Если говорить о самом поверхностном, зрительном уровне, меня поразила яркость красок западного мира, они били в глаза. Я помню, что только на четвертый год жизни в Америке я перестал обращать внимание на эту яркость предметов, вывесок, улиц, площадей, магазинов, домов. Правда, потом, когда я через 13 лет после отъезда, в 2003 году, впервые вернулся в Россию и ожидал, что опять погружусь в унылую цветовую среду, у меня уже не было такого перепада зрительных впечатлений, как при переезде из России в Америку. Мне показалось, что к 2003 году Москва уже сравнялась с Западом по своей цветовой наполненности. Но
вообще в США все несколько иное, например фундаментальные отношения к любви, к смерти. Так, в Москве я ощущал какую-то эротическую насыщенность университетской атмосферы, студенческих аудиторий, но этот подтекст, эти взгляды, жесты совершенно отсутствуют в Америке. Это скорее не эротическая, а спортивная страна: здоровье, физическое развитие и самодостаточность гораздо важнее, чем вхождение в контакт с другим телом. Или восприятие смерти. В России о смерти предпочитают говорить обиняками или вообще избегать эту тему – и в то же время ощущается ее вездесущее присутствие: в биографии людей, в истории их семей, в постоянных эпизодах политического и бытового насилия. В США о смерти принято говорить более откровенно, например, на обратной стороне водительских прав напечатано, какие свои органы владелец завещает пожертвовать в случае аварии со смертельным исходом. Очень развита паллиативная медицина, откровенный разговор врача о приготовлении к смерти с больным и его близкими. Но при этом веяния смерти нет в окружающем воздухе, эта метафизическая дыра как-то закрыта.
Или вот очень конкретный пример. Когда мои дети пошли в школу и им предложили заполнить список их увлечений, хобби, там интерес к динозаврам стоял на высшем уровне классификации, наряду с чтением, кино или туризмом. Я удивился: почему такое почтение динозаврам? Потом до меня дошло, что американцы естественную, натуральную историю воспринимают как компенсацию своей короткой социальной. Все-таки Америке не так много лет, как европейским странам, и эпическая история динозавров, царивших на земле десятки миллионов лет, позволяет им укрепиться в своем чувстве истории.