ов, что все отменяется и отныне они - подданные единой унитарной страны, а свою национальность они могут оставить для дома и семьи, а также для фольклорных кружков, вызовет, мягко говоря, непонимание. Сегодня бессмысленно соблазнять нерусских, привязанных к своим land-ам, возможностью стать «русским». На их глазах дважды распалась русская империя и пала русская власть. Они отлично знают, что «энергетическая сверхдержава» Путина жива лишь экспортом углеводородов, каждая молекула которых добыта на land-ах тюрков и мусульман.
Житель land-а – это не представитель диаспоры, жаждущий скорейшей натурализации и, как предел мечтаний, имеющий свой «этнический квартал» – со своими храмом, рестораном и библиотекой; он чувствует себя жителем своей страны, пусть и входящей в состав державы (страны второго порядка)…
Россия содержит в себе и несколько альтернативных вариантов государственного развития, привязанных к отдельным историческим областям:
1) несостоявшееся вольное государство американского типа (без крепостных и аристократии) на территории за Уралом;
2) несостоявшиеся казачьи республики на Дону и Кубани;
3) несостоявшийся «конституционный» феодализм - феодальные республики европейского типа на базе торговых городов – Великого Новгорода и Пскова (точнее, по всей Северо-Западной Руси);
4) несостоявшийся горский эмират на Северном Кавказе;
5) несостоявшееся мощное тюркское царство от Поволжья до Восточной Сибири;
6) несостоявшееся русское национальное княжество (королевство) между Смоленском и Самарой (не так важно, со столицей в Москве, Твери или Владимире)…
Эти альтернативы – не просто благодатная почва для вдохновения историков и фантастов.
Каждая из этих альтернатив может получить шанс для перехода из потенциального состояние в кинетическое при благоприятных исторических условиях.
1918 года дал шанс казачьим республикам (что похоронило планы Деникина).
Лужковская Москва – это выглянувший из прошлого феодальный торговый город-государство.
Ельцин «высвободил» «вечевую», феодально-республиканско-олигархическую традицию, заглушенную Иваном Третьим, избравшим имперско-цезаристскую парадигму государства… Колчак, точнее борьба с ним сибирских партизан, давала шанс сибирской демократической республике… То, что было свернуто в 20-ом, при большевизации Сибири, может «развернуться» ещё раз (скорее всего, обязательно развернется).
В России вопрос прав регионов неразрывно связан с национальной политикой, поскольку часть регионов – «эмбриональные государства». Очевидно, что главной головной болью любых новых правителей России будет разрыв связи между отношениями по силовым линиям центр-провинции и силовыми линиями – русские – нерусские; православные славяне – тюрки-мусульмане… Без такого разрыва государство стремительно разорвется – объективные требования дать больше полномочий, особенно в фискальной сфере, провинции, наложатся на национально-освободительные лозунги. Вопрос бюджетного федерализма уже будет улажен, но буря национальных страстей и ярость конфликтов между «титульным» населением, считающим, что отстаивает права своей страны, и «нетитульными», искренне убежденными, что имеет все права граждан России.
Российская элита не может интегрировать никакой объединяющей этносы идеи, кроме «теплохладной» толерантности. Попытки «евразийцев» сочинить союз «верных своей традиции православного москвича и таксиста-азербайджанца», направленный против либералов-безбожников – натужная выдумка. Есть конфликт между водителями, занимающимися извозом. Здоровая конкуренция. Но если привлечь к этому идею бойкота приезжих и прочих «нерусей», то получиться очень эффективная, хоть и нездоровая конкуренция. Но при чем здесь «космополиты»?!
Надежную социально-экономическую базу имеет только такой национализм, который обеспечивает групповой эгоизм. Выкинуть «их» - с рынков, банков, казино, издательств, тёплых чиновничьих кресел. Это ясно, понятно и хорошо мобилизует сброд всех мастей. Лозунг «у нерусских не покупаем» - хорошо представляю, жизнь при нём ярко описана у Дивова в «Выбраковщике» (антиутопия куда жестче, чем сорокинская дилогия «День опричника» - «Сахарный Кремль»): но там, в грядущем Славянском Союзе в лагерях сгинуло 15 млн. «олигархов и их пособников». А вот вывеску «Безбожников не обслуживаем», под которой за одним прилавком сидят казак и чеченец – не представляю. И фэнтази с такой сценой не представляю – «послушай, ври, да знай же меру» (дедушка Крылов).
Подсознательно русское общество (и простая публика, и интеллектуалы) страшно устали от имперской «всемирной отзывчивости». В русском народе быстро крепнет стремление к сугубо этнической самоидентификации. Одним из показателей – сильнейшее сочувствие к сербам, избравшим также этническую идентичность. Еще раньше, 21 год назад российская либеральная интеллигенция буквально заболела сильнейшим сочувствием к армянам Карабаха. Людям стало понятно стремление к «своему» этническому национальному государству, а универсальное государство – уже непонятно.
Даже восстановление Великой России (в границах СССР) мыслится преимущественно как огромное национальное русское государство с присоединенными подвластными землями, не имеющими своей государственности, даже автономной. Получается нарастающее противоречие между очень популярными имперскими лозунгами (каждый раз в мясной лавке моё сердце радует этикетка ветчина «Имперская»), каждое повторение которых, видимо, вызывает такие же приятные ассоциации, как ласковое поглаживание по брюшку, и сильнейшим подсознательным стремлением к созданию сепаратного сугубо этнически русского государства (без этих – «чёрных», «чурок», «нерусей», «зверей»).
При инерционном развитие кризиса режима, в случае его завершения фашизацией, это приведёт к одному из двух драматических сценариев:
- либо к попытке отменить национально-республиканское деление Федерации и даже попытаться отрезать ещё пару-тройку провинцией у соседей;
- либо – к созданию на обломках Российской Федерации «этнически чистой» Русской государственности, довольно компактной. Возможно, в целях психологической компенсации, в этом государстве-обрубке учредят православную монархию (в точном соответствии с «Основами социальной концепции» РПЦ).
Созданную таким образом монархо-фашистскую «ублюдо-каракатицу» блестяще описал ранний Андрей Лазарчук в вышедшей 21 год назад повести «Священный месяц Ринь». И всё-таки, я – исторический оптимист. Кругом меня масса людей всех вер (и неверий), всех национальностей участвует в правозащитном и протестном движении. Идея делиться по происхождению им чужда, непонятна и противна. Та идеология наднационального объединения, которая только и сможет консолидировать будущую свободную российскую гражданскую нацию, естественно рождается в борьбе. Это больше интуитивное чувство единства, чем оформленная доктрина.
Ещё раз повторюсь – многонациональную Россию может объединить только свобода и право, только то, что требует от человека непрерывной внутренней работы и гражданского поведения. Если пуститься по воле исторических волн, позволить себе слушать чарующие песни этнических сирен, то финал будет убог и кровав.
Рекомендую почитать «Дикарку. Неизвестный маршрут» Александра Бушкова, где выразительно описана ситуация на территории России лет через двадцать лет после её распада в 2020 году. Главные отрицательные герои – заговорщики, мечтающие воссоздать великую державу. Логика героини (спецназовки из контрразведки Северной державы – со столицей в Питере) – раз государство развалилось, то оно было - дерьмо, и из его восстановления ничего, кроме дерьма не выйдет.
А будущим правителям свободной России могу только порекомендовать дать государству возможность учредиться заново. Понятно, что Россия в нынешнем масштабе может быть только как федерация – это кибернетическая закономерность самоорганизации сложных систем. Понятно также, что эта федерация должна быть реальной, включая определенную конституционную ассиметрию – где элементы конфедерации, где сугубо договорные отношения. И самоочевидно - если главным содержанием мировоззрения будет этническое национальное чувство, то о целостности страны придётся забыть, если не навсегда, то очень надолго. Об остальном оппозиция должна начать содержательную дискуссию, что все видели, какое будущее будет предложено.
