Почему ты придаешь такое особое место борьбе в завершении второй части? Начал роман ты с лирики и эротики - увлекающей вовсе не в борьбу, а в личное, природное, городское. В этом, мне кажется, особенная эстетика твоего романа, а не в митинговости... Здесь есть определенная преемственность, если ты уже говоришь об экранизации, от Марлена Хуциева и его «Заставы Ильича», «Июльского дождя». Так все же - почему революция?
