Выступая против разрушительного курса Ельцина, мы – народные депутаты РФ от Российского христианского демократического движения – оказались в оппозиции и к руководству Верховного Совета, ибо противоборствующие стороны являли собой плеяду советской номенклатуры, не соответствовали роковым событиям эпохи, не понимали сущности происходящего.

 

Трагические события октября 1993 года многим омыли взор. Перед расстрелом 4 октября десятки депутатов крестил в осаждённом Доме Советов протоиерей Алексей Злобин, – он был секретарём Комитета Верховного Совета по свободе совести, председателем Подкомитета которого был я. Время способствует осознанию событий – на расстоянии затухают страсти. Кто-то одумался, когда обнажилось сокрытое. Годовщина трагедии обязывает к её объективному осмыслению.

 

Прежде всего, о причинах переворота. Его сторонники до сих пор утверждают, что народные депутаты РФ были избраны при коммунистическом Советском Союзе, поэтому их деятельность в независимой России была по существу не законна и они подлежали роспуску. На это можно указать, что и Ельцин тоже был избран президентом республики в составе СССР, а не как президент независимой страны. Далее говорится, что российский парламент мешал реформам президента. В то время как, напротив, Съезд народных депутатов России избрал Ельцина Председателем Верховного Совета, выведя его из политического небытия. Затем Съезд принял закон об учреждении поста президента и выдвинул Ельцина кандидатом в президенты. После чего парламент предоставил президенту чрезвычайные полномочия для проведения реформ. То есть, Ельцин как политический лидер состоялся только благодаря поддержке парламента и получил карт-бланш для благотворных преобразований. Только после того, как президент использовал свои чрезвычайные полномочиями не во благо страны: разрушил Союзное государство, развалил экономику и армию, обездолил большинство жителей радикальными реформами, – парламентское большинство вынуждено было уйти в оппозицию «реформам». Именно крах реформ вынудил ельцинский режим пойти на силовой переворот, чтобы уничтожить мощную оппозицию в лице высшего органа государственной власти страны (каковым был Съезд народных депутатов), добиться безнаказанности и навязать стране жёстко авторитарный режим, защищающий новый правящий слой и компрадорский номенклатурно-олигархичекий капитализм.

 

Репетиция переворота была проведена ещё весной 1993 года. 20 марта 1993 года Ельцин в телевизионном обращением к народу объявил, что подписал указ о введении «особого порядка управления». Конституционный суд Российской Федерации, ещё не имея подписанного указа президента, признал его действия, связанные с телеобращением, неконституционными, и усмотрел наличие оснований для отрешения президента от должности. Однако, позже представители Ельцина заявили, что неконституционный указ не был подписан. Созванный IX (Внеочередной) Съезд народных депутатов предпринял попытку отрешить президента от должности, но для импичмента не хватило 72 голосов. На случай же импичмента президента, его сторонники приготовились к силовому разгону Российского парламента. Приготовленные методы переворота говорят сами за себя. По поручению президента руководитель Главного управления охраны, комендант Кремля Михаил Барсуков разработал план действий, который «немедленно и без колебаний» был утверждён Ельциным. О вполне злодейском плане впоследствии  признавался непосредственно действующий субъект – руководитель главного управления охраны президента:

«Суть его сводилась к выдворению депутатов сначала из зала заседаний, а затем уже из Кремля. По плану Указ о роспуске съезда в случае импичмента должен был находиться в запечатанном конверте. После окончания работы счётной комиссии (если бы импичмент всё-таки состоялся) по громкой связи, из кабины переводчиков офицеру с поставленным и решительным голосом предстояло зачитать текст Указа. С кабиной постоянную связь должен был поддерживать Барсуков, которому раньше всех стало бы известно о подсчёте голосов. Если бы депутаты после оглашения текста отказались выполнить волю президента, им бы тут же отключили свет, воду, тепло, канализацию… Словом, все то, что только можно отключить. На случай сидячих забастовок в темноте и холоде было предусмотрено «выкуривание» народных избранников из помещения. На балконах решили расставить канистры с хлорпикрином — химическим веществом раздражающего действия. Это средство обычно применяют для проверки противогазов в камере окуривания. Окажись в противогазе хоть малюсенькая дырочка, испытатель выскакивает из помещения быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Офицеры, занявшие места на балконах, готовы были по команде разлить раздражающее вещество, и, естественно, ни один избранник ни о какой забастовке уже бы не помышлял. Президенту «процедура окуривания» после возможной процедуры импичмента показалась вдвойне привлекательной: способ гарантировал стопроцентную надёжность, ведь противогазов у парламентариев не было. Каждый офицер, принимавший участие в операции, знал заранее, с какого места и какого депутата он возьмёт под руки и вынесет из зала. На улице их поджидали бы комфортабельные автобусы» (А. Коржаков, «Борис Ельцин: от рассвета до заката»).

 

Вскоре после оглашения указа 21 сентября 1993 года № 1400 Конституционный суд Российской Федерации на экстренном заседании принял решение о том, что: указ Ельцина в двенадцати местах нарушает российскую Конституцию и, согласно Конституции, является основанием для отрешения президента Ельцина от должности. Ибо действующая Конституция России гласила: «Статья 121-6. Полномочия Президента Российской Федерации (РСФСР) не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства Российской Федерации (РСФСР), роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти, в противном случае они прекращаются немедленно».

 

Вспоминаются эпизоды в осаждённом Доме Советов. На первом заседании разогнанного Ельциным Съезда по электронной системе мне выпало выступать одним из первых. Я призвал депутатов исходить из реальных фактов: президент, безусловно, является узурпатором и совершил государственный переворот, но он, в отличие от Верховного Совета обладает рычагами власти. Поэтому Съезд должен отказаться от обличительных бездейственных деклараций и утопических призывов, а принимать решения, которые способны реально остановить беззаконие. В этом смысле я озвучил предварительно размноженный на моей полиграфической технике, незадолго до этого завезённой в здание Верховного Совета, проект постановления Съезда. В нём предлагалась чрезвычайная концепция выхода из чрезвычайной ситуации. В первом пункте предлагалось назначить сроки одновременных досрочных выборов президента и народных депутатов. Во втором – вступить в переговоры с президентской стороной для разработки правовых основ досрочных выборов. В третьем: в случае отказа президента пойти на законные досрочные выборы квалифицировать его действия как государственный переворот, что является тягчайшим преступлением. В итоге предписывалось всем силовым структурам страны приступить к задержанию участников переворота. Я пытался сформулировать реальную концепцию выхода из кризиса, – задать поле между альтернативами: президентским заговорщикам предлагалось мирное разрешение конфликта, отказом от этого они обнажали свои узурпаторские мотивы и потому на законных основаниях подлежали аресту. В ответ на моё предложение в зале заседаний со всех сторон, в том числе и от своих коллег патриотов-государственников я услышал обвинения в том, что предлагаю вступать в переговоры с узурпаторами, которые находятся вне закона. То есть услышал очевидные, но политически беспомощные декларации политиков, призванных к спасению страны. Выступая затем каждый день, мне с помощью Олега Румянцева удалось убедить Съезд принять-таки решение о досрочных одновременных выборах, но сделано это было только 24 сентября, – после силовой и информационной блокады Дома Советов, отчего общество об этом не узнало.

Через несколько дней после переворота руководство Верховного Совета поручило мне провести переговоры с председателем Центрального банка Виктором Геращенко о том, чтобы банк перечислил Верховному Совету причитающиеся ему финансовые средства, без которых невозможна нормальная жизнедеятельность высшего органа государственной власти. Виктор Владимирович вышел из своего кабинета на лестничную клетку и сказал примерно следующее: если меня снимут, это не нужно и вам, поэтому я могу только срочно перечислить отпускные депутатов и сотрудников Верховного Совета, – это тоже приличные средства. На том и порешили. Но и за этот совершенно законный шаг «демократические» СМИ обвинили председателя ЦБ в предательстве.

До сих пор слышны слова о попытке коммуно-фашистского переворота, хотя об этом уже не прилично говорить. Примерно 25 сентября 1993 года ко мне в Доме Советов обратился американский тележурналист: как вы – демократ по убеждениям –  могли оказаться среди экстремистов и фашистов? Я спросил, где он видит таковых. Журналист показал на площадь перед Домом Советов. Мне пришлось указать на очевидные факты. Всегда и везде политические перевороты сопровождаются выплеском на улицы экстремизма. С той разницей, что у нас не бьют витрин, не жгут автомобили, не избивают милицию, что, в обстоятельствах гораздо менее радикальных, уличная толпа делает всегда в «добропорядочной» Америке и Европе. И сегодня нужно признать объективное: вплоть до 3 октября при потоках лжи в средствах информации, полной блокаде с колючей проволокой (даже машины скорой помощи не пропускались), отключении всех средств жизнеобеспечения – в течение двухнедельной эскалации насилия тысячи защитников Дома Советов вели себя невиданно сдержанно. Далее я попросил журналиста указать мне хотя бы на одного депутата-экстремиста или фашиста. Или, хотя бы на одно экстремистское фашиствующее выступление депутатов, или такого рода постановление российского парламента. Ничего подобного американский журналист привести не мог, ибо депутаты в той ситуации проявили удивительную уравновешенность.

Никаким коммуно-фашизмом в депутатском корпусе не пахло. Другое дело, что происходящее у стен Белого Дома, как всегда в подобных обстоятельствах, было неуправляемо со стороны парламента. Откуда пришли и кому были выгодны отряды РНС Боркашова с фашистской символикой марширующие у американского посольства и перед зарубежными телекамерами? То же и большевистские вопли коммунистической агитбригады Анпилова. Как президентской пропаганде без таких провокаторов удалось бы убедить мир в коммуно-фашистском путче?

Один из примеров провокаций. За несколько дней до расстрела я подъехал к Краснопресненскому райисполкому, в котором был своего рода штаб той группы депутатов, которая осталась снаружи колючей проволоки вокруг Дома Советов. На моих глазах к райисполкому подбегает группа вооружённых до зубов молодых людей в камуфляже. Они ставят к стенке и разоружают милиционеров, наряд которых постоянно находился в автомобиле при входе. Размахивая огромными «базуками» – ручными пулеметами, они поднимаются по этажам, обыскивая всех встречных. Я следом за ними вхожу в кабинет председателя райисполкома. Саша Краснов стоит за столом с большим количеством телефонов под дулами автоматов-пулемётов. Я называю себя и спрашиваю, в чём дело. Александр: Виктор, они требуют, чтобы я немедленно отдал распоряжение всем отделениями милиции района выдать им оружие. Во-первых, у меня нет на это никаких полномочий, и меня никто не послушает. Во-вторых, милиция в данный момент занимает нейтральную позицию, и подобная акция немедленно подтолкнёт её выступить против Верховного Совета. В общем, нам удалось убедить боркашовцев (это были они), в бессмысленности требований. Это был не наивный патриотический энтузиазм, а провокация, и если бы она удалась, кровопролитие началось бы раньше. Кстати, никто из баркашовцев не попался при  штурме Дома Советов, все вовремя ушли известными им подземными тропами или дырами в оцеплении.

Многие годы в годовщину расстрела у стен стадиона возле Дома Советов собирался массовый митинги протеста, сотнями портретов расстрелянных людей. Всякий раз их пытались «возглавлять» коммунистические организации – КПРФ Зюганова и радикалы Анпилова, что тоже способствует распространению мифа о «коммунистическом перевороте». Но у КПРФ не было своей фракции среди депутатов, коммунисты не имели большого влияния в парламенте. У Дома Советов они были далеко не в большинстве, заметна была только малочисленная, но крикливая группа Анпилова. Уже забылось, что накануне расстрела лидер коммунистов Зюганов выступил по центральным телевизионным каналам и призвал коммунистов покинуть Дом Советов и не выходить на улицы.

 

После того, как Дом Советов изолировали колючей проволокой, я старался в различных «горячих» точках предотвращать насилие. Увёл с митинга на площади у здания МИД к Киевскому вокзалу большую группу протестующих в тот момент, когда ОМОН по команде явно шёл на расправу с людьми. Около двух часов через мегафон разоблачительно-призывными спичами гасил импульсы агрессии со стороны ОМОНа, одновременно организуя не панический отход под натиском вооружённого до зубов милицейского отряда. У Киевского вокзала я призвал народ разойтись и собраться на следующий день в другом месте. 28 сентября я оказался на углу Конюшковского переулка и Конюшковской улицы возле метро Краснопресненская, где перед милицейским заградительным кордоном собралась большая масса народа. Забрался на поливальную машину, но без мегафона я безоружен. Обратился к людям с просьбой найти мегафон. Через полчаса какой-то бойкий парнишка принёс, а как это было, описал в своём дневнике белодомовского сидельца Хасбулатов: 

Ребриков рассказывает: вчера у Аксючица не было мегафона для выступления перед стихийной демонстрацией. Парнишка лет 12 вызвался пройти через все кордоны и доставить. Прибежал. Говорит: «Меня дядя Аксючиц прислал за мегафоном, – от него передал записку: «Срочно нужен мегафон». – «Я пройду, я знаю как пройти», – и пронёс, чертёнок.

 

На крыше поливальной машины у м. Краснопресненская.

 

Вскоре пошёл проливной дождь, но обстановка накалялась, люди заботливо передавали нам на «трибуну» сухую одежду, зонтики. Я читал постановления Верховного Совета, противоборствующим сторонам вещал о ситуации, призывал ОМОН не проявлять насилия по отношению к своим согражданам. В результате многих часов «пропаганды» омоновцы начали размягчаться, поддались нашим уговорам и стали передавать в Дом Советов еду и лекарства. Дело шло к тому, что могли пропускать врачей. Далее поступила команда (цитируется по записи радиоперехвата):

- Начать оттеснение, не дать возможности прорыва демонстрантов. Сейчас от «Мира» подбросим подкрепление…

- Как действовать?

- Оттесняйте, выдавливайте. Снимите с поливальной машины эту гниду Аксючица и других нардепов. Отобрать у них мегафон…

- Куда нардепов?

- Те, что с внутренней стороны — пусть стоят. Полезно помокнуть. А тех, кто вне оцепления, не пускать в Белый дом ни под каким предлогом. Если что –  бить, но аккуратно, без следов…

- Поняли, погоним к «1905 году»…

Появилось несколько автобусов со свежим подразделением милиции, гораздо свирепее вооружённом и настроенном. Под руководством человека в штатском они стали оттеснять людей и окружали нашу «трибуну». Пришлось спрыгнуть и вновь организовывать организованный отход под натиском ОМОНа. Несколько часов стена щитов по широкой улице теснила скандирующую толпу к станции метро 1905 года. Периодически некоторые горячие головы или провокаторы пытались бросать в ОМОН металлические трубы и булыжники – их приходилось осаживать. В другую сторону обращался с призывами не проявлять насилия к мирным людям, вышедшим на мирную демонстрацию. У метро прокричал, что мы честно выполнили свой гражданский долг и сейчас нужно уйти от столкновения с милицией в метро. Несколько молодых людей обозвали меня предателем. Я же ответил, что предательством было бы провоцировать гражданских людей к столкновению с вооружённым до зубов отрядом, явно готовым пойти на самые крутые меры. Кровавые столкновения могли начаться раньше 3 октября…

 

Конечно, у депутатов было много ошибок, слабости, глупостей. Но где и когда в радикальной ситуации, в которую вогнал страну указ № 1400, было иначе? Да, решение об одновременных досрочных выборах президента и парламента нужно было принять в первый же день заседания Съезда (как настаивал я и Олег Румянцев), а не через неделю, когда об этом уже никто не узнал, ибо информационная блокада была полная. (Гайдар в очередную годовщину лгал на страницах «НГ»: депутатов пришлось разогнать потому, что они не соглашались на одновременные выборы.)

Действительно, руководители Съезда проявили отсутствие политической и государственной мудрости. Примерно 27 сентября я принес руководству Верховного Совета проект постановления Съезда, в котором предлагал одну из возможных (я убежден и поныне) моделей мирного урегулирования конфликта властей. Предлагалось решением Съезда сформировать Конституционную Ассамблею. Задача такого рода экстраординарного органа (а ситуация и требовала только неординарных решений): разработка и принятие конституционных законов об одновременных выборах президента и парламента. Роль Верхней палаты Собрания мог выполнить Конституционный Суд, задача которого в ситуации остаточной законности найти границы допустимого в правовом поле для выхода из чрезвычайной ситуации. Нижнюю палату предлагалось сформировать паритетно из представителей народных депутатов России и глав субъектов Федерации. Понятно, что это предложение, помимо всего, позволяло увеличить степень влияния Съезда, привлекая на свою сторону Конституционный Суд и губернаторов, которые в этот момент в помещении Конституционного Суда собрались на Совет Федерации, – как раз для поисков выхода из политического кризиса.

Председатель Верховного Совета Хасбулатов сжёг мой проект на свече (которая была единственным источником освещения) и дружески посоветовал никому об это не говорить, так как мы уже имеем одних узурпаторов, а эта затея превращает в узурпаторов и региональных руководителей. На мой вопрос: отцы-командиры, что прикажете делать? – я получил ответ: не рыпаться и ждать. Дождались известно чего. Лидеры противостояния президенту мало соответствовали трагической ситуации и безвольно отдавались революционной стихии, которая умело направлялась профессиональными провокаторами. Сначала был двухнедельный концлагерь, устроенный президентской властью парламенту страны, затем выстрелы в защитников Дома Советов из мэрии, и только затем возгласы Руцкого о захвате Останкина, – вслед бросившейся туда толпе.

Сознавая приближающуюся кровавую расправу, я предпринимал попытки поспособствовать началу переговоров. Из Конституционного Суда позвонил митрополиту Кириллу и призвал срочно начать переговоры, а посредником может быть только Патриархия. Он сказал, что сегодня руководители РПЦ встречаются с президентом, но до этого хотели бы встретиться с кем-нибудь из руководства Верховного Совета. Я сказал, что в Конституционном суде находятся председатели палат Верховного Совета Абдулатипов и Соколов. Владыка Кирилл предложил срочно привезти их в Данилов монастырь, что я и сделал на своём автомобиле. При этой встрече был оговорен формат переговоров, начавшихся на следующий день – 1 октября. В переговорах участвовала делегация, представленная находящимися в Доме Советов народными депутатами, а я оказался за пределами колючей проволоки и потому непосредственно в переговорах участия принимать не мог. Запомнился эпизод, когда после многочасовых сидений в холл здания в Даниловом монастыре вышел заместитель председателя Верховного Совета Воронин и сказал мне, что достигнуто соглашение, которое сейчас перепечатывается, после чего оно будет подписано: демилитаризация ситуации вокруг Дома Советов, частичное снятие блокады – пропуск в Дом Советов корреспондентов, продовольствия, включение водопровода, начало переговоров о разрешении политической ситуации. После перечисления этих разумных тезисов он добавил: а завтра соберётся народ и – на Кремль… (Ещё пример роковой неадекватности). Воронин предложил мне срочно дать пресс-конференцию по поводу происшедшего, но в самом начале её СМИ информировали о прекращении переговоров. Депутат Валентина Домнина рассказывала, что в последний момент перед подписанием соглашения о перемирии Филатов сказал Лужкову, что президент не примет это соглашение, ибо оно узаконивает депутатов. Представители президента покинули переговоры, но средства массовой дезинформации объявили о том, что переговоры были прерваны по вине народных депутатов. Ельцинскими СМИ навязана другая интерпретация переговоров, которая не соответствует действительности: «В ночь на 2 октября было подписано соглашение — протокол № 1 между руководителями палат Верховного Совета, с одной стороны, и представителями верного Ельцину правительства и его администрации, с другой, о проведении учёта и сдачи на хранение всего оружия, находившегося, в том числе и в руках у случайных лиц, оборонявших Дом Советов. После подписания протокола № 1 в здание было подано электричество и пропущены несколько сотен журналистов, смягчён пропускной режим и был обеспечен свободный выход для всех желающих. Однако после вмешательства председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова, руководствовавшегося, на взгляд аналитиков, личными амбициями, около полудня 2 октября съезд народных депутатов денонсировал это соглашение и переговоры были прекращены» («Википедия», «Разгон Верховного Совета»). 

Танковый расстрел Дома Советов, к которому вынудил Ельцин армию, выплеснул на улицы столицы инфернальные силы. Самое страшное в том, что верховная власть не только разрешила, но и призвала к массовым убийствам, во многом организовала их. Как рассказывал впоследствии руководитель группы «Альфа», Ельцин приказал расстрелять в Доме Советов всех депутатов, приказал Коржакову пристрелить Хасбулатова и Руцкого. Слава Богу, «Альфа» не выполнила приказ, напротив, способствовала мирному выводу депутатов и многих защитников из Дома Советов. В прессе писали о сотне снайперов (собранных Коржаковым по стране и за её пределами), которые отстреливали обе противостоящие стороны и мирных жителей, чтобы взнуздать конфликт и вынудить спецназ к штурму Белого Дома. Так был убит снайперской пулей в заднюю часть шеи офицер Альфы. При этом со стороны Дома Советов не было ни одного выстрела, которым кого-либо был ранили или убили. Беззаконие власти мгновенно отозвалось разнузданием звериных инстинктов у тех, кто не чувствует Бога в душе. Толпы мирных жителей глазели на расстрел и рукоплескали танковым залпам. Штурмовые отряды, сформированные из армейских выродков, спецслужб, а также частных охранных фирм, при первом запахе крови мгновенно расчеловечились и устроили кровавую бойню. 

Инфернальную атмосферу вокруг Дома Советов отражает фрагмент расшифровки милицейского радио-эфира в ночь на 4 октября 1993 года:

Никого живым не брать… Мы их перевешаем на флагштоках везде, б…, на каждом столбу перевешаем, падла… И пусть эти пидарасы, б…, из Белого дома, они это, суки, запомнят, б…, что мы их будем вешать за …!  Ребята, они там, суки, десятый съезд внеочередной затеяли…  Хорош болтать, когда штурм будет? Скоро будет, скоро, ребята. Руки чешутся. Не говори, поскорее бы! … А мы их руками, руками. Анпилова ОМОНовцам отдать, вместе с Аксючицем и Константиновым.

Дословный текст радио-эфира в ночь на 4 октября 1993 года говорит сам за себя, в том числе о здравости защитников Дома Советов и доведённых до бесчеловечности атакующих:

03.30

- Мы наступать когда будем?

- Сейчас захуячим...

- Только на Белый дом!

- Усатый таракан из Белого дома, ты еще не спрятался в щелку, так учти: через два часа твои яйца будут висеть на флагштоке вместе с жопой Хасбулатова!

- Ребята, я первый умру лучше здесь, учтите.

- Так, теперь будем говорить мы, да?! Если вы нам спать не дадите, мы перережем всех, начиная от Чечни, закончим Руцким, понятно?

(женский голос)

- Но пару часов надо все-таки поспать.

- Пошла вон, с тобой спать!!

(женский голос)

- Ну ты нахал.

- Господа, без шифров не разговаривать.

- ...заебал.

- Слышал, ... нет?

- А с днем МУРа поздравления где?

- МУРу ...

- Завтра будет день МУРа, завтра.

- Мужики, они...

- И не только МУРа, но и РУОПа.

- ...(нрзб.) усы сломаешь!

- ... ночи, давайте поспим, а завтра все обсудим.

- Некогда спать, нам надо...

- Чего надо, там все российские, чурок нету, черных там нету, ...

- Слушай, а что наш таракан усатый в Белом доме молчит, что-то он там язык в жопу засунул себе. Струсил, что ли, генерал-то наш? И где ваш там лысый Макашов в бронежилете?

- Макашов...

- Тараканы тараканами, но можно обойтись и без этого.

- Он сухари сушит.

- Мертвецам сухари не нужны, запомните. Никого живым не брать.

- Они сами застрелятся.

- Что хотите думайте, но надо ли об этом говорить?

- Я об этом говорю потому...

- Черных тоже в плен не брать.

- Они сами застрелятся.

- Не придет... на наших руках крови нету.

- ...второго можно прогнать через строй. Как в девятьсот... восемьсот двенадцатом году или четырнадцатом.

- Ты чо, забыл, что ли?

- В Белом доме наших нет.

...

- Внимание, наряд, работающий у штаба ДНД! Внимание, наряд, подойдите к штабу!

- Так, хорош орать, спать пора!

- Спать будем после победы над Белым домом.

- Молодцы.

- Банкет уже заказан!

- Руцкой, ты катафалк заказал себе, или нет еще, или приготовить?

- Ребята ... я сегодня..., а с Руцким, я с Руцким ...

- Похорон не будет. Музыки не будет.

- ... а его нет там, я думал, что он уже срать убежал, его уже ... нету вообще.

...

- Внимание, наряд, работающий у штаба ДНД! Внимание, наряд, пройдите к штабу!

- Ребят, катафалки заказали, ко входу их, легионеры (?) все завтра нормально сделают.

- А саван Хасбулатову заказали, нет?

- Само собой, все оплачено.

- Ему укол надо сделать, чтобы ...

(нетрезвый голос)

- Ребят, все.. все путем, короче, я не знаю, я приехал, короче, сюда.

- Анаши накурился, и сидит.

- Парни, мы проснулись - можно начинать.

- Мужики, давайте всех черных хорошо разбабим.

- Всех черножопых к стенке.

- Стенок не хватит!

- По любому, мужики ... даже если это барахло поддержит, на хуй, блядь, ни хуя, блядь.

- ... Сегодня, видимо, мать твоя не знала, что творится, не знала.. А завтра с утра фашистские каратели поднимутся... Даже Клинтон там уже высказал мнение, что за Ельцина - Клинтон, и назвал Руцкого и Хасбулатова фашистами.

- Мужик! Клинтон - за океаном, а мы здесь, в Москве, и нам решать судьбу Москвы. Потому Хасбулатову с Руцким, и Макашову, и всем остальным - сам знаешь, что может быть.

- Правильно говоришь,  мужик!

- К Хасбулатову не езди, уточнил Глоба (?).

- 908-й, 908-й, ответьте ...

- 908-й, 908-й, ответьте ...

- 908-й на приеме.

- Срочно подойди к штабу, срочно!

- Ноль.

- Это  евреи  хотят  взять власть,  на хуй!

- Слышь,  ну погоди, дадите людям поспать или нет?

- А евреи - это кто?

- Так, спите! Такие дела творятся!

(тот же нетрезвый голос)

- Вы там спите, мы... мы тут обсуждаем, чо с ними сделать, с узурпатами... с узурпаторами Руцким и Хасбулатовым, а вы там спите! Вот я не... не знаю, чо ты меня лучше сделать?

- А как в Турции - самого - в дерьмо, и янычара с ятаганом.

- Так это в Турции, там тепло!

- Да Москва сегодня тоже теплая.  Тем более, мы тоже уже.

- Везет тебе.

- Ты вот телевизор смотри, как наших били. За это можно не только лицом в дерьмо, а вообще шкуру содрать.

- Может, сдерем тогда ее?

- Начнем с мудей!

- А яйца - на флагшток.

- Они тоже пусть посмотрят телевизор, пидарасы.

- Там же одни урки, бляди собрались - и никого больше, там людей-то нет нормальных.

- За кровь сотрудников милиции заплатят кровью, суки.

- Милицию ... не задевайте милицию!

- Ты, ублюдок! Заткнись, блядь! И милицию не трожь, скотина! За тобой все уголовники стоят, ублюдок!

- Это точно. Кто мента ударил - тот ответит перед нами еще за очень многое.

- Мы их перевешаем на флагштоках везде, блядь, на каждом столбу перевешаем, падла.

- ...

- За кровь сотрудника милиции они ответят сполна.

- И пусть эти пидарасы, блядь, из Белого дома, они это, суки, запомнят, блядь, что мы их будем вешать за яйца, блядь!

- Хватит вам, так ... надо ...

- Если они, помнишь, сто раз обещали милицию вешать, мы их повесим.

- А это точно! Хасбулатова первого, блядь, ублюдка!

- А они, кстати, еще обещали наших детей и жен убить.

- Помним, помним! Мы этого не простим им!

- Прекратите в эфире разговоры!

- А когда такая свинья говорит из Белого дома, то нам нечего молчать.

- Дай-ка мужикам поговорить.

...

- ... (нрзб.) Субботин стоит (нрзб.)...

- Слышь, вы, хуилы, хуй вы про хуй держите... (нрзб), отпускайте, на хуй...

(тот же нетрезвый голос)

- Ребята, они там, суки, десятый съезд внеочередной затеяли...

- Хорош болтать, когда штурм будет?

- Надо что-нибудь такое...

- Скоро!

- Скоро будет, скоро, ребята.

- ... руки чешутся!

- И не говори, поскорей бы!

- 929-й - 908-му

- Помните слова Александра Невского: "Кто к нам с мечом пришел - тот от меча и погибнет". Белый дом пришел с мечом - он от меча и погибнет.

(тот же нетрезвый голос)

- Ребята, они же там же, суки, блядь, десятый съезд устроили...

- Белый Дом!..

- Москва стояла и стоять будет, а эти нацмены никогда править нами не будут.

- Хуй им в жопу всем, блядь!

- ... смотри телевизор!

- Смотрим, смотрим, только, понимаешь, теперь нам надо действовать так, как они стреляли в нас!

- Самое главное, что солярки в баках нормально!

- Солярки-то нормально, патронов бы хватило на всех скотов!

- А мы их руками, руками.

- Анпилова ОМОНовцам отдать, вместе с Аксючицем и Константиновым.

- Понял, на связи.

- Макашова забыл!

- От... хуй ему!

- Макашова - к петушатникам.

- И на хуй там, чтобы вспомнил генерал, когда был лейтенатом молодым...

- Ребята, все болтаете и болтаете, дайте поспать немножко, а?

- Барсуков и Коржаков - педерасты, блядь, агенты ЦРУ, еб твою.

- "Первомайск", "Первомайску-6" ответь.

- А Руцкой является почетным гражданином Израиля!

- Помолчи, козёл!

- Сам козёл!

- Сколько стоят яйца Руцкого?

- Я ни копейки не дам.

- Не дороже одного банана!

- Половины банана!

- А голова?

- Не дороже презерватива!

- Не дороже половины презерватива.

- Вот тому, кто тут пиздит, в жопу рацию засунул бы с удовольствием!

- Засунь свой язык в жопу!

- А анальное отверстие Хасбулатова?

- ... с этим похуистом и говорить нечего.

- Что  слышно,  когда  воевать-то пойдем?

- Ребята, а я сейчас сижу и смотрю в окно ... есть там чего-то такое, поближе ...

(музыка)

- Уберите музыку с эфира!

- Кто смотрит телевизор, посмотрите, как они мародерствуют над сотрудниками милиции, над сотрудниками войск МВД, молодыми солдатами, скоты!

- Они хуже скотов!

- А ты что, лучше, что ли, скота?

- Я хоть соображаю, а ты сидишь в этом Белом доме и не думаешь ни хрена!

- А ты-то думаешь, недоносок, ублюдок, жидомасонской мафии сынок.

- Смотри, ты потом пожалеешь о своих словах, и вместе со своим Руцким и Хасбулатовым готовься к смерти, щенок!

- Ты молокосос, ты сам готовься к смерти, ты нас не возьмешь голыми руками, подонок.

- Хуй ли там ... или там черножопый, мы еще придем и посмотрим, кто куда.. Россия велика, а ты один, сука!

- Вот как раз Россия и идет - оглянись глазами назад, посмотри, что творится сзади.

- Что на этих пидеров смотреть-то, эти рожи противные уже надоели всем, всему советскому народу!

- Ладно, придурки, ублюдки, ебаные, блядь. Я вам так скажу, на хуй: не дай Бог, блядь, кто-нибудь, блядь, из братвы нашей погибнет - я вас всех поубиваю просто, на хуй, ебаный в рот.

- Тебя только и научили - вот эти два слова, или сколько ты из азбуки знаешь.

- Иди хуй соси, козёл.

- Просто нормально объясню наглядно, приеду и объясню, наглядно, ты, блядь, будешь готов из автомата, вот...

- Давай подъезжай.

- Эй ты, из Белого дома! Ты чмо, что с тобой разговаривать!

- Каз-зел, дебил!!

- "Крым-2", "Крым-1" прошу на связь.

- "Крым-2", "Крым-1" прошу на связь.

- Руцкого к рации!

- Ну и что?

- А что ты хотел?

- Скажи, за сколько душманам продался, козел вонючий.

- Ты-то видел хоть одного душмана, мальчишка?

- Щщенок!

- Будто ты много повидал там!

- Ничего, увидишь.

- Мужики, в Белом доме живых не брать!

- Кстати, мы ваших отпустили десять человек, таких же, как вы.

- Ну а мы вас брать живьем не будем, скоты.

- Мы уж посмотрим.

- Предатели у них там в Белом доме сидят.

- О завтрашнем дне-то подумай, милок, бля! С черномордыми в Чечне жить будете!

- Я буду в России жить, я не знаю, где ты будешь жить.

- В России скотов из Белого дома никогда не будет, они были в Советском Союзе, понял?

- Мужики, давайте прекратим этот базар, ну его на хуй, блядь! Давайте прекратим, а?

- Так, ублюдок коммунистический, ты телевизор, мразь, смотрел, а? Посмотри сейчас же передачу!

- Кто там - жидомасонская мафия?

- Успокойся.

- "Омск", "Омск", я "Клин", я "Клин", прошу на прием.

- "Омск", "Омск", я "Клин", я "Клин", прошу на прием.

- "Клин", "Клин", 522-й на связи, слышу вас хорошо. Но других... здесь рядом полно запасов, наших сил здесь не нужно. Здесь ничего нет.

- Основное: вы с Клином-1 связались?

- Связались, связались.

- Ноль-ноль.

- Докладываю.

- Клин,  вы возвращаетесь?  Это 122-й.

- 122-й, вы доложите, что я сказал - потом будем говорить.

*****

- На приёме.

- Внимание всем! Работает радиостанция пресс-службы ГУВД. Сегодня пострадало 33 сотрудника милиции, из них 21 госпитализированы, 8 с огнестрельными ранениями. 2 сотрудника московской милиции погибли. Это лейтенант милиции Бойко Александр Иванович. Ему было 33 года. У него осталось двое детей и жена. И полковник милиции Шишаев Иван Дмитриевич, начальник криминальной милиции Северо-Западного округа. Он в органах с 66-го года. Начинал с оперуполномоченного, прошел все ступеньки, пока возглавил криминальную милицию округа. У него осталось двое детей - мальчик и девочка. И жена у него. Сегодня они оба были без оружия.

- Они за это ответят, суки...

- Руцкого   вешать!

- У меня вопрос есть к Борису Николаевичу...

- Всех пленных начальник департамента охраны Белого дома обезоружил и отдал на растерзание своим боевикам. Они...

- Это пиздеж, мужики.

- Они ведут себя, как фашисты.

- Слушай сюда. Это все туфта и базар. Парень, не обманывай, всех отпустили - что ты волнуешься?

- А тебя, сука, повешу.

- Давайте, ребята, не надо врать, не надо, ребята, врать.

- Молчи, козел. За кровь милиционеров ответишь своей кровью!

- Вот так вы все время и говорите, зачем обманывать народ?

- Мы не говорим, мы вас, скотов, вешать будем теперь, как вы нам обещали.

- На всех столбах будем вешать.

Руцкой (?)

- Вас никто не обещал и никто не собирается вешать. Ваши живые все.

- Либо получишь пулю в лоб...

- А это точно, получишь.

- Кто, кто говорит это тот и получит. Не надо, ребята, об этом.

- Хуесос вонючий! Мы тебе, скотина, не "ребята", понял, а совсем другие люди.

- Твои ребята сейчас в жопу друг друга трахают. От страха, блядь. А с тобой разговаривают работники милиции, ясно?

- А лучше с ними не разговаривать. Лучше им бежать. Вообще, бежать тебе некуда, все равно мы тебя поймаем, ты понял, придурок, блядь? Я тебя не оскорбляю, я просто называю так, как это называется.

- Ребята,  а мы вас не оскорбляем, вообще-то.

- Языка у них нет.

- Да потому что мудак.

- Ребята, с ними надо как Жеглов разговаривал, в упор - и хуй с ним!

- Ребята, это жестоко.

- Мурло вонючее, блядь, ребят безоружных, блядь, били, на хуй, мудаки, блядь, чмо ебаное, блядь!

- "Омск", "Крым-1" прошу на связь.

- Успокойтесь вы оба, и один, и второй.

- "Омск", я "Крым-1", прошу на связь.

- Вообще пиздец всем органам, на хуй.

- Ребята, предлагаю - тот, кто нам грозит - пусть назовется.

- Из  Белого  дома  вам никто не грозит,  ребята.

- А вообще как к ним рация попала?!!

- Потому что он ворюга, блядь, он ее.. своровал! Козел...

- Нет, ребята, сами подарили - вы что?

- Так оружие тоже своровали у нас, все своровали, а теперь изгаляются над нами.

- Сами все побросали.

- Пусть он, сволочь, назовется!

- Слабо.

- "Клин-1", "Клин-1" - 522.

04:07

- Алло! Сотрудники милиции - они дали показания, их передали по CNN. После этого депутат Ребриков, народный депутат России, вывел за пределы Белого дома и отпустил домой.

- Слушай, ты! CNN мы все смотрели, там этого не было. И слушали BBC, и "Голос Америки", и "Немецкую волну", и все. И все там рассказали, что вы сделали с нашими, также мы поступим с вами, скотина.

- Всех отпустили, вас обманывают, ничего этого не было, их вывел Ребриков народный депутат...

- Мы-то верим своим глазам, и то, что мы там были, у

Белого дома, мы это видели, скотина.

- Еще    эти    суки,    блядь,    мальчиков там девятнадцатилетних   постреляли,  блядь,  это  вам тоже, педерасты, припомнится.

- Ребята, какая скотина из Белого дома вещает, пусть назовется! Мне нужно имя, фамилия! Я обязательно с ним хочу встретиться!

- Да он козел, не скажет ни хуя!

- Мужики, хули у нас весь пар в гудок уходит, давайте помолчим немного, а потом уже займемся делом.

- Ребята, давайте отдохнем, правильно!

- Мужики, а завтра-то ведь день МУРа!

- Помним, помним.

- Так с наступающим вас, мужики!

- Не завтра, а пятого числа, чего путаете-то?

- Пятое-то  завтра,  сегодня  четвертое  уже.

- Понял...  все перепуталось.

- Белый дом возьмем и упьемся, блядь.

- ... особенно к Руцкому, Хасбулатову, этому чукче сраному ... К Руцкому, Хасбулатову у меня есть дело.

- Ребята, а я другого мнения.

- Ребят, а сегодня можно стопочку поднять или нет, а, ребят, кто ответит? Стопочку можно поднять?

- Поднимай, я тебе разрешаю. Пожалуйста.

- Только не опускай.

- Ребята, за наших, которым не повезло сегодня. Поднимите.

- Им больше не повезет.

- Пусть будут это последние из наших рядов.

- Пусть это вообще будут в России последние.

- Давайте помолчим.

- Ребят, давайте минуту молчания, а, ребят? Минуту молчания можно сделать, да? За всех пропавших наших сотрудников - я согласен.

04:10

- "Клин", "Клин", я 522.

- ... из Белого дому передают. Сотрудники управления по организованной и МУР будут ... спецназом, гады.

- Ребят,  ну не надо так угрожать.

- Мы не угрожаем, мы тебе просто сообщаем, что тебе все - труба, понял, нет?

- Работает пресс-службы Петровки, 38, вы правильно сказали: завтра исполняется 75 лет уголовному розыску. Полковник Шишаев Иван Дмитриевич, 66-го года, отдал всю свою жизнь борьбе с преступниками, он задержал десятки бандитов, а сегодня был убит без оружия.

- Наших тоже 35 полегло сегодня.

- Больше ляжет.

- "Больше ляжет" - ну нельзя так жестоко ребята, ну что вы, грех ведь...

- И будет так. Вы пошли с оружием против нас, а мы теперь пойдем с оружием против вас. Понял?

- Слушай, твои не полегли. Они сдохли, как собаки. Прекрати эту ерунду. Лучше выходи, накрывайся белой простыней и выходи.

- Богу будет угодно, надену и выйду.

- Вас уже предали анафеме, скоты паршивые.

- Кто предал: Ельцин, что ли, или сатана?

- Внимание, внимание... Внимание, внимание, всем сотрудникам милиции: я, сотрудник милиции, обещаю, что я отомщу за наших ребят, погибших сегодня, всем защитникам Белого дома. Готовьтесь, гады.

- Зря ты , парень, зря... понятно, так.

- Обезьяна, рот закрой, урою. Подонок.

- Внимание, внимание... Ребята, присоединяйтесь.

- Бог с вами, мужики.

- О чем говорить, все присоединились давно!

- "Иртыш-3", я "Пион", прием.

- Мы им, гадам!

- К кому присоединяться?

- Сука, ложись спать, скоро тебя Руцкой ебать будет!

- Вот молодец, бля (довольный смех).

- Мужики... а у Руцкого еще женилка не выросла или уже совсем согнулась.

- Он её в Афганистане оставил, в плену.

- Это хорошо... Так его арабы, мусульмане, наверное, и сделали ему, так сказать, обрезание... Он уже у нас мусульманин.

- У него жена мусульманка! Хасбулатовка, елки-палки!

- Ни хуя она у него не своя!

- Работающим на четвертом канале не выходить в эфир.

Понятно или нет?

- Вот я четыре дня вашу работу слышу, как придурки там толкались на баррикадной. Взялись бы за ум или разум, то там "воду включать" - "не включать", "давай подумаем".

- Ребята, вы прямо как фашисты рассуждаете.

- Почему как фашисты? Мы дождались того, что нам морду понабивали.

04:16

- Руцкой уже в Чечне давно.

- Да нет, он еще здесь, ему и так отлично.

- Ребята, давайте выходить отсюда к людям, идите до выхода, да внимательно смотрите.

- Ребята, примите его, пулю ему в лоб.

- "Пион", "Крым-1", ответьте.

- ...а в том, что есть много людей, которым...

- А его на стекляшку, на хуй.

- Добро, не дрочи...

- И ты тоже, с ними вместе.

- Ты прав.

- Их там, в Белом доме, много вот таких кретинов среди коммунистов.

- С чего ты взял, что это Белый дом?

- Откуда ты там забрался и вещаешь втихаря?

- Не втихаря, я ... Останкино.

- Слушай, не ври, Останкино!

- Ну-ка, ответь...

- .. из Белого дома.

- Ну где он, Руцкой, отвечай!

- Слушаю тебя, мальчишка... Какой такой Руцкой?

- Просто Руцкой.

- Ты кто, жидовская морда?

- Никак не похож.

- Тебя картавые научили по-своему говорить?

- Я Руцкого прошу.

- Руцкой жалко что третий раз с вертолета не ебанулся.

(женский голос)

- Мужики, вы заколебали уже всех, поняли?

- Мужики, ложитесь спать, ну вас на хер. Затрахали всех уже.

05.43

Вооружённые подонки расстреливали людей у бетонных стен стадиона, в подвалах, в подъездах, в укромных местах окрестностей Дома Советов избивали и пристреливали попавшихся безоружных, охотились за мелькающими в окнах жителями. Особенно усердствовали анонимные профессионалы, как впоследствии писали газеты - «снайперы Коржакова».  Установлено около тысячи убитых. Сотни родителей с портретами расстрелянных молодых людей являлись на каждую годовщину к поминальному Кресту возле Дома Советов. А сколько убитых было сожжено в столичных моргах?! Мой друг, прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры Володя Соловьёв бросил в радио-эфире короткую фразу, которая всё во мне перевернула. Ведущий передачи спросил: что заставляет Вас так ретиво отстаивать свою позицию. Он ответил: после того, как я увидел около Белого Дома окровавленные машины с телами молодых людей, меня ничто не заставит говорить или делать что-либо противное своим убеждениям. И никто за массовые убийства не понес никакой ответственности! 

 

Никакие ошибки белодомовцев, все провокации вокруг не оправдывают кровавую бойню. Через два дня после расстрела Дома Советов я имел возможность спросить советника президента Сергея Станкевича: без споров – кто виноват, кто прав, что законно или нет, – зачем же танками, зачем столько крови, если своих целей вы могли достичь менее жестокими средствами, например, усыпляющими газами? Ответ я получил искренний: это – акция устрашения для сохранения порядка и единства России, ибо теперь никто и пикнуть не посмеет, особенно руководители регионов.

 

Столичная интеллигенция и потребовала от президента перманентного устрашения, называя это демократией. После кровавого расстрела Дома Советов группа московских интеллектуалов в своём обращении, видимо, устыдясь своей слабости («нам очень хотелось быть добрыми, великодушными, терпимыми»), так определила самое «грозное» в происходящем: «И “ведьмы”, а вернее – красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листками, грозно оскорбляли народ, государство, его законных руководителей, сладострастно объясняя, как именно они будут всех нас вешать… Хватит говорить… Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли её продемонстрировать нашей юной… демократии?» Пушечной демонстрации и расстрелов сотен молодых людей оказалось недостаточно, требовали чего-то более радикального.

И доныне одни из них заклинают, что благодаря кровавой расправе над политическими оппонентами шаг к демократии мы сделали, другие же убеждены, что тогда поступили правильно, хотя и признают, что ни к какой демократии это не привело. И никаких тебе мальчиков кровавых в глазах – всё та же классовая ненависть застит взор! Впоследствии только у Юрия Давыдова хватило мужества признаться: «Мне не следовало пользоваться правом на глупость». Самые известные из подписантов впоследствии не защищали свои расстрельные призывы (Белла Ахмадулина, Василь Быков, Даниил Гранин, Дмитрий Лихачев, Булат Окуджава, Виктор Астафьев). 

Один из печальных итогов того времени: обе стороны хуже, ибо ещё не сформировалась новая политическая элита России.

 

 

 

В результате кровавого государственного переворота октября 1993 года и навязывания авторитарной конституции окончательно сформировался авторитарный ельцинский режим. У Дома Советов столкнулись следующие силы.

Переворот организовывали или поддерживали: столичная правящая номенклатура; структуры торгового и финансового капитала, связанные коррупцией с номенклатурой (компрадорская буржуазия) и их охранные отряды; криминальные структуры и их боевики; радикал-либеральная интеллигенция и их СМИ, идеологически обрабатывающие российское общество и вводящие в заблуждение зарубежную общественность; западные политические лидеры, общественность, финансовые круги, СМИ, одобряющие действия Ельцина и помогающие ему. В российской прессе неоднократно писалось об участии в событиях снайперов, привлеченных Коржаковым из-за рубежа (официальная пропаганда называла их «снайперами Руцкого»). Различные силы объединяло стремление сохранить режим, предоставляющий невиданные возможности обогащения и контроля над Россией. Многих побуждала к действиям боязнь правосудия.

По другую сторону баррикад, внутри Дома Советов, были представлены следующие социальные и политические группы. Большинство депутатов выражало интересы директорского и управленческого корпуса – производственного капитала, который по своей природе ориентирован государственно. Была там и часть номенклатуры, по тем или иным причинам выброшенная из сферы распределения власти и богатства. Среди депутатов было небольшое количество патриотов-государственников, своего рода идеалистов – носителей патриотической государственной идеи; на этот момент они были разобщены, имели малую общественную поддержку, ибо национальная идеология была недоступна широкой общественности и дискредитирована средствами информации. Всех объединяло стремление противостоять разгулу беззакония, развалу и расхищению страны, защита собственных жизненных интересов, которые не совпадали с курсом режима. Большой разброс групповых интересов был причиной аморфности решений Съезда и руководства Верховного Совета, неспособности к оперативным адекватным ситуации действиям.

Вокруг Дома Советов собрались разношёрстные элементы: представители обездоленных, деклассированных и обозлённых слоёв, большей частью не объединенные никакими политическими организациями; коммунистические организации различных оттенков, стремящиеся к восстановлению коммунистического Советского Союза; малочисленные патриотические организации и многочисленные патриотически настроенные граждане, защищающие российский парламент как рубеж сопротивления антинациональному режиму, а не потому, что он выражал их материальные интересы. Помимо этого, возле Дома Советов было множество провокационных групп, руководимых спецслужбами. Всё вместе это представляло пёструю толпу, своими лозунгами и действиями не внушающую доверия равнодушному обывателю.

До кровавой развязки стремились быть нейтральными региональные политические элиты, армия и силовые структуры, а также большая часть общества. Инициативы Патриархии об умиротворении сторон власть использовала в качестве идеологической завесы, скрывающей её цели и действия. Полной блокадой Дома Советов, оголтелой информационной пропагандой, чередой кровавых провокаций сторонникам Ельцина удалось внушить обществу миф о многочисленных вооружённых «коммуно-фашистских» отрядах в Белом Доме, являющихся угрозой общественной безопасности. Способствовали этому и провокационные маршировки перед телекамерами отрядов праворадикалов с фашистской символикой, провокационное нападение на здание штаба СНГ левых радикалов «Союза офицеров» Терехова. В результате с огромными усилиями Ельцину удалось вынудить армейское руководство подавить сопротивление. Невиданный в цивилизованных государствах расстрел законного парламента из танков и кровавая расправа над его защитниками понадобились Ельцину для запугивания общества и оппозиционных политических сил. Свирепая акция устрашения во многом достигла своих целей: региональные лидеры, многие колеблющиеся политики поспешили продемонстрировать лояльность победителю.

На выборах в Федеральное собрание были выбиты из борьбы патриотические некоммунистические организации. Ряд их лидеров был арестован, у них изымали помещения, отключали телефоны, перекрывали возможности финансирования предвыборной кампании, их активистов в разных городах милиция задерживала при сборе подписей, они не допускались к государственным радио и телевидению, по которым шла интенсивная дискредитация их деятельности.

В то же время были предоставлены все возможности для предвыборной кампании Жириновского, который получил голоса многочисленных избирателей-патриотов, так как все остальные патриотические объединения не были допущены к выборам. Общество оказалось неспособным противостоять губительным действиям режима потому, что в народе, измученном десятилетиями репрессий и подавления, ещё не восстановилась историческая память, не возродилось национальное самосознание, не пробудилась национальная воля. Создав безвластную Думу, сформировав марионеточную оппозицию, полностью контролируя правительство, команда Ельцина развязала себе руки. Но с этого началась жёсткая борьба различных кланов в правящей олигархии, что и определило многие последующие события.

Главный вывод из всего этого недоступен не только авторам обращения либеральной интеллигенции к президенту, но и многим современным радикал-демократам. Нормально, что в обществе ведётся политическая борьба и даже конфронтация. Нормально, что все мы придерживаемся различных политических взглядов. Патология начинается в тот момент, когда ради своих целей вожди превращаются в палачей. Ещё более патологично, когда люди, называющие себя интеллигенцией, пытаются всех убедить, что альтернативы кровавому разгрому быть не могло. Выбор был и в те дни, он был совершен со всей определённостью: большинство сегодняшних реалий, которые так не нравятся и демократам-обращенцам, являются роковым следствием кровавой акции насилия. Если демократией называть расстрел безусых юношей на стадионе, тогда что такое фашизм? До сего дня русская либеральная интеллигенция, презиравшая Лескова, не подававшая руки Достоевскому, подарившая России три революции, – остаётся верна своей исторической безответственности перед судьбой России.

 

 

 

Конституция была навязана на референдуме декабря 1993 года при нарушении закона о референдуме. Не собрала она, как теперь известно, и необходимого количества голосов, соответствующего указу Ельцина о референдуме. 

Понимая нелегитимность ельцинской Конституции, лидеры ряда партий и общественных движений 19 января 1994 года обратились к народам России с заявлением: 

 

З А Я В Л Е Н И Е

лидеров партий и общественных объединений о нелегитимности Конституции, представленной на референдум Б. Ельциным

 

Текст Конституции, вынесенной на референдум 12 декабря 1993 года, возрождает авторитарный строй в Российской Федерации. Предоставляя президенту диктаторские полномочия, Конституция оставляет Россию беззащитной перед злой волей или прихотью как нынешних, так и будущих её властителей.

При проведении референдума по проекту Конституции допущены грубейшие нарушения Конституции (Основного Закона) Российской Федерации 1978 года (с последующими изменениями) и Закона «О референдуме РСФСР» 1990 года.

Согласно Конституции 1978 года референдум может проводиться только в порядке, установленном Конституцией и законами Российской Федерации (статья 5). Референдум по принятию Конституции 12 декабря 1993 года проведён так, как это установил подзаконный указ должностного лица.

По Закону Российской Федерации «О референдуме РСФСР» для принятия Конституции или внесения изменений в Конституцию необходимо получить большинство голосов от общего числа избирателей. Конституция была одобрена голосами менее трети избирателей, имеющих право голоса.

В организации проведения референдума также были допущены серьезные нарушения. Сформированные исполнительной властью избирательные комиссии, заменившие законно избранные органы, выступили в поддержку Конституции и тем самым поставили под сомнение объективность подведения итогов голосования.

С учётом изложенного мы заявляем:

Конституция от 12 декабря 1993 года не может быть признана легитимной и вступившей в силу.

Федеральное собрание, избранное на основе Указа №1400, действует, как это и было предусмотрено президентом, до принятия новой Конституции России.

Конституция должна быть разработана и принята Учредительным собранием, закон о выборах которого должно принять Федеральное собрание.

В этом мы видим единственно возможный путь к построению подлинно демократического и справедливого конституционного строя.

В. Аксючиц, М. Астафьев, С. Бабурин, В. Бондарчук, Ю. Воронин, Ю. Дерюгин, В. Жарихин, Г. Зюганов, А. Краснов, В. Лафитский, В. Мироненко, С. Михайлов, И. Муравьёв, Н. Павлов, С. Полозков, Д. Рогозин, О. Румянцев, Ю. Седых-Бондаренко, В. Смирнов, О. Соколов, В. Сыроватко, И. Федосеев, В. Хомяков.

 

 

 

А в это время: венчание дочери Вари и Алексея Лаушкина. 1996 год

 

Эпилог публичной политики

 

На президентских выборах 1996 года я исходил из того, что при победе коммунистов катастрофы не будет, ибо современная коммунистическая партия, придя к власти, в современных условиях вынуждена будет отказаться от коммунистического реванша и во многом сохранить курс перехода от коммунизма. Объективные условия политической борьбы принудят коммунистов преобразоваться в левую социалистическую или социал-демократическую силу, как это и происходило в странах Восточной Европы. За годы власти левых в стране оздоровились бы правые силы и мы получили бы органично сформированную политическую систему. Я предложил кандидату от КПРФ Геннадию Зюганову концепцию предвыборной кампании. Силы патриотов государственников разгромлены, но патриотическая идеология очень популярна в обществе, а лидеры её широко известны. Нужно помочь созвать Конгресс патриотических сил, на котором отдельно от КПРФ кандидатом в президенты был бы избран Зюганов. Таким образом, он шёл бы на выборы как кандидат двух независимых политических «колонн» – от КПРФ, и от патриотов, что резко увеличило бы количество его сторонников. Коммунисты созвали Конгресс, на котором в президиуме сидели лидеры КПРФ вместе со всеми радикальными левыми и правыми группами (анпиловцы, боркашовцы), и на который по этой причине не могли прийти популярные политики патриотического направления. Это было явное контр-продуктивное провокационное действо. Оно не объединяло, а лишало Зюганова голосов миллионов людей, которые ненавидели ельцинский режим, но не могли голосовать за коммунистов и экстремистов. Стало понятно, что Зюганов и КПРФ реально за власть не борются, заведомо смирились с поражением и согласились на комфортную роль ручной «системной» оппозиции. Последующие события и воспоминания тогда всемогущего охранника Ельцина Коржакова подтвердили это.

 

А в это время: сын Фёдор принимает присягу. 1996 год.

 

Моя публичная политическая деятельность закончилась с расстрелом Дома Советов в октябре девяносто третьего. В политике, где невозможно без компромиссов, мы шли на них только в той степени, в какой допускали наши принципы. Объективные причины неудач таких партий, как наша, в том, что в России нет социальной базы для многопартийности – широкого среднего класса. Христианская демократия в России не состоялась и потому, что православная общественность политически поляризована – от поддержки коммунистов, до голосования за Гайдара. Субъективные причины наших поражений нам тоже известны: в каждый решительный момент мы вели себя не политично – не боролись за власть всеми средствами. Для вхождения во власть либо вручную «системную оппозицию» надо было, отложив принципы, служить сильному и пихать вместе с большинством слабого; говорить не по убеждениям, а по конъюнктуре; припадать к кормушке и закрывать глаза на всеобщее воровство. У нас было достаточно талантов, чтобы и на этом поприще добиться многого. 

 

Но это был не наш путь. Нам удалось сделать гораздо меньше, чем мы рассчитывали, но несравненно больше других партий того времени: в законотворчестве, в благотворительной деятельности и, особенно, в просветительстве – во многом мы первыми говорили то, что со временем становилось очевидным для всех. И если в России сейчас возрождается религиозная жизнь, пробуждается национальный дух и кристаллизуется государственническое сознание, элита осознает необходимость социальной рыночной экономики, то в этом есть и наша лепта. Наш голос должен был звучать в революционное время, стабильность востребует другие типы общественных деятелей. Я сознавал степень своей наивности в политике. Но быть в политике не наивным, то есть циничным можно было только за счёт многих человеческих качеств, расставаться с которыми я не мог. Конечно, опыт публичной политики был бесценным в познании России: мои теоретические изыскания подтверждались политической практикой, и наоборот.